Текст книги "Наблюдатель. Сказка про деньги"

Глава 11
Территории

Поскольку ростовщики и банальные воры происходили от общих предков, их кровное родство располагало к тесному взаимодействию.

Когда в отдельных колониях ашэсов система управления рушилась, подточенная чередой манипуляций с объемом денежной массы и ценами на производимые товары, кукловоды предпочитали приводить к власти на этих территориях местных воров (исключительно из уважения к патриотическим чувствам местных вирусов).

К половине восьмого утра большинство государств представляло собой территории, отданные вместе с их населением в аренду (а кое-где в собственность) смотрящим, назначенным кукловодами.

Внезапно Наблюдатель понял. Он понял, что мешало ему воспринимать электрон как абсолютную реальность с абсолютно реальными живыми и разумными существами. ТАМ НЕ БЫЛО ТЮРЕМ. Воры были, а тюрем не было. Вот такие дела.

Дело в том, что в мире Наблюдателя, как и в каждом уважающем себя зверинце, путешествующем по Вселенной, все находилось в сбалансированном состоянии – были воры и были тюрьмы, куда ведомые своей кармой или Проведением неторопливо направлялись все воры. Лишенные в местах заключения возможности проявлять свою гражданскую позицию – то есть выбирать и быть избранными, воры сильно грустили по этому поводу, и их нереализованный общественно-политический потенциал реализовался достаточно оригинальным способом. Они создали виртуозную систему ограничения в правах в сообществе, практически лишенном всех прав. Несмотря на все старания администраций исправительных учреждений препятствовать этому, система, в которой уродливо просматривались черты любой социальной структуры, процветала.

Другое дело – электрон. Его обитатели оказались достаточно рациональными, и, вместо иллюзорных попыток перевоспитывать воров в сочетании с усиленным питанием за счет общества, вирусы предпочитали пороть их и лишать различных частей тела, в зависимости от тяжести проступков. Но по прошествии нескольких часов, где-то после семи утра, Наблюдатель отметил, что эта культурная традиция куда-то исчезла, а социальное устройство на территориях удивительно напоминает уклад жизни в тюрьмах его мира. Начальников тюрем и более высоких чинов заменяли кукловоды и ростовщики, а толпой терпил повседневно, монотонно и муторно управляли решалы под контролем смотрящих, которые втихаря от сообщества бегали на доклад к кукловодам – кумовьям. Количество злоупотреблений среди градоначальников росло баснословно, и вскоре пришлось разъяснить терпилам, что они живут в таком сложном мире, в котором судить просто по закону нельзя. Законы надо трактовать с понятием или по понятиям. Так, собственно, они и жили – по понятиям. Или как-то так.

Если все ашэсы произошли от одной матери, то у вирусов, заселявших территории, определенно была мачеха. Они постоянно недоедали, чем-то болели и явно тормозили. Даже их домашний скот не желал тихо и мирно дохнуть, как положено обычным буренкам, а предпочитал гибнуть трагически, как персонажи драматических произведений – то есть возвышенно, поголовно и с мыслью, что лучше умереть лежа, чем жить на четвереньках. Помидоры оставались вечнозелеными, а зерновые если и дозревали, то заканчивали свой жизненный путь в желудках грызунов.

К политическим лидерам население территорий относилось как к своим унитазам. С глубочайшим удовольствием они обсирали их, но, когда это пытались делать соседи, вирусы в едином патриотическом порыве – защитить свое и обосрать чужое – объединялись в народные фронты.

Степень доверия вирусов к власти была абсолютной и непререкаемой. Как только вожди, с убедительностью внезапно забормотавшего ночью унитаза, принимались рассказывать электорату об окончательной победе над кризисом и предстоящем процветании, доверчивые вирусы, ни на секунду не засомневавшись, бросались в магазины и сметали с полок соль, сахар, спички и прочие товары, не вмещавшиеся в их представления о процветании. Когда же вирусы узнавали о полной очистке правоохранительных органов от вредных элементов, с полок исчезали охотничьи патроны, топоры, отвертки и даже штопоры с консервными ножами.

Население территории, до глубины души искренне и самозабвенно ненавидевшее власть, почему-то при каждом удобном случае старалось изобразить хоть какую-то принадлежность к этой самой власти. С особым вожделением приобретались номерные знаки для повозок, совпадавшие по комбинации букв с номерами повозок чиновничьих. Бытовало мнение, что стражи порядка да и простые вирусы должны относиться к собственникам таких атрибутов власти как-то по-особенному. В действительности регулировщики хорошо знали, на каких повозках чиновников стоят специальные номера, и с клоунов, купивших себе заветную абракадабру, брали штрафы за нарушение по двойному тарифу, справедливо рассудив, что если нашлись деньги на номера, то и на штрафы найдутся.

Ашэсы обладали неутолимой тягой не только к заветным номерам, деньгам и развлечениям, но также и к соединениям этилового спирта. Когда толпы вирусов находились в приятной эйфории, хлебая разбавленный алкоголь и пялясь на приготовленные для них зрелища, они не вмешивались в дела кукловодов, и все было прекрасно. Их чудачества имели предсказуемый характер. Выпив с радости или с горя, в зависимости от результата матча, они выходили на улицы и громили витрины магазинов. Поджидавшие их стражи порядка деликатно направляли расшумевшуюся толпу в безопасное место, используя для этого пожарных с их специальными навыками, специальным образованием и не менее специальным оборудованием.

Вообще, ашэсы всегда потребляли алкоголь по двум причинам – с радости и с горя. Однажды исключительно колоритный решала выпил на радостях столько, что ему стало плохо, и тогда он, выпив с горя в два раза больше, сильно заскучал и взял приступом один из городов вверенной ему колонии, угробив при этом десятки тысяч стражников и мирных вирусов, а также сровняв с землей само поселение. Потратив неимоверное количество денег на славный блицкриг, он слегка протрезвел и по совету кукловодов потратил в десять раз больше на восстановление поселения. Но были и несомненно полезные, прогрессивные деяния. Поскольку имущество всегда обременяет владельца заботами, приводящими к нервным расстройствам, запойный решала, будучи бесконечно преданным идее осчастливить местных вирусов, распорядился, опять же по совету кукловодов, избавить от лишних проблем все население колонии, продав созданное всем обществом имущество, включая банки, где хранились деньги, – кучке воров. Воры выплатили за все полученное не более одной миллионной части от реальной цены, причем заплатили из тех же денег, которые хранились в приобретенных ими банках. Терпилы были неимоверно счастливы. Ведь их избавили от хлопот по управлению гигантским имуществом и спасли от неизбежных нервных расстройств, вызываемых заботами о богатстве, а также прочих сопутствующих болезней – гастритов, коклюшей и гонореи. Да еще каждому выделили достаточное количество алкоголя, чтобы забыться от рассвета до заката.

После этого местных воров пришлось немного образовывать и воспитывать. Кукловоды разъяснили новым решалам, что негоже население территории называть быдлом, поскольку это электорат. И если шестерки решал, пресытившись гонками на повозках с мигалками, которые постоянно доставляли неудобства и калечили местных терпил, покупают себе жилища в других колониях, не утруждаясь объяснять источник доходов, то это выглядит нехорошо в глазах электората уже в планетарном масштабе. Гораздо проще дать возможность сыну или супруге чиновного вируса купить строительную компанию и построить на государственные средства что-нибудь полезное – ни в коем случае не больницу, а лучше всего гигантскую спортивную арену. При этом начинать стройку желательно с покупки стульев для будущих зрителей. Если же заработать на этой стройке столько, сколько хотелось бы, не удается, то можно попробовать повернуть реки вспять или, в крайнем случае, углубить и расширить русло полноводной реки, чтобы невиданные гигантские пароходы могли беспрепятственно везти на север бесполезный газ, а обратно тащить на радость местным вирусам полезные тропические фрукты. Тот факт, что Северный океан да и сама река постоянно забиты горами льда, никого не должен смущать. Ведь рано или поздно льды растают, и на берегах уже бывшего Ледовитого океана вырастет неимоверное количество богатых витаминами полезных продуктов, а судоходство станет там легкой прогулкой, поэтому проект – вовсе не бред, а стратегическое планирование, и тому, кто считает это бредом, самое место в психушке. Еще не мешало бы часть полученной прибыли пустить на благотворительность и купить на потеху местным терпилам заморскую диковинку, ловко жонглирующую мячиком. А чтобы окончательно снять проблемы с электоратом, его нужно регулярно кормить и развлекать. Образование же нужно упразднить, в лучшем случае учить писать и читать (но не шибко быстро). Учить же считать надо с особой осторожностью. В общем, как-то так…

Постепенно огромная масса вирусов стала напоминать раствор, из которого выпадали в осадок воля, целеустремленность и разум. Некогда насыщенная искрящаяся жидкость превращалась в какую-то невнятную жижу. Высшая форма развития сообществ ашэсов – государство, в котором десятки миллионов вирусов сливались в единый организм, ведомый общей целью, практически исчезло. Наблюдатель видел лишь территории, покрытые толпами вирусов, эксплуатируемых кланами воров под контролем кукловодов и их смотрящих. Лишь одно государство выделялось среди множества территорий, контролируемых кукловодами. Оно напоминало экспериментальное поле чудаковатого селекционера, на котором прорастали семена развития разумного сообщества, в котором каждая особь получала вознаграждение за свой труд исключительно исходя из его значимости и полезности.

Местные вирусы тоже были не прочь поглазеть на чудачества лицедеев и занятную возню десятка-другого своих соплеменников с круглыми и не очень круглыми предметами. Но местные любимцы зарабатывали не больше хорошего землепашца. И это никак не сказывалось на уровне их самоотдачи выбранному ремеслу.

Как и любой эксперимент, развивающееся государство отнимало жизни у своих создателей подобно неуклюжему первому аэроплану, убивающему пилотов. За свою недолгую историю – всего около получаса, государство пережило шесть минут террора, великую трехминутную войну и трехминутную смуту. Все остальное время вирусы, обладавшие изрядным количеством трудолюбия и природных ресурсов, развивали науку и промышленность. Для повышения экономической эффективности общевирусной собственности было решено продать желающим мастерские по пошиву одежды и пекарни. Огромные производства, денежные хранилища и добычу природных ресурсов отдали в управление наиболее активным особям, которые получали в качестве вознаграждения одну десятую процента от прибыли управляемых объектов. Все остальное тратилось на благополучие и развитие всего сообщества. Избираемые управленцы ничем не выделялись среди общей массы и даже уступали места в общественном транспорте беременным и немощным вирусам. Так они и жили, или как-то так.

Глава 12
Кризис

Наблюдатель ждал, когда же наиболее сознательные части массы терпил сопоставят очевидное «кое-что» с вероятным «кое-где» и начнут повсеместно травить ростовщиков как бесцеремонного колорадского жука, оккупировавшего картофельное поле. Но, кажется, он недооценил этих ловких тварей. Он увидел, как всем ашэсам было разъяснено, что главной целью всего вида и отдельных его представителей является бесконечный процесс производства товаров и услуг – неважно каких. И что, успешно участвуя в этом процессе, каждый из них может добиться власти и преуспевания.

Это походило на какую-то игру. Разнообразные игры вид HS полюбил с младенчества, и нередко они оказывались крайне жестокими. Но, в отличие от тех забав, в которых могли пострадать лишь участники и болельщики, угроза катастрофы в результате «экономического роста» нависла уже над всем электроном.

В восемь сорок утра Наблюдатель отметил, что безудержное перепроизводство и гигантский пищеварительный процесс брюхоголовых привели к признакам глобального потепления. Он с ужасом обнаружил, что ледники стремительно тают, а направления морских течений меняются, подобно взбесившейся магнитной стрелке компаса. Мудрилы тоже были этим обеспокоены: при таких темпах полярные ледники растают в самое ближайшее время, и тогда будут затоплены прибрежные города, исчезнут запасы пресной воды… Выход имелся: заменить получение энергии за счет сжигания трупов животных и растений на использование уже открытых новых энергетических источников. Казалось весьма странным, что ашэсы, научившись использовать энергию своего светила, не отказались от органического топлива. Но затем ему стало понятно, что даже то топливо, которое еще только будет добыто из недр планеты, продано уже сейчас, как и акции компаний, которые занимаются добычей, при этом реальная их стоимость была в сотни раз меньше объявленной.

Однажды мудрилы создали машину, производившую энергию из воздуха, чем сильно обеспокоили все воровское сообщество кукловодов. Столь безответственное изобретение, заменявшее спекуляцию трупами животных и растений на практически общедоступное сырье, подвергли строгому испытанию. При звездном сборе различных клоунов и решал машину включили на предельную мощность. Хрум-хрум – сказала умная машина и выдала порцию энергии, достаточную для годового обеспечения мегаполиса. Тогда один из решал включил машину на запредельную мощность. Дзынь, блям – сказала машина и взорвалась, убив решалу и десяток звездных придурков. Машину запретили, а пострадавших приобщили к лику святых и национальных героев.

Наблюдатель уже сожалел о том дне, когда сделал свое открытие, так захватившее поначалу, открывшее ему целый мир и принесшее такое жестокое разочарование. И, несмотря на то что он успел привязаться к маленьким паразитам, не знающим даже о его существовании, он с ужасом представил себе, как миллиарды этих уродливых тварей захватывают электрон за электроном и идут все дальше, заражая свою Вселенную, то есть его самого – Наблюдателя. Они больше не казались занятными зверушками. Наблюдатель перестал сочувствовать им, и его все больше раздражали их тупость, лень и полнейшее нежелание сделать хотя бы что-то для спасения себя и своего мира.

На его глазах разворачивалось излюбленное зрелище ашэсов – растерявшие голос и женские формы, изрядно поношенные тети примеряли невнятные наряды и в таких же невнятных молоденьких самцов. Наблюдателя чуть не вырвало. Его пальцы машинально потянулись к экрану, чтобы выдавить из «светских львиц» их мерзкие кишочки, как гной из надоевшего прыща, который нет сил больше терпеть. И вдруг он понял, что это уже не те ашэсы, к которым он был так привязан. Его любимцы давно умерли, а вместо них планетой заправляли какие-то уродцы. Это походило на смертельную болезнь. Болезнь, от которой необходимо срочно избавиться. И он решился на курс терапии, предложенный Другом.

Помаявшись в приемной Друга минут двадцать, как в детстве, когда он отчаянно оттягивал неизбежное свидание с дантистом, Наблюдатель обреченно и в то же время с каким-то облегчением распахнул дверь в «чистилище».

– Ну что? Как там твои зверушки и прочие говорящие овощи?

– А… – устало вздохнул Наблюдатель. – Сначала мне казалось, что их жизнь нормализуется – появились честные стражники и преобразившиеся в вождей решалы. Окруженные миллионами единомышленников, они запихнули все ворье с их шестерками в огромные бочки и отправили этот сброд на отдаленный остров, предоставив им возможность наслаждаться обществом друг друга. Спекулянтов и прочих финансовых гениев заставили заниматься общественно полезным трудом в творческом содружестве с деятелями культурно-кулинарного толка. Но затем я увидел красочных драконов, влюбленных в девушек с математическим образованием, и гигантских обезьян, добивающихся взаимности у небоскребов, в то время как астронавты лопатами ударно перекапывали астероиды. И тут я понял, что это лишь изображения на гигантских экранах – иллюзия жизни, на которую пялятся миллиарды вирусов.

На глазах Наблюдателя деградировала и элита ашэсов. Яркие особи, выделявшиеся на фоне серой массы, почти исчезли. Могло показаться, что вирусам удалось создать тупые манекены, ныне замещающие им лидеров. Встречи правителей все больше напоминали кукольный театр. Но, как выяснилось, это действительно были биологически функционирующие ашэсы, номинально управляющие всем сообществом. Пытаясь придать своим лицам максимальную выразительность, они постоянно тужились и пучили налитые кровью гляделки так, что те едва не выскакивали из орбит. В общем, создавалось впечатление, что эти страдальцы уже неделю мучаются запором и наконец-то решились избавиться от непосильного бремени. Повсеместно строились огромные сооружения для проведения спортивных побоищ (как это было всего две недели назад в городе на семи холмах). В то же время не оставалось средств на строительство жилья для основной массы вирусов, их лечение и обеспечение безопасности. Сначала ежеминутно, а затем ежесекундно взрывались энергоблоки, разрушались высотные здания и падали летающие машины, битком набитые путешествующими вирусами. Хотя массовая гибель тысячи-другой ашэсов на короткое время отвлекала их, они воспринимали случившееся как занятную историю и живо интересовались подробностями – мол, где, как и почему погибли вирусы на летающей или плавающей машине. Решалы устало, но исчерпывающе подробно, четко и понятно, как детям, объясняли – корабль погиб, потому что утонул, а самолет – потому что упал. После чего, ответив на дурацкий вопрос, возвращались к неотложным делам – водить хороводы с уцелевшими, пересчитывать редких животных и, не щадя живота своего, биться за право проведения очередной клоунады с мячом.

Особенно много времени и сил отнимало у них придумывание новых должностей для окончательно проворовавшихся и оскандалившихся соратников, а также их постоянно множащихся родственников. Спасало только то, что окружающих государств было несколько сотен, и, поскольку никакой помощи соотечественникам посольства все равно не оказывали, оригинальный подход к организации их работы, когда посол, отработав один месяц, уходил в отпуск на одиннадцать, уступив место одному из десятка своих совместителей, никого особо не удивлял. Да и вряд ли это вообще кто-то замечал. На какое-то время запаса вакансий должно было хватить, а затем полученный опыт можно применить к палатам народных избранников или начать открывать дипломатические миссии и представительства одного города в другом.

Исключительных успехов удалось добиться одной из территорий на поприще борьбы с коррупцией, которую победили… с помощью коррупции. Поскольку воровали и получали взятки все, то обиженных и обездоленных просто не оказалось. Вот такие дела…

Кукловоды, дабы рядовые вирусы не смущались «бредовыми опасностями», о которых предупреждали ученые, и поменьше рассуждали об источниках доходов воров и прочей нечисти, создали индустрию развлечений – спортивные состязания, красочные шоу и, что оказалось наиболее эффективным, – пыльный смерч рекламы, отравляющей умы призывами покупать, покупать больше, утонуть в коробках, оберточной бумаге и пакетах, а если повезет – стать одним из героев и звезд этой иллюзорной жизни. Главное – не думать о том, во что превращается окружающий мир. Никого не заботило, что большинство экранных постановок походило на учебные пособия для начинающих садистов и маньяков и пробуждало тягу к убийствам, дремлющую на дне подсознания, а спортивные состязания, призванные дать выход врожденной агрессии и умиротворить состязавшихся, приводят к массовым кровавым побоищам болельщиков.

Даже внешние качества «суперзвезд», постоянно борющихся между собой за место под солнцем, при внимательном изучении поражали Наблюдателя: они были откровенно глупы, пошлы, банальны и безвкусны, а после многочисленных и дорогостоящих пластических операций выглядели как восемнадцатилетние особи, пережившие жуткую железнодорожную катастрофу и чудом сшитые по кускам искусным хирургом. Наблюдая и слушая их, он недоумевал: этому надо было долго учиться или достаточно родиться такими уродами? Поначалу ему казалось, что они просто играют роли подобных примитивов, но вскоре стало ясно, что в повседневной жизни они, окончательно ошалев от наркотиков, выпивки и спаривания с представителями своего же пола, равно как и с прочими одушевленными и неодушевленными предметами, стремятся избавиться от собственной ущербности, превратив всех остальных в себе подобных.

– Я так и не смог понять, почему их называют звездами, – как-то совсем растерянно и почему-то улыбнувшись добавил Наблюдатель. – Ведь звезды – это те, кто светится и светит другим, а не те, кого нужно постоянно подсвечивать, при этом затеняя их уродливые черты. И… еще их называют светскими львами и львицами.

– А они что, похожи на львов? – изумился Друг.

– Нет, они скорее похожи на побитые молью и двадцать раз перекроенные шубы из уморенных кроликов.

– И откуда берутся эти звезды? – полюбопытствовал Эскулап.

– Да оттуда же, откуда и все остальные ашэсы.

– Нет, я имею в виду, как ими становятся? Это что, врожденная особенность или приобретенные навыки?

– И то и другое. Абсолютно безголосая особь может стать великим певцом, если она потрудилась родиться от производителей, добившихся успеха. Также звездой можно стать не будучи потомком «звездных» особей, но удачно совокупившись с ними. Общество равных возможностей.

– А если талантливый вирус не родился от успешных родителей и не желает спариваться со всяким мумифицированным отребьем?

– Тогда это – проблема и лучше задуматься о карьере ткачихи или водопроводчика.

Справедливости ради надо отметить, что на протяжении нескольких часов наблюдений среди культурных зрелищ по популярности соперничали два шедевра – изображение юной особы женского пола с загадочной улыбкой и представление шедшего на четвереньках нагого ашэса с воткнутым в анальное отверстие пером страуса. Причем в последние минуты второй тип искусства становился все более популярным и превратился в культурный эталон.

Наблюдатель говорил все тише. Его голос слабел.

– А как они теперь выбирают лидеров? Или их уже просто разводят? – предположил ошеломленный Эскулап.

– Кукловоды подсовывают им претендентов, которые обещают всем одно и то же – счастье, процветание и долголетие, но не объясняют, как этого добьются.

– Так это больше похоже на тосты, чем на политические программы.

– Да, сплошные лозунги за справедливость и порядок, – подтвердил Наблюдатель.

– Проходят минуты, все остается по-прежнему, и в канун очередных выборов все как будто забывают о невыполненных обещаниях, и все повторяется. В общем, «день сурка» какой-то.

Разумеется, эта идиллия требует особой организации управления всем сообществом. Обладая правом выбора власти, вирусы относятся к этому с поразительной беспечностью. Кажется, исход суетливой возни двух десятков условно разумных существ с одним шариком занимает их больше, чем очередное назначение распорядителя средств на гигантской территории, которому в лучшем случае можно было доверить сбор платы на уборку и ремонт лестниц в жилом доме. Да и то четверть собранных денег будет украдена, а половина просто просрана. Поскольку элита вырождается, власть через наследование денег передается полным ничтожествам и выродкам. Начался полный балаган – военные занимаются торговлей, продавцы табуреток руководят армией, развивать науку взялись спортсмены. Сообщество вирусов, приученных к ежедневным развлечениям и шоу, получило такую же систему свободно избираемой власти. Сборище избранных решал больше напоминает клоунов, чем озабоченных судьбой вида мудрецов. Среди вирусов бытует мнение, что не так уж важно, как провести предвыборную агитацию и подсчитать голоса. Важно, как объявить итог выборов. Поэтому большинство избранных решал занимаются узакониванием своего воровства и лишь самые одаренные предлагают помыть сапоги военных в далеком океане или слетать на ядро-светило (но только ночью, чтобы не сгореть). Ну в крайнем случае поручают «легендарным» путешественникам, о тщеславии и жадности которых уже ходят легенды, определить глубинную структуру дна океана, зачерпнув ведро мутной жижи в районе географического полюса планеты.

Научно-практический семинар на тему «Общество HS. Современное состояние и пути развития – что делать, как делать или ни хрена не делать?» был в самом разгаре.

Общество ашэсов было распято, как навозная муха на смотровом стекле, разобрано на мельчайшие части, проанализировано и осуждено. Все сделалось простым и понятным, но друзья, со свойственным только ученым упорством, продолжали оттачивать риторику до той убийственной силы, когда предмет уже не важен, а важен сам диспут. Обычно это происходит, когда не только все понятно, но уже давно пора зашить демонстрационный экземпляр, разбудить его и отправить домой к семье. Короче говоря, Наблюдатель с Другом стали просто умничать. Пока пациент и его лечащий врач обсуждали планы спасения мира один грандиознее другого, ашэсы продолжали жить, не особо заморачиваясь присутствием высших сил, равно как высших существ и прочей хрени.

А происходило там буквально следующее: терпилы, охотно соглашавшиеся с тем, что экономический рост требует денег, никак не могли взять в толк, почему он требует именно их денег и почему именно их кровные накопления в хранилищах либо обесцениваются в разы, либо попросту исчезают. Их также раздражало, что выделенные им в помощь государственные средства оказываются в тех же дырявых хранилищах и явно там не задерживаются. Обстановка становилась заметно нервной и вполне предсказуемой. Ростовщики уже почти чувствовали то, что испытывают деревенские донжуаны, когда их застают ночью с зажатыми в оцепеневших пальцах сиськами несознательных, но честных жен передовиков и победителей соцсоревнований. И по планете заколесил бродячий цирк «Решалы и племянники».

Дабы заезжие клоуны не усложняли жизнь местному населению, перемещение по городу потешного балагана было организовано по типу мобильного гетто. Кортежи перемещались по улицам словно укутанные непреодолимой преградой, состоящей из пузатых стражей с полосатыми палочками. Проезд решал по городам сильно напоминал метания заблудившейся пожарной машины, которая точно знала, что где-то горит, но никак не могла найти вожделенное место. И от этого казалось, что она проезжает по всем улицам одновременно, заполняя их жалобным воем и пробками. Еще на приличном удалении от кортежа все остальные участники дорожного движения замирали, как неосторожный путник, наступивший на говно в траве. Завершив триумфальный проезд под недобрыми взглядами терпил, решалы, пожрав от пуза и посетовав на голод, косивший миллионы ашэсов, хвастались своими фотками верхом на самолетах, паровозах и чемпионках мира. И только после этого приступали к главному номеру – аттракциону «Куда деваются деньги?».

Вместо банального запрета спекуляций на деньги вкладчиков, подкрепленного для пущей убедительности веселым шоу с расчленением десятка ростовщиков на анатомические экспонаты, как это было заведено традициями, решалы начинали проводить натурные эксперименты. Они явно переплевывали пошлых фокусников, направлявших в свои шляпы часы, бусы и вставные челюсти зрителей и вытаскивавших затем кроликов. Все это говорило лишь о ловкости рук и лишний раз подтверждало закон сохранения массы. Дешевое фиглярство с домашним имуществом зрителей не шло ни в какое сравнение с магией идейных борцов за денежные знаки. Под барабанный бой и гробовое молчание публики на арене появлялись невесть откуда взявшиеся триллионы кубиков, которые после крика «Алле-оп» бесследно исчезали за невзрачной ширмой под вывеской «Банк». Туда же направлялись кубики, случайно оказавшиеся в карманах публики. Обратно они никак не желали возвращаться, и вместо них вообще никто не появлялся – ни пушистые грызуны, ни распиленные пополам пышногрудые красавицы, ни потрепанные квитанции.

Когда это представление порядком утомляло и начинало раздражать терпил, кукловоды меняли репертуар на энергичные состязания, отвлекая наиболее шебутных пролетариев, беспокойных реформаторов и прочих энтузиастов от организации самого желанного зрелища – изготовления кубиков из ростовщиков. Кровавые сопли на арене на какое-то время отвлекали основную массу ашэсов, тем более что победы в ристалищах предназначались представителям наиболее раздраженных территорий. Но, как и любое другое лекарство, оно постепенно теряло свое чудодейственное свойство. Некоторое время спасали спортивные состязания с участием решал. Наибольшим успехом пользовались поединки – кто точнее плюнет в глаз противника и кто с заплеванными глазами основательнее обоссыт коллегу. Но и это прогрессивное начинание себя вскоре исчерпало, и тогда, дабы внести в этот сюжет повседневной жизни некую изюминку, кукловоды начали избирать в решалы кинозвезд и спортсменов, затем гомосексуалистов и трансвеститов и, наконец, бесноватых гуру, отсидевших не один срок за мошенничества, а то и массовые убийства…

– Получается, что вирусы живут только для того, чтобы в отведенные им двадцать пять – тридцать минут взять кредит, употребить массу продуктов, в пятьсот раз превышающую их собственный вес, износить триста пар обуви, размножиться, разориться и умереть, – продолжал умничать Наблюдатель.

– Колонии ашэсов размножаются в своих тесных городах-поселениях подобно насекомым в муравейниках, заселенных миллионами особей, где у каждого есть своя функция, – не отставал Друг, в свою очередь демонстрируя глубокие познания в энтомологии. – Это выглядит совсем как устройство термитника, где самки в зависимости от нужд общества рожали то крылатых термитов, то обычных рабочих особей разных каст. В центре гнезда, в особой «дворцовой камере», живут «король» и «королева» – самец и самка термитов. Вокруг нее копошатся разного рода рабочие и солдаты, есть и специальная каста, единственное дело которых – вылизывание королевы. Как это напоминает устройство общества HS! Однако печально то, что термиты, населявшие планету еще до появления ашэсов, справлялись со своей задачей гораздо лучше. Похоже, их самки начали рожать полных ничтожеств, не пригодных даже к примитивному выживанию.