Текст книги "Два брата"

Глава 10

Роман прибыл в Москву в назначенный срок. Здесь уже собрались все, кто вместе с ним должны были отправиться в африканскую командировку. Это были гражданские инженеры и техники – представители заводов изготовителей, где собирали зенитный ракетный комплекс С-300, офицеры из различных частей, имеющих большой практический опыт работы на этом комплексе.

Две недели ушли на инструктажи и оформление документов, которые необходимы для поездки за рубеж.

Самолет приземлился на аэродром ночью. Их долго не выпускали наружу, ждали военного атташе, который должен был их встретить, но куда-то запропастился.

Наконец, подали трап, и все с удовольствием покинули самолет. Их встретила непроглядная ночь. Вдалеке мелькали тусклые огоньки каких-то зданий, перед трапом стоял автобус с погашенным светом.

– Проходите к автобусу, – послышался голос из темноты.

– Почему тут такая темень? – раздались недовольные возгласы.

– Объясню по дороге, а сейчас быстро в автобус. Нам долго ехать.

С трапа первым спустился полковник Каретников, который был старшим в прибывшей группе специалистов.

– Я полковник Каретников. С кем я имею честь разговаривать?

– Военный атташе подполковник Спирин, – представился темный силуэт.

– Здравствуйте, Леонид Николаевич. Можете вы толком объяснить, что здесь происходит? Почему такая темень, куда мы торопимся?

– Товарищ полковник, прошу вас, быстро грузитесь в автобус. Я все расскажу и объясню по дороге.

Полковник был удивлен. В прошлый раз их привезли днем, устроили теплую встречу.… Теперь же какая-то непонятная суета, нервозность, Спирин ничего не поясняет. Каретников оглянулся. Все ждали, что он скажет.

– Грузимся.

Люди, утомленные многочасовым перелетом с радостью покинули опостылевший им самолет и устремились в автобус.

Их долго везли по грунтовой дороге. Мимо мелькала густая стена растительности. Темнота, окружающая автобус, не позволяла что-либо разглядеть вокруг. Только фары выхватывали участок серой дороги перед автобусом, да редкие кусты, тянувшиеся вдоль обочины.

Пока они ехали, подполковник Спирин ввел всех в курс дела.

Три недели назад, на стартовую позицию их комплекса была произведена атака с воздуха. Самолеты атаковали с сопредельной территории, воспользовавшись сложной горной местностью в этом районе. У расчета было слишком мало времени, чтобы подготовить пусковые установки к стрельбе – сказалось отсутствие опыта. К счастью, за сутки до этого, половину пусковых установок и радиолокаторов подсветки целей отправили в столицу для участия в параде. Авиация противника почему-то не тронула радиолокаторы обнаружения и наведения, хотя они оказались, в данной ситуации, совершенно беззащитными. Застрявшую в столице технику боятся отправлять на позицию. Самолеты-разведчики постоянно барражируют в воздухе. Военные опасаются, что колонну обстреляют во время пути. Сейчас все ждут русских специалистов, которые, по их мнению, решат все проблемы.

– Спирин, что вы все, как-то обтекаемо говорите: «Противник, сопредельная территория», нельзя ли все назвать своими именами? – спросил Каретников.

– У нас нет полной ясности в этом вопросе, – стал оправдываться Спирин. – Откуда прилетели самолеты, точно установить не удалось. Все сопредельные государства, категорически отрицают свою причастность к этой бомбардировке. Никто никому войну не объявлял, никаких претензий не предъявлял.

– Бардак тут у вас какой-то, – возмутился Каретников. Прошедший в лейтенантские годы войну во Вьетнаме, он не понимал, как можно было безнаказанно дать уничтожить стартовую позицию. На его памяти было много случаев, когда американцы уничтожали их локаторы и пусковые установки, но, чтобы прилетели, всех разнесли в клочья и безнаказанно улетели – такого не было. Правда, рядом с вьетнамцами всегда находились наши специалисты….

– Повторяю, здесь очень много неясностей…

– Интересно, почему в Москве нам об этом ничего не сказали? – удивился Каретников.

– Наверное, не хотели пугать понапрасну, – предположил Спирин.

– Боялись, что по дороге сюда мы все разбежимся? – расхохотался Каретников. Он обернулся в салон. – Повоюем, ребята?

Ответом было гробовое молчание. Никто из присутствующих никогда не был в районе боевых действий. Все чувствовали себя неуверенно. Одно дело, когда ты находишься в составе, пусть и «ограниченного» контингента и постоянно чувствуешь поддержку «Большой земли», другое дело, когда ты находишься у черта на куличках, а Родина может оказать тебе только моральную поддержку.

– Как прикажут, – вяло подал голос Роман.

– Кстати о приказах, – Каретников повернулся к Спирину. – Какие инструкции, в связи с этими событиями дала Москва?

– Как всегда, очень туманные, двояко понимаемые: «В конфликты не влезать, но оказать всеобъемлющую помощь нашим чернокожим друзьям».

– Конечно же, в устной форме? – предположил Каретников.

– Естественно, – как само собой разумеющееся ответил Спирин.

– Не дрейфь ребята! – обратился полковник к своим подчиненным. – Ситуация обычная. Вышестоящие начальники «развязывают нам руки». Все делаем на свое усмотрение. Основная задача – не облажаться. Это не наша война. Главное поддержать честь нашего славного оружия.

Ни аплодисментов, ни криков «Ура» не последовало.

– А теперь без дипломатических выкрутасов, – опять обратился Каретников к Спирину, – кому насолили наши «друзья»?

– Трудно что-то сказать определенное, – неуверенно начал атташе. – Три месяца назад были сбиты два самолета сопредельного государства, которые нарушили воздушную границу.

– Я же просил без дипломатии, – поморщился Каретников.

– Тогда это событие тут празднично отметили, – не обращая на недовольство полковника внимания, продолжил Спирин. – Были взаимные упреки, правительственные ноты, но на этом дело и закончилось. А недавно в Аденском заливе появился авианосец из состава шестого флота США.

– Ух, ты! – изумился Каретников. – Тогда понятна наглость, с которой разбомбили наш комплекс. На американцев это похоже.

– Я не утверждал, что это именно американцы, – испуганно затараторил Спирин.

– Остынь, не на суде, – оборвал его Каретников. – Если мы влезли в это дело, то должны точно знать, кто наш противник, а иначе все сложим свои буйные головы. Кстати, «чернокожие товарищи» наши союзники или «друзья»?

– Союзники они еще те. Пока мы им дешево поставляем современную технику, они с нами «дружат», но в любой момент могут переметнуться к нашим конкурентам. И еще, Игорь Сергеевич, я вас умоляю, никаких официальных заявлений, никаких приватных разговоров с «друзьями», – взмолился Спирин. – На счет американцев, это личное ваше мнение, не подтвержденное фактами.

– Я то, дурак, порадовался за наше оружие, – как бы про себя проговорил полковник. – Подумал, что поставка нового комплекса связана с растущей популярностью нашего вооружения. Еще удивился – зачем увеличили нашу группу специалистов? Вечно скрытничают…

– А, что из себя представляет система ПВО в этой стране? – спросил Роман.

– Ничего. Ее попросту нет, – стал рассказывать атташе. – Купили наш комплекс и два французских истребителя, на которых боятся летать. Мы им предлагали купить зенитные комплексы малой дальности – мобильные, эффективные, дешевые. Расположили бы их по периметру своего небольшого государства и горя бы не знали. Отказались – не солидно выглядят. Задумывалось, что С-300 будет играть роль «Царь-пушки», которая пугает врагов, но никогда не стреляет. Враг не испугался, а продолжал безнаказанно безобразничать. Военные, познанием техники не блещут, и если бы не автоматизация процессов, то могли бы и не сбить самолеты. К счастью, условия были идеальные. Никаких помех, дальность, высота, скорость – все идеально подходило под технические параметры. Читай букварь и нажимай кнопки – что они и сделали.

Спирин замолчал. Все погрузились в свои мысли. Молодые офицеры оптимистически относились к услышанной информации. В конце концов, их учили и готовили в военных училищах для войны. Ненавязчиво, ведь «наш бронепоезд всегда стоял на запасном пути», из года в год, им внушали, что военный человек всегда должен быть готов к боевым действиям. Войны никто не хотел, а повоевать в экзотической стране, желали очень многие. Рвущиеся в бой хорошо понимали, что на войне со всяким может произойти то единственное и неповторимое событие, которое часто изображают в виде костлявой старухи с косой. Но, молодости присущ оптимизм, вера, что этого с ним произойти никак не может.

Совсем по-другому думали гражданские инженеры и техники. Самому молодому из них было сорок лет. Юношеский романтизм давно выветрился у них из головы. Они не подряжались на поездку в «горячую точку». В такие командировки едут, чтобы заработать деньги, а не проявлять героизм, мужество и отвагу. В данной ситуации и отказаться от этой работы уже нельзя. Кто же их отсюда отпустит? Да, даже, если бы и отпустили. Как добираться на далекую Родину без гроша в кармане? Им, конечно, выдали некоторую сумму на руки, но столь незначительную, что о дальнем путешествии нечего было и думать. Идеология начальства в этом вопросе выработалась еще в «застойные годы». Чтобы народ не пропил всю наличность – основную сумму выдавали в последние дни перед уездом. Особисты же, по произведенным покупкам, могли судить, кто, сколько валюты провез нелегально.

Впереди показались огни населенного пункта. Все с любопытством стали смотреть в окна. Хотя особенно смотреть было не на что. Водитель объезжал населенные пункты по окраинам. Мимо проносились мазанки и кирпичные невзрачные, чаще одно и редко, двухэтажные дома. Через час они въехали в большой, сверкающий рекламными огнями город. Это и была столица.

Их разместили в ангаре для техники в воинской части, где находился комплекс С-300. Часть, находившаяся на окраине города, была окружена бетонным забором с колючей проволокой и вышками. Повсюду маячили вооруженные солдаты. Спирин заявил, что пока окончательно не выяснится обстановка, им лучше находиться под охраной военных. Никто возражать не стал. Советский народ привык ютиться в коммуналках, общежитиях, по чужим углам. Так, что отдельный ангар, с вентиляторами и холодильниками никого не шокировал. В нем было просторно и прохладно. Может быть из-за сквозняков, а может из-за того, что на дворе была ночь, но внутри ангара летней жары совсем не чувствовалось. Все с наслаждением бросились на армейские кровати, которые ровными рядами стояли в конце ангара, отгороженные брезентом.

Спать никому не хотелось, поэтому все с воодушевлением приняли предложение Каретникова, отметить приезд.

«Все свое вожу с собой» – один из неукоснительных законов командировочных. Заверения, что все необходимое им предоставят на месте, никого в заблуждение не ввело. Каждый на личном опыте не раз убеждался, что самое необходимое надо брать с собой в дорогу. Многочисленные командировки показали, что все вещи, предметы обихода, инструменты и многое другое, на первый взгляд, казавшимися бесполезными, находили свое применение.

Из сумок стали извлекать бутылки с водкой, всевозможную закуску, ложки, вилки, кружки, тарелки.

Каретников осмотрел наскоро собранный стол и удовлетворенно ухмыльнулся. Сразу было видно, что многие из присутствующих не первый раз отправились в подобный вояж. Народ к работе подготовился основательно.

Глава 11

На следующий день, хорошенько выспавшись, все отправились к технике. Началась обычная работа по ее проверке и настройке.

Роман подошел к пусковым установкам. Сразу было видно, что технику готовили для участия в параде. Краска сверкала свежестью, колеса «МАЗа», по внутреннему кольцу были выкрашены в белый цвет.

Роман с интересом осматривал пусковые установки. Чувствовалось, что их эксплуатировали не наши техники. При всеобщем дефиците финансирования, который коснулся и армию, все начали находить экономные методы в своей деятельности. У нас бы никому в голову не пришло красить технику, которая недавно покинула заводские стены. Взяли бы солярку и помыли ею потускневшие бока. Здесь же все тщательно закрасили, даже резьбу винтов, которые вручную теперь ни за что не открутить. Направляющие были чистые, словно их помыли с применением чистящего средства для посуды. Нигде не было видно ни капли машинного масла или солидола.

Внешний блеск и чистота были настолько непривычны для глаза, что Роман покачал головой и вздохнул. Придется закатать рукава и смазать всю пусковую. Музейный блеск и больничная чистота, конечно, померкнут, но зато работать техника будет нормально.

– Они что, музейный экспонат готовили? – словно прочитав мысли Романа, спросил техник, которого все называли Михалычем.

– Обычная показуха для парада, – вяло пожал плечами Роман.

– Но всему же должен быть предел, – не успокаивался старый рабочий. – Виданное ли дело, чтобы технику без масла оставить. Вот скажи, есть ли у людей мозги?

– Есть, Михалыч, есть. Я бы даже сказал, что здесь просматривается глубокий аналитический ум.

– Издеваешься? – Михалыч подозрительно посмотрел на Романа.

– Представь себе, что на это чудо человеческой мысли захочет посмотреть какой-нибудь высокопоставленный чин, а тем более пощупать ее и излазить вдоль и поперек. Влезет в твой солидол, как в коровью лепешку и измажет свой дорогой костюмчик, а заодно и настроение испортит. Тогда бедного техника, проявившего заботу о технике, отправят на кухню – в котел и будет съеден он, как обычная отварная телятина.

– Да, ну, тебя балаболку, – в сердцах сплюнул Михалыч. – С чего начнем?

– Обычно, я начинаю с протирки пыли и удаления грязи, но здесь, первый пункт нашей инструкции, просто неуместен.

– Интересно, где у них здесь смазочные материалы? – подумал вслух Михалыч. – У переводчика, что ли спросить?

Переводчиком был высокий худой негр, который когда-то учился в России в каком-то университете. Надо отдать ему должное, что по-русски он говорил отлично. Видимо, заканчивал технический вуз, так как свободно употреблял технические термины.

Переводчика дали одного на всю делегацию, и он был нарасхват. Сейчас его захватили локаторщики, чья техника стояла в двадцати метрах отсюда.

– Если последний раз эту технику смазывали наши военные техники, то все необходимое мы найдем в пятом люке, – сделал предположение Роман.

– Почему в пятом? ЗИП находится в четвертом люке, – не понял Михалыч.

– Мои учителя, а потом и я, всегда после работы складывали самое необходимое, что часто используем, в пятый люк. Открытую банку солидола возвращать в чистый ящик ЗИПа не эстетично.

Михалыч молча открыл пятый люк. Там действительно стояла открытая, словно консерва с тушенкой, жестяная банка солидола. Сверху она была обмотана промасленной тряпкой, которая сползла с банки, отчего верхний слой солидола покрылся коркой пыли.

– Безобразие! – ворчал Михалыч. – Во время движения эта банка могла повредить трубки гидравлики. О чем вы думаете, когда игнорируете, написанные нами инструкции?

– О целесообразности. Если техника стоит годами на одном месте, а обслуживаем мы ее постоянно, то некоторые действия становятся утомительными и бесполезными. Зачем мне эту банку тащить за сто метров в сарай, где хранятся подобные материалы, а через несколько дней опять нести ее к пусковой? Проще оставить ее на месте постоянного применения.

– А, если срочно понадобиться поменять дислокацию?

– Михалыч, в войсках ПВО, самое срочное и неожиданное известно за трое суток. Подготовку к маршу мы всегда проводим тщательно.

– Какие еще нарушения нас ожидают?

– Не знаю, – признался Роман. – Каждый по-своему смотрит на одни и те же вещи. Разберемся по ходу дела. Стремянку ставить будем?

Михалыч даже подскочил от возмущения.

– Что значит будем? Как же я полезу на верхотуру? Я не скалолаз!

– Что ты так переживаешь? Поставлю я тебе стремянку, дело не хитрое.

– Согласно приказу министра обороны, все работы, выполняемые выше двух с половиной метров, должны производиться с лестницей и страховкой.

– Меня всегда этот приказ удивлял, – разозлился Роман. – В детстве, что ли, никто из нас не лазил по деревьям и не прыгал с заборов?

– Ничего удивительного, – кинулся в спор Михалыч. – Попадется тебе солдат, который ни разу подтянуться не может, как он полезет вверх? Сорвется, покалечится, а в результате – сорвет выполнение боевой задачи.

– Не проще ли набирать в армию физически здоровых парней, а не калек? Страховочный пояс доставать?

Страховочный пояс, он же монтажный, вместе с цепями и карабинами был очень тяжелый. В войсках его из-за этого не любили и никогда не использовали. Роман однажды, ради любопытства, одел его на себя. Пояс сразу упал на землю – стройная талия была явно не для этого размера.

– Не надо, – буркнул Михалыч. Он отвернул взгляд от Романа, который самодовольно улыбался. Страстный поборник инструкций, тоже, оказывается, был грешен.

В течение часа вся пусковая была тщательно смазана, проверена на наличие масла в резервуарах. Еще пятнадцать минут проверяли работоспособность гидравлической системы. Все работало изумительно. Ракетные контейнеры мягко скользили по направляющим, словно, хорошо смазанные лыжи по накатанной лыжне.

– Как дела? – поинтересовался подошедший к пусковой установке Каретников.

– Лучше некуда, – похвастался Михалыч. – Игорь Сергеевич, какого черта мы возимся с их техникой? Ладно, если бы она была неисправна. Тогда помогли бы товарищам, а тут…

– Это акт доброй воли, – перебил ворчание старого техника Каретников. – Новая техника прибудет только завтра. Надо освободить ангары для нее. Поэтому, за сегодняшний день необходимо все подготовить к маршу. Ночью ее погонят на позицию.

– Если остальные пусковые в таком же состоянии, то после обеда их можно будет отсюда убирать, – заверил Михалыч.

– Локаторщики тоже к этому времени будут готовы. К счастью, местные техники к аппаратуре не прикасались. Все параметры в норме. Вы можете не торопиться. Колонна двинется в путь только после захода солнца.

– Чего их на ночь глядя несет? – удивился Михалыч.

– Не знаю. Наверное, жару не любят, – пошутил Каретников.

Глава 12

Все опять проделали долгий путь на аэродром, на который прибыл новенький комплекс. Процедура выгрузки техники из самолета не сложная, но требует внимательности. Большая часть техников и инженеров проделывали эту работу много раз. Остальные, и Роман в их числе, активно им помогали. Роман зачаровано смотрел, как из огромной пасти транспортного самолета, выезжают тяжелые «МАЗы». Они как динозавры огромные и сильные, выползали наружу и становились в ряд. Два синих маскировочных огня, словно два глаза фантастического животного светились в темноте. Это Спирин настоял, чтобы соблюдались все меры светомаскировки.

С аэродрома выдвинулись, когда еще было темно. Роман сидел за рулем одной из пусковых установок и клял Спирина за его излишнюю, по его мнению, предосторожность. В узенькое окно было плохо видно дорогу. Так как фары включать запретили, то он сильно напрягал глаза, вглядываясь в габаритные огни впереди идущей машины. Опыт вождения в условиях плохой видимости у него отсутствовал полностью. Но в таких условиях находились все. Ни одного штатного водителя в эту командировку не послали, считая, что при необходимости, офицеры с такой задачей справятся сами. Гражданский персонал тоже не раз упражнялся в вождении на своем заводе. Так что желающих сесть за руль было много.

На сидении сзади Романа посапывал заснувший через пять минут после начала движения Михалыч. Он единственный не рвался за руль, считая, что любая работа должна оплачиваться. Неоплаченных «нагрузок» и «совместительств» он не любил.

Через каждый час колонна останавливалась. Каретников выходил из автобуса, следовавшего в голове колонны, и обходил каждую машину, убеждаясь, что никто не отстал. В каждой кабине была рация, но ими запретили пользоваться, опять же из-за выполнения требований Спирина о скрытности движения.

Когда прибыли на место, Роман с удовольствием покинул машину. Хотя боковое окно в кабине «МАЗа» было открыто всю дорогу, врывающийся ветер облегчения не приносил. В кабине стояла духота, а дерматиновая обивка и волнение, привело к тому, что он весь взмок.

Те, кто первыми поставили свои машины на место, уже убежали в душевую. Роман понял, что все кабинки заняты и можно не суетиться. Народ будет плескаться в струях прохладной воды долго. Поэтому он достал сигареты, сел на ближайшую лавку и закурил. К нему подсел Михалыч.

– Каретников сказал, чтобы никто спать не ложился, – сообщил он.

– Что-то случилось? – вяло спросил Роман.

– Не знаю. Каретникову позвонил Спирин, после чего и поступило это указание.

– Задолбал этот Спирин. Своей суетой он нервирует всех, – Роман запустил окурок в кусты.

Роман чертовски устал, но знал, что если ляжет спать, то заснуть не сможет. Слишком много впечатлений навалилось на него за последние двое суток. Тем не мение, он не мог отказать себе в удовольствии поворчать по поводу указаний Спирина.

– Есть две новости. Одна хорошая, другая плохая. С какой начнем? – Каретников обвел всех задумчивым взглядом. Ему необходимо было подготовить людей к серьезной и опасной работе, и в то же время, постараться их не запугать.

– С плохой.

– Колонну наших «друзей» этой ночью разбомбили. Уничтожили радиолокатор подсветки цели и три пусковых установки.

В ангаре воцарилась тишина.

Каретников выдержал паузу, чтобы люди осознали услышанное.

– Почему никто не спрашивает о хорошей новости?

Последовавшее молчание на заданный вопрос, полковнику не понравилось. Надо было срочно поднять боевой дух коллектива. Он понимал, что люди попали в непростую для них обстановку, но заменить их было некем. Необходимо было вывести их из состояния мрачной задумчивости.

– Хорошая новость состоит в том, что мы живы, а могли оказаться на месте наших «друзей».

– Напьемся, будем, – пошутил Михалыч.

– Ну, что ж. Раз коллектив считает, что надо повторить вчерашнюю вечеринку, то я не против. Думаю, что за столом и со стаканом в руках, вы более оптимистично посмотрите на создавшуюся ситуацию. Объявляю сбор за столом через пятнадцать минут.

Это приказание выполнили быстро. У всех нервы были напряжены, а универсальный метод лечения таких недугов давно известен. Поэтому, через десять минут все уже сидели за столом.

Беседа продолжилась, после того, как опрокинули третью чарку.

– Подвожу итоги сегодняшнего дня. Благодаря мероприятиям Спирина, нас не разнесли в клочья, как наших «друзей», – полковник Каретников откинулся на спинку стула и закурил сигарету. – Что это за мероприятия? Он дал заявку на посадку транспортных самолетов, которые якобы прибыли, чтобы забрать неисправную технику. Согласовал время движения двух колонн. Как сейчас мы знаем, очень удачно. В то время, когда бомбили наших «друзей», мы без происшествий добрались до места назначения. Так, что светомаскировка была не напрасная мера предосторожности.

За столом начали переговариваться, обсуждая услышанное.

Каретников постучал вилкой по алюминиевой кружке.

– Теперь о проблемах, связанных с создавшейся ситуацией. Нас очень сильно прессует авиация противника. Я уверен, что это американцы. Они по-прежнему не трогают радиолокаторы обнаружения, но уничтожают пусковые установки. Не дают их установить на оборудованной стартовой позиции. На первый взгляд – это не логично. Ведь они могли уничтожить всю имеющуюся систему ПВО одним махом. С другой стороны, на лицо демонстрация силы. Их видят, слышат, но противостоять им не могут. Все указывает на то, что хотят опорочить наш комплекс, доказать, что местные правители выбрали не тех друзей и закупают технику не у того, кого надо. А это уже камушек и в наш огород. Этими действиями наносят удар по экономике нашей страны, престижу и по нашему самолюбию. Думаю, что выражу общее мнение, заявив, что мы должны отстоять честь нашего оружия! Извините за высокий слог.

За столом опять поднялся шум. Мнения разделились. Одни заявляли, что нечего им влезать в это дело, другие поддерживали полковника.

– Мнения разделились, – констатировал Каретников. – Я не осуждаю тех, кто не хочет подвергать опасности свою жизнь. Но в данной ситуации у нас нет другого выхода. Не дадим отпор агрессорам – погибнем. Нет никакой гарантии, что завтра ракетный удар не нанесут по этим ангарам. Пока мы не соберем все составляющие комплекса в единую боевую единицу, мы будем беззащитны перед воздушным нападением. Это понимают и те, кто нанес удар по нашим друзьям. Сегодня всем отдыхать, отсыпаться, а завтра я жду от вас интересных идей.