Текст книги "Книжник. Сладкая месть"

Третий параграф. Рыбацкие разногласия

У Хрусталёва рабочая смена была в самом разгаре, к погрузо-разгрузочной эстакаде, солидно и натужно пыхтя, подъехала новая многотонная фура, гружённая – под самую завязку – свежими азербайджанскими овощами.

Сергей успел только в общих чертах переговорить с хозяином груза, когда из-за складского здания показался капитан Сомов и, небрежно махнув рукой, заговорщицки подмигнул.

– Мне необходимо отойти минут на десять, – сообщил Хрусталёв. – Надо с приятелем поболтать.

– Вах! Какой такой – приятель? – от души возмутился пожилой пузатый азербайджанец. – Какой такой – десять минут? Не смеши меня, пожалуйста, дорогой. Время, как говорится, деньги…

– Такой приятель, – подходя и вытаскивая из кармана служебное удостоверение, ухмыльнулся Сомов. – Молодой. Высокий. Красивый. И при погонах.

– Не надо – удостоверенья! – незамедлительно залебезил упитанный хозяин овощей. – Зачем обижаешь, Павел Фёдорович? Тебя, дорогой, каждая собака знает. И здесь, в Купчино. И во всех аулах солнечного Азербайджана. Наши женщины детям добрые сказки про тебя, могучего джина, рассказывают на ночь…. Говорите, сколько захотите. Я подожду. И капуста подождёт, сколько надо. И морковка. И баклажаны. И свекла…

Они отошли в сторонку и уселись – друг напротив друга – на пустых фанерных ящиках.

– Что, капитан, грустный такой? – прозорливо улыбнувшись, спросил Хрусталёв. – С Александрой, наверное, поругались?

– Есть такое дело, малость повздорили, – по-честному сознался Пашка. – Сегодня, как раз, собирались в ЗАГС – заявление подавать. Да, вот, не пошли. Не сложилось. Между прочим, из-за тебя, Сергей Сергеевич, поссорились…

Сомов коротенько пересказал содержание утреннего разговора со своевольной невестой.

– В чём же я виноват? – удивился Хрусталёв. – Снимайте ваши надуманные обвинения, и все дела. Как говорится, сыграем свадебку – по всем правилам. То бишь, сядем рядком, да поговорим ладком…. Какие, собственно, проблемы?

– Проблемы, они в погонах разгуливают по городу. А на этих погонах большие и яркие звёзды крепко прикручены.

– Понятное дело. Начальство, оно для того и существует, чтобы надзирать, чморить и воду мутить усиленно…. Тебя, служивый, каким ветром занесло на наши скорбные галеры? В смысле, на Фрунзенскую овощную базу?

Пашка рассказал про утреннее похищение Сидорова.

– Плохо дело, – огорчился Сергей. – Жалко Витальку. Дельный, думающий и правильный мужик. По крайней мере, по первым впечатлениям…. Мы с ним работать только начали. Я с «Петерсбурхом» недавно шесть договоров заключил. Художник уже, высунув язык от усердия, обложки рисует. Первый роман должен был выйти ориентировочно через полтора месяца. Теперь даже и не знаю, что будет дальше. Хрень какая-то…

– Значит, у тебя не было «зуба» на «Петерсбурх»?

– Откуда? Я же говорю тебе, мол, только начали работать вместе. Какой мне смысл – делать Виталию гадости? Не логично получается.

– Что, ни единой нестыковки не наблюдалось?

– Проскочило – в определённый момент – лёгкое недопонимание. Не более того. Уладили всё и замяли.

– Рассказывай – о недопонимании, – доставая из кармана куртки диктофон, велел Пашка. – Послушаю…

Дело было в самом конце февраля.

С утра всё мело и мело, да и коварный морозец придавил до минус пятнадцати. Поэтому Хрусталёв пришёл в редакцию «Петерсбурха» уже прилично замёршим.

Стрелки часов уверенно приближались к двадцати одному часу, поэтому в редакции было пустынно, только Виталий Викторович – по давней и устоявшейся многолетней привычке – трудился в редакторском кабинете: что-то там правил, рвал на мелкие части ненужные бумажки, просматривал на мониторе компьютера различные варианты книжных обложек, предложенные художниками.

– Привет, Серёга! Вот, так сюрприз. Заходи, – обрадовался Сидоров. – Эк, как тебя запорошило. Возьми веник в углу. Смети с себя снежок белоснежный…

Старательно отряхнувшись, Хрусталёв пристроил «Аляску» на вешалку и присел к столу главного редактора.

– Смотрю, тебя до сих пор знобит? – забеспокоился Виталий и, нагнувшись, выставил на столешницу десятилитровую пластиковую канистру. – Возьми из буфета рюмашки. Там же найдёшь и блюдечко с нарезанным лимоном. Примем – на грудь молодецкую – проверенной профилактической микстуры от простуды.

– Что это такое? – пристраивая рядом с канистрой блюдце и пузатые рюмки, поинтересовался Сергей.

– Коньячный спирт, естественно. Типа – любимый напиток небесных Богов и старых литературных крыс. Один давний приятель снабжает. Причём, регулярно и на протяжение уже двадцати лет. Подожди, сейчас разолью по емкостям…. Ну, за что пьём?

– За скорый приход тёплой и ласковой весны. Надоели уже эти снега и морозы. Хуже горькой редьки…

– Правильно. За долгожданную весну!

– За – весну!

Поставив пустую рюмку на столешницу, Хрусталёв спросил:

– Как мои тексты? Прочёл? Понравилось?

– Крепкие и качественные, – одобрил Виталий. – Очень бодрая литература. Готов взять все. Вот, только, править их надо. Причём, все – по одному и тому же поводу.

– По какому конкретно?

– По рыбацкому, естественно.

– Что ты, старый и вредный очкарик, имеешь в виду? – насторожился Сергей. – Говори, брат, начистоту.

– То и имею, – вздохнув, Сидоров принялся бестолково перебирать стопки бумажных листов, беспорядочно разложенные по столу. – Сейчас, сейчас…. Вот, кажется, нашёл. Зачитываю, для пущей доходчивости, кусок главы из твоего третьего текста. Слушай.

– Зачитывай. А я пока рюмашки наполню…

Утром следующего дня Егор отправился на рыбалку. Свежая рыбка, она для разнообразия пищевого рациона – дело наипервейшее. И крепкая ушица хороша и полезна для молодого человеческого организма, да и просто жареные карасики – милое дело…

Он был достаточно опытным рыболовом. То бишь, лавливал рыбу в водоёмах многих странах мира, на разных континентах – и в морях, и в озёрах, и в речках…. Но о такой необычной рыбалке, которая была здесь, на Чёрном озере, ему даже слышать не доводилось. Только совсем недавно прочёл о ней в знаменитых «Инструкциях» профессора Петрова…

После уже традиционного утреннего построения списочного состава, все славяне разошлись по рабочим объектам.

Пётр Нестеренко бодро зашагал по направлению к речке Бобровой – ставить хитрые капканы на жирных осенних бобров. Генка и Сеня отправились на лесозаготовки, да и лыка свежего – на новые лапти – нужно было надрать. А девчонки собрались идти на местные болота, за уже окончательно-поспевшей клюквой. Только на грибоварне-коптильне оставалась дежурить Галина Быстрова, она должна была и грибной суп с чечевицей приготовить на обед.

Егору и славянской «клюквенной команде» на первом этапе пути было по дороге.

– Командир, иди, пожалуйста, первым! – чуть смущаясь, попросила Юлька Федонина. – Мы к этим болотам ещё ни разу не ходили, всё занимались боровыми грибами. А Петька Нестеренко вчера вечером рассказывал, что на болотах около Чёрного озера развелось-расплодилось очень много ядовитых змей. Даже ему, отчаянному, боязно там промышлять. Вон, сегодня за речными бобрами подался. Чего, уж, говорить про нас, слабых и трусливых женщинах? Страшно очень…

Он шёл первым – с длинной и крепкой палкой, зажатой в кулаке правой руки. И через каждые полторы-две минуты отбрасывал далеко – в разные стороны – крупных и мелких змей.

– Сколько же их тут! – без устали удивлялся Егор. – И странные все какие-то. Непривычные. Словно бы – неправильные…

Змеи, действительно, были необычными: формой сильных тел напоминали обыкновенных чёрных лесных гадюк, но – при этом – отливали всеми оттенками серебристого цвета, словно натуральные медянки. Кроме того, у каждой ползучей твари на голове имелось крохотное светло-жёлтое пятнышко, так характерное для безвредных ужей…

«Что за напасть такая объявилась?» – естественно, про себя, чтобы не пугать – лишний раз – шедших за ним трепетных барышень, недоумевал Егор. – «В местной природной среде – после недавних взрывов на секретном химическом объекте «К-145» – начались серьёзные мутации? Сперва неожиданно появились красные южно-американские койоты – во главе с сумасшедшим Савелием. Теперь, вот, обнаружились совершенно непонятные змеи…. Что это такое, а? Последствия реальной техногенной катастрофы? Или? А, почему, собственно, и нет? Вполне возможно, что и навороченная бутафория коварных шутников, пока неизвестных нам…».

Успокаивающе помахав спутницам рукой, Егор ловко взобрался на высокий красно-белый гранитный валун, располагавшийся метрах в пятидесяти-шестидесяти от еле видимой тропы, и принялся с помощью бинокля внимательно обозревать окрестности.

– Интересно, очень интересно, – монотонно бормотал он. – Интересно, право слово…

Обратно на тропу Егор вернулся только через двенадцать-пятнадцать минут.

– Ты что, милый, уснул там? – набросилась на него с упрёками нетерпеливая Сашенька. – Мы тут – как последние дуры – стоим на одном месте. Вокруг – сотнями и тысячами – ползают страхолюдные ядовитые гады…. А ему хоть бы что! Задумался, видите ли, размечтался…. Законченный и самовлюблённый эгоист! Вот, кто ты такой!

Юлька и Вера только смущённо хихикали, скрывая ехидные и насмешливые улыбки за широкими рукавами славянских кожухов.

Наконец, Егору удалось прервать этот, как казалось, нескончаемый поток обидных слов и цветастых эпитетов.

– Дорогие мои барышни! – громко объявил он. – Разрешите доложить об итогах моей рекогносцировки на местности? Благодарю за оказанное высокое доверие…. Так, вот. Всё болото, расположенное вокруг южного берега Чёрного озера, условно разбито на разноразмерные сектора двух видов. Одни сектора узкие, ярко-зелёного цвета. Другие же достаточно широкие – с хорошо заметной желтизной. Понимаете меня? Не очень? Ну, как же! Всё очень просто…. Где пышный мох слегка пожелтел, там под ним находится относительно-тёплая земля. Вот, болото и подсохло. А змеи, как известно всем образованным людям, – насмешливо посмотрел на жену, – существа холоднокровные. Поэтому все они и выползли на жёлтоватые сектора. Типа – немного погреться впрок. То есть, перед наступлением зимних стуж и холодов…

– А, дальше что? – слегка виноватым голосом поинтересовалась Сашенция.

– Дальше – следуйте за мной! – непреклонно велел Егор и быстро зашагал направо, параллельно берегу Чёрного озера, уже привычно отбрасывая палкой со своего пути странных и неправильных змей…

Примерно через двести пятьдесят метров они вышли на ярко-зелёный, очень симпатичный и какой-то «весёлый» мох. Змей в этом месте не наблюдалось вовсе, зато клюквы было – видимо невидимо: крупная, ярко-рубиновая, без малейших намёков на всем известный «белый бочок».

Егор нагнулся, набрал полную пригоршню клюквы и попробовал. Ягода оказалась очень ароматной, с лёгкой и приятной кислинкой.

– Итак, храбрые мои соратницы, мы прибыли на место, – улыбнувшись, сообщил Егор. – Вот, и она, ваша сказочная плантация. Собирайте ягоду, но только, попрошу, без излишнего фанатизма. Литров по десять-двенадцать собрали на брата, то бишь, на сестру, и сразу же пошли к дому. Шагайте только по зелёному мху, а в жёлтые «зметные» сектора не заходите вовсе. Всё, я пошёл.

– Ни чешуи тебе, ни хвостика! – прокричала ему в спину мстительная Санька.

Из рыбацких снастей у Егора с собой наличествовали: старая плетёная корзина (надо будет обязательно сплести новую!), нож с булатным лезвием, острый топор, самодельная удочка для подлёдного лова и берестяная коробочка с жирными короедами – их запасливый Сеня Браун рачительно набрал во время вчерашней заготовки дров.

Чёрное озеро – водоём, безусловно, необычный. Когда-то площадь его водной глади составляла больше восьмидесяти квадратных километров, а потом со всех сторон медленно и упрямо надвинулись серьёзные болота, крепко стиснув умирающее озеро со всех сторон. В наше время площадь его поверхности составляет менее одного квадратного километра. Но это – только видимая часть. Оно очень глубокое – Чёрное озеро, и под толстыми тёмно-зелёными мхами, скрывающими его воды от ласковых солнечных лучей, в полной темноте, расположена обитаемая живыми организмами среда.

Именно этот немаловажный момент и явился определяющим для выхода на рыбалку.

«Когда выросли жёлто-серые разлапистые «грибы», то все домашние животные, находившиеся под открытым небом, тут же померли, а те, которые дремали в сараях, остались в живых», – рассуждал про себя Егор. – «Рыба в Боровом ручье тоже вся всплыла – кверху брюхом. А та, что живёт подо мхами Чёрного озера? Может, она там плавает, жирует и резвится до сих пор? Причём, абсолютно здоровая, в том глубинном смысле, что не заразная…».

Он осторожно и медленно продвигался по «живому» мху, который колыхался крутыми волнами под каждым его шагом. Было весело и немного жутковато – словно нежное фруктовое желе безостановочно дрожало под кожаными подошвами его поршней[47]47
  – Поршни – разновидность кожаной славянской обуви, напоминающая низкие сапоги.


[Закрыть]. Когда до открытой воды оставалось метров сто двадцать, Егор решил остановиться.

«Не стоит проявлять излишнюю браваду. Не мальчик уже, чай», – наставительно и вкрадчиво зашелестел приземлённый внутренний голос. – «Осторожней надо вести себя, не рискуя понапрасну…».

– И то, верно! – не стал спорить с голосом Егор и, за ручку подвесив корзину на ветку низкорослой молоденькой берёзки, взял в руки массивный бронзовый топор. То есть, топор-то был обыкновенный, с деревянной рукояткой. А, вот, его рабочая часть была сработана – на славянский манер – из бронзы.

Он примерился, высматривая удобное место, одним точным ударом снёс в сторону овальную болотную кочку, после чего принялся методично и настойчиво углублять образовавшуюся выемку.

Через сорок-пятьдесят сантиметров под топором противно зачавкало, ещё несколько сильных ударов, и прямоугольная «лунка» для рыбной ловли – нужных размеров – была полностью готова.

– Всё, в принципе, очень просто, – отбрасывая топор в сторону, пробормотал Егор. – Это как зимой, только вместо бело-голубого холодного льда присутствует ярко-зелёный болотный мох…

Удочка для лова в отвес была оснащена стандартно: прямоугольная дощечка с грубо вырезанными пазами для намотки лески, короткий осиновый хлыстик с чутким кивком-сторожком, сплетённым из длинных лосиных волосков, стандартная леска «ноль тридцать пять» миллиметра с привязанной на её конце крупной вольфрамовой, каплеобразной мормышкой. Леску и мормышку Генка Федонин, хитрец известный, контрабандно вывез из Большого Мира.

Он умело насадил на крючок большого жирного короеда, смачно плюнул на него, опустил мормышку в «лунку» и начал, особо не торопясь, сматывать с мотовил удочки леску.

«Метр, два, три…», – считал дотошный внутренний голос. – «Семь, восемь, девять…, ничего себе!».

Только на цифре «четырнадцать» тяжёлая вольфрамовая мормышка коснулась дна.

Егор намотал сантиметров сорок-пятьдесят лески обратно и закрепил её на специальной развилке чуткого кивка, который тут же слегка опустился вниз.

Он начал активно «играть» мормышкой, не отрывая взгляда от сторожка, чтобы не пропустить момент, когда тот резко «кивнёт» вниз…

Минуты две-три ничего не происходило, но, вот, кивок на какое-то мгновение замер, а затем неожиданно выпрямился, заняв строго горизонтальное положение. Егор на секунду опешил.

«Это же крупная рыба взяла со дна! Быстрей подсекай, медлительный ты наш!», – запаниковал нервный внутренний голос. – «Рыбачёк хренов, так тебя и растак…».

Он уверенно и аккуратно подсёк, леска ожидаемо натянулась, в тёмной глубине, под толстым слоем мха, широкими кругами заходила крупная и сильная рыба.

«Хорошо ещё, что леска достаточно толстая. Должна, по идее, выдержать», – успокаивал сам себя Егор, вытаскивая – метр за метром – снасть из луки. – «Эх, жалко, багорик не догадался смастерить из подходящей сосновой ветки, тогда всё было бы совсем просто…».

Впрочем, он справился и без багра – минуты через полторы вытащил из «лунки» крупную рыбину и непроизвольно замер, залюбовавшись первым трофеем, подаренным загадочным Чёрным озером.

По пышному зелёному мху прыгало нечто невообразимо-прекрасное, отливая всеми цветами радуги – неяркими, слегка приглушёнными и очень приятными для глаз.

«И самый обыкновенный линь – очень красивая рыба», – подумал Егор. – «А здесь, похоже, подводная темнота постаралась дополнительно, на славу. Подшлифовала, так сказать, эту рыбью красоту, вот, и получился самый настоящий шедевр. Хоть в Эрмитаже выставляй…».

Он, взяв линя в руки, определил навскидку: – «Больше килограмма потянет!», – потом аккуратно оглушил пойманную рыбину обухом топора и бросил её в корзину.

Вторым попался карась – почти двухкилограммовый, чёрно-бронзовый, тоже необычайно красивый и эстетичный. Но до линя ему было – как первой деревенской красавице до Анжолины Джоли…

Путь домой получился гораздо более трудным – в корзину поместилось килограмм четырнадцать-пятнадцать отборных красавцев-линей, примерно столько же крупных карасей шевелилось и подрагивало в холщовом мешке за плечами, жадно ловя воздух широко открытыми ртами.

«Нет, определённо, мы этой зимой не помрём от голода», – окончательно повеселел Егор. – «Чёрное озеро не даст…. Лишь бы природных катаклизмов было поменьше. Господи, сделай так, чтобы их было чуть поменьше! Ну, что тебе стоит? Ты же у нас – всесильный, могучий и добрый…».

Возле самого входа в пещеру Санька, Вера и Юлька трудолюбиво перебирали собранную бордово-алую клюкву.

Егор нарвал несколько больших охапок изумрудно-зелёной осоки, толстым слоем выложил их на земле, сверху горкой сложил пойманную рыбу, устало присел на плоский валун и, довольно оглядев получившийся натюрморт, громко позвал:

– Эй, девчонки, идите сюда! Полюбуйтесь-ка на эту неземную и волшебную красоту!

Девчонки, послушно подбежав, начали искренне и дружно восторгаться:

– Ой! Ай! Ничего себе!

– Знатный добытчик ты у меня, Егорка. Настоящий древний славянин, – ласково погладила его по щеке Санька. – Там, кстати, атаман Пугач припёрся, у грибоварни о чём-то старательно воркует с Галкой Быстровой. Как сизогрудый городской голубь – по ранней весне…. Ты что, прямо сейчас туда собрался идти? Совесть поимей, невежа неотёсанный! Дай людям немного пообщаться между собой…

– Ну, ты даёшь, дорогая жёнушка, – упруго поднялся на ноги Егор. – Я, вот, старательно размышляю про себя, мол: – «Пристрелить этого Пугача прямо сейчас? Или – уже при следующей встрече? А она: – «Дай людям пообщаться…».

– Как это – пристрелить? – обомлела впечатлительная Сашенция. – За что, если не секрет, пристрелить?

– Ладно, милашка длинноногая, я тебе вечером всё объясню подробно. Как принято говорить, в красках и картинках. А пока схожу к северной пещере, посмотрю, как продвигаются дела на «лесной бирже»…

Со стороны северной пещеры раздавались дружные удары топоров, это Генка и Сеня демонстрировали – всем желающим посмотреть, которых, впрочем, и не было – удаль молодецкую.

– Привет, командир! – Генка, небрежно отбросив колун в сторону, рукавом льняной кошули[48]48
  – Кошуля – славянская рубаха.


[Закрыть] чуть картинно смахнул капельки пота со лба. – Как рыбалка, удалась?

– Просто отлично и замечательно. Килограмм, наверное, тридцать взял. Лини и золотистые караси – примерно пятьдесят на пятьдесят. Все от килограмма до двух.

– Нехило! – завистливо присвистнул Федонин. – Возьмёшь как-нибудь и меня с собой?

– Не вопрос, возьму. А у вас, добры молодцы, как дела?

– Через три-четыре дня полностью затоварим данное складское помещение, – с гордостью в голосе доложил Сеня Браун. – Что делать дальше?

Егор, установив ближайшее толстое берёзовое полено на торец, взял в руки Генкин топор, примерился, размахнулся и одним ударом разрубил чурку на две ровные половины.

– Дальше надо будет и в основной пещере разместить кубов пятьдесят-шестьдесят дров, не меньше. Там, недалеко от солончака, и зал имеется подходящий, рядом с банным.

– Зачем сразу столько дров поднимать в жилую пещеру? – недовольно заворчал склочный Генка. – Это же метров триста пятьдесят вверх по склону. А то и больше. Да и тесно там. Опять же – намусорим знатно, бабы будут ругаться…. Давай, командир, лучше у подошвы холма оборудуем просторный и длинный навес, а в жилую пещеру колотые дрова будем таскать уже по мере необходимости?

– Во-первых, не бабы, а девчонки, девушки, амазонки, – всерьёз нахмурился Егор. – Во-вторых, представь себе такую нехитрую картинку. Разгар лютой зимы, снегу за одну ночь намело метра полтора, дрова заканчиваются. Что делать? Пробиваться к северной пещере? Или – через полутораметровые заносы – к твоему навесу? Дохлое дело, однако…

– Так, уж, за одну ночь – и полтора метра, – неуверенно возразил Федонин.

– Почему бы и нет? Ты, Гена, забыл, где мы находимся? А смерчи, разлапистые «грибы», горячий пепел из низких туч, дохлая рыба, красные койоты, змеи-мутанты? В этих мутных и неверных краях, мой друг, всего-всего можно ожидать, – Егор насмешливо потрепал Генку по лохматой макушке. – Я тут прикинул, что зимой – в среднем за сутки – у нас будет уходить порядка двух кубометров дров. И это – как минимум, не учитывая регулярных банных расходов. Следовательно, пускай всегда под рукой будет месячный запас…. Шестьдесят кубометров колотых дров – в зале возле солончака – заскладировать в срочном порядке! Поставленная задача ясна? Молодцы. Выполнять! А я пошёл. Требуется слегка переговорить с одним знакомым чудиком…

Виталий Владимирович, положив кипу бумажных листков на стол, замолчал.

– Никак, устал, старинушка? – язвительно усмехнулся Хрусталёв. – Может, в горле пересохло? Промыть надо.

– Надо, понятное дело…. За что пьём?

– За рыбалку, ясный перец.

– За – рыбалку!

Примерно через минуту, зажевав коньячный спирт лимоном, Сергей поинтересовался:

– Итак, в чём суть выдвигаемых претензий?

– Ты, Хрусталёв, не рыбак, а вшивый дилетант, пошлый выдумщик и неисправимый фантазёр, – объявил Сидоров. – Бесстыжий болтун, не уважающий древнюю и благородную страсть.

– Ты хочешь сказать, что…

– Ага, угадал. Ловить рыбу из-под болотного мха? Бред законченный! И лини с карасями – в северных областях России – никогда не вырастают до размеров, описанных тобой.

– Значит, не веришь?

– Не верю. Хоть режь.

– А, напрасно, – обиженно передёрнул плечами Хрусталёв. – Так рыбу в Вологодской области и ловят. В частности, в бассейне тамошней реки Чагодища. И всегда ловили. Издревле.

– Ты сам ловил? Лично?

– Нет. Но мне…м-м-м, рассказывали.

– Обыкновенные рыбацкие байки! – авторитетно заявил Виталий. – Тебе, дурилке картонной, голову откровенно дурят. А ты, святая простота, веришь всякому бреду. Так, мало того, что веришь. Ещё и в серьёзный роман вставил всю эту муть мутную…. Имею серьёзное деловое предложение.

– Излагай.

– Ты на меня – по электронке – переслал шесть романов?

– Точно, – подтвердил Сергей. – Шесть.

– И в каждой книге имеются главы, посвящённые рыбной ловли?

– Врать не буду. Имеются.

– Выбрось, брат, эти главы, – посоветовал Сидоров. – Душевно прошу, выбрось. Не позорься, ради Бога…

– И, что тогда будет?

– Возьму, как и обещал, все шесть романов. Гадом буду, возьму…. Ну, бродяга, чего молчишь? Может, ещё по рюмашке?

– Наливай…

– Чем дело-то закончилось? – заинтересовался Пашка.

– До самого утра пьянствовали, – смущённо улыбнувшись, признался Хрусталёв. – До звонкого поросячьего визга, естественно.

– А, что с «рыбацкими» главами?

– Выбросил, понятное дело. Не стал упорствовать и лезть в бутылку. А после этого мы с «Петерсбурхом» подписали – одним чохом – все шесть договоров.

Попрощавшись с Сергеем, Сомов покинул территорию Фрунзенской овощной базы. После чего уселся в машину и велел шофёру:

– Следуем на базу отдыха МЧС, расположенную на берегу Любимовского озера.

– Где это, товарищ капитан? – немного смущаясь, спросил молоденький и неопытный водитель. – Может, подскажете маршрут?

– Подскажу, не жалко. Следуем к Парнасу. Уходим на Приозерское шоссе. Едем, едем, едем. Потом сворачиваем на просёлочную дорогу, ведущую к посёлку Мельниково. Дальше покажу на месте. Типа – куда сворачивать и поворачивать. Сообщи всем другим сотрудникам группы, мол, встречаемся на центральной площади Мельниково, возле чугунного памятника Ленину. Трогай…

Машина бодро катила по Купчино, а Пашка, устало прикрыв глаза, рассуждал про себя: – «У нашего Сергея Сергеевича не было достойного повода – похищать Сидорова. Не было, нет, да и быть не может…. Следовательно, писателя-грузчика можно вычёркивать из списка подозреваемых? То есть, вычёркивать и безбоязненно – вместе с мадам Хрусталёвой – приглашать на свадьбу?».

Сергей же, поднимаясь с фанерного ящика, насмешливо проворчал:

– Эх, Виталий Викторович, Виталий Викторович. Фома неверующий. Рыбачёк хренов…. Значит, очень хочется узнать, как в Вологодской области ловят линей и карасей? И каких они бывают размеров? Хорошо, узнаешь. Не вопрос…