Текст книги "Белое движение. Исторические портреты (сборник)"

На наш взгляд, во многом такому исходу суда способствовал тот факт, что за время, прошедшее от предания Старка суду до собственно судебного заседания, адмирал Колчак успел стать Верховным Правителем России, а «дать в обиду» Старка, которого он знал еще во время совместной службы на Минной дивизии Балтийского флота, он просто не мог. Хотя вполне возможно, что суд объективно разобрался в причинах действий адмирала. Ведь очевидно (если обратиться к описанным выше примерам действия Флота в этот период), что правда в описываемом случае была на стороне моряков, которые воевали на кораблях, «бронированных» кипами хлопка, против красных миноносцев и самолетов. Губить же людей и корабли понапрасну адмирал Старк не захотел. Наверняка все это понимал и Колчак.

Чтобы завершить «судебную историю», приведем фрагмент телеграммы от 27 ноября, посланной генералом Люповым в адрес Старка после оправдания последнего. «…Желая Вам счастливой дороги, я спешу передать Вам еще раз, что я всегда считал Вас боевым адмиралом, много и честно поработавшим на пользу нашей многострадальной родины. В присутствии команд всех судов флотилии особого назначения я оттенил Вашу и капитана 2 ранга Феодосьева боевую службу и просил принять мою благодарность. Будучи назначен на чрезвычайно ответственный пост командующего войсками Камской группы и неся ответственность перед родиной и войсками Корпуса, я считал своим долгом предать Вас суду за неисполнение моего боевого приказа. Вот суд Вас оправдал, значит Вы были вправе этого приказа моего не исполнить. Поступив как старый и честный солдат, прилагающий все силы, [чтобы] поднять на ноги нашу гибнущую родину, я ныне приветствую оправдательный приговор и желаю Вам счастливой службы в том великом деле спасения родины, которое мы все сейчас делаем, [и] крепко жму Вашу руку». На наш взгляд, в этих словах чувствуется определенная горечь Люпова, который действительно был старым солдатом, Георгиевским кавалером, прошедшим, как и Старк, две войны. При этом причина горечи видится нам не в том, что генерал был недоволен оправданием Старка (впрочем, учитывая его «непримиримую» позицию, занятую до суда, отчасти возможно и это), а скорее всем ужасом, происходящим со страной, которой и Люпов, и Старк служили…

В тот же день, когда военно-полевой суд вынес Старку оправдательный приговор, Верховный Правитель адмирал Колчак произвел смотр командам 1-го и 3-го дивизионов Речного Боевого Флота. Он с удовлетворением отметил «отличный воинский вид этих частей, прошедших тяжелую службу на реках в течение прошлого года». Наверняка в эти дни и Колчаку, и Старку, да и вообще всем морским офицерам, волею судьбы и долга перед Родиной оказавшимся на просторах Сибири, будущее возрождение Флота казалось особенно близким. Колчак как никто другой понимал его значение для России, в том числе и в Гражданской войне. Было сформировано морское министерство, началось создание Речной боевой флотилии на Каме, организовывались морские части и учебные подразделения. Многим из тех, кто начал воевать на Волге в 1918 году, предстояло служить и воевать под Андреевским флагом вплоть до весны 1923-го.

* * *

Через два дня после вынесения контр-адмиралу Старку оправдательного приговора он прибыл в Омск. Именно ему предстояло возглавить новую воинскую часть, в которую вошли многие его сослуживцы по Речному Боевому Флоту Комуча – отдельную бригаду морских стрелков. Приказом по Флоту и морскому ведомству, подписанным 3 декабря 1918 года еще одним сослуживцем Старка по Минной дивизии – адмиралом М. И. Смирновым, возглавившим морское министерство в правительстве адмирала Колчака, Георгию Карловичу было поручено возглавить комиссию «для составления проекта штата и положения Морской Стрелковой бригады и отдельных береговых команд Морского Ведомства и выяснения вопросов, связанных с предстоящим формированием частей морских стрелков».

12 декабря Верховным Правителем России и Верховным Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами адмиралом Колчаком был издан приказ, который гласил: «1. Из команд Речной Боевой флотилии сформировать в составе Морведа[152]152
  Морского ведомства. – Н. К.


[Закрыть] стрелковую бригаду шестибатальонного состава – “Отдельную бригаду Морских стрелков”. 2. Формирование производить последовательно, начиная со штаба бригады и двух батальонов и произвести дальнейшее формирование после обучения двух батальонов, причем порядок формирования должен быть таков, чтобы части были постоянно боеспособны. 3. Снабжение и пополнение команд Речной Боевой флотилии до состава двух батальонов Морских стрелков произвести из Военведа[153]153
  Военного ведомства. – Н. К.


[Закрыть]. 4. Предоставить командиру Отдельной бригады Морских стрелков права начальника дивизии». Согласно штатам, при каждом батальоне должны были быть следующие части: специальная рота, пулеметная команда, команда связи, подрывная команда, перевязочный пункт, нестроевая команда, учебная команда. Всего в бригаде предполагалось иметь 75 офицеров, 8 военных чиновников, 1 496 солдат и 207 лошадей. Командиром бригады был назначен контр-адмирал Г. К. Старк, помощником командира – капитан 2-го ранга П. В. Тихменев.

К 23 марта 1919 года в бригаде были укомплектованы два батальона и команда связи Штаба, сформированные в Красноярске. В первом батальоне по спискам числилось 1 050 человек, во втором – 521, а всего в бригаде – 1 637 человек рядового и унтер-офицерского состава, из них 236 добровольцев, остальные – мобилизованные. Причем заявления с просьбой о зачислении в бригаду подавали самые разные люди, от офицеров Флота до учеников Учительской семинарии и гимназистов. Из списков личного состава видно, что бригада была морской лишь по подчиненности Морскому министерству и названию. Моряки занимали в ней только штабные и командные должности, вплоть до уровня ротного командира. Основную же массу командиров составляли сухопутные офицеры разных родов оружия. Постановлением Совета министров Всероссийского Правительства от 10 января 1919 года был учрежден Корпус морских стрелков. В соответствии с «Временным положением об офицерах Корпуса Морских стрелков» офицеры сухопутных войск при поступлении в части морских стрелков переименовывались в морские чины.

Третий и четвертый батальоны бригады были сформированы в апреле – мае 1919 года. Местом формирования третьего батальона была назначена Пермь, четвертого – Уфа. С 23 декабря 1918 года по 14 марта 1919-го в составе бригады находился бронепоезд, вооруженный одним 75-мм и тремя морскими 3-дюймовыми орудиями (затем он был передан Военному ведомству, но без личного состава, орудий и боезапаса). Стрелковое оружие для двух батальонов бригады было выделено союзниками-французами, но вместо 1 700 винтовок бригада получила 1 660, из них много учебных и сломанных. Первоначально организация бригады предусматривала тесное взаимодействие ее с Речной боевой флотилией, сформированной из вооруженных пароходов для действий на Каме, даже размещение части обоза на плавсредствах, но в действительности бригада действовала как самостоятельная сухопутная часть, лишь время от времени – совместно с флотилией.

На сегодняшний момент о боевых действиях бригады известно немного. Уже вскоре после начала формирования ей пришлось принять участие в боях при подавлении восстаний, то и дело происходивших в Енисейском крае. 29 декабря 1918 года на «внутренний фронт» был отправлен отряд из 160 офицеров и стрелков 1-го батальона при восьми пулеметах и двух орудиях. В дальнейшем состав морского отряда периодически менялся, окончательно же он покинул Енисейский фронт в середине марта 1919 года, чтобы уже через месяц вновь принять участие в боях. Морской министр адмирал М. И. Смирнов писал в своих воспоминаниях об участии морских стрелков в борьбе с партизанами: «Как оказалось, это обстоятельство не осталось без хорошего влияния, так как люди получили боевое крещение и впоследствии на фронте батальоны отличались стойкостью». Вновь 1-й батальон был выдвинут на фронт в середине апреля 1919 года (перед выдвижением ему был вручен знаменный флаг). Батальон был разделен на две части – три его роты вошли в состав Западной Армии, 1-я рота – в состав Сибирской Армии. 2-й, 3-й и 4-й батальоны, по свидетельству Н. Ю. Фомина, «…действовали вне связи со штабом бригады в двух различных армиях». В июне 1919 года 1-й и 4-й батальоны числились приданными Сибирской Армии, в своем составе они насчитывали 930 штыков, 4 пулемета и одно трехдюймовое орудие.

К сожалению, очень мало известно и об участии в боевых действиях непосредственно Г. К. Старка. Однако, судя по немногим сохранившимся документам, оно было весьма активным. В «Краткой записке о прохождении службы», написанной Старком в 1921 году, читаем: «С 8 мая по август 1919 г. во время борьбы с большевиками на рр. Белой и Каме и в Сухопутном походе от Перми до Тобольска, Ком[андиром] Бр[игады] Мор[ских] Стр[елков]. С 1 ноября 1919 г. по 15 марта 1920 г. в сухопутном походе от Омска до Читы, Начальником Дивизии Морских Стрелков…» 18 апреля 1919 года, незадолго до выступления на фронт, приказом Верховного Правителя Старк был награжден «за боевые отличия» орденом Святого Владимира III-й степени с мечами.

24 июня Отдельная бригада морских стрелков была переформирована в дивизию и по штатам была приравнена к Сибирской стрелковой дивизии. 28 июня был отдан приказ о формировании при дивизии Морской артиллерийской бригады в составе двух легких артиллерийских дивизионов, шести легких батарей, двух четырехорудийных 6-дюймовых тяжелых батарей, восьми пулеметных взводов и одного артиллерийского парка. Однако 20 июля выходит приказ начальника Штаба Верховного Главнокомандующего, которым предписывалось сформировать Управление начальника артиллерии дивизии и отдельный артиллерийский парк, а артиллерию иметь в следующем составе: легкий трехбатарейный дивизион (батареи четырехорудийные), отдельная гаубичная или тяжелая батарея (четырехорудийная). Местом формирования артиллерии был назначен город Бийск. Формирование должно было закончиться к 31 августа 1919 года.

В июле, после отступления от Перми, дивизия в «достаточно потрепанном» состоянии была сведена воедино и получила самостоятельный участок фронта в составе Северной группы Сибирской Армии. Во время тяжелых боев июля – августа дивизия потеряла практически весь личный состав. 3 августа вышел приказ начальника Штаба Верховного Главнокомандующего о сформировании из остатков частей дивизии Егерского батальона и придании его 2-й армии. Но приказ этот был отменен, и в середине сентября дивизия была отправлена на переформирование в Новониколаевск. Перед падением Омска она выдвинулась на фронт, не успев закончить формирования. В этот период (ноябрь – декабрь) дивизион артиллерии морских стрелков находился в Барнауле. Состоял он, по разным данным, из 12–16 легких орудий английского образца. Командовал им полковник Саенко. Он участвовал в обороне города от красных партизан 6–9 декабря. Во время отступления осенью 1919 – зимой 1920 года дивизия находилась в арьергарде и с честью прошла Великий Сибирский Ледяной поход.

Участвовал в этой беспримерной эпопее и Г. К. Старк. Около станции Зима он заболел сыпным тифом и был эвакуирован сначала в Читу, а затем – в Харбин. За участие в Сибирском походе Старк получил свою вторую награду за период Гражданской войны – знак для участников похода за № 6007.

В момент подхода к озеру Байкал (конец февраля 1920 года) в составе дивизии оставалось лишь около 300 человек, после чего она была влита в другую часть и перестала существовать как самостоятельное подразделение. 1 февраля 1920 года приказом Атамана Г. М. Семенова все управления, учреждения и части морского министерства Всероссийского Правительства были расформированы.

Г. К. Старк не пошел на службу к Атаману Семенову, как это сделали некоторые офицеры флота, но не уехал и «подальше», как поступил адмирал М. И. Смирнов, перебравшийся в США. Он остался в Харбине, где работал десятником на строительстве домов. Для 42-летнего, прошедшего уже три войны, раненого моряка это была, конечно, не самая лучшая возможность восстановления сил, но других способов заработать на жизнь в тот момент у Старка не было. В Харбине он прожил полтора года, после чего в его морской карьере произошел новый и последний взлет. В июне 1921 года Г. К. Старк возглавил Сибирскую флотилию, подчинявшуюся Временному Приамурскому Правительству.

* * *

Сибирская флотилия, существовавшая в Российском Императорском Флоте с 1731 года (тогда она называлась Охотской, а Сибирской стала с 1856 года), к 1 января 1917 года насчитывала в своем составе 1 вспомогательный крейсер, 1 канонерскую лодку, 14 миноносцев, 1 транспорт-заградитель, 4 минных заградителя, 1 посыльное судно, 2 тральщика. Личный состав флотилии составляли тогда 6 055 матросов и кондукторов. Основные силы располагались в районе Владивостока. По примеру матросов других флотов и флотилий, моряки-тихоокеанцы в конце 1917 – первой половине 1918 года приняли достаточно активное участие в революционных событиях.

С весны 1918 года на Дальнем Востоке появились корабли и войска союзных держав. После свержения здесь Советской власти Сибирская флотилия вошла в состав «Морских сил на Дальнем Востоке», которые были образованы 23 ноября 1918 года. Командовал ими адмирал Тимирев, а с 1 августа 1919 года – адмирал М. И. Федорович. Морские силы на Дальнем Востоке подчинялись Морскому министерству, а в оперативном отношении с 19 июля 1919 года – командованию Приамурского военного округа.

В серьезных боевых действиях в 1919–1920 годах Морским силам на Дальнем Востоке принять участие так и не довелось, их действия ограничились лишь местными рейдами против прибрежных баз красных партизан Приморья. Сам же Владивостокский порт являлся главным (да по существу, и единственным) транзитным пунктом для поставок вооружения, обмундирования и других припасов из-за рубежа для армии адмирала Колчака. Огромную роль здесь играли представители союзных миссий, опиравшиеся на значительные контингенты собственных войск, так что русскому военному и морскому командованию приходилось во всем считаться с их «пожеланиями». Это стало одной из причин того, что собственно русские военные силы в Приморьи в этот период не получили большого развития.

31 января 1920 года на Дальнем Востоке совершился переворот, и власть перешла к Приморской земской управе. В ходе восстания в ночь на 30 января моряки Сибирской и Амурской военных флотилий избрали Военно-морской революционный штаб, который должен был «руководить движением революционных моряков». В течение зимы на флотилии проводились восстановительные и ремонтные работы. 6 апреля 1920 года на территории Забайкальской, Амурской и Приморской областей было провозглашено создание Дальне-Восточной Республики – просоветского по сути, «буржуазно-демократического» по форме «буферного» государственного образования. В составе вооруженных сил новой республики был и Народно-Революционный Флот, куда вошла Сибирская флотилия. Работа по подготовке флотилии к новой кампании прервалась вооруженными выступлениями японских войск 5 апреля 1920 года. В Приморьи был установлен полуоккупационный режим, и лишь в июле японское командование вернуло Приморскому областному управлению ДВР суда Сибирской флотилии. В начале 1921 года Сибирская военная флотилия насчитывала 3 действующих миноносца (из 10) и 5 посыльных судов. К 1 февраля 1921 года на судах и в учреждениях флотилии находились 324 человека командного и административного состава и 1 385 – рядового.

26 мая 1921 года во Владивостоке была свергнута власть ДВР и образовано антибольшевицкое правительство во главе с С. Д. Меркуловым (его брат – Н. Д. Меркулов стал министром иностранных дел, военным и морским). На кораблях Сибирской флотилии вновь взвились Андреевские флаги. Новое правительство очень нуждалось в опоре, которую его представители видели в вооруженных силах. По мнению братьев Меркуловых, человеком, способным возродить флот, являлся контр-адмирал Г. К. Старк, с которым они познакомились в Харбине. Вот что рассказывает сам адмирал о своем назначении в подробном отчете о действиях флотилии в 1921–1923 годах, написанном в эмиграции:

«Правительство находило состояние флотилии неудовлетворительным и по совету сухопутного начальства, хорошо знавшего меня со времени моего командования дивизией Морских стрелков на фронте в Сибири, решило пригласить меня на должность командующего.

Я получил телеграммы председателя правительства и генерала Вержбицкого (Командующий войсками. – Н. К.) в Харбине, где я находился на частной службе. Отдавая себе полный отчет во всей сложности обстановки во Владивостоке и во всей тяжести работы, которую мне предстояло взвалить на себя, я, вместе с тем, не считал себя вправе ответить отказом на призыв единственного существовавшего тогда национального правительства и выехал во Владивосток.

17-го июня я прибыл во Владивосток и 18-го июня во исполнение приказа Вр[еменного] Приам[урского] правительства от того же числа за № 27 вступил в командование Сибирской флотилией».

В новой должности Старк энергично взялся за дело. Были начаты работы по ремонту затопленных и разрушенных кораблей флотилии, налажено укомплектование их команд нижними чинами. Одной из самых первых и важных задач, которую предстояло решить новому Командующему, было недопущение какого-либо участия моряков флотилии в «политических играх». Ведь среди тех, кто подчинялся сейчас Георгию Карловичу, были и сторонники Атамана Семенова, были и те, кто еще недавно служил под Андреевским флагом с крестом… красного цвета, поднимавшимся на кораблях ДВР. Как писал сам адмирал, «первой задачей, которую я себе поставил, было достигнуть единомыслия в среде старших из моих подчиненных, устранить элемент политической борьбы, препятствовавший работе по приведению в порядок флотилии, и заставить всех перейти к спокойной работе по своей специальности. То обстоятельство, что большинство старших офицеров флота, находившихся во Владивостоке, были знакомы мне или как сослуживцы, или как подчиненные за время германской и гражданской войн, значительно облегчало задачу». Одним из важных нововведений явилось создание рабочего органа – Военного совета, членами которого стали контр-адмиралы В. В. Безуар и В. И. Подъяпольский, генерал-майор А. И. Ухлин, капитаны 1-го ранга А. Н. Пелль, Н. Ю. Фомин, Н. С. Харин, старший лейтенант Г. С. Серебренников. Первое решение Совета Старк объявил в одном из приказов по флотилии:

«1. Флот должен считать, что единственным врагом Российского Государства в данный момент являются коммунисты, посему все находящиеся в Крае национальные силы должны быть направлены на борьбу с ними.

2. Все разногласия, происходящие в среде военно-сухопутного командования и между лицами гражданского управления, способствуют возвращению власти коммунистов и могут повлечь за собой хотя бы временную потерю Края для России, поэтому разногласия эти ни в коем случае не должны отражаться на Флоте, который в междоусобных действиях не должен принимать никакого участия, памятуя, что все чины Флота и Морского Ведомства служат делу Единой России и несут перед ней всю полноту ответственности за честь Андреевского флага и вверенное им имущество».

За короткий промежуток времени благодаря этим и другим мерам адмирала Сибирская флотилия превратилась в боеспособную силу. В октябре 1921 года десантами с кораблей была ликвидирована власть большевиков в Охотске, Гижиге, Петропавловске-Камчатском. Флотилия занималась также борьбой с незаконным ловом рыбы и крабов, патрулировала побережье с целью пресечения контрабанды.

Весной – летом 1922 года в Приморьи начался острый кризис государственной власти – конфликт между Народным Собранием и Правительством, взаимно объявившими друг друга неправомочными. Вооруженные силы также разделились – 2-й и 3-й корпуса генералов В. М. Молчанова и И. С. Смолина поддержали Народное Собрание, а Забайкальские казаки и Сибирская флотилия – правительство Меркуловых. Сам адмирал Старк в момент переворота находился в порту Ольга, все решения о действиях флотилии принимал его начальник Штаба – капитан 1-го ранга Фомин. Матросы флотилии и десантная рота осуществляли охрану дома, где находились члены Правительства, следили за порядком в городе. При этом на открытый конфликт с представителями сторонников парламента начальник Штаба флотилии не шел, признавая власть генерала Молчанова как начальника гарнизона Владивостока. 3 июня в город вернулся адмирал Старк, который полностью одобрил все действия Фомина. Уже на следующий день адмирал был назначен командующим всеми вооруженными силами Приморской области. Это назначение он получил от правительства Меркуловых.

Между тем противостояние продолжалось. Народное Собрание избрало председателем правительства проживавшего в Харбине генерала Дитерихса – бывшего Главнокомандующего армиями Восточного фронта. Прибыв во Владивосток, Дитерихс не поддержал переворот и признал власть правительства Меркуловых. 11 июня он занял пост Командующего войсками, и благодаря его решительным действиям смута была ликвидирована. Вот как оценивал Г. К. Старк действия моряков в напряженные летние месяцы 1922 года: «Могу с гордостью сказать, что вверенная мне Флотилия, сохранившая полную воинскую дисциплину и выдержку, не допустившая ни одного резкого выпада против своих противников в этом всеобщем разгаре страстей, заслужила всеобщее уважение и получила со стороны всех русских людей, преданных идее государственности и идее борьбы с большевиками, наивысшую оценку, что выразилось в ряде восторженных адресов и приветствий, полученных мною от разных национальных организаций. Генерал Дитерихс прибыл на [канонерскую лодку] “Манджур”, чтобы лично поблагодарить чинов Флотилии за службу».

23 июля открылось первое заседание Земского Собора. Его членом был и контр-адмирал Г. К. Старк. 3 августа Собор принял решение, гласящее, «что права на осуществление Верховной Власти в России принадлежат династии Дома Романовых», а 8 августа Правителем Приамурского Земского Края был избран генерал М. К. Дитерихс.

Сразу же после своего избрания, 10 августа, новый глава Приморья назначил Старка своим помощником по морской части на правах морского министра с оставлением за ним непосредственного командования Сибирской флотилией. 23 августа вдобавок к предыдущему назначению адмирал был назначен начальником тылового района. Весьма спокойная, судя по названию, должность была крайне хлопотной и для флотилии, и для ее командующего. Вновь предоставим слово ему самому:

«Должен сказать, что наименование “тыл” совсем не подходило к тому району, который был определен таковым по приказу, т. к. хотя в этом районе и не было регулярных войск противника, но зато он изобиловал кочующими шайками партизан, успешная борьба с которыми была легка лишь прежнему гарнизону Владивостока, включавшему в себя почти весь корпус генерала Молчанова. Теперь же все части 3-го корпуса были выведены на фронт в Спасский район, и в городе кроме флотилии осталась только Урало-Егерская бригада [в] 250-300 шт[ыков], переименованная в резерв городской милиции и мне не подчиненная. Из пехотных частей, сформированных при флотилии, 2 роты батальона Морских Стрелков, развернутого из бывшей отдельной роты, находились на охране побережья Татарского пролива, ведя очень серьезную борьбу с наступавшими красными, 3-я рота, формировавшаяся для Камчатки, была еще в зачаточном состоянии и, наконец, Морская десантная рота находилась на Камчатке. Единственный резерв для борьбы с партизанами, бывший в моем распоряжении, состоял из нескольких десятков матросов, команд ремонтирующихся кораблей, – элемент хороший по настроению, но весьма мало пригодный для войны на суше и особенно для борьбы с партизанами.

Итак, с назначением моим Начальником Тыла на флотилию с принадлежащими ей сухопутными частями легли следующие задачи:

1) Охрана Владивостока (частично).

2) Борьба с партизанами на полуострове Муравьев-Амурский и в Посьетском районе.

3) Охрана побережья Татарского пролива.

4) Поддержание блокады побережья залива Петра Великого к востоку от Владивостока.

5) Оборона Камчатки.

6) Охрана рыбных, звериных промыслов и лесных богатств в районах побережья, занятых нами.

7) Доставка пополнения и грузов отряду генерала Пепеляева, высаженному на побережье Охотского моря.

Эти задачи легли тяжелым бременем на немногочисленный состав флотилии и потребовали от него в течение двух последних месяцев нашего пребывания во Владивостоке (сентябрь и октябрь) работы исключительного напряжения.

Лично на меня и на мой небольшой Штаб легли вскоре, после отъезда Правителя в Никольск, еще и заботы административного характера по проведению в жизнь во Владивостоке указов Правителя, вызываемых чрезвычайно тяжелым положением государства и направленных к усилению нашей обороноспособности.

Хотя по смыслу указа № 22 (номер указа, которым был назначен Старк. – Н. К.) центральные управления Ведомств и не были мне подчинены, но вскоре на практике выяснилось несоответствие обычной рутинной работы ведомств той обстановке, которой вызывались последние указы Правителя, носившие характер чрезвычайных мер, и мне как старшему военному Начальнику во Владивостоке пришлось принять эту заботу на себя».

К осени 1922 года вследствие успешного наступления красных для русских сил в Приморьи сложилось угрожающее положение. 8–9 октября красными был захвачен Спасск, и они начали активное продвижение в Южное Приморье, 19 октября выйдя на ближние подступы к Владивостоку. Японское командование начало вывод из города своих войск. Было ясно, что удержать Владивосток не удастся и эвакуация неизбежна. Осуществлять ее должны были корабли Сибирской флотилии.

##* * *###

7 октября 1922 года контр-адмирал Старк получил от генерала Дитерихса телеграмму следующего содержания: «Шестого октября вполне определился переход противника к активным действиям с участием подкреплений, прибывших из Забайкалья. Несмотря на частичные успехи наших контрударов, ясно, что борьба не может быть затяжной, ибо отстаивать упорно территорию одной артиллерией и холодным оружием против пулеметов и ружейного огня не представляется возможным. В такой обстановке командование беспокоит судьба семей армии во Владивостоке. Подготовьте необходимые плавучие средства, чтобы в крайности перебросить семьи на Русский остров». Однако с развитием красного наступления стало ясно, что эвакуироваться придется не на Русский остров (вблизи Владивостока), а гораздо дальше – заграницу. Ситуация осложнялась тем, что, как писал Старк, «благодаря отсутствию у временного приамурского правительства и у правительства генерала Дитерихса сколь-нибудь серьезного заграничного представительства, никакой информации о возможном отношении к нам со стороны иностранных держав, в частности Японии и Китая, у правительства не было. Не было поэтому и никакого плана похода флотилии и не дано мне было правителем никаких руководящих указаний, кроме обязательства доставить семьи военнослужащих в один из портов Китая». Кораблям Сибирской флотилии предстоял поход в неизвестность.

Фактически эвакуация началась 16 октября, когда была отправлена в Посьет первая партия на транспорте «Охотск», буксируемом канонерской лодкой «Илья Муромец». «Охотск» был оставлен в Посьете разгружаться, а «Илья Муромец» возвратился во Владивосток. Тогда адмиралом Старком была выслана на север канонерская лодка «Улисс» с приказанием экспедиционному отряду капитана 1-го ранга Соловьева (канонерская лодка «Патрокл» и посыльное судно «Аякс») идти немедленно на присоединение к флотилии. Всего эвакуации подлежало порядка 10 000 человек, в том числе несколько сотен раненых, для которых было зафрахтовано два японских парохода. Из частных судов и пароходов Добровольного флота был сформирован отряд транспортов.

К 23 часам 24 октября Владивосток был оставлен белыми и японскими частями. В 10 часов утра 25 октября красные вступили в город. Но из-за отсутствия плавучих средств преследовать флотилию Старка они не могли. В этот же день с острова Русский была эвакуирована группа кадет Хабаровского кадетского корпуса.

В ночь на 26 октября 25 кораблей и судов сосредоточились в Посьете. Кроме того, суда флотилии находились еще на Камчатке и на пути из Охотского моря и различных пунктов побережья Приморья и Татарского пролива. Все эти корабли с находившимися на них войсками и беженцами направлялись в корейский порт Гензан.

28 октября корабли покинули залив Посьет. В состав флотилии, вышедшей из Посьета, входили: канонерские лодки «Байкал» (под флагом адмирала Старка), «Батарея», «Диомид», «Илья Муромец», «Свирь», «Взрыватель», охранный крейсер «Лейтенант Дыдымов», посыльные суда «Фарватер» и «Страж». Отряд транспортов, которым командовал контр-адмирал Безуар, состоял из пароходов «Защитник», «Эльдорадо», «Воевода», «Пушкарь», «Смелый», «Чифу», транспортов «Монгугай», «Охотск», канонерской лодки «Манджур», катеров «Стрелок», «Резвый», «Усердный», «Надежный», «Ординарец», «Ретвизанчик».

2 ноября в 16 часов по местному времени белые части в составе десантного отряда капитана 1-го ранга Б. П. Ильина и двух казачьих сотен, погрузившись на канонерскую лодку «Магнит» и пароход «Сишан», оставили Петропавловск-Камчатский. Эти корабли пришли в японский порт Хакодате, а впоследствии присоединились к эскадре Старка в Шанхае.

Переход флотилии из Посьета в Гензан при штормовой погоде оказался очень тяжелым, особенно для кораблей, шедших на буксире, и катеров. Во время него затонул катер «Ретвизанчик» (к счастью, без людей), шедший на буксире парохода «Защитник». Другой катер – «Усердный» (бывший «Павел») – у Гензана выскочил на песчаный берег, и спасти его не удалось. Канонерскую лодку «Манджур» и транспорт «Охотск» из-за неисправности машин с трудом привели в порт на буксире.

31 октября корабли собрались в корейском порту Гензан. Как писал в своем отчете об эвакуации Старк, «по приходе в Гензан все мои первоначальные заботы сводились к тому, чтобы разгрузить флотилию от беженцев и войск, ибо, с одной стороны, было ясно, что флотилия оставаться навсегда в Гензане не сможет и даже не сможет по недостатку средств и угля провести там зиму, с другой стороны, положение беженцев было поистине отчаянным. При совершенно невероятной скученности, большей частью на морозе, на верхней палубе, при недостатке горячей пищи и даже пресной воды, все это грозило перейти в неописуемое бедствие, причем с развитием эпидемий и среди судовых команд все население кораблей потеряло бы сначала возможность передвинуться в другой порт, а затем и возможность обслуживания самых элементарных требований жизни». Между тем местные власти отнюдь не горели желанием принимать к себе русских эмигрантов. Только после долгих переговоров на берег удалось списать часть войск, гражданских беженцев и кадет.