Текст книги "Огонь желания"

– Ты ей нравишься, – сказал он. – И всегда нравилась. И я уверен, ей понравится нянчить Эмили. И ее мужу тоже. К тому же, это избавит меня от необходимости провожать тебя в Суссекс. Подумай хотя бы обо мне.

Каролина улыбнулась. Предложение Адама казалось ей наиболее приемлемым. Джейн и ее муж тепло приняли бы и ее саму, и Эмили, но они еще четыре года назад едва сводили концы с концами, а с тех пор у них появилось еще двое детей. Адам прав. В Лондоне она сможет выяснить через адвокатов все, что касалось средств, оставшихся после Джереда. А главное, она еще несколько недель побудет в обществе любимого человека.

– Благодарю, – ответила она. – Если твоя тетя действительно не будет против нас, я и Эмили будем очень рады.

– И отлично. Значит, решено.

* * *

Даже стоя на якоре, «Морской Конь» – корабль Ее Королевского Высочества слегка покачивался на волнах. Порывы ветра рвали паруса и приносили на палубу запах моря, простершегося впереди, за устьем реки Тежу.

Каролина поправила волосы, выбивавшиеся из-под шляпки, когда Эмили тронула ее за локоть.

– Мама, я ничего не вижу.

Девочка пыталась встать на цыпочки, но борт корабля все равно оставался выше ее головы.

– Это легко поправимо! – появившийся рядом с ними Адам подхватил малышку и посадил ее себе на плечи.

Эмили восторженно вскрикнула и принялась задавать ему всевозможные вопросы обо всем, что видела на корабле.

Вскоре к ним присоединился и Хокинс. Он подмигнул девочке и приветливо улыбнулся, но вид у него все равно был какой-то кислый. Каролина догадывалась о причине его плохого настроения, так как она видела, что происходило между ним и Еленой накануне их отъезда: эта испанка то ругала, на чем свет стоит, своего возлюбленного, то молила не оставлять ее. И сейчас Каролине очень хотелось утешить беднягу Хокинса, но она не находила нужных слов. Наконец, произнесла:

– Расставаться всегда тяжело.

– Вы правы, миссис Раули, – тотчас отозвался он, держась за край борта и глядя на качавшуюся внизу воду.

– Я думаю, что после всего пережитого нами в последнее время, ты можешь называть меня просто Каролиной, – сказала она.

Хокинс поднял голову, и вдруг глаза его испуганно вытаращились. Он ошарашенно глядел в сторону гавани. Каролина повернулась посмотреть, что так напугало мужчину, но Эмили, сидевшая на плечах Адама, в тот же миг радостно и взволнованно закричала:

– Мама, смотри! Там Елена!

ГЛАВА 14

Адам придержал радостно распрыгавшуюся Эмили за ноги, чтобы она не упала. Каролина перегнулась через борт и посмотрела туда, куда указывала дочь.

Лавируя между фрегатами, шхунами, торговыми и рыбацкими суденышками, буквально заполнившими лиссабонскую гавань, медленно прокладывала себе дорогу к «Морскому Коню» небольшая лодка, в которой во весь рост стояла женщина, призывно махавшая одной рукой, а другой сжимавшая какой-то сверток. Порыв ветра сорвал с ее головы капюшон, и на свободу вырвались прекрасные золотистые волосы.

Хокинс взволнованно вскрикнул, а Каролина с Адамом переглянулись и сразу же поняли друг друга, подумав одно и то же.

– Елена едет с нами? – спросила Эмили.

– Похоже, что да, – ответил Адам.

Хокинс, не спуская глаз с приближающейся лодки, произнес:

– Наверное, я никогда не смогу понять женщин до конца. Что же, черт возьми, будет дальше?

– Простите, мистер Дьюард. – К ним подошел мистер Форбз, первый помощник капитана, высокий молодой человек. Вид у него был очень озабоченный. – Та женщина, в лодке, она тоже отправляется с нами?

– Видимо, так, – приветливо ему улыбаясь, ответил Адам. – Надеюсь, капитан не будет возражать. По-моему, жена Пламба не в состоянии пережить еще одну разлуку с любимым мужем.

Хокинс хотел было что-то сказать, но Форбз опередил его:

– Да-да, конечно, – произнес он уже более спокойным тоном. – Вы меня простите за бестактность, но дело в том, что капитан немного настороженно относится к присутствию женщин на корабле. Однако супруги – это совсем другое дело. На них это не распространяется, – поспешил добавить он. Но, взглянув на Каролину тут же сконфузился и произнес: – И вдовы тоже. – Окончательно смутившись, он обратился к Дьюарду: – Я уверен, что капитан будет рад видеть миссис Пламб на борту «Морского Коня». Если вы позволите, я поговорю с ним прямо сейчас насчет каюты для нее.

Когда Форбз ушел, Хокинс снова заговорил с Адамом.

– Что все это значит? – строго спросил он.

– Ничего. Я хотел лишить тебя на пару недель холостяцкой жизни, – беспечно ответил ему приятель и помахал Елене рукой.

Эмили тоже энергично махала рукой. Затем посмотрела на Хокинса и спросила:

– Елена – твоя жена?

Бедняга смутился и начал что-то бормотать ей в ответ, но, не выдавив из себя ничего вразумительного, повернулся к Каролине. Выглядел он растерянным и беспомощным.

– Она ему как жена, – пришла ему на выручку женщина.

Девочка кивнула, удовлетворившись таким объяснением и снова помахала рукой.

Лодка, в которой находилась Елена, была уже почти у самого борта «Морского Коня», и несколько моряков подбежали к трапу, готовые помочь подняться женщине на корабль.

– Ну, давай, вперед, – сказал Дьюард, подталкивая Хокинса. – А то в таком окружении ты не сможешь сказать ни слова.

– Адам прав, – проговорила Каролина. – Ты же не хочешь, чтобы она подумала, будто ты не рад ее видеть.

Они подошли к трапу как раз в тот момент, когда двое моряков помогали женщине подняться на борт корабля. Хокинс был в такой растерянности, что не мог произнести ни слова. Тогда Дьюард подал Елене руку и сказал:

– Я очень рад, что вы все-таки решились присоединиться к нам, миссис Пламб.

Улыбка, с которой она появилась на корабле, уже исчезла с ее лица.

– Я не… – успела вымолвить она.

– Нет, нет, – перебил ее Адам, заговорщицки пожимая ей руку. – Сначала мы не предполагали, что вы сможете отправиться с нами, но первый помощник капитана заверил, что каюта для вас без труда будет найдена.

Эмили, все еще сидевшая на плечах Дьюарда, наклонилась к Елене и сказала:

– Я рада, что вы здесь, с нами!

– И я тоже, искренне поддержала свою дочь Каролина, довольная тем, что теперь она не будет единственной женщиной на корабле.

На лице Елены от былой досады не осталось и следа. Она улыбнулась всем и остановила взгляд на Хокинсе, который все еще находился под впечатлением ее неожиданного появления.

– Не нужно так смотреть на меня, – сказала она ему. – Я просто подумала, что могу понадобиться тебе в Англии, оказавшись полезной там не меньше, чем в Португалии.

В ответ тот лишь пробормотал хриплым голосом:

– Елена…

А пока он подбирал нужные слова, виновница переполоха обратилась к Адаму:

– Где я могу оставить свои вещи?

– Об этом лучше всего спросить у Форбза, – ответил тот и повел женщину искать первого помощника.

Каролина с сочувствием смотрела на Хокинса, который все еще находился в состоянии полной растерянности и не мог сообразить, как следует воспринимать все здесь происходящее. Женщина догадывалась, что его отношения с Еленой довольно сложны и запутаны, несмотря на всю очевидность: эти двое души друг в друге не чаяли. Ей были понятны переживания бедняги Хокинса, как свои собственные – чего бы только она ни сделала, чтобы наладить отношения с Адамом?

Форбз был найден в тот момент, когда он разговаривал с капитаном Брикстоном. Капитан был человек суровый, но, получив хорошее воспитание, держался с достоинством и галантностью. Хотя он был большим ценителем хорошеньких женщин, но членам своего экипажа строго-настрого запрещал приводить на корабль с целью поднятия настроения представительниц слабого пола, и сам себе подобного не позволял. Однако с дамами из числа пассажиров приходилось мириться. Елене капитан сказал, что места для нее и для ее мужа, разумеется, найдутся, и поручил Форбзу заняться их размещением. На этом они и расстались до обеда.

Все это время Хокинс стоял на прежнем месте, переминаясь с ноги на ногу, но так и не нашел нужных слов. Тем более, что теперь Елена делала вид, что вовсе его не замечала.

Когда Форбз пригласил их пройти за ним, чтобы показать новоиспеченным супругам их каюту, Каролина взяла Хокинса под руку и, задержав его на минуту у трапа, сказала:

– Будь уверен, она любит тебя. Именно поэтому она здесь и появилась. Она хочет быть с тобой, но только боится себе в этом признаться.

Он натянуто улыбнулся.

– Елена никогда еще не говорила мне о своих чувствах.

– Возможно, она сама еще не осознает, насколько они сильны.

Но на продолжение этого разговора у них не было больше времени, и, спустившись по трапу вслед за остальными, они прошли в просторную каюту.

Каролина и Эмили разместились в следующей, немного меньшей по размеру.

Сказав, что еще несколько пассажиров должны занять свои места, и тогда корабль отплывет, Форбз извинился и удалился.

После того, как он ушел, Елена, чуть не лопаясь от злости и негодования, повернулась к Адаму.

– Вам обязательно нужно было говорить, что я – его жена?! – возмущенно спросила она, указывая на Хокинса.

– Нет, – ответил Дьюард, прислонившись к стенке. – Я мог сказать, что вы с ним помолвлены, или что вы – сестра Каролины, ее прислуга, няня Эмили… Но тогда вам с ним пришлось бы жить в разных каютах.

– Я никогда не… – Но, не договорив, она замолчала и отвернулась.

– Здесь на корабле вы сможете побыть вдвоем, и никто не будет вам мешать. Цените то, что у вас есть такая возможность, – сказал в завершение Адам и посмотрел на Каролину, которая одобрительно кивнула ему и, взяв Эмили за руку, направилась к двери.

– Мы будем на палубе, – сказала она. – Приходите к нам, когда захотите.

Выйдя вслед за ними, Адам напряженно произнес:

– Ступайте, я догоню вас через минутку. Поднявшись по трапу и оказавшись на верхней палубе, Каролина обняла дочку и вдохнула свежий воздух полной грудью. Здесь царили суета и неразбериха, все вокруг озабоченно носились туда-сюда.

После полумрака каюты, солнце, отражавшееся в только что до блеска надраенной палубе, ослепляло. Команда корабля завершала последние приготовления к отплытию: моряки проверяли паруса и приводили в порядок такелаж, обменивались между собой непонятными для постороннего морскими терминами. Матросы, которые недавно помогали Елене подняться на корабль, теперь втаскивали ее вещи. Форбз тоже был здесь. Он разговаривал с тремя мужчинами, которые, по всей вероятности, и были теми последними пассажирами. Каролина с удивлением отметила, что одеты они были в кожаные дорожные костюмы, между тем как она предполагала, что новые пассажиры будут людьми военными, а не гражданскими.

Мужчины стояли к ней спиной. Но вдруг один из них повернулся, приветливо поднял руку и через всю палубу направился прямо к ней.

Солнечный свет падал на его светлые волосы, выбивавшиеся из-под шляпы. У Каролины перехватило дыхание – невероятно, но сходство все-таки было потрясающим! Она почувствовала слабость в ногах, которая не объяснялась только лишь колебаниями палубы. Ей казалось, что она попала в какой-то нереальный мир, где люди вдруг возникают, нарушая все законы логики и географии.

– Каролина! – воскликнул он, с улыбкой подойдя к ней. И этого человека, и эту улыбку он не видела вот уже пять лет. – Стюарт говорил мне, что вы будете на этом корабле, но я не верил ему, пока не увидел вас собственными глазами. И счастлив видеть вас!

Женщина протянула ему руку.

– Я тоже рада встрече с вами, Шерри, – отозвалась она, надеясь, что ее замешательство можно было объяснить удивлением, вызванным неожиданностью встречи. Но на самом деле, это было больше, чем просто удивление, потому что Джордж Шеритон являлся не только знакомым Джереда, а одним из его партнеров по литейному делу, и встретить его вот так, вскоре после тревожных событий, в которых был замешан Тэлбот, было не только неожиданным – это настораживало и вызывало беспокойство.

Каролина смотрела в открытое дружелюбное лицо Шерри и говорила себе, что ее подозрительность напрасна, что она уже начинает бояться собственной тени. Его появление здесь, в лиссабонской бухте, на палубе фрегата, должно иметь какое-то объяснение.

– Вы путешествуете? – спросила она.

– Да. Я решил отправиться в длительное турне вместе с братом и его другом: Греция, Сардиния, Мальта, Гибралтар. Это самый короткий путь, которым мы могли добраться до полуострова, иначе я попытался бы разыскать вас раньше. Мы только вчера прибыли в Лиссабон. Я встретился со Стюартом и спросил о вас. Он сказал мне, что ваш корабль отплывает сегодня, поэтому я немедленно отправился в гавань и переговорил с капитаном Брикстоном. К счастью, на «Морском Коне» нашлись места для нас.

Шерри снова заулыбался, всем своим видом показывая, как он рад, что все складывалось для него наилучшим образом. Каролина улыбнулась ему в ответ. Невыносимо было считать его своим врагом. Конечно же, трудно было думать то же самое и о Тэлботе, но она, по крайней мере, знала, что кузен Джереда был отчаянным и чрезмерно азартным человеком, а Шерри ей казался слишком добродушным и добропорядочным, чтобы участвовать в каком-либо тайном заговоре.

Он вдруг стал серьезным и произнес сочувственным тоном:

– Стюард говорил мне о Джереде. Прими мои соболезнования, Каролина.

– Благодарю, – ответила она и сразу же почувствовала себя очень неловко. С ней всегда так случалось, когда заходил разговор о смерти мужа.

Но Шерри не позволил неприятной паузе затянуться, и молчание было прервано, когда он, посмотрев вниз, увидел Эмили.

– Ей-Богу, это ребенок Джереда! – воскликнул он, наклонившись к девочке. – Я знал твоего папу, малышка.

– Моя дочь, Эмили, – представила малышку Каролина, прижимая ее к себе. – Эмили, а это мистер Шеритон. Он дружил с твоим папой.

Девчушка с необычайной резвостью стала рассматривать молодого человека, а потом робко улыбнулась. Шерри был доволен.

– Вы с ней похожи как две капли воды, Каролина. За ней очень скоро тоже будут увиваться толпы поклонников.

Его глаза говорили, что этот комплимент относился скорее к матери, чем к дочери. Женщина смутилась и ничего не ответила. Она уже успела забыть, что такое светский флирт.

К ним подошли брат Шерри и его друг.

– Послушай, Джордж, – произнес высокий широкоплечий блондин. Судя по его внешнему сходству с Шерри, это был его брат. – Ты бы мог представить даме и меня с Энди. Мы не позволим тебе одному завладеть вниманием хорошеньких женщин.

Шерри рассмеялся и, стукнув подошедшего по плечу, произнес:

– Этот повеса – мой брат Джек, а этот – его друг Эндрю Блер. И миссис Раули с дочерью. – Он снова повернулся к свои спутникам. – Бездельники, ведите себя прилично: вы находитесь в обществе настоящей английской леди!

Джек Шеритон, нимало не смутившись, усмехнулся и поклонился Каролине.

– Чрезвычайно рад встрече с вами, мадам!

Поведение этих молодых людей очень уж смахивало на флирт, и Каролина воспринимала все сказанное ими, с определенной долей снисходительности.

Эндрю Блер, стройный темноволосый молодой мужчина с необыкновенно ясными глазами, взял ее руку и церемонно поднес к своим губам.

– Иностранки в большинстве своем очень привлекательны, но они и в подметки не годятся нашим английским красавицам! – заметил он.

Женщина покровительственно улыбнулась. Она уже начинала привыкать заново к комплиментам. Казалось, прошли те времена, когда она их слышала постоянно, и хотя это было давно, и она уже вышла из того возраста, но нельзя было отрицать, что эти слова и теперь пришлись ей по вкусу.

Она все еще улыбалась, когда послышался скрип трапа, и по шагам Каролина узнала Адама.

Взглянув на него, она поняла по его глазам, что с Шерри он знаком. Конечно, Дьюард встречал его пять лет назад, когда расследовал дело о бракованных пушках.

– Джордж Шеритон – Адам Дьюард, – представила их друг другу Каролина, используя возникшую паузу, чтобы соблюсти формальности.

– Мы уже однажды встречались, – сказал Адам, протягивая руку. Он говорил вежливо, но взгляд его был суровым. Без сомнений, его волновали те же вопросы, которые тревожили и саму Каролину в первые минуты этой неожиданной встречи.

– Конечно, – ответил Шерри, здороваясь с Дьюардом. На его лице не было каких-либо признаков неприязни или затаенной обиды. – Стюарт рассказывал мне, что вы привезли миссис Раули из Испании. Очень рад, что рядом с ней оказался такой мужественный и бесстрашный человек, способный на самоотверженную помощь.

Каролина представила Адаму Джека и Энди, объяснив при этом, что все трое молодых людей путешествовали по Средиземному морю. Она надеялась, что ее слова ослабили подозрительность ее защитника, но взгляд его темных глаз не изменил своего выражения. Она, конечно, сделала вид, будто совсем не замечала недоброжелательного настроя своего спутника по отношению к этим людям, и весело щебетала, пока корабль не отчалил. И тогда все подошли к борту, чтобы еще раз взглянуть на Лиссабон.

Перед ними проплывали полуразрушенные дома, настойчиво напоминавшие о войне. И когда город, удаляясь, постепенно таял в туманной дымке горизонта, к горлу женщины подступил ком.

– Когда-то здесь было очень красиво! – вздохнул Шерри. – Ужасно видеть, во что превратилась эта страна.

– Это правда, – подтвердил Адам. – Война – великий разрушитель, она не щадит ничего.

Уловив печальные нотки, прозвучавшие в его словах, Каролина вдруг поняла, как ей близко его настроение. Чтобы понять, что такое война, человек должен прожить какое-то время в самой ее гуще. Пропасть, которая отделяла их с Адамом от этих молодых людей, чьи представления об этой войне основывались только на информации из английских газет, была огромной. Она была так же огромна, как пропасть между городом, который они покидали, и городом, в который направлялись.

– Смотрите! – вскрикнула Эмили, уже снова сидевшая на плечах у Адама, и взволнованно указывала на форт Сен-Жулиан и форт Сен-Буржио, которые как стражи стояли по обе стороны истока Тагуса. Каролина не видела их со времени своего последнего плавания, но помнила очень хорошо. Ей представилось, как вот так же, четыре года тому назад она с Эмили на руках, стояла на палубе корабля, входившего в Тагус. Тогда ей казалось, что прошлое осталось позади навсегда, но она ошиблась. Все вокруг напоминало ей о былом: Адам, Шерри и даже Эмили.

В лицо дул порывистый морской ветер.

– Еще две недели, и мы будем в Англии! – сказал Шерри, придерживая шляпу.

Каролина взглянула на Адама и уловила на его лице напряженное выражение.

– Да, – машинально подтвердила она. – В Англии.

* * *

– Какая ты красивая, мама! – восхищенно воскликнула Эмили.

Женщину очень развеселили эти слова дочери. Она еще раз придирчиво оглядела свой наряд. Платье из серого, с серебристым оттенком, шелка, отделанное тонким кружевом, когда-то было одним из любимых ее вечерних туалетов. Сшитое очень просто, оно, однако, выглядело элегантнее всей той одежды, в которой ее привыкла видеть дочка.

Эмили сидела на кровати в бледно-розовом платьице, которое Каролина сшила ей сама прошлой осенью. Это было самое лучшее платье девочки, но она уже из него выросла. В Англии нужно будет купить малышке другую одежду.

Женщина смотрелась в маленькое зеркальце, висевшее в каюте над умывальником и пыталась завить волосы, но, не добившись нужного эффекта, просто стянула их в узел и заколола серебряным гребнем. Затем надела на шею жемчужное ожерелье, на руки – белые лайковые перчатки, уже пропахшие нафталином из-за долгого лежания в сундуке, и, протянув руку Эмили, спросила:

– Готова?

Девочка с важным видом кивнула головой. Она старалась держаться как взрослая дама, так как Каролина рассказывала ей, что обед в капитанской каюте очень отличается от обеда дома или у Адама. Пожалуй, она даже немного переусердствовала, рассказывая дочери о хороших манерах. По правде говоря, она сама чувствовала, что ее понятия о нормах поведения несколько устарели. Этот обед очень был похож на те, которые она еще помнила, но на которых в последний раз уже забыла, когда была.

Войдя в каюту капитана, Каролина на момент замерла, очарованная. Ей казалось, что она вновь попала в тот мир, от которого давно уже отвыкла. В каюте горели свечи, стол был покрыт белоснежной льняной скатертью и сервирован серебром. В воздухе витали запахи прекрасного красного вина. Если бы не вид моря из иллюминатора, можно было бы и вообще не вспомнить, что все это происходило на корабле.

Эмили же такая обстановка показалась вполне естественной. Но Елена выглядела немного подавленной. В платье из бархата цвета спелой вишни и красиво уложенными волосами она выглядела настоящей леди, однако держалась очень скованно и неуверенно.

– Вы замечательно выглядите! – шепнула ей Каролина.

И Елена с благодарностью улыбнулась ей. Пламя свечей, мимолетно сверкнув, отразилось в ее длинных тяжелых сережках.

Интересно, наладились ли у нее отношения с Хокинсом?

– У вас очень красивые сережки, – добавила Каролина.

Услышав это, молодая женщина покраснела, смущенно засмеялась и, посмотрев на Эмили, с любопытством рассматривавшую каюту, наклонилась к ее матери.

– Мы еще не разрешили все наши проблемы, но у нас – как это вы говорите? – есть согласие, – шепотом сообщила она.

– Я рада за вас, – сказала Каролина и взглянула на Адама.

Но тот разговаривал с капитаном и не замечал ее. Миссис Раули за столом сидела между Эмили и Шерри.

– Мне пришлось ходатайствовать перед капитаном, – прошептал он ей. – Хорошо, что у меня имеется титул, иначе бы вы сейчас сидели не со мной, а рядом с Брикстоном.

Она улыбнулась. Ей были приятны эти милые ненавязчивые напоминания о прошлом. Шерри сообщил ей, что его отец оставил этот свет два года тому назад, и теперь сын его носил титул лорда, но молодому человеку нравилось, чтобы его по-прежнему называли просто Шерри. Каролина подумала, что титул накладывал на него определенные обязательства, и это могло пойти ему только на пользу.

В ходе обеда Шерри вместе с Энди и Джеком развлекали ее рассказами о своих увлекательных приключениях, произошедших с ними за границей. Они были милы, остроумны и общительны, вовлекая в свою беседу всех остальных людей, сидевших за столом. Обстановка была такая доброжелательная и веселая, что на какое-то время Каролине даже показалось, что они все не на корабле, а в Лондоне. Тем более, что обед обслуживали официанты, облаченные в нарядную униформу и очень похожие на чопорных английских лакеев. Блюда подавались самые изысканные – чувствовалось, что корабль только вышел из порта: филе палтуса под каперсовым соусом, цыплята по-французски, запеченные грибы, фаршированная утка. Все это разнообразие кулинарии казалось Каролине роскошью, от которого она уже давно отвыкла.

Она получила огромное удовольствие от обеда. Вино, веселье, восхищенные взгляды окружающих людей привели ее в хорошее расположение духа. Они с Еленой были единственными женщинами на корабле, поэтому недостатка внимания и заботы они не чувствовали. Нервозность подруги Хокинса тоже почти исчезла. Она сидела между капитаном и раненым майором, следовавшим домой в отпуск. И очаровала обоих: каждый старался привлечь ее внимание именно к себе.

Несколько раз во время обеда Каролина чувствовала на себе пристальный взгляд Адама, но стоило ей посмотреть в его сторону, как он сразу же отворачивался.

Когда подали десерт, за столом зашел разговор о ситуации в Англии. Один из младших офицеров сказал, что слышал о разрыве принца-регента с женой. Лейтенант Форбз, сочтя неприличным затрагивать данную тему, попытался увести разговор в другую сторону и рассказал о дебатах в парламенте по поводу нового характера Восточно-Индийской кампании.

– Вы, Дьюард, кажется, бывали в Индии, не так ли? – спросил он.

Каролина внимательно взглянула на Адама. Интуиция ей подсказывала, что меньше всего ему хотелось обсуждать сейчас эту тему. Он бесстрастно посмотрел на Форбза и вежливо ответил:

– Я провел там два года.

– Неужели? – удивленно спросил Джек. – Вы там служили?

Дьюард отпил из своего бокала немного вина и сказал:

– Мне очень тяжело вспоминать об этом.

– Я подумывал о том, чтобы отправиться в Индию, но моя жена не желает и слышать об этом. Она напугана слухами о жестокости местных жителей, – сказал Форбз.

Каролина, внутренне негодуя, отложила вилку. Конечно, помощник капитана не мог знать, что Адам был наполовину индусом, но это нисколько не оправдывало его. Она снова вопросительно взглянула на Дьюарда, но тот, казалось, оставался спокойным и невозмутимым, разве что слишком сильно сжимал в руке бокал с вином, и это выдавало его состояние.

– Да, у индусов имеются наклонности к неоправданной жестокости, – заметил майор, сидевший рядом с Еленой. – Я недавно прочитал историю о двух офицерах, охотившихся в тех местах и попавших в крупные неприятности. Где-то неподалеку от индусского храма они убили обезьяну, и местные жрецы набросились на них с такой яростью, что бедные офицеры, спасая свои жизни, бросились в Ганг. Но не справились с течением, и оба утонули. Ужасно, не правда ли?

– Все зависит от того, как на это посмотреть, – сказал Хокинс. – Судя по всему, жрецы посчитали, что чужеземцы осквернили храм.

Майор удивился:

– Но это не значит, что нужно сразу набрасываться на людей из-за какой-то обезьяны. Офицеры же не хотели причинять никакого зла, просто решили немного поразвлечься.

– Все дело в том, что индусы не получили хорошего английского образования, – вежливо заметил капитан Брикстон. – Миллионером станет тот, кто первым убедит правительство Индии в преимуществе нашего английского пути развития.

– И английских товаров, – сухо заметил Адам, но от Каролины не укрылась скрытая насмешка его слов.

– Разумеется, – согласился с ним Брикстон, как будто это было само собой разумеющимся.

– Но всегда ли достаточно только образования, сэр? – спросил Форбз, нахмурившись. – Если дело дойдет до вооруженных столкновений, то образованные индусы, наверняка, встанут на сторону своих сородичей-дикарей.

– Я бы не стал называть их дикарями, – возразил Шерри. – Мне кажется, среди них есть немало очень прогрессивных людей.

– Да, – поддержал его Энди. – Ведь именно этот народ создал Кама-Сутру.

– У индуса мозг создан иначе, чем у англичанина, и никакое образование ему не поможет, – решительно заявил майор.

– А что вы думаете по этому поводу, Дьюард? – спросил Форбз. – Вы ведь жили среди них.

Внешне Адам оставался невозмутим, но глаза его помрачнели. Каролина чувствовала, в каком он был возбуждении.

– Полагаю, вы простите меня, – спокойно произнес он, – но я сам индус. И потому не являюсь достаточно компетентным, чтобы ответить на этот вопрос. – Он встал и, обращаясь к капитану Брикстону, произнес: – Если вы позволите, я выйду на палубу.

Звук захлопнувшейся двери отозвался эхом в тишине, которая наступила вдруг в каюте.

– Послушайте, произнес наконец Форбз, – но я не подозревал, что у него смешанная кровь!

– Боюсь, что сейчас это не такая уж редкость, – сказал майор. – Наверное, у нас осталось очень мало истинных англичан.

Капитан Брикстон покачал головой и пробормотал:

– Внешне он выглядит, как настоящий англичанин. Хотя, конечно, кожа у него смуглая.

Каролина готова была закричать от возмущения. Встретившись взглядом с Хокинсом, она прочла в его глазах, что он полностью разделял ее гнев, но ни она, ни он ничего не могли поделать. Вскоре разговор за столом перекинулся на другую тему.

Эмили дернула мать за рукав и шепотом спросила:

– Как это у Адама смешанная кровь?

– Я тебе потом объясню, – пообещала ребенку женщина.

– Сожалею, – пробормотал с другой стороны Шерри. – Я не думаю, что кто-нибудь хотел его обидеть.

Каролина ничего не ответила на это. То, что обида была непреднамеренной, ничего не меняло. Если бы не Эмили, она бы тоже ушла вслед за Адамом, но ради соблюдения приличий вынуждена была беспомощно сидеть за столом до конца обеда. Она улыбалась Шерри, помогала дочери справляться с приборами, а сама не слышала ничего из того, что говорили окружающие. Ей вспомнилось вдруг, как когда-то ее отец объяснил, почему Адам не мог участвовать в Восточно-Индийской кампании, и она как будто вновь услышала его рассуждения и выпады своего брата, очень похожие на те, которые прозвучали сегодня за этим столом.

Каролина даже покраснела от стыда при этих мыслях. Она вспомнила, какие были у Адама глаза, когда тогда, в далеком детстве, она играла с детьми, не принимавшими его. Сегодня у него был такой же взгляд, как и у того обиженного ребенка. Эти воспоминания детства показались ей куда более важными, чем все, что произошло между ними позже.

Наконец обед подошел к концу. Эмили заснула, как только они вернулись в свою каюту. Обилие пищи и впечатлений сморило ее моментально. Каролина уложила спящую девочку в постель и долго сидела возле нее, раздираемая сомнениями. Страшно было оставить каюту. А вдруг Эмили проснется и увидит, что матери нет? А вдруг она испугается чего-нибудь? Хотя малышку уже оставили кошмары, вызванные похищением. После приезда в Лиссабон она успокоилась и почти не вспоминала тот ужас. И все же Каролина продолжала опасаться за ребенка. Однако желание поговорить сейчас с Адамом переполняло ее, и, не выдержав, она накинула на плечи шаль, перекрестилась, затем вышла из каюты. Направляясь к трапу, женщина молила Бога о том, чтобы Дьюард все еще был на верхней палубе.

Холодный влажный ветер бросился ей навстречу, когда она вышла наверх. Вахтенный офицер кивком поприветствовал ее, и Каролина, кивнув ему в ответ, заметила на корме знакомый мужской силуэт. С облегчением вздохнув, она сразу же узнала Адама, хотя тот и стоял к ней спиной, и быстро направилась к нему.

Дьюард услышал звук чьих-то легких шагов и, догадавшись, что они принадлежали женщине, подумал, что, скорее всего, пришла Елена. После нескольких размолвок с Каролиной, произошедших в последнее время, не говоря уже о ее сегодняшнем поведении за обедом, он меньше всего рассчитывал, что она будет сейчас разыскивать его.

Он стоял без движения, боясь оглянуться, так как все же надеялся на то, что подошедшая не окажется Еленой. Когда женщина, приблизившись, остановилась за его спиной, ему пришлось обернуться и посмотреть на нее. Это была Каролина. Ее глаза светились сочувствием, а на губах теплилась несмелая улыбка. Сердце Адама готово было выскочить из груди.

– Прости, – сказала она, кутаясь в шаль. Он заставил себя заговорить:

– Простить?

– Да. За то, что ничего не сказала этим людям, за то, что не возмутилась вслух. Мне стыдно за свое малодушие.

Адам с нарочитым равнодушием пожал плечами, хотя в глубине души все еще не мог смириться со случившимся.