Текст книги "Комплект книг: Дух времени. Введение в Третью мировую войну / Четвертая мировая война. Будущее уже рядом / Складка времени. Сущность и критерии"

1. Война династии Цин против династии Мин (1618–1683 гг.) – около 25 млн жертв.

2. Восстание тайпинов (1850–1864 гг.) – около 20 млн жертв.

3. Восстание Ань Лушаня (755–763 гг.) – около 13 млн жертв.

4. Дунганское восстание (1862–1877 гг.) – около 10 млн жертв.

5. Гражданская война в Китае (1927–1950 гг.), потери оцениваются в 7,5 млн человек.

Человечество чрезвычайно агрессивный вид, который убивает себе подобных не потому, что он голоден или ему негде жить, а из-за потребности в реализации той самой символической власти – кто будет на троне, чья нация или просто этническая группа поработит другую, чья идеология будет главенствовать, кому будут принадлежать ресурсы, необходимые для производства товаров, и т. д.

В 2012 году Крис Хеджес пишет колонку-манифест для онлайн-портала благотворительной организации Truthout, в которой подводит своего рода итог своей долгой антивоенной и антиглобалистской деятельности. Она заканчивается такими словами.

«И вот дилемма, с которой мы сталкиваемся как цивилизация. Мы коллективно идём к самоуничтожению. Корпоративный капитализм, если его не остановить, убьёт нас. И всё же мы отказываемся, не думаем сами и не хотим слушать тех, кто понимает, что вот-вот произойдёт с нами. Мы создали развлекательные индустрии, чтобы скрыть, замолчать суровую правду: от изменений климата до краха глобализации и до нашего порабощения корпоративной властью, – а это означает наше самоуничтожение. Раз мы не можем больше ничего поделать, то мы должны, каждый в отдельности, обратиться к беседам с самим собой и уединению, которые дают возможность начать думать. Лучше быть изгоем и чужаком в своей собственной стране, чем оказаться изгоем в самом себе. Лучше увидеть то, что вскоре произойдёт с нами, и начать сопротивляться, чем спрятаться за мифы, захватившие страну слепцов».

Как вы могли заметить, от истории войн К. Хеджес перешёл в своей гражданской деятельности к совершенно другой истории – состоянию современного капитализма. Поскольку и в самом деле то, что происходит сейчас на этом поле, – это, с точки зрения потенциальных жертв и разрушений, продолжение прежних войн, обусловленных внутренним напряжением символической власти, но только новыми средствами.

Не знаю, может быть прав, конечно, Илья Бурдайтскис, утверждающий, что мир уверовал в концепцию Сэмюэля Хантингтона, и теперь, в духе самосбывающегося пророчества, реализует его образ будущего. После 11 сентября 2001 года предсказанное Хантингтоном за восемь лет до этого противостояние коллективного Запада с мусульманским миром и в самом деле заставляет заподозрить социолога в провидческих талантах «Доктора Кто»[136]136
  Научная статья С. Хантингтона, посвящённая столкновению цивилизаций, сначала появилась в научном журнале Foreign Affairs в 1993 году. В 1996 году в свет вышла книга «Столкновение цивилизаций», ставшая бестселлером.


[Закрыть].

Однако считать, что именно национальный и религиозный фактор разделит этот мир на части – это видеть лишь внешнюю сторону дела, его форму, а не содержание и не суть. Подобные культурные фантомы сами по себе лишены всякой жизненной силы, как правило, они лишь маскируют куда более серьёзные противоречия систем, противостоящих друг другу.

А может быть, прав Александр Прохоров со своей «Русской моделью управления», который говорит, что для нас есть два пути – или стабильность застоя с нарастающей стагнацией, или нестабильное состояние, которое обеспечивает невероятную мобилизацию с нерациональным расходованием сил, средств и человеческих жизней, но позволяет стране преодолеть любые кризисы.

Без «Доктора Кто», кажется, не обошёлся и Прохоров, говоря, что руководители, которые вводят Россию в такое нестабильное состояние, способствующее мобилизации и сохранению страны, понимают, что народу станет жить хуже, но считают эту цену приемлемой. В общем, это выглядит вполне разумным объяснением ситуации, в которой мы все сейчас оказались.

Вместо заключения. Игра вдолгую?

Всё, о чём повествует история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар человечества.

Артур Шопенгауэр

В самом конце 2009 года, буквально перед Новым годом, журналист Forbes, преподаватель факультета журналистики МГУ Андрей Вырковский опубликовал статью, представляющую собой рейтинг главных профессий ближайшего десятилетия.

Среди них GR-менеджер, сиделка и геронтолог, эксперт в сфере альтернативной энергетики, специалист по ведению бизнеса в странах Африки, журналист-агрегатор, специалист по труднодобываемым запасам нефти, селекционер, специалист по генной инженерии растений, урбанист, специалист по развитию территорий, эксперт по абсорбции, национальным и религиозным конфликтам.

В целом очень многие тенденции были в этом рейтинге схвачены точно, хотя, скорее, в нём перечислены профессии специалистов, которых нашему миру категорически не хватает, нежели те, что реально востребованы и вырвались на первые места по фактической популярности.

В мире драматический недостаток здравых правительств, которые работают не только на латание бесконечных дыр, но хоть на какую-то перспективу. Возможно, GR-менеджеры смогли бы объяснить им, куда всё движется, чтобы хоть какие-то решения каких-то правительств согласовывались с реальным положением дел.

Альтернативная энергетика на фоне разворачивающегося энергетического кризиса тоже была бы очень кстати, но её нет – это как раз правительственная стратегия без всякой связи с бизнес-реальностью.

Сюда же можно отнести и специалистов по труднодобываемым запасам нефти (и я бы добавил – газа), но тут, наконец, правительства вздрогнули и зашевелились по всему свету. В 2018 году в Восточном Средиземноморье обнаружены огромные запасы газа, что лишь увеличило политическое напряжение между Турцией, Грецией, Кипром, Ливией, Израилем, Ливаном и Египтом, а сейчас, вероятно, нас ещё ждёт борьба за Арктику.

Грозящий миру продовольственный кризис, лишь усиливающийся политикой «продовольственных суверенитетов», конечно, мог бы и не разгораться, сработай специалисты по генной инженерии как надо.

Вести бизнес в Африке – по-прежнему играть с огнём, и конца-края этому не видно. Впрочем, в этом мире уже везде, куда ни плюнь, нужен специалист по «абсорбции конфликтов» – хоть в Латинской Америке, хоть для Шри-Ланки и Бангладеш, хоть в Европе, где снова всё обостряется между Косово и Сербией, Грецией и Турцией, Норвегией и мигрантами.

Ну а урбанисты или уже все должны были перебраться в Китай, или, если ещё не успели, то точно пора. Вот уж где и в самом деле они смогут разгуляться, если не в прошедшие, то, по крайней мере, в будущие десять лет.

Второй профессией в списке А. Вырковского значатся сиделки и геронтологи. Да, мы, кажется, дошли до предела, когда вообще имеет смысл продлевать жизнь (по крайней мере пока), потому как немногие старцы избегут встречи с Альцгеймером, а это уже и не жизнь.

Журналисты-агрегаторы – кажется, единственные в этом рейтинге, кто всё-таки вышел в тираж, чтобы никогда более не вернуться. В конце концов, эпоха постправды и постмодерна уже всё сагрегировала, и лучше не продолжать.

Но говорю я о рейтинге профессий Андрея Вырковского, который ещё называют «рейтингом Forbes», по другой причине: только из-за его первого места, которое досталось… «универсальному солдату».

Если мы хотим понять, когда стартовал фундаментальный кризис «национальных государств», то точкой отсчёта нужно считать момент перехода соответствующих государств на создание коммерческих армий – формирование боевых частей из служащих по контракту.

Конечно, можно считать, что необходимость отказа от призыва на срочную службу связана с тем, что вооружение стало слишком сложным и технологичным, или потому что вооруженные силы во многих странах стали, по сути, международными, но это просто отговорки.

По крайней мере, ничто не мешает самому национальному из всех национальных государств на нашей планете призывать всех граждан в возрасте от 18 до 27 лет, включая репатриантов, и не на несколько месяцев, а на три года для мужчин и два года для женщин. При этом по закону численность контрактников в ЦАХАЛе (да, речь, конечно, об Израиле) не может превышать 15 %.

Европейские страны, сохранившие в той или иной форме армейский призыв, также весьма показательны:

• четыре страны не входят или, по крайней мере, на момент написания этого текста не входили в НАТО (Австрия, Норвегия, Финляндия, Швейцария), в некотором смысле подчёркивая тем самым свой национальный суверенитет или нейтральный статус;

• страны Прибалтики (Эстония и Литва, Латвия с 2006 года была на контрактной армии, но в 2022 году объявила о возвращении призыва), которые с момента выхода из состава СССР только начали строить национальные государства;

• в дополнение – Греция и Кипр, которые перманентно находятся в состоянии холодной, хотя местами и закипающей, войны с Турцией;

• ну и последняя страна в списке – Дания, где армия практически полностью призывная (считается, что так датчане отдают дань традиции, так что в каком-то смысле это опять-таки вопрос национального государства).

Впрочем, всё это уже детали, хотя и очень показательные. Вполне очевидно, что введение контрактной армии стало естественным следствием нежелания граждан защищать свою страну с оружием в руках. Материальное благополучие, на которое кто-то, возможно, будет ссылаться, лишь помогло странам, отказавшимся от призыва, реализовать это желание, а точнее – нежелание – своих налогоплательщиков.

Судя по всему, недалёк тот день, когда западный мир перейдёт не просто на контрактную армию, а на создание легионов наёмников для охраны собственных границ. Необходимость такой обороны, учитывая происходящее не только в геополитическом, но и в климатическом измерении, будет только усиливаться.

В 2021 году Всемирный банк опубликовал отчёт Groundswell, согласно которому изменение климата на нашей планете идёт быстрее, чем предполагалось, а количество климатических мигрантов к 2050 году вырастет на 216 млн. Авторы отчёта считают, что масштабное переселение из одних стран в другие начнётся уже очень скоро и будет связано с внезапными экстремальными климатическими эксцессами в том или ином регионе, включая засуху и нехватку пресной воды.

В общем, универсальные солдаты понадобятся, но это будет уже совершенно другой тип войны с непредсказуемыми, надо сказать, результатами. Понятно, например, что оборонять Европу по всему периметру будет крайне сложно, поэтому возможно формирование на части её территорий неких квазигосударств с военными режимами.

Самым выгодным альянсом, конечно, было бы объединение Европы с Россией, учитывая территориальные и энергетические возможности нашей страны (и, будем надеяться, пригодность этих территорий для жизни) и производственно-технологический потенциал Европы.

При всей кажущейся сейчас фантастичности такого сценария он может оказаться вполне рабочим. Если реализуются негативные прогнозы климатологов, то уже к 2040 году Южная Европа потеряет порядка 30–40 % влаги, что сделает её похожей на Тунис, а это не только кратный рост энергопотребления в целях компенсации потерь (например, затрата на опреснение воды), но и снижение продовольственного обеспечения.

Впрочем, рассуждать об этом можно будет только после главной схватки, контуры которой будут проявлены уже в 2023 году. Речь, разумеется, о противостоянии двух главных оппонентов на политической арене – США и Китая, холодная война между которыми уже развёрнута в полную силу.

Но вот в какой последовательности всё будет происходить дальше, мы узнаем, только когда Си Цзиньпин продлит свои полномочия в качестве главы Китая на XX съезде КПК[137]137
  ХХ съезд Коммунистической партии завершился в Китае 22 октября. На нем Си Цзиньпина в третий раз избрали генеральным секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Китая.


[Закрыть], а предвыборная гонка в США определит тех, кто поборется там за президентское кресло.

Понятно, что США не будут готовы мириться с изменением своего статуса сверхдержавы, но они уже потеряли Ближний Восток, который соединяет Китай с Европой. Китай, напротив, системно усиливает своё влияние на этом новом «Великом шёлковом пути» и способен предложить местным режимам то, в чём так долго отказывал им Запад: право на культурную идентичность при достаточно сносном уровне жизни.

Единственное препятствие здесь – исламский фундаментализм, который вполне может поднять голову в условиях ухода США и самоизоляции Европы. Впрочем, в этом случае у Китая остаётся путь на Европу через Россию, а его влияние в Африке и Латинской Америке уже беспрецедентно. Из Юго-Восточной Азии он, поскольку это дело принципа, так или иначе выдавит США.

Очевидно, что Соединённые Штаты столкнутся с огромными внутренними проблемами, поскольку в них те разрывы, о которых мы говорили на страницах этой книги, достигают своего максимума. Прежде всего, это размежевание политики, технологического бизнеса и народонаселения, а также внутренние проблемы, накопившиеся в каждой из этих страт.

Политические элиты США не могут договориться о правилах игры: демократы идут по пути компромисса между группами внутри блока, из-за чего появляются такие странные «проходные» фигуры, как Джо Байден (который изначально выбирался под лозунгом «Только один срок!»); республиканцы, действуя более решительно внутри своего блока, переживают мощное внутреннее противостояние между Дональдом Трампом и собственными антитрампистами.

Технологический бизнес, с другой стороны, сталкивается со всё возрастающим давлением со стороны политических кругов. Что и понятно, учитывая сложившуюся электоральную ситуацию, а также готовность некоторых IT-гигантов пойти в контратаку.

По крайней мере, сложно трактовать как-то иначе недавние публичные заявления Марка Цукерберга о давлении на него со стороны ФБР, требовавшего повлиять на распространение материалов, компрометирующих Хантера Байдена. Очевидно, что такие просьбы делаются и удовлетворяются регулярно, однако вынести их на общественное обсуждение – это и в самом деле какая-то новая фаза противостояния.

И тут ещё общий экономический фон, который явно, судя по риторике того же Марка Цукерберга, Тима Кука и Сандора Пичаи, не внушает этим лидерам оптимизма. В целом, как пишет Forbes, американский рынок переживает сейчас один из худших периодов в истории.

Согласно опросу более 50 экономистов, проведенному The Wall Street Journal летом 2022 года, вероятность, что США войдёт в рецессию в течение ближайших 12 месяцев, равна 44 %, тогда как в апреле она оценивалась только в 28 %. Авторы прогноза S&P Global говорят о высоком риске роста безработицы, «лечение» которой может оказаться «хуже, чем болезнь». Несмотря на неплохие общие показатели на настоящий момент, авторы отчёта считают, что «в фундаменте, похоже, есть трещины», которые, скорее всего, проявятся всё в том же 2023 году.

Разумеется, ситуация пока ещё далека от критической, но слишком много порхает «бабочек», взмах крыла которых может в мгновение дестабилизировать хрупкий баланс – то Нэнси Пелоси полетит на Тайвань, то Джо Байден сляжет с ковидом…

Идеальным вариантом было бы, если бы, конечно, США сосредоточились на решении своих собственных проблем, их достаточно. Но, к сожалению, США, как, впрочем, и Россия, обычно предпочитают решать внутренние проблемы через напряжение внешнеполитического фона.

Есть, правда, риск, что сейчас ситуация в США дошла до такого состояния, что никакие внешнеполитические угрозы не помогут американскому обществу преодолеть разрастающиеся внутренние противоречия. Ну а нам остаётся лишь надеяться, что внешнеполитической угрозой в этот раз будем не мы.

Но что Китай? Не мне об этом говорить, ведь моё понимание Китая, если его вообще можно назвать «пониманием», в лучшем случае ограничивается взглядом на него Франсуа Жюльена – замечательного французского мыслителя, синолога, который учился и жил в Китае, является переводчиком китайской философии и попытался передать нам – европейцам – то, как он увидел эту принципиально непонятную нам жизнь.

«В древнем конфуцианстве, – пишет Ф. Жюльен в книге „О «времени». Элементы философии «жить»”, – не существует конститутивной нормы добродетели, последнюю понимают в соответствии с тем, что требует ситуация, таков „смысл человечности”, жэнь, определяемый разными и даже противоположными способами в зависимости от собеседников, к которым по очереди обращается Учитель в ходе своих „Бесед”; следовательно, невозможно охарактеризовать мудреца, ни тем более доступ к морали, иначе, чем как – мы это уже знаем – в зависимости от „момента”.

Со своей стороны, даосские мыслители явно критиковали „точное соответствие”, на которое опирается познавательное отношение, чтобы представить на своём месте и на своих обломках то, что я предпочёл назвать конгруэнцией – совпадением. Con-gru, означая в собственном смысле слова то, что совершенно приспособлено к моменту – ситуацию: это congru (франц. надлежащий, подходящий. – Пер.) есть „кстати“, его соответствие развивается не в плане познания (или действия), а в плане жизненного процесса – „жить“. Или, скорее, то, что составляет это „жить“ – и в чём трудность его мыслить – и в чём будет состоять плодотворность, развиваемая даосизмом, – заключается в том, что этот процесс не выделяется ни на каком „плане“, а мыслится прежде всякого разрыва: мы открываемся ему так же, как мы открываемся познанию.

Если всё же следует относиться с осторожностью к желанию познавать, говорит даосский мыслитель (Чжуан-цзы), то не только потому, что моя жизнь „ограничена“, в то время как моё познание „не имеет пределов“, и что для конечного „губительно“ следовать за бесконечным, а прежде всего потому, что знание „содержит то, от чего зависит его точность”, „а то, от чего она зависит, неопределённо”. В отсутствие устойчивого объекта единственно возможное точное соответствие открывается, как мы это видели, в приходе-уходе: „приходить доступным – уходить доступным”, таков девиз, который даосский мыслитель противопоставляет невозможности нормы и истины».

Мне этот язык описания внутреннего самоощущения Китая кажется весьма гармоничным: «не существует конститутивной нормы добродетели», «совершенно приспособлено к моменту», «мыслится прежде всякого разрыва», «приходить доступным – уходить доступным», «противопоставляет невозможности нормы и истины».

Но допускаю, что этот язык не вполне подходит, если мы хотим объяснить происходящее в политическом контексте современного Китая и его самоощущения на исторической сцене, поэтому я просто приведу небольшой текст, принадлежащий загадочному автору телеграм-канала «Китайская угроза» Олега Даокэдао (видимо, Панкова).

«Китай – это Поднебесная.

Для большинства американских читателей это утверждение может показаться чрезмерно простым. Концепция Поднебесной заключается в том, что Китай – это пуп мира. Источник всей гармонии и удачи. Место, через которое, из которого и к которому должны течь все хорошие вещи.

Китай занимает высшее и центральное положение в мире, и все нации, государства и международные организации должны подчиняться ему и его концепциям мирового порядка.

Это не означает, что все нации будут подчиняться Китаю, поскольку могущественные нации этого не сделают, но все нации, даже самые могущественные, должны признать превосходство Китая.

Китайская культура делает акцент на социальной гармонии. Все негармоничное нужно исправить, чтобы гармония возобновилась.

Китай – это Срединное Царство, но это Срединное Царство – ханьцы. Не существует такого понятия, как уйгур, или гонконгец, или человек из Шанхая, или тайванец. Все они ханьцы, находящиеся под контролем КПК.

Если такой человек думает или действует так, как будто он не ханьский китаец, то с этим человеком, группой людей или населением обращаются так, как будто они находятся за пределами нормы – невежественные или сумасшедшие и, следовательно, опасные для гармонии государства. Их нужно перевоспитывать, исправлять, наказывать или контролировать.

С этой точки зрения, в Синьцзяне нет геноцида, поскольку нет уйгурской идентичности, подлежащей удалению или уничтожению. Это просто сбитые с толку люди, которых нужно правильно воспитывать, или они опасные мятежники, которых нужно наказать.

Си Цзиньпин и многие другие лидеры КПК полностью привержены этому интегрированному китайскому повествованию, и они готовы сделать ВСЁ необходимое для создания такого интегрированного повествования.

КПК ведет семидесятилетнюю войну, чтобы изменить американское повествовательное пространство. Ему удалось добиться значительных успехов, поскольку он контролирует речь и, возможно, мысли западных популярных спортсменов, видных бизнес-лидеров и большую часть американской культуры.

Я даже не упомянул TikTok и целенаправленные усилия этой платформы по преобразованию поколения американцев в мыслях и действиях. Это серьёзный материал, и мы должны быть в курсе.

Война с КПК – это не авианосцы, подводные лодки и бомбардировщики. Речь идет о мыслях, словах и действиях внутри Соединённых Штатов Америки и любой другой страны на Земле».

По-моему, очень просто, даже красиво и – главное – проницательно. Короче говоря, почти по-китайски. Хотя, конечно, с подобной прямотой они вряд ли согласились бы. Так или иначе, нам предстоит всё больше и больше погружаться в эту культуру, без особых, впрочем, надежд относительно «дружбы навек», но хотя бы для общего понимания происходящего.

В конце концов, когда в схватке за «уважение» сходятся два таких гиганта, как США и Китай, последствия могут быть самыми, самыми разными.