Текст книги "Белое движение. Исторические портреты (сборник)"

* * *

Настроение в войсках было подавленное, все жертвы и лишения оказались напрасными. Одновременно между командованием и Правительством вспыхнула рознь: Вержбицкий и Молчанов обвиняли Меркуловых в недостаточном финансировании Армии. Теплая одежда была доставлена на фронт слишком поздно, а вместо валенок С. Д. Меркулов лично закупил в США по дешевке партию армейских резиновых калош, которые оказались совершенно непригодны в походных условиях и стали причиной массовых обморожений.

Обстановка накалялась, и дело кончилось тем, что 29 мая генералы поддержали Народное Собрание, потребовавшее отставки Правительства. Однако Меркуловы не желали уходить, они нашли опору среди бывших «семеновцев», и в свою очередь объявили Народное Собрание распущенным. Вооруженное противостояние во Владивостоке, которое было окрещено «недоворотом», продолжалось в течение недели и грозило полным распадом и гибелью белой Приморской государственности. Первым это осознало командование Армии, и 3 июня генералы Вержбицкий, Молчанов, Смолин и Бородин направили телеграмму в Харбин генералу Дитерихсу с предложением принять власть. 8 июня Дитерихс прибыл во Владивосток, где объявил об одновременном роспуске Правительства и Народного Собрания и о созыве Земского Собора.

После того, как страсти улеглись, Дальне-Восточная Армия была реорганизована и переименована в Земскую Рать, в которой генерал Молчанов возглавил «Поволжскую Рать» (или группу) – фактически тот же свой бывший 3-й корпус. Во главе этой рати Викторин Михайлович с 6 сентября по 25 октября 1922 года принял участие в защите Приморья от наступающих войск НРА ДВР, во всех боях короткой кампании, которая получила у белых емкое наименование «Последнего похода». Он со своей группой составил гарнизон Спасска и 8–9 октября оборонял этот город от яростных атак красных; он же затем командовал правым флангом Земской Рати 13–14 октября в сражении при Монастырище.

Эти сражения были проиграны, и Земской Рати пришлось покинуть пределы родной земли. Группа Молчанова отходила вдоль берега Амурского залива на Посьет; 1 ноября она вместе с другими частями перешла границу и прибыла в Хунчун, а оттуда в Гирин, где были устроены лагеря для беженцев. Затем в мае 1923 года Молчанов, вместе с генералами Дитерихсом и Вержбицким, был удален из лагерей китайскими властями. В том же году через Японию Викторин Михайлович с семьей переехал в США, в Сан-Франциско. Позже здесь обосновалась довольно большая группа Ижевцев и Воткинцев, а в 1961 году по инициативе Молчанова было создано Ижевско-Воткинское объединение. После Второй мировой войны правительство США вспомнило о русских ветеранах, и как бывшим союзникам еще по Первой, Великой войне им начали выплачивать небольшую пенсию. Викторин Михайлович вплоть до 1967 года работал суперинтендантом (фактически – завхозом) одного из первых высотных зданий в Сан-Франциско. В 1975 году в журнале «Вестник Первопоходника» появилось траурное известие:

«В пятницу 10 января с[его] г[ода] в 10 часов вечера в Сан-Франциско в Калифорнии скончался доблестный герой Белой борьбы в Сибири генерал-лейтенант В. М. Молчанов. Погребение состоялось 14 января на Сербском кладбище».

Генерал Молчанов… Вождь и командир тысяч простых русских людей, шедших за ним до конца. Его солдаты: Ижевцы, Воткинцы и Прикамцы, Белоповстанцы и Добровольцы, ветераны Хабаровского и Ледяного походов… Всем им как нельзя больше подходят простые и искренние слова, сказанные когда-то участником Белой борьбы Арсением Несмеловым над могилой его друга и бессменного молчановского адъютанта, поэта Леонида Ещина:

 
Спи спокойно, кротчайший Ленька.
Чья-то очередь за тобой!..
Пусть приснится тебе «Маклёнка»,
Утро, цепи и легкий бой!
 

Вечная им всем память!

А. А. Петров

Контр-адмирал Г. К. Старк

Георгий Карлович Старк[148]148
  В официальных документах дореволюционного периода имя Г. К. Старка приводится как «Георгий», сам же он подписывался как «Юрий» (впрочем, так же его имя пишется и в некоторых документах периода Гражданской войны). Мы будем упоминать имя Старка в соответствии с его послужным списком – Георгий. – Н. К.


[Закрыть] родился 20 октября 1878 года в Санкт-Петербурге. Фамилия Старк – шведского происхождения: «Starck» в переводе со шведского означает «сильный». Земельные владения рода располагались под Выборгом и Турку, на территории Финляндии, с 1322 по 1808 год входившей в состав Королевства Швеции. Род Старков введен во дворянство в 1634 году. Представители младшей ветви рода, обрусев, числились дворянами Великого Княжества Финляндского, а с 1818 года – уже и русскими.

Первое упоминание рода в России относится к царствованию Алексея Михайловича. Подполковник Яков Старк 22 июля 1667 года был причислен к «государеву судовому делу» (он участвовал в постройке военного корабля «Орел» в селе Дединово на Оке). С середины XVIII века первые из Старков, состоявших на русской службе, поселяются в Петербурге. Многие представители этого скандинавского рода участвовали в войнах, которые вела Россия в XVIII–XIX веках.

Отец Г. К. Старка – Карл Александрович Старк (1846–1883) окончил Военно-юридическое училище, но сразу же после этого оставил военную карьеру, занявшись предпринимательской деятельностью. Он основал нотариальную контору, участвовал (брал подряды) в строительстве Дворцового и Троицкого мостов в Петербурге. Последнее предприятие оказалось неудачным – К. А. Старк разорился. Но вскоре ему удалось расплатиться с долгами, и он вместе с семьей уехал в Америку, где купил ферму. Через два года Старки вернулись в Россию, и глава семейства арендовал ферму под Новороссийском. В ноябре 1883 года на своей ферме К. А. Старк был убит грабителями. Помимо Георгия, в семье Старков было еще два сына и три дочери.

После смерти отца жизнь многочисленной семьи стала весьма непростой. Аграфена Никаноровна Старк (1847–1913) была вынуждена устроиться экономкой в имение О. Н. Поповой под Смоленском, куда уехала вместе с младшей дочерью. Остальные дети были устроены в различные казенные учебные заведения. Георгий Старк учился в нескольких частных школах, а с 1888 по 1891 год – во 2-й Петербургской гимназии.

Что именно способствовало избранию Старком морской карьеры, мы точно не знаем (возможно, тот факт, что представители его рода и до этого служили на флоте), но в 1891 году он поступил в Морской кадетский корпус – старейшее учебное заведение, готовившее командные кадры строевого состава Российского Императорского Флота. О своих годах обучения Г. К. Старк вспоминал так: «Летом 1891 года, приготовившись в пансионе Ивановского к экзамену в Морской корпус, в августе его сдал: по математике блестяще, по русскому языку плохо, а по сочинению провалился. Был принят в корпус и первые три года был стипендиатом Великого княжества Финляндского. В первом же году ухитрился остаться на второй год; тетя говорила, что это из-за болезни; правда, я много болел, но я думаю, что не без лени. Остальные шесть лет я учился средне, некоторые преподаватели меня считали плохим учеником, зато другие (математики и преподаватели точных морских наук) считали меня одним из лучших и по моим задачам проверяли остальных. В младшем специальном классе, где было больше всего этих наук, я дошел до четвертого ученика». Во время обучения будущим офицерам давалась не только солидная теоретическая подготовка, но и морская закалка, приобретавшаяся в практических плаваниях. Всего за годы учебы Г. К. Старк провел 16 месяцев в море.

15 сентября 1898 года он был произведен в первый офицерский чин мичмана и назначен в 15-й флотский экипаж Балтийского флота. После двухмесячного отпуска, полагавшегося всем окончившим Морской кадетский корпус, Старк явился к месту службы. Вновь обратимся к его мемуарам: «Через месяц я был назначен командиром 4-й роты броненосца “Севастополь”, который состоял в экипаже. На броненосце, стоявшем в доке, жила небольшая часть команды, а остальные жили в экипаже, т. е. в казармах на берегу. Никто меня не учил службе, и я не знал, что́ надо требовать от людей. Строевые занятия, дежурства по дивизии, т. е. на три большие казармы, караулы в лаборатории, это все, что от нас требовалось. Остальное время мы проводили в Морском собрании, где завтракали и играли на бильярде. Если бы это продолжалось, то я превратился бы в никуда не годного офицера».

Большое значение в жизни Георгия Карловича имело состоявшееся в этот период знакомство с семьей своего однокашника по корпусу – Александра Владимировича Развозова (в июле – декабре 1917 года и в марте 1918-го он командовал Балтийским флотом, а в 1920 году – умер в тюремной больнице, будучи обвиненным большевиками в контрреволюционном заговоре). Семья Развозовых стала для Старка поистине второй семьей, а в 1908 году он женился на родной сестре А. В. Развозова (об этом ниже). В апреле 1899 г. Старк вместе с Развозовым был назначен в первое офицерское шестимесячное плавание на пароход «Днепр». Целью плавания были промерные работы между Виндавой и Либавой. В 1900–1902 годах Старк плавал на крейсере «Герцог Эдинбургский», на котором проходили практику будущие унтер-офицеры. По его собственным словам, эти два плавания дали ему очень много и сделали его знающим офицером. После возвращения из похода на «Герцоге Эдинбургском» лейтенант Старк (в этот чин он был произведен 6 декабря 1902 года) поступил в Минный Офицерский Класс, который закончил через год и был зачислен в минные офицеры 2-го разряда (а в 1904 году – и 1-го). Последующие годы для Старка были связаны с крейсером «Аврора».

* * *

Боевое крещение Г. К. Старк получил во время Русско-Японской войны. «Аврора» в составе 2-й Тихоокеанской эскадры 2 октября 1904 года вышла из Либавы на Дальний Восток под командованием капитана 1-го ранга В. Р. Егорьева. Историк крейсера писал: «… “Аврора” совершила… беспримерный в мировой истории 224-суточный поход через три океана, который можно приравнять к подвигу. Изнурительное плавание в условиях тропиков, бесчисленные угольные погрузки, которые производились либо в открытом океане, либо в безлюдных, плохо защищенных от ветра бухтах (русские корабли из-за правил нейтралитета не имели права заходить в иностранные порты), закалили авроровцев. В этом тяжелом походе “Аврора” зарекомендовала себя как один из лучших кораблей эскадры. “Впечатление от ‘Авроры’ самое благоприятное. Команда веселая, бодрая, смотрит прямо в глаза, а не исподлобья, по палубе не ходит, а прямо летает, исполняя приказания”, – так записал в своем дневнике вновь назначенный на крейсер врач В. С. Кравченко. В таких тяжелых, изнурительных работах, как погрузка угля, принимал участие весь экипаж, включая офицеров. В работе не участвовали только те, кто нес вахту».

Друг и соплаватель Старка – корабельный врач «Авроры» Кравченко, чье свидетельство было только что процитировано, приводит в своих воспоминаниях относящийся к биографии Георгия Карловича любопытный эпизод, который произошел непосредственно перед сражением. «Между прочим, лейтенант Ю. К. Старк рассказал свой сон; я приведу его, потому что он оказался пророческим: “Идем мы мимо Цусимы, а на Цусиме какой-то порт, и вот из него стройно-престройно (не так, как наша) выходит японская эскадра. Передние корабли ее, ближайшие к нам, уже открыли огонь. Недолеты рвутся о воду, поднимают столбы воды, а осколки летят в боевую рубку и поют-жужжат: ‘Подарочек капитану, подарочек капитану’. Проснулся – будят, говорят: ‘Японские крейсера’…”» Сон, увы, действительно сбылся – командир корабля В. Р. Егорьев погиб в бою при Цусиме.

Во время сражения, которое произошло 14–15 мая 1905 года, «Аврора», следуя в составе крейсерского отряда адмирала О. А. Энквиста за головным крейсером «Олег», в начале дневного боя 14 мая прикрывала с востока колонну русских транспортов. В 14.30 корабли крейсерского и разведывательного отрядов вступили в бой с 3-м и 4-м японскими боевыми отрядами, а в 15.20 – еще и с 6-м боевым отрядом. Около 16.00 «Аврора» попала под огонь броненосных крейсеров 1-го японского боевого отряда и получила повреждения. В то же время русские крейсера вступили в бой еще и с 5-м японским боевым отрядом. Около 16.30 «Аврора» вместе с другими крейсерами ушла под защиту колонны русских броненосцев и прекратила бой.

Всего за время боя было израсходовано 303 боекомплекта калибра 152 мм и 1 282 патрона калибра 75 мм. Крейсер получил 18 попаданий снарядами калибром от 8 до 3 дюймов. Осколки одного из 75-мм снарядов попали в боевую рубку и ранили большинство находившихся там офицеров. Командир корабля был смертельно ранен, командование кораблем принял старший офицер капитан 2-го ранга А. К. Небольсин, сам получивший серьезное ранение. Сразу же после этого старшим офицером корабля был назначен лейтенант Старк. Вновь предоставим слово В. С. Кравченко: «Старшим офицером на время боя был назначен старший минный офицер лейтенант Старк, в силу своей специальности более свободный. Под его руководством тушились пожары, заделывались пробоины, чинились досками пробитые дымовые трубы, пополнялась убыль прислуги, убирались убитые, смывались следы крови».

В мемуарах Георгий Карлович описывает свое участие в бою очень скромно. Однако по свидетельству В. С. Кравченко он вел себя весьма мужественно: «После четырех часов в машину несколько раз спускался уже в роли старшего офицера лейтенант Старк. Как всегда невозмутимый, он прехладнокровно уверял: “‘Ослябя’ перевернулся? Нет! Да нет же, говорю вам!” А его же рассыльный за его спиной кивал головой, что, мол, да. Или: “‘Бородино’ вступил в строй, великолепно идет”, рассыльный сзади: “Никак нет, Ваше Благородие, уже потонул”». В послужном списке Георгия Карловича отмечено шесть ранений разной степени тяжести, полученных в результате взрыва японского снаряда.

Всего в бою было убито 10 человек (все похоронены в море) и 89 ранено (из них 6 – смертельно и 18 – тяжело). Корабль получил повреждения корпуса и надстроек, частично вышла из строя система управления артиллерийским огнем, были разбиты одно 152-мм и пять 75-мм орудий. В ночь на 15 мая адмирал Энквист, предвидя полное поражение русской эскадры, принял решение увести оставшиеся у него три крейсера на юг. Следуя за флагманом, «Аврора» форсировала ход, в темноте оторвалась от преследования японских кораблей и после морского перехода 21 мая прибыла в Манилу (Филиппины, США), где 25 мая 1905 года была интернирована. После окончания войны крейсер 19 февраля 1906 года вернулся на Балтику.

После Цусимы в глазах так называемого «общественного мнения» (формируемого зачастую врагами России) престиж флота резко упал. Необоснованные обвинения посыпались и на моряков крейсерского отряда, которые были интернированы в Маниле. По этому поводу В. С. Кравченко написал: «Судьба сохранила вас в живых для Родины, для новых испытаний и новых подвигов, и стыдиться, авроровцы, вам нечего!» На наш взгляд, эти слова оказались особенно пророческими для Г. К. Старка.

* * *

После возвращения в Россию Старк продолжил службу на «Авроре»: в 1909–1910 годах – помощником старшего офицера, следующие два года – исполняющим должность старшего офицера крейсера. В 1907 году он был произведен в старшие лейтенанты.

20 апреля 1908 года Георгий Карлович Старк женился на сестре своего однокашника и друга А. В. Развозова – Елизавете Владимировне Мессер (вдове лейтенанта К. В. Мессера). У четы Старков было двое детей – дочь Татьяна и сын Борис. Судьба семьи после 1917 года сложилась весьма драматично. Елизавета Владимировна Старк скончалась летом 1924 года в Петрограде, так и не увидев больше своего мужа. Борис Старк начиная с десятилетнего возраста работал для того, чтобы прокормить семью. Первым местом его работы стала Морская академия, где он служил рассыльным. Лишь в 1925 году детям Старка удалось через Финляндию выехать к отцу во Францию. Там Борис Георгиевич окончил электромеханический институт. Но, с детства чувствуя тягу к служению Господу, в 1937 году он принял священство. С 1940 года отец Борис Старк служил в церкви Русского Дома и русского кладбища в Сент-Женевьев де Буа под Парижем. В 1952 году он переехал в СССР и получил приход в Костроме, с 1953 по 1960 год служил в Херсоне, с 1960 по 1962-й – в Рыбинске, а с 1962 года – в Ярославле, где одно время он был настоятелем кафедрального собора. Именно благодаря сыну Г. К. Старка стали появляться первые публикации, посвященные его отцу, были сохранены и переизданы труды Георгия Карловича. Сан священника приняли и два сына отца Бориса – Михаил и Николай.

В августе 1911 года «Аврора», входившая в то время в учебный отряд кораблей Морского корпуса, возвратилась в Кронштадт после почти двухлетнего плавания, пройдя 25 557 миль. И в том же месяце Старка (как офицера, замещавшего командира) вызвали в Морское министерство, где ему было объявлено о решении отправить корабль в новое дальнее плавание – в Королевство Сиам (ныне – Таиланд). Крейсер должен был представлять Россию на коронационных торжествах, посвященных вступлению на престол Короля Рамы VI Вачиравуда. Выбор пал именно на «Аврору» в силу того, что она была одним из лучших крейсеров Балтийского флота. 8 сентября корабль перешел в Ревель, где командующий флотом произвел тщательный осмотр корабля, вновь остался доволен его состоянием и дал теплое напутствие экипажу. Дальнейший переход проходил по маршруту Неаполь (где на борт крейсера прибыл Великий Князь Борис Владимирович – официальный представитель России на коронации) – Порт-Саид – Аден. 16 ноября «Аврора» прибыла на рейд конечного пункта своего плавания – Бангкок. Великий Князь Борис Владимирович со свитой и два офицера корабля, включая командира, отправились на торжества. 30 ноября «Аврора» снялась с якоря и начала обратный путь на Родину.

Позже крейсер еще длительное время находился в Средиземном море, неся нелегкую службу, и только 16 июля 1912 года возвратился в Кронштадт, посетив на переходе порты Алжира, Франции, Норвегии. Общая протяженность похода составила 26 275 миль. В марте 1912 года старший лейтенант Старк покинул корабль, отправившись в Россию, в двухмесячный отпуск. Во время этого похода Г. К. Старк был награжден мекленбургским орденом Грифона офицерского креста. Пожалован этой наградой был за… удачный тост, произнесенный в честь Великого Герцога Мекленбург-Шверинского. «Очень лестно, главное – заслуженно», – с иронией написал по этому поводу Георгий Карлович.

В 1912–1914 годах Старк командовал эсминцем «Сильный» на Балтике. 6 декабря 1912 года он был произведен в чин капитана 2-го ранга «по линии».

* * *

Первую мировую войну Г. К. Старк начал на мостике эскадренного миноносца «Страшный», в командование которым он вступил 20 октября 1914 года. В дальнейшем, вплоть до оставления службы, флотская карьера Георгия Карловича была связана с эсминцами, достаточно активно участвовавшими в боевых действиях на Балтике. «Страшным» он командовал вплоть до 1916 года. Служба на эсминцах была зачастую достаточно рутинной – бесконечные дозоры, в которых, как писал Старк «все выбалтывались… раздергивая себе нервы, а миноносцам машины». Участвовали эсминцы и в минных постановках в неприятельских водах. 7 ноября 1915 года «Страшный» принял участие в бою у банки Спаун (Спон). Во время этого боя русские корабли потопили маленький сторожевой корабль «Норбург» (бывший траулер), вооруженный двумя 37-мм пушками. Русские подняли из воды командира и 19 человек команды. Этот успех, не будучи значительным, тем не менее нарушил организацию немецкой дозорной службы.

В марте 1916 года Старку довелось близко познакомиться с начальником Минной дивизии капитаном 1-го ранга А. В. Колчаком. Причем произошло это при довольно неприятных и для Старка, и для Колчака обстоятельствах. «В середине марта начальник дивизии Колчак приехал к нам смотреть работы, – вспоминал Георгий Карлович. – Пестрота работ его удивила, а так как он и раньше, вероятно, был в плохом настроении, то он начал на всех орать. Ко мне он пришел к одному из последних. В [радио]телеграфной рубке он увидел телеграфиста с обвязанной щекой, он закричал, что это не военный человек, а баба, и узнав, что он старший телеграфист, приказал разжаловать его в рядовые. Тут я вмешался и все еще спокойным голосом сказал, что у этого человека болят зубы, а что лишить звания мы не имеем права, так как он имеет Георгиевскую медаль и потому, согласно статуту, он может быть лишен своего звания только по приговору суда. Ни с кем не простившись, Колчак уехал. Не скажу, что после его ухода у нас было бы бодрое настроение, я был зол, как черт.

После завтрака я пошел к начальнику дивизиона и просил разрешения поговорить с начальником дивизии по служебному делу. Увидев мой взволнованный вид, он мне посоветовал отложить мой разговор до завтра, но я настоял на своем и он мне дал разрешение. На своем флагманском пароходе “Либава” (тут помещался штаб, а на миноносце на походах бывало минимальное количество штаба) он (Колчак. – Н. К.) меня принял около половины шестого, до этого он был в отсутствии. Я, прежде всего, сказал ему, что пришел с разрешения начальника дивизиона поговорить насчет сегодняшнего смотра. Наш разговор продолжался больше часа, я выложил ему все, что у меня было на душе. Сказал, что нельзя ошибки одних взваливать на всех, что боевой дух у людей в теперешнее трудное время надо поднимать не криками, а постоянным ровным отношением, и что сегодняшний смотр в этом отношении дал отрицательные результаты. Дальше я перешел вообще к нашему дивизиону. В начале войны говорили, что наш дивизион, как совершенно исправный, всюду пройдет в первую голову, и действительно, первые два года во всех операциях мы принимали участие, идя впереди; на наше счастье или несчастье мы не встретили неприятеля; после операций все получали награды, а мы ничего, поднятию настроения у людей это не способствовало.

Александр Васильевич разволновался, и я тоже, в конце разговора мы почти кричали друг на друга. Многие подробности мне рассказывал в Маниле мой начальник штаба Николай Юрьевич Фомин, который в это время был старшим флаг-офицером у Колчака. В конце Александр Васильевич сказал: “Знаете, Юрий Карлович, этот разговор лучше прекратить”.

На другой день он по делам уехал в Гельсингфорс. Через два дня, вернувшись, он сделал смотр дивизиону, благодарил всех за трудную боевую работу. Перед уходом со “Страшного” он отозвал меня в сторону и сказал: “Знаете, Юрий Карлович, после нашего разговора я много думал и по дороге в Гельсингфорс, и там тоже. Вы были правы”. Я искренне поблагодарил его. После этого признания я бы пошел за ним куда угодно. Трудно бывает понять свою ошибку, но еще труднее признаться в ней». Как мы увидим из дальнейшего повествования, в страшные годы Гражданской войны Старк действительно оказался одним из тех офицеров, кто стал на сторону Верховного Правителя России и до конца прошел эпопею Белого движения в Сибири.

В марте 1916 года Старк был награжден орденом Святого Владимира IV-й степени за совершение восемнадцати 6-месячных морских кампаний и «бытность в сражениях». Он был единственным из своего выпуска Морского корпуса, удостоенным этой награды. 23 ноября 1916 года Георгий Карлович был допущен к исполнению обязанностей начальника 5-го дивизиона эскадренных миноносцев Балтийского флота. В том же ноябре он недолго командовал эсминцем «Донской Казак», а 6 декабря был произведен «за отличие» в следующий чин капитана 1-го ранга. С 4 декабря 1916 года по 12 марта 1917 года Г. К. Старк командовал 5-м дивизионом, а с 12 марта и вплоть до лета 1917 года – 12-м дивизионом эсминцев.

* * *

Именно в этот период в России произошли трагические события – Государь отрекся от престола, к власти пришло Временное Правительство, благодаря политике которого практически сразу же начался развал вооруженных сил. В полной мере он коснулся и Флота. На кораблях, находившихся в балтийских портах, произошли массовые убийства офицеров, команды отказывались выполнять боевые приказы. Однако война продолжалась, и на плечи оставшихся в живых и верных своему долгу офицеров легла тяжесть борьбы с внешним врагом в условиях анархии и развала. В этих рядах был и Георгий Карлович Старк. Летом 1917 года он возглавил Минную дивизию Балтийского флота.

28 июля 1917 года приказом по Армии и Флоту за отличие по службе «командующий под брейд-вымпелом» (исполняющий должность) начальника дивизии капитан 1-го ранга Г. К. Старк был произведен в контр-адмиралы с утверждением в занимаемой должности. Интересно проследить реакцию современников на данное назначение Георгия Карловича. Очевидец событий через много лет в эмиграции вспоминал: «Но в начале июля, после выступления большевиков в Петрограде, тогдашний командующий флотом контр-адмирал Дмитрий Николаевич Вердеревский был сменен и командующим был назначен наш Александр Владимирович Развозов, вместо которого дивизию принял капитан 1 ранга Юрий Карлович Старк, достойный человек и офицер, но по своим качествам, особенно в то время, совершенно не подходивший к этой должности. Помню, как многие на дивизии были удивлены этим назначением Юрия Карловича на такое ответственное место. По условиям того времени начальнику дивизии невольно приходилось выступать на разного рода собраниях, – Юрий Карлович говорить не умел, начинал волноваться и тогда заикался, недостаток крайне неподходящий для проведения желаемого решения.

Хорошо помню собрание представителей судовых комитетов, собравшихся решать вопрос: возможно ли теперь, летом, увольнять команды в отпуск (конечно в ограниченном количестве). Этот же вопрос уже обсуждался раньше, при Развозове, и благодаря ему отпуска были запрещены. На описываемом собрании первым говорил Юрий Карлович, говорил неудачно, и чувствовалось, что он никого не убедил. Вероятно, он и сам это понял и в конце речи заявил, что он, как начальник дивизии, отпуска запрещает. Затем говорили матросы, почти все против решения начальника дивизии, и большинством голосов было постановлено: “Команду в отпуска увольнять”. Начальник дивизии, только что приказавший не увольнять, оказался в неловком положении, так как на другой же день матросы поехали в отпуска».

Старший офицер эсминца «Новик» Г. К. Граф в своих воспоминаниях отмечал: «Должность начальника дивизии перешла к капитану 1 ранга Ю. К. Старку, человеку очень порядочному, но совершенно непригодному для такой роли в разгар революционного брожения и полного сумбура понятий. С этого момента дела пошли совсем плохо». Командир крейсера «Баян» капитан 1-го ранга С. Н. Тимирев, не так хорошо знавший обстановку в дивизии, вспоминал: «Вместо Развозова на Минную дивизию был назначен (с согласия команд, конечно) Ю. К. Старк, бывший до сего времени начальником одного из дивизионов миноносцев типа “новик”. Это был спокойный и разумный офицер, умевший ладить с командами; как давно служивший на Минной дивизии, он прекрасно знал обстановку в Моонзунде и вполне успешно продолжал работу своих предшественников».

Что характерно – все мемуаристы, писавшие в разное время, одинаково отмечают положительные черты Георгия Карловича Старка как офицера, моряка и человека.

Последним боевым эпизодом Мировой войны, в котором довелось принять участие контр-адмиралу Старку, стала Моонзундская операция – боевые действия кораблей морских сил обороны Рижского залива против германской эскадры 29 сентября – 6 октября 1917 года. Целью операции для немцев была ликвидация угрозы со стороны моря северному флангу их армии. Морские силы германцев были сведены в отряд особого назначения в составе более 300 боевых кораблей и судов, в том числе 10 линкоров, 1 линейный крейсер, 9 легких крейсеров, 68 эсминцев и миноносцев, 6 подводных лодок, 90 тральщиков, свыше 100 самолетов и дирижаблей, а также 25-тысячный десант со 125 орудиями и минометами и 225 пулеметами. Русские морские силы в Рижском заливе состояли из 116 кораблей и судов, в том числе линейных кораблей (эскадренных броненосцев) «Слава» и «Гражданин» (бывший «Цесаревич»), 3 крейсеров, 36 эсминцев и миноносцев, 3 канонерских лодок, 5 заградителей, 3 подводных лодок и 30 самолетов. Основу противодесантной обороны составляли 16 береговых батарей (54 орудия калибром от 75 до 305 мм) и минные заграждения. Гарнизон островов насчитывал 10 тысяч штыков, 2 тысячи сабель, 64 полевых орудия и 118 пулеметов. Русскими силами командовал выдающийся моряк адмирал М. К. Бахирев.

Боевые действия начались с высадки германского десанта в северо-западной части острова Эзель, в бухте Тага Лахт. 1 октября на Кассарском плесе произошел морской бой между германскими кораблями и русскими эсминцами. В дальнейшем, 3 октября вражеский десант захватил остров Эзель, и германский флот вошел в Рижский залив. В бою 4 октября у Куйваста линкоры «Слава», «Гражданин» и крейсер «Баян» столкнулись с немецкой эскадрой в составе 2 новейших линкоров, 2 крейсеров и 11 эсминцев. Получивший в бою подводные пробоины линкор «Слава» не мог пройти через Моонзундский канал и был затоплен своей командой. 5 октября противник овладел островом Моон, а через день и островом Даго. Русские морские силы ушли в Финский залив, предварительно заградив фарватеры затопленными пароходами и поставив у южного входа в пролив Моонзунд минные заграждения. Германский флот потерял эсминцы S-64, Т-54, Т-56 и Т-66, патрульные суда «Альтаир», «Дельфин», «Гутейль», «Глюкштадт» и тральщик М-31, русский флот потерял броненосец «Слава» и эсминец «Гром». Ряд кораблей и судов обеих сторон получили повреждения.

По мнению очевидцев событий как с русской, так и с германской стороны, основной причиной успеха немецкого флота было крайне низкое моральное состояние противостоявших ему сил, отсутствие дисциплины и сплоченности: «Недоверие команд к офицерам и даже друг к другу, стремление большинства только к собственному спасению; полный упадок дисциплины выступают ярким пятном на фоне громких резолюций и того якобы подъема, которым характеризовалось настроение наших армий летом 1917 года». Известно, что незадолго до начала Моонзундской операции М. К. Бахирев и Г. К. Старк подали рапорты на имя Командующего флотом с просьбой об отчислении их от занимаемых должностей. Причина этого – очевидность полной бесперспективности службы в условиях анархии и развала. Но с началом боевых действий оба они остались на своих постах и стремились драться с противником. Потопленные корабли и понесенные германцами потери свидетельствуют о том, что даже в столь критические моменты среди офицеров и нижних чинов Русского Флота все же оставались верные своему долгу люди.

К концу 1917 года Г. К. Старк был отмечен рядом наград, большинство из которых он получил за участие в боях и походах: орденами Святой Анны III-й степени с мечами и бантом (1907), Святого Станислава III-й (1906) и II-й степеней (1908) и мечами к последнему (1915), Святого Владимира IV-й степени с бантом за 18 кампаний (1915); медалями: в память Русско-Японской войны 1904–1905 годов (1906), плавания в 1904–1905 годах 2-й эскадры флота Тихого океана (1907), 300-летия царствования Дома Романовых (1913), 200-летия Гангутской победы (1915), а также золотым знаком окончания курса Морского корпуса (1910).