Текст книги "За последним порогом. Нижний мир"

– О чём ты так глубоко задумался, Кен? – поинтересовалась Гана.

– О чём я думаю? – посмотрел я на неё. – Я, кажется, понял, для чего, но пока не могу понять, с какой целью.

Драгана вопросительно подняла бровь, а Алина посмотрела на меня с любопытством и улыбнулась.

– Вот это наше путешествие. Я поначалу и в самом деле поверил, что нам нужно было уехать, путая следы, но вскоре мне стало ясно, что никакой необходимости в этом не было. Потом я решил, что вы просто захотели развлечься, но поездка в товарном вагоне – это очень сомнительное развлечение. Развлекаться-то вы, конечно, развлекались при каждой возможности, но вряд ли это было главной целью.

– И какой же вывод ты сделал? – с интересом спросила Гана.

– Я думаю, вы затеяли это из-за нас. Если хочешь понять, что человек из себя представляет на самом деле, вырви его из привычной обстановки, добавь стресса и просто наблюдай. Когда все отработанные шаблоны поведения оказываются неприменимыми, тогда и проявляется истинная суть человека. Вот для этого вы и организовали нам непрерывную цепь каких-то совершенно диких ситуаций. Такая версия всё объясняет, я только одного лишь понять не могу – зачем вам нужно знать, что мы из себя представляем? Мы не настолько значимы, чтобы на что-то влиять. Во всяком случае, влиять на что-то вашего масштаба.

– Ну, положим, ты сильно преуменьшаешь собственную значимость, – улыбнулась Гана.

– Ответь ему, Гана, – сказала Алина. – Он всё равно сам додумается. Я же тебе сразу сказала, что он всё поймёт.

– Да, Лина, – согласилась Гана, – я тоже думаю, что нет смысла секретничать, раз он сам многое понял. В общем, ты прав, Кеннер, нам хотелось на вас посмотреть, и надо сказать, что вы вели себя очень достойно. Хотя должна отметить, что для нас не совсем понятным выглядит твоё хладнокровие в любой критической ситуации. Такое владение собой всё же довольно необычно, особенно в твоём возрасте.

А я и сам этому удивляюсь. В прошлой жизни я был обычным человеком, никаким не диверсантом-спецназовцем, и нервы у меня были самые обычные. Скорее даже наоборот, я был типичным кабинетным работником, слабо приспособленным для стрессовых ситуаций и быстрых решений. Я довольно долго считал, что на меня повлиял сияющий коридор, но возможно, у меня сейчас просто такой организм, не выбрасывающий в кровь дозу адреналина по любому пустячному поводу. В пользу этой версии говорит и то, что я совсем не бесчувственный – я очень люблю жену и мать, да и вообще, насколько я могу судить, чувства у меня на уровне нормального человека. Просто нет вот такого вскипания эмоций по поводу и без.

– А хладнокровие Лены вас не удивляет? – спросил я. – Она тоже не истеричка, знаете ли.

– Она просто абсолютно в тебя верит, – объяснила Алина. – И на критические ситуации вообще не обращает внимания.

– А зачем мне волноваться? – хмыкнула Ленка. – Кеннер решит любую проблему, и всё сделает как надо. А я ему помогу всем, чем могу.

Даже не знаю, льстит мне такая вера или пугает. Пожалуй, и то, и то.

– Гана, ты сейчас просто подтвердила, что моя догадка верна, – со вздохом сказал я. – Но я и без этого подтверждения знал, что она правильная. Мне гораздо интереснее услышать ответ на вопрос «с какой целью?».

– Мы проверяем всех перспективных студентов, у кого есть шанс когда-нибудь возвыситься, – ответила Гана. – Правда, проверяем совсем не таким образом, обычно это происходит незаметно и очень, очень долго. С вами просто была удобная возможность посмотреть на вас в реальных ситуациях, раз мы уж поехали вместе. Ну и весело было, разве нет?

– Очень весело, – поморщившись, подтвердил я. – Ну а если бы вы признали нас неподходящими?

– Тогда ваше развитие ограничилось бы четвёртым-пятым рангом. Нам не нужны в Высших психопаты и прочие подобные личности. Это касается не только вас, мы очень внимательно присматриваемся ко всем студентам с завышенными показателями основы.

– Погоди-ка, – вдруг осенило меня. – Ясенева в самом начале говорила нам, что студенты с нашей основой никогда не становятся Старшими. Стало быть, это те, кого искусственно ограничили?

– Ну, Ясенева это объяснила в своём стиле, вроде и точно, но как-то не совсем, – хмыкнула Гана. – Если студент с такой основой идёт на прикладной факультет, он обычно достигает там больших высот, и, как правило, становится Старшим. Потому-то им всегда и предлагают перевод. Но для боевиков с такой основой есть только три пути: они либо становятся Высшими, либо их рост ограничивают, либо они гибнут в процессе учёбы. Кстати, в процессе учёбы только они и гибнут, у студентов с нормальной основой риска погибнуть почти нет. Так что будьте осторожны.

– Но мы-то проверку прошли? – уточнил я.

– Не знаю, – пожала плечами Гана. – Наши с Линой голоса имеют вес, но кто-то может пожелать присмотреться к вам сам. У Высших свободное сообщество, никакой иерархии нет. Тогда будет обсуждение. Но я уверена, что у вас всё будет хорошо, иначе я бы вам всё это не рассказывала.

– Да ладно тебе, Гана, – подала голос Алина. – Ничего бы им не грозило, даже если бы они нам не очень понравились. Будь они психопаты со склонностью к массовым убийствам, тогда конечно, а так никто не станет ссориться с Милой без очень веской причины.

Опять мама. Просто поразительно, насколько она помогает мне всего лишь своим существованием. Ведь по большому счёту, она никогда прямо и не вмешивалась, но то, что она стоит где-то за моей спиной, сразу меняет всё. Как известно, не существует способа посадить сына прокурора, вот и со мной что-то в этом роде.

* * *

Я проснулся оттого, что меня звонко чмокнули в ухо, и голос Ленки прошептал мне, обдав ухо горячим дыханием:

– Кени, вставай. А то тебя Гана собирается идти будить, ты этого не хочешь.

Это точно, не хочу. С неё станется проделать это как-нибудь весело, а я уже уяснил, что понятие весёлого у нас с ней не особо совпадает.

– Уже встаю, – сонно пробормотал я. – Даже вскакиваю.

Ленка выпорхнула из палатки, а я начал кряхтя вылезать из спального мешка. То ли бурная походная жизнь уже успела меня так утомить, то ли вчерашний переход по горным тропкам дался непросто. Я поморщился, вспомнив, что сегодня тоже придётся идти по горам, к счастью, не весь день. Одна радость, что я выспался – дежурить по очереди не понадобилось. Когда я вечером спросил Драгану, как мы будем распределять ночные дежурства, она просто засмеялась и отмахнулась. Ну, хоть здесь они не стесняются использовать Силу, и это радует. А то я уже начал опасаться, что этак они скоро вконец опростятся вроде Льва нашего Толстого, и примутся коров доить или за курами ухаживать, в общем, пугать крестьян барской придурью.

Женщины давно все встали и умылись, костёр ярко горел, и вода для чая уже начинала побулькивать в котелке. Пока я умывался в речке, чай поспел, и завтрак был в самом разгаре.

– Сегодня дойдём? – спросила Ленка.

– Часа через четыре дойдём, – откликнулась Гана. – Совсем немного осталось.

– Там же в пещере ваши люди сидят, – вспомнил я. – Как с ними разойдёмся? И это ничего, что они про пещеру знают?

– Они вчера оттуда ушли, – ответила Гана. – А про пещеру они ничего не знают. Им было приказано встретить агента, который подойдёт по тропе, а пещера для них просто удобное место, чтобы спрятать лагерь. Они там сидели внутри возле входа и следили за тропой. А я им из Итиля сообщила, что ситуация изменилась, агент не подойдёт, и приказала уходить. У них и мысли не появилась, что пещера имеет какое-то значение.

– Хитро, – признал я.

Позавтракали мы быстро, быстро же собрали и лагерь, и уже было двинулись дальше, когда я почувствовал какую-то неправильность. Я остановился, пытаясь понять, в чём дело, и сразу же ощутил место.

– Одну минуту, – сказал я Гане. – Я, кажется, забыл там кое-что.

Я вернулся на место лагеря и безошибочно нашёл источник – тот самый отполированный рекой кусочек яшмы. Я подобрал его, сунул в карман и быстрым шагом догнал женщин.

– Ах да, – сказала Гана, – надо бы прибрать за собой.

Она сделала что-то такое, что я опять не смог распознать. Угли костра ярко вспыхнули, мгновенно прогорев дотла, и зола костра тонкой струйкой полетела куда-то ввысь, чтобы рассеяться над горами. Затем она небрежно махнула рукой, и земля под ногами неощутимо вздрогнула. Камни на месте нашего лагеря подпрыгнули и перемешались, стерев все следы нашего пребывания.

– Всё, пойдём, – скомандовала Гана, и мы пошли.

Глава 15

Тенистая рощица как-то внезапно закончилась, и перед нами открылась залитая солнечным светом каменистая прогалина перед пещерой. Я сощурился от яркого света, больно ударившего по глазам после густой тени рощи. Окрестности пещеры выглядели мирно, и даже осыпь, под которой нашли свой приют Хаджарат с племянниками, казалась совершенно нетронутой.

– Стой, – я придержал за руку уже шагнувшую было вперёд Алину. – Не выходим, надо понаблюдать сначала. И присядьте, не маячьте на виду.

Все остановились. Ленка тут же, не выказав ни малейшего удивления, села на подходящий камешек. Алина с Ганой посмотрели на меня с насмешливыми улыбками, переглянулись, пожали плечами и наконец, тоже присели.

– И что же ты хочешь наблюдать, Кеннер? – со смешком спросила Алина. – Здесь никого нет.

– Почему ты решила, что здесь никого нет? – спросил я, внимательно оглядывая в бинокль окрестности пещеры.

– Потому что мы постоянно сканируем местность. Ты просто этого не замечаешь, потому что обычный Владеющий, даже сильный, наше сканирование засечь не может. Соответственно, и закрыться не сможет.

– Вот прямо совсем не может засечь? – скептически спросил я.

– Ну, какие-то слабые ощущения могут быть, – нехотя признала Алина. – Но их ещё надо распознать, а это очень сложно сделать, если раньше с этим дела не имел или просто не ожидаешь такого.

– То есть ты считаешь, что нам не может встретиться Владеющий, который знаком с вашим сканированием, – подытожил я. – Не вполне понимаю, почему ты в этом уверена, но пусть так. А Высший встретиться может? Например, из каганата или от муслимов.

– Да откуда ему тут взяться? – недовольно отозвалась Алина. – Кеннер, кончай перестраховываться.

– Знаешь, вот бывает так, что человек считает, что контролирует всё, и ничего неожиданного случиться не может потому что просто не может. Рано или поздно жизнь его обязательно удивляет. И тогда он выпучивает от удивления глаза и недоумевает: «Как такое может быть? Никогда же такого не было». И это ещё когда всё хорошо заканчивается, а то ведь бывает, что он и умирает с удивленной физиономией. Понимаешь мою мысль?

Алина с Ганой переглянулись и задумались. Немного подумав, Алина вздохнула и сказала:

– Ты прав, Кеннер, мы делаем слишком много необоснованных допущений. Хорошо, давай понаблюдаем.

Меня всегда поражает гибкость Высших – несмотря на возраст, в них совершенно нет стариковской упёртости, которая, впрочем, нередко свойственна и молодым. Они никогда не цепляются за своё единственно верное мнение и легко расстаются с ошибочными взглядами. С ними просто не получается спорить – они внимательно выслушивают твои аргументы, тщательно их обдумывают, и говорят либо да, либо нет. На этом любой спор и заканчивается.

Возле пещеры всё было спокойно, и ничто не намекало на возможные проблемы. Не то чтобы я на самом деле ожидал каких-то проблем, просто считал нужным сделать всё как положено, не срезая углы. Сказать по правде, за это путешествие я стал намного меньше доверять планированию Высших. У меня, конечно, нет никаких сомнений в их уме и способностях, но всё же возможность решить силой практически любую проблему развращает кого угодно, и в конце концов человек начинает всё меньше думать, и всё больше полагаться на кулаки.

– Лена, возьми тоже бинокль, – попросил я. – Ищи сломанные ветки, примятую траву, любые неправильности.

– Хороший егерь явных следов не оставит, – заметила Ленка, берясь за бинокль.

– Хорошего егеря Гана с Линой засекли бы сканированием, – возразил я. – Мы ищем хорошего Владеющего, а он вряд ли умеет по лесу ходить. Не та специализация.

Старшие опять переглянулись между собой.

– Верно замечено, Кеннер, – сказала Драгана. – Вот сейчас, после твоих слов, это выглядит совершенно очевидным, но почему-то раньше мы об этом не задумывались. Интересно, а сколько следов оставили мы?

– А разве не понятно? – отозвался я. – Мы оставили столько следов, что любой следопыт проследит весь наш путь, вообще не напрягаясь.

– Тогда почему ты раньше молчал? – возмутилась Драгана.

– А что бы это изменило? – хмыкнул я. – Мы что, тут же стали бы егерями и научились бы ходить по лесным тропам? Надо было с самого начала не заниматься глупостями, а лететь сюда на дирижабле. А сейчас остаётся только надеяться, что мы никого не заинтересовали настолько, чтобы посылать за нами хорошего следопыта.

– Да, с этим, пожалуй, как-то не очень удачно получилось, – вздохнула Гана. – Видимо, пересидела я на кабинетной работе. А Лина сменить меня не хочет. Уже лет пять её уговариваю, и ни в какую.

– А почему не Стефа Ренская, например? – предложил я. – Хороший выбор, по-моему.

– Хороший, – согласилась Драгана, – даже отличный. Но видишь ли, в чём дело – Ольга Ренская большой популярностью не пользуется. Характер у неё ещё тот, да тебе ли это объяснять. Ольге многие не доверяют, и чрезмерное усиление Ренских никому не нужно. Поэтому за Стефу вряд ли проголосуют, хотя к ней как раз относятся неплохо.

– Ну ладно, не мне рассуждать о большой политике, – сказал я. – Лучше вот что скажи – вы сможете организовать хороший ливень, чтобы он прошёл по нашему маршруту? Это решило бы проблему со следами.

– Даже не знаю, – задумалась Гана. – В горах очень трудно добиться, чтобы туча прошла как нужно, а не пролилась полностью на ближайшем склоне. Слишком запутанные здесь воздушные потоки. Но мы подумаем, что можно сделать.

Гана с Линой углубились в тихое обсуждение, которое оказалось для меня совершенно непонятным, и я опять вернулся к изучению окрестностей. Ничего не вызывало ни малейших подозрений.

– Бессмысленно это, Кени, – заметила Ленка. – Здесь совсем недавно люди Ганы топтались. Я вижу сломанные ветки, но как ты в бинокль поймёшь, когда их сломали?

– Ветки мы обязательно вблизи посмотрим, – отозвался я, – а понаблюдать немного всё равно было нужно. Человек неопытный не привык сутками в засаде сидеть и запросто может себя выдать движением. Но вроде здесь всё тихо – пойдём, посмотрим поближе.

Вблизи мы тоже не увидели ничего подозрительного. Следов было полно, но все они были двух– или трёхдневными. Люди Ганы потоптались как слоны.

– Гана, сколько твоих здесь сидело? – с недовольством спросил я.

– Шестеро, – ответила она. – Что не так?

– Они тут натоптали, как будто их было десятка три самое малое. Столько следов ливнем уже не смоешь. Может, надо было не сажать здесь людей, а поставить пугалку вроде той, с которой мы сюда шли?

– Пугалка и крыс напугала бы, – пожала плечами Гана. – Может был и лучше способ, чем сажать сюда команду, но я его не знаю. Мне никогда не доводилось заниматься диверсиями, и вообще я в военном деле не очень разбираюсь. Ты же вроде всему этому учился? И у крыс ты свой. Вот и давай командуй теперь.

– Хорошо, – согласился я. – Ни у кого нет возражений?

Алина улыбнулась и покачала головой, а Ленка вообще не обратила внимания на вопрос.

– Раз никто не возражает, значит, решено, – подытожил я. – Буду командовать. Кстати, у меня возник интересный вопрос – а почему здесь никого не было? Мы тут положили целый отряд местных вон под ту осыпь – их должны были искать и найти. Однако осыпь выглядит нетронутой, и люди Ганы никого здесь не видели.

– Хаджарата искали не здесь, – ответила вместо неё Алина. – У нас есть в Нитике свои люди, они пустили слух, что Хаджарат что-то не поделил со своими партнёрами с юга.

– Это же совсем просто проверить, – удивился я.

– Это тебе просто проверить, – улыбнулась Алина. – А на Кавказе народ горячий. Родственники довольно грубо предъявили претензию партнёрам Хаджарата, те ответили ещё грубее. Слово за слово, страсти накалились, немного постреляли друг в друга, и сейчас южанам никто не поверит. Да их никто и слушать не станет.

– Да-да, понимаю, – покивал я. – Настоящий джигит верит только своему сердцу. Воткнёт кинжал и прислушивается, что ему сердце говорит – правильно зарезал, нет? Ну и замечательно, что проблема решилась – чем меньше внимания к событиям вокруг пещеры, тем лучше. Значит, двигаемся в пещеру, здесь нам делать нечего. Идём на старое место у провала, там и устроим базовый лагерь. Только поставьте у входа какую-нибудь незаметную сигналку, чтобы мы узнали, если вдруг кто-то в пещеру полезет.

Я последний раз оглядел окрестности. В той стороне, откуда мы пришли, уже собирались клочковатые грязно-серые облака.

* * *

Пещера мало изменилась. Я ностальгически вдохнул воздух, пахнущий пылью, лёгкой затхлостью и ещё непонятно чем. Прошёл всего лишь год с нашего визита, а кажется, будто вечность. Слишком уж много новых впечатлений я получил за этот год.

Мы уже миновали узкий основной проход и добрались до анфилады залов, когда я почувствовал что-то непонятное.

– Лина, ты ничего не чувствуешь сзади? – спросил я Алину, которая шла сразу за мной.

– Ящерицы, – ответила она. – Вроде той, что мы спугнули тогда. Одна пристроилась за нами почти от входа, а потом к ней постепенно присоединялись новые. Сейчас их уже штук пять.

– Все слышали? – спросил я остальных. – Скорее всего, они попробуют напасть, когда их станет достаточно много. Пугнуть их как-то можно?

– Нет, – покачала головой Гана. – Пугалка не разбирает кого пугать, так мы можем и крыс спугнуть.

– Тогда и стрелять пока нельзя, – заметил я, – потому что твои люди как раз стрельбой крыс отпугнули. У вас есть какой-нибудь способ тихо разобраться с этими ящерицами?

Гана переглянулась с Алиной и отрицательно покачала головой.

– Тихих способов у нас нет. Как-то не было необходимости их отрабатывать. Мы же не диверсанты какие-нибудь.

– Знакомо, – вздохнул я. – Моя крушить и всё такое. Ладно, вот и мечи пригодились, не успели даже в пещеру толком войти. А вы смеялись, между прочим.

– Ты был прав, мы были неправы, – пожала плечами Драгана. – Что ты хочешь от глупых женщин, которые привыкли крушить?

– Тогда мы с Леной пойдём сзади, а вы на всякий случай тоже держите ножи наготове. И хорошо прикрывайтесь щитами – я такую ящерицу вблизи видел. Зубы у неё как иглы, и их там полная пасть. Травмы плохие будут даже от небольшого укуса. А кстати, у меня появилась идея, сейчас попробую их подсветить.

Я уже было собрался запустить туда обычный светящийся тороид, но остановился. Пока он туда летит, они просто сбегут, и мы ничего не увидим. Я вспомнил, как Стефа заставила светиться воздух в комнате. Возможно, если бы у меня было больше времени подумать, я бы вспомнил, что такое мне пока не по силам, но я начал действовать до того, как успел это осознать. Воздух позади нас мягко засветился, и мы увидели ящериц. Три ящерицы застыли на полу, словно парализованные светом, одна была на стене, и ещё одна висела на потолке.

Первой сориентировалась Ленка. Мелькнуло лезвие ножа, и та, что была на потолке, с пронзительным визгом свалилась вниз. Остальные тут же пришли в себя и метнулись прочь.

Мы подошли к упавшей ящерице. Нож повредил ей позвоночник, и она могла только злобно шипеть, показывая нам свои зубы-иглы.

– Не подходите ближе, она может и притворяться, – предупредил я. – Лена, сейчас я её мечом ткну, тогда и заберёшь свой нож.

– Погоди, Кеннер, – остановила меня Алина. – Видите, у неё на холке, сразу за шеей, такой бугор. Присмотритесь к нему внимательней.

– Выглядит как сатурат, – удивилась Ленка. – Во всяком случае, похоже.

– Именно, – кивнула Алина. – Прикончи её, Кеннер, да посмотрим поближе.

Я ткнул ящерицу кончиком меча в глаз, и она, дёрнувшись несколько раз, издохла.

– Ну и вонь, – сморщила нос Ленка.

– Это, похоже, кровь у неё так воняет, – сказал я принюхавшись. – Вряд ли эту ящерицу можно есть. Я её жарить не возьмусь.

– Кончай с этой темой, Кени, а то меня точно стошнит, – нервно сказала Ленка. – Я отойду чуть в сторону, ну правда, невозможно это вынести.

– Тихо, – скомандовала Алина. – Ну-ка, посмотрите на этот бугор.

Вихрь Силы внутри бугра медленно угасал, вращаясь всё медленнее. Буквально через минуту последние остатки его рассеялись, и бугор больше ничем не выделялся.

– Вот тебе и сатурат, – удивился я. – Это что получается – они как-то научились запасать Силу, и поэтому могут свободно гулять наверху? Твари снизу наверх не заходят, концентрация Силы здесь для них слишком мала – так вроде ты говорила, Алина?

– Да, как-то неприятно ситуация выглядит, – согласилась Алина. – Возможно, мы недооцениваем опасность от подобных тварей. Хорошо бы поймать такую ящерицу живой для изучения.

– Если только на обратном пути, – откликнулся я. – Но я думаю, увезти её отсюда не получится. Мне кажется, выходить на поверхность они ещё не могут, только ненадолго на верхние горизонты.

– Наверное, ты прав, – неохотно согласилась Алина. – Если бы они выходили наружу, их кто-нибудь обязательно заметил бы. Всё, я больше их не чувствую, они ушли совсем. Пойдём дальше?

Первый же зал анфилады был изрядно загажен – грязными пятнами выделялись остатки пары костров, по полу был разбросан мусор. Выглядело это как берег реки после отдыха трудящихся.

– Похоже, Гана, – заметил я, – что твои бойцы здесь и сидели. Ты не обидишься, если я назову их засранцами?

– Я и сама их так назову, – хмыкнула она. – Только это не мои бойцы. Это дешёвые наёмники, по сути, обычные бандиты. Правильней было бы их здесь и прикончить, но не хотелось шуметь.

– Однако опасный ты работодатель, – покачал я головой. – При случае поостерегусь к тебе наниматься. А что, нормальных бойцов было не найти?

– Если бы кто-то увидел здесь нормальных бойцов, то сразу бы понял, что пещера кого-то серьёзно заинтересовала. А так обычная банда, в здешних горах их хватает.

– Да, неплохо придумано, – согласился я.

Вот всё бы они так хорошо продумывали. Но видно, очень уж хотелось оторваться как следует, и остаток додумывали уже кое-как.

Путь до зала с озером прошёл без всяких приключений. Там совершенно ничего не изменилось. Место нашего старого лагеря было всё так же огорожено камнями, никто их не растащил. Никто не набросал мусор, никто не загадил озеро. Словом, всё выглядело, словно мы ушли отсюда только вчера.

– Пришли, – счастливо выдохнул я, роняя на пол мешок с сыром. – Разбиваем лагерь и отдохнём наконец.

* * *

– Так всё-таки, – спросил я, когда мы наконец обустроились, поужинали и неторопливо пили чай возле небольшого костерка, – что вы, собственно, хотите в этой пещере найти? Пора бы посвятить нас в детали.

– Мы хотим посетить мир Силы и посмотреть, что там есть интересного, – ответила Гана. – Что тебе в этом непонятно и какие подробности ты хочешь услышать?

– Например, я не совсем понимаю, что значит «мир Силы».

– А ты вообще знаешь, как связаны Сила и Сияние? – спросила Гана. – И откуда они вообще взялись?

– Гана, ну откуда мне это знать? – поморщился я. – Если ты считаешь, что все вокруг наперебой кидаются меня просвещать на этот счёт, то ты ошибаешься. И мой куратор Стефа Ренская, и Алина очень скупо отвечают на подобные вопросы. Я уж не говорю о Магде Ясеневой, которая вместо ответов просто морщится и предлагает мне заняться чем-нибудь полезным. Я уже начал подозревать, что все они сами знают об этом не так уж много. Извини, Лина.

– Ну, в общем-то, так оно и есть, – хмыкнула Алина.

– Они просто интересуются другими вопросами, – улыбнулась Гана. – Это всё же очень абстрактная тема, и в обычной жизни от этого знания пользы никакой. К тому же это знание очень трудно добыть, поверь мне. Я, как и ты, со студенчества интересуюсь этой темой, и за столько лет, несмотря на все мои возможности, смогла узнать буквально крохи. Для богов и прочих сущностей это тема нежелательная, а может даже и запретная.

– Так что же такое Сияние и Сила? – спросил я.

– Простой ответ, который обычно и даётся, заключается в том. что это первичные поля. Это правильный ответ, но настолько общий, что толку от него никакого. Есть более полезный ответ, который тоже является верным: это сущности, по всей видимости, разумные, которые создают свои Вселенные. Ты знаешь о том, что Сила является пришельцем?

– Святоши смутно упоминали об этом, – кивнул я. – Но именно что упоминали, и именно что смутно.

На самом деле я это, конечно, знаю, и даже примерно знаю, когда это произошло. Для греков и римлян существование богов не вызывало ни малейших сомнений – боги в буквальном смысле ходили среди них. Но в какой-то момент в моём старом мире боги вдруг исчезли, а из чудес остались только те, что творили попы с помощью нехитрых подручных приспособлений. И мне сейчас точно известно, что боги исчезли где-то ближе к 988 году, то есть году крещения Руси – в нашем мире тоже был киевский князь Владимир Окаянный, вот только мы его знаем как Владимира Святого, и Русь ему окрестить удалось, боги не помешали.

– Чтобы понятней было, о чём идёт речь, нужно сначала немного рассказать, что из себя представляют Вселенные, – продолжала Гана. – Есть некий первичный план, который населён духовными сущностями. Мы не знаем, что он из себя представляет… есть гипотеза, что это некий Истинный Бог. Кое-кто заявляет, что это Изначальный Хаос, который порождает всё сущее. Но в общем-то, это всё просто умозрительные гадания, которые ни на чём не основаны. Есть ещё одна вещь, которую мы действительно знаем, или, скорее, более или менее достоверно предполагаем – это то, что в первичном плане постоянно возникают некие пузырьки. Первичный план как бы непрерывно кипит, и эти пузырьки каким-то образом связаны с населяющими этот план сущностями.

Гана, похоже, незнакома с квантовой теорией, а то бы она знала, что такое кипение происходит и в нашем материальном мире. Вакуум постоянно бурлит, порождая частицы материи. Хотя возможно, что это лишь слабое отражение бурления первичного плана.

– Нет, я не совсем точно сказала, – задумалась Гана. – Правильней будет сказать так: эти пузырьки первичного плана постоянно рождаются и мгновенно исчезают. Но иногда такой пузырёк связывается с духовной сущностью, и благодаря этой связи стабилизируется, раздувается, и становится Вселенной.

А у нас тоже была очень популярная теория возникновения Вселенной из крохотного пузырька ложного вакуума, правда, эта теория обходилась без всяких духовных сущностей. Но с другой стороны, она, как любая физическая теория, и не вдавалась в причины, ограничиваясь исключительно описанием механизма.

– Так вот, – продолжала Гана, – здесь ещё надо обязательно отметить, что на духовном плане не существует пространства. Все эти пузырьки-Вселенные существуют совместно. Они разделяются только уровнем своей энергии. Уровень этот в процессе жизни Вселенной слегка колеблется, и иногда происходит очень редкое событие – уровни энергии двух Вселенных оказываются одинаковыми, и они сливаются в одну.

Вот я что-то такое насчёт Силы и подозревал после памятной мне лекции Ясеневой. Она, правда, не особо вдавалась в детали, да и вообще с ходу объявила это бесполезным знанием, но про возможность слияния Вселенных упомянула. А ещё я знаю то, что вряд ли знает Драгана – в результате слияния энергия нашей Вселенной оказалась слишком большой, и она расщепилась на две идентичные. Почти идентичные, потому что и Сила, и Сияние остались здесь, а мой бывший мир оказался пустым осколком. Интересно, как сложится его судьба? Будет ли он и дальше развиваться без богов, или же постепенно растеряет оставшуюся энергию и умрёт?

– Как ты наверняка уже понял, наша Вселенная создана Сиянием. Мы все его создания. А вот мир Силы был совсем другим. Сила просто стабилизировала свой пузырёк и впала в спячку. Получилась такая крохотная Вселенная, в которой не было ничего, кроме чудовищного количества сырой энергии. И когда Вселенные внезапно слились, Сила проснулась в новом чудесном мире. Она долго бездействовала, осознавая себя, но сейчас понемногу начинает творить что-то своё, стараясь при этом не особенно конфликтовать с Сиянием. Её создания рядом с нами, но немного в стороне. Вот мы сейчас и спускаемся в их мир. В Нижний мир.

– То есть Сила и Сияние не конфликтуют? – выделил я важный момент.

– В чём-то сотрудничают, а в чём-то и конфликтуют. Например, боги считают всех Владеющих, особенно Высших, предателями. В общем-то они правы – мы создания Сияния, которые перешли к Силе. Вообще, Сила намного сильнее Сияния, извини за невольный каламбур. Просто потому, что она ещё не растратила свою энергию. Сияние уже сделало в этой Вселенной, всё, что желало, а вот Сила только начинает входить во вкус творения.

– Для вселенской сущности масштаб творения кажется мелковатым, – скептически заметил я.

– Ты что, всерьёз считаешь, что она действует только на Земле? – удивилась Гана. – Наша планета для Силы в какой-то мере интересна, потому что здесь есть существа, с которыми она может взаимодействовать, но я бы не стала переоценивать нашу значимость. Да нет у нас вообще никакой значимости, кто мы в масштабе Вселенной? Я знаю, например, что Сила творит что-то грандиозное в Пустоте Волопаса[33]33
  В созвездии Волопаса расположен так называемый Войд Волопаса – гигантская пустая область диаметром примерно 330 миллионов световых лет.


[Закрыть]. Сила даже показала мне, но я совершенно не поняла, что это такое… какие-то циклопические структуры, связанные волокнами. Сила воспринимает мир совсем иначе, чем мы – если бы я увидела это своими глазами, то может, что-то и поняла бы, а так… Ничего, через какие-то семьсот миллионов лет свет оттуда дойдёт до нас и мы, возможно, что-то узнаем. Надо просто немного подождать, – улыбнулась она.

– Вот, кстати, всё забываю спросить, – вспомнил я, – а почему Сияние так называют? Откуда это пошло?

– Это как раз очевидно. Ты и сам это поймёшь, когда научишься немного лучше видеть первичные поля. На более высоких уровнях Сияние выглядит как бесконечные светящиеся волокна, которые пронизывают всё сущее. Силу ты видишь как дымку, но попозже начнёшь различать, что она тоже структурирована, просто по-другому. Однако Сила структурирована гораздо слабее, наверное, из-за того, что её энергия ещё не вся связана.

– Знаешь, Гана, – заметил я, – чем больше ты рассказываешь, тем больше у меня появляется вопросов. Ты не против, если я тебя ещё порасспрашиваю?

– Не против, но как-нибудь потом, – улыбнулась Гана. – Сейчас нам пора спать, тем более что нашим спутникам эта тема не очень интересна. У нас ещё будет возможность поговорить.