Текст книги "Кто на свете всех смешнее?"

Именно там

Никто не следит за своей речью. Кошмар какой-то. Ни женщин не стесняются уже, ни детей.

Раньше сказать в общественном месте «задница» было нонсенсом.

Сейчас все стали раздраженные, неуважительные. Остановишься на улице, тебе сразу: «Что ты, задница, рот разинула?»

И чаще всего именно вот это слово, иногда даже совсем без смысла.

Как-то я сказала одному мужчине:

 – Как же вам не стыдно?! Вы только что совершенно незнакомую женщину обозвали дурой. Неужели в вас ничего святого не осталось?

Он налился весь кровью, говорит:

 – Святого у меня... полная задница.

И все кругом смеются, вместо того чтобы одернуть его. Представляете?

Когда мы не одергиваем, мы сами опускаемся, даже интеллигенция. Незаметно, но опускаемся.

Ко мне соседка-учительница пришла, рассказывает, что дорого все на рынке, что ни к чему не подступишься. Рассказывает и плачет.

Я ее спрашиваю:

 – Кто же торгует так дорого?

А она – это три-то языка знает! – говорит:

 – Да кто же?! Всё больше эти... чернозадые!

Но только вчера я поняла: сквернословие – это эпидемия, оно жертву не выбирает.

Вчера стою в очереди за овощами. Продавщица обсчитывает и обсчитывает без зазрения совести и всех подряд. В народе даже пошел ропот.

Молодой человек один, рабочий, кажется, – он без рубашки был, в одной татуировке, – говорит ей:

 – Ты чем считаешь?

И вдруг я – никак не ожидала этого от себя – говорю:

 – Жопой она считает!

Господа! Дети же вокруг нас.

Падает культура речи – падает нравственность, падает нравственность – падает общий уровень жизни. Еще чуть-чуть, господа, и мы окажемся... именно там.

Красота

Красота какая кругом, а?! Хоть не помирай совсем. Тополь вон какой!.. Твою мать, какая красота!.. Попозже осенью еще красивше станет.

Вон лесок – и зеленым там, и желтым, и красным!.. Летом дубков там свалил штучек пять на сарай. Везу – лесничий навстречу.

 – Стой!

 – Чего?

 – Штраф!

 – За что?

Пришлось поить его. Выжрал все запасы, еще денег ему дал. А не дашь – хуже будет. «Не воруй!» А что ему будет, лесу? Растет и растет – такая красота.

Дерево разве понимает что-нибудь?.. Вряд ли... Хотя тут дурак один из соседней деревни стал сосну валить, и шишка сверху прямо в глаз ему – окривел. Баба от него на сторону стала бегать. Вот как хочешь, так и понимай... Она, правда, и раньше бегала.

А на холме, на холме-то красота какая!.. На ту сторону спустишься – луга заливные, заповедник где. Ой, красота! Памятник природе! Ни одной травки не сорви – тюрьма сразу. Запах там! О-о-ой, не продохнешь. Густой такой! Прямо в ноздрю не пролазит.

В том году накосил там маленько. До сих пор сарай пахнет. Как мятой все равно! Не войдешь в сарай-то. Что ты! Зимой дошло до этого сена – и молоко пахнет! Веришь, нет? Твою мать! Баба опилась прямо молоком. Я ночью принюхался – и баба пахнет! Никогда так не пахла. Что значит заповедник.

А сады совхозные! Вот весной красота! Цветет всё! Едешь днем как в облаках. Сердце заходится от радости. Осенью ночью пойдешь яблоков наворовать – уже не та красота. Радости нету. Страх один, что схватят.

Красота у нас такая – смотришь, смотришь, всё не насмотришься никак.

Неспроста это! Знак какой-то людям. Что-то хочет сказать природа. Мы понятия не имеем. Когда?! Свободной минуты нет. Всё работа да пьянство.

Такая красота кругом... Сгубит всё гад, тогда только успокоится! Человек-то.

Откуда вот он взялся?.. От обезьяны?.. Говорят, от обезьяны. Они мне что-то не нравятся. Бесполезные животные. Ни шерсти с них, ни рогов... ничего... холодца и то не сделаешь. Рожи только корчат и вшей давят... Конечно, от обезьяны произошли. От кого еще?

Захламили всё. Раньше речка была такая, что ли?.. Лес был! А щас что? Смотреть не на что. Уродство какое-то. Тополь вон какой. Разве это тополь?..

Всё вы! Обучили вас. Жадность покою не дает?.. Изгадили всю красоту. Что смотришь? Вылупился. Разговаривать с тобой не хочу.

Этюды

Давно не виделись

 – О-ой, подруга моя дорогая!

 – Моя ж ты подруга милая! Как ты живешь?

 – У нас молоко по десять, кефир по одиннадцать.

 – У нас молоко – девять, кефир – одиннадцать.

 – Буханка – пять, батон – шесть.

 – У нас буханка – пять пятьдесят, батон – шесть двадцать. Кофточка идет тебе.

 – Спасибо. У нас яйца – двенадцать.

 – А у нас яйца – тринадцать.

 – Говядина – восемьдесят, свинина – семьдесят. Хорошо выглядишь.

 – Да где? Говядина – семьдесят, свинина – восемьдесят.

 – Сыр – девяносто, колбаса – сто.

 – У нас сыр – девяносто пять, колбаса – сто десять.

 – У нас мужик сволочь.

 – У нас мужик не поймешь что. Зелень – три пучок.

 – У нас зелень – четыре пучок.

 – О-ой, пошла я, пора мне.

 – Иди, иди. Душу хоть отвели.

 – Правда что, легче стало.

Замолчи!

От человека ничего почти не зависит, всем распоряжается судьба.

Нас трое друзей было. Вместе в школу, вместе на работу, в один год женились. Одновременно у нас от такой жизни нервы не выдержали.

Первый как гаркнет на жену:

 – Замолчи!.. на минуту хоть.

Она остолбенела, шок с ней, сдвиг какой-то, и теперь она смотрит на человека – видит его внутренности. Как рентген стала. Ее срочно в платную больницу на работу. Бешеные деньги платят, муж на руках носит.

Второй узнал, в чем дело, как гаркнет на свою:

 – Замолчи!.. на минуту хоть.

Она остолбенела... сперва, потом говорит:

 – Сам замолчи, гаденыш!

С ним шок, сдвиг какой-то, начал видеть внутренности. Его срочно в другую больницу. Бешеные деньги платят, жена на руках носит.

Я на свою как гаркну:

 – Замолчи сию же минуту!

Она ничего не остолбенела, спокойно взяла сковородку, ка-ак шлепнет меня по башке – и у меня внутренности все оборвались.

Сейчас лежу в больнице, платим бешеные деньги, чтобы мне выкарабкаться.

Судьба!

Мелочь

◊ ◊ ◊

По шуму и крику, по тому, что все вокруг считают себя умными, легко догадаться, что это страна дураков.

◊ ◊ ◊

Предложение. Ввести в конституцию правового государства пункт: «Каждый человек имеет право на смех по поводу чего угодно и кого угодно без последующего отбывания где угодно».

◊ ◊ ◊

К экономической ситуации в стране. Еще чуть-чуть – и Ленин в самом деле станет живее всех живых.

◊ ◊ ◊

Культурный обмен. Они нам фильмы ужасов, мы им – «Новости дня».

◊ ◊ ◊

Многих никак не оторвать от власти потому еще, что они понимают, что без власти они беспомощны. Невольно рождается образ сучки с множеством сосков – это власть. А те, кто припал к соскам, – это наши руководители... сучьи дети.

◊ ◊ ◊

Образно говоря, парламент у нас совсем юный... только-только начал ходить... под себя.

Сострадательный смех

Когда над кем-то смеются и ты тоже, даже, может быть, громче всех, но ты единственный, кто понимает, что ничем он того человека, над которым смеются, не лучше, может даже гораздо хуже.

Бестолочь

Перед следователем сидит мужчина лет сорока. Вид у него настолько потерянный, что следователь невольно спрашивает:

 – Вы ведь понимаете, за что вас арестовали?

 – Нет, – говорит мужчина и пожимает плечами. Если сейчас ему скажут, что вышло недоразумение, он ничуть не удивится.

 – При каких обстоятельствах вас взяли, помните?

 – Ни при каких. Я пришел в районную управу дать взятку, чтобы разрешили поставить возле дома гараж. Никого не трогал, не шумел, не ругался матом.

 – Минуточку, минуточку. Вы только что сказали, что пришли дать взятку. Я правильно вас понял?

 – Да, совершенно верно. Правильно поняли. Я вошел, поздоровался. Николай Петрович мне сказал: «Садитесь». Я сел. Он сказал: «Принесли?» Я отдал ему деньги. Он положил деньги в стол. Тут врываются какие-то люди, хватают за руки. За что?

Следователь с изумлением смотрит на задержанного:

 – Извините, может, я что-то не так понял. Вы дали взятку?

 – Да. Никого не трогал, не шумел, матом не ругался... Не курил.

 – Ну, про курил-то вы к чему сказали?

 – Как к чему? Может, я бы закурил, а там курить нельзя. Тогда хоть понятно, за что. А я вообще не курю.

 – Подождите вы про курю – не курю. Давайте по порядку. Вам нужен гараж, так?

 – Так.

 – И чтобы его получить, вы решили дать взятку, так?

 – Так.

 – Ну?

 – Что?

 – Что, что? Зачем вы взятку-то давали?

 – Чтобы гараж поставить.

Следователь разводит руками.

 – У нас все давали. И Иван Васильевич с двенадцатого этажа, и Осипов Володя из седьмого подъезда.

Следователь прищуривается:

 – А вам не кажется, что вы оговариваете людей?

 – Кого?.. Они сами мне сказали, кому давать и сколько. Я представления не имел. А знаете ведь как бывает, дашь меньше, чем нужно, – и человека обидишь, и сам ничего не получишь. А то еще хуже. Мне недавно рассказали случай. Один зашел в кабинет, там мужчина, он ему сунул пятьсот долларов, тот говорит: «Подождите, пожалуйста, в коридоре». Через пять минут выходит, говорит: «Три секунды!» И ушел. Оказалось, он сам посетитель.

Мужчина так искренен, что у следователя возникает к нему некоторое подобие симпатии.

 – Я вам вот что скажу, – он выразительно смотрит на задержанного, – я не адвокат ваш, а следователь, со мной не надо так уж откровенно. Вы поняли?

Мужчина думает, согласно кивает.

 – Ну, вот и хорошо. Значит, какие-то случайные люди... СЛУЧАЙНЫЕ... вас научили, сказали, что надо дать взятку, так?

 – Так... Иван Васильевич и Осипов Володя.

 – Это не важно. Сами вы ни за что бы не дали взятку, да?.. НЕ ДАЛИ БЫ?

Задержанный в сильном сомнении смотрит в глаза следователю:

 – Ну, как?.. Машина же портится на открытом воздухе. Ей гараж нужен. А без взятки не дадут.

Следователь барабанит пальцами по столу, потом наклоняется к задержанному и вкрадчиво говорит:

 – Постарайтесь понять меня. Есть ведь и замечательные люди, известные всей стране – академики, писатели, артисты, маршалы, и тоже имеют гаражи.

Задержанный изо всех сил старается понять следователя, лицо его от напряжения становится багровым.

 – Согласны со мной?

 – Согласен.

 – Ну?

 – Что?

 – Что это значит?

 – Что они дали взятку.

Следователь смотрит на обвиняемого с некоторой уже скорбью:

 – Вы знаете, что дача взятки – это уголовное преступление, которое преследуется законом?

 – Знаю.

 – Ну вот. Вы только что совершили преступление, уголовное.

 – Какое?

 – Взятку дали!

 – Так я же объяснял вам. Мне нужен гараж. Без взятки гараж не поставишь, нельзя по закону. А со взяткой можно.

 – Но взятку нельзя давать!

 – Нельзя.

 – Ну?

 – Что?

 – Нельзя...

 – Ну, вот все и дают. А иначе не получишь ничего.

Следователь смотрит в окно, считает про себя до двадцати, оборачивается к задержанному:

 – Может, все и дают, но не все попадаются. Кто попался, говорят, что черт попутал, что сами не знают, как это получилось, что они раскаиваются. Понятно?

Мужчина затаив дыхание слушает следователя, соображает что-то и наконец согласно кивает.

 – Вы раскаиваетесь?

 – Раскаиваюсь.

 – Ну, слава тебе господи! Наконец-то. А то я уже подумал, что сошел с ума. Значит, вы не знаете, как это получилось?

 – Не знаю... Я когда входил к Николаю Петровичу, в коридоре никого не было. Откуда они потом взялись, я не знаю.

Следователь смотрит на часы.

 – Значит, так. Это – постановление о невыезде. Подпишите вот здесь, что ознакомились, и можете идти.

 – Домой?

 – Куда хотите.

 – Спасибо.

Мужчина встает, направляется к двери, останавливается.

 – Гараж-то я могу ставить?

 – Если у вас есть разрешение, можете.

 – Разрешение Николай Петрович не успел выписать.

 – Значит, не можете.

 – А деньги он взял.

 – Не надо было приносить.

 – Как же? – Мужчина возвращается к столу следователя. – Я же вам объяснял. – Он смотрит на следователя, и у него зарождается подозрение, что тот непроходимо глуп. – Мне нужен гараж, – уже без всякого вдохновения объясняет он, – разрешение дает управа. Просто так она разрешение не даст. Это и Иван Васильевич подтвердит, и Осипов Володя.

 – Идите вы отсюда ради бога! – Следователь встает из-за стола.

Мужчина понимает, что есть еще на белом свете люди, до которых не могут дойти даже самые ясные, самые избитые житейские истины. И он уходит.

Какие люди есть!

Вчера вечером вышел из метро и иду себе сквериком, темно уже, народа никого... вообще ни души... как-то не по себе немного. Ветер: «У-у!» Не то что жутковато, но хорошо бы при себе иметь пистолет. А пистолета нет.

И тут сзади: цок-цок-цок, цок-цок-цок. Лошадь скачет?! Сейчас задавит!

Оборачиваюсь – прямо на меня бежит парень вот такого роста! Ботинки на подковах – натурально конь! И зубы как у лошади.

Я не испугался, честно говорю. Вот как на духу: не испугался. Но побежал. А что? Сколько случаев-то!

Недавно в скверике девочки-подростки сидели... Просто стайка девочек сидела себе чирикала, пиво пила. Кто пиво, кто вино... кто водку. И на них прямо прет чемпион мира по боксу без правил. Идет с дурной целью, пьяный в дым. Три метра ростом!.. Три – три десять.

Ну и чем всё кончилось?.. Получил он бутылкой по голове. Неделю уже лежит в нокауте... в больнице. Хорошо еще, трезвый оказался – рана быстро заживает. Рост точно измерили – метр пятьдесят шесть. Композитор.

А девочкам откуда знать, бандит он или композитор, правильно?.. Сейчас не отличишь. Зачем им рисковать? Сколько случаев-то!

Бегу, маньяк за мной, уже рядом, уже он два раза меня осалил. Ну, всё!.. Я перекрестился, и тут столб. Я увернулся, а он башкой со всего лёта – бац! На весь сквер: дзынь-нь.

Это спасло меня, а он погиб... в смысле, столб. Маньяк только ориентацию потерял, в смысле забыл, куда бежал.

Я тогда тоже, как столб, падаю и не шевелюсь – притворился мертвым, может, он не заметит меня.

Не дышу. Про себя только: «Господи, спаси и помилуй. Господи, спаси и помилуй».

Маньяк наклоняется – ощерился, клыки торчат, глаза красные. Всё! «Прощайте, люди, живите долго!» И тут чувствую под рукой камень. Ка-ак я этим камнем в лоб ему со всего размаха! Он – брык... Ногой подергал немного и затих.

Лучше он, чем я, правильно? Сколько случаев-то!

Встал, отряхнулся, смотрю, а там, где труп лежал, нет никого! Нечистая сила. Поворачиваюсь – труп передо мной стоит, улыбается. Говорит:

 – Возьмите, пожалуйста, вы потеряли кошелек. Я за вами полчаса гоняюсь.

Какие люди есть!.. Есть, есть. Хороших людей много. Мужчина один – в газетах писали – шел где-то берегом, смотрит – девочка тонет. А он сам плавал не лучше девочки.

Прыгнул!.. Во всей одежде. Спас. Вынес ее на берег. Подбегают родители девочки, на них лица нет. Говорят:

 – Зачем вы ее из воды вынесли?! Она же лечится, плавает вместе с дельфинами, от них ей легче!

Дельфинов он тоже спас – лежат на берегу, сохнут.

Какие люди есть! Сделал доброе дело, а ему же потом вместо «спасибо» упреки.

Но я благодетелю своему сказал:

 – Вы уж извините, что я вас камнем-то по голове... нечаянно... со всей силы.

Он:

 – Ничего, ничего, у меня лицо такое, я привык уже.

Я говорю:

 – Так вы, наверное, композитор.

Он:

 – Да, я – композитор.

И пошел. Я даже «спасибо» не успел сказать. Потом думаю: «Что спасибо, люди разные бывают, надо сперва посмотреть, всё ли на месте в кошельке. А то сколько случаев-то!»

В кошельке оказалось пятнадцать тысяч!.. А у меня было шестнадцать... рублей. Мой кошелек был старый, этот – новый; мой был синий, этот – красный.

Вроде мой кошелек. Но совесть говорит: «Не позорься, верни – человек еще недалеко ушел».

И сразу у меня на сердце не то что радость, а как-то тепло стало. Я подумал: «Вот сейчас догоню его!..» Честно, подумал: «Вот сейчас догоню его!.. Догоню его, а потом он же мне вместо спасибо...»

И не стал догонять. А что? Сколько случаев-то!

Важно сделать правильный вывод

Две недели назад иду по улице: зной, жара, дышать нечем. Я рот разинул, и тут кирпич мимо уха БЭМС!

Хорошо, я перед этим остановился на секунду. Подумал: «Зачем я живу?..» Чего-то вдруг подумал.

Вывод: кто думает, зачем он живет, тот дольше живет.

На следующий день иду... по другой стороне улицы, где не строят. А у нас, где не строят, не роют, не рушат, такая красота!.. Я рот разинул. И кирпич мимо уха БЭМС! И вдребезги. Счастье, что я перед этим споткнулся – на женщину загляделся.

Вывод: женат – не женат, на женщин чаще заглядывайся, дольше проживешь.

На следующий день иду... на всякий случай по проезжей части, из-за угла вылетает новенькая «БМВ», скорость сто сорок километров в час... в тени. И я в тени. Я рот разинул, он по тормозам, выскакивает с монтировкой!.. И тут ему кирпич – ужас! – по лобовому стеклу БЭМС!

Вывод: даже кирпичи предпочитают иностранные автомобили.

На следующий день выбрался за город, иду полем, где ни одна иномарка не проедет. Воздух! Вид! Бабочки, жучки, паучки... порхают, стрекочут, жужжат. Нарядные все!.. Я рот разинул – и тут мимо можжечка два кирпича БЭМС! БЭМС!.. БЭМС! БЭМС! Четыре кирпича.

Вывод: полевые кирпичи живут стаями и человека не боятся.

На следующий день пораньше – еще насекомые спали – пошел в лес, в глушь, где нога человека не ступала. Только ступил, только газету на пенек постелил, по носу что-то чирк. Пыльца с цветка?.. Паутинка?.. Птичка какнула? Нет. Смотрю – в ногах ничего не было, теперь во-от такой метеорит лежит... типа кирпич.

Хорошо, я перед этим отвлекся на мгновение. Мышь пискнула. Она: «Пи», – а мне показалось, что кто-то спросил: «Толя, ты чего сюда пришел? Здесь же не библиотека». Померещилось так. Поворачиваюсь к пеньку, а из газеты на меня смотрит мой портрет, но написано, что это банкир и что его который день пытаются безуспешно убить.

Вывод: сперва прочитай газету, потом подстилай.

На следующий день начал отпускать бороду, усы и бакенбарды. В другой район переехал... в центр. Через неделю вышел на улицу – реклама в центре! Краски такие! Ни слова по-русски!.. Я рот разинул – и тут между бровей БЭМС!.. Не отгадаешь что... Кирпич!

Вывод: учи языки! Что читать рекламу, если ни одной буквы не знаешь?

На следующий день иду, голову опустил – рекламу не вижу, меня никто не видит. Иду и иду себе спокойно. И с разгона башкой о столб. На столбе щит: «Их разыскивает милиция». И там один с бородой, с усами и с бакенбардами. Десять судимостей, двадцать грабежей, тридцать убийств. Его свои хотят поскорее прикончить.

Вывод: если решился биться головой об столб, бороду отпускать не обязательно.

На следующий день всё сбрил, подстригся наголо, только вокруг лысины полоску оставил и сделал, чтобы дыбом стояла. Домой пришел – жена спит. Лег рядом. Она проснулась... рот разинула, говорит:

 – Кто вы?.. Я буду защищаться, а то скоро муж придет. – И тянет руки ко мне.

Я как заору:

 – Кто-нибудь, помогите!

Соседи прибежали. А они нам должны, то есть не узнают меня. Выкинули из постели и из дома.

Вывод простой: не всем соседям давай в долг.

На следующий день постригся нормально, но от передряг сильно поседел, стал похож на одного писателя. Кирпичи мимо головы перестали летать – кому писатели нужны? Но замучился автографы давать.

Вывод: сейчас время такое – хочешь выжить, рот особенно не разевай и знай в лицо известных писателей, хороших артистов, прогрессивных банкиров и всех без исключения КРУПНЫХ БАНДИТОВ.

Расчет

Рассказ о том, как сошлись один наглый мужчина и одна очень простая, очень доверчивая женщина.

Жила-была на свете одна очень доверчивая женщина. Она была красавица – глаз не отвести! По улице идет – если люки открыты, двое-трое мужчин там обязательно – заглядываются.

Жила она, жила... ни с кем, а потом сошлась с одним мужчиной. Обычный мужчина... Страшноватый немного. Но не очень. Хромает на одну ногу. Не на две же! Лысый... Косой, а так... Ноги кривые, а так... Ноги кривые – для мужчины не страшно. Как еще сказать?.. Вот по улице он идет – если люки открыты, две-три женщины там, конечно, – видят его, шарахаются. Короче, обычный мужчина.

В общем, сошлись они, живут нерасписанные. Она-то хочет расписаться. Понятно, всякая женщина хочет, красивая тоже. А он наглый до предела, живет и живет с ней, а про расписаться молчит. Она не просит, у нее такой расчет, что он сам совесть поимеет. А у него такой расчет, что лучше жить без совести.

Она еще готовит – пальцы оближешь. Ой, она готовит! Он ест – хрюкает от радости. Короче, она готовит как богиня, он ест как свинья. Пьет как лошадь, закусывает как крокодил. Даже врачи ему говорили: «Хватит жрать-то!»

Главное – не в коня корм. Ест, ест, а тощий. Пузо как пузырь болтается между ног. Его на пляже можно было показывать за деньги. Она не стала что-то, простая такая.

Ну вот, сошлись они и живут. Как-то она все-таки сказала ему:

 – Может, нам расписаться?

А не посмотрела – он как раз чай заваривал. Весь кипяток себе на пузо. Как начал орать:

 – Хотел жениться, теперь не женюсь! Хотел жениться, теперь не женюсь!

А расчет у него такой: теперь она отстанет. Наглость у него прямо изо всех дыр. Она отстала, у нее расчет: он обварился, еще ему и расписывайся – перебор будет.

Ну, сошлись они, живут. Она еще обшивала его, мастерица редкая. Он одет всегда был с иголочки, не заметно было, что урод.

Еще она только один раз – когда чай уже попили – сказала:

 – Может, нам все-таки расписаться?

А не посмотрела – он по жадности после чая еще себе тарелку жирных щей наливал.

Ну, в Склифосовского его, в отдел ожогов, она еще ему кожу свою отдала.

С тех пор она забыла про «расписаться», молчит. Расчет какой? «Что-то лучше, чем ничего». А ему что не жить с ней? Он постоянно болеет – то переел, то переспал, то перепил. Она с утра до ночи возле него вьется: выпить, закусить, остудить, подогреть... то массаж, то клизма, то еще что-нибудь. Ей болеть некогда.

Ну, сошлись они и живут. И вот она как-то раз ни с того ни с сего все-таки заболела. А жили у нее. Он сразу засобирался к себе, чтобы не ухаживать. Такой расчет был у гаденыша наглого.

А она ему – простота-то хуже воровства – говорит:

 – По дороге проверь мой билет лотерейный.

Он проверил – выигрыш на миллион, что ли... Может, на миллиард. А у него свой билет был – пустой, мимо денег. Он ей свой отдал – дескать, ты ничего не выиграла, а ее билет прикарманил и удалился.

Ну и всё. Такая вот грустная история про наглого пройдоху и простую, доверчивую женщину, про то, что у них разные были расчеты.

А-а! Еще вот что. Приходит он деньги-то получать по билету, его под руки и в милицию.

 – Где взяли билет?

 – Купил.

 – У кого?

 – В сбербанке.

 – А у нас заявление от такой-то, что билет украден. А что билет ее, а не чей-то, заверено заранее нотариусом.

Он растерялся:

 – Что это значит – «заверено заранее»?

 – Это значит лет шесть-семь в колонии общего режима.

Он тут же пришел в себя, кричит:

 – Так это моя жена!

 – Да вы что?! Ну надо же! Во как бывает! В таком случае извините... А где свидетельство о браке?

 – Сейчас принесу.

И такой хитрый, такой наглый – со всеми договорился, через два часа их расписали. Еще ему повезло, что она вдруг срочно выздоровела.

Сейчас живут неплохо, пузо у него прошло, в смысле исчезло. А с чего ему быть? Она готовить перестала. Костюмы шьет только для себя – такая простая.

На него смотреть без слез нельзя. И сам он, когда один в доме, встанет перед зеркалом и всё плачет, плачет, плачет. Такой наглый.

А вообще я вам скажу: лучше всего сходиться не по расчету, а по любви.