Текст книги "Рыцари Атлантиды"

Часть третья
СКИТАЛЬЦЫ ВСЕЛЕННОЙ

1

«Бентли» заместителя шефа АНБ Эндрю Берринджера выписывал причудливые коленца на дороге, но отнюдь не потому, что водитель Берринджера был пьян. Водителя вообще не было. Берринджер ехал без водителя и без охраны впервые с того дня три года назад, когда занял высокий пост в Агентстве национальной безопасности. И также впервые с того дня он принял приличную дозу спиртного. Теперь было можно.

Из рабочего кабинета в Вашингтоне он ушел в три часа пополудни, предупредив секретаря, чтобы сегодня его не ждали. Не понятый секретарем подтекст этой фразы был иным: Берринджер не вернется уже никогда.

Он отослал охрану и водителя в конференц-зал под тем предлогом, что сейчас поднимется к ним и сообщит ряд новых официальных инструкций. Сам же сел за руль «бентли» и поехал домой, в Антуан-Плэйс. Он хотел остаться один в этот последний день.

То, что последним станет именно этот день, не вызывало сомнений. По роду службы Берринджер располагал огромными возможностями компьютерной, электронной и традиционно ортодоксальной слежки, а внеслужебная деятельность в рамках Ордена (создание розыскных структур, проникавших в секретнейшие компьютерные сети Америки) позволяла ему знать все и обо всех.

Но знать – еще не означает контролировать.

Берринджер был превосходно информирован о каждом шаге Тернера, получившего полномочия Моддарда. Тернер подбирался к источнику утечки сведений, и ни остановить, ни хотя бы придержать его Берринджер не мог. А Тернер пользовался отнюдь не только методом исключения. Он сумел докопаться до связей Берринджера, скрытых от Ордена, его не санкционированных ни шефом АНБ, ни президентом, ни Моддардом поездок и встреч, поступлений на его номерные счета в Швейцарии немалых сумм неизвестного происхождения и покупки недвижимости в разных странах Запада через подставных лиц.

С глухой тоской Берринджер видел, как сжимается кольцо, и был бессилен этому помешать. Даже убийство Тернера не решало проблемы – одного Магистра заменили бы другим и все пошло бы по-прежнему. Еще позавчера Берринджер мог бы попытаться сбежать, но он промешкал в бессмысленной надежде, что Тернеру не удастся раздобыть прямых доказательств… А ему удалось.

Машина Берринджера пронеслась по каштановой аллее и затормозила у подъезда виллы, едва не уткнувшись радиатором в каменные ступени крыльца. Экономке, вышедшей навстречу, Берринджер приказал немедленно убираться прочь и прихватить весь обслуживающий персонал. Он поднимался по ступенькам медленно, иногда спотыкаясь. Берринджер отвык от спиртного, координация движений была нарушена, но мозг работал четко, мысли не путались, и туман в голове не бродил. Выпивка не помогла.

По широкой лестнице из холла бывший – да, уже так – заместитель шефа АНБ, бывший Магистр Ордена поднялся в роскошную розовую спальню (одну из четырех на втором этаже). Он знал, что найдет Глорию там. В самом деле, любовница Берринджера, поразительно бездарная актриса Глория Тайсон, возлежала в розовой спальне на императорской кровати под балдахином с бокалом в руке. Она была одета в дикий наряд – по ее мнению эротичный, а в действительности безвкусный. Увы, деньги Берринджера не могли купить ей ни таланта, ни ума.

– Что случилось, дорогой? – медоточивым голоском проворковала Глория. – Ты так рано… И, кажется, выпил?

Она подошла к нему, обняла за шею, в ее дыхании смешивались ароматы дорогого ликера и шоколадных конфет. Берринджер выругался и оттолкнул любовницу так, что она упала обратно на кровать.

– Да что происходит? – обиженно спросила она.

– Тебе лучше уехать, и быстрее!

Актриса пренебрежительно передернула плечами. Наделенная недюжинной интуицией, какой природа в качестве компенсации нередко награждает не очень умных женщин, она давно ожидала этого и была готова к такому повороту. В свое время Берринджер перевел немало долларов на ее личный счет. Она не пропадет. К тому же всегда найдется идиот, перед которым достаточно повертеть задницей, чтобы не обеднеть…

В окно Берринджер увидел, как от виллы отъезжает ее красная «ланча». Он прошагал в кабинет.

За антикварным письменным столом, приобретенным личным дизайнером Берринджера на аукционе «Сотбис» за двадцать четыре тысячи долларов, он почувствовал себя лучше. Расслабился, снял галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. На столе не было никаких лишних бумаг – Берринджер не любил беспорядка. Он подвинул к себе чистый лист, вынул из кармана пиджака паркеровскую авторучку, несколько минут что-то писал. Затем открыл вмонтированный в стену кабинета сейф, достал и положил рядом с бумажным листом фотографию. На нижней полке сейфа угрожающе поблескивал девятимиллиметровый пистолет «спрингфилд П-9». Выстрел разнесет черепную коробку Берринджера вдребезги.

Он взял пистолет в руки, ощутил холодную основательность его массивной рукоятки. Положил на стол перед собой, закрыл глаза и минут десять сидел неподвижно. Потом поднял пистолет… И снова опустил его на стол.

На аллее послышался звук мотора. Берринджер с горькой гримасой презрения к самому себе подошел к окну, отодвинул штору. Из черной машины выходили четверо, среди них Моддард и Тернер. Их шаги и негромкие голоса уже звучали на лестнице… Он посмотрел на «спрингфилд». Как это сказал Иисус Христос Иуде? «Что делаешь, делай скорее…»

Берринджер поднял пистолет. Громыхнул выстрел.

В оставленной записке на имя Моддарда Берринджер признавал свою вину, то, что он предал Орден. Он писал, что поступил так лишь под давлением, прижатый к стене компрометирующими документами. Связь осуществлялась через человека, изображенного на фото… Это было все, Берринджер больше ничем не мог помочь Ордену… Его, по существу, использовали втемную – а иначе и не могло быть.

На следующий день в прессе появилось сообщение о внезапной кончине заместителя шефа АНБ Эндрю Б. Берринджера от инфаркта.

Его предсмертная записка дала еще один толчок и без того бешено вращавшимся колесам локомотива. Приходилось спешить, очень спешить. Когда Моддард и Тернер появились на вилле Берринджера, ценности еще на два миллиарда долларов были сброшены в Карибском море на двадцати градусах северной широты и восьмидесяти градусах западной долготы.

2

В Москве непродолжительный период хмурых дождей сменила несусветная жара. Михаил Яковлевич Гольданский, директор и владелец строительной фирмы «Русские ворота» (под столь необычным названием подразумевались конечно же ворота между Востоком и Западом), долго стоял в сомнениях и колебаниях перед раскрытым шкафом, выбирая галстук. Он собирался ехать на важную встречу. Вот-вот должно было состояться подписание контракта с американцами на поставку высококачественных строительных материалов для нашумевшего проекта «Москва-Юниверс». Речь шла о возведении в российской столице супернебоскреба, самой высокой в мире башни, долженствующей вознестись на шестьсот метров. В невиданной громадине планировалось ПО этажей, не считая технических, рестораны, смотровые площадки и ни много ни мало 70 лифтов.

Фирма Гольданского принимала активное участие в осуществлении грандиозного замысла. Территория, выделенная под строительство делового центра России, была уже зачищена, и первую очередь готовились запускать в этом году. Гольданский приложил максимум усилий к тому, чтобы заполучить такой выгодный подряд. Пусть вклад его фирмы в общий котел стройки века будет и невелик, но то, что кажется небольшим с точки зрения гигантских масштабов, вполне достаточно для одного человека. Михаилу Яковлевичу пригодились не столько энергия и предприимчивость, сколько связи в верхах, налаженные не совсем обычным путем. В Соединенных Штатах, куда он то и дело летал для переговоров о поставках материалов, ему пришлось выполнить несколько деликатных поручений. О том, чьи это поручения и каков их истинный смысл, расспрашивать не рекомендовалось.

Михаил Яковлевич считал, что оказывает услуги российской разведке, которая в свою очередь не остается в долгу и успешно проталкивает «Русские ворота» и на американском, и на отечественном рынке. Зачем разведке понадобилось прибегать к его помощи – об этом Гольданский не задумывался. У всех свои резоны.

Лифт доставил Гольданского на первый этаж. За рулем «вольво» уже ждал шофер Саша. Телохранитель директора «Русских ворот» распахнул дверцу, Михаил Яковлевич сел в машину, и Саша тут же лихо рванул с места. «Вольво» влился в поток машин.

Гольданскому некогда было глазеть по сторонам и любоваться улицами Москвы. Он достал почти готовые к подписанию документы, разложил на крышке кейса. Как будто все в порядке, но по поводу пятнадцатого пункта о размерах неустойки в случае срыва сроков можно бы и поспорить…

«Вольво» затормозил на перекрестке на красный свет. Ни впереди, ни сзади машин не было, поэтому Саша слегка удивился поведению мотоциклиста, который остановился вплотную к задней дверце «вольво». Одежда мотоциклиста также —выглядела странно для жаркого дня– наглухо застегнутая кожаная куртка, на голове шлем с отражателем, прозрачным только в одну сторону. Саша занервничал, подал машину вперед – проскочить под красный он не мог – наперерез «вольво» один за другим мчались автомобили.

Телохранитель уже все понял. Он бросился прикрывать Гольданского собой, но опоздал.

В руке мотоциклиста блеснула вороненая сталь пистолета с глушителем. Выстрел был только один, но ювелирно аккуратный. Совершенно непонятно, как мотоциклист сумел прицелиться сквозь тонированное стекло, но он сделал это. Пуля попала в самую середину лба Гольданского. Тот нелепо дернул руками, обмяк и сполз по спинке сиденья. Кейс соскользнул на пол с его колен, бумаги закружились в воздухе, как огромные бабочки. Телохранитель выхватил пистолет, но мотоцикл уже скрылся за углом.

Это случилось вскоре после того, как Дэвиду Тернеру удалось установить, что на снимке, оставленном Берринджером, изображен русский бизнесмен Михаил Гольданский.

Михаил Яковлевич оказывал услуги отнюдь не разведке, как он считал вовсе не по простоте душевной, а из нежелания лезть в опасные дебри. Он оказывал услуги Дамеону и был единственным звеном, связывавшим заместителя шефа АНБ Магистра Берринджера с Мистом. Он был единственной нитью, за которую мог потянуть Орден. Поэтому он был обречен.

3

Рэнди Стил продолжал неусыпные бдения на своем наблюдательном посту. В бинокль он видел Игоря Шевцова, входившего в подъезд дома Хойланда, и отметил портретное сходство незнакомца с фотографией погибшего космонавта в газете, но посчитал это сходство случайным. Лицо Шевцова не обладало ярко выраженной индивидуальностью, лица такого типа встречаются не так уж редко. Но Рэнди запомнил его и зафиксировал визит в записной книжке, как делал всякий раз, когда в дом Хойланда входил неизвестный ему человек (жильцов и постоянных гостей он давно изучил). Он даже заметил, как на улице к неизвестному подошла темнокожая девушка, и они направились в ресторан.

Шевцов и Шерон сидели в притемненном зале третий час. За это время они съели и выпили все, что могли (не особенно, правда, налегая на спиртное), и официанты начинали коситься на них, подозревая неплатежеспособных клиентов. Шевцов устроился у занавешенного окна и наблюдал за улицей в приоткрытую щель.

Ураганом промчавшийся мимо «фольксваген» как вкопанный встал у дома Хойланда. Водитель вышел из машины, поднял капот и с недовольным видом принялся копаться в моторе.

– Это Хойланд, – сказал Шевцов.

– Ты не ошибаешься?

– Нет.

Шевцов порывисто встал. Перед ним как из-под земли вырос официант со счетом. Шерон полезла в сумочку за деньгами, а Шевцов, мешая французские и английские слова, объяснил, что ненадолго отлучится, а девушка подождет его здесь.

Шерон сжала руку Игоря:

– Пусть все будет хорошо!

Шевцов поцеловал ее в щеку и вышел. Каждый шаг давался ему с трудом. Метрах в трех от «фольксвагена» он остановился.

– Мистер Хойланд, – тихо позвал он. Хойланд выпрямился и увидел Шевцова… В отличие от Рэнди и остальных он мгновенно понял, кто стоит перед ним. Он захлопнул капот и открыл дверцу.

– Садитесь в машину, – пригласил он.

Шевцов пригнулся и забрался на переднее сиденье рядом с водительским местом. С полминуты оба молчали, приглядываясь друг к другу.

– Полагаю, вы меня узнали, – произнес Шевцов.

– Да. Вы Игорь Шевцов, космонавт… и отличный волейболист! – ответил Хойланд на хорошем русском языке.

– Вы помните… – Игорь тоже перешел на русский. – Я рад, разговор будет проще. Только вот не знаю, с чего начать. Понимаете… – Он замялся.

– Зовите меня Джон, – сказал Хойланд.

– Понимаете, Джон, эта история… Словом, в нее нелегко поверить.

– Возможно, я бы и не поверил, расскажи ее мне кто-нибудь другой, – заметил Хойланд. – Но вы передо мной, и я не предвижу ничего более невероятного.

Рэнди, включивший приемник подслушивающего устройства, проклинал все на свете. Они говорили на незнакомом языке! А между тем одинаково звучащие на всех языках мира слова «космонавт Шевцов» недвусмысленно указывали, что он на пороге еще одной суперсенсации. Это не совпадение, не просто похожее лицо. Это – Шевцов, похороненный в закрытом гробу, и он здесь! А Рэнди не может понять ни слова из их беседы… Ладно, переводчика он будет искать потом, сейчас главное – записывать разговор и наблюдать. Рэнди приник к окулярам бинокля. С высоты второго этажа он разглядел в машине только фигуру Шевцова ниже плеч и руку Хойланда.

– Если очень коротко, так, – сказал Шевцов. – На «Магеллане» не было никаких технических повреждений. На нас напали… Убили весь экипаж. Мне одному удалось бежать, – но меня преследуют. Когда я ехал в аэропорт, чтобы лететь во Францию, они обстреляли мою машину…

Он твердо решил не упоминать о Шерон, пока не сориентируется в обстановке.

– Почему же вы обратились ко мне, а не к американским властям? – спросил Хойланд.

– Потому что я – свидетель… И такая операция невозможна без массы крупных и мелких информаторов во всех правительственных структурах. Если же те, кто напал на «Магеллан», узнают, где я нахожусь, то и дня не проживу, будь я хоть в бронированном бункере со взводом охраны.

– И чем, по-вашему, могу помочь я, обозреватель радио? – Хойланд полез за сигаретами. В пачке сиротливо болталась одна. Хойланд рассудил, что космонавт вряд ли курит, и зажег ее сам.

– Именно тем, что вы журналист. Программа об этом превратит вас в звезду. Нашу смерть придумало правительство…

Он прикусил язык, а Хойланд сделал вид, что оговорка «нашу» прошла мимо него, и спрятался за дымовой завесой.

– Мою смерть придумало правительство, – неловко поправился Шевцов, – чтобы скрыть собственное фиаско и беспомощность. За мной охотятся убийцы, а мы с вами устроим охоту на них. Ну как? По-моему, это тема не для одной радиопередачи или статейки. Это тема для книги, самого потрясающего документального бестселлера в истории журналистики.

– Заманчиво, – сказал Хойланд. – Но что можем противопоставить мы вдвоем этому… гм… заговору?

– Я пришел к вам, потому что доверяю… Как у журналиста, у вас должны быть определенные связи… Или подходы… Словом, это ваша кухня, вам лучше знать. Мы обязаны найти выход на группу людей – в спецслужбах ли, в полиции или администрации, – которым мы… которым я смогу доверять. Тогда я передам им информацию в обмен на заботу о сохранении моей жизни. А вы опишете все это в книге.

И тут Хойланд совершил ошибку, абсолютно непростительную для Магистра. Мысль о том, что у Шевцова могут иметься важнейшие сведения для Тернера и Моддарда, заставила его сделать то, что сам он всегда считал грубейшим промахом, – поторопиться.

– Такие люди есть, – произнес он. Шевцов искоса посмотрел на него:

– И почему я должен им верить?

– А почему вы доверились мне?

– Потому что вы рисковали собой в той волейбольной истории… Так кто же эти люди?

– Один из них – Дэвид Тернер из ЦРУ…

Хойланд надеялся, что упоминание о ЦРУ произведет на Шевцова впечатление. И произвело, но совершенно обратное тому, на какое он рассчитывал… В сознании человека, выросшего в России, каких бы взглядов он ни придерживался, чаще всего отпечатывается не слишком привлекательный образ ЦРУ. Шевцов не был исключением. Говоря Хойланду о спецслужбах, он меньше всего имел в виду ЦРУ. Он боялся ЦРУ, боялся того, что именно там агенты его врагов – его и Шерон! – чувствуют себя вольготно. И вот… Ну и влип! Счастье еще, что не успел рассказать Хойланду о Шерон… Хойланд взглянул в побелевшее лицо Шевцова:

– Вам нехорошо?

Заботливый вопрос подсказал Шевцову ход. Вместо ответа он прикрыл глаза и начал медленно сползать с сиденья. Встревоженный Хойланд наклонился над ним. Шевцов резко выпрямился и нанес ему сокрушительный удар ребром ладони по шее, вложив в него всю силу. Даже из неудобного положения удар вышел великолепный. Хойланд не успел среагировать, поскольку не ожидал выпада. Он без звука повалился на рулевое колесо. Шевцов рывком распахнул дверцу и кинулся к ресторану. Редкие прохожие оглядывались на него с недоумением.

Рэнди понял, что нельзя терять ни секунды. Вслушиваясь в разговор по-русски, он уловил имя Дэвида Тернера, а спустя какое-то время в машине произошла молниеносная схватка. Все равно, что они там не поделили, – Шевцов удирает от Хойланда, это ясно. Рэнди поможет ему.

Он швырнул бинокль, кубарем скатился по лестнице, прыгнул в «сааб» и повернул ключ зажигания. Мгновение ему казалось, что двигатель не заведется, но мотор заурчал как обычно, и Рэнди дал газ.

С визгом покрышек он затормозил перед космонавтом, перегородив машиной улицу, толкнул дверцу и крикнул (по-английски, разумеется, но как правильно произносится фамилия, он уже запомнил).

– Садитесь, Шевцов!

Игорь остановился. Что происходит, кто выследил его? Те? Они бы стреляли сразу, как в Америке, нет? Или… Неужели ЦРУ? Но как, когда? Эти бессмысленные обрывки вопросов без ответов пронеслись у него в мозгу меньше чем за полсекунды, пока он стоял и ошеломленно смотрел на Рэнди.

Стил высунулся, насильно втянул Шевцова в машину, захлопнул дверцу. Тот даже не сопротивлялся, находясь как будто в ступоре.

– Не бойтесь, Шевцов, – частил запыхавшийся Рэнди. – Я хочу помочь вам. Я журналист, меня зовут Рэнди Стил, я случайно вас опознал… Где ваша девушка? Надо скорее срываться отсюда! Не сидите же как истукан! Или вы хотите, чтобы вас поймали?

Последняя фраза сработала. Шевцов моментально осознал смысл слов Стила. Перед ним журналист, он на автомобиле, а что еще нужно?! Главное сейчас – убраться как можно дальше от Хойланда, а там увидим. Шевцов выскочил из машины, дернул дверь ресторана.

– Шерон!

Та с испугом в глазах сорвалась с места и бросилась к Шевцову. Без объяснений он втащил девушку в «сааб». Рэнди не мешкал ни секунды. Полминуты спустя они были уже далеко.

… Превозмогая резкую головную боль, Хойланд с усилием оттолкнулся руками от руля, оперся затылком на подголовник. Его сигарета дымилась на полу. Хойланд поднял ее и погасил.

Конечно, космонавта поблизости не было. Пропал и темно-синий «сааб», принадлежавший, по-видимому, владельцу двухэтажного особняка. Шевцов угнал машину? Какая теперь разница… Он исчез, и необходимо срочно связаться с Тернером.

Получив вызов Хойланда, Тернер ответил, что немедленно проинформирует Моддарда и вылетит в Париж.

4

«Сааб» Рэнди Стила остановился на набережной Сены. Рэнди вытряхнул сигарету из пачки, закурил и обернулся к прижавшимся друг к другу на заднем сиденье, пассажирам.

– Вот теперь здравствуйте, мистер Шевцов, и вы, мисс Джексон. Очень рад видеть вас. Как я уже говорил в менее подходящей для светских церемоний обстановке, мое имя Рэнди Стил. Я американский журналист (Рэнди умышленно не уточнил, из какой газеты. Пусть считают, что он представляет солидное издание). И раз уж мы познакомились, может быть, вы объясните мне, что происходит? – Он достал стеклянную фляжку. – Виски хотите?

Пассажиры не отказались. Рэнди последовал их примеру, отхлебнул больше, чем Шевцов и Шерон, вместе взятые.

– Спасибо, что помогли, мистер Стил, – сказал Шевцов. – Мы рады, что встретили вас. Мы искали журналиста со связями.

– Поэтому и пришли к Хойланду?

Шевцов поразился осведомленности американца:

– Вы это знаете?! Рэнди рассмеялся:

– Это мои маленькие профессиональные секреты… Хойланд – человек ЦРУ, не доверяйте ему ни в коем случае…

Шевцов кивнул, Шерон же вздрогнула.

– А с какой стати мы должны доверять вам, мистер Стил? – спросила она звенящим как натянутая струна голосом.

– Вам опасаться нечего, – усмехнулся Рэнди. – Мне нужна сенсация. Что нужно вам – я не знаю, но я готов оказать вам помощь в обмен на эксклюзивное право публикации вашей истории…

– Хорошо, мистер Стил, – проговорил Шевцов. – Допустим, вы искренне хотите нам помочь. Но сможете ли вы? У вас есть связи в верхах, в спецслужбах? Не в ЦРУ, конечно…

Рэнди задумался. Он мог обмануть их, но кто знает, к каким осложнениям это приведет в дальнейшем? Что бы ни предстояло, это не будет просто и легко, и лучше сразу расставить точки над «i».

– У меня нет обширных связей, – честно признался он. – Зато у меня есть деньги, довольно много денег. У меня есть энергия и стремление добыть материал для статьи или книги. По-вашему, этого мало?

«Кажется, парень не врет, – подумал Шевцов. – Будь он из ТЕХ, к чему все это? И того, что он перечислил, совсем немало».

– Делать нечего, мистер Стил. У нас нет выхода, к тому же вы мне симпатичны, – подвел итог Игорь. – Но не подыскать ли нам более удобное место для разговора?

– Я снимаю особняк напротив дома Хойланда. Оттуда я вас и увидел… Мы подъедем к черному ходу, с противоположной стороны. Вас будут разыскивать где угодно, но не думаю, что в двух шагах от его дома…

– Поступайте, как считаете нужным, мистер Стил, – сказала Шерон.

– Просто Рэнди, – широко улыбнулся он.

– Отлично, Рэнди. Вверяем себя вашим заботам.

Стил тронул машину. Он не обратил особого внимания на пристроившийся сзади серый «фиат» – в Париже много машин.

Во дворе, у двери черного входа в особняк они вышли из «сааба» и через кухню прошли в гостиную первого этажа, откуда Рэнди провел их наверх.

– Здесь две спальни, – тоном экскурсовода в музее комментировал он, – с двумя отдельными ванными комнатами. Обе ваши… Или вам понадобится только одна? – Он хитро прищурился. – Ладно, я устроюсь внизу. – Он сгреб в кейс приемник, бинокль, свои записи. – Вы голодны?

– О нет, – поспешно заявила Шерон. – Пока мы ждали Хойланда в ресторане, пришлось проглотить месячную норму продуктов.

– Но от выпивки вы не отвертитесь, – подмигнул Рэнди. – Сейчас соображу.

Он ушел, забрав с собой кейс. Шевцов задернул занавески на окнах.

– Кто его знает, этого Рэнди, – в раздумье сказал он. – Как будто бы с ним все в порядке, а вместе с тем… Ты заметила, что он собрал в свой чемоданчик?

– Я не присматривалась.

– Там был мощный бинокль, кажется, такие настраиваются и для ночного видения. И какое-то электронное устройство… Похоже на плеер, но готов пари держать, что мистер Стил не музыку на нем слушает… И откуда он знает про Хойланда и ЦРУ?

Шерон подошла к Шевцову:

– Ты хочешь все ему рассказать?

– Не знаю… Не о Зимине, наверное… Это опасная информация, она должна попасть в надлежащие руки…

Дыхание Шерон касалось его лица. Игорь невольно привлек ее к себе, но тут вошел Рэнди с бутылкой «Джека Даниэльса» и тремя стаканчиками.

– Все-таки одна спальня? – небрежно бросил он. – Не обижайтесь, ребята. Я штампованный американский хам, таких партиями выпускают на заводе в Детройте. Серийное производство… – Он разлил виски, окинул взглядом задернутые шторы. – Так вы намерены хоть что-нибудь объяснить?

Плоский кружок микрофона был прилеплен к изнанке воротника рубашки Рэнди, аппарат RSQ в гостиной включен на запись.

– Это не так просто, – начал Шевцов, но Рэнди перебил его:

– Погодите, я попробую сам. В газетах писали, что вы погибли во время крушения «Магеллана». Вам устроили пышные похороны, а вы здесь, целы и невредимы. Значит, правительство врет. Первый вопрос – зачем? Идем дальше. Вы от кого-то скрываетесь и обращаетесь к журналисту, а не в полицию, вообще не к властям. Следовательно, скрываетесь вы именно от них. Будем считать и это установленным. Складывая два и два, получаем: власти считают, что вы что-то натворили, и охотятся за вами, причем тайно. На самом же деле вы ни в чем не виноваты и хотите с моей помощью открыть правительству глаза. – Он проглотил порцию виски. – Теперь поправьте меня там, где я неправ.

– Вы почти правы, мистер Стил, – вежливо сказал Шевцов.

– Рэнди.

– Почти правы, Рэнди. С той информацией, какой вы располагаете, других выводов сделать и невозможно.

– Да? – Рэнди навострил уши. – Есть и другая информация?

– Вы не знаете главного. Никакой катастрофы «Магеллана» не было.

Рэнди так и подскочил, расплескав виски.

– «Магеллан» совершил вынужденную посадку в океане. На нас напала группа вооруженных людей с подводной лодки. Мы не знаем, кто это был. Какие-то террористы, гангстеры – неизвестно. Погиб весь экипаж «Магеллана», кроме Шерон и меня. Нам повезло, мы успели удрать от них, но мы представляем для них постоянную угрозу. А власти… Властям пока тоже ни к чему все это афишировать… Надеюсь, что только пока!

Рэнди едва не задохнулся от восторга. Сенсация у него в кармане! Вот теперь он докажет, что чего-то стоит, что он способен не только бренчать на гитаре и пропивать деньги богатой женушки! Рэнди Стил, мужественный суперрепортер!

Все это столь явно было написано на его лице, что Шерон не выдержала и улыбнулась. Рэнди смутился и напустил на себя солидность.

– И что вы думаете предпринять?

– Вы понимаете, что мы не можем обратиться к первому попавшемуся полицейскому. У этих… гангстеров, или кто они там, наверняка везде полно осведомителей. Поэтому мы надеемся, что вы поможете нам связаться с надежными людьми и структурами, лучше с самым верхом. Я не ребенок и понимаю, что до самого президента или его ближайшего окружения добраться вряд ли удастся, но мы обязаны найти какую-то лазейку…

Рэнди пожевал губами, размышляя.

– То, о чем вы просите, – сложно… Я совсем не уверен, что смогу это сделать Но я постараюсь, очень постараюсь. Конечно, если вы подпишете один документ…

– Какой документ? – насторожился Шевцов.

– О, сущий пустяк. Стандартный контракт, где будет сказано, что вы обязуетесь не предоставлять журналистам, кроме Рэнди Стила, никакой информации по этому делу и передаете указанному Стилу все права на публикацию вашей истории и использование ее в любой форме, целиком или по частям, в любых средствах массмедиа. В случае нарушения условий контракта вы платите неустойку – пятьдесят миллионов долларов.

– Что ты об этом думаешь? – Шерон обернулась к Шевцову, тот развел руками:

– По-моему, мистер Стил имеет полное право получить такую бумагу. Не вижу, почему бы нам ее не подписать. Что же до пятидесяти миллионов…

– Я назвал такую устрашающую сумму именно для того, – сказал Рэнди, – чтобы никогда не дошло до выплаты… Но имейте в виду, она настоящая, бумага будет иметь полную юридическую силу!

– Составляйте документ, мистер Стил.

– Рэнди, – снова напомнил тот и сбегал вниз за бумагой и ручкой из своего кейса. Через десять минут готовый текст договора был вручен Шевцову, который внимательно прочел его:

– А это что такое? Пункт шесть? Рэнди взял документ:

– Это ваше обязательство дать мне подробное интервью перед видеокамерой, ничего не утаивая.

– Но когда? Здесь не указаны сроки.

– Да, – согласился Рэнди. – Сроки не указаны. Но, видите ли, наше соглашение будет иметь смысл только в том случае, если мы все останемся живы. А это выяснится в ближайшее время. Поэтому я поставлю один месяц от сего числа, хорошо? Наверное, и этого слишком много…

После такого ясного описания их положения Шевцову и Шерон стало не по себе. Оба знали это и без Рэнди, но, когда и посторонний человек подтвердил очевидное, холодок скользнул по их спинам. Шевцов вынул авторучку из пальцев Рэнди и подписал документ, то же сделала и Шерон.

– Имейте в виду, – снова предупредил Рэнди, – ваши подписи имеют юридическую силу и будут признаны судом. Помните о пятидесяти миллионах.

С удовлетворенным видом он убрал бумагу в карман, где уже лежало аналогичное обязательство, подписанное Тернером. И если в первый документ он верил с трудом, то второй не вызывал у него сомнений. Эти ребята не подставят его, но и у Рэнди есть перед ними серьезный долг. Как им помочь?..

Рэнди поднялся с кресла. Он нуждался в уединении и усиленной работе мысли, подстегиваемой регулярным поступлением новых доз «Джека Даниэльса». Тогда, быть может, он сумеет предложить им хоть какой-нибудь план… Пока же у него в голове не было даже приблизительных намеков.

– Отдыхайте, – сказал он, подойдя к двери. – Я иду вниз. Вскоре мы встретимся и обсудим ситуацию подробнее, а пока я должен подумать. Если вам что-нибудь понадобится, позовите меня…

Внизу, в гостиной, Рэнди оккупировал старое, пропахшее пылью кресло, привлекавшее его главным образом необъятностью. Зажмурившись, он сделал подряд несколько глотков виски из новой бутылки. Привычное умиротворение растеклось по его телу…

Шевцов зачем-то рассматривал этикетку бутылки, оставленной для них Рэнди Стилом. Шерон прилегла поперек широченной кровати, закинула руки за голову:

– Помнишь, когда мы спали по-человечески в последний раз?

– Перед стартом, – буркнул Шевцов.

– Это было тысячу лет, назад…

– Так прими ванну и поспи. Когда-то еще удастся…

Шерон встала, сняла туфли и скрылась за дверью ванной. Послышался шум льющейся воды. Шевцов поставил бутылку на столик у окна. Ему не хотелось ни пить, ни спать – навалилась какая-то тупая апатия, сковывающая мышцы и блокирующая сознание.

Из ванной появилась Шерон, в халате, с мокрыми взъерошенными волосами. Без грима она выглядела удивительно домашней, словно вместе с ним пропали все разделявшие их барьеры.

– Ты прекрасна, – сказал Шевцов. Получилось это как-то механически. Меж губ Шерон блеснула белая полоска зубов.

– У тебя это вышло похоже на «иди к черту».

– Правда? – К Шевцову медленно возвращалось ощущение реальности. – Я не хотел…

Шерон подошла к нему и села на край кровати.

– С нами обоими происходит неладное… Наверное, это нервный шок.

– Да, нервный шок, – как эхо повторил Шевцов.

Он взял Шерон за плечи, развернул к себе и поцеловал. Она инстинктивно отпрянула, глядя на него будто издали, сквозь дрожащее марево. Потом ее глаза закрылись, руки обвили его шею, влажные губы чуть коснулись его губ.