Текст книги "Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны"

Работа закипела. Сан Саныч водил Асю за руку за собой. Ей, обновлённой, переживающей необыкновенный подъём, чрезвычайно интересно было следить за перипетиями судьбы своей небесной тёзки.

Вскоре расчёты подтвердились и были уточнены. Сан Саныч отозвал Евгения в сторону:

– А ты знаешь, чем всё это пахнет?

– Конец света отменяется!

– Но не Армагеддон!

– Ты что хочешь сказать?

– То, что произойдёт вместо конца света, мало чем будет отличаться от глобальной ядерной войны и ещё покруче. Близкий пролёт огромного тела через полость Роша Земли! В бункера нам не попасть. В пещерах и катакомбах будет настоящий “Дум”, как в компьютерной игре на выживание. В машинах далеко не уедешь, да и много не взять с собой. Вообще, если в Чёрное море упадёт крупный осколок, произойдёт перемешивание слоёв и взрыв сероводорода!

– А что такое полость Роша? – спросила Ася.

– Грубо говоря, – пояснил Сан Саныч, – область, где пролетающая комета может быть разорвана гравитацией Земли.

Сан Саныч и Евгений помчались к директору. Он молча выслушал их скороговорку, и тотчас обратился к военным со спецсвязью, к счастью, они оказались на месте:

– Ну, солдатушки, браво, ребятушки, кончилась ваша спячка! Мгновенно соединяйте с Президентом! Дело чрезвычайной важности.

Соединили с приёмной. Дежурный секретарь ответил, что Президент выйти на связь не может. Тогда директор прокричал в трубку, чтобы секретарь оторвал зад и посмотрел на Луну. Луна сходит с орбиты и отклоняет комету! И со словами: “Не буду же я среди ночи звонить по пустякам!” – бросил трубку.

– Да, ребята, – в досаде обратился он к офицеру и солдатам, – проспим мы войну!

Тут встрепенулся и забеспокоился офицер. Директор вкратце объяснил ему, в чём дело, и прибавил ещё, наполовину в шутку, наполовину всерьёз, что лучшего момента для вероятного противника разделаться с нами “под шумок” нельзя и придумать. Тот мгновенно всё понял по-своему и доложил по военным каналам. Через десять минут зазвонил телефон от Президента и директор, извинившись за доставленное беспокойство, доложил о последних наблюдениях и результатах расчётов.

Потом он вызвал начальника гражданской обороны и приказал ему “чесать репу” по своей части, хотя большинство сотрудников в ожидании конца света разъехалось по родственникам и гостям. Выяснилось, что обсерваторских запасов продовольствия, созданных для торжественной встречи конца света, теперь не хватит даже на пару человек, убежища в непригодном состоянии, нет запасов питьевой воды и многого прочего. Затем по телефону директор связался с местным начальством, но ничего, кроме невразумительных пререканий не было слышно.

Бросив в сердцах трубку, директор собрал всех сотрудников в кабинете: “Вот моё решение: попытаемся спрятать оборудование, возможно, им когда-нибудь воспользуются наши потомки. Здесь останется самый минимум людей. Всех, у кого есть какие-то возможности по спасению, прошу ими воспользоваться самостоятельно. Только хотя бы пару-тройку дней помогите с оборудованием. Обсерватория не должна превратиться в коллективную могилу, а надобность в ней появится очень нескоро.”

Сан Саныч, Ася и Евгений сидели молча. До нынешнего момента было всё так ясно. Конец и всё тут. А теперь…

Оставалось десять дней до пролёта и на сутки-двое меньше до начала метеорной бомбардировки. А дальше… страшно было подумать.

– Постойте, ребята, кажется, есть один вариант! – встрепенулся Евгений.

– В космос на дельтапланах! – Сан Саныч сделал выразительное движение руками.

– Недалеко от вас у берега маячит большой катер. Владелец, какой-то загадочный мужик, мается в одиночестве. Надо с ним поговорить.

Друзья переглянулись, и все вместе помчались к катеру.

– Ребята, – сказал Сан Саныч, вписываясь в очередной поворот, – наши с вами жизни никогда ещё так не зависели от секунд, как теперь. Если мы немедленно не соберём всё необходимое и не подготовим отход, то объявят какое-нибудь там военное положение или что-то в этом роде – ни продуктов не достать будет, ни выйти в море. Мы будем обречены. Продуктов и прочего надо много – на два-три года, как минимум – килограммов этак по пятьсот на душу! Пока это можно сделать. Через день или даже через час – уже нет! Обсерваторские запасы трогать нельзя.

Подъехали к катеру. Он стоял на якорях недалеко от берега. Хозяин в плавках сидел в кресле на верхнем мостике и в сильную подзорную трубу разглядывал горы. Он сразу заметил интерес к себе. Конечно же он узнал ЗИЛ Сан Саныча.

Друзья быстро скинули одежду и бросились в воду, знаками привлекая его внимание. Подплыли. Попросили разрешения подняться на борт, быстро вскарабкались по спущенному трапику и очутились на палубе.

Хозяин вежливо приветствовал их:

– Это честь для меня, принимать на борту самого отца Анастасии и конца света со товарищи! Прошу располагаться…

Сан Саныч, поздоровавшись, вежливо прервал его и объяснил суть дела, особо указав, что дорога каждая минута.

Хозяин катера думал не больше десяти секунд:

– Я тоже обратил внимание на странный поворот Луны, но не было её карты, и я не мог проверить, заходит ли поворот за пределы либраций. Если б вы не пришли ко мне и не сообщили, я был бы обречён со своей посудиной. Я отлично могу себе представить, что тут будет твориться. Мой корабль – в вашем распоряжении. Готовиться начинаем немедленно. До Средиземки три-четыре дня хода.

Сан Саныч представил Асю и Евгения. Хозяин также назвал себя. Он тоже оказался учёным, только в технической области, кандидат наук, временно без работы.

Все четверо стали быстро прикидывать, что и где нужно достать, и через полчаса уже неслись по своим поручениям.

Капитан был один. Его команда, состоявшая из друзей и наёмного механика, как узнала о конце света, разъехалась по семьям. Он и сам, правда, отлично разбирался в системах корабля, имел диплом капитана-механика и прекрасно справлялся со всем хозяйством в одиночку. Его корабль стал ему домом до конца света.

Решено было собрать коллектив человек десять. Меньшим составом, по утверждению капитана, выжить трудно.

Через несколько часов ЗИЛ, “Москвич” и “Волга” Евгения, загруженные “выше крыши”, чиркая брюхом по неровностям, подкатили к катеру. Катер снялся с якорей и подошёл к пирсу. Началась спешная погрузка. Через полчаса машины помчались за новой порцией, а катер пошёл за соляркой в ближайший порт. На его борту, кроме капитана, в помощь ему, находился Юрий, брат Евгения, инженер-строитель по образованию.

Подойдя к борту одного из разграбленных и частично сожжённых судов, и обнаружив в танках горючее, они перекачали всё, что осталось в свои баки, заполнив их наполовину. Со стоявшего по соседству военного корабля по рации запросили, не нужно ли чего? Капитан ответил, что нужна солярка и масло прокатиться с ветерком напоследок. За пол-ящика “Чёрного доктора” и кассету Утёсова корабль был заправлен “под завязку”. Две из трёх водяных цистерн тоже заполнили соляркой, а оставшуюся – маслом для двигателей.

Потом капитан поднялся на военный корабль. Через пятнадцать минут он появился и, по-дружески прощаясь с единственным оставшимся вахтенным офицером, спустился на катер, таща тяжёлую сумку в руках.

Отчалили. На боевом корабле сыграли тревогу. Офицер с мостика прокричал в мегафон: “Спасибо! До встречи!”

Капитан помахал ему рукой.

В бухте стоянки три гружёные машины и два мотоциклиста уже ждали. Продукты и прочее удалось раздобыть в обмен на информацию о случившемся. Везде, откуда они уезжали, забитые грузом, поднималась суета.

За три ездки удалось привезти шесть тонн продовольствия и много других нужных вещей. Перегрузили всё это на корабль. Теперь Сан Саныч с Евгением возвращались в обсерваторию, а сбор необходимого и подготовка к выходу полным ходом продолжались под командованием капитана. Собирали всё, что могли.

Прошло около десяти часов. Весь Крым уже стоял на ушах, а никакого официального сообщения не было. К вечеру что-либо достать стало практически невозможным.

Сан Саныч и Женька занялись составлением прогноза, что будет твориться на Земле. Сан Саныч попросил также Евгения попытаться скопировать что-нибудь полезное для них из подготовленной для марсианской экспедиции библиотеки знаний, на что Евгений с ехидной усмешкой ответил, что доступ к ней уже перекрыт. Наше только то, что осталось в голове.

Составив и обсудив прогноз, его тут же передали в центр. С этого момента об обсерватории как будто забыли. Никто не тормошил, никуда невозможно было ни дозвониться, ни достучаться. Военные свернули свои манатки и исчезли.

На дорогах и в посёлках царила невообразимая суматоха. Машины на предельных скоростях неслись не разбирая дороги, люди бегали с мешками и свёртками в руках, повсюду двигались колонны военных грузовиков в сопровождении танков и бронетранспортёров с расчехлёнными орудиями и пулемётами. Милиция исчезла. К вечеру начали погромыхивать отдельные выстрелы.

“Это похуже конца света,” – подумал Сан Саныч, доставая и заряжая свой верный автомат двенадцатого калибра. С ним он больше уж не расставался.

Обсерватория “зависла в вакууме”. Никаких распоряжений сверху. Никого из начальства. Компьютерная сеть заблокирована. Радиостанции либо молчали, либо несли какую-то чушь. Телевидение передавало “Лебединое озеро”. К вечеру по всем иностранным радиостанциям шёл только текст. Сан Саныч разобрал, что говорили о “конце конца света” и подготовке к пролёту кометы.

В девять вечера по радио передали заявление Президента, его указом вводилось военное положение. Всем военнослужащим предписывалось немедленно прибыть в расположение частей, а военнослужащим запаса – в военкоматы. Но было совершенно непонятно – с кем воевать? Мало того, Указ Президента возможно и соответствовал моменту, но не соответствовал Конституции. Но о какой оппозиции или обращении в Конституционный суд сейчас можно было говорить?

“Черт побери, – негодовал Сан Саныч, – как всегда, всё наперекосяк. Неужели и на этот раз страну нельзя спасти в законном порядке?”

Указ, кроме всего прочего, рушил планы отплытия, поскольку все мужчины были офицерами запаса.

Сан Саныч и Женька с чувством решимости выполнить долг и дрожью в коленях позвонили в военкомат. Взмыленный военком скороговоркой сообщил, что мобилизуют строителей, связистов, медиков, водителей, танкистов, ПВО-шников, десантников, общевойсковиков, моряков и химзащиту, остальные, мол, пусть катятся пока к чертям и не мешают, а от себя посоветовал Сан Санычу зарыться поглубже и крест не забыть поставить.

Сан Саныч по военно-учётной специальности был баллистик, а Евгений – ракетчик баллистических ракет. Эти силы в последнее время были значительно сокращены, автоматизированы и находились в постоянной боеготовности. Так что приток людского пополнения был бессмысленным. Впрочем, известно также, что во всякой ситуации, приближенной к войне, лучше всего выживают именно военные, а не гражданское население. Так уж получается, цивилизацию в космосе должны были спасать женщины, а на Земле – мужчины!

Евгений со своими отправился домой, чтобы собрать всё, что может пригодиться, а Сан Саныч с Асей поехали на катер – помогать укладываться.

Сан Саныч быстро нашёл с капитаном общий язык. Тому тоже было за сорок. Вода – его хобби. В последнее время, имея специальность в военной области, он по болезни и благодаря обширным сокращениям остался не у дел. И не потому, что его сократили, а потому, что урезали ряд интересных и перспективных программ. Просто на подхвате за кусок хлеба он работать не мог. Почти за бесценок купил старый списанный военный катер и с большим трудом, превозмогая болезнь и безденежье, поставил его на ход.

Катер имел только бортовой номер. Капитан дал ему имя “Командор Визбор”. На вопрос, почему именно “Командор…”, он ответил, что Юрий Визбор сочинил наибольшее количество песен про море, ветра, паруса и моряков и более всех других заслужил это звание. В каюте капитана в рамочке висела редкая фотография Визбора в военно-морской пилотке.

Физическая работа на свежем воздухе помогла существенно поправить здоровье и уйти с инвалидности. На остатки сбережений, продав машину и всё лишнее, он с друзьями снарядил экспедицию. Хотели пожариться на Средиземном море и, если получится, подзаработать за границей. Весть о конце света застала его у берегов Крыма.

Катер представлял собой небольшой морской сторожевик длиной тридцать метров и шесть шириной, острый как нож и красивый, какие строили после войны. Во флоте такие катера прозвали торпедоловами, поскольку одно из их предназначений – подбирать торпеды после стрельб. Катер имел в задней части широкую, слегка наклонную палубу и люк в корме для втаскивания торпед, а также трёхтонную кран-балку с электроприводом.

На нём стояли когда-то два двигателя общей мощностью более двух тысяч лошадиных сил. Он развивал скорость под сорок километров в час, но прокормить эти дизели и налоговую инспекцию было невозможно, и капитан поставил туда сначала один дешёвый бэушный дизелёк в шестьдесят с копейками сил на одну сторону, а потом и второй такой же, поновее, на другой борт. В результате катер с полным водоизмещением в девяносто тонн, имея прекрасные обводы и тщательно рассчитанные самим владельцем редукторы и винты, развивал максимальную скорость на тихой воде около десяти узлов – почти двадцать километров в час, что для воды совсем немало – бегом не угнаться. А запасов солярки на экономичном ходу – десяти тонн – хватило бы до Америки!

Корабль (а все военные суда имеют право называться кораблями) имел два вспомогача (дизель-генератора) – на двенадцать и сорок киловатт, а также запасную бензоэлектростанцию на два киловатта. Всего этого было достаточно, чтобы с высокой степенью надёжности “прокормить” кран-балку и якорные шпили (лебёдки), отопление и освещение, радиооборудование, плиту с духовкой, холодильник, водонагреватель с душем, пожарный и осушительные насосы и всякую корабельную мелочь – вентиляторы, электробритвы и прочее. Имелась также газовая плита с баллонами – капитан не любил шума на стоянках от тараторивших вспомогачей – и солнечная батарея для подзарядки аккумуляторов, дававших ток в ночное время. На катере было несколько радиостанций различного применения: речная, морская, портовая, аварийная, а также эхолот и действующий локатор, правда, давно устаревшей конструкции. Новые стоили слишком дорого. На верхнем мостике в специальных кильблоках покоилась небольшая шлюпка с парусом и подвесным мотором, а на задней палубе под брезентом стоял маленький плавающий вездеход Луцкого завода.

Помещений было не так уж много, судя по размерам корабля – три небольшие каюты, включая капитанскую побольше, два простенько отделанных приличных салона, камбуз, гальюн, душ и две кладовые. Постов управления было два – наружный наверху и внутренний.

Нижний салон и одну кладовую забили продовольствием. Снаряжение и прочие вещи разложили по многочисленным рундукам и мелким отсекам по всему кораблю.

Сан Саныч сокрушался, что оружия было явно маловато – его два ружья, да Женькин пистолет. На это капитан саркастически ухмыльнулся:

– Таким оружием воевать на ядерной войне, да выживать в ядерной зиме!? Хм, впрочем, и оно, возможно, пригодится.

К двум часам ночи все так утомились, что Сан Саныч и Ася рухнули на койку в предоставленной им уютной каюте и заснули, обнявшись, мертвецким сном.

Наутро, освежившись купанием, ставшие уже друзьями, капитан, Сан Саныч и Ася уселись за стол в верхнем салоне завтракать.

Невдалеке послышался звук приближающегося катера. Капитан посмотрел в бинокль и насупился. Через пару минут катер подошёл достаточно близко, и можно было рассмотреть сидевших в нём в нарочито вольных позах вооружённых людей в разнопёстрой одежде – камуфляжных штанах, тельниках и жилетах, ярких кроссовках и повязках на голове.

– Не нравится мне эта публика, – произнёс капитан, качая головой, – задраим двери и люки.

Через минуту катер ударился о борт и ошвартовался. На палубу вскарабкались человек восемь здоровенных качков, некоторые из них были небриты и пьяны. Страшно матерясь, они стали дёргать рукояти дверей, заглядывать в иллюминаторы, но стёкла были коричневато-дымчатые и на ярком свету разглядеть, что было внутри, не представлялось возможным. Один из них прикладом автомата выбил иллюминатор двери соседнего помещения и, просунув руку, пытался её открыть, но это ему не удавалось.

– Спустимся вниз, – скомандовал капитан.

В самом низу, в маленькой отгородке с приборным пультом капитан взял микрофон и по громкой связи через внешний колокольчик обратился к непрошеным гостям:

– Господа, прошу немедленно оставить корабль или предъявить санкции на арест или досмотр судна. В противном случае я буду действовать в соответствии с международным морским Правом.

– Поделись жратвой и девкой, сука! – услышали друзья в ответ через разбитый иллюминатор наверху, – вот мой мандат! – прогрохотала автоматная очередь, послышался звон разбитого стекла.

Топот, крики и дикий хохот наверху усилились.

– Ладно, – сказал капитан и, покрутив какую-то ручку на пульте, нажал оранжевую кнопку. Вспыхнула и погасла красная лампочка.

– Помогите мне очистить палубу, – скомандовал он и, прихватив маленькую чёрную сумку на ремешке, поднялся наверх по трапу.

Сан Саныч, не без удивления, взяв ружьё, последовал за ним. Тот спокойно распахнул дверь и вышел наружу. Сан Саныч выскочил вслед, готовый открыть бешеный огонь.

Но никакой стрельбы уже не требовалось. Вся палуба была усеяна телами нападавших. Даже рулевой катера у борта в неестественной позе обнял штурвал. Капитан снял эту картину маленькой телекамерой.

– На войне как на войне! – произнёс капитан. – Собрать трофейное оружие и снаряжение! Остальное – в катер.

Они собрали оружие, гранаты, сняли бронежилеты, портупеи с подсумками и штык-ножами в ножнах. В катере нашли солидный запас спиртного и три гранатомёта “Муха”.

– Хорошо, что они сначала это не пустили в ход, – сказал капитан.

Бандитов сбросили в катер. Капитан что-то покрутил и выдернул в его моторном отсеке, запустил двигатель и, закрепив руль, включил ход, прыгнул на корабль и повис на леерах. Затем он ловко подтянулся и через секунду оказался на палубе.

Катер с рёвом удалялся в море, слегка уклоняясь в сторону. Через минуту на нём вспыхнуло пламя, а ещё через несколько секунд раздался сильный взрыв. Катер мгновенно пошёл на дно.

Сан Саныч и Ася были ошеломлены молниеносностью случившегося и сильно зауважали кэпа.

– Не слишком ли… жестоко? – осторожно начал Сан Саныч.

– Объявлено военное положение. Это – война. А на войне существует только один закон – оптимальная стратегия, отклонение от которой уменьшает ваш шанс на победу.

– Значит, победа любой ценой?

– Ничего подобного! Цена, в вашем понимании, на самом деле состоит из многих составляющих, они – тоже параметры оптимизации, а победить – это не только выжить. Давайте подсчитаем пополнение нашего арсенала.

Все трое стали разбирать и осматривать трофеи. Пополнение арсенала составило три новёхоньких армейских “Калаша”, один милицейский “коротыш”, одиннадцать рожков с патронами, шесть лимонок, четыре штык-ножа, семизарядное короткое ружьё “Ремингтон” двенадцатого калибра с подвижным цевьём, три пистолета Макарова, один ТТ, один пистолет Стечкина и три “Мухи”. Среди трофеев оказались три армейских бронежилета и один милицейский, с двумя пробоинами на спине.

– Если не возражаете, я возьму себе это, – сказал капитан, засовывая за пояс “тётю Стешу”.

Так у знатоков любовно прозывался пистолет Стечкина. Сан Саныч больше полагался на свой проверенный автомат, а Ася – на мотоцикл. В опытных руках он был и конь, и таран, и щит. Но “Макарова” всё же засунула за пояс.

Капитан разрешил Асе взять мотоцикл с собой, полагая, что несколько мотоциклов не отяготят корабля, зато повысят мобильность. У него самого на корме под пандусом стоял древний, но надёжный как наган, военный четырёхтактный немецкий БМВ Р-35.

Затем капитан связался по рации с пограничниками, наблюдательный пункт которых был в пределах прямой видимости на скалах (они господствовали над побережьем до самого Аюдага) и сообщил офицеру, что отбито нападение пиратов, противник, понеся потери, отступил.

Сан Саныч услышал, как из хрипящего динамика донеслось в ответ:

– Видели, видели! Что ты с ними сделал?

– Рассказал им слишком смешной анекдот. Они покатились со смеху, а рулевой – тот просто лопнул от хохота.

– Расскажи и нам!

– Я друзьям такие анекдоты не рассказываю!