Текст книги "Проклятый путь"

Глава 10

Ник быстро оглянулся. Двое чернокожих вышли из-за станции, отрезая путь к отступлению.

– В чем дело? – опасно спокойно спросил он, повернувшись к смотрителю. Тот покачал головой.

– В том, что я умею сложить два и два. Каждый человек к востоку от Пекоса ищет грабителей, обчистивших банк в Сан Антонио, а затем появляешься ты с целым состоянием в карманах.

– Вот как? – поинтересовался Ник. – А если вы заблуждаетесь?

– Тогда с меня выпивка. Но до тех пор ты останешься здесь, а я отправлю весточку шерифу. Если ты невиновен, то бояться тебе нечего. Просто попадешь на запад неделей позже. А сейчас отдай револьвер.

Ник прямо взглянул в глаза.

– Отдать?

Смотритель подобрался, дробовик в руках угрожающе шевельнулся.

– Отдай.

– А как же капитан и его жена? – вскрикнула Джой. – Они не могут ждать, пока все прояснится.

На лице смотрителя заходили желваки.

– Уверен, джентльмен в зале скоро отправится на запад. Я передам с ним достаточно припасов. Уверен, капитан поймет.

– Послушайте…

В запальчивости Джой шагнула вперед, оказавшись между Ником и смотрителем. Через мгновение сильная рука обхватила ее шею, а у виска появилось дуло револьвера.

– Простите, мисс Андерсон, – сухо сказал Ник, отступив так, чтобы видеть всех троих нападающих. – Но, похоже, выбора мне не оставили. А вы – оружие в бочку с водой, или леди получит проблемы со здоровьем.

Поколебавшись, смотритель подчинился, жестом велел сделать то же самое помощникам.

– Тебе не уйти, – сказал он, сделав шаг назад. – Через неделю все от Остина до Сакраменто будут знать, кто ты.

– Неделя форы – не так уж мало, – отозвался Ник. – Вы двое!

Чернокожие работники вздрогнули, услышав резкий окрик.

– Седлайте четырех лошадей. И две фляги с водой прихватите.

Джой поморщилась, дуло револьвера больно врезалось в кожу, да и стальная хватка на шее причиняет боль. Скрипнула дверь, недавний собеседник вышел во двор и привалился плечом к стене, сдвинув шляпу на затылок и с вялым интересом наблюдая за происходящим. Перехватив взгляд Джой, он подмигнул.

Работники вывели лошадей, опасливо отступили, Ник почти забросил Джой в седло, запрыгнул сам с револьвером в руке. Со двора выехали шагом, лишь когда станция удалилась на сотню метров, он пустил лошадок экономной рысью. Револьвер вернулся в кобуру.

– И что дальше? – язвительно осведомилась Джой

– Дальше мы доставим воду и лошадей капитану, – сухо отозвался Ник. – А затем я отправлюсь в Мексику. Тот старый дурак прав – на западе мне теперь ловить нечего.

Желание продолжать разговор пропало, Джой отвернулась, мысленно дав себе слово смотреть только вперед. Индейская лошадка под ней недовольно фыркает, чувствуя на спине унизительное седло, часто мотает головой, едва не вырывая поводья из рук. Впереди солнце медленно стекает по небосводу, как вязкий, непрожаренный желток по сковородке, гребни холмов оранжевые, словно залиты червонным золотом. С приближением ночи пустыня оживает, юркие ящерицы и пауки шныряют между камнями, особо смелые перебегают дорогу перед лошадями, нередко погибая под копытами с неприятным хрустом.

В сгустившихся сумерках Ник свернул с дороги, путники долго ехали между холмов, окруженные ночным безмолвием. Выбрав место, где тропка проходит под скальным выступом, Ник спешился, коротко приказал напарнице сделать то же самое. Она подчинилась, выразив свое отношение громким фырканьем. Ник увел лошадей в выемку склона, природой скрытую от чужих глаз, сам взобрался на выступ с револьвером в руке, в каменную выемку рядом высыпал горсть патронов.

– Сколько приготовлений против одного человека, – не выдержала Джой.

– Он не один. Очевидно, они разделились, он ждал их на станции, – глухо отозвался Ник.

– Они законники?

– Скорее наоборот.

– Тогда почему они преследуют тебя?

– Потому что я не стал ждать, пока меня закопают где-нибудь в пустыне, и уехал, предварительно спрятав деньги. Капитан Джилмор прав – среди преступников друзей не бывают, каждый преследует свои цели.

– И ты?

– И я.

Джой взглянула искоса.

– И… тогда? В пустыне?

Ник ответил не сразу.

– Я не такое чудовище, как ты сейчас считаешь. Я совершал поступки, которыми не горжусь. Но там… все было по-настоящему.

– Думаешь, я тебе поверю?

Ник пожал плечами.

– Почему нет? Разве за эти дни я хоть раз соврал?

Джой вспыхнула, что за наглец, но резкие, обвиняющие слова застряли в горле. Да, он ей не врал. Просто не говорил правды.

– Как ты умеешь все перевернуть! Наверное, когда выходил из банка с мешками денег, тоже нашел себе удобное оправдание?

Ник круто повернулся, Джой в страхе отшатнулась, едва не упав со скалы на тропу – обычно спокойные, чуть насмешливые глаза напарника вспыхнули яростным огнем, тугие желваки едва не прорвали кожу.

– Ты… – сказал он так, словно уже сжимал руки на ее горле. – Ты не понимаешь…

– Чего? – отважно пискнула она, на всякий случай отодвинувшись.

– Ты думаешь, дело в деньгах? Ты ничего не знаешь…

Она взмолилась:

– Так объясни!

Он стиснул зубы, Джой со страхом смотрит, как борется с собой, с каким усилием убирает руку с револьвера, его вспышка ошеломила и напугала – ярости и боли в этом толстокожем мужлане оказалось достаточно, чтобы выжечь еще одну пустыню, побольше этой.

– Ты спрашивала, откуда у меня шрамы, – начал он все еще хриплым голосом. – В конце войны янки прижали мою роту недалеко от городка Чаттанунга. Мы трижды пытались пробиться, но каждый раз синепузые подтягивали резервы. Взять приступом они тоже не смогли и решили взять измором.

Он грустно усмехнулся.

– Мы не собирались сдаваться, поговаривали даже о втором Аламо1515
  Эпизод войны за независимость Техаса, произошедший в начале 1836 года, когда 182 техасца в форте Аламо в течение тринадцати дней отбивались от многотысячной армии генерала Антонио Лопеса де Санта-Ана. По наиболее распространенной версии, все защитники форта, в том числе такие известные личности, как Дейви Кроккет, Уильям Тревис и Джим Боуи, погибли. Несмотря на попытки отдельных историков пересмотреть этот эпизод, в Техасе Аламо до сих пор является символом стойкости в абсолютно безнадежной ситуации.


[Закрыть]. Однако янки предложили переговоры. Нашим командиром был капитан Клемптон, он согласился на встречу, хотя мы отговаривали… янки устроили засаду, перебили сопровождавших его солдат, а ему предложили выбор – или он умрет рядом с ними, или вернется с группой янки и прикажет нам сложить оружие.

– И он…? – Джой прикусила язык, опасаясь спугнуть миг откровенности..

– Он привел их и отдал приказ. Сказал, что нам сохранят жизнь. Янки его не обманули – жизнь нам сохранили. Но каждого предварительно подвесили за руки в воротах и отстегали веревкой.

Он умолк. Джой взглянула искоса – на отрешенное лицо напарника упал багровый отсвет последних вспышек заката, девушке показалось, что она слышит свист рассекающей воздух и плоть веревки.

– После войны я почти два года искал Клемптона. Он на месте не сидел – прикупил паром на Миссисипи, потом работал на строительстве железной дороги в Вайоминге… последний раз я тогда услышал о нем в Шайенне. Сукин сын хорошо устроился – построил бордель и казино. Увидев меня, он сразу все понял и обратился к городскому маршалу. Мне пришлось покинуть город, а Клемптон продал бизнес партнерам и исчез.

Ник вздохнул, ярость на лице сменилась смертельной усталостью, он словно стал ниже ростом.

– Я пытался начать новую жизнь. Вернулся в Техас, стал ковбоем, даже подумывал собрать свою команду. Все шло хорошо. И вдруг я встретил его в Сан-Антонио! Он сменил имя, отрастил бороду, приоделся, но я узнал его сразу. Бывший капитан конфедератов – управляющий федерального банка! У дьявола своеобразное чувство юмора.

– И ты его убил?

– Нет, – отрубил Ник с такой силой, что Джой услышала лязг зубов. – За эти годы я решил, что смерти для него недостаточно. Он должен быть унижен! Я ограбил его банк именно тогда, когда железнодорожники хранили в нем деньги для строительства железной дороги между Эль Пасо и Сан-Антонио! Я радовался каждому мгновению, когда он трясся под дулом револьвера! Смерть – ничто по сравнению с тем, что с ним сделают магнаты, когда узнают, что он не уберег их денежки!

Джой невольно поежилась. С каждым мгновением она убеждалась, что человек рядом с ней намного опаснее, чем можно предположить, глядя на широкие плечи, мускулистые руки и револьвер в кобуре.

– Я бы отдал все, до цента, Эйсу, ты видела его на станции, и его друзьям, – продолжил Ник. – Я получил свою прибыль – месть, деньги меня не интересовали. Но ночью накануне ограбления я подслушал их рассуждения, что на троих награбленное делится лучше, чем на четверых. Остальное ты знаешь.

– Я тебе верю, – сказала Джой. – Но даже если все это правда – ты все равно преступник.

Она сжалась, ожидая новой вспышки гнева, но напарник лишь покачал головой и снова устремил взгляд на тропу, петляющую во мраке внизу.

Особо нахальный солнечный луч пробился сквозь сомкнутые веки, Джой вздрогнула и проснулась. Камень, на который она во сне положила голову, оказался плечом Ника, девушка торопливо отодвинулась, онемевшее от неудобной позы тело подчиняется с трудом. Лицо напарника осунулось, черты заострились, под глазами пролегли тени. Джой поняла, что он так и не сомкнул глаз.

Скудно перекусив, отправились дальше. Напарник часто оборачивался в седле, однако преследователи как воду канули, впрочем, судя по лицу Ника, его это больше тревожило, чем радовало.

До полудня ехали без остановок, лишь пересаживаясь на запасных лошадок. Джой крепилась, хотя тело ломит, изнеженная жизнь на Восточном побережье не подготовила к тяжелому существованию в седле. Пару раз Ник как бы невзначай отпускал одобрительные реплики в ее адрес, в такие минуты она чувствовала, что спина выпрямляется, а усталость отступает. Впрочем, невидимая стена между ними не только не исчезла, но крепла с каждой милей, это удивительно печалило, хотя сколько она знает этого бандита?

Иногда ей казалось, что всю жизнь.

В полдень знакомый каменный козырек, нависший над дорогой, остался позади. Лошадки, зачуяв близкий отдых, зашагали быстрее, Джой ощутила, что готова спешиться и бежать к станции.

Во дворе пусто, двери конюшни распахнуты, за ними клубится сумрак. Джой соскочила на землю, забросив поводья на седло, смутно удивившись, насколько привычным и простым стало для нее это движение.

– Капитан Джилмор! Это мы! Мы вернулись!

Станция безмолвствует. Джой забеспокоилась.

– Миссис Джилмор! Вы здесь?

– Они здесь.

Эйс неспешно вышел навстречу с револьвером в руке. Ладонь Ника упала на кобуру, но бандит укоризненно покачал головой и кивнул в сторону. Второй бандит вышел из конюшни, третий – из-за угла станции, отрезая путь к воротам.

– На этот раз я тебя перехитрил, Никки, – с чувством глубокого удовлетворения сказал Эйс. – Ты действительно думал, что мы сунемся за тобой в пустыню?

– Видимо, я переоценил вашу смелость, – отозвался Ник, подавшись вперед и оперевшись локтями на рог седла.

– Он еще шутит, – один из бандитов сплюнул в пыль. – Эйс, отдай этого весельчака мне. Я сотру с его рожи эту ухмылку.

– Это ты-то? После того, что с ним сделали янки? – усмехнулся главарь. – Слезай с лошади, Никки. Медленно.

Ник спешился, отошел в сторону, встав так, чтобы видеть всех троих.

– Что с людьми, которые ждали здесь? – спросил он.

– Ты о законнике и его жене? Заперты в чулане. Я не так плох, как ты думаешь, хотя в западном Техасе найдется много людей, которые щедро заплатят за голову капитана Джилмора.

Джой облегченно вздохнула, отметив, что бандит ничего не сказал о безумце.

– Ты просто милашка, – отозвался Ник. – Вероятно, сейчас ты спросишь меня, куда я спрятал деньги?

Бандиты дружно переглянулись, на лицах появились недобрые усмешки.

– Хочешь поторговаться? – Эйс покачал головой. – Неделю назад у тебя был бы шанс, но, пока мы тебя искали, с нами связался один человек. Человек со связями. Он предложил нам в пять раз больше… всего лишь за нее.

Джой ощутила сухость во рту – главарь повернулся к ней.

– Мисс, ваш отец считает, что пора вам вернуться домой.

– У меня нет дома! А этот человек не мой отец!

– Ох уж эти проблемы детей и родителей, – с лицемерным сочувствием сказал Эйс. – Но меня они мало интересуются. У меня есть работа, и я намерен ее выполнить.

По знаку главаря второй бандит направился к девушке. Ник шагнул наперерез, но Эйс выразительно взвел курок.

– Не шевелись, Никки. У меня много причин пристрелить тебя, не давай лишнего повода.

Джой попятилась, бандит с гнусной усмешкой схватил ее за руку и потащил к лошади.

– Сделай себе одолжение, – хрипло сказал Ник. – Убей меня, потому что я найду тебя.

– К сожалению, ты прав, – Эйс поднял револьвер. – Мы все знаем, как хорошо ты это умеешь делать.

От конюшни метнулась быстрая тень. Всеми забытый безумец с рычанием прыгнул на спину бандита, уводившего Джой. Тот с воплем завертелся на месте, отшвырнув девушку, та упала на землю, больно ударившись коленом. Зубы безумца нашли шею врага, хлынула кровь, бандит завизжал, как свинья под ножом мясника-дилетанта.

Взгляд главаря метнулся в сторону, ладонь Ника мгновенно упала на револьвер. Промежуток между ударами сердца – и оружие уже в руке, делает первый выстрел. Третий бандит, во время разговора хранивший молчание, согнулся, словно в живот лягнул мустанг, повалился набок, Ник мгновенно перевел дуло на главаря, но тот уже обернулся. Выстрелы прозвучали одновременно. Ник пошатнулся, широко расставив ноги, трижды выстрелил, левая ладонь ударяет по курку с точностью механизма. Эйс опустился на колено, но его револьвер все еще ищет и находит цель, выплевывая пулю за пулей. Последний раз нажав на спусковой крючок, главарь неловко упал навзничь, но оружие так и не выпустил.

Третий бандит, наконец, сообразил вдавить дуло револьвера в тело безумца, нажал спуск. Хватка ослабла, бандит обернулся, разрядил барабан почти в упор. Безумца отбросило, как тряпичную куклу, он упал на спину, широко раскинув руки.

Налитые кровью глаза убийцы нашли Ника. Тот полусидит у каменной ограды, револьвер валяется рядом. Зажимая рваную рану на шее, бандит шагнул к нему, Ник вздрогнул, пальцы вслепую шарят в поисках оружия. Бандит подобрал револьвер, рукоятью с наслаждением ударил сидящего в лицо.

– Нужно было убить тебя, когда была возможность.

Бандит отступил, прицелился. Негромко хрустнуло, выражение злобы и торжества на его лице сменилось изумлением, из открытого рта на добрый дюйм выдвинулось алое острие. Джой разжала пальцы на рукояти ножа, колени убитого подломились, он тяжело рухнул на землю, так и не сообразив, кто его убил.

Перешагнув труп, девушка упала на колени рядом с напарником. Тот улыбнулся, демонстрируя окровавленные зубы.

– Хороший удар… ты быстро учишься.

– Не разговаривай, береги силы, – воскликнула девушка. – Я найду, чем перевязать…

– Брось, мы не в романе… – Ник закашлялся, отхаркивая кровь. – В жизни человек с тремя пулями в груди всегда покойник.

Он перевел дух, блуждающий взгляд остановился на теле безумца.

– Кто бы мог подумать… если бы я тогда его убил…

Он замолчал, расслабленно опустил веки.

– Не закрывай глаза! – в отчаянии крикнула Джой. – Говори со мной, слышишь?

Ник вздрогнул.

– А, это ты… значит, отец?

Вопрос застал врасплох. Джой помедлила, но умирающий смотрит требовательно, она медленно заговорила..

– Он мне не отец. Он женился на моей матери ради нашего состояния. А когда… ее не стало, однажды ночью он пришел ко мне…

Глаза девушки блеснули гневом.

– Мне удалось вырваться. В полицию идти было бесполезно – с его связями он легко мог замять дело. Друзья помогли мне отправиться на Запад.

– И ты решила… бежать?

В голосе умирающего послышалось осуждение.

– Но что я могла…?

– Та капризная, перепуганная дурочка… что села в дилижанс… ничего. Но ты… пожалуй, кое-что ты уже можешь. Наклонись…

Джой подалась вперед, пальцы напарника стиснули ее запястье. Он прошептал несколько слов и умолк, переводя дыхание.

– Там все… до цента… с этими деньгами ты сможешь… дать бой отчиму… и кто знает, кто знает…

Он помолчал, на бледном, заострившемся лице появилась улыбка.

– А я их уже слышу… надеюсь, бабушка не наврала про Бога…

Он дернулся и затих, пальцы на запястье девушки разжались. Сдерживая рыдания. Джой провела ладонью по лицу умершего, опуская веки, и лишь после этого позволила себе заплакать.

27.01.2016

Ренегат

Глава 1

Я поднял голову. На западе возвышаются темные громады гор, лишь снежные верхушки подсвечены блеском червонного золота. Край солнечного диска еще виден из-за гребня Биг-Хорн, но в ущельях и предгорьях клубится сумрак.

Поле зрения заслонило ухмыляющееся лицо Нолана Керби. Я подумал, что человек с такими усами и лицом цвета засохшего плевка мог стать только бандитом. Впрочем, озвучить мысль не удалось – сильный удар обжег скулу, моя шляпа спорхнула с головы и укатилась в кусты.

– Ну, что теперь скажешь? – осведомился Нолан, подув на содранные костяшки пальцев. Я помотал головой, приводя мысли в порядок.

– Будь ты боксером, я бы и одного доллара на тебя не поставил.

Нолан кивнул с видом человека, который услышал то, что и ожидал.

– Чейз Гарнер, дерзкий до конца. Так на могиле и напишем. Приподнимите его.

Двое крепышей, усердно заламывающие мне руки, встрепенулись, через мгновение я мог касаться травы лишь носками сапог. Нолан со вкусом размахнулся, ударил длинно, с оттяжкой. Брызнула кровь, во рту появился соленый привкус.

– Это уже лучше… – пробормотал я. – Доллара на три потянет.

Нолан усмехнулся, в глубине водянистых, как у рыб, глаз мелькнуло нечто вроде уважения.

– Тащите к дереву.

Он направился к лошадям, не обращая внимания на сопение и проклятия за спиной – я оказал достойное сопротивление. Вернулся Нолан с веревкой, на конце покачивается устрашающего вида скользящая петля.

– Такими у нас ловят быков, – сообщил Нолан. – Думаю, одного дохлого конфедерата выдержит.

– Война давно закончилась, – заметил я. Ухмылка бандита стала шире.

– Странно слышать это от тебя.

Он умело размахнулся, петля исчезла в ветвях и через мгновение упала перед моим лицом. Я невольно отшатнулся. Сердце на мгновение замерло, тут же застучало с утроенной скоростью, во рту стало сухо.

– Эй, в кустах… – из перехваченного горла вырвался лишь сип, я сделал вторую попытку. – Уже можно стрелять.

Короткий удар в солнечное сплетение вышиб из меня остаток воздуха. Воротник врезался в горло – Нолан потянул за шиворот рубашки.

– Ты и вправду думал, что я на это куплюсь? – осведомился он. В прищуренных глазах я увидел отражение своего лица – побагровевшего, с набухшими на лбу жилами.

– Нет… – прохрипел я. – Я просто хотел, чтобы ты подошел ближе…

Подавшись вперед, я лбом ударил его в лицо. Его друзья еще соображают, что происходит, я вцепился зубами в плечо того, что держит мою левую руку. На вкус он оказался как кусок солонины двадцатилетней давности. Хватка ослабла, рука, едва ощутив свободу, нащупала его кобуру, почти сразу грянул выстрел.

Я стрелял сквозь кобуру, бандит с воплем повалился на траву, с ужасом глядя на развороченное пулей колено. Я повернулся ко второму крепышу, тупо висящему на правой руке, ударил рукояткой револьвера. Этот рухнул без звука, зажав лицо ладонями, между пальцев хлынула кровь.

В нескольких шагах, словно дерево в бурю, раскачивается Нолан, ладонь вслепую шарит по поясу. Перебросив револьвер в правую руку, я выстрелил от пояса. Кобура бандита вместе с обрывком ремня упала к ногам, стреножив, как буйного коня.

Через мгновение Нолан заглянул в дымящееся дуло. Я носком сапога отбросил его револьвер в сторону. Несколько мгновений мы ломали друг друга взглядами, затем я качнул стволом.

– Повернись спиной.

– Ты этого не сделаешь, – сказал бандит, медленно выполняя приказ. Щелчок взводимого курка заставил его вздрогнуть.

– И почему же?

– Потому, что ты южанин. Вы не стреляете в спину безоружным людям.

Короткий удар рукояткой по затылку поставил точку в его фразе. Я постоял над бесчувственным телом, несколько глубоких вдохов прочистили голову и мысли.

– Ты прав. Вероятно, поэтому мы и проиграли войну.

В скудном свете звезд вода под копытами кажется почти черной. Тугие струи весело спешат по блестящим камням, иногда огибая крупные валуны и принесенные половодьем бревна, похожие на косматых речных чудовищ.

Я сдвинул шляпу на затылок. По левую руку тянется почти отвесный склон, наверху к краю подступает темная стена деревьев. Под нависшими корнями зияют черные углубления. С другой стороны к воде сбегает пологий каменистый берег, вызывающе пустой, словно полоса отчуждения между лесом и рекой.

Кони бандитов бредут понуро, осторожно опуская копыта в бурлящий поток, их владельцы со связанными за спиной руками выглядят не лучше. Особенно страдает тип с простреленной ногой, тонко вскрикивая, когда конь оступается на скользких камнях.

Лес остался позади. Река, один из бесчисленных притоков Шайен Ривер, радостно устремилась на северо-восток, наш же путь лежит на юг, вдоль опушки. Через полчаса неуловимая тропинка подалась на юго-запад – в этом месте прерия широким клином вдается в лес.

Из темноты между деревьями донесся характерный щелчок. Я натянул поводья.

– Не стреляй, мы сдаемся.

Бандиты вытаращили глаза, даже раненый на мгновение забыл о боли. На тропинку вышла молодая женщина в мужских брюках и рубашке. Стволом винтовки она сбросила шляпу, повисшую за спиной, на плечи упали густые светлые волосы. Впрочем, четко очерченные скулы и твердая линия губ лишены женской чувственности, а из-под небрежно обрезанной челки осколками льда блестят голубые глаза.

– Значит, просто прогуляться перед ужином, босс? – негромко спросила она.

– Именно, – бодро сказал я, спешиваясь. – А разве что-то не так?

Она пожала плечами. Удовлетворенно кивнув, я передал ей поводья.

– Размести наших гостей, Лесли. Утром проводим их по назначению, – я повернулся к пленникам. – А вы не шалите. Из этого «Винчестера» миссис Хант попадет любому из вас в дырку на заднице.

Оставив бандитов переваривать услышанное, я зашагал к лесу. Когда голоса и фырканье коней затихли, я нырнул в полумрак между деревьями, дрожащей рукой нащупывая в кармане платок. Кашель раздирает глотку, я не удивился бы, увидев куски своих легких. На светлой ткани платка остались следы крови, я поспешно скомкал его, несколько минут дышал, подняв лицо к небу. Клокотание в груди утихло, но ощущение наждачной бумаги в горле осталось.

Хрустнул сучок. Мгновенно обернувшись, я выхватил револьвер, тут же выругался, бросил его обратно в кобуру. Лесли стоит у дерева в десятке шагов, в руке тонкая ветка – она нарочно сломала ее, обозначая свое присутствие.

– Гости не удерут? – резко спросил я, стараясь скрыть дрожь в голосе. Она покачала головой.

– Только вместе с деревьями, к которым привязаны, – она помолчала. – Тебе становится хуже, босс, нужен сухой климат. Давай отправимся на юг…

– Я решаю, куда мы отправимся. Если тебе это не нравится…

Ее глаза заблестели. Я замолчал, с силой потер лицо ладонями.

– Прости. Сегодня паршивый вечер. В меня стреляли, били, чуть не повесили, я устал и голоден…

Лесли кивнула, пряча взгляд. Я приободрился.

– На юге сейчас хозяйничают янки. Поэтому мы и приехали на Запад – если сюда дотянется рука синепузых, мы всегда сможем уехать чуть дальше.

Она грустно усмехнулась.

– А когда мы упремся в океан… что тогда?

– Тогда будет еще один паршивый вечер, – я попытался ободряюще улыбнуться. – Пойдем, посмотрим, чем нас порадует Винсент.

Костерок горит в яме, надежно скрытый от чужих глаз. Густой ароматный запах коснулся ноздрей, желудок взвыл, требуя на бочку просроченные обед и ужин.

У края освещенного пространства шевельнулась темная масса, которую я сперва принял за огромный камень. Свет костра выхватил из сумрака широкое лицо, заросшее черной бородой. Длинные волосы собраны в хвост на затылке, широкие плечи накрывает зеленое пончо, крест-накрест перехваченное кожаными патронташами. К дереву прислонен дробовик, кажущийся игрушечным при взгляде на мощные руки владельца.

Заметив на моем портрете новые штрихи, он вопросительно изогнул бровь. Я покачал головой.

– Даже не спрашивай.

Он чуть шевельнул плечами. Из темноты неслышно возникла Лесли. Я всегда удивлялся ее способности двигаться абсолютно бесшумно по любым поверхностям. Впрочем, трудно ожидать иного от человека, почти пять лет истреблявшего апачей по обе стороны мексиканской границы.

Винс разлил готовое варево по мискам. Я с удовольствием вдохнул аромат, поднимающийся над котелком, усталость отступила, голова снова стала ясной. Лесли посмотрела на свою порцию с подозрением.

– Индейский рецепт, – ответил Винс на ее немой вопрос.

Лесли одернула руку, словно в миске свернулась кольцами гремучая змея. Винс усмехнулся в бороду.

– Нам больше достанется.

Помедлив, Лесли взяла миску. Я укоризненно посмотрел на Винса, в последнее время он слишком часто посмеивается над ее ненавистью к краснокожим.

– Не слушай его, Лес. Это просто бобы и немного мяса.

Если бы взгляд Лесли мог убить, от Винса осталась бы лужа крови не больше отпечатка копыта.

– Завтра передадим гостей кому следует, – сказал я, желая сменить тему. – Если не транжирить, денег хватит надолго. Потом подадимся поближе к горам.

Или вовсе за горы, добавил мысленно. Слишком уж тесно стало в Вайоминге после строительства железной дороги.

– Может, в Дакоту? – предложила Лесли, мстительно посмотрев на Винса. – Там полно золотоискателей и с каждым днем все больше. Им не помешает защита от краснокожих… и их приятелей.

Лицо Винса потемнело. Ладонь легла на дробовик… и замерла – Лесли как бы невзначай повернула «Винчестер», теперь дуло смотрело ему в грудь.

Я отложил опустевшую миску.

– Хватит.

Винс повернул голову, наши взгляды скрестились. На шее здоровяка набухли жилы, ноздри широко раздулись.

– Убери руку, – приказал я. – Сейчас же.

Его ладонь соскользнула с дробовика, я перевел дух. Лесли помедлила, ее «Винчестер» вернулся в исходное положение. Я кивнул.

– У нас у всех был трудный день. Возможно, завтра будет такой же. Но он не станет легче, если сейчас мы понаделаем друг в друге дырок.

Винс поднялся.

– Ты прав, босс. Мне лишь непонятно – если все конфедераты так умны, то почему вы войну поиграли?

Не дожидаясь ответа, он исчез в темноте. Лесли с любопытством посмотрела вслед.

– Как думаешь, он вернется?

Я не ответил.