Текст книги "На руинах империи"

Что же следует за этой теоретической ремаркой? Сообщение о том, что «первым средневековым еврейским историком в широком смысле слова можно считать Аврахама Ибн Дауда из Толедо (12 в.), сочинение которого «Сефер ха-каббала» («Книга преемственности») написано в стиле арабской историографии и пользуется примерами из мира ислама. Главная цель этого сочинения – доказательство непрерывности раввинистической традиции (в опровержение утверждений караимов), однако собранный в нем материал является превосходным источником сведений по истории евреев в мусульманской Испании».

Выясняется также, что «Книга Ибн Дауда послужила образцом для других хроник испанского еврейства, таких, как «Сефер ха-юхасин» («Книга генеалогий») испанского изгнанника Аврахама Закуто (15 в.)» На этом перечисление трудов еврейских историографов для периода 1000–1500 закончено.

Подведем итог. Произведений по еврейской истории для пяти веков указано ровно три. Из них:

– автор семейной хроники

– первый средневековый еврейский историк

– испанский изгнанник, на самом деле, более известный как астроном, чем историк.

А на самом деле только два, ибо про последнего в посвященной ему статье той же энциклопедии сказано: «В 1504 г. Закуто завершил многолетнюю работу над историческим сочинением «Сефер ха-юхасин» («Книга генеалогии»), излагающим историю развития Устного Закона и дающим хронологию деятельности законоучителей». Поэтому указание на XV век не подтверждается. К тому же, историей развития Устного Закона и хронологией деятельности законоучителей вряд ли исчерпывалась вся еврейская жизнь. Из каких же источников мы знаем о ней? И, главное, где же описана жизнь самих евреев Северной Италии, Португалии, Германии и Франции, не говоря уже о Балканских странах и странах Восточной Европы? Пока упоминались, и то в некоем точечном смысле, только Южная Италия и Испания. История евреев в Европе в течение первых 1500 лет нашей эры может, согласно рассматриваемой статье, считаться не существующей! Правда, несколько ниже рассказано еще и об историографии евреев-ашкеназов, но вряд ли это описание покажется кому-либо заполняющим зияющие дыры в еврейской историографии периода в 1500 лет. Цитируем.

«В среде евреев-ашкеназов хроники не возникли. Запись исторических событий связана почти исключительно с мартирологами, описанием преследований или перечислением имен погибших за веру (см. Киддуш ха-Шем). Сохранилось несколько рассказов очевидцев о преследованиях и резне евреев во время 1-го крестового похода (1096 г.), так же как и об их самопожертвовании. О преследованиях времен 2-го крестового похода (1147–49 гг.) и кровавых наветах повествует Эфраим из Бонна (родился в 1132 г.) в «Сефер ха-зхира» («Книга поминовения»). Имена погибших содержатся в поминальных книгах (меморбихер) еврейских общин Германии».

Если учесть, что сами «крестовые походы» выдумка семнадцатого века о чем мы расскажем далее, то, по всей видимости, и ужасы «крестовых походов» выдумка того же периода.

В XVI веке наблюдается некоторое оживление в еврейской историографии, во всяком случае, в ее изложении в Электронной Еврейской Энциклопедии.

– «Работа «Шалшелет ха-каббала» («Цепь предания») Гдалии бен Иосефа Ибн-Яхьи, потомка изгнанников из Португалии, опубликованная в Венеции, в 1586 году. «Хроника подлинных событий смешана в последнем сочинении с легендами и сомнительными преданиями».

– Обширный труд «Утешение в бедствиях Израиля» маррана Шмуэля Уске (якобы 1553 г.), «представляющий собой обзор истории страданий еврейского народа». Про него сказано, что «труд Уске, написанный на португальском языке, представляет значительную литературную ценность».

– Сборник Шломо Ибн Верги рассказов и преданий о преследованиях евреев в средние века, озаглавленный «Шевет Иехуда» («Бич Иехуды»), якобы изданный в 1553 году. «Для объяснения судьбы евреев среди чужих народов Ибн Верга часто прибегает к моралистическим рассуждениям и поучительным рассказам иногда искажая историческую действительность».

– Книга Азарии де Росси «Меор эйнаим» («Свет очей»), якобы 1573 году. Ее характеризуют «обращение к истории Второго храма, использование нееврейских источников и критический подход к теологическим проблемам».

– Труды Иосефа ха-Кохена (Италия), главный из которых «Эмек ха-баха» («Долина плача») якобы 1558 года посвящен преследованиям евреев в начале нового времени и в эпоху контрреформации. Его труды демонстрируют «хроникальный подход, приспособленный к условиям времени». Кроме того, он «не только использовал нееврейские источники, но и посвятил специальное сочинение истории монархов Франции и Турции».

– Труд «Цемах Давид» Давида Ганса (Прага, якобы 1592 год), «написанный под влиянием центрально-европейской хронографии». Он, согласно рассматриваемой статье по истории еврейской историографии, «представляет собой хронологическое описание событий всеобщей (1-я часть) и еврейской (2-я часть) истории с отдельными повествовательными вставками, более подробно освещающими те или иные события».

– Хроники Элияху Капсали (якобы около 1483–1555 гг.). Они демонстрируют «обширный охват событий, а также использование личного опыта автора и его воспоминаний о встречах с изгнанниками из Испании».

Как мы видим, для данного века при всей узости содержательного спектра хроник вроде бы выполнена минимальная норма по количеству историографических трудов. Но при пристальном рассмотрении станет ясно, что выполнена она только для второй половины оного, ибо в первую мы имеем одного перебежчика из предыдущего века и, быть может, некоторые хроники последнего из названных авторов.

Зато со следующим XVII веком дела опять плохи.

В статье упомянут только один труд, относящийся к этому столетию. Книга Натана Наты Ханновера «Иевен мецула» («Трясина», Венеция, 1653).

«Чтобы побудить евреев к покаянию и укрепить в них дух мученичества за веру, автор ярко изображает в ней трагические события того времени.» Кроме того, сказано не слишком определенно о том, что «массовое истребление евреев казаками Хмельницкого на Украине и в Польше (1648–49) породило целый ряд хроник, наиболее выдающейся из которых и была книга Ханновера».

А что же с XVIII веком?

Похоже, что к этому времени еврейские историографы то ли полностью вымерли как класс, то ли нашли себе более почетное и интересное занятие, чем описывать погромы и массовое уничтожение евреев. Во всяком случае, никаких еврейских историографов статья энциклопедии в этом веке не знает. Похоже, что век сей был веком зарождения христианской историографии об евреях, но никак не веком еврейской историографии или у евреев полностью пропал интерес к своей истории.

Поэтому статья без обиняков переходит к XIX веку и сообщает о действительном рождении еврейской истории в начале оного.

«Первой попыткой связно изложить историю еврейского народа на современном европейском (немецком) языке были «Лекции по новой истории евреев» (Вена, 1819) Ш. Левизона (1789–1821).» Как мы видели выше, ни о какой попытке «связно изложить историю еврейского народа» на одном из многочисленных использовавшихся евреями языков история еврейской историографии в памяти не сохранила. Скорее всего, таких попыток просто не было. А, может быть, они по каким-то неизвестным нам причинам уничтожались еврейской цензурой?

Читаем у Е.Я. Габовича «Марголин сообщает, что теологические книги еврейского автора Леона де Модена (якобы 1571–1648) смогли увидеть свет только через 200 лет после его смерти, ибо он весьма критически относился к Каббале и Талмуду. Мне это замечание дает повод поставить вопрос о существовании у европейских евреев цензуры в новое время. Правда, в Библии можно найти немало сведений о цензуре и даже об уничтожении книг. Разбитые Моисеем в гневе каменные дощечки с 10 заповедями и сжигание Иродом архивных записей о родословной евреев с целью сокрытия своего не совсем еврейского происхождения – наиболее известные, но не единственные примеры такого рода. Но все они относятся ко времени, слишком далеко отстоящему от XVII–XVIII вв. Неужели еврейская цензура действительно могла задержать на сотни лет или сделать вообще невозможной публикацию неугодных ей почему-то книг? В том числе и книг по еврейской историографии?».

В книге Вольфганга Шпайера «Уничтожение книг и цензура духа у язычников, евреев и христиан» основной упор делается на христианскую духовную инквизицию. Тем не менее, в ней на 10 страницах в главе «Уничтожение книг и цензура духа на Древнем Востоке, в Израиле и в раннем еврействе» подробно описываются все акции подобного рода в библейский период времени. Однако для средневековья автор видит только уничтожение еврейских книг христианами, но не самими евреями. По крайней мере, в главе «Цензура и уничтожение еврейских писаний» ни о какой внутриеврейской цензуре не сообщается.

Закончим об историографии. Может быть, евреи писали о себе, но все это уничтожено окружающими народами. Известно ведь, что и в эпоху «темного средневековья» и в эпоху нацизма процветал махровый антисемитизм, например в Германии.

Но вот на проходившем в сентябре 2006 г. в Констанце 46-м съезде немецких историков был поднят вопрос о том, что история немецко-еврейских отношений не должна представляться как сплошная картина преследования евреев немцами, как в средние века, так и в эпоху нацистской диктатуры. Причем с этим требованием выступил не немецкий историк, а израильский историк профессор Моше Циммерманн из Еврейского университета в Иерусалиме. Моше Циммерманн происходит из семьи гамбургских евреев, эмигрировавших в Палестину до Второй мировой войны. В своем творчестве он рассматривает такие темы, как национализм и антисемитизм, а также историю немецко-еврейских отношений с древних времен до эпохи просвещения. Таким образом, приведенное его мнение это не только точка зрения израильского ученого, но еще и эксперта в данной области.

Теперь вернемся к вере.

В Западной Европе именно с того самого «темного средневековья» существовало обозначение «еврейский епископ» и «еврейский замок», о которых повествует энциклопедия Майера. Еврейскими епископами якобы обозначали руководителей еврейских общин в крупных центрах христианства, бывших столицами христианско-епископских владений, таких как Шпайер, Вормс, Майнц, Трир и Кёльн. Дольше всего такое обозначение главы местных евреев продержалось в Вормсе, где последний еврейский епископ умер в 1792 году. Использовалось это обозначение и в Англии в аналогичном смысле. Интересно, что для него существовал и специальный латинский термин episcopus Judaeorum.

В Австрии сохранил свое старинное название город Юденбург (Еврейский Замок или Еврейская Крепость), имевший когда-то большой еврейский квартал и претендовавший на роль важного торгового центра. Благодаря наличию вблизи серебряных копей, Юденбург был, начиная с XIII века, важнейшим торговым городом в Штайермарке – сегодня одной из федеральных земель в составе Австрии. Отсюда еврейские торговцы в свое время осуществляли контроль над существенной частью европейской торговли с Венецианской Республикой. В новое время начался упадок города и в 1973 году он насчитывал всего 11000 жителей, но продолжал оставаться важным центром туризма.

«Епископы католические и еврейские были не просто стоявшими на одной ступени локальными предводителями религиозных объединений местного масштаба, мало отличавшимися друг от друга в вопросах веры, но часто еще и близкими родственниками. Раскол монотеистов на общины, вошедшие в иерархическую структуру, из которой постепенно возникла будущая католическая церковь, и будущих евреев (сначала это просто были свободные церкви, не желавшие признавать над собой более высоких ступеней церковной иерархии) не означал особого изменения в их отношениях и в их статусе. Именно поэтому и те, и другие продолжали именоваться епископами». (История под знаком вопроса. Габович Е.Я.)

Скорее всего, и хозяева замка, давшего название городу Юденбург, были теми монотеистами, которые не захотели стать католиками.

Энциклопедия Майера ничего не сообщает о судьбе евреев города Юденбург и их – предположительно весьма многочисленных – синагог. Зато она подробно описывает христианские церкви в городе. Сколько из них было первоначально синагогами и какой процент нынешних прихожан-католиков или граждан-атеистов является потомками перешедших в районе 1500 года. в католичество евреев, энциклопедия не сообщает. Но она также не сообщает ни о разрушении синагог, ни об изгнании евреев из города.

В завершение приведу такую фразу: «Поворот наступил в начале 19 в. Это столетие, столь важное для развития исторической науки вообще, создало и еврейскую историографию». (Красный, Г., Вишницер, М., Историография, Еврейская Энциклопедия, СПб: Брокгауз и Эфрон, без указания года издания, т. VIII, столбцы 441–467).

Еврейский электронный журнал опубликовал недавно статью, посвященную еврейской историографии в средневековье. Ее автор Стефан Миддеке составил обзор литературы по данной теме и выделил при этом следующие тезисы рассматриваемых им – в основном израильских и немецких – авторов: (Middeke, Stefan. Jüdische Geschichtsschreibung im Mittelalter).

– Еврейство диаспоры пользовалось в средние века историко-теологическими рамками, происхождение которых лежит в античной эпохе, и которые исходят из того, что Бог является хозяином истории, а Израиль – его избранным народом.

– Относительное отсутствие еврейской историографии в средневековье наблюдается на фоне существования незначительного числа хроник, демонстрирующих попытки отойти от названных выше представлений

– Периферийные примеры еврейской историографии остаются исключениями из общей картины отсутствия еврейской историографии в эпоху средневековья вплоть до изгнания евреев с Пиренейского полуострова в самом конце XV в.

– Даже великий средневековый философ религии Маймонид считает чтение светских религиозных произведений чистой потерей времени.

– Только те немногие еврейские хроники играли несколько большую роль, чем никакую, которым удавалось затронуть важные религиозные аспекты.

Из этого обзора следует один вывод. Еврейской историографии практически не существовало до 1700 года, если даже не до 1800 года.

Автор также пытается объяснить, почему история евреев не нашла отражения в христианских историографических произведениях средневековья. Он считает, что в то время хроники фокусировали свое внимание на харизматических личностях, а не на социальных группах. Но меня сейчас меньше интересует это его объяснение, чем сам констатируемый им факт, что и нееврейские хроники не замечают, как правило, наличия евреев в Европе. Он пытается также объяснить, почему евреи сами не описывали события своей жизни, и видит причину в «травме изгнания».

Таким образом, истории евреев в том смысле, о котором принято говорить сейчас, просто нет. А если и есть, то мы ее не видим. Когда же появилась история еврейского народа. В заключение этой главы большая цитата из профессора Габовича Е.Я.

«Первым по времени после Филона Александрийского еврейским историком, включенным в словарь-справочник историков, стал, если я не ошибаюсь, Филипп Яффе (1819–1870). Впрочем, этот необычайно талантливый человек, был еврейским историком только по происхождению: основной областью его исследований была немецкая история. Он учил историю у самого фон Ранке и, хотя не защитил никакой диссертации по истории, стал одним из ведущих экспертов по ранней немецкой истории. Но на жизнь ему приходилось зарабатывать торговлей зерном и банковскими операциями. Так как для евреев в то время занятие академических должностей представлялось в Пруссии практически невозможным, он в 1850-53 гг. – параллельно с интенсивными занятиями историей – получил всего за три года еще и медицинское образование в университетах Берлина и Вены. Защитив медицинскую докторскую диссертацию, он начал работать врачом, не прекращая своих исторических занятий. Наконец, в начале 60-х годов он все-таки стал первым прусским профессором истории еврейского происхождения. В 1868 г. он принял лютеранство, а в 1870 г. покончил жизнь самоубийством.

Особенно удивительно почти полное отсутствие еврейских историкописателей на фоне существования еврейских историографов, подобных Яффе, посвящавших свои труды прошлому нееврейских народов и стран. Вспомним хотя бы уже названного Филона Александрийского, для которого занятия еврейской историей были скорее исключением из правила. В книге упоминается еврейский купец Ибрагим ибн Якуб, из Толедо, который в 965 или 966 г. посетил Польшу и составил первый в истории подробный отчет об этой стране. Выше, напомню, было также рассказано, что еврейский историк из Италии Иосеф ха-Кохен посвятил специальное сочинение истории Франции и Турции.

Любопытно отсутствие имен еврейских историков в «Словаре историков». Хотя во введении и постулируется, что

– во всех культурах историки существовали, начиная с древних времен (явно ошибочное утверждение, как показывает хотя бы пример Индии, в которой никаких историков и никакой истории до новейшего времени не существовало),

– при выборе имен историков, которые должны быть представлены в словаре, авторы следили за их равномерным распределением, при котором должны быть представлены представители всех культур,

На самом деле имен еврейских историков словарь почти не содержит. Единственный, кто здесь упомянут – это Иосиф Флавий. Филон Александрийский отсутствует. Де Росси в словарь не включен, Грэц тоже не был сочтен авторами словаря серьезным историком, и вообще в хронологическом списке я не нашел ни одного из приведенных мной выше имен еврейских историографов. И это при том, что в словарь включены многочисленные арабские и вообще мусульманские историки. Не является ли это свидетельством того, что серьезные историки не считают еврейскую историографию достойной упоминания и сводят ее к разделу сказочных – в основном библейских – описаний?!

Каковы же причины описанного в настоящей главе катастрофического состояния еврейской историографии? Мне кажется, что в рамках ТИ их искать бесполезно: если бы ТИ правильно отражала прошлое, то отсутствие у евреев историографии было бы необъяснимым. Но все дело именно в том, что традиционная версия истории неверна. И если принять нашу версию о постепенном позднем (в течение последних 6–7 веков) возникновении еврейства, то все противоречия исчезнут и картина станет более или менее естественной. Все описанное в библейском периоде историографии перенесется в период 1500–1800 гг.

Тогда и возникновение послебиблейской еврейской историографии во второй половине XVI в. не будет казаться чем-то необычным. А если даже окажется, что перечисленные выше произведения этого времени на самом деле были написаны лет эдак на сто позже и просто неверно датированы, то картина станет даже еще более гармоничной. Останется, правда, трудно объяснимое отсутствие работ еврейских авторов по историографии в XVIII в. Но, может быть, это действия хронологов загнали в прошлое авторов осиротевшего в результате 18-го столетия?».

А нам остается только добавить. Если евреи были не народом, профессиональной кастой финансистов, то искать их историю надо в общей истории всех народов. Надо просто посмотреть на историю финансово-экономической системы общества. Но для этого надо понять, а когда вообще появилась та история, которую мы все изучаем.

Латентные структуры

Прежде чем заняться историей я хочу пояснить, что такое латентный структуры. Нужно нам это потому, что без этого понятия, нам будет трудно разобраться в дальнейшем.

Латентные структуры – это закрытые структуры. К ним относятся любые религиозные, кастовые или сословные объединения. В том числе профессиональные гильдии, цеха, ордена и прочее. Если бы они были, как их часто называют тайными, то мы бы о них ничего бы не знали.

При изучении латентных, то есть закрытых, структур, необходимо учитывать ряд факторов.

Во-первых, как мы уже отметили, они являются закрытыми для свободного проникновения в них, но не являются тайными. Они совершенно свободно и открыто заявляют о своем существовании, не делая из этого секрета, при этом, не афишируя членства в своих организациях, уставных задач и многого другого, что и позволяет недобросовестным исследователям отнести их к разряду «тайных». На офисах многих из них совершенно открыто висят таблички, разъясняющие их принадлежность и местонахождения.

Во-вторых, сама внутренняя структура таких сообществ составлена с учетом пошагового приема членов и введения их в понимание смысла существования самой структуры, ее целей и задач. Каждая из латентных структур напоминает собой русскую матрешку, при вскрытии которой обнаруживается следующая, такая же закрытая на поверхностный взгляд, как и первая. И так может продолжаться до бесконечности. Хотя в основном обычная латентная структура в укрупненном варианте состоит из трех кругов.

В-третьих, сами по себе латентные структуры делятся на структуры прикрытия, структуры отвлечения и структуры выполнения. Хотя и это деление весьма условно, потому как каждая из них является автономной и самодостаточной и может в свою очередь быть разделена по тому же принципу.

Однако, наряду со всем этим, у всех латентных структур обнаруживаются практически постоянно повторяющиеся семь принципов, на которых базируется их создание, существование и влияние на гражданское сообщество.

Рассмотрим эти принципы более подробно.

1. История сотворения мира

У каждой структуры, каждого сообщества есть своя легенда создания, и что-то в ней правда, а что-то вымысел, практически отличить невозможно. В лучшем случае таких мифов и легенд несколько. При этом открываться они должны по принципу послойности или, говоря более наукообразным языком, по принципу энтропии проникновения. Напомню, в социологии под термином энтропия понимается мера отклонения социальной системы либо ее подсистемы от эталонного состояния, когда отклонение проявляется в снижении уровня организации, эффективности функционирования, темпов развития системы. При перекрытии выходов из системы или подсистемы внутренняя энтропия нарастает и усиливается хаос. Таким образом, в любой латентной структуре для поддержания равновесия необходима циркуляция между подсистемами с движением вверх. На этом построена сама система посвящения в различные степени, классы, звания. Обычно на каждом новом уровне энтропии (по Парето) открывается новый миф «истории сотворения мира». В первую очередь данного локального мира.

Миф может быть совершенно различен. Индустриальное сообщество, согласно ему, может зародиться в каком-нибудь подсобном помещении (Форд), в студенческом общежитии (Google), его концепция впервые была записана на салфетке (почти все легендарные марки), она может присниться во сне (Менделеев). Философское или гуманитарное сообщество (масоны, розенкрейцеры) может иметь корни от строителей Храмов или посланцев иных миров. Орденские структуры – от «освободителей Гроба Господня»

В нашей человеческой природе заложено, сразу же задавать вопрос: «А вы откуда?».

Создание легенды всегда начинается с изложения фактов. Если же у вашей истории нет начала, значит, это плохая история. Впрочем, как и любая история, не имеющая опоры на череду седых и древних предков. «Если мне удалось заглянуть дальше других, так только потому, что я стоял на плечах гигантов», – сказал сэр Исаак Ньютон. Потом эту мысль повторил Карл Маркс. Хотя и сам Ньютон позаимствовал ее у Бернара Шартрского. И вот именно эту истину использует каждый сочинитель истории своего мира или мирка, в любое время и в любом месте земного шара, дабы аргументировать, что он видит гораздо дальше и шире, чем его оппоненты или конкуренты.

2. Вероучение

Все сообщества задаются вопросом: «Почему мы здесь?».

Потому что без социального самоопределения не возможно продвижение своих идей в массы.

Для какой либо компании производящей кеды или соки, на худой конец автомобили, достаточно емкого и звонкого слогана, определяющего его место под солнцем. Возможно, они существуют для того чтобы «Think diff erent» (слоган Apple), может быть, чтобы быть «The ultimate driving machine» (слоган BMW) или «The city that never sleeps» (неофициальный слоган Нью-Йорка.), а может, чтобы «Just do it» (слоган NikeР).

Для более серьезного сообщества это уже не слоган, а некая целевая жизненная установка. Например «Свобода, равенство, братство» или «Бог есть Любовь». Для ряда сообществ объединенных одной целью – это уже смысл жизни облеченный в краткую формулу, например, «Освобождения Гроба Господня». Девиз может быть настолько привлекателен, что становится законодательным. Так, например, «Жить свободным или умереть» вошло в текст конституции Франции 1791 года. На сегодняшний день удивительно звучит девиз Реформации – «Sola Scriptura»! (Только Писание), для тех, кто знает, что именно Писание и реформировала Реформация. Однако этот девиз определял цель и направление при смене вероучения практически по всей Европе.

«Почему мы здесь?» – фундаментальный вопрос, который люди задают себе каждое утро, в конце каждой рабочей недели. Общие взгляды, ценности и цели существования – стержень любого живого сообщества. Общие цели, недоступные для всеобщего обозрения – стержень любой латентной структуры.

3. Символы веры

Неправда ли, все что мы уже изложили, очень похоже на религию. Именно так. И это сравнение оправдано, по той причине, что каждая из религий выросла из латентных структур. Кроме того, в недрах каждой религии скрыты такие же латентные структуры, как и в других. Каждая религия или каждое учение имеет свой символ веры. Согласно Брокгаузу и Эфрону, символ веры – это краткое изложение в форме простых положений или бесспорных фактов главных догматов веры, без доказательств, как предмет восприятия этой верой. Однако, позволим себе заметить, что это очень однобокое, зауженное толкование, этого понятия. Теологическое толкование, в котором произошла подмена понятия «перечень догматов религии» на понятие «символ». Изначально и всесторонне еще со времен древних греков под словом «символ» подразумевался любой вещественный знак, имеющий условное тайное значение для определенной группы лиц, например для поклонников Кибелы одни символы, Митры. – другие. Символами назывались также знаки отличия государственных, общественных и религиозных объединений. Когда возникли христианство и многие тайные религиозные общества (первоначально как латентные структуры), символами стали называть знаки-пароли, по которым единомышленники узнали друг друга (например, знак рыбы у тех же христиан). Именно тогда за кратким изложением основ тайного учения закрепилось выражение «символ веры».

Итак, после развернутого толкования понятия «символ», становится ясно, что все религии, даже первобытные, имеют свои символы, которые отличают их последователей от других, некие знаки, начиная с идолов, икон, и храмов и кончая флагами, логотипами и фирменными стаканчиками для Кока-Колы. Символы эти указывают на принадлежность к той или иной группе. Внешний вид предлагаемого продукта, его упаковка, вывеска, оформление помещения, запах, вкус, звук – все это символы веры.

Ценностный характер значения символов отличает его от всех других видов знаков – от условных знаков, знаков-указателей, эмблематических знаков (или эмблем), от изобразительных (иконических) знаков, или изображений, от аллегорических знаковых структур и др. Все эти знаки, функционируя в своем прямом назначении, несут информацию понятийного, смыслового, но не ценностного характера. В тех же случаях, когда они используются для выражения ценности, они приобретают символическое значение. Прямое назначение изображения чайки на занавесе во МХАТе – быть эмблемой, то есть передать информацию о том, что данный театр именно МХАТ и ничего другого. Когда же воспринимающий осмысливает это изображение и переживает его как знак славной истории этого театра, оно для него выступает в качестве символа.

В зависимости от характера ценностного значения выделяют различные виды символов. Притом все они воспринимаются в конкретном гражданском сообществе именно как символы. Это могут быть исторические символы. Например, Бородинское поле как символ боевой славы русского оружия, гробница Наполеона как символ величия Франции и др… Религиозные символы (крест, иконы, мощи святых и др.), кастовые символы (гербы). Мифологические символы. Миф о Прометее как символ самоутверждения человека в борьбе с чуждыми внешними силами. Идеологические и пропагандистские (программы, лозунги, воззвания, конституции и др.), нравственные (белый цвет как символ нравственной чистоты и др.). Однако все они несут единую смысловую нагрузку – функцию средства отличия одной группы и сообщества от другого. Изначально функцию тайного знака.

4. Ритуалы

Ритуалы – это сообщество в движении. У каждого сообщества свои подходы к деятельности. В основном они делятся на два класса: «Вот как мы здесь это делаем» и «Как мы никогда не делаем» – красноречивые фразы, которые предрекают сообществу крах или процветание.

Ритуалы – это повторяющиеся позитивные взаимодействия, которые укрепляют связь между членами сообщества. Общие связующие в единое целое всех членов сообщества шаманские танцы. Негативные ритуалы ослабляют такую взаимосвязь.

Подумайте. Насколько вы будете расположены к страховой компании, которая заставит вас сделать сотню звонков на сотню разных автоответчиков, чтоб заявить о страховом случае? И как вы отнесетесь к компании, которая выделит живого человека только для того, чтобы тот вас выслушал.

Нечто подобное происходит и в сообществе, жизнь которого пронизана ритуалами от рождения каждого члена сообщества до его ухода из жизни. Различные ритуалы сопровождают каждого члена любой группы или структуры буквально на каждом шагу.

Групповые ритуалы сбивают индивидуумов в стаю или в коллектив, как вам больше нравиться это называть. Любая структура, любая социальная группа изобретает свои ритуалы или адаптирует уже им известные. В латентных структурах на них строится и общение между членами, и продвижение по иерархической лестнице, и многое другое. Ритуалы в латентной структуре носят в основной своей массе закрытый характер, притом еще и различаясь у различных подгрупп данной структуры в зависимости от степени их посвящения. Само посвящение в степени или ранги носит чисто ритуальный характер и обставляется достаточно эффектно и цветасто.