Текст книги "Банды Белокамня. История Чумных Крыс"

– За такую трёпку мне полагается выходной, – пожаловался Дрок.

– С тебя пиво! – обратился к Йошимо Брок. – Много пива!

– Это ещё почему? – удивился тот.

– А кто тебя отважно прикрыл, получив все тумаки, полагавшиеся на всех?

– Так вас никто не просил их собирать, – оправдывался воин. – Нужно быть расторопнее, тогда и побоев удалось бы избежать!

– В следующий раз – ты будешь нападать из засады, раз такой умный! – резюмирует Дрок. Или Брок? Постойте-ка! Что за ересь?!

– А ну-ка раскройте рты! – приказывает им Йошимо.

– Чего?! – удивляются хором амбалы.

– Делайте, что велено!

Хмыкнув и пожав плечами, братья распахивают свои пасти, косясь на воина, который решил устроить им осмотр ротовой полости. Тоже мне, стоматолог-самоучка!

– Беда-а! – тянет Йошимо, глядя по очереди в оба рта.

– Что такое? – спрашивает один из близнецов.

– Да, что стряслось?! – поддерживает его брат.

На лицах у обоих застыло недоумение и тревога.

– А стряслось то, что в драке этот нехороший ящер выбил нашему Броку тот же зуб, который отсутствует у Дрока. И теперь вы снова неотличимы друг от друга внешне, как и положено настоящим близнецам! – Йошимо вздыхает. – И как нам вас теперь опять различать?

– Кажи! – дёргает Дрок брата за рукав. Тот раскрывает рот, отчего брат начинает хохотать.

– Тебе смешно, – говорит Йошимо. – А нам теперь мучаться – отличать, где из вас кто. Ну не могла эта гнусная ящерица выбить тебе другой зуб из тех тридцати двух, что у тебя во рту?!

Вероятно, это судьба (или проклятие) всех двойняшек – полностью походить друг на друга во всех мелочах, даже таких, казалось бы, незначительных и досадных, как отсутствующий во рту зуб!

Кларисса не любила свою работу, но всегда выполняла её на совесть и качественно. Конечно, её можно было понять – кто в здравом уме захочет унижаться и попрошайничать, рискуя быть побитым конкурентами или обывателями, либо арестованным стражей? Какая девушка пойдёт на такое добровольно? В Дыре существовала целая армия профессиональных попрошаек, каждый из которых был друг для друга не только конкурентом, но и врагом. У кого-то из них была защита, кто-то работал самостоятельно, правда недолго. Обо всех нищих гильдией Теней и кланом Топора составлялись отчёты, чтобы собирать с них отчисления в казну группировки. Не хочешь платить – перо в бок и бултых в Полноводную с грузом на ногах. Поскольку абсолютно все попрошайки находились под крылом бандитов или городской стражи, поэтому убивать нищих не торопились, опасаясь возмездия со стороны кураторов. Но избивали, в случае неудовольствия, от души.

Клариссе повезло во всех аспектах – пока ещё её ни разу не били; кроме того, ей выделили отличный участок на рынке, а не в Дыре, где могла работать только она. Это порождало собой следующий плюс – довольно хороший доход. Она зарабатывала часто больше, чем поденщик или подмастерье в ремесленном квартале, даже после того, как уплачивала Крысам мзду, с которой шли отчисления Теням. Это говорило о том, что жалость, зачастую, являлось более ходовым товаром, нежели изделия какого-нибудь ремесленника – плотника, гончара или ткача.

Распределение попрошаек по районам было также жизненно необходимо, чтобы они не сталкивались между собой, устраивая поножовщину, а также, чтобы не собирать критическую массу нищих в одном месте. Иначе это бы привело, нет, не к образованию огромной волны жалости и сочувствия к ним со стороны обывателей, а к раздражению и ненависти.

Нищенкой были довольны все – и Крысы, и Тени. Поэтому её опасались трогать конкуренты и собратья по ремеслу, лишь завистливо провожая товарку взглядами.

Добраться до рынка человеку, одетому словно распоследний оборванец, никто не помешает – что с такого взять?

Вскоре Кларисса заняла своё место у фонтана посреди рынка, приняв самый скорбный вид, на который была способна, выставив перед собой тарелку для пожертвований. Сегодня она работала под видом нищей старухи, чему способствовали её седые волосы, выставленные напоказ, а также немного умелого грима плюс грязи, призванной скрыть истинный возраст. Пока поблизости не было стражников, девушка сидела спокойно, размышляя о произошедшем вчерашней ночью. При этом лицо её было полно боли, страданий и стыда, что было необходимо для работы, а не как отражение её глубоких дум. Если косишь под инвалида, то полезно порой пустить слюну или сопли, но во всём нужно знать меру, иначе чувство отвращения начнёт превалировать над жалостью, а значит, прибыли не видать, как собственных ушей.

– Что на меня вчера нашло? – гадала Кларисса, кивнув человеку в знак благодарности, за брошенное в миску подаяние. – Ну-ка, что тут у нас?

Девушка быстро скосила глаза вниз, обнаружив в посудине пару медяков. Начало положено. Что ж, довольно неплохо, учитывая, что она только начала свою работу. Главное – не накапливать в миске большого количества монет, периодически пряча их в одежду. Иначе тоже рискуешь перестать вызывать в проходящих жалость, которая может перерасти в зависть.

Вообще показательна история одного нищего, известного в Дыре как Костыль, который всегда притворялся хромым или одноногим. Его костыль был не только рабочим атрибутом, подчёркивающим облик попрошайки, но и оружием, которое могло послужить в случае необходимости неплохой дубиной, которой он владел в совершенстве. Его вотчиной ворами было определено пара кварталов в Ремесленном районе. Поскольку попрошайка замечтался на работе, не успев вовремя убрать из своей миски с подаянием все монеты, то возвращавшиеся с работы поденщики и подмастерья удивились, приблизительно прикинув доход калеки. Получалось, что дюжина здоровых работящих мужиков по доходности приближались к нищему оборванцу. Прикинув, что к чему, работяги решили подкараулить Костыля при возвращении домой. Затащив того в подворотню, озлобленные люди совершили целых два чуда. Первое – избивая попрошайку, они вернули ему ногу и возможность ходить! Второе – при каждой затрещине и ударе из Костыля сыпались монеты из разных мест, словно голуби, карты, цветы, платки и прочая чепуха из выступающего на сцене фокусника. Поток денег казался неисчерпаемым, иссякнув только через продолжительное время избиений. Собранных пожертвований оказалось так много, что большая часть грабителей срочно была вынуждена переквалифицироваться из обычных работяг в профессиональные грабители, выбивая из попрошаек их заработки. Вспыхнувшая за этим война банд, не поделившими между собой нищих, стала примечательна тем, что улицы Дыры и Ремесленного района заполонили трупы. Зато попрошаек в этих и других районах заметно поубавилось до тех пор, пока новоявленная банда не канула в Полноводной и других менее живописных местах.

Вот такая она – работа профессионального нищего. Опасная и жестокая. Так что пожалейте тех, кто зарабатывает себе (и своим патронам) таким тяжёлым способом на пропитание. Весьма нескромное, правда, но это уже тема для другой истории.

Пару раз Клариссе прохожие жертвовали не деньги, а, например, кусок хлеба, колбасы или фрукт, которые девушка также с благодарностью принимала. То, что она не ела сразу, она прятала в своих одеждах, чтобы отнести потом домой. Именно поэтому ей удавалось копить деньги, поскольку часть еды ей обходилась даром.

Когда мимо неё проследовал отряд стражников, Кларисса шустро спрятала миску под подол, изображая уставшую пожилую женщину, присевшую отдохнуть в прохладе журчащего фонтана. Не хватало ещё и с этими нахлебниками делиться! Подозрительно покосившись в её сторону, служивые проходят мимо. «Идите, идите, обормоты!» – смотрит им во след девушка, доставая миску для пожертвований уже без монет и водружая её обратно. Как-то стража поймала её знакомую за работой. Так мало того, что эти кровососы конфисковали всю выручку, так ещё и упрятали несчастную за решётку. Суд приговорил бедняжку к дню у позорного столба, а это испытание не каждый вынесет!

– Интересно, как там Йошимо? – вздохнула Кларисса, глядя на проходящую мимо богато одетую парочку. Удивительно, что те ходят вдвоём без прислуги. А кто же понесёт покупки или самих господ, если те устанут? Обычно богатеи передвигаются верхом, либо в каретах или паланкинах, свысока поглядывая на происходящее вокруг. На худой конец нанимали рикшу – человека с лёгкой ездовой коляской, которых на рынке было полно. Хозяева жизни, мать их! Конечно, Кларисса завидовала. Она сама хотела ездить верхом, а ещё лучше – чтобы её носили или возили слуги. Но честным трудом заработать на такое великолепие практически невозможно. Любое сокровище добывается тем, что скрывается в самом слове – кровью. Неважно чьей – своей или чужой. В прямом или переносном смысле. Или, как любят говорить поденщики – от работы не будешь богатый, а только горбатый.

Рядом с Клариссой прошли два гнома, разговаривающие об оружии. Конечно, что ни монетки они не дали. Гномы славятся своей скупостью и любовью к дракам и оружию. Ну, ещё бороды. Это тоже немаловажная часть жизни любого представителя подгорного народа. Если кто-то из соплеменников отличался трусостью в бою, либо преступлением – такому начисто сбривали бороду в знак позора. Интересно, а дамы у гномов тоже носят бороды?

В миску упала серебряный империал – какой-то толстый купец расщедрился. Спасибо тебе, добрый человек! Для богача империал (неважно какого достоинства) – это пшик. Для многих обитателей Дыры – возможность прожить день или больше.

Как же печёт солнце! Отвлекшись на пару минут, девушка осторожно прикладывает к лицу и голове мокрый платок, стараясь не смазать грим. Хорошо, что от фонтана веет прохладой! Вот к источнику подходит пара молоденьких девушек с кувшинами – чьи-то служанки или официантки из близ расположенной таверны. Со смехом и разговорами они наполняют свои сосуды и спешат обратно. «Хорошо же им! Какие они молодые и красивые! Не то, что я!» – сожалеет Кларисса, глядя на своё отражение в воде. Природа действительно отдохнула на ней, не наградив ничем, что могло бы нравиться мужчинам. А сейчас на девушке ещё вдобавок и грим, который старит её ещё сильнее. Нет, мужчины конечно, бывает, приставали к ней, но лишь только затем, чтобы удовлетворить свой сиюминутный порыв похоти и упорхнуть дальше. Кларисса видела это в их глазах и словах, поэтому не подпускала их к себе. Но Йошимо…

Интересно, как долго продлятся их отношения? Прошлый «рекорд» Клариссы – всего лишь две недели. Никому не нравится терпеть возле себя некрасивую седую девицу, которая не умеет работать. Только попрошайничать и сносно управляться с ножом. Как позже узнала девушка, её ухажёр проспорил своим товарищам, которого обязали встречаться с ней в качестве наказания указанный срок. «Отношения со мной – как наказание!» – горько усмехнулась девушка, отгоняя прочь неприятные воспоминания. Поэтому она справедливо переживала за то, что история с воином повторится в том же ключе, чем обычно заканчивались все её короткие интрижки.

Во всех бандах стараются держать красавиц, поскольку это ублажает взоры товарищей и отвлекает жертв. Также женщин брали в долю, если те были ловкими ворами или обладали способностями к магии. Ничего из этого Кларисса не умела. Как воинов девушек брали редко, поскольку мужчины были сильнее и лучше управлялись с тяжёлым оружием. Кроме того, удел воителей – шрамы, синяки, выбитые зубы и сломанные носы. Женщин это, в отличие от мужчин, не украшает. Крысы были одной из немногочисленных банд, которые держали при себе такую некрасивую и бестолковую девушку, как Кларисса. Почему? Загадка. Не из-за того, что она была отличной попрошайкой – нет. Под патронатом у Крыс было не менее десятка профессиональных побирушек, ежедневно приносивших стабильный мелкий доход в виде налога. Несколько серебряных империалов стабильно ежедневно падало в общак банды от них. Кларисса приносила больший, по сравнению с ними, доход, но всё равно не существенный для того, чтобы получить такую завидную должность.

Какая-то девушка наклоняется, чтобы положить рядом с миской яблоко и кусок хлеба. Кивнув в знак благодарности, Кларисса убирает подношение под одежду, чтобы солнце не иссушило продукты раньше времени.

Вскоре жара становится совсем невыносимой, отчего девушке приходится ненадолго уйти с площади в тень, чтобы не получить теплового удара. Рядом с фонтаном укрыться негде, что не позволяет ей нормально работать. Зонтик вызовет у людей лишние подозрения, поскольку просящий должен вызывать максимальное сострадание, а не просить подаяние с комфортом. Чёртово солнце!

– Поработаю ещё немного и пойду в лавку! – решила Кларисса, обмахиваясь платком. Она всерьёз решила заняться идеей Феникса – поработать под видом ведьмы. Для этого нужно было прикупить чёрной или другой тёмной ткани, поскольку облик представительниц этого рода занятий прочно ассоциировался с одеждами определённого фасона у всех обывателей городов.

В миску для подаяний упал очередной медяк от какого-то разнорабочего. «Спасибо тебе, мил человек!» – благодарит Кларисса надтреснутым сухим голосом, не выходя из образа. «Именно благодаря таким как ты, и складывается большая часть моих доходов!» – продолжает мысленно она. Заработать по– настоящему может лишь тот, кто не чурается копить деньги, неважно насколько бы малы они не были.

Вскоре миску снова приходится прятать под одеянием, поскольку мимо снова проходит отряд стражи. Но на этот раз им нет никакого дела до Клариссы, поскольку они ведут добычу – забитого половинчика с разбитым в кровь лицом и порванным плащом. Вор, не иначе. Из половинчиков получаются отличные карманники и взломщики, благодаря своей скрытности и малому росту. Но даже они, не смотря на свою ловкость и бесшумность, попадаются страже. Похоже, что тюрьма вскоре пополнится новым узником, которому на следующей неделе отрубят руку.

Попадать за решётку в Белокамне, это всё равно, что бросится с утёса в бушующее море. Если не разобьёшься при падении, то можешь погибнуть от того, что вода размажет тебя по скале впоследствии. Либо утонуть. Либо умереть в пасти подводного хищника, которые во множестве обитают в данных широтах. И есть лишь небольшой шанс, что ты сможешь выбраться на берег, находящийся далеко отсюда целым и невредимым, если повезёт не нарваться на пиратов и других хищников.

Тюрьма левобережного Белокамня в районе Правосудия в народе называлась Склепом, поскольку условия содержания в ней походили на одноимённые заведения для погребения мертвецов. Об этом сообщил Родерик четвёртый – правитель одного из государств Запада, который лично отбывал тут свой срок после своего пленения во время Войны Сторон. Название прижилось и закрепилось, в отличие от пленного короля, обезглавленного по приказу самого Вигора Мудрого.

Если кого угораздило попасть в Склеп, то его ожидала разнообразная судьба. Если приятели и родственники несчастного успевали собрать достаточную мзду до суда, а сам осуждённый не имел за собой особо тяжких грехов, то стражники могли отпустить его восвояси. Если преступление было тяжким или выкупа собрать не удавалось, то тогда преступника ждал суд, не отличавшийся особым милосердием. Исправительные работы или штраф – самый лучший вариант после оправдания (а таковые бывали прискорбно редки). Более плачевные результаты – отправка на арену на принудительный бой, продажа в рабство, клеймение, и, самое страшное – физическое наказание (арсенал пыток и казней прилагается). Склеп не был рассчитан для длительного заключения провинившихся, поскольку кормить их бесплатно никто не собирался. Если пойман первый раз, то может повезти отделаться лёгким испугом, особенно если судья будет в хорошем расположении духа. Если же нет – да смилуется над Вами Создатель.

Левобережный «Склеп» выгодно отличался от второй тюрьмы («Яма») на другой стороне Полноводной тем, что условия содержания тут были немного получше, и у вас было больше шансов дожить до суда, поскольку пленных тут не продавали направо и налево, а стражники были более дисциплинированы, особо не истязая задержанных. Нарушители, которых ловили в богатых районах, а также которые были важны для общества или попросту знатны и богаты, попадали сюда, всех же остальных (из Дыры, Ремесленного района или квартала иноземцев, а также тех, кого пленили за пределами крепостных стен) тащили в Яму. Вторую тюрьму прозвали «Ямой» потому, поскольку большая часть камер была ниже уровня земли, представляя собой самую настоящую западню – выбраться оттуда можно было только по приставной лестнице, когда открыта запирающаяся потолочная решётка. Скудную еду в камеры спускали на верёвке, как и забирали помойное ведро.

Почему выжить в Яме было тяжелее, нежели чем в Склепе? Потому что тюрьма часто посещалась различными подозрительными личностями, которые желали анонимно приобрести себе рабов для противозаконных нужд, окончательно свести счёты с арестованными оппонентами, либо с целью выкупа из плена (последнее случалось нередко, поскольку до Суда лучше дело было не доводить). Охранники зачастую продавали заключённых практически в день пленения (что позволяло им есть хлеб не только с маслом, но и вкушать другие деликатесы), отчего текучка была огромной. Редко кто сидел за решёткой больше пары месяцев, дождавшись свидания с Дознавателем.

Дознаватель – это специально обученный пыточных дел мастер, способный изощрёнными пытками заставить сознаться в чём угодно даже каменного голема или разложившуюся нежить, которые не чувствуют боли. В том случае, когда правоохранители были сильно заинтересованы в правде, за дело брался сам Старший Дознаватель. При одном лишь его упоминании любое живое существо впадало в неистовую панику, молоко сворачивалось, свет сам собой гас или зажигался, затянувшиеся роды сразу же разрешались, а улицы стремительно пустели. Почему? Да потому что на данный момент эту почётную должность занимал один из дьяволов преисподней, который был практически неуязвим, мог прочитать мысли любого существа, с большой долей вероятности лишив страдальца разума. Не брезговал он и пытками, коих знал неисчислимое множество, получая от страданий жертв удовольствие. Кроме того, Старший Дознаватель (с разрешения властей) питался телами и душами тех, кто умирал в его присутствии. Скрыть правду от него было невозможно – в случае необходимости дьявол оживлял труп нужного свидетеля, узнавая интересующую власти информацию от него, либо от его призванного духа.

Суд от избытка гуманности также не страдал. Самым лёгким наказанием было принудительные работы или физическое наказание, типа позорного столба или плетей. К ним прибегали в случае лёгких правонарушений. Потом шли более изощрённые наказания – клеймение, необратимое увечье, типа отрубленной руки, ссылка на рудники, продажа в рабство или смертная казнь. Тут арсенал был настолько богат, что становилось понятно, что данные виды наказаний принимались судом намного чаще.

Учитывая тот факт, что на лбу пойманного половинчика уже виднелось клеймо, которое частично было скрыто кудрявыми волосами, премьера залёта в Склеп или Яму у него уже когда-то состоялась, поэтому велики шансы арены, рабства или отсечения руки. Никому не пожелаешь! Но посмотреть на эти зверства любили все – от мала до велика. Всех скопившихся преступников обычно наказывали скопом, устраивая кровавое зрелище на площади правосудия для всех желающих, отбоя от которых не было. Делали это обычно вечером в выходные дни, как и гладиаторские бои.

Кроме удовлетворения потребности в жестокости и жажды крови, люди шли на площадь Правосудия и из любопытства, так как каждый раз не обходилось без вмешательства или эксцессов. Пару раз разбойники пытались отбить своих товарищей прямо во время казни. Получалось у них это с переменным успехом, отчего число казнимых могло сразу возрасти. Иногда смертнику везло и вмешивался его величество случай – если палач не попадал мечом или топором по конечности или шее, если рвалась верёвка виселицы, либо заклинивало механизм или ломалось необходимое для ритуала устройство, не занимался огонь на кострище – в любом из этих случаев опешившего преступника велели выпустить на арену для боя или продать в рабство, мотивируя это тем, что Богам неугодна смерть данного существа. Во всяком случае – пока. Один раз за молодого красивого парня (видный вор и убийца в Белокамне, один из помощников самого Шёпота) вступилась невинная девица, пожелав выйти за него замуж. Древняя традиция разрешала таким образом отменить казнь, но девушка должна быть готова пройти осмотр, доказывающий её невинность, а также моментальное открытое венчание в церкви. Интересно, тогда девушка решилась на это сама, либо её подтолкнула к этому желание угодить Теням? Возможно, ей за это прилично заплатили или заставили сделать это насильно, но с тех пор пара находится под пристальным надзором стражи, что стало причиной завершения криминальной карьеры новоиспечённым мужем.

Очередное звякание в миске – ещё пара медяков. А народ то потянулся! Видимо жара гонит их к фонтану в надежде бесплатно освежиться. Так что пока рановато уходить. «Будем работать дальше!» – решает Кларисса.

Стражи, тем временем, уводят половинчика прочь. В глазах вора стоит вселенская грусть, в то время как служивые радостно обсуждают поимку и задержание нарушителя. Возможно, что за это им полагается какая-то премия или другое поощрение. Но расслабляться оказалось рано – когда процессия минует фонтан, то пленный неожиданно вырывается из рук конвоиров, бросившись прочь, стараясь скрыться в толпе. Бежать ему мешают связанные за спиной руки, а вскоре и арбалетная стрела, угодившая беглецу прямо в ногу. Один из стражников был всё это время начеку, держа арбалет наготове, видимо опасаясь подобного трюка или возможной атаки дружков преступника. Вор падает наземь, толпа испуганно пятиться, не желая оказаться у стражников на пути.

«Ну, он, хотя бы, попытался!» – подумала девушка, глядя на то, как стражники настигают раненого полурослика, от души пиная его ногами за попытку бегства. Когда на тебе клеймо – милости от суда ждать не приходится, вероятность возможности выкупа сводится к нулю. Теперь и подавно – за попытку бегства наверняка наказание будет максимальным. Отрубят обе руки, и прощай – воровство!

Нет, конечно, в современном Белокамне можно изготовить себе у ремесленников протезы или купить уже готовые. Или даже заказать у гномов их известные по всему Югу механические протезы, способные совершать движения в пальцах и запястьях, что будет стоить значительно дороже. Если денег совсем куры не клюют, то можно обратиться к некромантам – вам приживят новые руки от донора, который, скорее всего после такой процедуры умрёт от болевого шока. И, наконец, если уж вы сказочный богач, то можно обратиться к чернокнижнику – он переселит ваше сознание в здоровое тело реципиента, безвозвратно уничтожив его личность, либо переместив на ваше место в ваше покалеченное тело.

Только есть одно «но» – с личностями, украшенными клеймом преступника, официально запрещено торговать подобными услугами, приравнивая это к соучастию в преступлениях. Поэтому желающих помочь таким калекам обычно не находится.

Толпа глазеет на то, как у раненого половинчика извлекают стрелу из голени, предварительно сломав торчащий наружу наконечник. Жертва вопит от боли, закатывая глаза – да уж, это вам не пинок по рёбрам, тут понеприятнее будет. Когда незадачливому вору начинают перевязывать рану, в миску Клариссы падает очередная мелочь. Поблагодарив подающего, она начинает собираться – наступает время обеда. Девушка отходит от фонтана в сторону – есть на глазах у своих клиентов не дело. Быстро свернув в небольшой тупичок, Кларисса пересчитывает свой доход – выходит на несколько серебряных монет. Пока она ест пожертвованные ей сегодня яблоко с хлебом, раздумывая над тем, стоит-ли продолжать работать под этой жарой, либо лучше вернуться домой, на рыночной площади начинается какая-то суета.

– Что там опять? – вздыхает девушка, выглядывая из своего укрытия.

О, а там есть на что посмотреть! Возле фонтана обнаруживается большой белёсый слизень размером с доброго жеребца, который выбрался из городской канализации на свет. Вообще, левобережный и островной Белокамень имеют развитую систему коллекторов, в которую сливают весь мусор и нечистоты, что является оптимальной средой обитания для различного рода слизи, пауков и прочей нечисти. Обычно она не спешит выбираться наружу, поскольку не переносит людского шума, солнца и яркого света, кроме того, все лазы обычно надёжно запечатываются. Раз в неделю ассенизаторы (в виде отряда стражи, рабочих и магов) совершают обходы всех туннелей, выжигая всех укрывающихся там монстров (а также беглых преступников, разбойников, культистов, контрабандистов и всех прочих). Но не проходит и месяца, чтобы кто-то из канализационных обитателей не выбрался наружу, выломав люк или выйдя в безалаберно незакрытый проход, устроив на улицах переполох (а иногда – и самую настоящую резню).

Тут уж приходится выбирать – или мириться с коллекторами и паразитирующими в ней формами жизни, либо увязнуть по колени в дерьме, что иногда случается в менее чистой Дыре.

Именно этот конкретный экземпляр оказался довольно шустрым и большим. Правильно оценив, что в фонтане ему будет прохладнее, нежели на раскалённой мостовой, слизень довольно быстро преодолел расстояние от выбитого наружу канализационного люка до воды, по пути распугав всех обывателей. Пару раз плюнув в драпающих жителей и гостей Белокамня ядом, существо погрузило свою тушу в бассейн фонтана, вызвав там небольшой шторм. Сочащаяся с его боков слизь смешалась с водой, безвозвратно отравив её. На пути следования монстра, отмеченной на мостовой влажными следами, остаётся лежать труп одного из крестьян, которому плевком разъело половину черепа.

– А я-то думала, что это у нас в Дыре опасно! – бормочет себе под нос Кларисса, издалека наблюдая за происходящим.

Стражники, так и не успевшие увести вора-половинчика, теперь взяли свои алебарды и мечи наизготовку, в то время как арбалетчик спешно перезаряжал своё оружие. Одна стрела уже торчала у слизня откуда-то сзади в районе студенистой филейной части, что твари весьма не нравилось. Она извивалась, барахтаясь в воде, стараясь извернуться так, чтобы стрела выпала наружу. Попутно тварюга не забывала плевать в стражу, отчего те шарахались в разные стороны. Дело в том, что все физиологические жидкости этого монстра чрезвычайно ядовиты, напоминая своим составом и действием кислоту. Если слюна или кровь слизня попадёт на одежду или броню, то дыра в ней образуется моментально, доходя до плоти и устремляясь дальше вглубь.

Наконец арбалетчику удаётся вновь спешно зарядить своё оружие, и он нажимает на спуск – на этот раз мимо. Монстр удачно изгибается, отчего стрела пролетает мимо, со звоном угодив в одну из чаш фонтана. Ответный плевок также не достигает цели – стражник успевает пригнуться, отчего слюна пролетает над ним, угодив улепётывающему незадачливому вору-половинчику прямо промеж лопаток. Оставшись без присмотра, он, благодаря за предоставленный шанс всех мыслимых и немыслимых Богов, бросился прочь. Но у небожителей весьма своенравное чувство юмора, иначе сейчас бы половинчик не стал бы с воплем, полным муки и боли от жжения в спине, падать на землю. Начав кататься по ней, пытаясь размазать кислоту со своей одежды по земле, вор теперь уже проклинал всё и всех на свете, зарекаясь ещё раз пытаться убегать и вести криминальную жизнь.

Пока слизень не успел накопить новой слюны для плевка, к нему подскакивает двое стражников, начав рубить тварь своими длинными алебардами. Лезвия вонзаются в тушу утробно мычащего и пищащего монстра, кромсая его на части. Прежде, чем им удаётся убить слизня, их алебарды с шипением разъедаются кислотой, ломаясь на части. Но стражники народ находчивый и смелый – оба, не сговариваясь, втыкают изъеденные древки оружия в тело монстра наподобие копий, после чего выхватывают кинжалы из ножен. Подошедший арбалетчик ставит точку в этом неожиданном побоище, пустив стрелу в то место, где у монстра полагалось быть голове.

Вскоре зеваки начинают обступать место происшествия, с интересом разглядывая труп изрубленного слизня и крестьянина, который не успел убежать от плевка твари. К фонтану также спешат другие стражники, торопясь на выручку своим товарищам. Однако помощь уже не требуется – монстр мёртв, крестьянин тоже.

Взглянув на хромающего прочь половинчика с изъеденной кислотой спиной, офицер рявкает ему вдогонку, веля остановиться. Вздрогнув, вор замирает на месте. «Второго избиения или стрелы я не переживу!» – со стоном думает он, мучимый желанием почесать свою горящую спину. Стражники быстро уводят половинчика прочь, оставив у фонтанов небольшой наряд, отгонявший всех любопытных прочь. Нечего из фонтана бесплатный яд таскать или калечиться об останки твари.

– Значит, сегодня тут делать больше нечего! – вздыхает Кларисса, собираясь уходить домой.

Как утверждает народная молва, арестованному неудачливому вору-половинчику всё же удалось сбежать из тюрьмы. Брошенный в камеру рецидивист прислонился израненной спиной к прохладной решётке, перекрывающей вход, чтобы хоть немного утихомирить адскую боль в спине. Остатки кислоты на краях его чудовищной раны частично разъели не только кожу и мышцы, но и один из прутьев. Его удалось отогнуть и ползком выбраться наружу, миновав парочку занятых своими делами стражников и спешащего к камере по душу новоприбывшего раненого постояльца лекаря. Если всё это устроили Боги для испытания или помощи вору, то воистину их юмор был специфическим, перенасыщенный иронией и сарказмом. Кто-то, правда, утверждает, что мучения беглеца на этом не закончились, так как лекарь поднял тревогу, и беглеца нашла всполошившаяся стража по кровавым следам и схватила повторно в «чёрт-знает-какой-раз». Так это или нет, сказать точно нельзя, но мастеровой божится, что самолично менял решётку в одной из камер, где прут был разъеден кислотой и отогнут вверх.

Когда Йошимо с близнецами вернулись в «Могучую отрыжку», то их взору предстала странная картина – посетителей, не смотря на выходной день и жару, внутри не было. Ворчуна за стойкой также не видно, хотя тот практически никогда никуда не отлучается, застывая без работы на месте, словно жертва осмотра василиска. Ну, или, в случае вынужденного отсутствия, оставляет на своём месте кого-нибудь из прислуги.

Единственное место, где были заметны признаки жизни, был угловой стол, принадлежащий Крысам. Там Арина склонилась с каким-то мужчиной над макетом какой-то местности. Судя по всему, Арине плохо – она бледна, взор её испуган, а по её вискам струится пот. Рядом застыл опасного вида одноглазый громила, при виде вошедших положивший ладонь правой руки на рукоятку своего двуручного меча.