Текст книги "На руинах империи"

То, что это не бубонная чума мы достаточно аргументировано обосновали в нашей второй книге. «Позор сомневающимся» – таков был лозунг рыцарей ордена Подвязки. Однако, именно сомнение ведет к исследованиям и к познанию окружающего мира. По дороге рушатся каноны и опровергаются общепринятые мнения, но при этом делается неизмеримо маленький шаг на пути к Истине. Ибо в науке даже отрицательный результат считается достижением: отсекается один из возможных ложных путей для поиска.

Два английских эпидемиолога из Ливерпульского университета – Сьюзен Скотт и ее соавтор Кристофер Дункан в недавно опубликованной книге под названием «Биология мора» подтвердили наше сомнение. Вот, что они пишут: «Во-первых, бубонная чума неразрывно связана с грызунами и живущими на них блохами. Но карта распространения Черной смерти не совпадает с расселением крыс и распространением болезней, ими переносимых. Она галопировала через Альпы и по Северной Европе при температурах, слишком низких для размножения блох, и проносилась от Марселя до Парижа, делая по четыре километра в день, – значительно быстрее, чем могут передвигаться крысы. Более того, тот кочующий вид крыс, который необходим для распространения болезни, вообще не существовал в Средние века в Европе, там жили тогда только черные крысы – домашние и не удаляющиеся от человеческого жилья. Между тем Черная смерть перепрыгивала между городами Франции – на расстояние до 300 километров – всего за несколько дней без промежуточных остановок. А в Исландии крысы вообще не живут, тем не менее, и оттуда доходили сообщения о случаях Черной смерти».

Дополним ученых. Если рассмотреть движение этих легендарных крыс они странным образом бросились от своего первоначального пункта существования Крыма через море в порты средиземноморья. Это притом, что были городскими крысами, крысами так сказать подверженными «морской болезни». Они совершенно не двинулись на север посуху в города Причерноморья или по пути «из варяг в греки». И второе, они также, совершенно волшебным образом, не тронули некие области Европы. Еврейское герцогство в Альпах, это там где сейчас финансовый мировой центр Лугано, Венгерские провинции – оплот воинской силы средневековья, наследников Атиллы. Страну басков – опорные замки тамплиеров. Лотарингию с ее главным портом Ля Рашель… и вообще порты Ганзы. Что же остановило собачек дьявола, как называли тогда крыс, если они до этого спокойно преодолели моря и проливы, перевалы заснеженных гор и пустыни?

Еще одна цитата из этой же работы. «Болезнь, вызвавшая Черную смерть, бушевала в Европе в течение 300 лет, до 1666 года. За это время вспышки болезни наблюдались в самых отдаленных местах континента почти каждый год. Каждые несколько лет эти вспышки порождали эпидемии, которые опустошали остальную Европу. Если бы то была бубонная чума, ее виновниками могли быть лишь грызуны, резистентные к болезни, но тогда ими не могли быть крысы, потому что бактерии чумы убивают их самих наряду со всеми другими европейскими грызунами».

В предыдущей книге мы подробно изложили версию этих ученых. В этой книге мы позволим себе привести другую версию данной эпидемии. И самое главное вообще усомниться в том, что это болезнь.

Приведу длинную цитату из энциклопедии. «Инициирующей искрой «чёрной смерти» послужила вспышка эпидемии (около 1050 г.) в старой области – в Месопотамии. Постепенно чума стала распространяться сначала в восточном направлении – в период с 1100 по 1200 г. эпидемии отмечались в Индии, Средней Азии, Китае, но проникли также в Сирию и Египет. В это время участники пятого Крестового похода попадают в Египте в самые зачумленные районы. Это ускорило проникновение чумы в Европу.

И. Ф. Мишо (Joseph Francois Michuad) в «Истории Крестовых походов» драматически описывает обстановку в Египте, пострадавшем от эпидемии «Чума достигла наивысшей точки во время сева; землю пахали одни люди, а зерно сеяли другие, и те, что сеяли, не дожили до жатвы. Деревни опустели… Мертвые тела плыли по Нилу так густо, как клубни растений, покрывающих в определенное время поверхность этой реки».

Это тот самый знаменитый историк Мишо Жозеф-Франсуа, о котором словарь Брокгауза и Эфрона пишет: «(Michaud, 1767–1839) – французский историк родом из Савойи; в 1791 г. переселился в Париж, где в журнале "La Quotidienne" так энергично вступался за королевскую власть, что в 1795 г. был арестован и приговорен к смерти. Он бежал в Швейцарию, где написал сатирическую поэму "Le printemps d'un proscrit" (Пар., 1804; дополн. изд., 1827). После 18 брюмера он снова жил в Париже, занимаясь, главным образом, историческими работами. Плодом их явились: "Histoire des progrès et de Ja chute de l'empire de Mysore" (Париж, 1801), "Histoire des croisades" (Париж, 1812—22; новая переработка Huillard-Bréholles'a, 1856 след.) и "Bibliothèque des croisades" (Париж, 1822; 2 изд., 1829), с выдержками из источников по крестовым походам. Его "Biographie moderne, ou dictionnaire des hommes qui se sont fait un nom eu Europe depuis 1789" (Париж, 1806) была конфискована наполеоновскою полициею. Направленная против Наполеона "Histoire des quinze semaines ou le dernier règne de Bonaparte" (Париж, 1815) в короткое время выдержала 27 изданий. В 1813 г. М. был избран членом Франц. акд., а в 1815 г. – депутатом в Chambre introuvable; он получил также место королевского чтеца, но лишился его за оппозицию против ограничений свободы печати, проектированных министерством Виллеля. Совершив путешествие в Сирию и Египет для собирания дополнительных материалов по истории крестовых походов, он издал "Correspondance de l'Orient" (Пар., 1833—35). Вместе с Пужула он издавал "Collection des mémoires pour servir à l'histoire de France depuis le XII siècle" (1836—39, I–XXXII). Ср. Сент-Бев, "Causeries de lundi" (т. VII). На русском языке "История крестовых походов" в перев. С. Л. Клячко (СПб., 1884).».

Действительно достойный знаток истории, знающий о ней все в деталях. Спустя 700 лет после описываемых им событий. Современник и коллега Александра Дюма.

Продолжим дальше нашу цитату из энциклопедии. «Пути, по которым крестоносцы возвращались в Европу, были не единственными входными воротами эпидемии. Чума пришла с Востока и на территорию, заселенную татарами, и в Крым – оттуда генуэзские купцы занесли инфекцию в родной порт».

Историков совершенно не волнует, что между данными событиями прошли без малого четыреста лет. Продолжим.

«Её несли торговцы и Монгольские армии по Великому шелковому пути.

1 ноября 1347 года вспышка чумы отмечена в Марселе, в январе 1348 года болезнь дошла до Авиньона, затем началось распространение по Франции. К началу 1348 года эпидемия также распространилась по Испании. К концу января чумой были охвачены все крупные порты южной Европы (Венеция, Генуя, Марсель и Барселона). Весной 1348 года чума началась в Гаскони. Затем болезнь проникла в Париж. В июле чума распространилась по северному побережью страны.

Осенью 1348 года эпидемия чумы началась в Норвегии, Шлезвиг-Гольштинии, Ютландии и Далмации, в 1349 году – в Германии, в 1350 году – в Польше. В Россию чума проникла в 1352 году».

А теперь самое интересное.

«Существует версия, что чума была занесена в Европу ханом Джанибеком. Ордынский хан Джанибек противостоял экспансии генуэзцев в Поволжье и Причерноморье. Противостояние вылилось в открытую войну после того, как татарские кочевья постиг (помимо чумы) джуд (гололедица). Войска Джанибека (поддержанные венецианскими войсками) осадили генуэзскую крепость Кафу (современная Феодосия). Джанибек приказал забросить катапультой в крепость труп человека, умершего от чумы. Труп перелетел стену и разбился. Естественно (болезнь очень заразна), в Кафе началась чума. Генуэзцы вынуждены были оставить Кафу, уцелевшая часть гарнизона отправилась домой. По дороге покинувшие Кафу остановились в Константинополе – чума пошла гулять по Константинополю и пришла в (Южную) Европу. В это же время происходила миграция с востока на запад азиатской землеройной крысы-пасюка. Поскольку крысы – переносчики блох– носителей чумы, «черная смерть» поползла по всей Европе (к тому же, во многих местах причиной чумы объявили кошек, якобы являвшихся слугами дьявола и заражавших людей.). Тогда вымерла большая часть Южной Италии, три четверти населения Германии, около 60 % населения Англии, через Германию и Швецию «чёрная смерть» попала в Новгород, через Новгород и Псков – в Москву, где от неё умер даже князь Симеон Гордый». (Л. Н. Гумилёв. «От Руси до России.», Библиотека мировой литературы. Санкт-Петербург, Издательство Кристалл, 2002 г).

Комментировать Л.Н. Гумилева не будем. Он в комментариях не нуждается. Хорошая фантастическая литература. Но все же не удержусь и приведу цитату из Большой Советской Энциклопедии.

«Завоевать мир серым крысам-пасюкам удалось благодаря пассивному расселению, в основном, на морских судах. Так, на полуострове Индостан они появились не ранее 1 века н. э… Оттуда в ХУ в. завозились арабскими мореплавателями в порты Персидского залива, Красного моря, Восточной Африки. Но только на рубеже ХУ – ХУ1 вв., когда зародилась морская торговля Европы с Индией, началось переселение серых крыс пасюков в более благоприятные климатические и хозяйственные условия Европы. К 1800 г. серые крысы встречались уже в каждой европейской стране; в Новом Свете появились в 1770 гг. В настоящее время пасюк являются доминирующим представителем рода крыс в Европе и Северной Америке».

Ну откуда это было знать выдающемуся историку и философу. Хотя пути прохождения эпидемии он описал достаточно точно. Возьмем документы.

Забавные рассказы о хане Джанибеке его борьбе с Кафой и прочие ужастики отбросим.

Так что же там, в Крыму в это время? Вы не поверите там Мамаева Орда! Мамаева Орда занимала совсем иное географическое и, в более глубоком смысле, геополитическое положение, чем нам представляют историки. Ее центром, средоточием являлся Крым, отделенный от золотоордынского центра в Поволжье тысячекилометровым пространством·. Это ясно, в частности, из исторических источников, которые, к сожалению, неизвестны русским исследователям, – «Памятных записей армянских рукописей XIV века», изданных в 1950 году в Ереване (на языке оригинала). Виднейший исследователь истории армянских поселений в Крыму В.А. Микаелян достаточно широко осветил их содержание. Что же там есть.

1. «…написана сия роспись в городе Крым в 1365 году, 23 августа, во время многочисленных волнений, потому что со всей страны – от Керчи до Сарукермана – здесь собрали людей и скот, и находится Мамай в Карасу с бесчисленными татарами, и город в страхе и ужасе»;

2. «завершена сия рукопись в 1371 году во время владычества Мамая в области Крым…»;

3. «…написана сия рукопись в 1377 году в городе Крыме во время владычества Мамая – князя князей…».

Как видим, в период с 1365 по 1377 год Мамай, согласно этим, сделанным тогда же, армянским записям, был властителем Крыма, притом есть все основания полагать, что его владычество началось здесь значительно раньше, а завершилось только в конце 1380 года.

Итак, Мамай в Крыму и готовиться подавить возникающее на Руси движение городских ополчений и княжеских дружин против власти воинской Орды. Выражаясь современным языком, мобилизует армию, привлекая все экономические, людские и сырьевые ресурсы.

К 1365 году у Керчи уже базируется бесчисленное войско. Теперь глянем на карту. 1347 год Черная смерть в полный рост шагает по Крыму, после того как Джанибек закидал чумными трупами Кафу. Сами генуэзцы смотались в Константинополь, мимо которого эпидемия также проскочила волшебным образом, не смотря на убогих и больных кафских генуэзцев. Теперь непонятно сразу многое. Откуда Мамай набрал такую армию, это раз. Кто кормил эту армию, обувал, одевал, содержал, если жители Крыма должны были тотально умереть, это два? И куда подевалось войско Джанибека, это три?

Однако нам стало ясно другое. Мамай начинает мобилизационные сборы, требующие огромных экономических и людских резервов. В случае, если генуэзские и сурожские торговые и ремесленные гильдии, и в первую очередь торговое сообщество саботирует данное мероприятие, начинает назревать экономический кризис. Учитывая, что неповиновение, подстрекаемое на Руси орденскими структурами Сергия Радонежского и возглавляемое великим князем Владимирским Дмитрием Донским, имело целью отстранение от единоличной власти воинской структуры Орды, понятны ответные меры Мамая. Долгая по времени мобилизация, не подкрепленная привлечением ресурсов со стороны, привела экономику Мамаевой Орды к кризису. Хочу еще напомнить, что подготовительные действия мобилизационных структур Дмитрия Донского заслуживают полного одобрения. В ходе этих действий его вассалы и соратники успевают до отдачи ханского «отхода» (воинской дани) собрать урожай и скрыть его от мытарей, налоговиков. Даже перед самым наступлением Мамай был вынужден двинуть свои войска, не дождавшись после сбора урожая положенной ему дани. То есть Донской урожай собрать успел, а Мамай его получить – не успел. Дополнительный сырьевой ресурс в войска не прибыл.

Крым и мобилизация Мамая – это начальный пункт эпидемии Черной Смерти. В современной истории это похоже на гонку вооружений между СССР и США. То, что СССР в результате этой гонки подошел к развалу известно, а вот то, что экономика США к 1982 году была на грани полного краха, стараются скрыть.

Проследим теперь распространение эпидемии. Как мы уже отмечали совершенно парадоксальным образом «серые крыски-пасюки» (возьмем этот образ, как и историки неким квантом переноса вируса эпидемии) почему-то не устремляются на север в Причерноморье и не перевозятся на торговых караванах ни по пути «из варягов в греки» по Днепровскому направлению, ни по Большому Волжскому пути. Не появляются они также в городах Золотой Орды и в торговых центрах Волги и Соловецкого пути: Саркеле, Сарае, Ярославле, Рязани, Мологе, Казани, Булгаре, Торжке, Белоозере Твери и пр. Как мы уже отметили, слегка задевают один из общемировых портовых центров – Константинополь. Практически не замечают главный торговый путь Восточной Европы – Дунай. О том, что южное и восточное направление их вообще не интересует – это тайна за семью печатями. Может быть, у них был определенный план «Барбаросса». Этакий «Дранг нах Вест», «Поход на запад».

Так куда же приходиться первый удар эпидемии? Кого захлестнула первая волна наших крысок? Торговые порты. И этого никто не скрывает. Наоборот, об этом пишет любая литература о Черной смерти. Вот, мол, приплыли крысы на торговых судах в грязные порты и все там начали умирать. Короче. Мойте руки перед едой! Только при более пристальном взгляде это не совсем, чтобы порты. В больней степени те, кто пал жертвой первой волны, это финансовые центры, так сказать, экспортно-импортные терминалы. И там, власть была в руках орденских структур, курирующих финансовые потоки. Перечислим. Генуя, Флоренция, Рагуза, Рим, Медина, Мальта, Авиньон. На излете первой волны: Венеция, Марсель Севилья, и, кроме того, региональные расчетные европейские центры – Париж и Лондон. Как-то так через голову все Галлии и через пролив Ла-Манш сразу. Вторая волна эпидемии накрыла региональные финансовые центры Центральной и Северной Европы, а также торгово-финансовые расчетные центры Ганзы. Заметьте не порты Ганзы, а финансовые центры. Все волны этих неисчислимых крыс обходят такие области, как например, Еврейское герцогство. Оно хотя и является одним из главных структурных подразделений финансовой империи, тем не менее, является имперским, то есть федеральным расчетным центром. Точно так же совершенно не касается эпидемия тамплиерских замков в Пиренеях и в Испании. Спокойно относится к ней Шотландия и порты Лотарингии с главной своей перевалочной базой Ля Рашелью, тоже объекты федерального подчинения. Плавно обегают крыски по границе Венгрии, где стоит основной воинский контингент конных карателей. Удивительная избирательная особенность землеройных грызунов, разносчиков блох. А на Русь, как это не удивительно те же крысы приходят не прямым путем с Крыма на север по рекам, а через задний ход. То есть через порты Ганзы и Новгород. Затем в Москву. Совершенно непонятно почему не задевая Тверь, Торжок, Волоколамск, Ладогу. Не замечая Владимир и Ярославль с их торжищами, Кострому и Углич, Ростов и Муром. Сразу на Москву, которую в то время даже селом-то было трудно назвать. Так монастырский околоток. Но вот что главное, Москва в то время является центром мобилизации всех окрест лежащих городов и княжеств, дабы дать бой Ордынской рати. Соответственно и мобилизационный ресурс, то есть вся гонка вооружений на ее плечах. Вернее не на ее, а на Московской казне, на московском орденском Тампле. И он тоже попадает под колесо кризиса. Вот так нехватка ресурсов, вызвавшая кризис экономики и упадок у одной из готовящихся к войне сторон, перекрыла финансовые и торговые операции в страны сателлиты. Вызвала экономический кризис в них. А на излете ударила по второй мобилизующейся стороне. Ударила, но опосредовано, слабо. Практически незаметно А что такое экономический упадок, финансовый кризис? Это в первую очередь падение снабжения, оборота капиталов и ресурсов, а вследствие этого – голод, болезни, разруха. Вам надо приводить примеры или вспомните сами? Хорошо приведу. Это гражданская война и разруха. Тиф, беспризорщина, Поволжье, голодомор. Это война и разруха. Голод, болезни, эпидемии. Можно продолжать бессчетно. Вот вам и результаты Черной смерти, хорошо известные по летописям и хроникам.

Вы можете сказать, что все это выдумки и вообще не научно. Не научно как раз сваливать с больной головы на здоровую, и обвинять в упадке серых крыс разносчиков бубонной чумы. Не научно со всех сторон. И с той, что таких крыс вообще в то время в Европе не было, и с той, что симптомы болезни везде разные, а приписаны они чуме и… вообще. А научно надо посмотреть на процесс с геополитической точки зрения. Напомню, что политика – есть концентрированная экономика. Как мы уже сказали, воины перехватили власть у жрецов и начали управлять всем государственным устройством. Начали управлять по военному. Как мы уже отметили, каста воинов – это каста временщиков и управление у них было управлением временщиков. Кроме того, внутри империи в глубоком подполье оставалась каста жрецов, которая путем компромисса с воинами присоседилась к власти в качестве военизированных структур обеспечения нормального функционирования экономики. То есть в плотном контакте с кастой финансистов евреев. Пока они не окрепли и не почувствовали возможности реванша, экономика развивалась поступательно и позитивно. Мы уже говорили о всплеске строительства городов и прочих положительных тенденциях. Но, однако, именно эти тенденции позволяли касте жрецов наращивать мускулы для реванша. В первую очередь позволяли вскармливать касту торговцев будущих союзников для борьбы с кастой воинов. Когда каста торговцев укрепилась, началась ползучая контрреволюция. Начался саботаж в экономике. Саботаж при молчаливом попустительстве финансистов. Давайте проследим это на основе документов той эпохи.

Итак, согласно историческим концепциям, первая эпидемия чумы в Англии случилась в 1347 году! Да и не только в Англии. Это была новая болезнь, опустошившая страну и периодически поражавшая население и позже. Однако, население Англии начало сокращаться уже за два поколения до этой даты!

Специалист по Средневековью Фуркен отмечает: «К началу 14 века периодически и повсеместно страну охватывает голод. Голод и эпидемии – причем первый часто приводит к последнему – случались редко и носили локализованный характер после 1000 года. Такое положение изменилось после 1300 года» (Fourquin, Guy Histoire Йconomique de l’Occident Mйdiйval. (Paris: Armand Collin, 1969) pg 175). Историк Лука полагает, что голод охватил Европу впервые в 1315–1316 гг., и, по его оценкам, тогда вымерло 10 % всего населения Европы. Повсюду наблюдались картины, когда люди ели кошек, крыс, рептилий, помет животных, и был распространен даже каннибализм (Lucas, H. S. “The Great European Famine of 1315–1316” Speculum 15 (1930).

В лондонском Сити цены на зерно резко подскочили в 1308–1309 годах. Лондонские хроники сообщают в 1316 году: «В этом году была большая нехватка зерна и другой провизии, потому что бушель пшеницы стоил пять шиллингов. Из-за голода люди ели кошек, лошадей и собак… Некоторые крали детей и ели их». (Werner, Alex London Bodies: the changing shape of Londoners from prehistoric times to the present day (London: Museum of London, 1998) pg. 62).

Специалист по этому периоду Барбара Харви более подробно описывает последовательность событий: «Экономический упадок после 1300 г. измерялся падением доходов с недвижимости и ценностей, сокращением пахотных земель и численности городского населения, падением спроса на промышленные изделия. Поскольку сокращалась экономика, начала падать и общая численность населения. Но сокращение населения поначалу происходило медленнее, чем свертывание экономики, вследствие чего понизился уровень жизни, уменьшился доход на душу населения»(Harvey, Barbara “The crisis of the early fourteenth century” in Campbell, Bruce M.S. Before the Black Death: Studies in the ‘crisis’ of the early Fourteenth Century (Manchester: Manchester University Press, 1992) pg 2).

Эта цитата первых страниц книги с многозначительным названием «Перед черной смертью» выводит исследования того периода на современный уровень и опровергает идею, что Черная Смерть была причиной упадка. Наоборот, чума оказывается следствием экономического упадка, начавшегося за 50 лет до нее.

Эти открытия указывают на масштабное свертывание экономики, начиная с 1300 года. Оно было настолько существенным, что снова распространился голод, особенно в 1320 и 1340 годах, сильно ослабив все население. Спустя два поколения это подготовило почву для эпидемии смертельной болезни, которая вынесла окончательный смертельный приговор «хорошим векам».

Большинство историков просто отмечает «хороший период», как странное исключение: «Снизились ли продолжительность и качество жизни до того опасного уровня, какой наблюдался при Каролингах?.. В любом случае, два с половиной – три столетия (в зависимости от региона) оказались лишь передышкой между двумя периодами, в течение которых жизнь была непродолжительной, а питание скудным» (Duby G. Quoted by Fourquin G. Ibid pg 176.)

Можно предвидеть, что между специалистами начнутся серьезные дебаты на тему о причинах этого необычайного экономического упадка, предшествовавшего эпидемии чумы.

«Революция кшатриев» закончилась не их победой, а началом их поражения. И отсчет этого процесса очень точно отслеживается в истории. Это разгром военно-монашеского ордена тамплиеров. Представителя компромиссной структуры двойного подчинения. Но в ордене тамплиеров воинская составляющая носила подавляющий характер в отличие от других таких же структур.

К концу 13 века Французское королевство благодаря именно им заняло центральное место в экономике Европы. Укрепился авторитет короля… Однако, чем сильнее король, чем крупнее королевство, тем менее практичным становится сохранение старой финансовой системы. Одновременно возрастает политическая необходимость в подавлении женщин. Чем сильнее патриархальный импульс, тем более необходимо дать почувствовать мужчине, что он «король в собственном доме».

Заметим что королевская чеканка вошла в обиход задолго до этого, но она никогда не пользовалась монополией, что вскоре станет обычным явлением. В период Центрального средневековья крестьяне редко видели «дальние деньги» или вообще никогда ими не пользовались – сарацинским или итальянским золотом или королевскими монетами, которые можно было обменивать на предметы роскоши на международных торговых ярмарках. Всегда, когда действовали деньги демерреджа, их использовали для местного обмена на какие-либо товары по выбору, в то время как золотые или серебряные монеты высокой стоимости обычно сохраняли в виде сбережений или тратили на торговлю с дальними странами. Поэтому все средневековые клады сокровищ обычно содержали исключительно или преимущественно эти золотые и серебряные монеты высокой стоимости, которые не были связаны с демерреджем. Напомню о демерредже, как основе финансовой империи мы писали в книге «Крах империи евреев». Чем он отличался от монетной системы. От того что сейчас имеем мы, хотя основа нашей системы и не монеты из драгоценных металлов. Для начала некие экономические истины.

Обесценение денег – это процесс, посредством которого содержание драгоценного металла в монете существенно уменьшается. Это позволяет тому, кто выпускает деньги в обращение, изготовить больше монет из каждой марки или фунта драгоценного металла. Следовательно, можно заплатить дороже – в расчете на одну марку или один фунт – за драгоценный металл, принесенный на монетный двор, включая старые монеты, которые уже находятся в обращении. Вот почему подданным, имевшим драгоценные металлы или старые деньги, могло показаться выгодным принести их на монетный двор для перечеканки. Конечно, эта иллюзия была непродолжительной, и вскоре наступала инфляция. Подобное обесценение денег – это катастрофа для тех, кто живет на фиксированный доход, например для землевладельцев с их долгосрочной рентой. Но преимущество понижения стоимости денег состоит в том, что поначалу оно не заметно. Инфляция, являющаяся его следствием, – это на самом деле налог, но «скрытый налог», который вовсе и не кажется налогом.

В отличие от обесценения денег, демерредж – при правильном применении его – не меняет стоимость денежной единицы. Однако серьезный недостаток демерреджа состоит в том, что его легко идентифицировать с налогом.

В конкретном случае с Филиппом IV Французским можно реконструировать этот процесс с точностью. Годовой бюджет 1296 года, закончившийся в День всех Святых показал, что Филипп IV получил 101 000 парижских ливров от своего монетного двора, по сравнению с общим доходом в 550 974 ливров. В 1298-99 годах монетные дворы принесли 1 200 000 ливров за минусом 800 000 ливров из всех остальных источников. Прибыль монетного двора, полученная в результате понижения стоимости денег, резко увеличилась, составив большую часть доходов Филиппа.

Однако «хороший» монетарный период завершился сначала во Франции, когда король Филип IV прибег к обесценению денег вместо демерреджа с целью безотлагательного удовлетворения своих потребностей.

Понижение стоимости – это отличный от демерреджа способ делать деньги из их выпуска в обращение. Это, безусловно, не новый способ; к нему уже прибегали шумеры, китайцы и римляне, как нам рассказывают историки. По-видимому поэтому и вымерли. Но для средневековья и для единой финансовой империи такой ход французского короля был новшеством, типа пирамиды МММ. Поскольку понижение стоимости денег происходит не так заметно, как взимание налогов, то ему труднее сопротивляться. Но понижение стоимости денег предполагает инфляцию, то есть падение стоимости самих денег, а демерредж – нет. Филипп IV выбрал более легкий путь и произвел широкомасштабное понижение стоимости денег. Между прочим, постепенное разрушение всех национальных валют из-за инфляции на протяжении 20 века показывает, что по-прежнему существуют те же соблазны. Такова была монетарная часть в процессе «остановки музыки» в период первого Ренессанса в Европе.

Мешающие ему контролеры – тамплиеры в силу их не сговорчивости, были попросту уничтожены.

При анализе причин возникновения экономического кризиса известного в исторической литературе как «дефицит денег» нельзя упускать из виду одну из причин, имеющую ключевое значение, – существенное снижение скорости обращения денег, вызванное переходом, пусть даже и постепенным, от демерреджа к нормальным деньгам. По очевидным причинам деньги с демерреджем обращались быстрее по сравнению с обычными деньгами, которые откладывали про запас. Феномен «дефицита денег», хорошо известный специалистам по этому периоду, вероятно, был обусловлен не столько физической нехваткой серебра и золота, сколько уменьшением скорости денежного оборота. Однако до Бесселя (1891) и Фишера (1930-ые годы) этому не придавали большого значения.

В результате впоследствии в Европе стало постоянно якобы «не хватать металла». Широкомасштабное развитие золотодобычи, начавшееся с 1320 года в Венгрии и Трансильвании, не смогло утолить жажду золота у европейце. (Spufford, Peter Money and its use in Medieval Europe (Cambridge: Cambridge University Press, 1988) pg 267) Это опять же якобы ускорило «Открытие Нового света» и его последующее освоение. В записи в вахтенном журнале Христофора Колумба от 13 октября 1492 года, когда он впервые прибыл на Багамы, вполне откровенно говорится об этом: «Y yo estava atento y trabajava de saber si avia oro». («И я подумал, что надо постараться разузнать, нет ли здесь золота»). (Vilar, Pierre A History of Gold and Money 1450–1920 (London: New Left Books, 1976).

Дефицит денег в совокупности был создан двумя способами:

– уменьшилась скорость обращения денег (К. Маркс говорил «Капитал – это оборот средств»);

– богатство сконцентрировалось в руках городской элиты..

С концентрацией богатства в верхнем эшелоне социальной структуры – у членов королевской семьи и у дворянства – постепенно их образ жизни становился все более роскошным. Именно здесь, возможно, обнаруживаются корни экономики, обусловившей Ренессанс 15–16 веков. Именно здесь корни краха империи евреев.

Для простых людей, напротив, исчезновение демерреджа означало неожиданный рост дефицита средств обмена надолго. Для них Золотой век ушел навсегда. Процесс создания денежного дефицита, начавшийся в конце средневекового периода, как это не удивительно продолжается и сегодня. На региональном уровне это превратилось в проблему противостояния гетто и предместий, а на глобальном уровне – развивающихся и развитых стран. Но, в конечном счете, это все тот же процесс, который Питер Спаффорд характеризует как противостояние города и села в конце средневекового периода Средства стали более изощренными, но механизм все тот же.

Теперь рассмотрим сам процесс создания денежного дефицита. Скажем так, борьбу появившегося города против села, опоры воинов.

«Накопление монет не обязательно означает их хранение про запас, но часто получалось именно так. […] Иногда систему [сезонного притока наличных денег в сельскую местность] отчасти подрывали землевладельцы, в результате чего гораздо меньше денег шло в сельскую местность. Это происходило, когда некоторые землевладельцы собирали местную продукцию, зерно, скот и везли все это в отдаленный крупный город, где можно было продать это по более высокой цене, чем на местных ярмарках или рынках. Затем продавец или его агенты часто тратили большую часть денег на месте и возвращались домой с предметами роскоши для господина и с относительно небольшим количеством монет для распределения их среди сельских жителей, оставшихся после вычета ренты и расходов на транспорт. Начиная с 13 века, подобную практику можно обнаружить в разных частях Европы.