Текст книги "Колдовской мир. Год Единорога"

Вскоре мне показалось, что я спускаюсь по склону. Трава редела, все чаще встречались обширные, расквашенные в грязь проплешины земли. Птица приземлилась на краю одной из таких и, когда я собиралась было пройти по ней, запрыгала передо мной взад-вперед, преграждая мне путь.

«Почему?»

«Опасность!»

Пристроившись слева от меня, она неуклюже заковыляла вперед. Птица перепрыгивала с одной травяной кочки на другую, старательно избегая идеально гладких участков земли между ними. Вскоре я поняла почему: когда моя нога соскользнула с кочки, клок травы упал на эту гладкую поверхность и тут же исчез под нею, словно его поглотила чья-то невидимая пасть.

Мы продвигались еле-еле, тогда как мои преследователи неумолимо приближались, жаждая поскорее настигнуть добычу и вернуться в свое логово.

«Они совсем близко!» – мысленно крикнула я своей проводнице. Она торопливо захлопала крыльями, подпрыгнула и перелетела через последнее препятствие – гладкую полосу земли, настолько широкую, что я оторопела: как мне, созданию без крыльев, ее преодолеть?

И тут позади себя я услышала звук, напоминающий сопение зверя, – единственный реальный звук в этом призрачном мире. Придется прыгать, другого выхода все равно нет. Птица носилась надо мной, и в моей голове беспрестанно звенело: «Ты должна! Должна!»

Но как прикажете мне исполнить невозможное?

Нужно лишь пожелать! Сосредоточить на желании всю свою волю – и тогда появятся силы. Я напряглась, превратившись в пружину. Больше не было второй Гиллан, не было вообще ничего – лишь клок травы по ту сторону пропасти. Я прыгнула.

Руки вцепились в сухие стебли, но одну ногу, выше ступни, пронзила чудовищная боль, словно вокруг нее сомкнулись чьи-то острые зубы. Я дернула ногу на себя, прикладывая скорее волю, чем физическое усилие, и нечто с неохотой выпустило свою добычу. Я посмотрела на лодыжку: вокруг нее едва виднелось тонкое бледное кольцо, но ступня словно обледенела, стала серой и влажной на ощупь. Я поднялась и, хромая, побрела за птицей.

«Быстрее! Быстрее!»

Подгонять меня ей не было нужды. Если бы не онемевшая ступня, я бежала бы сейчас во весь дух. На счастье, опасность осталась позади и подо мною вновь была твердая земля.

«Гиллан?..»

Мне ответили! И это была не птица, кружащаяся над головой, а некто, шедший впереди меня. Но можно ли верить этому отклику?..

«Да-да-да!» – закричало все мое существо, и меня потянуло вперед с такой силой, что я не смогла бы свернуть в сторону, даже если бы захотела.

«Гиллан!»

Я не сразу заметила, что моего провожатого нет рядом, а когда поняла это, то не испугалась. Теперь я бы и с закрытыми глазами не сбилась с верного пути.

Я чувствовала, что твари, идущие за мной, отстали – что-то их задержало. Вдруг мое сознание взорвалось пронзительным криком – так могло кричать лишь умирающее существо, – и следом в него хлынула волна жгучей, все испепеляющей ненависти. Я бросилась бежать.

Земля под моими ногами резко пошла в гору, я спотыкалась на каждом шагу, хваталась за траву, карабкалась из последних сил, но не останавливалась ни на секунду. Когда я опомнилась, вокруг меня вздымались каменные стены. С каждым моим шагом они становились все выше и мрачнее, но я упорно брела вперед – туда, где ждала меня Гиллан.

17
Кто ты, Гиллан?

Я вышла к месту, которое было обнесено стеной, но открыто небу. Оно было наполнено желтоватым сиянием, которое скорее скрывало, чем показывало то, что могло там находиться. У самого входа я остановилась:

– Гиллан!

Впервые за время, проведенное в этом мире кошмаров, мой язык подчинился мне и слова не раздались в сознании, а слетели с губ, разрывая царящую здесь вековечную тишину. Я тут же заткнула уши, чтобы не оглохнуть от эха, – казалось, имя, произнесенное мною, отразилось от каждого камня этих стен и вернулось ко мне лавиной искаженных, чуждых мне слов.

И они явились на мой зов. Одна, вторая, третья… Бесчисленные Гиллан выстроились в ряд, которому не было видно конца. Все одинаковые: тоненькие, без кровинки в лице, со шрамами на ребрах от мечей Гончих и на руках – от зубов горной кошки.

– Я здесь, – ответил мне хор из бесконечного множества голосов.

Я оторопело взирала на полчище моих двойников, не представляя, что должна делать. Они тоже смотрели на меня, но если поначалу глаза их были пусты, то теперь в них читалась враждебность.

Но ведь это неправильно! Я шла сюда за одной Гиллан, одной-единственной!

– Мы – одно целое! – громко сказала я.

– Нас сотни, – последовал невозмутимый ответ.

– Нет, мы – одно! Есть только одна Гиллан!

Они молча отвернулись и двинулись прочь от меня, исчезая в сиянии, из которого явились. Я бросилась за ними и схватила за руку ближайшую ко мне Гиллан. Рука у нее была ледяной и гладкой, словно отполированный камень. Гиллан тут же покорно остановилась, не пытаясь высвободиться. Не знаю, на что я надеялась… наверное, ждала, что она растворится во мне и терзающий меня голод хоть немного утихнет. Но ничего не происходило.

– Это не Гиллан, – произнес вдруг кто-то за моей спиной.

Вздрогнув, я отпустила безжизненную руку и обернулась. У стены стояло какое-то существо, сотканное из плотной тени. Оно непрерывно меняло очертания, принимая облик то человека, то неведомого мне монстра, а вместо глаз у него были два зеленых огонька.

– Настоящих Гиллан только две, – прошипела тень. – Ты – и та, которую ты должна отыскать.

– Но как…

Я обернулась: призрак, которого я только что держала за руку, удалялся вслед за остальными.

– Ты должна найти ее среди множества ложных Гиллан, – повторила тень.

– Но как я ее узнаю?

– У тебя есть Сила – используй ее.

– Но что именно мне нужно сделать?

– На этот вопрос можешь ответить лишь ты сама. Но время на исходе. Поторопись, иначе забудешь, зачем ты здесь, и станешь одной из них.

Тут очертания тени вновь изменились: теперь это была огромная, припавшая к земле кошка, и смотрела она куда-то в темноту. Они пришли. Твари из леса, неотступно следовавшие за мной, больше не хотели ждать. Из темноты вынырнуло громадное, похожее на паука существо. Оно подобрало под себя тонкие ноги, приготовившись прыгнуть на меня, но кошка замахнулась на него лапой, и существо с поразительной быстротой отбежало в сторону.

– Найди Гиллан. Я их задержу, – произнесла тень, и чудовище испуганно попятилось, услышав этот свистящий шепот.

Я шагнула в желтоватый свет и закрыла глаза. Тень сказала, что я должна использовать свою Силу, – что ж, так я и сделаю. Пусть она послужит мне оружием против моего отчаяния и замешательства. Я остановилась. Чтобы найти настоящую Гиллан, я должна страстно пожелать этого, целиком и полностью сосредоточиться на этой цели, не допуская страха и сомнений.

И мне это удалось. Я больше не была созданием из плоти и крови – я превратилась в бестелесный дух и полетела… И вот – о чудо! – я нашла ее! Я почувствовала, как сливаюсь с нею, настоящей Гиллан, заполняя ее пустоту. Но триумф мой длился лишь миг – чтобы стать единой, как раньше, мне нужно вернуться к той Гиллан, которую я покинула. И я снова пошла сквозь свет. Я направлялась туда, откуда доносились приглушенные звуки битвы, ведь именно там я и оставила Гиллан. Однако новое тело повиновалось мне с неохотой. Двигалась я медленно, короткими неуклюжими шажками, каждый из которых требовал полного сосредоточения воли.

Вдруг я обо что-то споткнулась. Не устояв на одеревеневших ногах, я упала – и увидела рядом с собою… Гиллан. Я дотронулась до ее лица, ее руки, чувствуя под дрожащими пальцами не камень, а прохладную плоть. Глаза ее были открыты, но она не дышала. Она была мертва.

Я закричала, обняла ее непослушными руками и прижала к себе. Так они победили… Всадники… они все-таки добились своего… И вдруг я начала вспоминать. Им была нужна лишь одна, покорная им Гиллан. Но ведь я по-прежнему ощущаю себя… собой! Я – настоящая Гиллан, а значит, ничего еще не кончено!

Я всмотрелась в бледное лицо. Мне нужно вернуться в это тело – но как? Они назвали меня ведьмой – ведьмой, не обученной ведьмовскому ремеслу… Ну же, вспоминай! С чего все началось? Одна Гиллан осталась лежать на земле, пронзенная серебряной стрелой, а вторую увели с собой чудовища. Хирон! Херрел взял с него обещание, что Всадники помогут мне, так пусть помогают!

Я сосредоточилась на облике Хирона – его человеческом облике – и воззвала о помощи. Откликнулся ли Хирон, или сама моя ведьмовская суть подсказала ответ, но я вдруг все поняла. Одна Гиллан умерла, чтобы другая могла жить. А значит, смерть этой другой, в теле которой я сейчас заперта, вернет к жизни первую Гиллан. Так устроен этот мир. Но даже будь у меня оружие, навряд ли у меня хватило бы духу им воспользоваться.

«Хирон, даруй мне смерть».

Он молчал. Но я знала, где найти смерть. Она ждала меня у Ворот, где сейчас царила тишина.

«Херрел?»

Я услышала слабый отклик. Обхватив одной рукой Гиллан, я поползла вперед. Только бы добраться до Ворот, и тогда Херрел даст мне смерть, которая возвратит меня к жизни.

«Херрел?»

Он снова ответил, но еще тише, чем в первый раз. Когда вечность спустя я выползла наконец из облака света, то увидела лежащих на земле чудовищ. Шевелилось лишь одно из них, но это были последние предсмертные конвульсии. Херрел скорчился у стены – мне показалось, он ранен, – в то время как к нему подползали какие-то тени. Я знала, кто они: хозяева паукообразных тварей, охотники, явившиеся следом за псами, чтобы прикончить добычу.

Я встала на колени у тела Гиллан. Херрел был серьезно ранен, теперь я в этом не сомневалась, а охотники подкрадывались все ближе. Еще никогда в жизни не испытывала я столь неукротимой, бешеной ярости, которая бушевала во мне сейчас. Будь у меня и вправду Сила, как все говорят, я бы превратила этих гнусных тварей в пепел!

Но ведь ярость тоже может быть Силой, подумала я и раскрылась, позволив этой мощной волне поглотить меня целиком… Как я очутилась в самой гуще этой уродливой стаи, я не помню. Я кружилась среди чудовищ, кидаясь от одного к другому, а они в страхе убегали прочь. Не знаю, на самом ли деле я молотила по их омерзительным рожам кулаками, или же моя ярость вырывалась из меня неистовым огнем, опалявшим их шкуры, но через несколько мгновений вся стая исчезла. Я прогнала их, но скоро они вернутся, а потому медлить нельзя ни секунды.

– Ты – не она, – раздался едва различимый шепот. Взгляд зеленых глаз пронизывал меня насквозь.

– Я – та, другая… – попыталась объяснить я.

Его лицо исказила гримаса боли.

– Тебя ранили.

Я хотела подойти к нему, но он остановил меня резким взмахом руки:

– Где она?

– Там. – Я показала на тело, которое выволокла из света.

Тень отделилась от стены, шатаясь, подошла к бездыханной Гиллан. Я видела то мужчину, упавшего на колени, то зверя, стоявшего на четырех лапах.

– Она умерла! – Шепот прозвучал громко, прерывисто.

– Лишь на время. Херрел, послушай, они убили меня в этом мире, чтобы создать себе другую Гиллан. Теперь, чтобы я вернулась в свое тело, нужно, чтобы эта Гиллан, оболочку которой я ношу сейчас, умерла.

Не думаю, что он понял хоть слово из того, что я говорила. Наверное, он меня даже не слышал. Я встала рядом с телом, и тогда только Херрел поднял голову и посмотрел на меня. В глазах его полыхала ярость – та же ярость, которая наделила меня сокрушающей Силой. И пусть сейчас к нему вернулся человеческий облик, во взгляде не было ничего человеческого – так смотрит дикий зверь, не ведающий жалости.

Его рука с зажатым в ней мечом взметнулась вверх – и мое тело задрожало в агонии, раздираемое на куски чудовищной болью…

…Золотой свет… Я должна найти в нем Гиллан, ту, вторую Гиллан… но ведь я уже нашла ее! Я в ее теле – разве не так?.. Я села, ощущая под собой холодную землю. Рядом лежало тело, мертвенно-бледное, и оно таяло на глазах! Миг – и оно растворилось в воздухе. Ненастоящей Гиллан, их Гиллан, больше нет! Я снова единое целое!

Я обхватила себя руками, ощупала тело – теплое, живое тело! А главное, больше не было этой бездонной пустоты! Я вернула все, что у меня украли!

Но где же Херрел? Я огляделась: тени с зелеными глазами нигде не было.

– Херрел! – крикнула я – и едва не оглохла от эха.

Если он и ответит мне, я все равно его не услышу! Я поднялась и направилась к дохлым паукам-ищейкам. Хозяев их я не видела: либо они затаились во тьме, либо сбежали.

«Херрел?» – снова позвала я, но на сей раз мысленно. Никакого ответа.

Я знала, что не могу уйти без него. Если раньше в этом мире меня держала заблудшая частичка моего существа, то теперь это был Херрел. Я должна была найти его – вот только как? Тем же способом, каким я искала саму себя?

Вдруг – хотя я не взывала о помощи – передо мной возник конь, сотканный из теней.

– Идем.

Слово прозвучало как приказ, но я не подчинилась.

– А как же Херрел?

Конь вскинул голову, тряхнув гривой, но ничего не ответил.

– Где Херрел? – не сдавалась я.

– Сбежал.

– Что?

Я не могла в это поверить. Херрел, который в одиночку оборонял Ворота от полчищ монстров, чтобы выиграть для меня время, Херрел, вернувший мне свободу, – сбежал?

Хирон прочел мои мысли:

– Он бежит от своего деяния.

– Почему? Он освободил меня – зачем ему убегать?

– Гиллан – кто она?

Что за бессмыслица?

– Гиллан – это я! Я и есть Гиллан!

– Он думает, что убил ее.

– Нет!

Так он ничего не понял!

– Идем, пока проход между мирами открыт. Долго удерживать его мы не сможем.

– А Херрел?

Конь снова нетерпеливо тряхнул гривой:

– Он знал об опасности и сам избрал этот путь.

– Нет! – крикнула я. – Нет, нет, нет! Херрел пойдет с нами!

– Ты тоже выбрала свою судьбу, ведьма.

– Но ты поклялся помогать!

– Я исполнил свою клятву. Ты нашла то, что искала, теперь возвращайся к жизни – или оставайся в мире небытия.

Он позволил мне самой сделать выбор. Что ж, в отличие от него, я никому не давала клятв и была вольна поступить по-своему.

– Держите проход, покуда хватит сил, быть может, я успею его найти.

Тень замерла на несколько мгновений, ее желтые глаза, казалось, смотрели в самую мою душу.

– Как хочешь, ведьма. Но больше ни о чем нас не проси.

– Напрасно предупреждаешь, Хирон. Я и без того слишком хорошо знаю Всадников, – ответила я, чувствуя, как во мне вновь закипает ярость.

Тень задрожала и исчезла, а я осталась наедине со своими мыслями. Когда я искала Гиллан, у меня был надежный проводник – наша с ней связь. Возможно, и Херрела я найду точно так же? Но что связывает меня с Херрелом? Пережитые вместе испытания? Чувство благодарности, доверие? Да, все так, но этого недостаточно.

Хирон спросил меня, кто такая Гиллан, и я с гордостью ответила ему, что Гиллан – это я. Но если бы не Херрел, гордиться мне было бы нечем.

А кто такой Херрел?

Я вспомнила, каким он явился передо мной в нашу первую встречу, когда я выбрала его плащ: высокий и стройный юноша с глазами тысячелетнего мудреца. Потом я увидела его в облике зверя, лениво раскинувшегося на залитом лунным светом ложе. После – снова зверь, но на сей раз настороженный, жестокий, несущий смерть Гончим Ализона… и снова человек, спасший меня от гнева Всадников.

Я вспомнила, как он целовал меня и как я его отвергла; как, одержимый жаждой крови, он бросился на меня в облике горной кошки, а потом излечил меня, воззвав к высшим силам; как мы сидели с ним на священном кургане в ожидании восхода луны и он рассказывал мне о своей стране и о том, как он одинок…

Наконец, обернувшись тенью, он сражался за меня у этих Ворот, а потом ударом меча вернул к жизни.

Так кто же он – Херрел?.. Разве это не очевидная истина? Он – часть меня, как и Гиллан! Часть, без которой я полна лишь наполовину! И я знаю, как его отыскать!

Я вышла за Ворота и позвала его:

– Херрел!

Он не ответил, но я почувствовала притяжение и, всецело сосредоточившись на нем, двинулась вперед. Пейзаж изменился: туман рассеялся, равнина с коварными болотами исчезла. Теперь вокруг меня высились холмы и нагромождения камней, на одном из которых я заметила какое-то движение. Могло ли быть так, что охотник с ищейками идет по следу Херрела? Внезапно поднялся ветер, и я ненадолго остановилась, чтобы убрать волосы в хвост, который перевязала длинной гибкой травинкой.

Впереди, далеко отсюда, шла гроза. Над багряными верхушками гор, громоздившихся до самого неба, беспрестанно вспыхивали зигзаги молний; до меня долетало раскатистое ворчание грома. Повинуясь влекущей меня силе, я начала подниматься по горе из камней. Это были не обычные камни, а безобразные искореженные куски породы, один вид которых вселял в меня ужас. Забравшись на вершину, я увидела неглубокую расщелину. По дну ее струился тускло-красного цвета ручей, от которого поднимался густой пар. Вдоль ручья, качаясь из стороны в сторону, падая и снова поднимаясь, шел какой-то человек.

– Херрел! – крикнула я и бросилась бежать вниз по склону.

Человек вздрогнул, на мгновение замер – и вдруг, даже не обернувшись, побрел быстрее. Тут я оступилась и, кубарем скатившись с горы, ударилась об огромный камень, так сильно, что закружилась голова и потемнело в глазах.

Прямо передо мной, на высоком валуне, сидело, скрючившись, безобразное существо. Из клыкастого рта, лишенного губ, капала слюна; вместо носа зияла вертикальная щель. В огромных бесцветных глазах не было зрачков, и все же оно прекрасно видело меня, в этом я не сомневалась. Голова у него была круглая, без волос, с двумя прорезями вместо ушей. Существо напоминало человека – и это ужаснуло меня больше всего. Оно сунуло в безгубый рот костлявые пальцы и тонко, пронзительно свистнуло.

– Херрел! – закричала я и тут же пожалела об этом.

Он ничем не сможет помочь, я лишь заманю его в чудовищную ловушку. Я медленно поднялась на ноги. Существо сидело на корточках, поворачивая голову из стороны в сторону. Вдруг среди валунов показалась еще одна пара пустых глаз, потом еще одна и еще… Охотники откликнулись. Дрожа от ужаса и омерзения, я нагнулась и подобрала с земли камень. Без боя я этим тварям не сдамся. Охотник, который призвал остальных, раскрыл рот и противно завыл.

Гордость… Доспехи, в которые облачаются те, кто, отвергая помощь ближних, выбирает путь одиночки, но доспехи эти – лишь иллюзия. И сейчас эта иллюзия, на защиту которой я уповала всю свою жизнь, разлетелась на куски. Я умру, несомненно умру, но не будет ни света, ни нового начала, как обещали нам в нашем мире. Я умру – и ввергнусь в черную пропасть безумия, из которой нет возврата…

Я закричала. Я взывала к богам, которые не имели власти над этим миром, молила о помощи – и она пришла.

О той битве я не помню почти ничего – и не хочу вспоминать. Но я никогда не забуду, как Херрел заслонил меня собой, как меч его, словно живое существо, бросался на чудовищ и они падали замертво или в страхе убегали прочь.

– Кто ты? – спросил Херрел, когда все закончилось. – Кто ты?

Он едва держался на ногах. Упершись одной рукой о каменную стену, другой он начертил в воздухе какой-то знак, вспыхнувший ярким голубым сиянием.

– Херрел, это я. Поверь, на сей раз это и правда я, твоя Гиллан.

18
Последние Ворота

Он рухнул на колени:

– Но ведь я убил тебя…

– Ты меня спас! – Я бросилась к нему. – Чтобы я вновь стала единым целым, та, другая должна была умереть!

Голова его обессиленно упала на грудь. Я дотронулась до него – и с ужасом поняла, что под ладонью моей не человеческая плоть, а податливая ненадежная субстанция.

– Херрел!

Он поднял на меня зеленые глаза:

– Уходи… мне не помочь… вернись к Хирону.

– Нет! Херрел!

Но он снова опустил голову и уже не глядел на меня. Во мне снова вспыхнула ярость, а вместе с ней проснулась и воля. Я поднялась на ноги:

– Хирон!

В моем голосе больше не было мольбы о помощи – я приказывала, а не просила. Имя зычным эхом прокатилось по долине, смешавшись с раскатами грома.

– Хирон!

Вдруг в воздухе передо мной разлилось мерцание, за которым двигались тени, и далекий, едва слышный голос произнес:

– Сюда…

– Херрел, идем!

Я склонилась над ним, чтобы помочь ему подняться, но мои руки прошли сквозь его тело!

– Херрел!

Ну же, подымайся! Я снова попыталась обхватить его, но тень просачивалась сквозь пальцы. Сияние слабело, еще несколько секунд – и Ворота закроются. О нет… Хирон ведь говорил, что Всадники не смогут долго удерживать Ворота… Не смогут или не пожелают?.. Мерцание погасло. Они закрыли Ворота.

Я опустилась на колени рядом с Херрелом, не зная, жив он или мертв. Почему он выглядит как тень? Или таков он лишь для меня, а для себя самого – человек из плоти и крови, каким ощущаю себя и я? В памяти всплыла картина: мы вдвоем лежим на кровати, вокруг клубы дыма – вот что было перед этим страшным путешествием. Что, если наши тела лежат там до сих пор, пока дух скитается по иному миру?

– Херрел?

Неужели мне ничем ему не помочь? Слиться с ним, как с Гиллан, не выйдет – с той получилось, потому что мы были частями одного целого. Но я могла бы поделиться с ним своей волей, жаждой жизни…

И я ухватилась за эту крошечную надежду. Закрыв глаза, я вызвала в памяти ту ночь, когда Херрел стоял у колонны на священном кургане и взывал к божественным силам, умоляя их не дать мне умереть. Я сосредоточилась на его образе, всей душою желая, чтобы рядом со мною оказался именно этот Херрел, а не бесплотная тень…

Поначалу это было все равно что брести на ощупь по темному туннелю, полному опасностей и ложных ходов. Свернешь не туда – и назад пути уже не найдешь. Но я думала лишь о Херреле, представляя, как от меня к нему тянутся видимые, осязаемые нити моей воли…

От него исходило серебристое сияние, как и от колонны… Я ощущала сладкий запах цветов… слышала его голос… он читал молитву на неведомом мне языке, но я все понимала… Нив…

Нив! Вот она, та опора, которой мне не хватало. Нив – Херрел… Нити моей воли тянулись к мужчине, озаренному лунным светом, проникали в него, сливались с его существом…

– Гиллан?.. Гиллан?

Я подняла голову. На меня вновь смотрели зеленые глаза.

– Херрел! Ты жив?

– Кажется, да. Но почему ты здесь? Ворота… – Он обернулся. – Они смогли открыть их лишь на несколько мгновений.

– Хирон так и сказал.

Он снова повернулся ко мне:

– Хирон! Почему ты его не послушалась? Почему не ушла?

Я молчала. Он изо всех сил ударил кулаком в каменную стену:

– Почему ты осталась, Гиллан? Ты отказываешь мне даже в остатках гордости?

Я застыла от изумления. Я думала, что совершила для него благо, а оказалось – растоптала его достоинство… Ответить на это я могла лишь одно:

– А ты бы ушел, будь ты на моем месте?

Он молчал. Лицо его было бесстрастно, а в глазах я не увидела ни благодарности, ни раскаяния.

– Раз уж эти Ворота закрыты, – сказала я, чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, – давай отыщем другие?

– О других я никогда не слышал. Если о них тебе сказал Хирон, он солгал.

– Нет, о Воротах он не говорил. Но я уже дважды была в этом мире и оба раза думала, что вижу сон. А спасение от сна может быть лишь одно – пробуждение.

– Сон? – оживился Херрел. Он с осторожностью ощупал живот. – Гиллан, моя рана… Она зажила. Я снова могу двигаться! – Он поднялся на ноги, отошел от каменной стены, которая до этого служила ему опорой. – Какое колдовство ты пустила в ход на сей раз, моя дорогая ведьма?

– Я не знаю, Херрел, я всего лишь сделала вот что…

И я поведала ему обо всем.

– Нив? Ты обратилась к Нив, а теперь говоришь, что все это может оказаться лишь сном…

Он протянул мне руку, чтобы помочь подняться, и тут же отпрянул. Я ощутила лишь легкое дуновение ветерка.

– Что за наваждение? – громко прошептал он.

– Для меня ты – тень, – ответила я.

Херрел поднес руку к глазам:

– Вот же – плоть и кости…

– Но я тебя вижу как бесплотную тень, – повторила я.

– Сон! – воскликнул он и снова от злости ударил по камню кулаком. – Если сейчас мы и правда спим…

– Нужно проснуться. Но как?

Он окинул взглядом простирающиеся до горизонта холмы:

– Расскажи мне все, что ты помнишь об этом мире. Все!

Я рассказала ему о лесе, о том, как вышла к болоту, а потом встретилась с птицей…

– Постой! – прервал он меня. – Опиши мне эту птицу!

А когда я выполнила его просьбу, объяснил:

– Это Всадники дали тебе проводника. Иногда они все же держат свое слово. Что было дальше?

Я рассказала, как птица провела меня через трясину и как потом я оказалась в зале, наполненном светом, где и встретила несметное число своих двойников.

– В этом месте я и проснулся. Я видел, как они появились из света, а потом вновь ушли в него, и знал, что настоящая среди них только одна и лишь ты сможешь ее найти. Однако я не понимаю, как все это может помочь нам проснуться.

Воздух вокруг нас начал сгущаться – гроза, бушующая над багряными горами, приближалась. Казалось, будто этот мир собирает силы, чтобы уничтожить неугодных ему чужаков.

– Что же нам делать?

– Пока не знаю. Но мы можем двигаться, думать, а значит, еще не все потеряно. – Он снова оглядел долину. – Вероятно, тот зал, где ты встретилась с Гиллан, – Место Силы. Быть может, там мы найдем ответ?

– Или в лесу? – предположила я. – Ведь все три раза я просыпалась именно там.

– Потому что того хотели Всадники. Но теперь мы действуем лишь по своей воле. И я верю, что, если мы взовем к Силе, она услышит нас.

– Но что, если для нас она губительна?

– Навряд ли. Мы с тобой беспрепятственно вошли в залу света и вышли из нее, а ведь мы – создания из другого мира. Думаю, Сила, царящая там, – не зло и не добро. Она не вмешалась, когда я бился с теми ищейками. Одного я никак не пойму: как ты смогла прогнать их хозяев?

– Наверное, они испугались моего гнева, – произнесла я.

Но откуда взялась эта бешеная, неведомая мне раньше ярость, лишившая меня разума? Быть может, Херрел прав и Сила, обитающая в той зале, действительно может нам помочь?..

Мы взобрались на гору, спустились с нее и вскоре достигли залы. Внутри по-прежнему сиял бледно-желтый свет, а у ворот белели невысокие холмики начисто обглоданных костей – все, что осталось от ищеек-пауков.

– Что же дальше?

– Попробуем вернуться назад, дорогая моя ведьма, в Серые Башни, где лежат наши тела, погруженные в сон, – бодро ответил Херрел.

– Но как нам это сделать? – спросила я, не разделяя его уверенности.

– Что привело тебя к Гиллан, а после – ко мне? Что призвала ты себе на помощь, чтобы вырвать меня из лап смерти?

– Волю. Я представляла каждого из вас и сосредотачивала волю на желании вас найти.

Херрел повернулся к сиянию, заполнявшему залу:

– Быть может, если мы всей душой этого пожелаем, нам удастся соединиться с бренными оболочками, оставленными в нашем мире. Другого пути для нас я не вижу.

– Но мне нужен ясный образ, а он ускользает из моей памяти.

– Ничего, я помогу тебе!

Его уверенность, казалось, крепла с каждой минутой. Он взял меня за руку, и я почувствовала его невесомое прикосновение.

– Слушай внимательно…

Он принялся описывать комнату, откуда началось наше путешествие в иной мир, кровать, на которой мы лежали с ним бок о бок. Очевидно, перед тем, как он покинул тело, все его чувства невероятно обострились, и потому он запомнил даже мельчайшие подробности, которые обычно ускользают от внимания. Постепенно в моем сознании, штрих за штрихом, возникла картина, столь яркая, что казалось, будто когда-то я видела ее своими собственными глазами.

– Сейчас видишь, Гиллан? – Впервые в его шепоте мне послышались нотки нетерпения.

– Да, благодаря тебе.

– Только бы я не ошибся!

– А что теперь?

– А теперь сделаем то же, что делала ты, – сосредоточим всю свою волю на нашем желании вернуться туда. – Он помолчал. – Они всегда считали меня худшим из них, оттого что зачастую я неумело обращался со своей Силой. Может статься, меня вновь ждет неудача… и все-таки я попытаюсь. Начнем же!

Я закрыла глаза и, отрешившись от всего мира и даже от Херрела, мысленно перенеслась в комнату, которую он мне описал… В ней два окна, одно смотрит на север, другое – на юг. Стены увешаны гобеленами – столь древними, что изображений на некоторых уже не разобрать. От чаш с углями поднимается ароматный дым. Он окутывает кровать, которая стоит в центре этих покоев. Кровать, на которой лежит Гиллан… Гиллан, чье лицо я видела сотни – нет, тысячи раз, глядясь в зеркало. Гиллан, на теле которой зияли раны, причинявшие мне боль. Гиллан, которую я должна отыскать…

Я сосредоточилась не на осязаемой оболочке, в которую хотела вернуться, а на характере, самой природе существа, скрывающегося за ней. Какая же она, эта Гиллан? Перебирая ее черты – одни из них мне нравились, от других я с готовностью бы избавилась, если бы могла, – честно взвешивая каждое из качеств ее натуры, я испытала незнакомое мне до сих пор чувство стыда. На мгновение мне даже захотелось, чтобы эта слабая, малодушная Гиллан никогда не просыпалась…

Но ведь это я… Я и есть эта несовершенная Гиллан, созданная моею собственной волей! И пусть быть ею непросто, я готова нести это бремя! Я хочу вновь стать Гиллан, хочу проснуться!..

Открывать глаза было страшно – что, если ничего не вышло и я вновь увижу этот желтоватый призрачный свет иного мира? Но я пересилила страх…

Я лежала на кровати, передо мной возвышалась древняя каменная стена, а на ней висел выцветший гобелен. Я проснулась!

Вне себя от счастья, я повернула голову к тому, кто лежал рядом со мной, – но кровать была пуста! Отказываясь верить своим глазам, я села, вытянула руку, чтобы ощупать ложе, – и застыла, как громом пораженная. Вместо руки из плоти и крови я увидела лишь мерцание – такими же предстали передо мной жители сокрытой иллюзией деревни в Арвоне. Я прижала ладонь к кровати, надавила на нее всем своим весом. На простыне не осталось никаких следов.

Я окинула быстрым взглядом свое тело – ничего, лишь прозрачная дымка. Значит, Херрел ошибся и не осталось ничего, что связывало бы нас с этим миром!

На половине Херрела тоже появилось мерцание.

– Херрел! – попыталась позвать я, но не смогла произнести ни звука. Еще бы, ведь ни горла, ни рта у меня не было.

Призрак поднялся и встал у нашей кровати.

«Херрел? – мысленно обратилась я к нему. – Что случилось?»

– Я думаю… – медленно, с трудом произнес он. – Думаю, они решили, что мы мертвы. И… перенесли нас в другое место.

Нет! Если бы я могла, то закричала бы сейчас от ужаса. Что же с нами будет?

– Идем!

– Куда?

Столб мерцающего света уже стоял у дверей.

– Я знаю, где искать наши тела.

И я пошла за ним. Миновав короткий коридор, мы стали спускаться по винтовой лестнице. Ниже, ниже… казалось, этой спирали не будет конца. На пути нам никого не встретилось, – вероятно, обитатели башни спали крепким сном. Я подумала о своих подругах – Килдас и Солфинне. Интересно, видят ли они эти древние бесприютные стены, или до конца жизни суждено им пребывать во власти чар, искусно сплетенных их мужьями?