Текст книги "Два брата"

Глава 21

Русские специалисты скучали. После того, как технику установили на стартовой позиции, прошло три дня. Вся аппаратура была проверена и настроена, люди изнывали от безделья. Их держали на казарменном положении, запретив покидать территорию части. Деньги застряли где-то в Москве, поэтому приходилось довольствоваться той пищей, которую им предоставляли «друзья», а о поездке в столицу на рынок нечего было и думать. Глазеть на товары, которые нельзя купить, никому не хотелось.

– Игорь Сергеевич, зачем мы здесь сидим? – обратился Роман к Каретникову, когда тот вернулся после очередной поездки к атташе.

– Сам не знаю, – честно признался полковник. – Пришла странная телеграмма. Ни во что не вмешиваться, выполнять только поставленные ранее задачи.

– Что это значит?

– Спирин сейчас это и выясняет.

– Мы ведь здесь с ума сойдем от безделья. Денег нет, развлечений нет, конкретной работы нет.

– Терпение мой друг, терпение. Приедет Спирин, тогда и решим, что делать.

– Когда он приедет?

– Как только выбьет из начальников вразумительных распоряжений.

– Хорошо ему в столице, – позавидовал вслух Роман. – Пройтись по улицам, поглазеть на чернокожих красавиц – уже развлечение. Здесь же и пройтись некуда. Налево пойдешь – на часового нарвешься. Направо пойдешь – на колючую проволоку наткнешься.

– Не стони капитан. Придумаем развлечение, – пообещал Каретников.

Спирин приехал после захода солнца.

– Игорь Сергеевич, как настроение у народа?

– Скучают. Не привыкли наши люди без дела сидеть.

– Раньше стонали, что их эксплуатируют, продохнуть не дают. Сейчас ничего не делают, командировочные капают, а они опять не довольны, – с наигранным недовольством проворчал Спирин.

– Что-то ты слишком веселый. Хорошие новости привез?

– Это не веселость, а смех сквозь слезы. Можно сказать, что я рыдаю навзрыд.

– Ладно, давай без своих дипломатических примочек. Что нового узнал?

– Узнал много, но ясности это не принесло, – вздохнул Спирин.

– Опять загадками говоришь! – возмутился Каретников.

– Так ведь ситуация, как большая загадка. Сначала все было понятно и ясно – показать мощь нашего оружия. Показали. Понятно, что первое время прислушивались и приглядывались, ждали, как отреагируют наши заокеанские «друзья». Пора бы уже и решение какое-нибудь принять. Не тут-то было. Вашей группе приказано не влезать в местные разборки, но, и домой не отзывают. Словно чего-то ждут.

– Люди от безделья на стены лезут, – напомнил Каретников. – Ты бы экскурсию какую-нибудь организовал, деньги бы выбил. Сходит народ на базар, отоварится, настроение сразу поднимется.

– Какая экскурсия? Что здесь смотреть? Местную нищету?

– Откуда у нищих деньги на современное оружие? – не согласился полковник.

– Парадокс капиталистической экономики и образа жизни, – философски заметил Спирин. – Народ голодает и нищенствует, а армия вооружена по последнему слову техники.

– А у нас народ нищенствует вместе с армией. Народ и армия в этом вопросе едины, – усмехнулся Каретников.

– Деньги обещали скоро прислать, – обнадежил Спирин, – а вот затишье мне не нравится.

– Думаешь, американцы опять попытаются атаковать?

– Не сомневаюсь. Поэтому и раздражает молчание вышестоящего командования. Застрять здесь во время вооруженного конфликта мне не хотелось бы.

– А что по этому поводу думает генерал Халед Мохи?

– Хочет знать наше мнение, заручиться поддержкой. А, что я ему могу пообещать? Сам ничего не знаю. Завтра просил нас приехать к нему в гости. Пообщаться, так сказать, в неофициальной дружеской обстановке.

– Надо принять приглашение, – с воодушевлением сказал Каретников.

– Чему вы так обрадовались? – подозрительно спросил Спирин.

– Понятно чему, – полковник расплылся в сладострастной улыбке. – Встреча будет неофициальная, стол накрыт скромный, но с учетом наших традиций.

– А если стол не накроют? – рассмеялся Спирин.

– Тогда никуда не поедем. Дел у нас много, – насупился Каретников.

– Ладно, шепну адъютанту генерала, чтобы учли национальные традиции гостей, – пообещал Спирин, боясь, что полковник может действительно показать норов и не поехать на встречу, испортив тем самым с таким трудом налаженные хорошие отношения с Халед Мохи.

Глава 22

На встречу с генералом Халед Мохи Каретников взял с собой капитана Чумакова. Спирин сначала был против – предстояла доверительная беседа, и лишние уши были ни к чему. Полковник же доказывал, что Чумаков может принести пользу.

– Скажите прямо, что вам нужен собутыльник, – вдруг, догадался Спирин.

– Грубо, но близко к истине, – согласился Каретников. – Ты будешь вести дипломатические разговоры с генералом, а я их терпеть не могу. Тем более, что за последнее время у всех нас нервишки расшатались. Необходимо их подлечить. Поэтому, будем совмещать полезное с приятным. Ты ведешь умные разговоры, а мы с Чумаковым создаем атмосферу светского общества.

– Черт с вами, берите своего любимчика, – сдался Спирин. – Только не переусердствуйте, когда начнете лечить свои нервы.

Генерал Халед Мохи принял русских гостей в своем загородном доме. На дворец он явно не тянул, но выглядел довольно внушительным. С первого взгляда дом напоминал небольшую крепость. Глухой высокий забор опоясал территорию по периметру. Везде стояли камеры видеонаблюдения, у ворот вооруженные автоматами солдаты. Внутри двора разместились гаражи, домики для прислуги и охраны. На длинной плоской крыше маячили расчеты с крупнокалиберными пулеметами. Генерал серьезно относился к своей безопасности. Кого он боялся, для Каретникова и Чумакова было непонятно, а Спирин, по этому поводу хранил молчание.

Внутри дома атмосфера была на удивление мирной. Ни одного человека в военной форме, никакого оружия. Роман надеялся увидеть старинные африканские маски, щиты и копья, но ничего подобного не обнаружил. Современная европейская мебель, красивые обои, на стенах картины. Здесь все дышало роскошью. Впрочем, особого эффекта обстановка дома не произвела. Американские фильмы давно уже привили убеждение бывшим советским гражданам, что именно так выглядят дома скромных миллионеров.

Хозяин дома встретил гостей на широкой лестнице, как только они вошли внутрь. На нем были белые брюки и белая рубашка без галстука. Роман отметил, что генерал сравнительно молод. Военная форма делает людей более солидными и многих старит. Легкая цивильная одежда светлых тонов, наоборот, молодит.

Трапеза происходила в большой светлой комнате. Каретников быстрым взглядом окинул выставленные яства. Множество холодных закусок и красочных салатов делали стол похожим на клумбу. От ярких цветов экзотических кушаний рябило в глазах.

– Водку ананасом не закусывай, – шепнул Каретников Роману, – гадость неимоверная.

– Отравимся мы этой экзотикой, – Роман растерянно обвел стол взглядом. – Ни одного знакомого продукта.

– А ты надеялся увидеть здесь соленые огурчики и маринованные грибочки? – рассмеялся Каретников. – Может тебе заказать плавленый сырок?

– Прекратите шептаться. Это неприлично, – голос Спирина был достаточно громкий, чтобы его слышал хозяин дома, а интонация спокойная. Словно он говорил о погоде. – Генерал по-нашему не понимает. Так что говорите спокойным голосом, не таясь.

– Откуда ты знаешь? Может он все понимает, только вида не подает? – выразил сомнение Каретников.

– Проверено многократно, – ответил Спирин тем же нейтральным тоном. Он успевал одновременно вести беседу с генералом и своими соотечественниками. При этом голос его все время был ровный, на лице написано уважение к собеседнику. Время от времени, уголки губ вздрагивали, изображая улыбку.

Точно прошел подготовку в разведшколе, – подумал Роман. Улыбка на лице атташе появлялась с каким-то механическим постоянством. Наверняка, если взять секундомер и замерить периодичность вздрагивания уголков губ, то получим предсказуемый результат. Титанический труд проделывает Спирин. Слушает собеседника, следит за ним и Каретниковым, а мозг в это время решает какие-то сложные задачи.

– Что-то нужно? – Спирин почувствовал пристальный взгляд Чумакова и повернулся к нему.

– Нет, все хорошо, – Роман быстро отвел взгляд, словно нашкодивший школьник.

– Поймите, что мне нужно твердо знать, на кого я могу опереться, – генерал Халед Мохи обращался к Спирину. – Ваша страна обеспечивает нас современным оружием, но в настоящее время этого мало. Политическая поддержка может заменить многотысячную армию и предотвратить любую агрессию.

– Вы же знаете, что наша страна только что подписала с американцами ряд соглашений об ограничении вооружения. Наладились, за многие годы противостояния, дружеские отношения. На этом фоне, никто не решится на открытый конфликт.

– Странные у вас договоренности, – усмехнулся генерал. – Ваша страна уничтожает баллистические ракеты, а американцы их демонтируют и отправляют на склад. В случае необходимости, они быстро их соберут и подготовят к использованию по назначению.

– К сожалению, я не уполномочен решать политические вопросы таких масштабов, – вздохнул Спирин. – Сейчас меня больше волнует ситуация, в которой мы с вами оказались. Крупный вооруженный конфликт не нужен ни вам, ни России, ни Америке.

– Тут я с вами не согласен, – заявил генерал Халед Мохи. – Ведь кто-то организовал эту провокацию. Значит, это кому-то нужно.

– Многие конфликты начинаются из-за недоразумения. Когда же в ход идут кулаки, то о первопричине ссоры уже никто не вспоминает. Все мысли у дерущихся направлены на месть. У нас же сейчас есть возможность пресечь конфликт, пока он не разросся в крупномасштабную войну.

– Не обольщайтесь. Наши дипломаты послали американскому правительству ноты протеста. В ответ мы получили возмущенные вопли, что эту бойню спровоцировали наши кровожадные военные. Мирные истребители, вооруженные смертоносными ракетами, нечаянно залетели на нашу территорию. У них, конечно, и в мыслях не было причинить нам вред. Не надо быть пророком, чтобы предсказать последующие события. Нам предъявят наглый ультиматум, который мы, естественно, отвергнем. После этого последует вооруженное вторжение на нашу территорию.

– Что же вы хотите от меня? – спросил Спирин.

– Я хочу заручиться поддержкой вашего государства, что нас не оставят наедине с этой кровожадной акулой.

– Таких гарантий я дать не могу. Более того, уверен, что в случае начала войны, наше правительство прекратит поставки вооружения. Иначе наша страна окажется в затруднительном положении. Единственное, чем вам смогут помочь – это моральная поддержка.

– Пока вы будете формировать мировое общественное мнение, и делать заявления в ООН, нас оккупируют американские войска. Победителей, как известно, не судят.

– Зачем такие мрачные прогнозы? – вступил в разговор Роман. – Дайте надлежащий отпор агрессору – это их отрезвит.

– Ирак уже пытался это сделать, – напомнил Халед Мохи.

– В Ираке победила не американская техника, а профессионализм. Иракские расчеты были плохо подготовлены. Имеющейся техникой они могли справиться с налетами авиации, – убежденно заявил Роман. – У вас есть все шансы, чтобы «Буря в пустыне» не повторилась в вашей стране.

– Капитан, твоего мнения никто не спрашивал, – осадил Спирин Чумакова. – Ты здесь не для того, чтобы встревать в разговор.

– У нас нет специалистов, чтобы организовать хорошую противовоздушную оборону, – сказал Халед Мохи. – Все что мы на сегодняшний день умеем, так это сбивать отдельные самолеты. У американцев большое преимущество в количестве и качестве вооружения. Чего стоит только их авианосец, который курсирует у наших берегов.

– Авианосец потопим, – пьяно заявил Роман. Хмель уже ударил ему в голову.

Каретников, который не знал английского языка, откровенно скучал. Поэтому довольно часто наполнял рюмки водкой, не обходя вниманием своего младшего товарища.

– Не обращайте на его слова внимания, – поспешно вмешался в разговор Спирин. – Он пьян.

– Расслабился молодой, – философски заметил Каретников, когда ему перевели слова Чумакова. – Потопить авианосец – это утопия, а подготовить расчеты, чтобы отразить воздушный налет, мы в состоянии.

– Ничего не утопия, – возразил Роман. – Нет совершенного оружия, а значит, все можно поломать, потопить, разрушить.

– Игорь Сергеевич, уводите этого болтуна, – попросил Спирин. – Он своим языком доведет нас до неприятностей.

– Не гоже уходить, когда не видно донышка, – Каретников с сожалением посмотрел на недопитую бутылку водки.

– Я вам ящик водки дам. Только уводите его отсюда, – взмолился Спирин.

– Неудобно перед хозяином, – упирался Каретников. Его взгляд не мог оторваться от бутылки, нахально расположившейся среди цветника заморских салатов.

– Я все улажу. Только идите, ради Бога.

Спирин не обманул. Возле посольства Каретникова встретил человек с ящиком водки. Его погрузили на переднее сидение рядом с водителем, так как на заднем сидении расположился Каретников с Чумаковым. Романа клонило ко сну, и его голова периодически падала на плечо полковника.

– Нравишься ты мне, Роман, – Каретников в отличие от своего молодого товарища был бодр, и его тянуло поговорить.

– За проф, про, про-ффе-си-анализм? – промямлил Роман.

– Нет, – расхохотался Каретников. – За наивность и непосредственность. Куда ты полез со своими советами? Мы не политики, а воины. Наш удел выполнять приказы и умирать героической смертью.

– Смерть американским оккупантам! Мы им покажем кузькину мать! – голова Романа опять упала на облюбованное им плечо своего начальника.

– Ладно, спи вояка, – Каретников пододвинул плечо, чтобы Роману удобнее было лежать. Он закрыл глаза и подумал о том, как все проще было во Вьетнаме. Их не одолевали проблемы мирового масштаба, политики. От них требовалось только одно – хорошо делать свою работу. Конечно, замполиты надоедали своими политинформациями, проводили собрания, на которых «клеймили» или «поддерживали»… Но все это было неким обязательным атрибутом их армейской жизни, на который мало обращали внимания. Было четкое разграничение, кто за что отвечает, и что делает. Сейчас же на них взвалили груз ответственности за свои действия, а вышестоящие начальники ограничиваются только советами и рекомендациями, полностью снимая с себя какую-либо ответственность.

Глава 23

Генерал Пашутин никогда не сомневался в своих деяниях. Он был уверен в своем предназначении вести борьбу с врагами государства. Молодым лейтенантом он следил за диссидентами, искренне веря, что они наносят такой же вред, как и шпионы иностранного государства. Выявлял недовольных в собственном ведомстве, которые расшатывали дисциплину и подрывали веру в руководство. От таких избавлялся со всей суровостью революционной ненависти. Презирал тех, кто проводил миротворческую политику и вел переговоры с непримиримым врагом страны Советов. Жалел о временах «холодной войны», когда вся страна была единым целым в борьбе с мировым империализмом.

Перевод в службу внешней разведки генерал воспринял как оскорбление. Но после известного путча, его ведомство сильно «почистили». Новые люди заняли ключевые должности и творили, что хотели. Многие обрадовались бы, что вообще оставили служить, но генерал Пашутин был оскорблен. Перевести его, старого чекиста, в контору их вечных конкурентов – это было скотством. Наверное, и перевели генерала туда для того, чтобы новые друзья, ведавшие, откуда он прибыл, его съели. Но просчитались недоброжелатели. Новый начальник генерала Пашутина оценил старого специалиста по достоинству. Учел его влияние на своих бывших подчиненных, а самое главное – нужные связи. Ведь у любого генерала кроме врагов, всегда есть много любимчиков, которых он в свое время приласкал, спас от неприятностей. Генерал Пашутин не забывал старой истины: «Разделяй и властвуй». Поэтому, со своими сослуживцами старался не сориться, чтобы не плодить врагов, но не упускал случая, чтобы поссорить других. Своих подчиненных одинаково кормил и пряниками, и кнутами. Смело кидался на защиту своих людей, хорошо понимая, что плохой подчиненный кидает тень на своего начальника. В их ведомстве это могло привести не только к концу карьеры….

Его метод работы давал положительные результаты. Вот и сейчас, ему позвонил бывший подчиненный и поделился информацией.

Был перехвачен телефонный разговор одного из депутатов с американским бизнесменом. Беседа велась полунамеками, но, не обладая необходимыми знаниями в области конспирации, наговорили много лишнего.

Речь шла о проданном зенитном ракетном комплексе в африканскую страну. Американский бизнесмен просил умерить пыл русских специалистов, которые помогали осваивать сложную технику покупателю. Настаивал на их отзыве. В Африке намечались какие-то серьезные события.

Генерал Пашутин сразу понял, о чем идет речь. Военный атташе Спирин был его подчиненным, и постоянно докладывал о состоянии дел. А дела там разворачивались интересные.

При слове Америка, у генерала происходил сильный выброс адреналина. Он так и не смог избавиться от привитой ему ненависти к самому главному врагу Советского Союза.

В те давние времена, генералу Пашутину довелось заниматься сохранением секретов, связанных с трехсотым комплексом. Как американцы не изощрялись, но получить образец этого комплекса им не удалось. Их торговых посредников быстро и профессионально разоблачали, не позволяя закупить комплекс через те страны, которым Советский Союз его продавал. В этом нелегком деле, которое длилось не одно десятилетие, генерал активно сотрудничал с разведчиками. Вечные соперники в этот раз очень хорошо сработались.

– Валентин Михайлович, срочно вызвать подполковника Спирина в Москву, – приказал генерал своему заместителю, который был в курсе всех дел.

Заместитель открыл блокнот и стал молча ждать. Он знал привычку своего начальника после отдачи приказания немного подумать. После этого обязательно последуют дополнения. Так оно произошло и в этот раз.

– Организуйте прослушку телефонов депутата. Необходимо выяснить, с кем он контактирует в «Росвооружении». Соберите все, что можно об американском бизнесмене. Выполняйте.

После ухода своего заместителя, генерал Пашутин стал нервно ходить по комнате. Он понимал, что ввязался в очень опасное мероприятие. Когда политик объединяется с бизнесменом в своих собственных интересах, то получается гремучая смесь. Заработанные ими деньги чаще всего обагрены кровью. Огласка их сотрудничества им не нужна, поэтому они пойдут на самые крайние меры, чтобы устранить любознательных свидетелей.

Когда Спирин доложил ему о предпринятой американцами провокации, то он дал «зеленую улицу» любым действиям российских специалистов, находящихся в Африке. Если смогут, то пусть «прищемят нос» заокеанским агрессорам. Решение было импульсным, основанным только на его личной неприязни к американцам. Оказалось, что он нечаянно задел чьи-то интересы. Теперь он знает, чьи именно. Осталось выяснить, чего добивается это преступное содружество. То, что их действия, в конечном счете, нанесут ущерб России, он не сомневался. В такой ситуации он мог противостоять любому высокопоставленному чиновнику.

Ну, что ж, господа капиталисты, поиграем. Это именно те игры, в которых он, генерал Пашутин, хорошо разбирается.

Глава 24

– Очнулся герой? – Каретников подошел к кровати, на которой лежал Роман. – Держи, похмелись.

Роман посмотрел на протянутый ему стакан водки. Голова трещала, веки, словно тяжелые жалюзи, давили на глаза.

Водка произвела действие нашатырного спирта. Голова Романа откинулась на подушку.

– Не могу, – простонал он.

– Не дури, – упорствовал Каретников. – Главное не вдыхай запах.

Роман сделал вторую попытку. Он осилил четверть стакана. Каретников тут же всучил ему бутерброд с колбасой.

– Через десять минут будешь, как огурчик, – пообещал полковник.

– Не надо о грустном, – простонал Роман. – Где они наши соленые российские огурчики?

– Вот это и называется ностальгией по родине, – печально сказал Каретников.

– Слово ностальгия, означает тоску по родине. Поэтому не надо употреблять эти два сова вместе. Это все равно, что сказать: «Масло масляное», – все это Роман проговорил с закрытыми глазами тихим голосом. Словно сам с собой разговаривал.

– Похоже, что лекарство начало действовать – вон, как завернул, – удивился Каретников. – Тебе бы лекции в университете читать.

Роман в ответ только неопределенно промычал.

Каретников протянул стакан с оставшейся водкой.

– Заканчивай свое лечение и поднимайся. Нас ждут великие дела.

– А где весь народ? – Роман оглядел ангар и не увидел ни одного человека.

– Отправил всех на технику. Пусть делают из «друзей» отличников боевой подготовки. Депрессия не у тебя одного. Вчера я их немного взбодрил, но одной водкой с такой болезнью не справиться. Наш человек привык подобные болезни лечить ударным трудом.

– Что-то я не помню вчерашней попойки в ангаре, – наморщил лоб Роман.

– Ты уже к тому времени отключился, – усмехнулся Каретников. – Что ты наговорил у генерала Халед Мохи, помнишь?

– Смутно, – покраснел Роман. Шум в голове у него уже начал проходить. – Надеюсь, что я не дебоширил?

– Не то, чтобы дебоширил, но атташе довел до белого каления, – расхохотался полковник. – Впрочем, нет худа без добра. Чтобы от тебя избавиться, Спирин поставил ящик водки.

– Целый ящик? – удивился Роман. – Что же я вчера такого наплел?

– Пообещал уничтожить всю американскую авиацию вместе с авианосцем.

Роман потянулся за недопитым стаканом с водкой, который Каретников так и держал перед ним. Ему было стыдно, что он ничего не помнил о вчерашних своих высказываниях. А еще больше его грыз стыд за пустую болтовню, которую он не любил в других и себе такого не позволял. Он считал, что мужчина не должен бросать слова на ветер, а, пообещав, обязан выполнить.

– Не переживай ты так, – посочувствовал Каретников, – с кем не бывает. Думаю, Спирин уже объяснил генералу, что ты был немного не в себе.

В это время в воротах ангара появились две фигуры. Их гулкие шаги сразу отозвались в голове Романа, как звон набата. Он повернул голову на источник этого неприятного звука и попытался навести резкость в своих затуманенных глазах.

– Генерал, – вырвался стон из его уст.

– Легок на помине, – пробурчал Каретников, – а мы не при параде.

– Добрый день господа, – поздоровался генерал Халед Мохи. – Решил навестить вас и узнать о самочувствии.

Роман вскочил с кровати. Неудобно лежать, когда перед тобой стоит генерал. Слава Богу, что его уложили спать не раздевая. Хорошо бы он сейчас выглядел в нижнем белье и с опухшей физиономией.

– Спасибо, все хорошо, – ответил Роман. – Присаживайтесь.

– Может ему предложить выпить? – спросил Каретников.

– Не знаю, как у них тут принято, – засомневался Роман. – Наша закуска для него слишком убогой покажется. Обидится еще.

С этикетом, который изучают дипломаты, Роман знаком не был, но понимал, что молчать неприлично. Надо было как-то начинать разговор.

– Не желаете выпить водочки? – непроизвольно вырвалось у Романа.

– Нет, спасибо. У нас с утра не пьют, – отказался генерал. – Но вы не стесняйтесь. Я слышал, что у русских есть такая традиция – начинать день с выпивки.

– Вас ввели в заблуждение, – встал на защиту всего русского народа Каретников, когда Роман перевел ему сказанное генералом. – С утра пьют только тогда, когда надо подлечить свое здоровье, и только в нерабочие дни.

– А правда, что у вас есть такая поговорка: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке»? – поинтересовался генерал.

Каретников с Романом переглянулись. Намек был явным. Сейчас пойдет разговор о вчерашних высказываниях Романа.

– Нельзя так буквально понимать поговорки, хотя доля истины в этом есть, – промямлил Роман.

– Меня очень интересует – можно ли потопить американский авианосец? – не унимался генерал.

– Вот пристал, как банный лист, – обозлился Каретников. – Дался ему этот авианосец.

– Может, вы все же поделитесь своими идеями?

– Скажи ему, что без пол литра здесь не разобраться, – посоветовал Каретников.

– Игорь Сергеевич, слишком грубо и неприлично. Подумает, что мы его раскручиваем на выпивку, как последние алкоголики, – не согласился Роман.

– Выпивка у нас есть. Дело в уважении. Хочет поговорить, пусть пьет вместе с нами. Тем более, что ты без стакана, может, и не вспомнишь свои «гениальные» идеи.

– В этом вы правы, но у меня язык не поворачивается такое предложить генералу.

– Сошлись на русские традиции. Чувствую, что у него душа дипломата. Побоится нас обидеть.

Трудно сказать, что больше повлияло на генерала – боязнь обидеть русских товарищей, любопытство к русским традициям, или большое желание получить ответ на свой вопрос, но в течение часа африканский друг учился опохмеляться. Уважая его эстетические чувства, для него достали хрустальную рюмку, которую с собой привез Каретников. Не гоже генералу пить водку из железных кружек и граненых стаканов.

Адъютант принес экзотическую закуску, а сам удалился, чтобы не мешать своему начальнику вести секретные переговоры.

Роман после третьей рюмки, действительно вспомнил свою идею, как потопить авианосец. Начал он свои пояснения с небольшой лекции.

– Авианосец является многофункциональным боевым оружием. К нему не так просто подобраться. Во-первых, он сам может обеспечить свою безопасность, имеющимся на его борту вооружением. Во-вторых, его хорошо охраняют, приданные ему для этого суда. Американские специалисты отмечают, что авианосцы обладают большой живучестью. Чтобы его вывести из строя, понадобится двенадцать ракет, чтобы потопить – не менее двадцати.

У вас нет необходимых кораблей и авиации, чтобы устроить морское сражение с этим монстром. Поэтому остается старый испытанный метод – диверсия с помощью мин.

– Наверняка у американцев существует защита от диверсантов и морских мин, – возразил генерал.

– Существует, – согласился Роман. – Для этого у них имеется гидроакустическая техника. В настоящее время применяется два основных принципа классификации сигналов, поступающих от миноподобных объектов. Анализ эхо-сигнала, либо анализ изображения акустической тени на экране индикатора. Данной аппаратурой они могут обнаружить аквалангиста и мину.

– Спасибо, утешил нашего друга, – хмыкнул Каретников.

– В чем же ваша идея? – спросил генерал. Услышанная лекция не располагала к оптимизму.

– Создать мину, на которую не обратят внимания.

– То есть, такой мины в настоящее время нет? – упавшим голосом произнес генерал.

– Думаю, что в ее создании нет ничего сложного, – уверенно заявил Роман.

– Нельзя ли поконкретней.

– Необходимо сделать муляж акулы, который бы вмещал в себя пол тонны взрывчатки, махал хвостиком, плавал на заданной глубине. Никакого металла в конструкции. Муляж должен быть сделан из радиопроницаемого материала. Единственная металлическая деталь – взрыватель. Подрыв должен производиться дистанционно – по радиосигналу.

– Где же делают такие игрушки? – спросил генерал.

– Не знаю. Может быть на киностудиях, которые снимают фильмы-ужасы, – предположил Роман.

После того, как генерал Халед Мохи ушел, Каретников с Романом продолжали «лечиться». Они как раз подходили к той стадии, когда стиралась грань между опохмелкой и новой пьянкой.

– Ты веришь в то, что это возможно? – спросил Каретников.

– Пока говорил – верил. Сейчас сомневаюсь, – честно признался Роман. – Надо же было как-то выпутываться из этой неприятной ситуации.

– Халед Мохи не дурак. Быстро разберется во всем.

– Все упирается в технические проблемы. Если они будут решены, то все получится, – уверенно заявил Роман. – Я ведь обещал хорошую идею, а не ее воплощение. Пусть напрягут мозги и закатают рукава. Не вечно же им ездить на нашей шее.