Текст книги "Книга жизни. Книга 1"

Ну, все же большую часть занимал ум Андрея учебный процесс и стратегические игры, в которые они играли регулярно в библиотеке. А однажды весной, когда в библиотеки был только Солнечный и мой друг Игорь, когда играть было не с кем. Сидели, читали библиотечные книги. Время прошло не только в познании литературы, но также в разговорах. Потом вдруг приняв решение идти, домой, Андрей попрощался с другом.

В школьной раздевалке пока забирал свою одежду, повстречал троицу парней.

– Сейчас выйдешь на улицу, рожу тебе разобьем… – зло прокричал ему один.

– За что?! – невольно сорвалось с уст у Андрея. Драки часто были бессмысленны, но этих он вообще не знал в лицо. Двое были школярами, а третий был уже выпускник школы (как узнал Солнечный потом).

– Сильный? Посмотрим, какой будешь, когда раздолбим тебя… – бросала Андрею вызов эта троица, выходя за порог школы. Они действительно хотели дождаться меня, чтобы расквитаться с ним. Одеваясь, Андрей невольно думал то о том, как выбраться из этой ситуации. Обратиться к преподавателю какому-нибудь – это было для него трусливым поступком, словно он какой-то ябеда или маменькин сынок. Оставалось рассчитывать только на себя. Решимость росла с каждой минутой, хотя и знал, что исход будет для Солнечного, скорее всего плачевным. Потом на ум пришел друг Игорь, который еще сидел в библиотеке. Решил позвать его, чтобы вместе пойти домой, тогда-то смелости у той троицы будет гораздо меньше.

Зашел обратно в библиотеку, рассказал ему ситуацию все как есть.

– Ну что пойдешь со мной? Вместе нас не тронут, не посмеют, – говорил Андрей.

– Не, не извини Андрюха. Я не могу помочь тебе. Все оставь меня. Твое дело, сам разбирайся.

Солнечный опешил от таких слов Игоря. На душе стало немного горько от того что действительно рассчитывать оставалось только на себя. Дверь библиотеки закрылась, друг ушел вглубь пыльных книжных стеллажей. Парень остался один в коридоре, сжимая руки в кулаки. Хотя нет, уже был не один. Вот опять та троица появилась в темном коридоре.

– Пресс качаешь? – с этими словами один ударил его под живот, второй пацан удерживал Андрея за левую руку. Правой рукой Солнечный сделал отпор. Третий ударил по лицу.

– Ты обнаглел? Сейчас выйдем на улицу вообще тебя до полусмерти отпинаем! – кричал Андрею в лицо бывший школьник, начинающий наркоман с преступным отпечатком на лице. Куревом и еще чем-то чуждым несло от него.

– Не лезь ко мне, врежу. – Скрипел Андрей уже зубами.

Тот, что помладше, вдруг проникся к Солнечному не то уважением, не то испугался угроз, отошел назад.

– Пошли на улицу… – с этими словами выпускник попытался ударить мне в лицо, Андрей применил защитный прием.

– Сейчас тебя отпинаем. – Пугал словами другой.

Их препирания были прерваны библиотекаршей. Она услышала возгласы и брань школьников в коридоре.

– Что тут происходит? – повышенным тоном произнесла она. Со стороны было ясно. Андрей стоял у стенки, обороняясь от нападок троих, а парни пытались причинить ему хоть какой-то существенный вред.

– А ну быстро все разошлись! Я сейчас ваших родителей вызову в школу, чтобы разбираться с вами. – Продолжала женщина в годах, в очках.

Ее угрозы эффективно подействовали на всех. Все ушли, а Солнечный остался. На пороге библиотеке стоял опять друг Андрея с виноватым видом.

– Прости, Андрюха! Смалодушничал я… – Говорил он Солнечному.

– Ладно, уже забыл, – немного печально отвечал Андрей Игорю. Больше слов у него не нашлось на тот момент. Андрей практически всегда прощал плохие поступки людей, но отмечал их как с пометкой – ненадежный.

Андрей вышел из школы, и вот опять солнце блуждает в небесах. Недоброжелателей уже не было. Только один какой-то пацан с окосевшим видом около крыльца, предложил Солнечному какой-то пакет с травой. В самом начале он даже не предполагал, что это мог быть наркотик, который барыги иногда продавали школярам. Только потом, Андрей наученный жизнью, насмотревшись на ходячих зомби, уже понимал откуда, берутся у нас в районе новые пополнения толп наркоманов.

– Возьмешь? Купишь? – как-то отрешенно спросил он Солнечного, а рот у него был приоткрытым. Глаза полузакрыты, а с припухших воспаленных губ тонкой струйкой бежала слюна. Он явно был под воздействием наркотика.

– Нет. – Отрицательно мотал головой Андрей, уходя по дороге, прочь от школы.

Вообще мир за пределами школы и дома, был не таким безобидным и солнечным, как ему казалось поначалу. Летом, гуляя целыми днями по улицам района, Андрей это понимал уже более отчетливо и ясно. Уродливо в самых ярких тонах здесь проявлялись все болезненные проблемы нашего общества: открытая наркоторговля, наркомания, уличный беспредел, коррупция силовых структур, циничное безразличие людей к чужой беде, отсутствие какой-либо поддержки государства и нищета. Здесь каждый был за себя, и от этого было печально на душе. Иногда сознание Солнечного пугалось перспективой будущего страны:

«Что будет с нами потом, если все идет такими устрашающими темпами?»

Но это все было потом, пока Андрей еще не знал всех масштабов парадоксов жизни. На него опять смотрело с небес улыбающееся беззубое детское солнце, счастливое и жаркое, какое Андрей знал раньше в детстве, и от которого в душе всегда рождалась радость. Вспомнились ощущения прошлого, те забывшиеся и потерявшиеся временем. Ностальгический осколок детства защемил легкой грустью в сердце. Ребенком быть гораздо лучше, чем взрослым. Мир воспринимается как неизмеримое большое пространство, которое следует обязательно познать. Все мелькает в светло-ярких тонах, плохое не осознается еще, а темные стороны реальной жизни неизвестны еще. Только счастье искрится в глазах…

Весной классный руководитель сказала однажды на уроке русского языка, что на мотоцикле разбились два школьника со школы. И класс Андрея должен были прийти на похороны молодых, отдать дань тем, кто ушел в мир иной. Никогда не забудет Солнечный того, как видел чью-то плачущую мать, не забудет тот дом страшно и темно, где горели свечки, стояли фотографии и красные крышки гроба. Школьники стояли, молча перед теми, кто ушли из этой жизни по глупости навсегда. Мотоциклы, мотоциклы, как много их в нашем районе носится по улицам. Каждый мальчишка мечтает о своем механическом друге, только совсем не думает, что, ездя с лихвой и без касок, он порой приближает к себе мир другой. В тот мир провожали живые молодых ребят. Но все же наркомания косило их еще в более внушительных масштабах, чем несчастные случаи…

Дома тоже были иногда встряски, хотя всегда ощущался домашний очаг семьи. Родители учили тому, чтобы Андрей мог постоять за себя, не боялся того что ему разобьют лицо в синяки, отстаивал свои интересы и был всегда на стороне правого дела, жил по чести и совести. И действительно придерживался я такой линии. Наверное, оттого получал иногда синяки. Наверное, от этого происходили часто на улице стычки у меня с разными гуляками.

Все той же весной пришел домой. Сразу в доме ощущалась грозовая атмосфера. Родители ругались и очень сильно. Ссора перешла в скандал. А потом случилось то, от чего становилось действительно страшно. Нож был в руке отца, и он успел порезать на своих родных глазах свою руку. Благо до серьезных травм не дошло. Но все от такого увиденного Андрея в тот вечер здорово трясло, от волнения и страха, что однажды увидит кого-нибудь из близких мертвым, а через пять лет чего он так боялся больше всего, сбылось наяву, и лишь могилы в ряд, напоминают Солнечному о безвозвратной потере близких…

Лето принесло еще много новых ощущений и впечатлений о мире под детским солнцем. Штрих за штрихом рисовалась картина жизни, реальности в которой нужно было правильно жить, из которой нужно было постараться извлекать только добро. Нужно было видеть счастье в теплом солнце, в мамином поцелуе, во вкусе сочных ранеток, в уличной баскетбольной игре с пацанами, в доверчивой девчачьей улыбке и в папином крепком рукопожатие. И не обозлятся и не становиться хуже от очередной драки, от синяков, от печального зрелища грязных улиц, от слова на заборе из трех букв, от открытой нарковойны за души молодых людей, от бедности и душевной в какой-то миг пустоты, потому что смотреть было не на что.

В проулке дома моего ежедневно приезжали менты, толпами наркота съезжалась, сбегалась за покупкой отравой к соседскому дому наркоторговца. А тот уже со временем и сам вскоре стал наркоманом, превратился из крепкого мужчины в старика с валившимися глазами и бледным лицом. С безразличным ничего не замечающим видом ходили соседи. А цыгане толпами собирались, обсуждали что-то громко на своем языке. Цыганки под своими длинными цветастыми юбками наркоту проносили между наркоточками. Всего на нашей улице было три дома наркоторговцев. Везде кипела «жизнь», везде кипела торговля. А в пару кварталов отсюда, люди в высотных домах этого же города, наверное, даже не догадывались о том, какой была жизнь здесь. Да и кого это собственного говоря, волновало…?

Ходя по своей улице, нужно было быть осторожнее, чтоб не наступить на валяющиеся баяны и использованные презервативы. В кустах достаточно регулярно кто-нибудь занимался любовью, в основном это были наркоманы, либо просто молодые парочки. А шприцы Андрей иногда находил и у себя во дворе, которые порой больно втыкались в пятки. Бабка Солнечного потом подозревала: «А не стал ли ты уже наркоманом?» Андрею было смешно от таких подозрений. Только глупый и слабый человек смог бы додуматься до такого шага, насмотревшись вдоволь в реальности на это устройство наркомира. Глядя на тех, кто ежедневно торгует смертью, на то, как загибаются от глюков и ломок наркоманы в кустах, рождалось невольно желание поджечь дом барыг, чтобы хоть как-то остановить беспредел. Хотя это, скорее всего, мало как повлияло бы на дело. Тут же еще соседский дом мог стать новой точкой для торговли смертью. Оставалось ждать, что когда-нибудь какая-нибудь правительственная структура разоблачит дело преступников в погонах и их сотрудничество с торговцами наркотиков. Но эти надежды оставались пустыми многие годы. Из года в год (за все шесть лет проведенных Андреем там) все происходило по старому сценарию. Пацаны летом тоже просто так не просиживали штаны. Носились на мотоциклах, гуляли с девчонками, разбивались в кровь и синяки в драке и брали в руки палки, камни. Интриги уличной жизни потрясали ребят если не ежедневно, то довольно часто. Ситуация напоминала холодную войну между двумя разными группировками, которая осложнялась вмешательством в театр действий третьих лиц: цыган, взрослых парней, наркоманов. Но это уже летняя история, о них написано в других главах.

И солнце переставало быть детским, становилось взрослей, как и Андрей сам. Радость уже не так обдавала фонтаном душу. Преобладал умственный расчет, осознание как надо жить в этом мире. Дома Солнечный начал до упада качать свое тело, чтоб на улице иметь возможность усиливать свои позиции и уметь реально постоять за себя и других более слабых. И это действительно помогало – его боялись, приобретая себе славу сильного серьезного, а главное положительного парня, сплотил вокруг себя младших ребят своей улицы. В какой-то мере удалось решить проблему и эффективного реагирования на действия чужих. Принцип был предельно прост: «Кто с мечом на нас пойдет, тот от меча и погибнет». Остальных принимали с миром.

Но летние дни были не лишены радости. Жизнь билась в венах под теплым добрым солнцем и под проливным стремительным дождем. В пыльных улицах или на мокром асфальте были и светлые моменты. Один праздник Иван Купала чего стоит только. И дружба в рукопожатиях закреплялась, а вражда в кулаках…

Но годы пролетели цепочкой событий. И Андрей тогда еще не знал, какие судьба жизненные ситуации ему заготовила. Еще предстояло, потом отучиться в колледже, получать образование в институте, очутиться в заперти среди умалишенных, жить в чужом городе в одиночестве, умирать и воскресать в больницах под операционными огнями. Новые трагедии, новые ошибки, новые радостные мгновения, новые не менее яркие события потрясали его жизнь – и это было все то, что он узнал потом…

А сейчас Андрей смотрел, спустя столько лет на некогда детское солнце и не видел того, что видел раньше. Не чувствовал того, что испытывал раньше. Детство действительно ушло, выдохлось, разбилось об реальность взрослой жизни. И все же он верил в душе, что однажды воззрит на небо почти детскими наивными глазами и увидит там, в высоте свое детское солнце. Теплое и родное. Почувствует земное счастье, а сердце забьется в радостном ритме…

Глава 14. Работа на поместье

Лето 2000—2002

Вначале двухтысячных годов дядька Андрея расширял свой бизнес. Он крутился и вертелся, как мог. Теперь у него был ларек, магазин и плюс в поселке близ лежащем от города «Пионере» он купил огромное поместье, там было более пятидесяти комнат. В этих хоромах можно было заблудиться. Отец искал работу, потому дядька устроил работать к себе. Летом отец взял Андрея с собой на работу, чтобы он помогал и приносил тоже пользу. Солнечному было тогда семнадцать лет.

Ощущение новизны и каких-то грядущих приключений не покидали Андрея тогда. Они стояли с отцом на улице Семашко в ожидании междугороднего автобуса. «Экарус» с номером сто второй вывернул из-за поворота и заслонил вид на стадион. Андрей Солнечный и его отец сели в автобус.

Поездка длилась недолго, так как это находилось фактически в черте города, и административно поселок включен был в состав. За железной дорогой трасса повернула направо. Отец сообщил Солнечному, что им нужно выходить уже. И они вышли. Вокруг был не то парк, не то редкий лесок, что рос по обе стороны от трассы. Отец повел сына к дому дядьки. На автобусной остановке им повстречались две девушки легкого поведения. Одна из них прицепились к Андрею, видимо он им понравился или они явно испытывали нехватку в любви. Отец грубо послал их и повел сына дальше от этих жриц любви. Двое шли по частному кварталу по неизвестным пока дорогам Андрею. Он слышал, как во дворах лаяли собаки. Как разносились чьи-то пьяные песни. Изредка тут проезжали автомобили. Еще реже ездили «ПАЗики», что были единственным автобусом в этом месте. Отец с сыном пробирались дальше в чащобу частного сектора, пока не дошли до огромного дома, похожего на дворянский особняк. В таких домах обычно жили по двадцать-тридцать семей, а в этом доме был только дядька Андрея и его сосед. Огромный дом принадлежал всего лишь двум хозяевам.

Работы там хватало, дядя хотел превратить этот дом в магазин и плюс создать жилую зону для близких. Деспотичный, злой, он создавал проблему себе и другим. Пытался угнетать всех, кто с ним были, обильно подкрепляя свою власть обильным матом. Плюс дядька постоянно водил к себе шлюх, хоромы бизнесмена были наполнены жрицами любви, которые зарабатывали себе на жизнь, а дядька тратил на них огромные деньги, неутомимо занимаясь с ними сексом.

Традиционно каждый день начинался с того, что они просыпались с отцом в комнате служебной. Синеватые сумерки заливали комнату в которой ночевал отец и Андрей Солнечный. Маленький котенок бегал и кружился по комнате, гоняясь за мухами. Отец начинал разогревать воду в чайнике, курил сигареты, слушал радио по магнитофону. Магнитофон был в диковинку тогда Андрею, это воспринималось, как ноу-хау для него. Мигающие лампочки согласовывались под музыку и звуки из радио или кассет, когда активизировали основную функцию магнитофона.

Когда горячий завтрак был готов, Андрей просыпался, и отправлялся по темным коридорам дома умываться, там, где был рукомойник. Свет не мог попасть в темные комнаты, потому все было погружено во мрак, лишь тусклая лампа сверкала в коридоре, но ее свет не мог разогнать мглу. Вода была холодной, даже если не ледяной. Потому процедура мытья была не из простых. Однако холодная вода освежала лицо. Идя обратно, Андрей знал, что его ждет там вполне приятный завтрак.

На столе была приготовлена еда. Облезлый котенок все время крутился вокруг работников и просил еду, печально мяукая. Андрей в таких случаях кормил его, и гладил по головке.

Затем начинался сам рабочий день. Отец с Андреем таскали доски, стройматериалы, обшивки. С полным набором инструментов, они делали обделку материалов. Потом еще прокладывали электричество в комнаты этого большого здания. Дядька Андрея приезжал сюда каждый день на своей машине, и начинал кричать на работников. С криками и матами дядьки приходилось мириться, так как отцу Андрея нужны были деньги, чтобы прокормить семью. Приходилось зачастую переделывать старую работу, и начинать делать ее вновь. Дядька требовал евроремонта, хотя мы не знали даже, что такое евроремонт.

Однажды вечером дядька привез на машине одну из своих шлюх в эти хоромы. Она была молодой, и скорее была ровесницей Андрея, чем любовницей для дяди. Солнечный с ней решил познакомиться, хотя получилось у него этого плохо. Ночью она уходила к себе домой. Утром приходила опять в особняк, толкалась без толку с нами, частенько курила на крыльце дома папиросы, и как-то отрешенно смотрела вдаль туда, где тлел закат у горы.

Поздним вечером Андрей сидел с ней на крыльце, вместе смотрели на далекую искусственную гору, что образовали в результате обработки карьера или что-то вроде того. Девушка чуть равнодушно курила сигарету. Это была красивая блондинка. Андрей Солнечный подсел к ней рядом и едва положил руку на ее колено, словно касаясь ее ненароком. Она не убрала руку. Слегка улыбнулась и посмотрела на подростка. Может быть она даже не заметила этого, потому что Андрей касался ее слегка, словно ненароком. Потом Андрей насмелился, и хотел было поцеловать, но на пороге дома появился отец.

– Андрей, пошли в дом! Пора ужинать! – Отец выглядел чуть сердитым, потому что Солнечный так близко сидел к блондинке.

Девушка высокомерно курила сигарету, и чуть снисходительно посмотрела на юношу. Андрей в последний раз посмотрел на карьер, и закат затухающий за горой. Поселок «Пионер» погружался в огни марева уходящего дня, и свежий ветер лета летел над городом.

Однажды отец, сидя вечером в усадьбе дядьки спросил Андрея:

– Хотел ли ты отправиться служить сейчас?

– О чем ты? – Поинтересовался сын у отца, когда сразу не понял о чем идет речь.

– Я говорю про армию… – Подбирая нужные слова продолжил беседу отец. – Хотел бы ты служить в элитных войсках?

– В армию сейчас? – Чуть изумился Солнечный.

– Ну да. Матери и Сереже расскажем потом.

Андрею показалось это немного странным, однако он на самом деле принял воодушевленно это. Ему хотелось воевать. Мальчишке хотелось быть сильным и волевым в глазах младшего брата, а также все остальных. На тот момент Андрей Солнечный не знал, что его служба не продлится так долго, как он хотел бы. Там на полигонах должна была проверить судьба его на мужество, а также раскрыть тайны того, что скрывается за этой реальность.

Отец не сомневался в мужестве и отваге сына, именно поэтому род войск был определен, как военно-воздушные силы, где парни бегают в тельняшках, а с неба слетают, как птицы или ангелы.

Глава 15. Военные сборы и начало армейской службы

ВОЕННЫЕ СБОРЫ

Военные сборы первые проходили еще, когда Андрею было шестнадцать лет. На юге города находилась военная часть, а также училище связи. В зимнюю стужу, когда сибирские морозы были сильны, а холода сковывали небеса, Андрей Солнечный выслушивал лекции военных в военкомате.

Это был почти учебный класс. Здесь были парни лет шестнадцати, семнадцати. Впереди была парта военных, а также доска, на которой они рисовали рода войск.

– Ну что кто хочет пойти в танковые войска! – Чуть шутливо спросил один из военных ребят.

Андрей испытывал чувство предвкушения чего-то значительного, больше чем улицы и разборки в сумерках под сводами погрязающий в смоге фонарях.

Ему виделась дорога света и восходящие потоки света, в которых он вышагивал в солдатских берцах. Видел улыбающуюся мать и отца, которые встречали его приходящего домой.

Ребята вяло отвечали. Кто-то хотел идти в танковые войска. Солнечный не хотел в этот род войск. Поэтому отмалчивался и смотрел на доску, где прапорщик рисовал мелом рода войск. В полумраке включили прожектор, и ребята видели, кадры армии, где им предстояло проходить службу.

Это было в зимние дни, когда небо безликое и мрачное не вызывало чувства радости и восторга. Снег был пушистым и мокрым. Хлопья летели с высоты из глубин темнеющих небес, и Андрей, выходя с таких лекций глядел в небеса. Ведь в будущем он также должен был слетать с небес…