Текст книги "Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны"

Глава 10
Трудное возвращение домой

Квартира ребят, вся заваленная грудами металлических частей, канистрами, кусками ткани, мотками тросов, разнообразным инструментом, олицетворяла “рабочий порядок”.

– Вот это – второй аппарат, – сказала девушка, показав на загадочную конструкцию с пухленькими колёсиками. – Надо собрать крыло, натянуть чехол, мотор, редуктор и винт поставить – и можно лететь.

Подготовка заняла весь остаток дня до поздней ночи. Ребята соединяли трубочки, раскладывали огромный чехол крыла, в некоторых местах поставили заплатки. Сан Санычу нашли одежду – старую кожаную куртку, толстый свитер, ушанку вместо шлема и ветрозащитные штаны. Пока собирались, Сан Саныч, помогая как мог, рассказывал массу интересного про Анастасию, про космос и Землю. Когда под утро всё было готово, прилегли поспать на пару часов.

Подняла всех бойкая Екатерина. Стали таскать всё во двор. Из гаража выкатили вчерашнюю телегу. Часа два собирали крылья, мешали бензин с маслом и разливали его по канистрам и бакам. Наконец, когда солнце уже стало пригревать, два ревущих чудища, облепленные канистрами, покатили к стартовому пятачку. Там не было проводов над головой.

– Неужели это всё взлетит? – перекрывая рёв винтов, прокричал Сан Саныч.

– Взлетит! И ещё как полетит! – весело ответила Екатерина.

– А парашюты есть?

– Эта конструкция – сама парашют. Если откажет двигатель, она тихо спланирует и сядет.

Сан Саныч сидел высоко за спиной у Екатерины, сердце его лихорадочно билось. Взревел мотор. Аппарат лихо покатился и буквально через несколько секунд неожиданно быстро оказался в воздухе. Земля ускользнула из-под ног. Аппараты вынырнули над домами, набрали высоту метров двести, заложили крутой вираж и легли курсом на юг.

Ощущения были потрясающими. Движение почти не чувствовалось. Висели “как в парном молоке”. Небо расширилось до бесконечности. Солнце приблизилось. Внизу медленно продвигалась земля. Отлично всё видно, до мельчайших подробностей.

Снизу приветственно махала ребятня, прохожие задирали головы, машинки так и хотелось взять руками.

Через полчаса миновали южную границу Москвы и полетели вдоль Симферопольской трассы.

Такой красоты Сан Саныч не видел ещё никогда. На большом самолёте мгновения взлёта и посадки были скоротечными, а с большой высоты всего этого не разглядеть. Тут всё, как на макете, рядом. Можно было погладить рукой мягкую зелень деревьев, чиркнуть ногой по серебристой глади реки. Маленькие коровки рассыпаны по изумрудной зелени луга. Слышен неистовый лай зашедшейся собаки. Сверху всё казалось идиллической картиной.

Два часа полёта промелькнули как сказочный сон. Снизились. Стали выбирать место для посадки. Сверху поля и луга казались ровными как платок. С высоты десять метров это превратилось в пашню с лужами и буреломом. Луга были кочкастые, болотистые. Нашли ровный участок просёлка, лихо зашли на посадку и сели. Мягко попрыгав на ухабах, аппараты остановились.

Внизу было очень тепло. Сан Саныч в полёте от избытка чувств весь взмок и с радостью скинул куртку и шапку:

– Здорово! Сколько километров пролетели?

– Сотни полторы.

– Десять таких перелётов и мы дома.

– Меньше. Дальше садиться будем пореже. Бензин вырабатывается, лететь легче.

Следующий перелёт продолжался не менее трёх часов. Сели на мягкий травянистый луг. К вечеру на горизонте показался Харьков. Над Харьковом Сан Саныч задумался, не слишком ли он опрометчиво пообещал достать бензин? Сверху-то не видно, где он есть. Тут он вспомнил, что в Харькове есть свой аэродромчик недалеко от авиационного института.

Нашли без труда. Ещё издали заметили распластанные по земле крылья – сегодня здесь тоже летали. Приземлились без проблем.

К ним подошли удивлённые харьковчане. Ещё больше они удивились, когда в одном из прилетевших, обладателе ушанки, узнали Сан Саныча. Сразу предложили любые свои услуги.

Пока Сан Саныч проводил импровизированную пресс-конференцию, с заправкой было уже всё готово. После ужина в полевых условиях, устроенного гостеприимными хозяевами, снова взмыли в вечернее небо. Солнце уже приближалось к горизонту, но решили ещё лететь часа два. Однако в сумерках плохо видно неровности поверхности земли и часа через полтора пришлось сесть с посадочной фарой, предусмотрительно прикрученной опытной Екатериной.

Сан Саныч быстро развёл костёр и вызвался всю ночь сторожить лагерь от случайных гостей, пока пилоты отдыхают. Те рухнули в свои кресла и заснули мертвецким сном.

Утренняя прохлада заставила всех подняться и быстренько взлететь.

Автотрассу Сан Саныч знал как свои пять пальцев – часто ездил по ней между Москвой и Крымом. Он помнил и узнавал мельчайшие ориентиры, даже знакомые выбоины, поэтому оказался прекрасным штурманом.

Около Запорожья под ними начала расстилаться поразительной красоты местность. Обширные водные просторы, покрытые деревеньками холмы. Даже с такой небольшой высоты мирской суеты не было заметно. Опрятные поля, мирно пасущиеся стада, чистенькие домики с цветниками вокруг, рыбаки на лодках возле камышовых зарослей. Всё как и прежде. Никаких перемен.

Только один раз, пролетая над фабричным посёлком возле трассы, они услышали автоматную стрельбу, разрывы гранат, крики людей. Внизу горели несколько домов. Шло какое-то сражение или наведение порядка. Они тут же набрали высоту. Их, к счастью, не заметили. На всякий случай, следовало соблюдать осторожность. Набрали высоту метров пятьсот. Теперь аппараты были уже малозаметны и практически неуязвимы для стрелкового оружия.

Прошли Сиваш, облетев слева контрольно-пропускной пост. Прекрасная синяя вода, белые соляные отмели, покрытые разноцветными яркими пятнами мелкой растительности, асфальтовая нитка пустынной трассы, обрамленная шеренгами деревьев и кустарников… Как красива была их планета!

Полёт на дельтаплане – это совсем не то, что в реактивном лайнере. Ощущаешь духовитый зной над пашней, сырую прохладу большой реки, аромат садов, терпкий запах полыни…

Своеобразный запах имел каждый маленький городок или ферма. Эти ощущения сменялись с калейдоскопической быстротой и разнообразием.

Долго шли над дорогой. Какая-то парочка в открытом автомобиле, заметив дельтаплан, устроила своеобразные гонки, то уносясь вперёд, то отставая.

Сели вблизи Симферополя на каменистом лугу.

Чем ближе был конечный пункт, тем острее наростало беспокойство, правильно ли он поступил, что удрав из бункера, обманул и напряг людей?

Чаши весов его совести и разума колебались. Был особый период. У Президента – чрезвычайные полномочия, дающие возможность делать с людьми что угодно во имя общей цели. Да и у самого Сан Саныча тоже были огромные полномочия. И он мог делать с людьми что угодно. Сан Саныч ясно припомнил, что за исключением ухода от преследователей, он по работе всегда только увлекал людей идеей и никогда никого насильно не заставлял, а тем более не неволил под страхом оружия или заточения, хотя видел, как порой другие руководители допускали прямое насилие. Он понимал, что это было необходимо в тех условиях. Но одобрять насилие по отношению к другим, оправдывая его великой целью, и не терпеть его в отношении себя – это, как говорится, две большие разницы.

“Наверно, это признак всех начальников!” – испугался за себя Сан Саныч.

Вновь вспомнил мрачный бункер, гнетущую безысходность, этих непробиваемых людей, слепо выполняющих приказы. Они высокопрофессионально посеяли в нём сковывающий страх. О каких там правах человека в бункере можно вообще говорить!?

Сработал инстинкт самосохранения и тяги к свободе. Он действовал, руководствуясь этим инстинктом и своим пониманием Права, вопреки воле Президента и его людей.

Последний перелёт занял не более получаса. С высоты птичьего полёта обсерватория выглядела белыми куличами, разбросанными по зелёной скатерти, накрытой посреди гор. Знакомая до мельчайших подробностей местность предстала в непривычной полноте вся и сразу, будто любимые Сан Санычем укромные уголки разом обнажили свои тайны. Вечерний горный воздух сгущался в ущельях. Он, учёный-астроном, всегда устремлявший свой взор далеко вверх, впервые смотрел в обратном направлении, с точки зрения звёзд.

Пошли на снижение. Как не хотелось заканчивать полёт! Надо было раньше заняться мотодельтапланом. Как он прост в управлении! Сан Саныч замечал, в воздухе Екатерина бросала перекладину, лазила по карманам, красила губы, поправляла одежду, просто смотрела по сторонам. А аппарат всё летел и летел себе по прямой, словно висел в воздухе на невидимых нитях. Рядом также неподвижно висел её парень.

Приземлились. Сняли шлемы и куртки. Тело мгновенно растворилось в благоухающем ласковом воздухе горного Крыма. Маленькие куличи превратились в огромные башни. Сан Санычу казалось, что из Гулливера, пропускавшего всё под своими ногами, он превратился в лилипута.

Подошёл один из работников и, удивленный, поздоровался с Сан Санычем:

– О, Сан Саныч, вы с неба?

– Да, прямо из Москвы с этими ребятами.

– На этих таратайках?

– Ну, что вы, прекрасные аппараты – взлетают с пятачка, бензина не требуют и даже вырабатывают! Лететь – одно удовольствие!

Сан Саныч обратился к сотруднику с просьбой устроить ребят в обсерваторскую гостиницу, выдать продовольствия вволю и бензин.

– Нет, нет, мы на улице – тут такая красота, а завтра к морю рванём, мы когда-то на соревнованиях в Планерском летали.

– Тогда сейчас мы вам устроим показательные выступления Анастасии со всеми фильмами, Николай Семёнович, отведите их, пожалуйста, к Евгению Борисовичу. А вам, ребята, я советую завтра через Ай-Петри лететь. На плато во многих местах можно сесть. Затем – в Ялту на центральный пирс в порту, потом так же – в Алушту, потом – в Рыбачье на стадион, в Судаке на дальней окраине у самого берега есть широкая площадка… А там и Планерское. Пока не прощаемся…

Сан Саныч поднялся к себе в кабинет. По дороге встречались редкие сотрудники, которые фактически здесь жили и работали не за страх, а за совесть.

Пока дошёл до кабинета, несколько раз пришлось принять соболезнования по поводу экспедиции. Распахнув дверь, он с разгону прошёл пару шагов и оказался в ловушке. У него были гости.

Отступать было уже поздно. По обе стороны стола сидели те самые двое, которых он водил за нос. С ними был ещё третий, видимо, старший. Был тут и начальник охраны обсерватории, и бывший директор, и ещё какой-то чин из местных.

Чин вежливо усадил Сан Саныча и вручил ему бумажку с сакраментальной подпечаткой, в которой предписывалось срочно доставить его по назначению.

“Да, – подумал Сан Саныч, – меня убили такой же бумажкой!”

На лицах присутствующих он не прочёл ни злобы, ни удивления. Видать, эти двое или теперь трое, никому ничего не рассказали.

Не подал виду и Сан Саныч, поведал вкратце о последних событиях и начал собирать свои вещички.

Позвонил в больницу. Врач его не обрадовал. Ни с того, ни с сего началось воспаление в месте перелома. То ли гипс холодный был, то ли ещё что… Заживёт. Через денёк-другой выпишем, мол. С ребёночком всё в порядке.

Затем Сан Саныч позвонил Женьке:

– Жень, привет, тут к тебе ребят приведут, ты им покажи покрасивее, не сочти за службу! Что там с Асей – не отдают?

– Понимаешь, она всё терпела, а у ней – воспаление надкостницы, руку разнесло. Колют вовсю. Это – несколько дней.

– Тут меня в Москву вызывают. Вы уж позаботьтесь о ней. Может, я и не вернусь…

– Да что с тобой? За экспедицию, что ли?

– Нет, в бункер Президента…

Он не успел договорить. Один из людей нажал кнопку отбоя:

– Не надо распространяться.

У Сан Саныча защемило сердце. Он болезненно остро почувствовал это страшное состояние несвободы и безысходности.

– Послушайте, господа! Приказ подписал начальник охраны Президента, он же не имеет таких полномочий – действовать от имени Международного Комитета и всего человечества! А что же сам Президент?

– Вы же слышали, что он сказал?!

– Объясните мне, зачем я нужен? На мне большой коллектив, мы ведём постоянные наблюдения…

– Гражданин Щербаков, мы выполняем приказ.

– Послушайте, вашу карту я могу бить своей картой. У меня есть такие же бумажки, и я могу написать вам приказ оставить меня в покое и убираться ко всем чертям! И вообще, я – гражданин суверенного государства!

– Гражданин Щербаков, не заставляйте нас применять силу. А с властями вашего государства, – человек в штатском особо выделил два этих слова, – всё согласовано.

Сотрудники молча переглядывались, не понимая, что происходит.

– Да, ребята, похоже, Президент или его начальник… охраны… хочет запихнуть меня в свой бункер. Он не верит нам, хочет спастись…

– Гражданин Щербаков, – грубо прервал его старший из троих, – хватит, поехали, машина ждёт.

– Ладно, я подчиняюсь силе.

Сан Саныч демонстративно сложил руки за спиной и направился к выходу. Старший пошёл впереди, двое молодцов – сзади.

“Почётный эскорт” прошествовал по коридорам к выходу. Сотрудники шарахались, тараща глаза. Сан Саныч сделал злую физиономию, надеясь, что его поймут. Один из молодых практикантов попытался загородить дорогу с требованием объяснить, в чём дело. Его грубо отстранили.

– Ребята, не надо здесь, видите, на их стороне сила! – громко, чтобы все услышали, произнёс Сан Саныч.

Сели в машину и поехали.

“Как я не заметил её сверху!? Конспираторы-профессионалы! А мои ребята наверняка сейчас соображают, что делать. Информации я выдал достаточно. Надо потянуть время”, – думал Сан Саныч.

– Послушайте, – обратился он к старшему, – остановите, пожалуйста, дайте помочиться напоследок.

– Вы что-то задумали? Не советую!

– Я сейчас прямо в салоне наделаю. Будете ехать с духами “Горная лаванда”.

Подействовало. Пара минут была отыграна.

“В какой аэропорт они меня везут? До трассы – минут пятнадцать. Дальше – либо направо, в Симферополь, либо налево – на военный аэродром. Лишь бы ребята догадались! А может, вообще – до ближайшего оврага?”

– Других специалистов, что ли нет? У меня жена в больнице… – заворчал, было, Сан Саныч и осёкся: нельзя выдавать лишнее!

– Нет у вас никакой жены! И вообще, хватит разговаривать! Мы вас доставим по месту назначения – и амба!

“Что это ещё за “амба” такая, – размышлял Сан Саныч. – Действительно ли это приказ Президента или просто они закусили удила? Бороться или смириться? Если второй раз он очутится в бункере, ему уже оттуда не выбраться. Почему ничего не объясняют? Нет, надо бороться! Сила против силы. Хитрость против хитрости. Воля против неволи!”

При этой мысли Сан Саныч почувствовал сильнейший прилив ярости. Он резко оттолкнул локтями сидящих рядом и что есть силы двумя ногами пнул водителя в спину. Тот на мгновение упустил управление, машину развернуло, и она заехала в кювет в колючий кустарник.

В одно мгновение ока Сан Саныча выволокли из машины.

– Ах ты…, – старший со всего размаху ударил его кулаком в живот.

У Сан Саныча перехватило дыхание, хотя он успел напрячься.

– Наденьте на него наручники. Поедет в салоне “люкс”, падла!

Его повалили на землю, сцепили руки сзади наручниками, открыли багажник, бросили туда. Крышка захлопнулась.

Несколько минут бравые молодцы, кряхтя и чертыхаясь, выталкивали машину на дорогу. Но вот им это удалось.

“Ладно, – соображал Сан Саныч, – неловко получилось, грубо, но несколько минут отыграл. Ну ничего, я сейчас ещё что-нибудь придумаю!”

Он мгновенно сообразил, что в этих чёрных машинах водители – наездники. Не будут же они завинчивать крышки лючков доступа к датчику уровня топлива и бензозаборнику! Сейчас я им устрою…!

Ворочаясь, он сдвинул коврик, нащупал крышку. Она действительно держалась на одном болте! Но болт не поддавался – заржавел. Тогда он отогнул крышку, нащупал бензопровод.

“Ха, да тут ещё и резиновый шланг надет! У, халтурщики!” – он сдёрнул шланг, вырвал кусок и попытался пропихнуть его подальше, чтобы тот упал на дорогу, но бак был прижат к полу багажника.

Несколько томительных минут машина ещё ехала, но вот зачихала и остановилась. В салоне недоумённо переговаривались седоки.

Захлопали дверцы. Открыли капот, что-то там дёргали, чертыхаясь. Попробовали завести мотор. Он, было, схватил, но опять заглох.

Сан Саныч прикрыл крышку, расправил коврик и притаился. Минуты три молодцы, не стесняясь в выражениях, ходили вокруг машины, открывали горловину бензобака, проверяя, есть ли бензин, пока, в конце концов, один из них не допёр, что всему виной их пленник:

– Ах, падла учёная, что-то учудил! – с этими словами молодцы распахнули крышку багажника и увидали недоумевающее лицо Сан Саныча.

Минутная заминка.

“Сейчас будут бить!” – подумал тот, но несколько ошибся в прогнозе.

Из темноты вымахнул свет фар. Послышался приближающийся рокот мотоциклов. Шесть мотоциклов, резко затормозив, окружили машину. Молодцы выхватили пистолеты. Мотоциклисты сдёрнули автоматы. Немая сцена.

– Сан Саныч, вы здесь?

– Да, ребята, здесь, в салоне “люкс” в браслетах и синяках. Спасибо, что спасли.

– А это что за хмыри? – процедил парень сквозь забрало шлема.

– Из бункера Президента. У них приказ собрать каждой твари по паре в этот Ноев ковчег.

– Не советую стрелять, – наконец-то заговорил старший из троих, – пострадает, прежде всего, ваш друг.

Он кивнул подчинённым, и те наставили пистолеты на Сан Саныча.

– Послушайте, господа хорошие, – начал Сан Саныч, поднимаясь навстречу пистолетам, – либо предъявите достойные полномочия, либо я не гарантирую, что вас когда-нибудь отскребут от асфальта. Я хочу умереть свободным. Человек, который хочет умереть, не боится ничего, – тут Сан Саныч повёл игру: “Президент отчасти прав, он в своём подземном корабле возможно спасётся, и у вас есть шанс спастись, но только без меня. Вас же берут в бункер? Расскажите ему всё, а сейчас убирайтесь и больше не появляйтесь.”

– Пацаны, – зычно подхватил один из мотоциклистов, слегка приоткрыв забрало, – слышали, что сказал дядя?

Количественный и качественный перевес был на стороне мотоциклистов. Молодцы колебались. Воспользовавшись этим, мотоциклисты подхватили Сан Саныча, усадили на мотоцикл и умчались в темноту. Преследования не было.

Сан Саныч мысленно поставил себя на место этих троих и начальника охраны. Да, теперь, пожалуй, должны отстать.

– Ребята, куда мы едем?

– В одно укромное местечко. Вам денёк надо осмотреться. Знаете, Сан Саныч, почему мы помчались вас спасать? Анализируя задаваемые нам вопросы и прочую информацию, мы пришли к выводу, что готовится, как минимум, ещё один специальный космический корабль. На нём либо само руководство, либо ближайшее окружение собирается отсидеться в космосе или даже перехватить и “возглавить” марсианскую экспедицию. Это мы поняли за те дни, когда вас не было, стеснялись впрямую задать вопрос. Думали, вы – в курсе.

– Так вот почему я им потребовался! Они держали это в секрете, всё было законспирировано, я сутками торчал в ЦУПе и не усёк! Они распылили силы и тем самым способствовали провалу марсианской экспедиции. Это же – предательство интересов человечества!

Сан Саныч тяжело вздохнул.

Глава 11
Загадочный спутник Земли

Весь остаток ночи Сан Саныч отсиживался в лесном домике одного из сотрудников, наслаждаясь чистейшим горным воздухом. Не зря ведь обсерватория расположена именно здесь.

А наутро по радио он услышал официальное сообщение, что из-за недостаточно ответственного подхода и халатности ряда высокопоставленных лиц, марсианская экспедиция потерпела сокрушительный провал, и теперь, чтобы использовать высвободившиеся корабли для всеобщего блага, решено запустить в космическое пространство генеральный командный пункт, который будет следить за развитием событий и направлять спасательные работы. Космическая программа берётся теперь под жёсткий контроль самим Президентом. Таким образом, остатки марсианской экспедиции были переориентированы на выживание в космосе.

Ситуация резко изменилась. Сан Саныч вернулся на обсерваторию. Там разгорелась ожесточённая дискуссия о целесообразности этой затеи. Многим было очевидно, что и она обречена на провал. Пережить взрыв можно, но без ресурсов Марса – воды, углекислоты и защиты от губительной радиации – в открытом космосе не выжить за тот длительный период, пока планета не придёт в приемлемое состояние. Даже высадка на Луну не решит вопрос. От радиации закроются, но с другими гигантскими трудностями не справиться.

Взвесив обстоятельства, Сан Саныч подал прошение об отставке и тут же получил её. Бразды правления снова перешли к бывшему директору. Тот посоветовал Сан Санычу продолжить свою деятельность, хотя бы в качестве простого сотрудника. Разве дело в должности? Сан Саныч с облегчением на сердце и свойственной ему увлечённостью снова включился в работу.

Теперь чиновничество взялось за контроль и требовало обстоятельных докладов по поводу и без повода – сколько выявлено крупных осколков с указанием их размеров и количества, таблицы параметров траекторий и плотностей потоков мелких частиц, зоны метеорной опасности посуточно с разбиением вероятности поражения от 0,01 через каждую сотую и тому подобное.

Помимо основной работы, на сильно поредевший коллектив обсерватории навалилась гора отчётности, доклады каждые четыре часа, ежесуточные сводки и т. п. Но директор, опытный администратор, взял на себя работу с бумагой и езду по начальству.

В краткие часы отдыха Сан Саныч мчался домой и, как мог, с помощью Женьки и друзей пытался хоть немного отремонтировать дом – вычистили помещение, побелили кухню и одну комнату, вставили часть стёкол, притащили минимум мебели и белья, кое что из посуды. Главным украшением спальни стал чудо-мотоцикл.

И вот наступил день ехать за Асей. Сан Саныч поднялся рано, несмотря на усталость – почти не спал за последние дни. Навёл последний марафет в доме и на лужайке, надраил свой красавец-ЗИЛ, оделся как подобает, выпросил у соседей охапку цветов и поехал в больницу.

Тяжёлые события последних дней перемешали в нём все чувства и мысли. Он никак не мог стряхнуть с себя нервное напряжение, чтобы выкристаллизовать в душе своё всезахватывающее чувство к Асе, очистить его от скорлупы сует.

Чем ближе он подъезжал, тем сильнее ощущал непонятную дрожь в теле. Последний поворот. Невысокое здание больницы. Всё, кроме единственного окна словно исчезло в пустоте. Подпрыгивающая от радости и нетерпения фигурка. Искорки любимых глаз…

Сан Саныч выпорхнул из машины и, не доставая ногами земли, взлетел по лестнице на второй этаж. Несколько минут, а может, целую вечность для них двоих не существовало ничего вокруг.

Её руки обвивали его шею. Его руки ласкали её волосы, всё её трепетное тело…

– Мне было так одиноко здесь без тебя.

– Теперь мы всегда будем вместе, лапочка моя маленькая, цветочек мой аленький…

Прощание с единственным врачом больницы, медсёстрами, с Варенькой, было трогательным. Получив целую коробку медикаментов для домашнего лечения, он подхватил Асю на руки и бережно донёс до самой машины.

Заботливо усадил её на сиденье, долго держал её руки в своих ладонях. Их тела продолжали общаться сами через чуткие пальцы, подавая друг другу ласковые потайные сигналы.

Сначала он заехал в местный универмаг. Магазин был завален товарами и охранялся дружинниками. Тут шла интересная торговля. Нужно было только достаточно убедительно объяснить, что и зачем тебе нужно, и необходимая вещь отпускалась безо всяких денег.

Не успел Сан Саныч в двух словах пояснить ситуацию, как заведующая сама вызвалась подобрать всё, что необходимо. Неимоверную гору коробок и свёртков благодарный Сан Саныч еле дотащил до машины.

То же самое повторилось в гастрономе.

Ася радовалась всему с детской непосредственностью. Они то и дело, повинуясь волнам чувств, смыкались в объятьях. Уста искали уста.

Взяв его руку, она прижала её к себе:

– Чувствуешь, чувствуешь? Это наш ребёночек!

То, что испытывал в эти мгновения Сан Саныч, не поддаётся описанию.

Мощный ЗИЛ, тоже радуясь, окрылённый своими чувствами, человеку не понятными, словно скользил над асфальтом.

Внезапно дорогу им преградила необыкновенная процессия.

Нескончаемая вереница людей пересекала шоссе и по узкой, с редкими остатками покрытия старой дороге устремлялась вверх, к храму, возвышавшемуся над местностью на крутой скале.

Женщины всех возрастов, дети, старики… Звучал величественный церковный гимн. Выше виднелась плотная группа священнослужителей в расшитых золотом одеждах. Они благочинно несли хоругви, многочисленные зажжённые свечи и икону в цветах на белых рушниках. Это был крестный ход, торжественный и скорбный.

Сан Саныч и Ася вышли из машины и, держась за руки, наблюдали эту завораживающую картину. На них никто не обращал внимания.

Процессия продолжалась долго, а люди всё шли и шли, гипнотизируя своими одухотворёнными лицами и пением.

Мелодичный, волнующий сердце колокольный звон, многократно отражаясь от скал, разливался по всему побережью.

Пение тысяч людей сливалось с ним в едином хоре. Уже невозможно было разобрать ни слов, ни мелодии, но всё это производило неизгладимое потрясающее впечатление. Казалось, что пела вся земля, весь воздух, всё море. Величайший гимн, прокатываясь волнами, заполнил собой всё пространство.

Опускались сумерки, а люди всё шли и шли со свечами в руках. Площадка возле храма, и всё близлежащее пространство заполнялось массой поющих.

Неожиданно сгущающаяся темнота начала рассеиваться. На тёмно-малиновом небосводе с первыми редкими звёздами из-за горизонта, очерченного почти чёрными зубцами гор, начала появляться небесная Анастасия.

Уже через несколько минут её свет озарил предгорье и грандиозное шествие. Вдохновение людей нарастало, пение обрело новую силу. Теперь казалось, что звучит всё вокруг. Каждый камешек, каждая волна, каждый листочек исторгал свою ноту.

Млечный путь огоньками свечей процессии повторился на земле.

Сан Саныч нежно обнял Асю, спасая её от вечерней прохлады. Она прижалась к нему. Так стояли они, внемля, не смея стронуться с места или пошевелиться.

Таинственное величие происходящего глубоко западало в душу. Творилось что-то очень важное, соразмерное тем чувствам, которые испытывали влюблённые.

Последняя колонна людей пересекла дорогу, поднималась вверх, а они всё стояли и стояли, зачарованные действом.

Ася теснее прижалась к своему возлюбленному:

– Ты знаешь, никакого конца света не будет. Я это ясно чувствую, так же, как и то, что мы рядом…

Он крепче обнял её, как бы укрывая ото всех невзгод.

Людской хор, временами перекрывающий звон колокола, переместился вверх. Теперь звук лился оттуда, подобно водопаду нисходящей благодати, растекаясь вокруг, проникая в самые потайные уголки природы и мельчайшие поры души. Ему подпевали шум моря и баритоны горных вершин, аккомпанировали барабаны сердец и серебряный звон молодой Луны.

Сан Саныч смотрел на Луну, очарованный её светом. Но что это?! Глаза его изумлённо округлились. Рот хватал воздух. Наконец он смог прокричать:

– Луна!.. Луна повернулась!

Через несколько секунд Сан Саныч сгрёб ничего не понимающую Асю в машину, запрыгнул сам и рванул. ЗИЛ встал на дыбы и помчал. На немой Асин вопрос Сан Саныч понёс скороговоркой:

– Луна обращена к нам всегда одной и той же стороной, но сейчас она повернулась, показав небольшую часть поверхности, которая не может быть видна даже вследствие либраций – периодических покачиваний. Это означает, что она… что она сходит с орбиты?! Случилось что-то такое, перед чем пасует моё знание! Ущипни меня, я сплю!

Ася схватила его за плечо:

– Что с тобой, муж мой?

– Асенька, милая, произошло необъяснимое, величайшее событие, которое я когда-либо видел в жизни! Скорее в обсерваторию!

Могучий ЗИЛ вспарывал темноту мощным светом всех своих шести фар. Триста его лошадей гнали вперёд.

Вдруг Сан Саныч резко затормозил машину и выскочил на улицу, ловя взглядом загадочный спутник Земли:

– Точно! Повернулась! Сомнений быть не может. Это не сон и не гипноз!

Он снова бросился к машине и помчал её дальше.

Взволнованность Сан Саныча передалась и Асе. Выскочив из остановившегося с заносом ЗИЛа, они бегом бросились по лестнице и коридорам в ВЦ. к Евгению.

– Посмотрите на Луну! На Луну!.. – прокричал Сан Саныч с порога.

Сотрудники недоумённо переглянулись.

– Я – в здравом рассудке, Луна поворачивается! Быстро на малый телескоп!

Через несколько минут было совершенно точно установлено, что Луна сошла со своей орбиты, несколько удаляясь от Земли. Собственное её вращение не изменилось. Поэтому стала видна часть её поверхности, невидимая ранее с Земли.

Объяснений этому совершенно необычайному факту, не укладывающемуся ни в какие теории, не было!

Решили рассчитать новую орбиту. Математики взялись за дело.

Тут только Сан Саныч обратил внимание, что Ася стояла рядом и с неподдельным интересом следила за развитием событий, а несколько минут назад бегом мчалась вместе с ним, как будто никаких травм и не было. Он сказал ей об этом, и она удивилась сама, ощупывая места переломов и вывихов…

Не было даже и намёка на не зажившие ещё сегодня утром травмы! Мало того, исчезли даже метинки от многочисленных уколов!

Ася с широко раскрытыми от удивления глазами тронула его за волосы:

Саныч, да у тебя сединка пропала в волосах. Она мне так нравилась!

Он обнаружил, что следы кровоподтёка на его животе тоже исчезли.

– Это, наверное, результат того, что мы видели! – предположил он. – Психофизиологическое воздействие самовнушения, усиленного потрясающей эмоциональностью происходившего действа с массой народа – это я ещё могу как-то объяснить, но Луна…?!

– Давай, муж мой, теперь не удивляться ничему происходящему. За одним чудом последует другое! – глубокомысленно воскликнула Ася. – Я же чувствовала, что не будет никакого конца!

– Ты – моя богиня! – Сан Саныч обнял Асю и, целуя её, опустился на колени.

Подскочил Евгений:

– Прекратите близость! Тут… такое…! Луна начала сходить с орбиты за день до удара астероида!!! Помните, мы были на Азовском, дельфины волновались, собаки выли и прочее? Тогда вроде бы ничего не случилось.

– Я не удивлюсь, – предположил Сан Саныч, – если она подставит себя под удар!

– Нет! Она гораздо “умнее”! Она всего лишь тесно сблизится с кометой, отклоняя её немного в сторону.

– То, что Земля тоже немного развернётся и отклонится, усилит эффект!

– Точно! Получается, что никакого столкновения не будет! Анастасия просмолит мимо!

В другое время тут все бы закричали “Ура!”, но драматизм и необъяснимость происходящего…!

Нависшее молчание прервал Сан Саныч:

– Мужики! В космосе вокруг нас происходит какая-то титаническая борьба неизвестных сил, могущество которых в том, что они знают, какую песчинку надо стронуть, чтобы произошёл разрушительный обвал… Знание – сила! Поэтому – за работу! Давайте всё проверим и уточним. Свяжитесь с сейсмостанцией, пусть поднимут данные самописцев за тот день, хотя, конечно, такое низкочастотное колебание ускорения они вряд ли зафиксировали. Животные же почувствовали! Чёрт побери, астрономы всего мира таращились на Анастасию, а главное упустили! Как и мы, впрочем… Проверьте, не откинула ли что-нибудь комета?