Текст книги "Святой остров"

Глава семнадцатая
Великий выход

«Великий Выход начался? Но почему так рано?»

По прикидкам Элизабет получалось, что все должно произойти не раньше, чем завтра вечером. Или что-то не состыковалось в прогнозах призраков, или страшилище решило обвести всех вокруг пальца. Да и не до того сейчас. Еще не успела остыть кровь их товарища. И вообще их теперь только двое. А как же быть с третьим? Кому-то из духов явно не посчастливилось с носителем.

Алексей Мережко ничего не мог понять. Землетрясение… Раскаты грома… Гибель Саши Мягкова… Теперь еще и привидение. Только его и не хватало для полного счастья! И что более всего странно, так это реакция на все происходящее его подруги. Та, как ни в чем не бывало, деловито беседует с призраком на непонятном языке. Словно ей каждый день приходится общаться с потусторонними силами.

– Что происходит, Лиз? – наконец, поинтересовался лейтенант.

– Похоже, мы влипли, – без затей пояснила девушка. – Понимаешь, тут такая штука…

И она поведала совсем обалдевшему пограничнику все, что помнила о Тифоне, о Дозорных, испокон веков стерегущих выход-колодец, о Посвященных, в разные эпохи приходивших на помощь призракам древнегреческих героев.

– Теперь наш черед послужить сосудами для душ Ахилла и его друзей.

– М-да-а, – озадаченно протянул Алексей. – И впрямь влипли. Из огня да в полымя, как говорится в русской пословице. И десять лет без права переписки… Что же нам нужно делать?

Призрак в красном плаще с золотой застежкой что-то сказал на том же гортанно-певучем языке. Бетси перевела:

– Нужно расслабиться и пригласить призраков войти в нас. Только от всего сердца, представив, какая беда грозит всему человечеству. Дальше – не наша забота. Понтарх обещает, что мы получим второе зрение, сокровенное знание, способность видеть незримое, свободно перемещаться в эфире. Мы будем слышать у себя в головах голоса и советы героев. И все.

– Все?! Но ведь я даже не знаю древнегреческого! – в отчаянии воскликнул Мережко. – Как же я их разберу, советы-то?!

Мисс МакДугал произнесла фразу на языке Гомера. Призрак на мгновение задумался, застыл, но почти сразу же улыбнулся молодому пограничнику:

– Ты мне сразу понравился, – обратился он к Мережко на его родном языке. – Думаю, мы подружимся. Воинам всегда проще найти общий язык.

Пришел черед удивляться и Элизабет.

– Как, Понтарх, ты говоришь по-русски? Может быть, ты и английский знаешь?

Самодовольная снисходительная ухмылочка…

«Нашел время издеваться. Ух!»

– Конечно, малышка. Наречие твоей страны мне также ведомо. Но если ты знаешь прекрасную эллинскую речь, то зачем мне говорить на варварском языке? Я ведь намного старше тебя, а старших следует чтить.

– Ладно, проехали, – решительно тряхнула головой девушка. – Скажи лучше, где ты собираешься искать третьего носителя?

Призрак в красном гиматии вновь снисходительно улыбнулся.

«Нет, положительно я его как-нибудь пришибу! Хотя как можно достать привидение?»

– А чего его искать, третьего-то? Вон он сам за нами наблюдает.

Понтарх кивнул куда-то в сторону. Бетси посмотрела в указанном Ахиллом направлении и увидела в разломе, образовавшемся в одной из стен, черное лицо, перекосившееся от удивления и страха.

– Кто это?

– Не знаю. Сейчас познакомимся.

– Он тебя видит?

– Полагаю, что да. Разве не замечаешь, какой у этого африканца глупый вид?

– Эй! – крикнула девушка. – Вы, там! Идите сюда!

Через пролом в их пещеру пробрался дюжий высокий негр. Его лицо отчего-то показалось Элизабет смутно знакомым. Но где и при каких обстоятельствах она могла видеть этого человека, мисс МакДугал припомнить не могла. Все чернокожие выглядели так одинаково.

– Как вы здесь оказались? – вскинулся Алексей, в котором проснулись профессиональные навыки.

– Моя приехать с вертолет, – афроамериканец наивно моргнул. – Управлять и починять. Учить ваша солдат летать, – на неправильном английском языке залопотал негр, косясь правым глазом на молчащего призрака.

– Ага, – уточнил пограничник. – Так вы из команды спонсора? А что делаете здесь, в подземелье?

– Моя плавала с акваланга и случайно забралась сюда. Злые акулы чуть не съели бедного Тома. Том спряталась. Потом трах, бах! Привидения, однако!

Ахиллу видимо надоела эта комедия, потому что он дотронулся рукой до плеча негра и укоризненно сказал на английском:

– Эх, Персиваль Лоуренс, полно строить из себя комедианта. Не время и не место!

Мелкая дрожь пробежала по телу мужчины. Он забился в нервных конвульсиях. Потом в мгновение ока преобразился. Его лицо приобрело жесткое, волевое выражение. Глаза из дурашливых сделались внимательными и всезнающими. Перси низко поклонился златокудрому красавцу в красном плаще.

– Ладно, рискну! Я к твоим услугам, Понтарх, – неожиданно для влюбленной парочки произнес их новый знакомый на вполне приличном древнегреческом языке.

Ахилл удовлетворенно улыбнулся.

«Совсем не так, как мне, – ревниво отметила Элизабет. – Все они, мужчины, одинаковы. Сексуальные шовинисты!»

– Готовы ль вы, Посвященные, разделить свои тела с нами? – громко спросил призрак.

– Да! Да! Да! – трижды раздалось под сводами пещеры.

– Быть посему! – торжественно возгласил Понтарх и взмахнул рукой.

…Ему было очень много лет. Он и сам не знал, сколько. Нестойкая память иногда напоминала о каких-то существах, подобных ему самому. Но кто это был: его отец, мать, бабки-деды, многочисленное ль потомство, кто знает?

Большую часть своей жизни он проводил во сне. Сладкая дрема почти не отпускала сознание, обволакивая его плотным коконом.

Время от времени просыпался от голода. Тут к его услугам всегда была мелкая живность, обильно водившаяся в его царстве мрака. Всякие там червячки, четвероногие и безногие, крупные и мелкие существа, сочная трава, сладкие коренья. Как приятно было запивать всю эту немудреную снедь вкусной солоноватой водой из озерца, расположенного поблизости от лежбища.

Но иногда, очень редко хотелось размяться – расправить старые косточки, выпрямившись во весь рост. Повертеть влево и вправо головой. Щелкнуть еще довольно крепкими зубами. Потереть верхними лапами заспанные глаза, чуть запорошенные наглым песком, так и норовящим проникнуть во все отверстия его большого тела. Ударить пару раз могучим хвостом, чтоб земля задрожала.

Да и рыкнуть, наконец, во всю мощь грудной клетки. Он уже и сам почти забыл, как звучит его собственный голос.

Но разве же тут, под землей, есть где развернуться? Вон сколько мало места. Лежишь себе бревном, обвиваемый всевозможными ползучими лианами. Ни тебе повернуться, как следует, ни почесаться всласть.

Выходил он из своего логова нечасто. Только вот в такие моменты, когда на душе становилось особенно тревожно и что-то темное наваливалось на мозг, заставляя двигаться неведомо куда. Только бы подальше от всего этого.

От этой тьмы и тепловатой сырости. От надоевших кореньев и слизней. Туда, где смешались разноцветные краски. Где из-под земли бьет сладкая вода. А трава такая сочная, что ее невозможно глотать, не давясь собственной обильной слюной.

И что-то большое и жаркое высоко над головой. И иногда теплые струйки, падающие сверху на голову и так приятно освежающие его большое тело.

Но как же до всего этого далеко!

С каждым разом ему становилось все труднее и труднее протискиваться по подземным коридорам, пробираясь к выходу наверх, к вожделенной свободе.

И так же тяжело, если не больше, было возвращаться назад. В этот сумрак и сырость.

Но иначе нельзя. Иначе он не мог. Долго терпеть палящие поцелуи того большого и жаркого не было никакой мочи. Кожа моментально пересыхала и лопалась.

И он возвращался.

Но сейчас нужно было попасть наверх. Чувствовал где-то внутри себя, что этот раз может стать последним.

Последнее путешествие.

Что ж, пусть так. Ему столько много лет. Он и сам не знает, сколько…

Слияния никак не получалось.

Легко сказать: пригласить призрака от всего сердца, представив, какая беда грозит всему человечеству. И попробуй сделать это на самом деле. Тяжело. Едва представишь, что в твоей голове ни с того ни с сего зазвучит чужой голос, и нечто постороннее станет управлять движениями твоих ног, рук, твоими мыслями и чувствами. Б-р-р!!

А еще этот таинственный и непонятный конец света. Угроза всему человечеству. С затмением понятно. Даже если оно полное. Но мы ведь, слава Богу, не в Древней Греции и даже не в Средневековье живем, а в Европе конца ХХ века. И чем может грозить Земле такой невинный катаклизм, уже давно известно.

Бетси осмотрелась по сторонам. Похоже, у ее товарищей по оружию аналогичные проблемы. Вон, Персиваль даже с лица спал и побледнел – насколько может побледнеть нигер… То есть, афроамериканец, конечно. Да и продукт коммунистического воспитания, ее Алексей, далеко не продвинулся в овладении процессом раздвоения личности.

Она попробовала думать о чем-то грустном и возвышенном. Чтобы настроиться на соответствующий лад, воскресила в памяти финальные кадры из недавно просмотренного фильма «Титаник». Но едва перед внутренним взором всплыли слащавая физиономия Леонардо диКаприо и щекастое личико Кейт Уинслет, как Элизабет еле удержалась от громкого смеха. Ну, надо же. Страдальцы-любовнички, их бы сюда!..

Ее взор упал на тело Саши Мягкова. Оно все так же лежало засохшим мотыльком, пришпиленным к полу огромной сосулькой-булавкой. Как же это она забыла о друге в этой нервной сутолоке?

Мрачные мысли постепенно затопили сознание. Девушка ощутила невыразимую тяжесть в области сердца. Кровь в висках запульсировала с бешеной силой. Перед глазами поплыли золотисто-фиолетовые круги.

И тут посторонний скрежещущий звук ворвался в ее уже готовое погаснуть сознание. В глазах просветлело.

Трое людей с ужасом уставились на порождение тартара, медленно выползающее из расщелины в полу.

…Сначала появились маленькие «ручки», которые огромными когтями зацепились за края дыры. Хотя, конечно, назвать их «маленькими» можно было лишь условно, сравнивая с той огромной задней лапищей, которая появилась вслед.

Монстр никак не мог определиться, какой из своих частей тела отдать пальму первенства. Из темного лаза высовывались то лапы, то мощный хвост, то огромная, с оскаленной пастью и алыми глазами морда. И еще слышались жуткие звуки: свист, хрип, рев. Зверюга словно ругалась кем-то или кому-то жаловалась. Наконец, чудищу удалось сгруппироваться и оно таки выбралось наружу.

Из груди Элизабет вырвался испуганный вскрик. Она поспешила спрятаться за одной из колонн. Ее примеру последовали и Лоуренс с лейтенантом.

Посреди пещеры, едва не доставая головой до потолка, гордо высился последний отпрыск славного рода Tyrannosaurus Rex. Подслеповато озираясь по сторонам, он прикрывал передними лапами-ручками глаза от непривычно яркого света. Огромный хвост упруго бил из стороны в сторону, сметая на пути все преграды. Пару известняковых колонн треснули, поддаваясь ударам этого биотарана.

Золотисто-фиолетовая пелена, вставшая перед глазами, полностью скрыла от Элизабет жуткое зрелище. В голове как будто прошелестел легкий ветерок…

– Хайре, кора! Я Патрокл!

Слышать внутри своей головы чужой голос было необычно, но не так страшно и противно, как это представлялось молодой баронессе. Ну, вот если бы она надела стереонаушники от плеера.

Так значит, ей достался Патрокл! Надменный Понтарх все-таки не захотел сражаться в женском обличье. Нужно думать, что он облюбовал себе тело пограничника. Если, конечно, тот сумел справиться с задачкой на раздвоение.

Девушка оглянулась на мужчин. Оба в приветственном жесте древних греков вскинули вверх правые руки. Значит, получилось. Не зря же говорят, что у страха глаза велики. Вот и подстегнуло всех троих.

Однако же нужно что-то делать с тварью.

– Это и есть тот самый Тифон? – спросила Бетси вслух.

Никто не ответил. Странно…

– Алексей! Перси! Что будем делать?

– Здесь полно оружия! – перекрикивая рык чудовища, ответил Лоуренс. – Правда, оно большей частью декоративное, из золота. Но другого все равно нет.

– Ну да! – поддержал его Мережко. – Не пойдешь же против этой oryasiny с ружьем для подводной охоты! Хотя, чем черт не шутит. Можно и попробовать!

С этими словами он направил на монстра ружье и выстрелил. Гарпун угодил прямо в правую верхнюю лапу динозавра. Тот дико и обиженно взвыл. Огромный хвост обрушился на близстоящую колонну и та, не выдержав, разломилась пополам. Осколки известняка брызнули в разные стороны.

– Беритесь за мечи! – повелел внутренний голос. – Они вам помогут. Это оружие некогда принадлежало нам. Когда мы еще были людьми.

Элизабет с сомнением повертела в руках золотой клинок. Тяжелый! И плохо, очень плохо сбалансированный. Неужели с этим в руках можно противостоять динозавру? Так, игрушка для парадов или ритуальных поединков. Попробуем.

Взмах, другой. Оружие неожиданно пришлось по руке. Бетси, естественно, брала уроки фехтования. И еще когда жила вместе с родителями, и потом. Старый учитель фехтования из отцовского замка, Гунтер фон Штраух, нахваливал ее, говорил, что если она захочет посвятить себя искусству владения оружием профессионально, то сможет достичь неплохих результатов. Не сложилось. Тем не менее, уроки Гунтера не прошли даром, не раз выручая девушку из непредвиденных ситуаций.

Никогда ей не доводилось сражаться с ТАКИМ мечом в руках. Клинок был поистине заговоренным. Он слушался хозяйку, словно был живым. Девушка даже попробовала заговорить с ним, но не добилась ответа.

Перси вооружился огромным, почти в его собственный рост, мечом. Такие не использовались древними греками, предпочитавшими короткое оружие, предназначенное для ближнего боя, для колющих, а не рубящих ударов. Возможно, чудо-меч служил для неких тайных обрядов. Был словно олицетворением воинской мощи, победы.

Афроамериканец использовал его то как копье, то вертел пропеллером, отпугивая очумевшего от людской наглости зверя.

У Алексея Мережко был такой же, как и у Элизабет, короткий листообразный клинок.

Все втроем, подбадриваемые «внутренними голосами», они навалились на страшилище с разных сторон.

Зверь старался не подпускать их близко. И, надо сказать, преуспел в этом. Он угрожающе бил хвостом, топал задними и размахивал передними лапами. Подобная тактика привела к тому, что ящер фактически установил круговую оборону, прорвать которую было людям не под силу.

– Нужно сменить тактику! – посоветовал Патрокл.

– А что тут сделаешь с такой махиной? – скептически поинтересовалась Элизабет. – Эх, вот пригодились бы крылатые сандалии Гермеса или еще чего-нибудь в этом роде. Например, Зевс Громовержец мог бы молнией ударить…

– Беритесь за камни, смотри сколько их тут.

Не прекращая фехтовать, девушка позвала Лоуренса:

– Перси, не мог бы ты угостить этого уродца камешком потяжелее?

– Попробую! – согласился негр. – Хотя мне совсем не по нутру этот «Парк Юрского периода».

– А кому он нравится? – подхватил пограничник. – Это тебе не Голливуд и не Диснейленд. Тут все по-настоящему. Или он нас, или мы его.

Удары увесистых камней пришлись тираннозавру явно не по вкусу. Один валун так вообще угодил ящеру в глаз, другой едва не вышиб у престарелого монстра нижний левый клык.

Едва увернувшись от града каменьев, зверь сразу же попадал под удары мечей Алексея и Элизабет. Раньше бы они показались ему всего лишь булавочными уколами. Но теперь силы были уже далеко не те, что в дни его молодости. Бессмысленная затяжная схватка измотала чудовище. Оно становилось все менее и менее поворотливым. Дыхание сбилось. И еще очень хотелось пить. Пару глотков вожделенной сладкой воды!.. Или хотя бы той, к которой он привык у себя дома. Солоноватой. Но тоже очень вкусной.

Чем он помешал этим назойливым двуногим тварям? Разве же он хотел их обидеть? Шел себе спокойно на водопой. Хотел погреться под тем, большим и жарким, которое высоко. А они…

Зверь сердито рыкнул во всю мощь, а затем неожиданно для всех и для себя самого развернулся спиной к нападающим и в два прыжка достиг той дыры, из которой недавно вылез. Нырнул туда, и только куча камней и комья почвы полетели фонтаном в разные стороны.

Еще некоторое время из-под земли доносилось его сердитый рев, постепенно перешедший в невнятное бормотание. В отдаленный шум. В тишину.

– Так это что, победа?! – не поверила Элизабет.

– Типа того! – подтвердил Алексей, в голосе которого, впрочем, чувствовалось большое сомнение.

Голоса древнегреческих героев предпочитали помалкивать. Наверное, Ахилл со компанией еще просто не отошли от недавнего потрясения.

– И ничего особенно ужасного я не заметил! – презрительно сплюнул Перси. – Не похоже, чтоб эта полуослепшая, дряхлая зверюга была способна погубить целое человечество. Так, заблудилась у себя в подземелье и сдуру сунулась на огонек. Мы с нею втроем спокойненько справились.

– Ну, без помощи дозорных, мы, положим, не обошлись бы, – протянула Бетси. – Хотя…

Она вынуждена была признать, что в словах скептически настроенного афроамериканца была большая доля истины.

– Вы вшше точччно поняли, дети мои! – прошелестел в полной тиши вкрадчивый голос. – Очччень точччно. И это хорошшшо. Я рад сса вассс!

Из невесть откуда взявшейся золотисто-фиолетовой дымки, окружившей вход в сокровищницу, на людей смотрели два огромных желтых глаза.

– Дьявольщина! – воскликнул пораженный Перси.

– Сссовссем нет! – прошипела дымка. – Ошшшибочка!

Фиолетово-золотистая мгла истончилась и растаяла. На ее месте осталось причудливое создание. Совсем не страшное. Даже напротив.

Разглядывая существо размером с хорошо откормленного пони, Элизабет не могла удержаться от улыбки. Симпатичная зверушка, по внешнему виду напоминавшая декоративных дракончиков из китайских пагод. Такое же усатое и бородатое. Морда то ли льва, то ли лягушки. Длинный, фута на три-четыре хвост, украшенный трогательной кисточкой.

…И желтые, оттенка червонного золота глаза, внимательно, не по-звериному глядящие прямо вам в душу.

– Ты кто? – совсем не любезно полюбопытствовал Алексей.

– А ты ещщще не усснал меня, юношшша? Твоя девушшшка ушше, кашшшется, догадаласссь!

– Так ты и есть Тифон, что ли? – брякнул с размаху Перси.

Дракончик радостно закивал. Как будто слова афроамериканца доставили ему ни с чем не сравнимое удовольствие.

– И это ты грозишь бедой всему человечеству? – хлестнула его в лоб вопросом Бетси.

Существо закудахтало, словно курица-наседка возле своих цыплят. В его квохтанье слышалась обида, удивление, возмущение, досада.

– Это вам глупые присссраки ссскассали? Они сссовссем сссошшли ссс ума сса годы сссвоего одиночччессства и добровольного затворниччессства!! Ну и ссслушшшба! Давно им говорил: броссссьте вы это дело ребята. Уссспокойтесссь! Кто оценит вашшш подвиг? Всссе о вассс ушшше давно сссабыли. Есссли бы не этот сслепой ссскассочччник Гомер, вкушшшали бы ссспокойненько пищщщу в царссстве Аида. Так нет шше, уперлисссь! Не пусстим нарушшу! Как будто они мне ссмогут помешшшать, есссли я чччего ссахоччу! Вот и сссейчччассс. Сспроссите их, отччего они молчччат? Не ответят шшше! А это я им сссакрыл рты. Я сссильнее глупых присссраков!

Люди подавленно молчали, а самодовольный Тифон продолжал разглагольствовать:

– Вот вы думаете, ччто это их сссокровищща? Ахилла, Патрокла, Аяксса? Нет! Это вссе мое. Я присставлен хранить их. И отдам тому, кому ссахоччу! Вы мне оччень понравилисссь. Оччень! Как вы меня потешшили, сссрашшшаясь с ччудовищщщем! Какая драма, какие ссстрасссти! Куда там Эссхилу с Софоклом! Ну шшше, не бойтессссь. Сокровищщща вашши! Угощщайтесь! Я благоссстен. Воссславьте мою щщедроссть и поклонитессь мне в пояссс. И поччти вссе это вашше! Оссставьте мне чччто-нибудь, чччтобы я не сссаскуччал, а проччее берите.

«Как? – подумала Элизабет. – Вот так просто? Взять, что надо, и уйти восвояси? А как же Великий Выход? А что же Понтарх и его друзья? Отчего они молчат?»

– Ладно, дядя, лапшу на уши вешать! – прервал самовосхваления дракона Мережко. – Читали мы эти сказочки. Сначала сокровища подаришь, а потом душу взамен заберешь.

– Ох, ушш мне эти хриссстиансские бредни! – закудкудахтал Тифон. – Ссаччем мне ваши душши? Я шше не Аид! И не вашшш Сссатана! Подумайте! Я готов выполнить вашши ссамые ссаветные шшелания! Только поверьте мне, ссвоему луччшшему товарищщщу! Поклонитесссь и приссснайте меня, владыку Тартара! Ссспите, сспите шше! И сссмотрите, ссмотрите. И шшшелайте!

Сладкая музыка разлилась между каменными столбами пещеры. Она убаюкивала, повелевала смежить веки и отдаться всемогущему богу Гипносу.

Спать. Спать. Спать…

…Персиваль Лоуренс уже давно мечтал бросить до чертиков опостылевшую службу в Центральном Разведывательном Управлении – почти с того самого дня, когда впервые переступил порог здания в Ленгли.

На том, чтобы он сделал карьеру профессионального шпиона, настоял его отец, Саймон Лоуренс. Бравый служака сорок лет верой и правдой отстаивал дело безопасности Страны, пойдя по стопам своего собственного отца, который, в свою очередь, гордился тем, что его дед плечом к плечу сражался вместе с самим генералом Грантом. И когда последний стал президентом САСШ, то не забыл своего соратника и способствовал его карьере.

Портрет генерала Генри Лоуренса украшал стену кабинета мистера Саймона в Управлении. Копию картины Лоуренс-старший подарил Персивалю в день окончания тем спецшколы…

Маленький домик где-нибудь в Техасе, красавица жена и трое горластых ребятишек, играющих во дворе в футбол и куклы. Это видение преследовало Перси последние пять или шесть лет. Особенно тяжело стало, начиная с нынешней зимы, когда он познакомился с Нэнси Айрис.

Поначалу Лоуренс думал, что это так, очередная любовная интрижка, которых было немало в его жизни. Работа работой, но и кровь не должна застаиваться. Однако спустя какой-то месяц Персиваль понял, что Нэнси – это всерьез и надолго. Он просто терял голову, когда видел девушку выходящей из ванной в трогательном махровом полосатом халатике, когда слышал ее глубокий грудной голос, когда смотрел в бездонные агатовые глаза.

Ничего так не омрачало их отношений, как постоянные, порой весьма продолжительные отлучки Перси. Он не раз пытался объяснять Нэнси, что радеет о безопасности Страны, что его работа имеет огромное значение для их народа, что она приносит неплохие деньги, в конце концов. Девушка печально кивала головой, вздыхала… И не хотела понять и принять существующее положение вещей. Притом же и сам мистер Лоуренс чувствовал, что при каждом новом объяснении у него уже не хватает аргументов и, главное, искренности. Перси сам не верил в ту патриотическую околесицу, которую пытался донести до сознания любимой.

Сегодня он, наконец, решился.

Твердой походкой Персиваль Лоуренс прошествовал к столу начальника департамента и сунул ему под нос свое прошение об отставке. Мистер Перкинс попробовал было воззвать к его разуму, если уж сердце агента перестало биться от гордости, что он работает на благо родины. Но Перси оставался глух и нем. Поморщившись и повздыхав, мистер Перкинс заявление об уходе подписал. Он всегда недолюбливал «этого черномазого выскочку» и даже слегка завидовал его успехам. Пусть же катится ко всем чертям!

Странно, но никакой пустоты в душе после своего демарша он не почувствовал. А ведь много раз доводилось и читать, и слышать о том, что первые дни после таких вот решительных переломов в судьбе человек переносит с трудом. Это, наверное, потому, что ему нечем заняться.

У Персиваля Лоуренса было чем заняться. Уже на второй день после своей отставки бывший шпион предложил Нэнси переехать к нему. Девушка, не раздумывая, согласилась. Она давно была готова к этому шагу.

Вся следующая неделя была занята хлопотами, связанными с переездом. А в понедельник утром Перси получил Письмо.

Распечатав конверт, мистер Лоуренс обнаружил листок плотной голубоватой бумаги, на которой вензелями было вытеснено следующее:

«Глубокоуважаемый мистер Персиваль Лоуренс!

С превеликим удовольствием спешим сообщить Вам, что Ваша музыкальная композиция, присланная на наш конкурс, допущена к участию в финале. Просим Вас прибыть такого-то числа в такое-то время на церемонию оглашения окончательных результатов и вручения призов.

Председатель оргкомитета конкурса „Золотой Дракон“».

Перси не поверил собственным глазам. Он даже попросил Нэнси ущипнуть его и прочитать ему послание еще раз. И еще.

Не может быть! Его рок-композиция «Мечты идиота», которую он шутки ради послал под Новый год в адрес самого престижного конкурса Страны, попала в финал! Ирония или подарок Судьбы? Как раз тогда, когда он собирался начать тихую семейную жизнь, перед ним открываются перспективы новой карьеры.

Ведь финалист «Золотого Дракона» – это ого-го! Даже если он не получит никакой премии, его все равно заметят в соответствующих кругах. Предложат контракт на запись композиции, поинтересуются, нет ли чего еще. Отчего же нет? Извольте! Что ж, даром что ли Перси измарал не один лист нотной бумаги закорючками нот?

Это была его давняя страсть. Еще в высшей школе Персиваль стал лидером рок группы. Ее сердцем, душой, мозгом. Пару песен, написанных им, стали хитами. Их даже несколько месяцев подряд крутили по местному радио. Затем вмешался неумолимый мистер Саймон Лоуренс. Подобные несерьезные занятия показались ему недостойными будущего разведчика. Гитара была сломана, а непокорный сын переведен в закрытую спортивную спецшколу.

С тех пор только исписанные листы нотной бумаги, лежащие в верхнем ящике стола-конторки, напоминали о незадавшейся карьере рок-музыканта. Урывками, нерегулярно Персиваль записывал музыку, звучащую у него в голове. И никто, даже Нэнси, не догадывался об этой его мании.

Незаметно прошел месяц. Персиваль, забыв обо всем, самозабвенно готовился к явлению свету нового рок-композитора. Он привел в порядок все свои записи, отдав их в компьютерный набор. Купил себе электроорган и гитару. Хотел еще прикупить и ударные, но подумал, что это будет перебор. В случае чего можно будет ввести необходимую программу в орган.

Нэнси переехала к нему, но их совместная жизнь как-то сразу не заладилась. Перси было не до любви, не до нежностей. Нужно позаботиться о стабильном и приличном заработке, который позволит содержать семью. Купить тот самый маленький двухэтажный домик где-нибудь в окрестностях Нью-Йорка или Лос-Анджелеса (Техас как-то незаметно забылся), организовать собственную студию записи.

Девушка вздыхала и закрывалась в своей комнате. Минуты их близости становились все более редкими и короткими…

Настал долгожданный день финала «Золотого Дракона».

Перси долго выбирал, в чем же таком поехать. Остановился на буржуазном смокинге. С белой манишкой и черной бабочкой. Нелепый наряд для рок-музыканта. Но внушительный и солидный. Он сразу покажет всем, что Персиваль Лоуренс человек солидный. С которым можно вести дела. Нэнси он купил роскошное вечернее платье. Девушка в нем выглядела сногсшибающе. Как и подобает подруге известного и уважаемого композитора.

– Леди и джентльмены! – торжественно начал ведущий. – Позвольте огласить результаты, к которым после долгих раздумий пришло жюри конкурса!

Раздались бурные аплодисменты. Переждав их, ведущий продолжил:

– Третье место заняла композиция Зака Бредшоу «Туман»! Поаплодируем Заку. Это его четвертая победа в нашем конкурсе. Зак, мы любим тебя и твою музыку! Второе место у Сидни Картрайта с его восхитительным «Криком в ночи». К сожалению, в этом году Сидни не получит своего третьего Большого Драго. Ну, да ничего. Думаю, он своего не упустит, и в будущем снова займет высшую ступеньку на нашем пьедестале. И, наконец… Внимание, леди и джентльмены! Сенсация! Открытие нашего конкурса! Большого Золотого Дракона в этом сезоне получает…

Он сделал продолжительную паузу. Сердца зрителей забились в бешеном ритме ожидания.

– Получает мистер Персиваль Лоуренс с композицией «Мечты идиота»!! Прошу на сцену!

Медленно, очень медленно, слишком медленно для первого призера Перси пошел, нет, поплелся к сцене. Он сам не понимал, что с ним такое творится. Тело как будто налилось свинцовой тяжестью, ноги отказывались повиноваться.

Внутренний голос назойливо шептал:

«Остановись, Перси! Клянусь рыбьими потрохами, на кой это тебе нужно?! Подумай хорошенько, брат! Разве же ты достоин такого? Вспомни о Нэнси! Ты ведь совсем забросил ее, дуб неотесанный!»

Что за странный голос? Как будто не его собственный. Доигрался! Говорить с собой не своим голосом. А что дальше будет?

«Ты дерьмо, клянусь рыбьими потрохами! Не бери приз! На кой он тебе?!»

Ступеньки. Вроде бы, не крутые, а подниматься тяжело. Ступни соскальзывают с ковровой дорожки. Перси пару раз споткнулся. Дьявольщина! Не дай Бог зрители подумают, что он пьян.

Улыбающийся ведущий протягивает ему тяжелую статуэтку Золотого Драго. Надо принять. Поднять ее высоко над головой. И поклониться. Так принято.

Проклятье! И руки не слушаются. Перси ищет спасения и поддержки в зале. Вот он находит знакомое и такое родное лицо Нэнси. Улыбается ей.

Боже! Что это?! Она поднимается и быстро уходит! Почему?

– Стой, Нэнси! Стой! – кричит ей вслед Персиваль. Но вместо крика из горла вылетает лишь хрип.

…Золотой Драго надвигается, просясь в руки.

– Ну, шше, мистер Лоуренссс! – как-то странно, прямо по-змеиному шипит ведущий. – Ччего вы медлите? Берите и поклонитесссь!!

…А Нэнси уходит. Вот она уже открывает дверь.

«Козел ты, клянусь рыбьими потрохами! – возмущается „не свой“ голос. – Твоя девчонка уходит, а ты тут из-за цацки дурью маешься! Да брось ты эту цацку! В жизни еще и не такие будут!»

Перси прыгает прямо со сцены – как с вышки в воду. Туда, в темный зал.

– Осстановиитесссь! – пронзительно шипит в спину голос ведущего.

– Нэнси! Нэнси-и!!

Темнота…

– Алексей Юрьевич, до начала церемонии осталось полтора часа, – вежливо напомнил помощник.

– Да, да, – очнулся от глубоких раздумий Президент. – Все уже в сборе?

– Ожидаем только Елизавету Генриховну. Она уже звонила по мобильному. Ее самолет прибывает в Шереметьево через пятнадцать минут.

Президент покачал головой.

Вот же непоседа. Сколько раз пробовал ее убеждать, что супруге главы Союза Славянских Государств не гоже рыться в заброшенных могилах. Так нет же! Не хочет, видишь ли, потерять квалификацию.

«Что буду делать, когда ты уйдешь с поста?» – задиристо спрашивала Лиз.

«Уйдешь!»

Легко сказать! А на кого страну оставить?

…Еще только год прошел после Референдума об объединении России, Украины и Белоруссии и избрания его, Алексея Мережко, на пост Президента новообразованного государства. Впереди еще столько работы!