Текст книги "Там, далеко, за порогом дома"

Унт Дорон оказался в кают-компании: вместе с Роребом Гордоном, Жусом Дифуром и Эли Минак он резался в покер. За разношерстной компанией с улыбкой взрослого, наблюдающего игру детей, пристально следил Мар Хинум.

– Привет, Рон! – бросил Унт, заметив принца. – Еще осталась индейка, если хочешь. Тонита готовила – пальчики оближешь!

– Я не голоден, – ответил принц. – Спасибо. Здравствуйте, господа!

Все остальные, кто был в комнате, лишь вежливо кивнули или пробормотали что-то неразборчивое: хоть Рониен и не старался держаться особняком, между ним и остальной частью экспедиции существовал какой-то странный барьер отчужденности.

Не замечали этого барьера (помимо Унта Дорона, естественно) только Мар, который вообще со всеми был запанибрата с первой секунды знакомства, и Лира…

Принц подошел к Мару и пожал протянутую супер-майором руку.

– Посмотрите, сейчас будет самое интересное… – прошептал Мар, взглянув на Рониена глазами человека, знающего страшную тайну.

– Куда смотреть? – прошептал в ответ принц.

– Видите, Рореб Гордон держит карты в своей левой железной клешне веером? – принялся тихо объяснять суперкарго. – Лейтенант Дорон думает, что Рореб держит так карты, когда собирается бросить или блефует…

– Откуда вы знаете, что думает Унт? – удивился Рониен.

– Да у него все на лице написано! – веселая ухмылка растянула губы Мара. – Так вот, а если Рореб кладет карты стопкой перед собой, лейтенант считает это знаком его «хорошей сдачи» – типа старик скорее прячет свой «флэш-рояль», пока никто не увидел. И вот сейчас они повышают ставки, как сумасшедшие, потому что у лейтенанта не меньше «тройки», а у пилота – готов пари держать – «полный дом».

– Значит, Унт ошибается?

– Рореб никогда не блефует, он играет, как автомат: с «парой» проходит два круга, а потом открывается или бросает; с «двумя парами» – три, с «тройкой» – четыре или пять и так далее.

Эли и Жус давно уже бросили карты, а Унт, с горящим взглядом, поднял ставку до максимума – на «Ловце Радуги» за максимум установили сотню кредитов. Рореб спокойно открылся: у него был «стрит»; Унт выругался и бросил на стол свои три дамы.

Пилот с непроницаемым лицом собрал кредитки, а у лейтенанта не осталось при себе наличности: пришлось выходить из игры.

– Надо было мне держать с вами пари, – улыбнулся Мару принц. – А все-таки, почему мистер Гордон то держит карты в механической руке, то кладет их на стол?

Мар ненадолго замялся, а потом ответил:

– Ладно, раз вы все равно не играете, скажу. Только обещайте держать эту маленькую тайну в секрете, – Рониен кивнул. – У него просто протез слегка заедает. Он рассматривает карты, держа их веером, а потом отдает руке команду положить их на стол. А уж когда рука ему подчиняется, когда нет – зависит от случая. Рореб же так увлекается игрой, что не обращает на протез внимания.

– А ведь мистер Гордон выглядит таким уверенным за игрой… – пробормотал принц. – Наверное, вы легко обыграли бы его?

– Его приемы хороши против новичков, – Мар предпочел уйти от прямого ответа. – Опытному мастеру такой упертый «трудяга от колоды» – на один зуб: он слишком верит в свою систему, а поэтому лишен мобильности. Думаю, так он и потерял свой корабль: проиграл кучу денег какому-нибудь пройдохе-хризелианину из синдиката, пришлось пойти на эту кабальную сделку с «арендой».

К ним подошел лейтенант Дорон.

– Вот это игрок! – восхищенно воскликнул он. – Я уж думал, что раскусил этого однорукого бандита, но не тут-то было! Хорошо, мистер Хинум, что вы догадались выдать каждому лишь по тысяче кредитов, а то наша команда, чего доброго, спустила бы тут весь куш с Мумбара.

– Ну, все деньги вам проиграть все-таки не удалось бы… – скептически отнесся к его словам Мар.

– Вы бы сами попробовали – он играет, как бог! – не мог сдержать волнения Унт. – С другой стороны, лучше вам не пробовать, – спохватился он. – А то еще проиграем Роребу его бывший корабль назад.

– Как скажете, лейтенант, – кивнул Мар.

– Пойдем, Рон, нам надо побеседовать, – позвал Унт принца; они вышли из кают-компании и направились в верхнюю орудийную башню: сейчас там никого не должно было быть. По дороге Рониен тихо посоветовал:

– Не играйте больше с мистером Гордоном.

– Почему же?

– Супер-майор Хинум считает, что он вам не по зубам.

– Правда? – переспросил Унт и поджал губы. – Признаться, я и сам это все время чувствовал. Мой внутренний голос чуть разум из меня не вытянул: не играй, не играй… Но удержаться от соблазна так трудно!

Они поднялись по узкой винтовой лестнице (в верхнюю башню вел еще лифт, но на корабле и так было слишком мало возможности для движения, чтобы отказывать себе в удовольствии размять ноги).

Рониен тут же открыл смотровые экраны, чтобы еще раз полюбоваться на обратную сторону неба; но снаружи были только неестественная тьма и нерушимая пустота гиперпространства. Принц вздрогнул и закрыл экраны.

– Какие новости? – спросил он.

Унт уселся в кресло главного оператора огня, оттолкнулся ногами и завертелся, словно на качелях, схватившись руками за подлокотники.

– Два часа назад мы покинули систему Сент-Сеа. Отставание от корабля-призрака составляет семнадцать с половиной часов. Следующая остановка часов через пять в системе двойной звезды Чалландж. Между прочим, среди колоний на планетах Чалланджа – а их, по-моему, всего штук восемь – есть две очень любопытные: Меркурий-8 и Гиота Шерхана.

– Чем же любопытные?

– Они входят в состав Звездной Федерации! Если бы у нас было время – или необходимость, – можно было бы приземлиться там и попросить любой помощи. Но только на посадку и взлет мы потеряем не меньше трех часов…

– Мы не можем себе этого позволить, – покачал головой принц. – Кто знает, как скоро Черная Тень достигнет своей цели?

– Может быть, Гуму знает, – неожиданно остановив вращение кресла, ответил на риторический вопрос Рониена лейтенант. – Элефантоиды известны своей несравненной способностью к дедукции. Так что я сообщил ему все данные, которые на этот момент мы имеем о нашей цели – и попросил сделать вывод.

– Тогда надо скорее поговорить с ним! – воскликнул принц.

– Еще рано, Рон, – попытался успокоить его Унт. – Он только пару часов как засел. Но сразу сказал, что данные обнадеживающие, особенно после того, что «Летучий Гуллардец» наделал на последней станции, модели «Киралис», в системе Сент-Сеа.

– И что же он такого там делал?

– «Киралисы» – станции с претензией, это тебе не «Рого». Помимо прочего шика, на станции вся посуда сделана из настоящих стекла и керамики. К тому же роскошь эта – ручной работы, так что стоит бешеных денег! Так вот, после того как корабль-призрак покинул «Киралис», все это богатство… никогда не догадаешься! Превратилось в лед!

– Не может быть… – Рониен даже не поверил: подобного Черная Тень пока что не выделывал.

– Совершенно точно, я сам видел тающую тарелку! – взмахнул руками Унт. – Посуда, а кроме того все бутылки – из самой обычной замороженной воды. Совершенно не понимаю, как ему это удалось, но другого объяснения нет. Видимо, это какой-то способ трансформации материи, быть может, особое преобразующее поле. Конечно, мы давно уже можем сделать золото из свинца, но для этого нужно потратить керзодову уйму энергии и поместить свинец в специальную камеру… Так вот, пока на «Киралисе» разобрались, что к чему, погибла почти тонна прекрасного вина, виски и джина: бутылки растаяли, и их содержимое оказалось на полу, перемешанное друг с другом и с талой водой. А когда стало понятно, что все это – на самом деле, принялись распихивать тающие ценности по холодильникам. Но куда там! Не влезла и половина. К тому же клиенты-то хотят есть и пить непрерывно. Пришлось срочно закупить партию обыкновенных пластиковых тарелок и стаканчиков. Да и что делать с тем, что удалось сохранить – совершенно непонятно. Кому может понадобиться стакан из обыкновенного льда?

– Какое бездумное вредительство… – задумчиво пробормотал Рониен. – Совершенно непохоже на некроманта, каким я его знал в своем мире. Зачем ему… такое?

– Понятия не имею, но Гуму показалось, что «именно в этом – ключ к пониманию проблемы». Посмотрим, что придет ему в голову!

– Спасибо тебе, Унт, – принц вдруг пристально посмотрел на собеседника. – Без твоей помощи у меня никогда ничего бы не получилось.

– Пожалуйста, конечно… – Дорон был немного сбит с толку, – но вообще-то Черная Тень – это давно уже не только твоя забота.

– Ты не понимаешь, – мотнул головой принц. – Для меня он гораздо больше, чем забота… Он враг моей души; средоточие всего того, что я ненавижу, что я обязан уничтожить, и лучше всего – своими собственными руками.

– Хм… – Унт смутился еще больше. – Вообще, разговора об уничтожении не было. Мы намеревались только поймать этого возмутителя спокойствия и предать суду.

– Это меня тоже устраивает, – согласился Рониен. – Хотя из-за вашего промедления может пострадать чья-нибудь жизнь – я согласен, если только так можно будет убедить тебя и остальных. Некромант должен умереть, вернее, доумереть – он и так наполовину ходячий труп.

– Не хочу, чтобы ты понял меня превратно, Рон, – сжав губы, сказал Дорон. – Но, по солярианским законом, если задерживаемый при аресте оказывает сопротивление с угрозой жизни отправителю правосудия, то… в рамках необходимой самообороны…

– Тогда вряд ли Черная Тень когда-либо предстанет перед судом, – улыбнулся принц. – И сопротивление, и угроза жизни будут – можешь не сомневаться.

– Есть и еще одна хорошая новость, – Унт снова крутнулся в кресле, и его лицо и затылок замелькали попеременно с бешеной скоростью. – Только что пришло трансгалактическое сообщение: несколько часов назад эскадра адмирала Нира Кирда разгромила превосходящий ее размерами пиратский флот. Вот что значит регулярные части – и какой-то там мутантский сброд!

– А пленные, а корабль? – тут же взволновался принц.

– Рассказываю по порядку, – с садистской улыбкой, выдававшей положительный исход, начал Унт. – Наши парни благополучно добрались на шаттле до точки рандеву и были распределены по кораблям эскадры. Узнав о поражении капитана Рейсса, адмирал сразу бросился в погоню за пиратами. Отправной точкой погони, естественно, выбрали сектор, в котором «Катрин VII» попала в «Невод». И что бы ты думал, обнаружилось, когда эскадра прибыла в этот сектор?!

– Пираты все еще были там… – печально глядя в невидимую даль, сказал принц.

– Ты уже догадался? – немного разочарованно спросил Дорон. – Ну, в общем, слушай дальше! Понятное дело, пираты не ожидали вторжения Звездного Флота, но ведь и эскадра адмирала была не готова к немедленному нападению – кто ж мог знать, что эти остолопы будут сидеть на месте преступления, как ни в чем не бывало, несколько стандартных суток?! Но Флот – на то и Флот, а адмирал – на то и адмирал, чтобы уметь мгновенно реагировать на такие ситуации. Короче, эскадра моментально развернулась из походного построения в боевое и открыла шквальный огонь по судам противника. Пираты попробовали было отбиваться – но куда там! Стоило какому-нибудь их кораблю раз сверкнуть лучом – и он становился следующей целью фазоров целого флота. Бах! – и звездолет превращается в пылающую груду обломков! В итоге удалось уничтожить не меньше сорока процентов пиратской армады (остальные разбежались) и… отбить боевой крейсер! Оказалось, что пираты, расслабленные победой, просто не успели еще подобрать команду для нового корабля. У них даже вахтенных не было! Так что «Катрин VII» не сделала ни единого выстрела и даже не попыталась бежать. Наверное, самая легкая победа в истории Звездного Флота.

– И Тедди Бёр, конечно, погиб… – утвердительно сказал принц, все так же печально.

– Да, только я почему-то не вижу в этом трагедии, – заметил Унт.

– Он был на «Катрин» и сражался до последнего. Наверное, убил немало десантников…

– И еще больше покалечил, – кивнул лейтенант. – Но откуда ты знаешь?..

– Их ведь было очень мало на крейсере? Пиратов?

– Да, жалкая горстка. Не больше сорока. Почти всех захватили в плен. И – еще одна радостная новость! – Унт снова заулыбался. – На первом же допросе пираты рассказали о судьбе пленных матросов с «Катрин». Оказывается, всех пленных пираты направляют в один концентрационный лагерь. Это в системе Циус. Туда же прилетают работорговцы за своим товаром. Но наших ребят еще не могли продать: только сортировка по годности к тем или иным работам обычно занимает не меньше недели. Эскадра немедленно полетела туда…

– Только на этот раз малой кровью не обойдется, – грустно предсказал принц.

– Думаешь, они будут готовы?

– Не в этом дело… хотя, конечно, будут.

– Тогда в чем, раз не в этом?

– Разве ты еще не понял? – Рониен перевел взгляд на лейтенанта. – Он сдал своих. Сдал бой.

– Кто? – и только тут Унт догадался. – Плюшевый Медвежонок?! Да ты с ума сошел! Это же самый кровожадный пират Вселенной! Мало того, что он уничтожил несчетное множество разумных существ и захватил сотни кораблей, ему даже удалось долгое время удерживать под своим владычеством так называемый Свободный регион – чуть не половину огромной галактики! И ты считаешь, что этот монстр мог… просто сдать свой флот?!

– Ты сам ответил на свой вопрос, – сказал принц. – Почему такого грандиозного пирата удалось разгромить, не потеряв ни одного корабля? С чего он вдруг стал так беспечен, что даже не набрал на свой новый флагман команду – это за четыре дня, что были у него в запасе?

– Ну… все пираты рано или поздно совершают такую роковую ошибку, – не очень уверенно предположил лейтенант.

– Нет, Унт, это не ошибка. Это сознательное решение. Вспомни хотя бы, как виртуозно Тедди захватил «Катрин VII». Если бы капитан Дин Рейсс, да сжалится Эгион над его мятежным духом, не был столь искушенным противником, пиратские корабли вообще не получили бы и царапины. Но и так Тедди лишь обменял свой устаревший флагман на новенький, с иголочки боевой крейсер. Он был настоящим адмиралом, расчетливым и предусмотрительным. Поэтому и пираты подчинялись ему беспрекословно, простив даже побег целой сотни пленных офицеров Звездного Флота…

– Но почему тогда Тедди Бёр не сдался, когда десантный бот высадил отряд коммандос на борт крейсера?

– Наверное, ему уже поздно было менять свою жизнь, – предположил принц. – Он мог только закончить ее не так бесславно, как вел…

– В любом случае, я не собираюсь жалеть об этом подонке, – резко заявил Унт. – Будь он хоть живым воплощением Великого Разума – мне достаточно одной только смерти Дина, чтобы считать этого мерзавца своим врагом до самого последнего моего дня.

– И я не стану винить тебя за это, – сказал Рониен. – Просто хотел, чтобы ты понял… Тогда, на «Катрин», заговорив с ним, я предложил ему вспомнить себя прежнего, найти иной путь. И раз Тедди согласился – я словно бы взял на себя ответственность за все, что произошло с ним после этого… Так или иначе, я рад, что «Катрин VII» вернулась в Звездный Флот, – попытался он сгладить угол.

Унт принял оливковую ветвь дружбы:

– А я всегда буду благодарен тебе за спасение из пиратского плена. Вижу, что тебе это далось не так легко, как кажется на первый взгляд.

– Кстати, ты не знаешь, как его звали на самом деле? – вдруг поинтересовался принц. – До того, как он взял себе такой «пугающий» псевдоним?

– Понятия не имею! – удивленно улыбнулся Унт. – Но, думаю, можно посмотреть в архивах…

– Ты очень меня обяжешь, если как-нибудь на досуге сделаешь это, – попросил Рониен.

– Какой ты все-таки странный, Рон, – воскликнул лейтенант и снова крутнулся в кресле. – Не от мира сего.

– Это точно, – вздохнул принц.

Вдруг Унт остановил свою карусель и ловко спрыгнул с нее:

– Я отправлюсь поспать немного. Если все-таки решишь остановиться в Чалландже – разбуди меня.

И он быстро спустился по винтовой лестнице, лишь раз остановившись, когда голова его уже почти скрылась внутри перекрытия, и махнув на прощание.

А Рониен остался в верхней орудийной башне: сейчас, пока корабль находится в гиперпространстве, и за иллюминаторами – только скучное ничто, вряд ли кто-нибудь поднимется сюда. И у принца будет несколько часов одиночества, когда он сможет подумать о том, что было, и что должно быть; вспомнить тех, кого любит, и того, кого ненавидит…

«Ниграш… – мысленно, про себя, он всегда называл своего врага по имени. – Неужели это и правда ты бежишь от меня через эту бескрайнюю Вселенную, оставляя на своем пути бессмысленные проклятия, которыми никак не можешь достать своих преследователей? О да, ты выбрал огромный мир, чтобы спрятаться, больше любого тайного подземелья, больше любых сырых джунглей, но и здесь тебе не уйти от меня! Слышишь?»

– Ниграш! Ты меня слышишь? – позвал он вслух… но и на этот раз его не тронуло черным крылом ощущение злого присутствия. – Может, ты сменил имя, чародей, чтобы надежнее затаиться среди бескрайней пустоты? Или в этом странном «ничто» вне пространства ты просто не можешь меня услышать? Ниграш!!!

– Рониен? – был ответ. Но пришел он не сквозь тысячи парсеков, и не в голос некроманта был облечен.

– Лира? – принц удивленно повернулся к винтовой лестнице (как тихо она поднялась!) и вдруг почувствовал радость, – хорошо, что ты здесь.

– Ты говорил, но я не поняла ни слова, – она подошла ближе. – И вот опять, – улыбнулась она. – Я застигла тебя за разговором с самим собой вслух – и ты ничуть не смущен! Это так не похоже ни на кого из нас…

Он улыбнулся в ответ:

– И ты еще говоришь, что я странный. Разве быть непохожим – это так хорошо?

– У нас все стремятся к этому. Людей так много, что просто необходимо отличаться от всех хоть чем-нибудь… И ты опять говорил на своем языке; он такой красивый. Скажи мне снова, как он называется?

– Рэлион. Так же зовут и мой народ.

– И ты правда принц? – Лира обняла его, прижавшись щекой к его щеке.

– Да.

– Принц рэлиона?

– Нет, Аниара. С тех пор, как мои предки основали королевство, я отвечаю не только за народ рэлион, но и за другие, много других. Жители Лисгама, и лесники западных предгорий, и пастухи с равнин, еще гордые мореходы и веселые ловцы рыб, что живут у моря Тысячи Водопадов… – принц чуть отстранился от Лиры и усадил ее во вращающееся кресло.

– Расскажи мне об этом море. Почему оно так называется?

– Море Тысячи Водопадов отделено от океана горной цепью, – ответил Рониен и сильно крутанул кресло. Лира сидела, закрыв глаза, схватившись руками за подлокотники кресла и откинув голову. – Эта цепь была воздвигнута в незапамятные времена отринутыми богами по просьбе одной из Забытых рас, чтобы прекратить путь флоту завоевателей. – Лира сотни раз переживала перегрузки куда более сильные, но сейчас у нее вдруг закружилась голова, и она почувствовала, что кресло-карусель, словно волшебная машина, и глубокий, такой прекрасный голос принца-мага переносят ее туда, в эту чудесную страну… – Горные пики вознеслись к небесам и разделили воды. Но реки продолжали питать море, и через несколько лет уровень его поднялся, затопив окрестные земли. Так на дне оказался и город Забытых – теперь в ясную погоду, при спокойной воде, моряки видят его гордые колонны, оплетенные водорослями, и величественные крыши, ставшие прибежищем для кораллов, тянущихся к поверхности, чтобы быть ближе к солнцу. – Лира видела прочные деревянные доски, просмоленные и крепкие, и у самого лица – толстые ванты, взявшись за которые она могла перегнуться через борт и заглянуть в зеленую прозрачную воду… – И в один прекрасный день вода поднялась так высоко, что смогла переметнуться через самый низкий горный перевал – так появился первый водопад. Но целое море не могло вылиться одним водопадом, и вода поднималась выше, и выше… За первым водопадом ударил второй, потом третий, их становилось все больше и больше… Говорят, сейчас их ровно тысяча. Тысяча водопадов бьет в океан с горных перевалов. – Она видела, видела эти ревущие струи воды, рушащейся с невообразимой высоты, сияющие тысячами кристалликов счастья в лучах солнца; и видела радугу, вырывающуюся из вихря грохочущей воды в яркое голубое небо. – Корабль не может спуститься по водопаду; но моряки – народ изобретательный. Из толстых бревен построили они длинный мол поблизости от Жемчужного водопада, а вдоль этого мола пустили сотни толстых канатов. Команде корабля, несомого течением к водопаду, надо зацепить один из этих канатов багром – и тогда причальный механизм вытащит его в тихую бухту, захваченную водой, меж трех скал у самого края моря. Тут через берег бухты сделан волок, а за волоком – подъемные блоки, укрепленные прямо в толще гор. К канатам, сплетенным из лоз ползучего дерева синнэа, привязывают тяжелые суда: одно наверху, идущее из моря Тысячи Водопадов в океан, другое внизу – из Великого Восточного океана в море. А потом, поддерживая при помощи могучих механизмов, корабли, уравновешивающие друг друга, меняют местами…

– Я с первого взгляда поняла, что ты такой, – прошептала Лира, и принц поцеловал ее в губы. – Я сразу это почувствовала. Таких, как ты, просто не может быть.

– Иногда и я сомневаюсь, есть ли я на самом деле.

– Я полюбила тебя с первой секунды, как увидела. Помнишь, тогда, на «Катрин»? Мне так хотелось сжечь это поганое киборгское рыло… А там не важно, что было бы дальше. Но ты закричал: «Не надо, Лира». Спас мне жизнь. Ты думаешь, я забыла?

– Никогда не думал об этом так… Я просто пытался остановить все это сумасшествие. Смерть по глупости, по недоразумению бывает и в моем мире; но такая смерть всегда предопределена предыдущими поступками людей, и мудрый легко увидит ее истинные причины. А здесь… Хотя, может быть, я просто слишком мало понимаю?

– Мне кажется, что ты все-все понимаешь… Я так тогда и почувствовала, в операционном зале крейсера, когда этот… ублюдок ухмылялся. Почувствовала – только поэтому и не стала стрелять… Как ты мог этого не видеть?

– Почему тогда ты так недовольна была, когда я придумал, как напасть на ангар?

Лира улыбнулась:

– Ты мне ужасно нравился, просто безумно; к тому же дважды уже спас мне жизнь: не позволил стрелять – это раз, и вытащил из плена – два. Я почувствовала, что влюбляюсь, и меня это ужасно разозлило! Терпеть не могу, когда со мной что-то происходит помимо моего желания. К тому же ты начал отнимать у меня хлеб. Я же все-таки десантник!

Принц улыбнулся и снова поцеловал ее:

– И самый лучший!

– А потом уже мне пришлось все силы прикладывать, чтобы не показать, как я на самом деле отношусь к тебе!

– Зачем?

– Разве непонятно? Я ведь женщина, женщины все так делают…

– Да, наверное… Мне кажется, женщины во всех мирах одинаковы.

– У тебя есть кто-то там, в Аниаре?

– У меня нет ни жены, ни невесты.

– А подруга?

– Подруги есть у каждого мужчины.

– Расскажи мне о них…

Рониен почувствовал в ее голосе тревогу.

– Ты хочешь, чтобы я утолил твою ревность. Но я не сделаю этого, – покачал головой принц, – Я не сердцеед, но и не монах.

– Просто расскажи, – уже мягче попросила она.

– Оллена, младшая дочь герцога Орейна. Веселая и своенравная, полжизни проводит в седле. Однажды на охоте мы вместе гнались за ланью. Это было сильное и ловкое животное, и у меня никак не поднималась рука, чтобы спустить тетиву. Ангат – мой конь – начал уже уставать от бешеной скачки. И, видимо, кобыла Оллены – тоже. Тогда она предложила сделать каждому по одному выстрелу, и если стрелы наши не достигнут цели – прекратить погоню. Я согласился. Оллена тут же выстрелила высоко в воздух. Я спешился, дождался, пока стрела ее начнет падать – и пробил ее на лету своей.

Принц замолчал.

– А потом? – спросила, наконец, Лира.

– Лань ускакала; больше мы ее не видели, – ответил Рониен. Он подождал еще немного, но больше вопросов она не задавала. – Киззета, дочь богатого горожанина – из тех, что почти все время сидят за вышивкой. На одном балу во дворце мы протанцевали с ней весь вечер. Она была весела и так мила…

– Хватит. Не надо больше, – прервала его Лира.

Принц помолчал немного.

– Наверное, ты надеялась услышать, что до тебя я вообще не видел женщин.

– Наверное, все женщины надеются услышать что-нибудь такое, – игриво ответила она; мрачного настроения не было и следа. – Все равно наша история – самая романтичная из всех, что у тебя были. Я уверена. Ты помнишь? Я стояла на вершине башни – вон у того пульта – и смотрела на звезды, а ты подошел – и поцеловал меня…

– Помню. Ты еще спросила: «Почему ты это сделал?»

– «Потому что ты так сильно этого хотела, я вдруг почувствовал», – ответил ты.

– И тогда ты сказала: «Может быть, ты чувствуешь, чего я хочу сейчас?» – закончил принц.

Она встала с крутящегося кресла, подошла к Рониену и снова обняла его.

– Пойдем ко мне в кубрик, как в тот раз; займемся сексом, – вдруг предложила Лира.

– Так странно, что ты говоришь об этом. Женщина в моем мире никогда не попросила бы мужчину вот так…

– Тебе это не нравится? Я кажусь тебе неприличной?

– Нет, ты кажешься мне необъяснимой. Но это совсем не неприятно.

– Так пойдем? Нам еще часа четыре с половиной скучать в гиперпространстве.

– Я должен еще поговорить с Гуму, – покачал головой принц. – Может быть, позже.

– Ну тогда иди к нему скорей, противный принц! – шутливо толкнула его Лира.

Рониен рассмеялся и спустился по винтовой лестнице.

– Чего вы хотите, – без вопросительной интонации сказал автоматический переводчик элефантоида, и принц опять не понял, есть ли в этих словах раздражение оттого, что ему помешали работать – или Гуму просто интересуется, что именно кому-то могло от него понадобиться.

– Узнать, как продвигается ваша работа. И, возможно, помочь какой-нибудь информацией: я в этом деле что-то вроде специалиста, – улыбнулся принц.

Каморка Гуму была вся уставлена мониторами, голопроекторами, терминалами, всевозможными устройствами ввода и вывода. Когда он сидел на своем кресле оператора информации, то походил на безумного органиста: столько разнообразных клавиатур и тумблеров было в прямом доступе его четырехпалых рук. Присмотревшись внимательно, принц обнаружил у него под ногами и подозрительные педали. Интересно, зачем могли они понадобиться компьютерщику?

– Какая именно работа? – неожиданно уточнил элефантоид.

– Ну как же… – растерялся принц. – Черная Тень… Вы собирались обнаружить конечную цель его путешествия.

– Ах, это, – снова без эмоций сказал переводчик невнятного хрюканья Гуму. – Просто я сейчас работаю над списком коннотаций к нескольким очень любопытными оборотам уоканского языка. Думал, вдруг вам интересно.

– К сожалению, я не знаю этого языка, – вежливо ответил принц.

– К сожалению, я тоже, – ровно ответил переводчик. – Это шутка. На самом деле я работаю с эокинским языком. Я думал, у солярианцев есть чувство юмора.

Принц немного подумал над ответом, и наконец выбрал самый нейтральный из возможных вариантов:

– Я ведь не солярианец…

– Я понял. Это шутка, – неожиданно заявил Гуму; принц не стал его разубеждать; тем более что элефантоид, возможно, был прав. – Я в вас не ошибся. «Я ведь не солярианец»! Я это запомню. Так вот, по поводу мистера Черная Тень, – переключился он, предвосхищая просьбу Рониена. – Я легко вычислил вектор его движения по галактике Согнутый Палец. В этом нет ничего сверхъестественного, не понимаю, почему вы раньше не могли этого сделать.

– Просто у нас не было тех данных, которыми располагаете вы сейчас.

– Да, действительно, – Гуму, казалось, что-то сообразил. Но принцу по этому поводу ничего не сказал. – Продолжив полученный вектор, я обнаружил около ста пятидесяти систем, попадающих в интересующий нас сектор. Из них обжиты – меньше половины. Но сами колонии я исключил из интересов мистера Черная Тень.

– Почему? – заинтересовался принц.

– Потому что колонии всех этих систем ничем принципиально не отличаются от тех, через которые он уже пролетел, не задерживаясь, – пояснил Гуму. – Товары, постройки, способ общественного устройства, полезные ископаемые, расы – этот набор практически везде одинаков. Есть еще вариант, что он стремится встретить какого-то конкретного индивида, или группу индивидов. Но его я тоже отмел на основе анализа данных. Черная Тень, определенный вами как пришелец из другого измерения, отправившийся в поиск немедленно после прибытия, не мог быть мотивирован ни одним живым существом по нескольким причинам. Во-первых, ни одно существо в этой Вселенной не могло знать о его прибытии, во-вторых, ни одно существо не могло так быстро заинтересовать его. Исключением может быть только визит с заранее намеченной целью, но этот вариант вы с негодованием отметаете.

– Что же остается?

– Его интересует нечто уникальное – даже в масштабах Вселенной. Энергетические аномалии, звезды в редких фазах жизненного цикла…

– Да зачем ему это?!

– Вопрос не входит в рамки первоначальной задачи. Мистер Унт Дорон просил меня выяснить только, куда направляется объект.

– Что ж, ладно: куда?

– Я выделил пятнадцать наиболее значимых объектов на его пути. Среди них три особенно интересны, поскольку могли воздействовать на объект и привлечь его внимание даже на столь огромном расстоянии. Система Кулон с аномально низкой гравитацией. Система двойной звезды Чалландж: красный гигант и белый карлик в окружении тридцати планет с невероятно стабильными орбитами (для двойных звезд это редкость) – настолько стабильными, что на них оказалось возможным появление жизни. И, наконец, система Дьежа, самая дальняя из этих трех. В переводе с ситторикского «дьежа» означает «кладбище», – сердце Рониена упало. – Вернее, не собственно кладбище, а кладбище в понимании ситторикан, а оно сильно отличается от общепринятого солярианского. К тому же на самом деле нельзя утверждать, что именно слово «дьежа» переводится с ситторикского как кладбище, ведь собственно созвучие «дьежа» – это фонетический аналог ситторикского слова на солярианском, наиболее легко соотносимый с особенностями речевого аппарата человека. Прошу заметить, что ситторикский – так называемый гортанно-глотательный язык, построенный по запутанной ложно-агглютинативной системе…

– Бездушная Тегзан, сколько можно! – закричал всегда сдержанный принц. – Расскажите же наконец толком про эту Дьежу!

– Все-таки нет чувства юмора, – без всякой интонации заявил переводчик элефантоида. – Итак, система Дьежа состоит из голубого гиганта и восьми крупных планет. Шесть из них, среднего размера, имеют приемлемую среднюю температуру атмосферы и не слишком агрессивную внешнюю среду. Жизнь на планетах отсутствует даже в форме бактерий. При этом поверхность всех шести целиком покрыта останками различных животных слоем от двух до полутора тысяч метров. Самопроизвольное зарождение и смерть этих животных в системе Дьежа исключены в силу множества факторов. Таким образом, очевидно, что система Дьежа использовалась какой-то разумной расой, например, в качестве могильника. Других следов деятельности этой расы в системе не обнаружено.