Текст книги "Аргентина. Нестор"

Александр вспомнил то, что говорил ему Фридрих. Никаких лишних слов, никаких догадок и предположений.

– Меня похитили польские диверсанты. Это может подтвердить человек, который был со мной в машине.

Следователь дернул бровями.

– Он при этом присутствовал? Согласно вашим же показаниям, вы познакомились с ним в Ковно, в подвале, куда вас привели. Если помянутый вами и может что-то подтвердить, то только этот факт. Вы также показали, что не знали дороги. Куда ехать, подсказывал вам все тот же человек, которого вы именуете Фридрихом. Это так?

Белов вспомнил детскую игру. «Да» и «нет» не говорить. Но в протоколе уже и так все есть.

– Да.

В глазах-амбразурах плеснуло пламя.

– Таким образом, вы подтверждаете, что действовали в сговоре. Неизвестный вам человек, с которым вы встретились в подвале контрразведки, руководил вашими действиями по уже помянутой подготовке незаконного пересечения границы, равно как и самим деянием. То есть мы имеем преступное сообщество, которое в контексте свершенного может быть названо не иначе, как агентурной группой, созданной на территории Польши с известной уже целью.

«Да он же ваш шпион!» чуть было не крикнул Александр, но укусил себя за язык. Скажешь, а тебя спросят, откуда сей факт взят. Фридрих предъявил удостоверение или назвал пароль?

Следователь сложил бумаги, подумал немного.

– Дела ваши, Белов, таковы. Само появление военнослужащего иной державы на территории Рейха, особенно учитывая ситуацию на советско-польской границе, есть чрезвычайное происшествие. Но проникнуть в Рейх можно по-разному. Если бы вы заблудились и случайно перешли границу, доказывать факт преступного умысла пришлось бы следствию, и, скорее всего, вас бы просто интернировали. Сообщили бы советскому посольству, а дальше делом бы занялось Министерство иностранных дел. Но ваш случай совсем иной. Налицо обоснованное подозрение в вашей принадлежности к специальным службам иностранной державы. Какой именно – следствию еще предстоит установить.

Замполитрука вспомнил читанный в газете перл: «Японо-чешский шпион». Посмеяться бы, так совсем не смешно.

– Так за что меня будут судить?

Следователь взглянул удивленно.

– Вопросы в этом кабинете задаю я. Но если вы, подследственный, столь непонятливы, отвечу. За шпионаж, Белов! А это – вплоть до смертной казни, если интересно. Я же передаю дело новому следователю, которого назначат соответствующие инстанции.

Наклонился вперед и внезапно подмигнул:

– Раскаяние вам не поможет. А вот сотрудничество со следствием и помощь ему – возможно. Полное сотрудничество, Белов, без лишних вопросов! Ясно? Иначе вас отвезут в тюрьму Плётцензее и отрубят голову. Чик!..

* * *

Страх – как липкое одеяло, пытаешься сбросить – пристает к телу, с кожей надо отдирать. Но Александр Белов все же попытался. Сев на нары, уткнулся затылком в холодную стену. На этот раз не «на пушку» берут, все слишком реально. И не такие бобры кололись! Как ни старался язык придерживать, а все равно наболтал. Но и молчать не станешь – в красноармейской-то шинели на чужом пограничном посту!

Страх никуда не делся, но думать Белов наконец-то смог и попытался понять, отчего следователь цвет поменял. В прошлый раз работал словно арифмометр, а теперь его хоть к Станиславскому. «Передаю дело новому следователю» – не в этом ли все дело? Ночной гость уверен, что в «Колумбии» только пересадка. Вывезут – и начнут разделывать… Здешний следователь просто готовит пациента, чтобы не слишком трепыхался. Анкетные данные, характеристика личности – и лошадиная доза страха.

За окном – привычный самолетный гул. Замполитрука встал, с силой провел ладонью по ноющему затылку. Чик! А перед этим вытрясут до донышка да еще заставят сотворить какую-нибудь мерзость. Скажем, предложат выбор: или пресс-конференция перед иностранными журналистами – или гильотина в Плётцензее. А на основе того, что он наболтает – да хоть про ИФЛИ! – можно статью для их «беобахтера» написать, причем не одну. Откровения красного комиссара…

Если, конечно, он им это позволит.

Александр Белов посмотрел в недоступное весеннее небо. Где-то там, в невероятной дали, бело-голубая звезда Регул, Сердце Льва. «Вам на Родине, как я понимаю, пришлось несладко, но вы же ее не предали, иначе бы здесь не сидели! Значит, вы поступаете правильно, поэтому и жалеть не о чем».

Он вдруг понял, что ни о чем не жалеет.

* * *

– Получите!

Шнурки из бумажного пакета. Александр Белов, не думая, положил их в карман. Значит, действительно увозят. Только что покинутая камера внезапно показалась уютной и безопасной. Может, еще придется пожалеть о «Колумбии».

– Пошел!

Двое в штатском в одинаковых пальто и шляпах зашли в его камеру незадолго до отбоя. Один извлек из кармана фотокарточку, всмотрелся и удовлетворенно кивнул:

– На выход с вещами!

Перед тем как сделать первый шаг по железным ступеням, замполитрука оглянулся. Тюремный коридор секции Б-4 скучен и пуст, надзиратель в стеклянной будке читает газету. Завтра о нем, Номере 412, никто здесь и не вспомнит.

Ступени…

Наручники надели сразу, как только он вышел из канцелярии. Двор встретил холодом, внезапным и колючим. Белов попытался застегнуть пиджак, но тот, кто шел слева, оказался бдителен.

– Руками не дергай. Сожмет так, что кости треснут.

Подумал и добавил:

– Пальтишко мы тебе подобрали.

Александр спорить не стал. Почему-то вспомнились «деревянные бушлаты». В Гражданскую революционные матросы щедро выписывали этот род одежды всяческой «контре».

– Сюда!

И тут он впервые за весь день удивился. Не грузовик, не тюремный автобус – легковой автомобиль, большой и очень красивый. Шофер оказался на месте, один из сопровождающих сел на переднее сиденье, второй открыл заднюю дверцу.

Обернулся, окинул взглядом.

– Ты, Белов, главное, не дури. Если что, вырублю сразу. Давай сюда руки!

И снял наручники.

А дальше пришлось удивляться почти не переставая. Авто, покружив по городу, остановилось возле большого пятиэтажного дома. Снова ступени, но не из тюремного железа, а самые обычные подъездные. Третий этаж… Из открытой двери пахнуло теплом и запахом кофе.

– Заходи, заходи!..

А еще через час (под душем пришлось стоять долго, вымывая хлорку) замполитрука уже примеривал у зеркала черный «с искрой» костюм. Рубашка, запонки, галстук – все новое и на вид очень дорогое. Добила его стопка носовых платков.

– Теперь и на человека похож, – с некоторым сомнением рассудил один из одинаковых. Второй взглянул чуть брезгливо, но спорить не стал.

Его взяли за плечо, повернули.

– В общем, так, Белов. Через час мы тихо-мирно сядем в машину и отправимся на вокзал. Там грузимся в поезд. Дернешься, сделаю тебе укол и спрячу в багажное отделение, поэтому веди себя пристойно. И никому не слова, разговаривать будем мы. Если все понял, кивни.

Выбора не было. Кивнул. Сопровождающие переглянулись.

– Покормим? – предложил один.

– Обойдется, – рассудил второй. – После тюремных харчей его сразу в сон потянет, а до поезда еще полтора часа. Лучше кофе заварю.

* * *

Кофе, очень крепкий и без сахара, пили в одной из комнат, где нашелся радиоприемник. Сначала передавали бодрую музыку, затем прозвучали позывные, и диктор принялся излагать новости. Министр просвещения и пропаганды Рудольф Гесс открыл выставку народного творчества в Дрездене, пресса всего мира обсуждает и комментирует визит Юзефа Бека в Берлин, в Италии новым главой правительства стал князь Алессандро Руффо ди Скалетта, СССР и Польша обменялись угрожающими нотами…

– Как думаешь, будут воевать? – лениво поинтересовался любитель кофе.

– Как фюрер решит, – рассудил второй. – Поляки хотят, чтобы мы им помогали, а русские – наоборот. Это и называется «гегемония в Европе». Правда, комиссар?

И дружно рассмеялись.

7

Соль поглядела на дома под черепичными крышами. Солнце уже зашло, над дорогой – сизый сумрак. Редкие машины весело светят желтыми фарами.

– Мы дальше не поедем, доктор. Мне и здесь нравится.

Отто Ган удивленно моргнул.

– Но Кельн совсем рядом. Там и гостиницу можно найти приличную, и магазинов много…

Соль улыбнулась.

– И цирк наверняка есть. Мне вообще-то Кельн не нужен. Так что остановимся здесь. На гостиницу я согласна и неприличную.

Несколько раз за время пути она хотела попросить доктора проехать еще дальше, к близкому Брюсселю или лучше Амстердаму. Но не решилась. А вдруг у Отто Гана чужие документы? Пограничники – они глазастые.

Кельн же не нужен по самой простой причине. Из большого города стартовать сложно, слишком много чужих глаз. Лучше уж здесь.

Городок именовался Кюртен. Гостиница нашлась сразу, причем прямо возле дороги. Рядом – сад, ряды черных, еще не одетых листвой деревьев. То, что и требуется. Доктор Ган заранее предупредил скучавшего у входа администратора, что юная фройляйн уедет очень рано. Сам же он собирался все-таки добраться до Кельна, надеясь повидаться с коллегами из университета, что на площади Альберта Великого.

Перед тем как лечь спать, они встретились в маленьком зале, украшенном охотничьими трофеями, где горел настоящий камин. Черные тени плясали на стенах, поленья негромко трещали, а за окном подавал голос поднявшийся к ночи ветер.

– Герр Пейпер еще не знает, куда переберется, – негромко рассказывал Отто Ган. – Может, ему придется уехать из Берлина. Поэтому вынужден взять на себя роль вашего опекуна. Вы уж не сердитесь, фройляйн.

Соль задумалась. В глубине души на такого опекуна она была согласна.

– Не сдавайте номер, доктор. День побудьте в Кельне и возвращайтесь. А я вам ночью в окошко постучу.

Отто Ган улыбнулся в ответ.

– А я, представьте себе, летать боюсь. На Брокен меня бы не взяли. Впрочем, как показал опыт, я с нынешней нечистью уживаюсь плохо.

Она заснула сразу, только коснувшись щекой подушки. Сны обошли ее стороной, только за мгновение до того, как подал голос будильник, кто-то негромко позвал ее по имени.

* * *

– Я – «Сфера-1». Высота – тысяча метров. Самочувствие хорошее, условия штатные. Конец записи.

Восток, где уже занималась заря, подернут тучами, над близким Кельном – легкие белые облака. Чуть дальше – темная лента Рейна.

– Экран! Географическая карта Европы!..

Карту она помнила наизусть, но хотелось еще раз все проверить и учесть. Прошлый раз летела над сушей, теперь впереди море. Инструкция рекомендует увеличить высоту, значит, и сил уйдет больше. А еще ветер, над морем курс держать тяжелее.

– Англия. Графство Суффолк… Сделать больше! Район Мид-Суффолк…

По прямой даже ближе, чем от Берлина до Кельна, но – море. Значит, лишний час. Скорость увеличивать нельзя, да и не надо. До заката должна успеть.

Красная линия – только что проложенный курс – еле заметно дрожала, словно от волнения. Соль же, напротив, была совершенно спокойна. В Берлине, где от нее почти ничего не зависело, и в самом деле временами становилось не по себе. Здесь же, в воздухе, можно думать только о приказе. А это совсем нетрудно. Бьет барабан, красотки смотрят вслед…

 
Позвякивает фляжка на боку,
И весело шагается полку.
 

– Не успеваю, – сказал отец. – И никого не пошлешь, «Сферу» нельзя рассекречивать. На всякий случай: только разведка, запомни. Только разведка!

Она не забудет. Она успеет.

 
Близка летняя пора.
Чуть займет заря,
Нам в поход пора…
 

– Старт. Высота – полторы тысячи метров.

* * *

Генерал Удет недаром угощал ее мороженым. Правая рука Германа Геринга не только куратор научно-технического сотрудничества с Клеменцией. В министерстве он отвечает за новые разработки, в том числе и самые перспективные, с реактивным двигателем. Как поняла Соль, миссия передала Герингу некоторые образцы. На Клеменции они давно уже устарели, но на Старой Земле казались чудом.

– Геринг хочет иметь к 1942 году тысячу реактивных истребителей, – заметил генерал. – Построить-то их можно, если получим дополнительные средства. Но это будут слабые, еще очень несовершенные машины. Вот если бы поднять их в небо и оттуда уже стартовать…

В Германии очень надеялись на Транспорт-3, летающий аэродром «Поларис». Но из-за предательства «нечистых» недостроенная небесная платформа попала к англичанам.

– Абвер сообщает, что в британском Министерстве авиации надеются через год поднять «Поларис» в воздух. Не на штатную высоту, но летать он уже сможет.

Отец об этом знал, потому и готовил воздушную разведку. Три «марсианина» и «Сфера», которой думал управлять сам. Операцию планировали начать через месяц, в апреле.

– «Поларис» мы уничтожим, – сказала она генералу. – Как только найдем.

Тот покачал головой.

– Это будет очень нелегко. Я на месте Чемберлена охранял бы «Поларис» с большим старанием, чем Букингемский дворец.

Подумал и проговорил негромко:

– Возможно, он в Лейкенхите.

Соль только кивнула в ответ. «Возможно». Вот она и узнает, насколько это возможно.

 
Любой делает парад
Перед боем, перед боем.
 

Хорошо, когда не надо думать о политике. Когда важно лишь правильно проложить курс.

 
Легко рисковать собой,
Слыша барабанный бой.
 

Соль беззвучно напевала, вдыхая холодный утренний воздух. «Сфера», маленькая, затерявшаяся в небесной синеве капля, неслышно скользила на север. День обещал быть солнечным.

Глава 5. Альпы

Лейкенхит. – «Des Alpes». – Транспорт-3. – Новый следователь. – В Швейцарию. – Ганс и Ганс. – «Айгерглетчер».

1

Несколько лет назад, когда они еще жили в Берлине, Соль взяла почитать у одноклассницы книжку в мятой бумажной обложке – очередной том бесконечных похождений героического Капитана Астероида и красотки Кейт. Прочитала за один вечер, восхитилась, но и слегка обиделась. Верным союзником Черного злодея в титановой маске оказалась фиолетовая планета Аргентина, населенная голодными и очень злыми баронами, а заодно и фанатиками-инквизиторами, желающими захватить Землю и устроить там всеобщее аутодафе. Рассказала отцу. Тот посмеялся и подарил ей еще одну книжку – тоже в бумажной обложке, однако новенькую, только из типографии. На этот раз автор был отечественный, книгу же издали в Новом Монсальвате. Говорилось в ней о подвигах славного рыцаря Маруты, прибывшего на Землю с целью спасения человечества вообще и прекрасных дам в особенности. То, что писавший никогда не покидал Клеменции, стало ясно со второй страницы. Во Франции, если ему верить, правил якобинский император Робеспьер Пятый, а в Германии шла гражданская война между монархистами и приверженцами Коминтерна.

Про Капитана Астероида Соль читать больше не стала, но повзрослев, узнала, что в земных миссиях не так редки последователи борца за счастье всех землян Маруты Меченосца. Некоторых, приказам не поддающихся, отзывали на Клеменцию, однако самые рьяные дезертировали, чтобы сложить буйные головы в огне очередной революции, причем по обе стороны баррикад. Даже среди руководителей шли споры. Отец считал, что к серьезному вмешательству они еще не готовы. А вот Гюнтер Нойманн, социолог и научный консультант германской миссии, был уверен: воздействовать на земную историю надо прямо сейчас, иначе через несколько лет станет поздно. Соль подозревала, что именно из-за Нойманна, возглавившего миссию после гибели Транспорта-2, приор Жеан переехал во Францию. Отец часто повторял слова из клятвы Гиппократа: «Не навреди!» Земляне и так относятся к ним без всякого доверия, но это лучше, чем откровенная вражда.

Что планирует высшее руководство Клеменции, Соль не представляла. Впрочем, «тяжелые системы», да и помянутый Удетом «Поларис», заставили крепко задуматься. Но ТС надежно укрыты от чужих глаз, а летающий аэродром уже не первый год изучают враги. Может, Нойманн и прав. Завтра что-то менять будет поздно.

* * *

Английское побережье блокировал облачный фронт. Серые тучи стояли стеной, и Соль выключила автопилот. Инструкция на этот случай рекомендовала запросить данные со спутника, однако код связи в памяти аппарата отсутствовал. Пришлось лететь в обход, по-прежнему над морем, минуты шли за минутами, пошел уже второй час, но в тучах не было даже просвета. Выше пяти километров «Сфера» подняться не могла, но даже в этом случае пришлось бы лететь вплотную к серой влажной кромке. А еще нужна кислородная маска, иначе сознание можно потерять в любой миг. Аппарат нырнет в облака, потеряет управление…

Наконец, возле мыса Лоустофта, самой восточной точки Англии, облака поредели. Соль вытерла холодный пот со лба и принялась прокладывать новый курс, теперь на юго-запад. Солнце уже клонилось к закату, но времени должно хватить, пусть и в обрез. Если повезет, она будет над Лейкенхитом через полтора часа. Только бы не облака, в темноте их не обойти…

Она ошиблась. Прожектора аэродрома удалось увидеть только через два часа с четвертью.

* * *

– На месте. Держаться этой точки.

С высоты Транспорт-3 и в самом деле походил на авианосец, неизвестно за какой надобностью перенесенный в пустоши Суффолка. Всю переднюю часть скрывала маскировочная сеть, а сверху парил серебристый аэростат. Соль сделала несколько фотографий, еще раз уточнив и записав координаты. Собственно, и все, можно прокладывать обратный курс. «Только разведка», – сказал отец. Это оказалось совсем не трудно. Устала – не беда, погода хорошая, надо будет найти тихое место в нескольких километрах отсюда, переночевать, завтра с утра еще раз взглянуть на аэродром…

И все?

Предатели уничтожили Монсальват. Мама осталась в госпитале, не бросив раненых. Погибли самые лучшие. «Нечистые» тоже погибли, Транспорт-2 им не достался, но они сумели украсть «Поларис».

…«Поларис» мы уничтожим. Как только найдем.

Не солгала, просто сказала не подумав. Не «как только». Сначала она доложит… Кому? С отцом они увидятся не скоро, германская и французская миссии уничтожены, у беглецов забота одна – спастись, исчезнуть. И ни у кого нет настоящего оружия.

Ей четырнадцать, она почти ничего не знает и не умеет, но именно ей достался аппарат «С».

Предатели не должны побеждать!

Пальцы коснулись лба.

– Domine Iesu Christe, Filie Dei, misere mei, peccatoris![46]46
   Иисус Христос, сын Божий, помилуй меня, грешную (лат.).


[Закрыть]

Задохнулась воздухом, провела пальцами по глазам… Сейчас!

– Режим невидимости…

Поглядела вниз, сжала губы.

– Спуск!

2

Дверца авто распахнулась рывком.

– Вылезай, приехали!

Наручников на этот раз не было, сняли еще на вокзале, и Александр Белов без труда выбрался сам. Поежился, запахнул ворот. Пальто вместе со шляпой ему тоже достались, причем, если по виду судить, совсем не из «Москошвея». Но после теплого автомобильного нутра свежий ветер слегка оглушил.

Прямо над головой висели тучи. И дальше тоже тучи, а еще и легкий туман. На пятьсот шагов видно, дальше – лишь смутные контуры. Справа, в разрыве облаков – черный склон.

Горы…

То, что попал в Швейцарию, замполитрука понял только на вокзале в Берне, заметив краем глаза расписание на стене. Спутники, все те же двое одинаковых, ничего пояснять не стали. Освободив от наручников, быстро провели на привокзальную площадь к одному из автомобилей. Шофер молча завел мотор.

Потом была почти пустая трасса – и горы. Черный «мерседес» летел, как стрела. Только когда от близких склонов подступил белесый туман, шофер снизил скорость. Смотреть стало нечего, Белов лишь догадался, что они свернули в какую-то долину. Трасса сменилась проселком, слева и справа время от времени мелькали смутные силуэты каких-то строений, а затем долина словно расступилась.

– Туда! – дернул подбородком один из конвоиров.

Уточнять не стал, этого и не требовалось. Огромный четырехэтажный дом странного бурого цвета, большие окна, балконы, над квадратным выступом что-то похожее на веранду. Там же и вход между двумя квадратными колоннами.

Справа – еще одно здание, чуть ниже и видом явно новее.

– Может, сразу в Нордхауз? – хохотнул один из конвоиров. Второй усмехнулся, но отвечать не стал.

Подвели к самому входу, взяли под локти, встряхнули от души.

– Не скучай, комиссар!

Ушли. Хлопнула дверца, загудел мотор. Александр оглянулся. Дорога, слева ровная, справа вроде как на подъем. А впереди туман и тучи, только в разрывах что-то черное и очень большое. Наверняка еще одна гора, чему тут еще быть?

– Приветствую вас, майн герр! Отель «Des Alpes» окажет вам все возможное гостеприимство.

Белов повернулся – и узрел швейцарского швейцара, величественного, сурового, в таком наряде, что фельдмаршалу впору. Решив ничему не удивляться, кивнул в ответ:

– Добрый день!

И не удержался, поглядел в сторону белой туманной пелены.

– У вас тут всегда так весело?

– О, нет, майн герр! – с превеликим достоинством ответствовал швейцарский швейцар. – Уже завтра распогодится, майн герр. А через несколько дней расцветет наша альпийская гентиана. Весна на склонах Эйгера прекрасна, майн герр!.. Заходите, стойка регистрации налево, ваши вещи принесут.

Александр только моргнул. Вещи? И тут только заметил стоящий слева большой кожаный чемодан.

Открыть большую стеклянную дверь швейцар гостю не позволил, отворил сам. В холле было тепло, в воздухе плавал еле различимый табачный дух. Картины на стенах, фотографии – и стойка регистрации из полированного дерева. Справа, как и обещано.

Замполитрука снял шляпу и, решив, что хуже не будет, подошел ближе. Сидевший за стойкой немолодой мужчина невозмутимо кивнул:

– Добрый день, господин Белов. Извольте получить ключи. Номер на третьем этаже с прекрасным видом на Эйгер.

Оставалось поздороваться, поблагодарить и… И что дальше?

Он сунул ключи в карман пальто и присел на большой диван черной кожи. Прямо перед ним оказался столик, на котором красовались пепельница и проспект в яркой обложке. Надпись зазывно вещала: «Эйгер ждет вас!»

– Не помешаю?

Парень его лет или чуть старше, без пальто, но в шляпе, улыбнулся и кивнул на диван.

– Едва ли, – рассудил Белов. – Падайте, веселее будет.

Тот охотно принял приглашение. Александр, не удержавшись, мельком взглянул на соседа. Лицо решительное, словно у спортсмена на старте, яркие губы, уши плотно прижаты к черепу. Если все вместе сложить, ничего приметного. Разве что выбрит очень гладко и, если верить легкому запаху одеколона, совсем недавно.

– Можно в седловину Девы сходить, – парень, взяв в руки проспект, перевернул несколько страниц. – Незабываемые впечатления! Там, правда, сейчас снегу по пояс… А еще можно на ледник.

Александр не хотел, а вздрогнул.

– Знаете, н-не надо, пожалуй.

В горах он никогда не бывал, а высоты не то что боялся, но… Не надо!

– Не стоит! – охотно согласился сосед. – На леднике сейчас – чистый мрак. О! А если к траверсу Хинтерштойсера? Снег там почти сошел, всего-то и дел – вбить десяток крючьев. Вы «кошки» с собой захватили? Вид от траверса, я вам скажу, потрясающий. Сейчас, конечно, март, лавины чаще, чем обычно…

– Издеваетесь, – рассудил Белов.

Парень негромко рассмеялся.

– Не над вами, скорее, над самим собой. Сегодня утром сбегал на разведку… Ой-й-й! Но раз уж сюда приехал…

Протянул широкую ладонь.

– Петер Хельтофф. По фамилии и называйте, так оно проще.

От крепкого рукопожатия заныла рука.

* * *

– Нет-нет, я не фанатик-скалолаз, но когда еще выберешься в горы? Скоро шеф приедет, с ним и пойдем в связке. Присоединяйтесь, Белов! Надо же когда-нибудь начинать?

– В горы… Мне бы, Хельтофф, сперва разобраться.

– Да помилуйте! В чем? Швейцария, первоклассный отель, Эйгер! Живи и радуйся! Что вас смущает? Почему вы не в Рейхе, а в Швейцарии? Из-за Министерства иностранных дел. Риббентроп – редкий чистоплюй, отказывается лгать, даже если в этом есть нужда. А теперь он с полным основанием может заявить советскому послу, что никакого Александра Белова на территории Рейха нет. Советский Союз не признал аннексии швейцарских кантонов, так что это будет чистая правда. Ну и еще кое-что… Отель сейчас находится в ведении Главного административно-хозяйственного управления СС, все под охраной, никакой чужак нос не сунет. Идеальное место, чтобы провести следствие – серьезно, вдумчиво, вплоть до конечного результата.

– А вы мой новый следователь.

– Догадались? Только, извините, плети из кожи бегемота нет, не выдали.

* * *

Чемодан был уже в номере. Александр, сняв пальто, кинул шляпу на кровать и поглядел в окно. Никакого прекрасного вида, только туман. Итак, подвал №… № 5, если камеру в «Колумбии» посчитать. Здесь тоже камера-одиночка, кровать с двумя подушками и портьеры на окнах – всего лишь детали. И решеток не нужно, с третьего этажа не выпрыгнешь.

Во внутреннем кармане пиджака – желтый кожаный бумажник. Значит, завтрак с обедом носить не станут, полное самообслуживание. А вместо прогулок во дворе – маршрут по обледенелым скалам. И не найдут, даже если искать станут. Кто догадается заглянуть в швейцарский отель?

Но все-таки в словах веселого парня Хельтоффа имелась некая неувязка. Александр постарался вспомнить весь разговор. Риббентроп, редкий чистоплюй, не желает лгать… Кем бы его новый следователь ни был, но чина невеликого, а между тем берется министров судить. Значит, не его эти слова а… А, допустим, шефа, который в горы собрался. Гюнтер Нойманн считает, что Рейх очень похож на феодальную Германию – ту самую, которую застал Ганс Сакс.

 
О боги! Издавна
Германия полна
Безжалостной и лютой
Междоусобной смутой.
Рейхстаги собирались,
Дела не поправлялись,
И смутой вся страна
Была истощена.
 

Герцоги и бароны… Герцог Риббентроп не хочет лишних неприятностей. А каких? Белов усмехнулся. А таких! От тайги до британских морей Красная армия всех сильней! Значит, если о нем узнают в СССР…

…Ne smej vrat, padla kontrrevolyucionnaya! Kolis, suka, u nas i ne takie bobry kololis!

Александр помотал головой. До подвала № 6, который на площади Дзержинского в Москве, еще дожить надо. А игру этим штукарям он постарается поломать. Вот только Москва далеко, а отель принадлежит Главному административно-хозяйственному управлению СС.

Он вновь поглядел в окно – и не увидел тумана. Из-за туч сияло солнце. Края их истончились, открывая взгляду острый горный пик. Черные склоны в трещинах-морщинах, белый лед на вершине… Александр подошел ближе, коснулся рукой холодного стекла.

Здравствуй, Эйгер!

* * *

С новым следователем договорились встретиться через час в местном баре на первом этаже. В бумажнике нашлись полторы сотни марок разными купюрами. Александр вспомнил, что в последний раз ужинал в «Колумбии»…

– Закажем запеченные яйца по-швейцарски, – рассудил Хельтофф, кивая на ближайший столик. – Здешнее фирменное блюдо. Кофе тут тоже приличный и… А не взять ли нам, Белов, коньячку? Не пьянства ради, а для знакомства.

Время раннее, в баре – никого, тем не менее, музыка играла. Сначала что-то легкое, веселое, а затем, как только они освоились за столом, ударил тяжелый бас.

 
Хайди-хайди-хайди-хай!
Ходи-ходи-ходи-хо!
Хиди-хиди-хиди-хи!
 

Сонный бармен поставил на стол две хрустальные рюмки. Хельтофф взял свою, зажал в руке, чтобы коньяк согрелся.

– Вот это жизнь, Белов! А вы: плети, плети! У ваших комиссаров никакого воображения.

 
Эй, народ, расскажу вам про Минни,
Что Попрошайкой у нас дразнили.
Без политесов, грешна и проста.
Но сердце большое, как у кита.
Хайди-хайди-хайди-хай!
Ходи-ходи-ходи-хо!..
 

– В Рейхе такого не услышим. Негритянский джаз, музыка вырожденцев. Хорошо-то как, Белов! Ну, прозит!..

Вкуса коньяка Белов не почувствовал, просто во рту вспыхнул и погас горячий огонек. Ничего не изменилось, только бифштекс из комиссара будут готовить под музыку и в коньячном маринаде.

 
Сошлась со Смуки Минни-шлюха.
Она любила – он коку нюхал!
Он в Чайна-таун ее отвез
И посадил на иглу всерьез.
 

– А знаете, кто там сиживал? – следователь кивнул на маленький столик у стены. – Сам майор Вансуммерен, живая легенда. Вот просто так сидел и цедил венгерский ликер. Жаль, когда мы до него доберемся, раскручивать его станет лично шеф. Я бы не отказался!

Наклонился, взглянул в глаза.

– Но вдруг повезет? А пока я раскручу вас, Белов, можете быть уверены. С чего начнем? Вам наверняка уже надоело, но все-таки спрошу. Вы – Нестор?

3

Она выключила аппарат в полуметре от поверхности и чуть поджала ноги, ловя подошвами влажный металл. Присела, оглянулась. Желтый свет прожектора не движется, она в темноте, но если выпрямится, могут и заметить. С охраной не поскупились, люки закрыты, кроме бокового, возле него трое с оружием. Периметр тоже огорожен, у КПП – бронетранспортер, а еще аэростат в небе. Но не это критично…

Соль поглядела на прожекторные лучи, пытаясь заметить в желтом огне темный силуэт «марсианина». У британцев есть ранцы, пусть только два, у «нечистых» тоже, причем не меньше трех. Значит, могли не пожалеть на патрульного. Хороших приборов ночного видения на Земле еще не изобрели, но какой-то эрзац наверняка придумали. Значит, на крыше ангара может быть наблюдательный пункт. И еще радиолокационные станции, англичане уже пытаются ставить их на корабли.

Снизу, от люка, где стоял патруль, доносились голоса. Служивым наверняка скучно. Что может случиться в английской глубинке, где врага не видели со времен норманнов? Тем не менее сторожат. А еще кто-то должен быть внутри, скорее всего в кабине.

Металл огромного корпуса местами оплавился, пошел мелкими трещинами. Транспорт-3 спустился с орбиты. Главный двигатель не установлен, использовались только маневровые. Практически чудо. Отец считал, что на подобное способен только один человек. Одна… Вероника Оршич – та, что первая достигла звезд. В учебнике даже есть картинка…

Голоса стали громче, и Соль вновь вернула режим невидимости. Не слишком надежно, и двигаться придется даже не черепахой, улиткой…

Включив перчатку-гироскоп, нащупала кнопку на поясе, нажала и, еле заметно двинув рукой, мягко оторвалась от металла. В прожекторный огонь попадать нельзя. Увидят не ее, только размытый контур, но все равно сообразят. Значит, летим в темноте.

Она поднялась на метр и скользнула вперед узким темным коридором. В корпусе наверняка есть еще люки, но чертежа «Полариса» в памяти аппарата не нашлось. Значит, первый вариант – боковой люк…

Не ошиблась, охранников действительно трое и еще мотоцикл. Один, наверняка сержант, сидит в коляске, двое у железной лесенки, ведущей внутрь корабля. Соль нащупала кобуру на поясе. По людям она еще никогда не стреляла, но сейчас поняла – сможет. Потом наверняка ее скрутит, вывернет наизнанку, может, и сниться станет каждую ночь. Но это потом… Глушитель надежный, три негромких хлопка – все. Затем вниз и сразу на лестницу…

Соль представила себе три распростертых на бетоне тела. Страшно? Не очень, это не люди, это враги. Итак, она взбирается по лестнице, там наверняка тамбур, такой же, как на Транспорте-2, вторая дверь. Открыта? Закрыта? Допустим, открыта. Она заходит внутрь…

Отсеков и помещений много, но ей нужно в кабину, там управление и приборы. Соль прикрыла глаза, вспоминая фотографию «Полариса». От этого люка нужно свернуть направо, но проходов наверняка несколько, корабль очень большой. Пока отыщется нужный, тела возле люка могут заметить, они хорошо освещены. Поднимут тревогу, пошлют подкрепление, причем, скорее всего, не пешком, а на автомобиле.