Текст книги "Яномамо. Вверх по Ориноко"

Магический оберег яномамо

Традиционная прическа индейцев яномамо уникальна в своем роде. Взрослые, мужчины и женщины, и дети носят короткие волосы, стриженные «под горшок», на макушке они полностью выбриваются по кругу – получается тонзура.

Существует несколько версий, почему яномамо придают своей прическе такую форму.

Испанский исследователь Даниэль де Барандиаран полагал, что прическа тонзура – это символическое изображение Пулипулибара (Луны), лунного божества, из его крови, согласно мифологии яномамо, были созданы все яномамо. Таким образом, согласно его гипотезе, тонзура на голове яномамо – это Луна.

Д. Х. Гросса, итальянский миссионер, подготовивший и написавший основательный труд по этнографии яномамо Венесуэлы, подробнейшим образом описывая и разбирая все стороны их традиционной культуры, тем не менее не мог точно сказать, откуда происходит и что символизирует такая своеобразная прическа. Единственное и, как мне кажется, весьма неоднозначное объяснение, которое он давал, основывалось на том, что тонзура позволяет демонстрировать шрамы на голове, остающиеся после ударов, наносимых палкой во время споров-дуэлей. Поскольку яномамо очень гордятся этими шрамами, Д. Х. Гросса считал, что они специально выбривают макушку, чтобы их было лучше видно.

Однако утверждение Д. Х. Гросса весьма уязвимо, так как спорщиками-дуэлянтами выступают исключительно мужчины. При этом прическа-тонзура типична и для женщин, и для подростков мужского и женского пола.

Задумывался о символизме прически яномамо и я. Поэтому мне было очень приятно, когда Энрике подтвердил мою давнюю версию: прическа-тонзура на голове яномамо – это имитация формы шабоно.

Тип прически-тонзуры распространен только в центре, на западе и юге области проживания яномамо, в тех районах, где принято строить шабоно.

Группу народов яномамо объединяет ряд характерных культурных признаков: общность языка, имеющего несколько диалектов, мифологических воззрений, ритуальное употребление галлюциногенного порошка эпена, приготовляемого из семян Anadenanthera peregrina, похоронные обряды, основывающиеся на ритуальном эндоканнибализме.

Тем не менее многочисленные группы яномамо имеют и свои специфические отличия, проявляющиеся прежде всего в традиционных типах жилища.

Традиционными типами жилища у различных групп яномамо являются:

– сплошной круговой навес – шабоно, наклоненный к центру, с одним или несколькими входами, образующий внутреннюю площадь поселения (в Венесуэле: бассейны Окамо и Путако, горы Серра-Парима, верховья Ориноко и Сиапа);

– сплошной круговой навес, наклоненный к центру, с одним или несколькими входами, образующий внутреннюю площадь поселения, от верхней части наклоненного конуса идет дополнительная наклонная крыша (в Венесуэле: среднее течение реки Матакуни, верховья Ориноко, в Бразилии: бассейн реки Катримани);

– круговая хижина с конической замкнутой крышей (бассейн реки Парима);

– круговая хижина с конической крышей, имеющей вверху отверстие-дымоход (в Венесуэле: в верховьях Ориноко);

– прямоугольные хижины, в том числе со скругленными торцевыми сторонами, со стенами, построенными из жердей, обмазанными глиной, под двускатными крышами, устланными пальмовыми листьями (в Венесуэле, бассейны Ориноко и Окамо), представляют в настоящее время новацию, заимствованную у метисного населения; стоит заметить, подобные типы жилища продолжают располагаться в деревне по кругу, образуя своим построением внутреннюю площадь и имитируя таким образом форму шабоно;

– открытые навесы с двускатными пальмовыми крышами (в Венесуэле: бассейны Ориноко и Окамо);

– навесы без передней стены с односкатной крышей, хижины с двускатной крышей без передней стены.

Внешнее сходство прически-тонзуры и шабоно очевидно.

Значимость круга в системе ценностей и мировосприятии яномамо кроется в функциональной роли шабоно, отводимой ему самими индейцами.

Шабоно – центр ойкумены отдельно взятой общины яномамо, священный круг, очерчивающий линию раздела между человеческой культурой и дикой природой, окружающей поселение. Известный американский антрополог Наполеон Шаньон, долгое время проживший среди яномамо, отмечает, что они четко различают границу между «духовным» и «природным» началом. Их культурный дуализм восприятия мира базируется на понятиях: yahi tä rimö (язык яномамо) – деревня, культура и urihi tä rimö (язык яномамо) – лес, природа.

Строительные материалы, принесенные из дикого леса, в котором человеку грозят всевозможные опасности, и используемые для постройки деревни, посредством приложенных человеком усилий окультуриваются, меняют свою внутреннюю сущность, превращаясь в жилище людей.

Характерная для яномамо прическа-тонзура – магический оберег, имитирующий форму коммунального общинного поселения, дающего человеку кров и надежную защиту как физического, так и психологического порядка.

Традиция ношения прически-тонзуры у яномамо постепенно сходит на нет. Однако в деревнях укушиветитери, маветитери, пачобекитери мне довелось еще ее наблюдать, но большая часть жителей этих общин предпочитала уже обычную короткую стрижку без выбритой макушки.

Я считаю, что прическа-тонзура у групп яномамо, продолжающих строить или строивших в ближайшем прошлом шабоно, является своеобразным культурным индикатором, сам факт присутствия которого демонстрирует устойчивость общинных связей даже в деревнях, уже не являющихся в настоящее время шабоно.

Прическа в виде тонзуры

Варианты росписи лица у мужчин яномамо. Стенд на экспозиции этнологического музея (Museo Ethnológico de Amazonas «Monseñor Enzo Ceccarelli») в г. Пуэрто-Аякучо

Варианты росписи лица у женщин яномамо. Стенд на экспозиции этнологического музея (Museo Ethnológico de Amazonas «Monseñor Enzo Ceccarelli») в г. Пуэрто-Аякучо

В то же время отказ от традиционной прически-тонзуры так или иначе мотивирован не только потенциальным желанием приобщиться к культуре пришлого населения посредством подражания или копирования, в том числе и прически, но и свидетельствует об усилении позиций индивидуализма в поведении членов аборигенного коллектива, ослаблении или распаде общинных связей.

Н. Шаньон отмечает, что вид прически-тонзуры значительно отличается в зависимости от ареала. Так, тонзуры саматари имеют небольшой размер в диаметре.

В целом у всех групп яномамо отсутствует прическа, допускающая длинные волосы. На севере и крайнем востоке района проживания, где для яномамо типичными являются не открытые шабоно, а круглые общинные дома с конической крышей, прическа их обитателей представляет собой обычную короткую стрижку без выбритой макушки.

Дополнительное понимание бытования прически-тонзуры у яномамо дает анализ ряда этнографических особенностей, присущих традиции этого народа.

Воина, убившего врага, яномамо называют унокаи. Унокаи – это состояние, также относящееся к нескольким различным ситуациям, чье общее свойство – сообщение с кровью (кровь, появившаяся в результате убийства, менструальная кровь) и связанными с ней опасностями. Состояние унокаи обязывает тех, кто находится в нем, выполнять ритуал унокаимоу, главными характеристиками которого являются изоляция, пищевые ограничения, запрет сексуальных отношений.

Запрет, налагаемый на унокаи, также затрагивает волосы на голове человека. Какое-то время унокаи должны жить уединенно в лесу и не стричь волосы. До завершения очистительных ритуалов они становятся незащищенными перед душами убитых ими людей, жаждущими отмщения. Яномамо испытывают суеверный страх перед блуждающими в мире живых призраками умерших людей. Неприкаянные души способны навредить не только унокаи, но и их соплеменникам, если воины появятся в шабоно раньше положенного времени. Соблюдение поста, сопряженное с магическими действиями, призвано свести на нет козни потусторонних сил. Не завершив очищения, делая себе прическу-тонзуру, воин рискует нанести вред своей деревне. Поэтому унокаи в период ритуальной нечистоты не имеют права носить оберег – прическу-тонзуру. Только полностью нейтрализовав враждебное воздействие, воин может вновь сделать традиционную прическу и получить полноценное покровительство родной общины, не причинив ущерба своим сородичам.

Важной составной частью обряда инициации у девочек яномамо является придание их волосам формы тонзуры.

Весьма показательны замечания самих яномамо относительно длины волос. Для них обладателем длинных волос может быть лишь чужак, враг, злой дух. Вот что рассказывала Елена Валеро: «Он увидел мои длиннющие волосы и решил, что я поре – призрак, которого они очень боятся…. Он решил, что я порекеве – блуждающая душа…» (Биокка Э. «Яноама». М., 1972. С. 79).

Истории, рассказанные Энрике Лучо

Энрике хорошо знает мифологию яномамо. Для нас он ценный информант. Как все индейцы Амазонии и Оринокии, капитано называет мифы историями.

Как возникли день и ночь.

В давние времена мы, яномамо, ничего не умели делать, не имели ни бананов, ни воды. Ночь никогда не наступала. Постоянно был день и свет, поэтому люди не спали и не имели возможности отдыхать.

Один шаман надумал сотворить ночь, чтобы люди могли спать и отдыхать от своих дневных трудов. Для этого он решил убить большую птицу паухиль, которая была хозяйкой дня и ночи, и своими размерами она не уступала шабоно. Шаман выстрелил в птицу из лука и попал в нее стрелой. Как только он попал в паухиль стрелой, сразу наступила ночь. С тех пор есть день, и яномамо могут охотиться при свете, и ночь, темнота – для сна и отдыха.

Энрике Лучо (слева) и Аксель в шабоно пачобекитери

Женщины пачобекитери пришли провожать экспедицию на берег Путако

Брак земного юноши и девушки – небесной звезды.

Раньше небесная звезда была человеком – красивой девушкой. В нее влюбился земной юноша, захотевший жениться на ней. Он пришел к звезде и сказал: «Выходи за меня замуж».

– Почему ты пришел? – спросила она его.

– Я хочу жениться на тебе, – ответил юноша.

Они пробыли один день вместе. И потом звезда вознеслась с земли на небо.

Энрике говорит, что в этих местах на Путако, в горах Серра-Парима находится много священных мест народа яномамо, отмеченных наскальными рисунками и петроглифами. Эх, увидеть бы их, вряд ли у кого-то из ученых, побывавших до нас в этих отдаленных краях, имелась такая возможность.

Однако у нашей экспедиции свой график передвижения. После нескольких дней пребывания в шабоно пачобекитери мы решаем покинуть их гостеприимную деревню и отправиться к другим яномамо. Как только начинаем собираться, в шабоно подымается переполох, индейцы сбегаются гурьбой – все опять хотят получить от нас свои последние подарки.

На ночевку останавливаемся возле порога на Путако, где нас дожидается наша бонго.

Утром стартуем вниз по Путако. Идем по течению, но движемся очень медленно. Уже три дня не было дождей, река обмелела. Хильберто и Андрэсу приходится маневрировать, искусно проводя лодку среди многочисленных камней и завалов из деревьев.

Прибытие миссионеров в деревню епропотери

Надо бежать к лодке, от белых всегда можно получить подарки

Девочка епропотери

Мальчик епропотери

Старые друзья епропотери

С момента моего последнего посещения епропотери прошло несколько дней, и мне показалось, что число жителей в деревне значительно увеличилось. Вероятно, за эти годы в общину влилась, пришла жить еще какая-то группа яномамо.

Из одной хижины слышится непрерывное монотонное пение шамана. Вокруг него собралось несколько мужчин, принявших эпену. Все они в алых набедренных повязках, их тела раскрашены черными и красными красками, на головы и руки надеты украшения из перьев. Видимо, это какая-то подготовительная церемония. Нам сообщают, что ритуал продлится всю ночь, а завтра днем будет проведен похоронный обряд. Мы остаемся ночевать в деревне епропотери, чтобы увидеть практику эндоканнибализма.

Бонго католических миссионеров, стремящихся опекать общины яномамо на Окамо и Путако, с которыми мы, возвращаясь от пачобекитери, случайно пересеклись накануне в деревне маветитери в тот момент, когда они раздавали индейцам медикаменты, причаливает к берегу у поселения епропотери. Но, услышав пение шаманов и, видимо, узнав о скором поедании праха умерших, миссионеры решают даже не выходить из лодки, а сразу же отправляется дальше, обратно в миссию Санта-Мария-де-лос-гуаякас, расположенную в устье Окамо.

Гримерка в глубине плантации бананов

Танцоры нарядились к празднику

Этот мужчина-глашатай начал праздник,

обойдя деревенскую площадь по кругу

Белый птичий пух, закрепленный на волосах, – важнейший элемент украшения у яномамо

У этой модницы набедренная повязка выкрашена в нежно-розовый цвет

Танцор, обмазанный белой глиной

Полиэтиленовый пакет стал его набедренной повязкой

Танцевальные па с листьями пальмы…

…были очень популярны и разнообразны

Епропотери также готовятся к более веселому празднику урожая, его мы не стали дожидаться, когда шли вверх по Окамо. С того момента прошло уже несколько дней, и непонятно, почему они его до сих пор не провели. Удивительно, как в жизни яномамо стоят рядом трагическое и радостное, жизнь и смерть – сегодня праздник, а завтра похороны. Для нас это обстоятельство – очевидная этнографическая удача.

Как только солнце начинает клониться к закату, на деревенской площади разворачивается кульминация праздника, посвященного созреванию бананов.

В ближайшей плантации бананов, расположенной на окраине деревни, была организована своеобразная гримерка. Под сенью широких листьев наряжалось и прихорашивалось несколько десятков танцоров – мужчин, женщин, детей. Казалось, каждый из них, создавая свой образ, импровизировал. Все хотели отличиться, выглядеть не как все. У кого-то на лицах и телах красовались волнистые линии или крестики, у других – точки, пять—шесть мужчин с головы до ног были выкрашены черной или красной краской, а один обмазан, включая волосы, белой глиной.

Подростки с ружьями грубо обращались с танцовщицами

Пример взрослых танцоров заразителен

Танцоры часто бросали на землю предметы, которые держали в руках, и топтались рядом с ними

Отец решил исполнить номер вместе с детьми

Похоже, что цвет юбки подбирался специально под зеленые ветви

Перескакивание с ноги на ногу – один из элементов танца

Мужчины охотно использовали в качестве танцевального реквизита оружие

Процессия танцоров…

…обошла деревенскую площадь по кругу несколько раз

Шаман епропотери

У многих в руках оружие – ружья…

…и луки со стрелами

Один из мужчин держал лопату

Динамика танца

Женский фланг процессии

Девочкам нравилось танцевать вместе со взрослыми

Маленькая красотка

У женщины в руках зеркало и маленький барабанчик

Чтобы ощущать себя красивым одежда не нужна

Перья белой цапли и красного ары выглядели очень эффектно

Пестрая яркая процессия, завершавшая праздник

Танцоры – вид со спины. У мужчины справа украшением служит мягкая игрушка – обезьянка, привязанная к его поясу

Без табака за нижней губой мужчины яномамо не обходятся даже во время танцев

Черное с красным, дополненное часами и пустыми стеклянными баночками от лекарств, смотрится солидно и красиво

Маленький участник праздника созревших бананов

Участники действа – танцоры – выбегали поочередно поодиночке или вместе с партнером на внутреннюю площадь и исполняли оригинальный танец, отличавшийся от всех предыдущих. Одни из них держали в руках лук со стрелами, другие длинные зеленые пальмовые ветви, другие – мачете или ружья. Все они были эффектно украшены перьями и всевозможными украшениями. На противоположных сторонах площади стояли подростки с ружьями в руках, громко улюлюкая и завывая. Не участвующие в танцах зрители сидели по периметру деревенского пятачка и также эмоционально встречали новых исполнителей приветственными возгласами. Показывающие свое пластическое мастерство пары сменяли друг друга примерно в течение получаса. Каждая из них, ритмично пританцовывая и отбивая себе такт босыми ногами по земле, обходила вокруг открытого участка и вновь удалялась в банановую рощу.

Как и наша экспедиция, Александр фон Гумбольдт посетил в начале XIX века Ла-Эсмеральду, где наблюдал у местных индейцев праздник, схожий с тем, на котором мы присутствовали у епропотери: «Когда мы прибыли в Эсмеральду, большинство индейцев только что вернулись из путешествия, которое они совершили на восток, за реку Падамо, для сбора Juvias, то есть плодов Bertholletia Humb. et Bonpl., и лиан, дающих кураре. Их возвращение было ознаменовано праздником, называемом в миссии la fiesta de las Juvias и напоминающим наши праздники урожая и сбора винограда. Женщины приготовили много алкогольных напитков; два дня все индейцы были пьяны. У племен, для которых плоды пальм и некоторых других деревьев, снабжающих пищей, имеют большое значение, период сбора этих плодов отмечается общественными увеселениями; счет времени ведется по праздникам, следующим друг за другом с неизменным постоянством». (Гумбольдт А. фон. «Второе открытие Америки». М., 2012. С. 392.)

Затем на импровизированной арене появилась процессия, состоявшая из всех танцоров, принимавших участие в индивидуальных выступлениях. Яркая шумная толпа обошла несколько раз по кругу внутреннюю площадь, и на этом основная часть праздника закончилась. Танцоры отправились к реке смывать с себя краски.

Мы пошли спать в одну из хижин епропотери. Хотелось хорошо выспаться после долгого насыщенного событиями дня, но всю ночь напролет в нашем жилище бодрствовали шаман и несколько мужчин, принявших эпену. Их громкое бормотание никак не давало уснуть.

Утром в одной из хижин на похоронную церемонию собирается много людей. Из леса днями ранее были принесены кости умерших епропотери. За то время, что мы отсутствовали в деревне, они были сожжены и перемолоты в порошок. Благодаря хлопотам Энрике, старейшины общины разрешают нам присутствовать на заключительной стадии обряда эндоканнибализма, но строго-настрого запрещают что-либо снимать.

В центре круга, образованного собравшимися, сидят шаман и расположившийся рядом с ним мужчина, держащий в руках калебас, в котором находится прах умерших. Рядом с ними стоит внушительная емкость с банановой кашей. Шаман черпает один—полтора литра банановой каши и наливает ее в большую глиняную миску, а ассистирующий ему мужчина подсыпает в питье прах. Похоронный напиток шаман медленно размешивает руками. Затем в центр собрания выходит один из мужчин – родственник умершего, громко выкрикивает какую-то эмоциональную фразу и не спеша начинает пить, постепенно полностью поглощая предоставленную ему порцию. Иногда он подбирает пальцем, направляя себе в рот, остатки порошка, осевшего на стенках миски, следя за тем, чтобы ничего не осталось. Видимо, в банановой каше попадаются крохотные косточки, которые не удалось размолоть до порошкообразного состояния. Тогда пьющий аккуратно достает их и с почтением передает шаману.

Женщины, присутствующие на церемонии, громко и непрерывно причитают, оплакивая покойных.

Церемония продолжалась до тех пор, пока сменявшие друг друга мужчины-родственники умерших не поглотили полностью останки нескольких человек. Опустошенный калебас тщательно закупорили, чтобы позже закопать его в лесу или сжечь.

После завершения похоронного обряда мы покидаем деревню епропотери. На обратном пути Энрике решает забрать свою жену с двумя маленькими детьми, дочкой и сыном, находящуюся в одном из поселков на реке Падамо, правом притоке Ориноко, и отправиться всей семьей в Пуэрто-Аякучо. Попутной лодкой спешат воспользоваться и многие епропотери, поэтому теперь в нашей бонго полным-полно шумного и пестрого народа.

Индейцы гуахибо устраивают на островах посреди Ориноко временные рыбачьи лагеря

Через несколько часов большая часть попутчиков-епропотери выходит в миссии Санта-Мария-де-лос-гуаякас.

Вечер на реке Сипапо, правом притоке Ориноко

В нижнем течении Сипапо разбросаны огромные базальтовые черные глыбы

В конце пути документы экспедиции имели многочисленные печати и отметки Национальной гвардии Венесуэлы,

контролировавшей наше передвижение по Ориноко

Ночуем на красивом острове, усыпанном белоснежным песком и большими черными валунами, расположенном посреди Падамо.

Чем ближе наша экспедиция подходит к Ла-Эсмеральде, тем активнее прихорашивается плывущий вместе с нами шаман епропотери. Он надевает головной убор, сделанный из шкуры обезьяны и перьев, футболку, солнцезащитные очки и красные хлопковые украшения для рук. Около полудня прибываем в Ла-Эсмеральду, где сходят на берег другие яномамо, еще находившиеся в нашей лодке.

Мне становится грустно, возвращаясь, мы постепенно покидаем территорию яномамо. Где-то уже далеко позади остаются шабоно и деревни, которые я, вероятно, больше никогда не увижу.

На ночевку останавливаемся в поселке Лау-Лау. Забросив лески с крючками за борт, неожиданно выясняем, что здесь очень много рыбы, в том числе крупной. За несколько минут каждый из нас с азартом вытаскивает из воды больше десятка сомов различных видов.

Спать идем на берег в хижину с надежной металлической крышей, забрав из лодки все свои вещи. Это нас и спасает – ночью на землю обрушивается мощнейший тропический ливень, бонго стремительно заполняется водой, мотористы вынуждены беспрерывно вычерпывать ее за борт.

Утром после ночного потопа просушиваем на солнце луки, стрелы и украшения из перьев, выменянные у яномамо, – нужно сберечь собранную этнографическую коллекцию.

Вечером в сумерках на привале в поселке Сан-Антонио-дель-Ориноко в нагромождении серых базальтовых камней в непосредственной близости от нашей лодки Хильберто обнаруживает опасную ядовитую змею из семейства ботропс (Bothrops), выползшую на ночную охоту. Мы в шоке и легком замешательстве, любой из нас запросто мог на нее наступить, пресмыкающееся почти незаметно.

У Хильберто с Андрэсом совсем другой настрой – не раздумывая, они забивают палками ботропса насмерть.

Весь следующий день идем вниз по Ориноко – вокруг только вода и джунгли. В августе, в разгар сезона дождей, когда уровень воды в великой реке поднимается почти на десять метров, прибрежный лес стоит затопленный.

В Сан-Фернандо-де-Атабапо в очередной раз отмечаемся на посту Национальной гвардии Венесуэлы.

Один из военных, проверяющих наши документы, спрашивает, где мы были.

– На Окамо.

– А-а, смотрели на голых женщин в набедренных повязках, – вяло иронизирует он.

Ну, что же, каждому свое. Лично для меня важно, что где-то в глубине амазонских джунглей шаман продолжает петь свою песню, а жизнь народа яномамо хотя и претерпела значительные изменения, по-прежнему подчинена древним законам – я проверил это лично, два раза поднявшись вверх по Ориноко.

Подробнее с материалами документального научно-популярного проекта «Малые народы мира» можно ознакомиться на сайтах:

https:// www.andreymatusovskiy.com и

https://www.youtube.com/user/AndreyMatusovskiy.

Книги, вышедшие в серии «У индейцев в лесах Амазонки и Ориноко»:

Матусовский Андрей. Среди индейцев центральной Венесуэлы. Б.м.: Издательские решения, 2016. 240 с. ISBN 978-5-4474-3625-4.

Матусовский А. А. Среди индейцев Западной и Северо-Западной Амазонии. Б.м.: Издательские решения, 2019. 470 c. ISBN 978-5-4496-4603-3.