Текст книги "На руинах империи"

Вот пример работы ордена тамплиеров. Он наиболее характерен, потому что орден был по своей функциональной принадлежности налоговой полицией Империи. Их банковская система – прообраз современной – достигла максимального размаха благодаря тому, что каждое командорство ордена имело собственные филиалы.

Кроме того, тамплиеры создали свою сеть дорог, систему охраны обозов, обустроили склады и постоялые дворы. Под их патронажем развивалось, строительство, наука, дипломатия и многое другое. Благодаря этому начала активно развиваться торговля, что соответственно привело к развитию обменных операций между регионами. Во времена тамплиеров, как нам пишут историки, имели хождение только металлические деньги. Таким образом, налоги и дань должны были перевозить с места на место обозами. Так же должен был путешествовать и любой торговец. На такие караваны, по мнению тех же историков, нередко нападали разбойники. Странно, почему вообще тогда торговля не умерла именно тогда, в зародыше. Просто тамплиеры ввели в пределах своих владений так называемые заемные письма.

Система отличалась простотой. Торговец или путешественник привозит свой «металл» в командорство, например в Париже. Казначей командорства выдавал взамен принятой на хранение суммы заемное письмо в другое командорство. С этим письмом человек приезжал в назначенное место и получал точный эквивалент денежного вклада в любой монете по своему выбору.

Безусловно, за свои услуги тамплиеры брали определенный процент. Но благодаря такой системе отпала необходимость перевозить деньги, что было особенно важно для крупных торговцев. Во время путешествия они имели при себе лишь заемное письмо, совершенно бесполезное для вора.

В замках тамплиеров специальный дежурный кассир вел изо дня в день приходный кассовый журнал. Каждый плательщик получал от кассира квитанцию. В начале рабочего дня в журнале проставлялись дата и имя дежурного храмовника-кассира.

Статьи имели следующие реквизиты:

– за чей счет поступили деньги;

– сумма взноса с указанием вида валюты, в отдельных случаях с переводом по существующему курсу на парижскую валюту;

– в случае необходимости наименование фактического плательщика (или посредника), а также причины взноса;

– указание регистра, на котором должна быть записана поступившая сумма. Расходные операции, если деньги выплачивались из поступлений текущего дня, регистрировались здесь же. Однако основная масса расходных операций отражалась в отдельном журнале. Таким образом, все записи строго делились между двумя журналами – регистрами хронологического учета.

Ежедневно по этим журналам выводились итоги, а затем на основе сделанных в них записей в регистрах систематического учета (контокоррентные счета клиентов) проводилась разноска. Учет велся на латинском языке и только римскими цифрами.

У тамплиеров была жесткая система подотчетности и представления администраторами отчета. Этот отчет предполагал четыре важнейших положения:

– инвентаризация – все числа, приведенные в отчете, должны были быть подтверждены снятием натурных остатков;

– дебиторская задолженность – изучаются усилия по ее возможному погашению и установлению степени ее реальности;

– подтверждение цен (все цены покупок должны быть проверены на предмет того, не были ли они завышены, не было ли оснований для того, что мы называем «откатом», а цены продаж – чтобы установить, не были ли они занижены);

– клятва – она подтверждала правильность составления отчета и как бы предвещала будущее аудиторское заключение.

Банки тамплиеров славились надежностью. Люди, обладавшие хоть какой-то наличностью, очень быстро привыкли отдавать им под охрану свое имущество.

Постоянными клиентами тамплиеров были епископы. Благодаря займам появились многие епископские дворцы.

Тамплиеры практиковали также ссуды под залог. В результате через них проходили значительные суммы денег, которые шли на новые приобретения. Храмовники скупали земельные участки – расширяли командорства.

Финансовые документы тамплиеров было практически невозможно подделать, принимая во внимание сложный шифр. Заемные письма составлялись с использованием особых кодов, понятных лишь тому казначею, который должен был их расшифровать. О кодах, делающих заемное письмо казначея одного командорства законным для казначея другого, ничего не известно – тамплиеры умели хранить свои секреты.

Практически во всех опорных финансовых центрах Империи появляются Тампли – огромные хранилища казны. Заведуют ими или охраняют их особые люди, носящие прозвище Собаки или скорее Псы, то есть псы казны. Так же как другие орденские структуры получают прозвища: Псы караванов, Псы господни, Псы царевы и пр.

Известный историк эпохи средневековья – Марион Мелвиль упоминает в числе первых таких хранителей о Евстафии Собаке в том смысле, что он устроил финансы ордена и спрашивает «Не принес ли в Храм первый обладатель этого имени финансовый опыт и традицию уже налаженных коммерческих дел?». Принес. Это опыт данов и «датских денег» собираемых, тогда еще воинской кастой. Пройдя обучение в Академии управления, финансов и экономики в Иерусалиме, первый Собака отправляется в главный финансовый центр Европы, в Париж. «Да будет известно Вам, Государь, что наш дражайший брат, ваш слуга и друг Эсташ Шьен ежедневно так умоляет нас предоставить ему отдых из-за своего телесного недуга, что мы не смогли бы, не поступив безбожно, ему отказать. Мы вам посылаем на его место подателя сих писем брата Готье, человека осмотрительного и сдержанного, славного как своей семьей, так и своим поведением.».

Эсташ Шьен (Canis, Eustache, Евстафий Собака) должен был провести во Франции несколько месяцев после этого письма магистра, ибо имеются сведения о пребывании его как магистра ордена Храма в Париже с 1165 по 1175 годы, а затем отъезде в Лондон. Именно Парижский Тампль, а затем и Лондонский Тампль стали после этого центрами банковских операций. Казначей из братии ордена заведовал королевскими финансами Франции. Его странное имя, – по латыни было тоже Heustachius Canis (Евстафий Собака). Оно не является родовым именем ломбардской, итальянской, франкской или вообще какой-либо дворянской фамилии. Веком позже в финансовых документах европейского уровня всплывет еще один Евстафий Канис (Eustache Canis) и с ним – Гугон Канис, владелец замка Савиньяно. Затем Канисы появляются в Никосии, когда король Генрих Кипрский предоставляет широчайшие привилегии генуэзцам. Но вот упоминание об одном из них во французских хрониках. «frater Eustachius canis vice magistri tunc templi procurator in Gallia» и переводится: это как «отец Евстафий собака, магистр ордена тамплиеров, прокуратор Галлии». Притом именно так собака с маленькой буквы. Напомню только, что арсенал и казна в Московском Кремле носили название Собакиной башни.

Данный пример мы привели, чтобы иллюстрировать насколько серьезно была проведена экономическая реформа во втором этапе. Эти преобразования, как мы с вами отметили, подготовили удивительный всплеск экономики. Что в свою очередь способствовало не меньшему всплеску административной и государственной структуризации.

В своей книге посвященной городской архитектуре средневековой Европы Клаус Хумперт и Мартин Шенк датируют начало периода строительства городов в Европе именно этим периодом с 1050 года. Как отмечает Клаус Хумперт (Klaus Humpert) – профессор Штутгартской Архитектурной Школы строительство было массовым, к 1350 году в Европе было построено более 3000 городов.

(Klaus Humpert, Martin Schenk «Entdeckung der mittelalterlichen Stadtplanung. Das Ende vom Mythos der gewachsenen Stadt», Theiss Verlag, Stuttgart 2001),

А города – это ведь, с одной стороны, опорные узлы ячеек золотой паутины, а с другой стороны – питомник разведения третьей касты.

Сама система орденской экономики, основанная не на том, что деньги сами по себе являются ликвидным товаром, существовала до момента монетизации экономических отношений. Нам могут сказать, что переход на звонкую монету эволюционное развитие товарно-денежных отношений, определяемых самим развитием общества. Кроме того, нам могут сказать, то, что было допустимо в «темные средние века» в последующее время показало свою неактуальность и нерентабельность. Позвольте возразить. С тех же самых средних веков в мире существует система, известная в экономике под названием хавала. Она также именуется фэй чьен (фей-чиен) в Китае, падала на Филиппинах, худж в Пакистане, хуи куан в Гонконге, кса-вилаад в Сомали, фей кван в Таиланде, а, кроме того, еврейской финансовой системой и многими другими именами.

Что же это такое древнее, дошедшее до нас со средних веков?

Слово «хавала» в переводе с арабского – вексель, расписка. Современное значение на арабском – «переводить». В египетском диалекте арабского языка «хавала» или «макасса» означает прямой обмен ценностями между людьми. Первое упоминание о хавале – это период раннего средневековья и крестовых походов, то есть тот самый период о котором мы говорим. В современном смысле этого слова оно может переводиться как «доверие», так как отражает личную связь между участниками и доверительный характер финансовых переводов, которые не регистрируются обычными для кредитно-финансовых и банковских учреждений способами.

Хотя система распространена во многих, в том числе и неисламских, странах, она традиционно ассоциируется с исламским банковским правом. Ценности в виде денег, золота и драгоценных камней перемещаются из страны в страну без традиционных сопроводительных финансовых документов. Все финансовые транзакции осуществляются в ходе зачетных операций (методом взаимозачета) или при личных встречах.

Большое развитие хавала получила в Индии и Пакистане. В Пакистане, к примеру, находится свыше полутора тысяч лавок хаваладас, обеспечивающих перевод денег от работающих за рубежом пакистанцев. В Испании работает около 200 отделений хавалы, обслуживаемых выходцами из Пакистана.

Как же работает система хавала? Как и в случае с системами денежных переводов, здесь не происходит непосредственного перемещения денег и других материальных ценностей – транзакции осуществляются на основе зачетных сделок (swap deal – обмен информацией о перемещенных ценностях и их взаимозачет), основанных на взаимном доверии. Система хавалы основана на переводе денежных средств путем вексельных уведомлений, называемыми «хунди». Типичная орденская система.

Рассмотрим работу хавалы на конкретном примере. Коммерсант, проживающий в Париже, назовем его Пьер, хочет перевести деньги своим родственникам в Азии. Для этого он обращается к хаваладас (хаваладар) – брокеру, имеющему, как правило, официальное место в виде ювелирной лавки, держателя закусочной и т. д. Найти хаваладара несложно. Позвонив по телефону, Пьер договаривается о встрече с хаваладаром Жаном. Жан принимает от Пьера наличные, не спрашивая документов.

После получения от Пьера наличных хаваладар Жан отправляет азиатскому хаваладару – своему партнеру в Индии, Пакистане сообщение («хунди»), содержащее имя получателя платежа в Пакистане и условное слово, код (чаще всего порядок цифр). Получив сообщение об отправке денег, азиатский партнер Жана выплачивает в местной валюте (в нашем примере это пакистанская рупия) оговоренную сумму родственнику Пьера. Для получения денег ему достаточно пойти на рынок или в лавку местного хаваладас (хаваладара) и назвать указанное выше слово и код или воспроизвести определенное действие (например, последовательность рукопожатий).

Такая схема перевода денег оказывается выгодна всем сторонам: Пьер (отправитель) сэкономил на сборах за перевод денег, парижский хаваладар (Жан), избавленный от каких бы то ни было расходов, получил свой процент от сделки; пакистанский хаваладас (хаваладар – партнер Жана из Пакистана) заработал на обменном курсе (деньги он отдал в местной валюте, хотя перевод пришел в долларах); получатель (родственник Пьера) получил деньги в своей деревне практически мгновенно без необходимости ехать в банк в городе.

Наиболее традиционным способом проведения взаимозачетов в этих «средневековых атавизмах» при крупных сделках является расчет золотом, серебром и драгоценными камнями, крупнейшими мировыми центрами таких расчетов являются Дели и Амстердам (названия изменены). Драгоценные камни и золото перевозятся курьерами хавалы. Монетарная роль золота, утраченная им в западной системе финансовых расчетов, сохранилась на Арабском Востоке, где золото, серебро и драгоценные камни являются основным расчетным инструментом.

Хавала представляет собой не единую систему, а сеть, состоящую из отдельных ячеек, объединенных по национальному признаку. В подавляющем большинстве случаев хаваладар действует в одиночку, а не в качестве элемента большой организации. Поэтому, даже если один из пунктов и закрывается, все остальные продолжают нормально функционировать в прежнем режиме. Предполагается, что всего в мире действует около 5000 брокерских пунктов хавалы.

Как было сказано выше, система хавала сформировалась в Азии в эпоху раннего средневековья и крестовых походов, когда наличие развитых торговых связей потребовало появления системы денежных расчетов, призванной уберечь купцов от грабежа на транспортных маршрутах, в первую очередь на ближневосточном левантийском пути. Изначально этот традиционный метод денежного обращения был распространен на Ближнем Востоке и в Северной Африке. До 60-х годов ХХ века хавала действовала преимущественно на Аравийском полуострове, в Южной и Восточной Азии, Индии и Пакистане, но, начиная со второй половины 70-х годов, операции в рамках системы приняли мировой характер. Это пример того, что орденская система расчетов, финансово-экономическая модель второго этапа, этапа экономического взлета, продолжает исправно действовать сейчас.

Система была действенной и рентабельной, если существует столько лет. Что же заставило поменять ее?

Этап третий. Могильщики собственного счастья

Экономисты начала XIX века выбивались из сил, втолковывая своим читателям, что величина так называемых капитальных богатств определяется отнюдь не только деньгами, металлической монетой. Казалось бы, это очевидно! Тем не менее профессор Жан-Батист Сей, автор трудов, которые станут Библией для историков последующих поколений, считает необходимым в 1828 году пространно предостеречь своих читателей: «Хотя капиталы принимают самые разнообразные формы, откуда-то идет давняя привычка считать капиталом исключительно суммы в экю, а капиталами страны – лишь общее число экю, находящихся здесь в обращении». «Капиталы Франции, – продолжает он чуть ниже, – состоят отнюдь не только из ее наличности». Невозможно, повторим еще раз, с этим не согласиться. Но следует ли по этой причине «принижать» роль наличных денег? Наличность – самое удобное, самое скорое, самое эффективное капитальное богатство, истинный Протей, – без сомнения, играет одну из главных, если не самую главную роль. Вдобавок разве наличность – не идеальное вложение капитала? Для негоцианта или торговца схема Маркса совершенно верна: начать с денег, перейти к товару и снова возвратиться к деньгам.

Во Франции времен Жана Батиста Сея монетаризация, хотя еще и не проникла повсюду, уже успела стать процессом привычным, нормальным. Поэтому вполне естественно, что наблюдатели более ранних эпох более склонны удивляться оригинальности роли, какую играют металлические деньги, и их могуществу.

А вот Зон, пишущий свое сочинение о торговле в 1647 году, восторгается: «А теперь вообразите, прошу вас, что сталось бы со всеми нами, выпусти власть декрет, коим всем нам воспрещалось бы в каждодневных наших надобностях употреблять монеты, так что пришлось бы нам вести с собою к торговцу тканями корову или быка в уплату за товар, нам потребный. А сколь достойна сожаления была бы наша судьба, коли пришлось бы нам странствовать по родному краю либо отправляться в дальнюю дорогу, за двести или триста верст, не имея в кармане ни денье ни полденье». Прекрасный текст, не правда ли? Вся его суть вот в чем: монета дает возможность избежать меновой торговли. Отметили год написания? Еще раз обратите внимание 1647. Середина семнадцатого века. Конец Реформации. То о чем мечтала каста торговцев – переход на монету в торговых операциях и введение денежного развития экономики произошло. Это с точки зрения торговцев прогресс. А с точки зрения власти?

Металлические деньги являются ударной силой даже современного государства в борьбе против других государств, больше того, они – «необходимое основание» этой борьбы. Итак, металлические деньги являются ударной силой государства в борьбе против других государств. Как это актуально было на заре создания сепаратных государств как таковых. Как это актуально при развале единой Империи на десятки дерущихся между собой государств – крошек.

До этого ордена, в том числе орден тамплиеров, лишали Францию, Англию, Голландию и всех остальных этой возможности изымая такие деньги. Изъятием денег занимались «нехорошие» норманны и даны, обирая «хороших» англичан, шведов, финнов. Изъятием денег занимались татаро-монголы… А что стало происходить без них? После того как третье сословие скинуло иго касты евреев финансистов и порвало золотую паутину.

Жак Кер, казначей Карла VII, в 1436 году восстановил во всем королевстве единую монету и дал королю взаймы два миллиона ливров, чтобы тот отвоевал Нормандию. Вне всякого сомнения, его место – разом по обе стороны демаркационной линии между государственным и частным секторами. Он – финансист, состоящий на королевской службе, но одновременно и банкир, ведущий операции ради собственной выгоды, имеющий долю во многих крупных рудниках и корреспондентов во всех крупных торговых центрах Европы: в Брюгге, Марселе, Монпелье, Генуе, Венеции.

Он содержит в Эг-Морте не меньше семи торговых галер – галей – и ведет успешную торговлю с Левантом. Иначе говоря, перед нами удивительный персонаж, «блистательный соперник итальянских деловых людей своего времени» и при этом великий слуга короля. Но ему суждено было на собственной шкуре узнать, как опасно обосновываться во владениях короля, особенно если ты слишком богат, слишком влиятелен и, разумеется, вызываешь у многих жгучую зависть. В 1451 году Жака Кера без каких бы то ни было оснований обвинили в том, что он отравил Агнесу Сорель, Даму Красоты, фаворитку Карла VII, бросили в тюрьму и начали дознание. К счастью, ему удалось бежать; он поступил на службу к папе римскому и умер в 1456 году на Кипре. Увлекательный роман и – если вернуться к нашей теме – весьма красноречивый пример.

Еще более трагично окончил жизнь Жак де Бон, барон де Санблансе, отпрыск семейства купцов-банкиров, обосновавшегося в Турени, где благодаря частым приездам наших королей многие люди стремительно наживали состояние. Владея собственным банком, он служил Карлу VIII и Людовику XII. В 1518 году он стал суперинтендантом финансов Франциска I. Луиза Савойская, мать короля, пользовалась его услугами, но затем начала его преследовать. Она часто поступала так с людьми, которые ее чем-то не устраивали. Она дошла даже до того, что обвинила Санблансе, в том, что он присвоил жалование солдат, воюющих в Миланском герцогстве. Заметьте, что произведенное следствие оправдало барона. Однако он имел неосторожность отказать власти в кредитах и восстать, в 1525 году, против новой экспедиции, которая окончилась утратой Милана и кровавым поражением при Павии. 24 февраля 1525 года. Франциск I был взят в плен на поле боя; вместо него Францией стала править регентша – Луиза Савойская. Она, найдя себе союзников, добивается процесса над суперинтендантом. Санблансе приговаривают к смерти, и он погибает на монфоконской виселице.

Та же самая судьба постигает Никола Фуке, с 1659 года единолично занимавшего пост суперинтенданта, который он до того разделял с Сервьеном. Он впадает в немилость, 5 сентября 1661 года его арестовывают и каким-то чудом приговаривают не к смерти, а к пожизненному заключению. Проведя в страшной неволе почти целых двадцать лет, он умирает в крепости Пиньероль. Обстоятельства его смерти остаются невыясненными. Не в том ли дело, что он слишком много знал?

Дело Фуке – не последний из трагических эпизодов такого рода.

Революция торговцев, бунт купцов завершен. Реформация или Большое Преображение закончились. Империя разорвана на куски. Вера на религии. Золотая паутина больше не стягивает финансовые центры в единое целое. Монета победила брактеат, о чем мы писали в книге «Крах империи евреев». Деньги становятся товаром и начинают приносить прибыль сами по себе без торгового оборота, без вложения их в основные средства производства, без самого этого производства, как такового. Мечта торговца и купца сбылась. Можно сидеть на мешках с деньгами и богатеть. Можно стать ростовщиком и сделать заложниками своих денег любую власть.

Так ли это? Так ли уж всемогущ его величество процент? Так ли он двигает экономику в счастливое завтра? Рассмотрим то, что казалось победителям этого этапа истинным счастьем.

Сразу же следует отметить, что процент – это болезнь, которая приводит к нарушению равновесия в экономике, концентрации капитала в определенных руках и подрыву социальной справедливости. Именно процент – основная причина таких экономических болезней, как рецессия, стагфляция, дефляция, инфляция, безработица и т. д.

Мы будем здесь рассматривать прописные истины, к сожалению забытые сейчас. А забываться они стали именно после победы третьей касты – касты торговцев.

Цель экономики – достижение равновесия рынков. Цель экономики стягивание общества в единое целое. Цель экономики создание такого общества, в котором, перефразируя В. Т Ленина, верхи могут, а низы хотят. Она изначально предназначалась для создания условий примирения победителей и побежденных. Нахождения ими общих выгод существования. Процент же по своей природе нарушает или препятствует достижению равновесия. Почему?

Потому что он стоит заслоном на свободном перемещении денежных средств между экономическими агентами. Он мешает производству и потреблению. В экономической системе, основанной на проценте, деньги не выполняют свою функцию баланса, и поэтому механизмы достижения равновесия между производством и потреблением не работают. Начинается перекос. Объем финансовых операций с целью заработать процент начинает превышать совокупный мировой объем производства и торговли. Производители, торговцы, страны начинают попадать в долговую зависимость от нескольких финансовых групп. Они под процент заимствуют финансы у этих групп для осуществления инвестиций и производства. С течением времени они еще раз заимствуют, чтобы расплатиться по основной сумме долга, а затем и по процентным платежам. Тем не менее, решить проблему долга не удается. Наоборот, с каждым днем долговое бремя растет. Это приводит к тому, что экономика страны переходит под контроль упомянутых нами выше суперинтендантов, финансовых жучков, спекулянтов или групп финансовых воротил. Для должников становятся утопией времена экономической и политической самостоятельности. Негативных последствий процента больше чем позитивных. Вот только маленькая толика их: концентрация капитала, удорожание себестоимости, сокращение спроса, снижение заработной платы и снижение производительности.

Очень мало кто помнит такой термин – инфляции предложения. Это, проще говоря, процесс, при котором если растут ставки процента, то в целом растут и цены из-за общего увеличения себестоимости.

Корифеи экономической мысли убеждают нас, что должно происходить наоборот. Повышение процентной ставки должно сокращать спрос и соответственно понижать цены. Однако этого не происходит: по мере роста ставки процента растут и цены. Такая ситуация получила название «парадокса Гибсона». Высокий процент ведет к высокой себестоимости продукции и соответственно к более высоким ценам. То есть не инфляция ведет к повышению ставок процента, а ставка процента через себестоимость продукции ведет к инфляции.

Другое негативное последствие процента – концентрация капитала. В конечном итоге капитал концентрируется в руках глобальных финансовых игроков. В результате концентрации денежная масса, необходимая для обслуживания производства и потребления, выводится из этого процесса и перестает выполнять свою функцию. Это приводит к сокращению спроса, рецессии и, в конце концов, к дефляции.

Концентрация капитала приводит также к тому, что номинальная стоимость ввиду его ограниченности необоснованно растет. У этого роста два негативных последствия. Первое – доступ к капталу пролегает через процент. Второе – заимодавец не ограничивается лишь выдвижением экономических условий, он выдвигает также политические условия. Сегодня мы с вами видим, что мировой экономикой реально управляют не производители, а глобальные финансисты. Страна, которая превратила свою национальную валюту в мировую, реально управляет экономикой других стран.

Деньги становятся сами по себе объектом купли продажи. К чему это ведет хорошо видно. Если человек продает свои деньги государству, то государство, чтобы расплатиться, собирает налоги с других слоев общества, перераспределяет доход в пользу заимодавца и теряет возможность использовать средства для оказания услуг обществу. Если человек продает деньги другому человеку, то он в размере процента перераспределяет доход другого человека в свою пользу.

Нарождающаяся на третьем этапе новая капиталистическая система начала рассматривать деньги как разновидность товара. Аналогия проста. Владелец недвижимости, сдавая недвижимость в аренду, получает с арендатора плату. Вот так и обладатель капитала «сдает в аренду» свой капитал и получает разновидность арендной платы в виде процента. Однако доход арендодателя происходит от труда арендодателя, тогда как доход в виде процента не относится к заимодавцу, а происходит от искусственной ограниченности капитала на рынке и соответственно относительной стоимости капитала. Если бы любой могу получить доступ к рынку капитала, никто бы не платил процент за деньги.

Другое негативное последствие процента – сокращение спроса, что приводит в свою очередь к дефляции. Это происходит несколькими способами. Как отмечалось выше, с течением времени дисбаланс в распределении доходов приводит к тому, что значительная часть населения утрачивает возможность участвовать в потреблении. Увеличение налогового бремени для облуживания государственного долга также сокращает расходы домашних хозяйств на потребление. Расходы на обслуживание государственного долга ограничивают другие государственные расходы. В результате наблюдается серьезный дефицит совокупного спроса, что приводит к дефляция. Дефляция, с одной стороны, инфляция предложения, с другой стороны, приводят к стагфляции.

Основа обогащения за счет производства – «выигрыш-выигрыш». Когда вы зарабатываете с помощью производства или торговли, то создаете рабочие места для многих людей, таким образом, помогает не только себе, но и другим. Основа же обогащения от продажи денег – «выигрыш-проигрыш», так как одна сторона выигрывает, а другая – проигрывает. Она не приводит к созданию новых рабочих мест и увеличению совокупного спроса, а через перераспределение доходов в пользу заимодавцев, наоборот сокращает спрос. Например, если вы одолжили банку деньги под 20 % годовых. Банк в свою очередь продал эти деньги производителю под 30 % годовых, а тот отразил процентные расходы в цене продукции. Даже если на первый взгляд покажется, что ваш доход и покупательная способность увеличились, на самом деле, реальная стоимость вашего капитала упадет, и спрос параллельно этому уменьшится.

Другое негативное последствие процента относится к зарплате. Производитель, прибегающий к процентным займам, вынужден отражать процентные расходы в цене своей продукции. Однако не стоит забывать, что процент нарушает баланс в распределении доходов и сокращает совокупный спрос. В такой ситуации производитель должен принять решение. Если он полностью отразит процентные расходы в цене своей продукции, то из-за недостатка спроса он не сможет продать свою продукцию. Если он совсем не отразит эти расходы, то, возможно, ему придется продавать свою продукцию себе в убыток. Можно отразить процентные расходы в цене, но тогда нужно сократить расходы на факторы производства. Среди таких факторов быстрее всего добиться этого можно в отношении труда, так как спрос на рабочую силу слаб, и работодатель имеет более сильную переговорную позицию.

Карл Маркс, вводя понятие «прибавочной стоимости», заявлял, что прибыль работодателя – это излишек, не выплаченный труду (украденный у рабочих). Тогда как прибыль – это вознаграждение, как труда самого работодателя, так и его капитала. Маркс видел положительную роль в проценте, однако осуждал прибыль работодателя. Однако невыплаченный излишек здесь – это процент. Процент – это перераспределение доходов от зарплаты рабочих и прибыли работодателя в пользу заимодавца.

На первый взгляд, кажется, что капитализм и социализм – крайние антагонисты, а на самом деле обе системы основываются на проценте. Если путь к социальной справедливости пролегает через достижение баланса в распределении доходов, то самым серьезным шагом для достижения этого является устранение механизма процента, нарушающего равновесие.

Современная капиталистическая экономическая мысль делится на две группы. Первая – классическая или монетаристская. Другая – кейнсианская модель. Основатель классической теории Адам Смит полагал, что экономика сама по себе способна достичь состояния равновесия и что предложение создает соответствующий ему спрос. Мы уже много раз говорили об ошибочности такой точки зрения. Чтобы добиться воображаемого Смитом равновесия, необходимо весь доход экономических агентов направить на потребление. А ведь в классической теории преобразование сбережений в инвестиции возможно только с помощью процента. Таким образом, процент является фактором, приводящим экономику в состояние равновесия. Конечно, действительность совершенно другая и выражается в неравновесии.

Согласно кейнсианской теории, равновесие между спросом на деньги и предложением денег достигается с помощью предпочтения ликвидности. Иными словами, чтобы удовлетворить спрос на деньги, необходим определенный уровень процентной ставки.

Оба подхода опираются на одну и ту же логику: спрос на деньги удовлетворяется через процент, т. е. спрос на деньги удовлетворяется дорогими деньгами. Исходя из этого, центральный банк не может непосредственно направлять требуемые денежные средства в экономику, а может направлять их через частные банки посредством процента. С одной стороны, сторонники этих теорий заявляют об угрозе инфляции, если центральный банк непосредственно направляет деньги в экономику, но ничего не имеют против, если тот же объем денежный массы создается частной банковской системой на основе процента.