Текст книги "Мутный Лес"

Глава восьмая
Мохнатый страж

А носилки, изготовленные Женькой и Назаровым, не пригодились. Путники успели только помыть грязную посуду, предварительно переложив остатки гречневой каши и три блинчика в пластиковый контейнер и наполнив чаем двухлитровую, пластиковую же бутылку, как из палатки выбрался начальник метеостанции – лохматый и бледный, но бодрый и подвижный.

– Выздоровел, – определила навскидку наблюдательная Валентина. – Жёлтая мутность пропала из глаз.

– И шрам на физиономии стал обычным, – поддержал сестру Женька. – Болезненная опухлость исчезла. И кроваво-алого контура больше не наблюдается.

– Только мой плащ испортили напрасно, – неодобрительно проворчал Иван Палыч. – Хороший был, заслуженный. Пошитый из качественного «доперестроечного» брезента. Практически непромокаемый…

Наскоро умывшись, Сергей попросил о двух вещах: во-первых, осветить последние новости, а, во-вторых, дать чего-нибудь покушать.

Близнецы Петровы, Птичка и Иван Павлович, стараясь соблюдать очерёдность, принялись увлечённо рассказывать о последних событиях. То бишь, о сиреневом тумане, глухих кайманах, холмистом острове и ярко-жёлтом НЛО, который – вполне возможно – является легендарной Золотой Бабой. Лизавета же, будучи девушкой приземлённой, озаботилась кормлением выздоровевшего проводника.

Пашка, достав из кармана рюкзака биолокационную рамку, приступил к измерениям. Через три-четыре минуты он объявил:

– Проволочки не вращаются. Вообще. Только трусливо подрагивают и слегка смещаются туда-сюда с шагом в полтора-два сантиметра.

– А я что говорил? – обрадовался Профессор. – Получается, что недомогание Сергея напрямую, как и предполагалось, связано с аномальными проявлениями. Геопатогенная активность возросла – болезнь проявила себя. Фон вернулся к нормальным значениям – самочувствие улучшилось. Логичная и понятная история.

– Что вам, Палыч, понятно? – возмутился Подопригора и тут же закашлялся, чуть не подавившись гречневой кашей: – Кха-кха! Кха-кха! Лиза, плесни, пожалуйста…. Кха-кха! Плесни, пожалуйста, чайку. Спасибо…. Я, вот, наоборот, совершенно ничего не понимаю. Геопатогенная активность растёт. Потом понижается…. И что из этого следует?

– Ровным счётом ничего. Ничего особенного, я имею в виду. Сперва кто-то включил неизвестную хитроумную аппаратуру. А потом, через некоторое время, добившись нужного эффекта, выключил. Мол, раз мы (то есть, любопытные нарушители некой границы), решили покинуть эти тайные места, и спешно сворачиваем лагерь, то можно особо не усердствовать.

– Это, как раз, сомнений не вызывает…. Но почему резкие скачки геопатогенного фона действуют только на меня, а все остальные участники экспедиции чувствуют себя превосходно?

– Не знаю, – неуверенно поправляю на переносице очки, признался Иван Палыч. – Очередная местная загадка.

– Разрешите? – словно примерная первоклассница вскинула вверх правую руку Натка. – Спасибо за оказанное доверие. Имеется у меня одна нестандартная и элегантная версия…. Ты же, Сергей, человек слова?

– Ну, в общем, да. Конечно. Майор запаса, как-никак…. К чему, Птичка, этот вопрос?

– К тому. Обещал тётеньке-шаманке, мол: – «Не буду больше шастать по этим тайным местам. Честное и благородное слово….»? Обещал?

– Было дело, врать не буду, – подтвердил начальник метеостанции. – Но я и не собирался нарушать данное слово. Решил, что провожу отряд только до холма, на котором растёт Мутный Лес, и буду дожидаться вашего возвращения возле его подножия…. Стоп-стоп! Ты, соратница, считаешь, что…. Объясни-ка поподробней свою рабочую гипотезу.

– Пожалуйста. Во-первых, старая шаманка – каким-то неизвестным образом-методом – тебя «пометила». Мол: – «Данному любопытному индивидууму вход на запретные территории строго-настрого запрещён…». Во-вторых, можно предположить с большой долей вероятности, что ширина «охранного пояса» вокруг Мутного Леса заметно увеличилась. То есть, сегодня – в данном конкретном месте – «приграничная полоса» проходит по разливу Малой Мутной. Ты приблизился к «границе», тебя ненавязчиво и любезно «предупредили», мол: – «Не забывай, бродяга легкомысленный, о клятвенных обещаниях…». Как вам, господа аномальщики, такая логическая цепочка?

– Стройна и адекватна, – хмыкнул Пашка. – Нашему отважному проводнику, похоже, угрожает нешуточная опасность. В следующий раз добросердечная шаманка может не ограничиться предупреждением. Как бы оно ни того…

– Рыжий, перестань каркать! – возмутилась Лизавета. – Что за плебейская манера? Я, конечно, понимаю, что Серёжа тебе не по нутру. Спишь и видишь, как он, испугавшись дурацких рассказок, покидает наш отряд. А Птичка тебе старательно подпевает.

– Я – подпеваю? – искренне удивилась Наталья. – Какой мне в этом прок? Не в ту сторону, подруга, смотришь. Вот, и потеряла – самую малость – ориентацию в пространстве…

– Перестаньте, ребята, – принимаясь за чай с блинчиками, попросил Подопригора. – Пустые споры-разговоры, как известно, не способствуют успешному выполнению поставленной задачи. Один из краеугольных армейских принципов…. И обратно поворачивать, бросив вас в глухой тайге, я не собираюсь. А тебе, Птичка, спасибо. Есть в твоих словах здравое зерно. Определённо, есть. Впредь буду осторожней. А за вкусные блины – спасибо отдельное.

– Всегда – пожалуйста.

– Впрочем, любую рабочую гипотезу, даже абсолютно достоверную на первый взгляд, надо старательно проверять. Причём, всегда и везде. Вдруг, имеет место быть обыкновенное совпадение? Если же аналогичная ситуация повторится во второй раз, в третий? Тогда, естественно, можно говорить о стойкой тенденции. По крайней мере, так принято у нас, у российских метеорологов.

– Говорить о стойкой тенденции? – встревожилась Лизавета. – А что делают дальше?

– Дальше? – задумался Сергей. – Проводится тщательный причинно-следственный анализ. Делаются предварительные выводы. Строятся различные прогнозы и гипотезы. И, в конечном итоге, принимаются окончательные решения. Подчёркиваю, оптимальные решения, эффективно способствующие успешному завершению проводимой операции. По крайней мере, так принято у серьёзных людей, причастных к военной службе…. Всё, ребятушки. Спасибо за кашу, блинчики и чай. Будем снимать и паковать палатки…. Палыч, что у нас с предстоящим маршрутом? Без изменений?

– Пойдём в верховья Малой Мутной, – подтвердил Профессор. – Только шагать будем не вдоль речного берега, а лесом. Чтобы эта Золотая Баба нас не засекла.

– То есть, Палыч, вы тоже считаете, что Золотая Баба является инопланетным роботом? – оживилась Натка. – Или же пилотируемым летательным аппаратом?

– Поживём – увидим. И, вообще, как говорит наш мудрый проводник, любую рабочую гипотезу надо тщательно проверять. Симпатичный такой принцип – в меру консервативный, в меру прогрессивный…

На этот раз Назаров и Натка следовали во главе отряда – в качестве мобильной разведгруппы.

– Перед вами, друзья, стоит единственная задача, – наставлял перед выходом на маршрут Подопригора. – А именно, заметив что-нибудь подозрительное, незамедлительно остановиться и подать нам условный сигнал. Всё ясно?

– Что следует понимать под термином – «подозрительное»? – абсолютно предсказуемо перешла в наступление дотошная Птичка. – Да и с «условным сигналом» необходимо разобраться более чётко. Их, по моему скромному разумению, должно быть несколько – однозначно согласовынных и предназначенных для различных ситуаций…

– Сдаюсь, сдаюсь, – картинно поднял вверх руки Сергей. – Полностью согласен. Уточняю. К разряду – «подозрительное» относится всё необычное, странное и заслуживающее нашего пристального внимания. А также представляющее серьёзную опасность…. Рассмотрим подробнее первые три случая. Привожу конкретный пример. Вы идёте по лесу, впереди виден просвет поляны, со стороны которой долетает неясный и подозрительный шум. Что надо сделать в таком раскладе?

– Подать условный сигнал?

– Нет, пока ещё рано. Сперва надо осторожно, желательно бесшумно, подобраться к краю поляны и, аккуратно раздвинув ветки кустарника, произвести осмотр местности. Допустим, на прогалине небольшое стадо одичавших северных оленей жадно щиплет питательный ягель. Хлопните в ладоши и пугливые животные убегут. Всё, можно следовать дальше…. Но возможен и другой вариант. Выглянули из-за кустов, а на поляне пасётся – чисто для примера – тёмно-зелёный динозавр. Аномальная зона, как-никак. Вот, здесь без условного сигнала не обойтись. Надо всем собраться вместе, посовещаться и принять решение, мол: – «Попытаемся, применив природную смекалку, напугать раритетную животину? Или же, сделав двухкилометровый крюк по тайге, обойдём стороной?»…. Так, надеюсь, понятней?

– Совсем другое дело, – вежливо улыбнулась Наталья. – А крик полярной совы подойдёт? Я имею в виду, в качестве условного сигнала? Это звучит примерно так, – поднесла ко рту ладони, сложенные рупором: – Уггу-уггу! Ух-ххх!

– Сойдёт, – одобрил Подопригора. – Полярные совы водятся в этих краях, и их позывные мне знакомы. Вот, слушайте…. Уггу-уггу! Ух-ххх! Похоже? Значит, разобрались…. Теперь о «представляющем серьёзную опасность…». Здесь условный сигнал сугубо один – выстрел из карабина.

– Выстрел из карабина в воздух? – невозмутимо уточнил Пашка. – Или же…э-э-э, непосредственно в объект, излучающий опасность?

– Сам, Рыжий, разберёшься. Не маленький…

Итак, Назаров и Натка шли во главе отряда – в качестве мобильной разведгруппы. Путь был не из простых: коряжник, валежник, заросли папоротника, толстые стволы поваленных деревьев, моховые кочки, предательски пружинившие под ногами. Не говоря уже о тучах гнуса и мошкары, клубившихся над головами путников.

В такой обстановке много не поговоришь. Поэтому они обменивались лишь короткими отрывистыми фразами, причём, сугубо по делу: – «Осторожно, отгибаю ветку…». «Бери правее, чтобы не отойти в сторону от речного разлива…». «Справа рытвина с торфяной водой…». «Никакой живности не встречается. Ни птиц, ни зверушек. Даже цветущая морошка отсутствует…». «Зато высоченных муравейников полным-полно. Не иначе, ощущается влияние аномальной зоны, расположенной на противоположном берегу Малой Мутной…».

Примерно через два с половиной часа пути Наталья резко остановилась и, чуть наклонив голову вперёд, спросила:

– Слышишь? С правой стороны что-то монотонно шумит…. Или мне это только кажется?

– Есть такое дело, шумит, – подтвердил Пашка. – Скорее всего, это речные перекаты. Извещают о своём существовании.

– Значит, разлив закончился? Может, нам стоит выйти на берег?

– Зачем? Переправляться через бурные речные пороги – дело изначально неблагодарное. Себе дороже. Шагаем дальше…

Метров через шестьсот пятьдесят шум постепенно затих, и Назаров, обменявшись с Наткой понимающими взглядами, коротко махнул рукой направо, мол: – «Следуем к берегу. Только без суеты и спешки, соблюдая элементарную осторожность…».

За стеной смешанного леса располагалась песчаная коса – шириной метров в пятьдесят-шестьдесят, местами усеянная крупными гранитными валунами – за которой простирался светло-серый речной омут.

– Хороший омут, и течение подходящее, – выглянув из-за ствола толстой ели, прокомментировал Назаров. – В том смысле, что здесь мы переправимся на резиновой лодке – за считанные минуты – без каких-либо серьёзных проблем…. Что у нас с небом?

– Никаких НЛО не наблюдается, – доложила Наташка. – Ни обыкновенных, ни ярко-золотистых.

– Вот, и замечательно. Зови наших.

– Сейчас…. Уггу-уггу! Ух-ххх!

– Уггу-уггу…. Ух-ххх…, – секунд через десять-двенадцать донеслось в ответ, мол: – «Ждите, скоро будем…».

Подопригора, позаимствовав у Лизаветы мощный полевой бинокль, внимательно осмотрел окрестности и вынес авторитетный вердикт:

– Идеальное местечко для предстоящей переправы. Но и про осторожность не следует забывать. Сделаем, пожалуй, так…. В тридцати метрах отсюда, в молоденьком ельнике, я видел крохотную полянку. Там мы и накачаем лодку. Потом поднимем её и, развернув на девяносто градусов – одним из бортов вниз – пронесём через мелколесье, далее по речной косе, спустим на воду и вставим вёсла в уключины. Первым рейсом переправятся Рыжий, Птичка, Жека, все наши рюкзаки и прочие вещи. На том берегу тоже имеется широкая песчаная коса. Поэтому вы, соратники Назаров и Кулик, должны быстро, за несколько раз, перенести всю поклажу в лес, под густую сень деревьев. Ты же, Петров, сядешь обратно в лодку и, гребя изо всех сил, вернёшься за нами…. Диспозиция ясна? Тогда, братцы, не будем терять времени. За дело…

Они оперативно накачали ярко-оранжевую заслуженную лодку, украшенную тремя десятками свежих заплаток. Оттащили её к Малой Мутной, спустили на воду, вставили в уключены древки вёсел. Потом перенесли на речной берег всю походную поклажу и загрузили её в надувную посудину.

– Команда первого рейса, загружаемся, – негромко скомандовал Сергей. – Молодцы, проворные…. Рыжий, греби наискосок, чтобы течение не занесло лодку в прибрежный коряжник. Ничего страшного, справишься. Здесь и расстояние-то ерундовое, от силы – метров сто с копейками. Всё, бойцы, отталкиваю…. Удачи!

– К чёрту! – браво откликнулась Натка. – То бишь, до скорой встречи…

Речное теченье только казалось умеренным и плавным, но стоило лодке отчалить от берега, как оно тут же перестало притворяться и проявило – во всей красе – свою истинную сущность. Небольшие водоворотики настойчиво закрутились-завертелись вдоль резиновых бортов, коварно сбивая лодку с выбранного курса. А речная вода оказалась на удивление вязкой и тяжёлой – деревянные лопасти вёсел, по крайней мере, ворочались в этой светло-серой субстанции с явным трудом.

– Ерунда какая-то, – работая вёслами изо всех сил, бурчал под нос Назаров. – Первый раз сталкиваюсь с такой странной хренью. Да, встречают нас здесь откровенно неприветливо. Ладно, перетерпим…

Он планировал преодолеть Малую Мутную минуты за две-три, а по факту, учитывая все вышеизложенные особенности, получилось все десять-двенадцать.

Последовал ощутимый толчок, и Наталья объявила:

– Прибыли! Стоп, машина! Рыжий, оставь вёсла в покое. Вылезаем и разгружаемся. Живее, сопли не жуём. Золотая Баба в небе нам и на фиг не нужна.

– Ага, сейчас, – с трудом восстанавливая дыхание, пообещал Пашка. – Машина остановилась. Только, блин, пальцы не разжимаются, затекли…. Всё, разжались. Готов к труду и обороне…

Когда лодка была освобождена от груза, а Женька занял освободившееся место штатного гребца, Назаров предостерёг-посоветовал:

– Ты, Петров, главное, соберись. Типа – по-серьёзному, без дураков. Сконцентрируйся, отрешись, настройся, чего-то там ещё…. Короче говоря, готовься к самым натуральным терниям. Эта Малая Мутная – та ещё штучка. По крайней мере, в этом конкретном месте…. Даже не знаю, стоит ли отпускать тебя в одиночное плаванье? Справишься ли?

– Этот паренёк справится, – заверила Натка. – И не потонет, и причалит в нужном месте. Он, конечно, хиловат. И в костях тонок. Но достойный внутренний стержень, депутатской секретаршей буду, имеется. Выгребет, короче говоря. Никуда не денется…. Всё, отталкиваю челнок. Греби, Жека! Старайся, лентяй белобрысый! Навались! Мышцами спины, в первую очередь, работай…. А ты, Рыжий, что застыл – руки в боки? Отдохнул после активных гребных упражнений? Отдышался?

– Вроде того.

– Тогда давай переносить шмотки «под густую сень деревьев», как выражается наш пират-метеоролог, который – ко всему прочему – является и «грушным» майором в отставке.

– Давай…

Пашка накинул на правое плечо лямки одного рюкзака, на левое плечо – лямки второго. А после этого нагнулся, намериваясь прихватить – свободными ладонями – ещё что-нибудь полезное. Например, карабин и чехол с удочками-спиннингами.

Нагнулся и, замерев, простонал:

– У-у. О-о. Как в пояснице-то стрельнуло….

– А ещё здоровяком прикидывался, – насмешливо хихикнула вредная Наталья. – Мол: – «Я, да мы, да весь наш славный род, ведущий родословную от самого Ильюши Муромского, богатыря незабвенного…».

– И ничего я не прикидывался. Просто…. Притомился что-то за время недавней переправы. Руки до сих пор слегка подрагивают, мышцы на спине ощущаются каменными желваками. Какая-то необычная вода в этой Малой Мутной – тяжёлая и очень вязкая.

– Ладно, Рыжий, не напрягайся, не нервничай и забей. Я же просто пошутила. Устал и устал, бывает. Хватит с тебя и двух рюкзаков. А удочки я прихвачу. Естественно, в качестве дополнения к Лизкиному рюкзаку…. Готов? Тогда, аномальщик, вперёд. Шагом – марш!

Они направились к лесу, до которого – по визуальным ощущениям – было метров двести с небольшим.

– Ничего не понимаю, – через полторы минуты признался Назаров. – Такое впечатление, что лес совершенно не приближается, словно мы стоим на месте…. Я прав?

– Не приближается. Но меня сейчас совсем другое беспокоит…. Видишь, след босой человеческой ноги? Вернее, огромной босой человеческой подошвы? А вон ещё, ещё…. Что скажешь?

– Подопригора, ведь, рассказывал, что в свой второй поход к Мутному Лесу встречался с такими отпечатками. Думаю, что это происки старой шаманки. Вырезала, допустим, из толстой осиновой доски некое подобие гигантской человеческой ступни, а теперь развлекается от души. Ну, как буфетчица Маришка в знаменитом советском кинофильме – «Полосатый рейс».

– С какой целью – развлекается?

– С профилактической, понятное дело. Мол: – «Любопытные туристы, увидав здоровенные следы-отпечатки, сразу решат, что в этих местах поселился ужасный снежный человек. А после этого обязательно испугаются и повернут назад…». Вполне логичное, на мой взгляд, объяснение. Не правда ли?

– Правда ли. Не правда ли, – недоверчиво передёрнув плечами, пробормотала Натка. – Во-первых, Сергей говорил только о двух встреченных отпечатках, причём, расположенных далеко друг от друга. А здесь всё плотно истоптано. Словно несколько весёлых йети[11]11
  – Йети (снежный человек, сасквоч, бигфут, энжей, авдошка, алмаст) – легендарное человекообразное существо, якобы встречающееся в различных высокогорных или лесных районах Земли.


[Закрыть] беззаботно резвились, играя в салочки. Или, например, в модный нынче пляжный волейбол…

– Что у нас – «во-вторых»?

– Во-вторых, я видела точно такие же следы на Чукотке, в далёком детстве. Мне тогда только-только исполнилось семь лет, готовилась пойти в первый класс. Так вот, они, действительно, принадлежали снежному человеку.

– Откуда, извини, взялась такая железобетонная уверенность? Мол, принадлежали, и всё тут?

– Я это видела собственными глазами. То есть, видела то, как он оставлял эти следы.

– Кто это – «он»? – недоверчиво хмыкнул Пашка.

– Снежный человек. «Алмаст», как его называл шаман Афоня.

– Шаман?

– Ага, потомственный, – подтвердила Наталья. – Мой отец тогда пошёл на Круглые озёра – охотиться на уток и серых гусей. А мы с Афоней остались ждать его на водоразделе – это такое место, где встречаются склоны двух соседних сопок…. Как сейчас помню. Сидим это мы возле походного костерка, пьём «тундровый» чай с печеньем «Юбилейное». Неожиданно Афанасий забеспокоился, вскочил на ноги и, приставив ладонь к глазам, стал куда-то тревожно вглядываться. Я, конечно же, встала рядом с ним. Смотрю, а по тундре передвигается неуклюжая фигурка – серо-бурая, приземистая и…м-м-м, очень лохматая. Шаман сказал, что это, мол, алмаст. Вот, такая история.

– А что было дальше?

– Дальше? Через некоторое время снежный человек перебрался вброд через широкий ручей, впадающий в реку Паляваам, и скрылся из вида. Афоня предложил: – «Если хочешь, то можем сходить и посмотреть на следы алмаста». Я, естественно, засомневалась, мол: – «Вдруг, этот лохматый снежный человек вернётся и набросится за нас?». «Не вернётся», – заверил Афанасий. – «Дикие северные олени позавчера откочевали на юго-восток, к новым пастбищам. Вот, и алмаст подался вслед за ними. Оленята – его любимая пища…». Пошли, посмотрели. Действительно, отпечатки босых человеческих ног. Большие-большие следы, точно такие же, как и здесь…

За разговорами они незаметно подошли к тёмной стене леса. Указав пальцем на толстенную и высоченную берёзу, Назаров восхищённо покрутил головой и прокомментировал:

– Местная тайга, она же откровенно хиловата. Километрах в пятидесяти к северу уже начинается типичная лесотундра. Откуда же здесь, рядом с Полярным кругом, взялась эта великанша? Такие матёрые берёзы и в средней полосе России встречаются не часто.

– Очень красивая, – согласилась Натка. – Наши дальнейшие действия?

– Избавляемся от рюкзаков и складываем их между корней данной красавицы, поближе к стволу.

– Как скажешь. Избавляемся, складируем и возвращаемся на речной берег, за новой порцией груза…. Эй, Рыжий, что с тобой?

Пашка, обернувшись, тревожно всматривался в сторону реки. Секунд через десять он расстроено сплюнул под ноги и пожаловался:

– И чем, спрашивается, мы прогневили местную аномальную Сущность? За что всякие напасти – дружной чередой – валятся на наши буйны головы? Ещё одной странностью, понимаешь, стало больше. На берегу казалось, что до леса будет в районе двухсот двадцати-тридцати метров. А теперь? Сколько от этой берёзы – по твоему мнению – до речного русла?

– Что-то около километра. Может, и немногим больше.

– Вот, и я про то же…. Кстати, рядом с оставшимися на берегу рюкзаками наблюдается…. Что, собственно, блин горелый, наблюдается? Какой-то подозрительный серо-бурый столбик, которого там раньше не было…. А, Птичка?

– Сейчас-сейчас, – засуетилась Наталья. – У Лизаветы же был бинокль. Конечно, это нехорошо – лазить по чужим рюкзакам. Но, с другой стороны, интересы дела превыше слюнявых сантиментов…. Ага, нашла. Сейчас, Рыжий, проясним ситуацию…

Она поднесла бинокль к глазам, повертела пальцами, настраивая резкость, чёрные колёсики на корпусе оптического прибора и, неуверенно покашляв, сообщила:

– Кажется, я сглазила. Как же тесен наш Мир. Как же тесен…. Это он и есть. Собственной персоной.

– Кто там, на берегу? – насторожился Назаров. – Говори, Птичка, толком.

– Он. Алмаст, сасквоч, снежный человек. Выбирай любое из названий, какое больше нравится.

– Шутить изволим, госпожа смешливая аномальщица?

– Если бы…. Вокруг вещей, сложенных горкой на речном берегу, неторопливо бродит самый натуральный йети – широкоплечий, мохнатый, буро-серый. Недоверчиво принюхивается, морда наглая. Нагнулся, подобрал, взявшись передними лапами за ствол, твой, Рыжий, карабин. Размахнулся…. Шандарах! Приклад разлетелся вдребезги. То бишь, в меленькие щепки.

– Шляпа я шляпа, – запечалился Пашка. – Забывчивая и глупая. Из-за меня экспедиция осталась, считай, без оружия. Серёгина двустволка? Так, ерундовина ерундовая. Старенькая тридцать четвёртая «тозка». Пукалка для охоты на гусей, уток, рябчиков и куропаток. Нехорошо получилось…

– Мамочки, – испуганно выдохнула Наталья. – Алмаст смотрит в нашу сторону…. Ай!

– Что случилось?

– Эта мохнатая гадина шагает к лесу. То есть, прямо на нас. Перешёл, помогая себе длинными передними лапами, на ленивую рысь…. Помогите!

– Бах-х-х! – глухо разнеслось над речной долиной. – Ба-бах!