Текст книги "На руинах империи"

Всего за несколько недель наполненные серебром кошельки всех людей, кроме самых богатых, становились пустыми и оставались такими до следующего года. Часть денег возвращалась в город в кошельках городских работников, не имевших постоянной работы и приезжавших в село на время сбора урожая, другая часть – в кошельках ростовщиков и продавцов городской продукции на ярмарках или в сумках сборщиков налогов. Часть денег оказывалась в руках духовенства, другая часть оставалась у зажиточных крестьян, но большую часть уплачивали дворянам или их управляющим. Эта часть также позже возвращалась в город, поскольку многие дворяне переезжали в город на время или на весь год, а их доходы переводили им туда их управляющие. Сохранились некоторые из гостиниц, alberghiI и постоялых дворов в столицах, построенные после 13 века (например, дворец епископов Винчестерских в Англии и гостиница аббатства Клуни в Париже во Франции). Именно в столичных городах люди тратили деньги, полученные от сельской продукции, на городские товары и услуги. Именно в столицах они удовлетворяли свои потребности в предметах роскоши, покупая их не только для своих городских, но и для загородных домов. Менее крупные землевладельцы тратили свои деньги таким же образом, приобретая предметы роскоши, хотя и в меньшем количестве, в близлежащих городах. В общем и целом на период от одного урожая до следующего село лишалось всех денег, кроме самых мелких монет.

Предположительно эти сезонные приливы и отливы между городом и селом, происходившие на протяжении 13 века, продолжались в течение всего до-индустриального периода. К 17 веку концентрация богатства в крупнейших городах стала явлением, охватившим весь Западный мир. Более усовершенствованная система концентрации денег, хотя в целом с теми же последствиями, по-прежнему действует и сегодня, когда «городами» стали финансовые центры «развитых стран», а «селом»»– весь остальной мир.

Весь этот эпизод экономического саботажа воинской касты в середине средневековья закончился, однако в то время никто не отдавал себе отчета в том, какую роль он сыграл в создании финансовой модели, породившей крах империи евреев.

Вот вам научное обоснование Черной смерти или эпидемии кризиса.

А вот вам современный кризис и его аналитика.

Математик из Института Буше-Франклина в Рочестере США – Реджинальд Смит составил карту распространения финансового кризиса.

По словам ученого, падение финансовых рынков носило типично эпидемиологический характер.

При составлении карты Смит ориентировался на данные по колебанию котировок акций компаний, включенных в индексы S&P 500 и Nasdaq, с 1 августа 2007 года по 10 октября 2008 года.

Согласно выводам ученого, кризис начался на рынке недвижимости в Калифорнии и Флориде в начале 2007 года. Потом стали снижаться акции американских компаний на биржах. Следующими пострадавшими оказались крупные американские банки. Затем кризис перекинулся за границы США.

Хотя составленная Смитом схема не объясняет глобальных причин кризиса, выявленный характер его распространения напоминает распространение эпидемий инфекционных заболеваний. Ученый оговаривает, что термин «эпидемия» не стоит воспринимать буквально: «вирус кризиса» не передается от одного рынка к другому.

Последовательное падение рынков, по мнению Смита, могло быть спровоцировано распространением новостей о снижении котировок. Кроме того, так как некоторые рынки имеют сходную структуру капитала и базисные активы, они являются одинаково уязвимыми для кризиса. При этом снижение на одном из рынков является более сильным триггером падения других рынков, чем рост.

Если говорить нашим языком, то крыски, бегущие от одного рынка к другому, несут ему зараженных блошек. Но и это не главное. Сам страх, что крыски прибегут, заставляет прятать свои запасы в подвал. Вызывает биржевую панику и подхлестывает кризис.

Черная смерть, согласно нашей версии, была финансовым кризисом средневековья. При этом, кризисом не стимулированным экономическими причинами. Финансовая каста евреи к этому имела опосредованное отношение, поэтому в федеральных центрах кризис этот или эпидемия совершенно не отразились, а вот там, где шла игра на противостояние, он сделал свое дело. Кризис финансово-экономической системы средневековья был политическим. Он поддерживал слияние касты жрецов-брахманов с третьим сословием, с кастой кормильцев. В первую очередь с ее властной верхушкой, стремящейся тоже к своей доли во власти. Этот процесс мы и называем первым Преображением или первой Реформацией (потому как слово реформа и есть преображение). Преображением, переделкой, перестройкой власти. Именно с этого момента началась подспудная, незаметная, тихая подготовка к революции торговцев, которая и вылилась в конченом итоге Большой Реформацией. Это был путь к революции вайшья, к бунту торговцев и к развалу, краху империи евреев. Великой финансовой Империи, К разрыву золотой паутины, опутавшей все Ойкумену – территорию обитаемую людьми. После этого развала и парада суверенитетов началось создание новых государств, наций, и религий.

Еще одна немаловажная деталь. По хроникам и документам тех лет хорошо известно, что продвижение Черной смерти несло за собой еврейские погромы. На этом факте мы подробно останавливались в первой книге «Средневековая империя евреев». Здесь особо отметим причины вызывавшие гнев окружающих. Практически повсеместно сама эпидемия обошла стороной все эти гетто, жидовские слободы и еврейские улочки. Странным образом не тронула местячки и, как мы уже писали, Еврейское герцогство в Альпах. Историки, да и мы сами объясняли это изолированностью еврейских общин, строгим соблюдением кашрута (определенного режима питания), карантинными мерами и многим другим. Теперь мы можем добавить к этому следующее. Еврейские общины, компактные проживания членов финансовой касты ни коим образом не могли реагировать на всеобщий финансовый кризис по причине, что они структурно стояли над ним. Они являлись федеральной службой надзора и осуществления общего финансового контроля. Это как в настоящее время чиновники федерального уровня. Их экономическое благополучие не зависит от банковских или биржевых операций. Они находятся на стабильном государевом коше. Именно поэтому еврейские общины не подвергались влиянию кризиса. Кроме того, вспомним, что провиантские и товарные склады мобилизационных запасов находились тоже под их контролем. И обеспечение из закромов родины в первую очередь шло для государевых людей, то есть для них, а потом уже для общей массы. Такова в общих чертах была картина, предшествующая краху империи евреев. Или точнее картина, с которой начал развиваться крах финансовой и экономической империи, порожденный желанием третьего сословия, почувствовавшего свою силу в период первого Преображения, взять власть в свои руки. Желание это было осуществлено в период Большого Преображения, известного нам как Реформация, о чем мы подробно рассказали в книге «Крах империи евреев». Власть была перехвачена, при помощи всеобщего подъема духа сепаратизма и разгула экономического хаоса. Что за этим последовало, чем сменился порядок, хорошо и наглядно стало видно на вывесках лавочек и домах купцов.

Так что, в общем-то, очень похожие события иногда относятся к различным историческим этапам.

Разгром Ордена Тамплиеров Филиппом Красивым завершал первое Преображение и «революцию кшатриев». Зачищал орденские структуры от влияния воинов. «Революция пожирает своих детей». Он зафиксировал для нас время наибольшего подъема империи евреев.

Европейская Реформация или Большое Преображение открывало стадию «революции третьего сословия». Подводило черту под этапом краха империи евреев.

Деяния Алексея Михайловича по отрешению Никона и разгрому старообрядчества начали этап отрешения от власти жрецов и обозначили время подъема и выхода из глубокого кризиса.

А вот политические нововведения Петра Первого, упразднившего на Руси патриаршество и поставившего Священный Синод под управление светскому лицу, назначаемому Царем, обозначили новую стадию возрождения единой финансовой и экономической империи на руинах старой, но на новых принципах.

Этапы большого пути

Как мы неоднократно повторяли финансово-экономическая система – это система кровообращения внутри любой упорядоченной структуры, а уж, тем более, внутри государственной или общественной структуры. Взлет, крах и воссоздание империи евреев – это, по сути, история болезни данной кровеносной системы. Давайте проследим развитие этой болезни в динамике.

Этап первый. Дань, даны и поданные

Период развития государственного образования именуемого нами Империей начался с экспансии на соседние территории. Для осуществления экспансии из монолитного общества были выделены две профессиональные касты. Каста воинов, базирующаяся на первичных юношеских инициатических союзах, типа «волчьих союзов». То есть на первичных молодежных дружинах. Вторая каста – каста жрецов сформировалась из волхвов, шаманов и всех других учителей духовной мудрости. Обе касты были необходимы только в условиях экспансии и только за пределами метрополии. Для обеспечения самой экспансии, на плечи сообщества в метрополии легла ноша содержания этих каст. Именно с этого момента появляется понятие дань. Дань – отданные средства и ресурсы на поддержание экспансии.

Дань в метрополии изначально представляла собой натуральный и денежный побор, отданный в дар ушедшим из дома. Все для фронта – все для победы!

На Руси хорошо известна эта дань: Ордынский выход, церковная десятина и мыт.

Ордынский выход, по предположениям традиционных историков, равнялся десятой части дохода, то есть той же десятине. От него освобождалось духовенство. Он делился на денежно-товарную дань и забор в рабство мальчиков. Платился, с точки зрения тех же историков, покоренными русскими княжествами в Золотую Орду. Мы будем считать это воинским налогом и рекрутским набором мальчиков в воинские лагеря.

Мыт являлся в Древней Руси государственной пошлиной с торговли. Взимался при провозе товаров через заставы. Мыт и мытари упразднены Торговым уставом только в 1653 году.

В завершение наших упоминаний о финансовых операциях в стародавние времена напомним уложение Владимира Мономаха для ограничения «жидовских ростов на деньги». Была установлена наивысшая величина «рез» или процентов и другие ограничения для ростовщиков.

Ладно, в метрополии это так сказать дар, откуп, для того чтобы дружины раздвигали пределы государства. Она и платилась в основном добровольно.

А была еще дань с покоренных народов. Всяческие подушные, поземельные налоги. И все, кто платил эту дань, были подданными Империи. Ходили под данью.

Кто-то хочет сказать, что такие финансовые операции могут проводиться без налаженной системы сбора, доставки и распределения. Предположим, что какая-то власть решила заняться такой экономикой с бухты-барахты. Как вы себе представляете подушный и поземельный налог, без точного знания количества душ, и кто на какой земле сидит? Как вы представляете налог на имущество без учета этого имущества, и налог с продаж без контроля над продажей? Как вы представляете контроль над ростовщиками без регуляции ростовщичества? Как вы представляете вычисление ДЕСЯТИНЫ, без наличия учета и контроля? Кто этим будет заниматься? Как вы представляете сбор этой десятины и ее доставку в диких землях, где рыщут разбойники?

Даже в наш цивилизованный век проблема сбора налогов – проблема номер один в высокоразвитых странах, не говоря о других, и силы на это брошены не малые, Это при наличии-то тотальной слежки и электронного контроля над оборотом средств и товаров.

Значит, признаки наличия такой системы в колониальных окраинах Империи должны быть с первых лет ее зарождения.

Вот в истории экономики есть интересная тема «датские деньги», как бы определившие становление финансовых систем северных стран.

Общая история вопроса такова. «Само возникновение понятия налога было связано со скандинавскими вторжениями на территорию Англии в конце X века. В июле 991 г. на английском побережье высадилась крупная армия викингов, которая, разбив англосаксонские войска в битве при Малдоне, разорила Восточную Англию, Эссекс и Кент. Король Этельред II откупился от скандинавов ценой уплаты 10 000 фунтов серебром. Подобные платежи за прекращение набегов викингов имели место и ранее, однако именно в 991 году сбор средств для уплаты суммы впервые был организован по всей стране исходя из доходности земельных владений свободного населения Англии. На протяжении последующих двадцати пяти лет сбор выкупных денег приобрёл регулярный характер и превратился в экстраординарный поземельный налог». Так написано в истории Великобритании.

Однако аналогичные сборы для уплаты выкупа викингам существовали в X веке и в других областях Европы, подверженных «скандинавским набегам». Снорри Стурлусон и Римберт упоминают о дани, выплачиваемой шведским варягам населением Финляндии и Прибалтики. Короли Франции также периодически взимали средства для уплаты выкупа норманнам, разорявшим прибрежные области страны. Сбор этот носил название «датские деньги» Показательно, что после 1012 года «датские деньги» в Англии стали взиматься практически ежегодно и уже не направлялись исключительно на уплату выкупа. При Кнуде Великом и его сыновьях собранные средства расходовались на содержание армии, в том числе из наёмных норманнов, призванной охранять рубежи страны от новых атак викингов. Часть сумм шла на финансирование строительства и поддержания боеготовности флота. Значительные средства также распределялись между хускерлами, составлявшими элитные подразделения англосаксонской армии. Таким образом, сбор приобрёл характер военного налога и получил название херегельда (древнеангл. heregeld – военные деньги).

Отметим. Военный налог – херегельд собирался повсеместно по всей Европе норманнами, викингами, варягами, называемыми одним общим именем датчане, по которым и налог этот стал называться «датскими деньгами».

По оценкам историков, общая сумма «датских денег», взысканная только в Англии в англосаксонский период, составила около 60 миллионов пенсов. Я, правда, не знаю, как они это подсчитали и как конвертировали в пенсы. Но эти неподкупные викинги появляются везде.

Вот известный Харальд Суровый отправился на подвиги в далекие страны и провел там около десяти лет. Это тот самый Харальд Хардрада, который потом будет мужем Елизаветы Ярославны и зятем Ярослава Мудрого. Он поступил на службу в императорскую гвардию Византии, геройски сражался с арабами на Средиземном море. Важным этапом его службы явилась Палестина, которую он избавил от врагов христиан: «эта страна подчинилась Харальду без пожара и грабежа. Он дошел до Иордана и искупался в нем, как это в обычае у паломников. Он охранял Гроб Господа нашего и Святой Крест и другие святыни в Иорсалаланде (Иерусалиме). Дал для них там столько золота и серебра, что никто не знал счету в марках. Он установил мир по всей дороге к Иордану…». Это за сто лет до появления крестоносцев и штурма Иерусалима.

А теперь позволю себе обширную цитату «Народы севера, – говорит Гельмольд Нигель, поэт IX века и панегирист франкского короля Людовика Благочестивого, – носили прежде и до сих пор носят название данов или датчан. Их называют также нортманнами на франкском языке. Они живы, поворотливы и храбры до излишества, слава их проникла в отдаленнейшие страны. Живя близ моря, они ищут себе пищу на ломких судах; высокий рост, красота лица и благородство движений заставили заключить, что франкская нация происходит от них».

Итак, по разумению современника, датчане, нортманны, то есть северные люди и франки суть одно и тоже и зовутся еще данами. Наверно потому, что собирают дань. Вот, что он пишет про нравы франков. «Принадлежа к одному семейству, эти народы должны были иметь сходство. Выйдя из одной и той же страны, но в разные эпохи, они поселились – одни на север, другие на юг. Когда встретились на полях Галлии, желание походить на своих победителей напомнило франкам родственное происхождение с ними…. Если после высшего начальника оставалось несколько сыновей, то те из них, которые не имели никакого участка в поземельном наследстве, делались предводителями морских наездников и принимали название королей моря (seekongar). Их называли викингами (Wikingr), если они управляли станцией или морским постом при берегах».

Значит те датчане-даны, сборщики дани, которые управляют морскими станциями, называются викингами, а остальные королями моря. И являются они по сути изгоями, то есть теми сыновьями, которым не досталось наследства. Четвертыми и более. Вспомним. Старшему – мельницу, среднему – осла, младшему – кота, а остальным… в море. Вот вам и вездесущие викинги. Далее хронист пишет, что те викинги, что сидят на Неве зовутся варягами. Но это к нашей теме не относиться. Очень мне вот хочется узнать, а где же эти самые даны, датчане имели свои центральные базы? Ответ вроде лежит на поверхности. В Дании! А вот и нет. Не в Дании. Базы их были в Таллинне и Риге. То есть в тех местах, где потом появились Таллинн и Рига, как раз там, куда доставлялись знаменитые «датские деньги».

Обычно про историю Таллинна рассказывают так. В русских летописях известен он как Колывань. В Эстонии уточнят, город Калева – героя эстонского народного эпоса. Скандинавы называли этот город Линданисе. В 1219 захвачен датчанами, стал называться Ревал (Ревель) по местности Рявала (северо-западная часть Эстонии). Эстонцы не приняли нового наименования города и стали называть его Таллинн (от Taani linna – датский город).

Уточним. Эстонцы стали называть его Таллинн, потому что в город датчанами собирались налоги со всей округи. Согласно старинному преданию, именно в Таллинне гордые и свободолюбивые датчане обрели свой национальный флаг. Не в Дании. Это знаменательное событие произошло 15 июля 1219 года в ходе одного из жарких сражений. Датские войска были уже на грани поражения, когда небеса вдруг разверзлись, и прямо оттуда им под ноги спустился флаг. Воодушевленные этим знаком свыше, датчане одержали победу. После чего правление датского короля в Таллинне и Северной Эстонии продолжалось более 100 лет. Каждое лето в романтическом саду в центре города традиционно празднуется День датского флага Данеборга. А до сбора «датских денег» и обретения здесь датского флага, кстати, зеркального отражения флага тамплиеров или наоборот, кто ж разберет, город здесь уже был и назывался на славянском – Колывань.

А еще в Таллинне был создан орден Черноголовых, символом, которого являлся Черноголовый Маврикий. Черноголовый Маврикий соотносится с Черными Мадоннами тамплиеров, и этим показана связь между тамплиерами и Братством Черноголовых. С точки зрения сходства финансовых структур, они также родственны, поскольку оба ордена ставили своей целью развитие торговли. А, судя по флагам, орден был один, и черноголовые соотносятся с тамплиерами как филиал компании с другим филиалом такой же компании.

Дом такого же барства стоит и в Риге на месте бывшего хранилища «датских денег». На месте налоговой казны.

На фасаде Дома Черноголовых начертана фраза «Если меня разрушат, я восстану вновь». Власти поняли ее буквально, отстроив лежавшее в руинах здание, за что им низкий поклон. Однако в полном соответствии с принципами орденских или так называемых латентных структур у нее есть и иной подтекст: «Пока идеи правят миром, древнее знание бессмертно, оно восстанет из любой разрухи». Далее, Дом Черноголовых осеняют своим покровительством четыре самых знаменитых рыцаря Европы. На площади – маркграф Бретани Роланд, доблестный воин французского короля Карла Великого, близ входа в здание – святые Маврикий и Георгий. А фронтон увенчан барельефом короля Артура, служить которому считали за честь Черноголовые. В полном рыцарском облачении легендарного владыку Камелота можно увидеть в Музее зарубежного искусства, который сейчас в это доме.

Два перекрещенных ключа над решетчатыми вратами герба над входом. Вот он вновь двойной подтекст! В наши времена все знают, что это символ Папы Римского, украшающий его герб. На самом деле перекрещенные ключи – древнейшая эмблема двуликого бога Януса, Бафомета, которому известны тайны жизни и смерти, законы земли и неба. Законы службы двум господам.

Однако это уже история из второго этапа.

Отметим. Первый экономический этап. Этап сбора дани в основном осуществляемый воинами под руководством жрецов, подготовил второй этап.

Этап второй. Слуги двух господ. Золотая паутина со стальной нитью

В середине девятнадцатого века Бруно Гильдебранд разделил экономическое развитие общества на три фазы: Naturalwirtschaft, Geldwirtschaft и Kreditwirschaft – натуральное хозяйство, денежное хозяйство и кредитное хозяйство. В 1930 году Альфонс Допш в своей великой книге «Натуральное и денежное хозяйство в мировой истории» ввел эти термины и, во всяком случае, эту проблему в оборот медиевистов. Речь, стало быть, идет о том, чтобы оценить, когда деньги в экономике стали играть свою роль. Эта роль незначительна, когда мы имеем дело с натуральным хозяйством, где производство, потребление и обмен осуществлялись, за редким исключением, без вмешательства денег. И те «датские деньги» что собирались в виде дани были важны только как некий эквивалент простой в перевозке. Если, же деньги являлись главным в функционировании экономической жизни, тогда перед нами денежное хозяйство.

Как же обстоит с этим дело на втором этапе?

Напомним, вслед за Анри Пиренном и Марком Блоком о некоторых необходимых уточнениях. Прежде всего, меновая торговля играла весьма слабую роль в средневековых обменах. Под натуральным хозяйством на средневековом Западе следует понимать хозяйство, где все обмены были сведены до крайнего минимума. Натуральное хозяйство, следовательно, является почти синонимом замкнутого хозяйства. Сеньор и крестьянин удовлетворяли свои экономические потребности в рамках вотчины. Крестьянин главным образом в рамках своего двора: он питался за счет примыкающего к дому сада-огорода и той части урожая со своего держания, которая ему оставалась после уплаты сеньориальных поборов и церковной десятины. Одежду изготовляли дома женщины, имелся у семьи и основной инвентарь – ручная мельница, гончарный круг, верстак.

Денежное исчисление не было жестко связано с денежным платежом. Деньги были лишь отношением, «они служили мерой стоимости», были оценкой – apreciadura, как сказано в одном месте «Песни о Сиде» по поводу расчетов в товарах.

Впрочем, и природа металлической монеты сама долгое время оставалась архаичной. В самом деле, монета оценивалась по стоимости не как знак, но как товар. Она стоила не столько, какова была ее теоретическая стоимость, написанная на лицевой или оборотной стороне, но столько, какова была реальная стоимость содержащегося в ней драгоценного металла. Чтобы узнать это, ее взвешивали. Как сказал Марк Блок, «монета, которую надо положить на весы, очень похожа на слиток». Лишь в самом конце ХIII века французские легисты с трудом начали различать ее действительную стоимость (вес в золоте) и нарицательную, то есть ее трансформацию в денежный знак, инструмент обмена.

Однако на втором этапе увеличилось число монетных дворов Монетный ренессанс ХIII века особенно ослепил историков «возобновлением» чеканки золотых монет: genos и флорина в 1252 году., экю Людовика Святого, венецианского дуката в 1284 году. Но, сколь бы значительно ни было это событие, оно – ввиду малого количества монет в обращении – является скорее симптомом, нежели экономической реальностью. Реальность же состоит в том, что чеканили на этих монетных дворах в основном серебряный грош: в Венеции (1203 г.), Флоренции (около 1235 г.), во Франции (около 1265 г.), в Монпелье (1273 г.), во Фландрии (около 1275 г.), в Англии (1275 г.), в Чехии (1296 г.). Это инструмент расчета выплаты дани, налога, оброка, то есть федерального побора. И этот прогресс реален.

Об этой экономической эволюции косвенно осведомляет нас также отношение к монете и к деньгам вообще. Чеканка же золотой монеты была признаком власти. Короче, деньги на втором этапе стали символом политической и социальной мощи, притом в большей мере, нежели экономического могущества. Суверены чеканили золотые монеты, которые не имели экономического значения, но служили для демонстрации престижа. Сцены чеканки монет занимают изрядное место в иконографии: мы их видим в Сен-Мартен-де-Бошервиле, Сувеньи, Вормсе. Монеты и монетчики были причастны к сакральному и одновременно проклятому характеру кузнецов и вообще металлургов. Роберт Лопес назвал монетчиков «аристократией Раннего Средневековья». Аристократия – да, но скорее магическая, чем экономическая, на одном уровне с алхимиками. Подъем денежного хозяйства вызывал, напротив, не преклонение перед деньгами, а взрыв ненависти против денег. Святой Бернар Клервосский метал громы и молнии против проклятых денег.

Вырисовывается эволюция и в морали. Superbia, гордыня, по преимуществу грех первого этапа, грех экспансии, до этого рассматриваемая обычно как мать всех пороков, начинала уступать первенство avaritia, сребролюбию.

Осуждалась также и та группа, которая выиграла от экономической эволюции и, которую мы ради простоты будем называть торговцами (историки называют ее буржуазией), то есть высший слой нового городского общества. Ее и вновь созданную касту финансистов клеймили тогда писатели и художники, состоявшие на службе традиционных правящих каст. В церковных скульптурах показан, к отвращению и ужасу верующих, ростовщик, отягощенный мошной, которая влечет его в ад. Медленное замещение натурального хозяйства денежным достаточно продвинулось к концу ХIII в. для того, чтобы привести к важным социальным последствиям.

Развитие денежного хозяйства больше всего пошло на пользу третьему сословию в колониальных окраинах. Действительно, рост городов был связан с прогрессом денежной экономики, а ««возвышение торговца» представляло собой появление касты кормильцев в отрыве от метрополии, экономическая власть которого покоилась скорее на деньгах, чем на земле. Однако пока мелкие купцы являлись всего лишь уличными торговцами, во всем сходными с теми ростовщиками более близких к нам времен, о которых мы знаем, что они имели малое отношение к капитализму. Что же касается меньшинства крупного купечества или (что не одно и то же) городской элиты, то какова бы не была природа его доходов, экономического поведения и воздействия на экономические структуры, влияния в общество оно не имело.

Каста кормильцев в колониальных окраинах пока являлась маргиналами. В основном это были торговцы, выросшие из среды маркитантов при армии. Основным предметом их сделок служили дорогие, но малообъемные товары: пряности, роскошные ткани, шелка. Так же обстоит дело, хотя и в более слабой степени, с ганзейцами, но похоже, как это утверждал наряду с другими исследователями М. Лесников, что до середины ХIV века торговля зерном и даже лесом имела для ганзейцев второстепенное значение, тогда как воск и меха приносили им большие доходы.

Сама природа зачастую огромных прибылей от торговли предметами роскоши показывает, что эти операции совершались на «обочине» основной экономики. Об этом же говорит и структура торговых компаний: большинство купеческих ассоциаций, кроме прочных сообществ семейного типа, создавалось лишь для одной сделки, деловой поездки или на срок от 3 до 5 лет. Не было ни подлинной непрерывности в их предприятиях, ни долговременных инвестиций – если, конечно, не принимать в расчет долго сохранявшийся обычай растрачивать значительную, а иногда и основную часть своего состояния в посмертных дарениях.

Социальная иерархия в большей мере определялась другой, новой ценностью – трудом. Действительно, городские классы завоевывали себе место благодаря важности их экономической функции. Сеньориальному идеалу, основанному на эксплуатации крестьянского труда, они противопоставили систему ценностей, в основе которой лежал свой собственный труд, сделавший их могущественными. В городской среде новый водораздел изолировал категорию «людей ручного труда», ремесленников и пока что немногочисленных наемных рабочих. Был момент, когда интеллектуалы из университетских кругов пытались определить себя как работников умственного труда, занятых – рука об руку с другими ремесленниками – на «строительной площадке» города. Они поспешили связать понятие элиты с представлением о собственноручном труде. Но даже нищий поэт Рютбеф гордо воскликнул впоследствии: «Я не из тех, кто работает руками».

Как видим, второй этап экономического развития империи евреев характеризуется упорядочиванием всей финансово-экономической системы, ее жесткой централизацией и, вследствие этого, мощным всплеском всей экономической жизни. Для его осуществления необходимо было создание узко профессиональной касты, осуществлявшей функции учета, контроля и развития всей этой системы. Необходимы были паучки, плетущие золотую паутину. На этот же период приходится и восстание кшатриев, бунт воинов, отодвинувших жрецов от власти. В результате наступления определенного хаоса в государственной структуре и найденного компромисса между кастами жрецов и воинов, для обеспечения безопасности финансово-экономической системы и обслуживающего ее персонала – касты евреев, появляются уникальные структуры – военно-монашеские ордена. Воспитание членов данных орденов, впрочем, как и правящей элиты огромной Империи происходит на территории монастырского типа – Новом Израиле. Иерусалим в то время стал Академией управления, экономики и финансов федерального значения. И любой будущий король, герцог или Магистр, обязаны были пройти обучение в стенах этой Академии.

Итак, вновь созданная каста финансистов – евреев приступает к своим обязанностям повсеместно. Для более качественного и безопасного исполнения этих обязанностей на местах ее прикрывают военизированные структуры поддержки двойного подчинения. Военно-монашеские ордена. Слуги двух господ. С одной стороны слуги воинской касты, с другой – жреческой. Давайте рассмотрим экономическую особенность данного периода в связи с этой двойственностью подчинения. На самом деле вылившуюся в неподчинение никому, кроме высшей власти Империи в метрополии.

Финансово-экономическая система касты евреев не ставила перед собой задачу хозяйствования. Ее задачей был учет, и контроль функционирования хозяйственной деятельности Империи и внедрение новых методов экономической жизни. Подробно мы об этом писали в двух первых книгах. Сама же система хозяйствования в колониальных землях Империи распадалась на два сектора. Светская система хозяйствования и орденская система хозяйствования. Первая в свою очередь делилась на церковную, подчиненную касте жрецов, и систему подчиненную местному управляющему. Королю, герцогу, графу. Орденская система в основном обеспечивала автономное существование военизированных структур и выполнение федеральных программ, под приглядом ордена. В первую очередь ордена обеспечивали точный сбор дани, налогов, выполнение программ федерального значения, сбор пошлин и создание финансовой сети.