Текст книги "Пленница пророчества"

– Позвольте, милорд, прежде чем… – начала возражать я, но договорить не успела. Гектор, под рев собравшихся в зале, притянул меня к себе, крепко сжал и поцеловал.

* * *

Как и любая девушка, я много раз представляла свой первый настоящий поцелуй. В моем воображении это был волшебный, романтичный и трогательный момент, наполненный любовью, сопровождаемый пением птиц и далее по списку девичьих фантазий.

Реальность оказалась… слюнявой, скользкой и, говоря откровенно, совершенно не вызывающей никаких положительных эмоций. Ни дрожи в коленях, ни бабочек в животе, ни захудалых мурашек на коже. Мне повезло: почти сразу после короткого спича Гектора его друзья затеяли игру в карты, поэтому больше мне особого внимания никто не уделял, предоставив возможность целиком погрузиться в мысли.

А те были одни мрачнее других. С чего я, наивная душа, решила, что Гектор будет со мной церемониться, идти на уступки и помогать? Во вспыхнувшее, согласно его словам, сильное чувство я ни на секунду не поверила. Даже если я сейчас во весь зал заору, что не хочу, не пойду, не стану, никто меня слушать не будет. Свяжут и развяжут только в брачную ночь. А может быть, и не развяжут.

– Хочешь потанцевать?

Я изумленно взглянула на колдуна, но тут же приняла его руку. Лучше он, чем Гектор. Вдруг тот опять полезет целоваться?

Музыка была неспешной, помимо нас танцевали четыре пары – те, кто еще мог стоять на ногах, и те, кто не увлекся карточной игрой. Никто особо на нас не смотрел, и зря – Фэрфакс совершенно не умел танцевать. Он почти не двигался, запинался о собственные ноги, наступал на подол моего платья и всячески старался сохранить серьезную мину на лице.

– Ты отдавишь мне все туфли, – не удержалась я, когда в очередной раз мужчина споткнулся. – Зачем было звать, если не умеешь?

– Ты выглядела такой несчастной, что я не мог на тебя смотреть, – с неожиданной убийственно-пьяной честностью ответил колдун. Уж его-то жалость мне точно была не нужна. В молчании мы топтались возле дверей, и, едва музыка стихла, я стремительно вышла в коридор. Не оглядываясь, почти бегом, пробежала через галерею и выскочила в сад, жадно глотая холодный ночной воздух. Хотелось зареветь в голос. Так, чтобы кто-нибудь услышал меня и спас. По-настоящему спас, без условий, сделок, оплаты. Просто из чистых помыслов. Пытаясь справиться с накатывающей паникой, я добрела до фонтана, опустилась на низкий парапет и плеснула в лицо водой. Помогло.

Если принцессу не спасают, значит, придется ей выбираться самой. Сбежать, спрятаться в темном лесу, а потом искать Южный тракт. Какой-нибудь торговый обоз сжалится и подбросит до столицы. Или местные разбойники, особо не разбираясь, задерут юбку на голову и вдоволь поразвлекутся. Хорошо, если потом несчастная принцесска живой выберется. А то еще в какое рабство продадут. На фоне этих мрачных рассуждений Гектор уже не казался совсем безнадежным вариантом. Придется перетерпеть день, два, может быть, неделю, а потом точно доеду до Айлониса и…

На губах будто бы до сих пор не высохла чужая слюна. Неприятно и гадко. Я попробовала представить поцелуй при других обстоятельствах – все равно выходило фальшиво и насильно. Омерзительно как-то, до тошноты. Щеки горели изнутри – пришлось набрать в рот воды, прополоскать минутку и сплюнуть с нескрываемой ненавистью.

– Ого, неужели он так плохо целуется?

– Уйди.

– Нет. – Фэрфакс плюхнулся рядом и тут же приложился к прихваченной с пира бутылке. – А то я мыслей твоих срамных не знаю.

– Это каких еще?

– Да у тебя на лице написано, что ты попытаешься сбежать. – Колдун поморщился, с усилием проглатывая вино. Выпил он явно больше, чем обычно. – Я бы не стал.

– А ты бы на моем месте как поступил? – зло прошипела я, отбирая бутылку и делая большой глоток. – Сидел бы и терпел?

– Я бы на твоем месте такой ситуации не допустил.

– Все вы такие умные со стороны. Тебе напомнить, что ты меня выкрал? Не знаю, как в Ниверии, но у меня дома защите от злых колдунов в быту не учат.

– Не я, так кто-нибудь другой. Думаешь, им принципиально было? – Фэрфакс сполз на землю, прислонившись спиной к шершавому камню. – Спасло тебя то, что они… сомневались… до последнего: убивать или просто отослать куда подальше. Я не наемный убийца, так что…

– Да ты просто… – я задохнулась, пытаясь подобрать подходящее оскорбление, – обычный подонок, выполняющий грязную работу за деньги.

– Не за деньги, – оскорбился колдун, глядя на меня снизу вверх. – Я им был должен – я свой долг отдал. На убийства пока не подписывался. А они – да.

Мне тут же вспомнилось, как много месяцев назад Фэрфакс разругался со своими нанимателями, а затем в нашу хижину наведались потенциальные убийцы. Еще вспомнилось, что даже после этого он не стал мне шею сворачивать.

– Я им написал, что сделаю так, что о тебе никогда больше не услышат, – продолжал колдун. – Так и сделал. Кто бы тебя в Острогах искал? Но нет, обратились в гильдию, наемников привлекли. А им что? Только больше золота и нужно. Вот Делайла тебя и нашла.

– Обязательно ей это припомню, – пообещала я, отворачиваясь к фонтану и разглядывая свое отражение в воде. – Подружке твоей ненаглядной…

– Мы не друзья, – слова эти дались Фэрфаксу с трудом. – Мы партнеры.

– А-а-а. – Я с усиленным интересом продолжила рассматривать круги на воде.

– Мы знакомы уже много лет.

– Мм.

– В первую нашу встречу я почти ее убил.

Я не сдержала презрительного смешка: колдун умел заводить знакомства.

– Раз сегодня такой вечер откровений, может быть, поделишься именами моих недругов? Чего терять?

– Мы пересеклись случайно. Ее там не должно было быть. – Фэрфакс тяжело облокотился на перила, полностью проигнорировав вопрос. – Выскочила из-за угла… Я помню ее: красивая, безумно красивая. Как огонь… Сияющие глаза. Мне показалось, что в них я увидел звезды… Она испугалась, но лишь на секунду. Боролась, как дикая кошка, пару раз даже задела меня. – Колдун рассеянно провел рукой по щеке. – Но я ее победил. Обезоружил, прижал к стене… Я бы ее легко прикончил, но вместо этого, – он усмехнулся собственным воспоминаниям, – я ее поцеловал. Просто потому, что мне хотелось. От нее так приятно пахло…

– О-о-о. – Я даже не старалась изобразить интерес. Во-первых, разговорчивый перебравший колдун нравился мне еще меньше, чем обычный. Во-вторых, от одной только мысли о поцелуях у меня внутри все переворачивалось и хотелось разгромить все вокруг.

– С тех пор мы часто пересекались. То там, то здесь… Но мы не друзья.

– Говоришь, как отвергнутый малолетний мальчишка.

– А сколько, по-твоему, мне лет? – неожиданно оскалился мужчина.

– Сорок? – честно говоря, я никогда об этом не задумывалась. Выглядел Фэрфакс как… как обычный колдун какого-то неопределенного возраста. Ему могло быть и сорок, и тридцать, и все сто. Волосы у него были светлые, бороду он не носил, а в лицо я пристально не вглядывалась. Но сейчас присмотрелась: морщинок вокруг глаз было совсем немного.

– Да мне и тридцати нет, – притворно оскорбился мужчина.

– Видать, жизнь у тебя была тяжелой, – не такой уж и старый, да и ладно, мне от этой информации легче не стало.

– Еще какая. Однажды я был в Стратхейме…

– Похитители… – Я пощелкала пальцами перед его носом, торопясь выдернуть из воспоминаний прежде, чем Фэрфакс снова в них утонет. – Кто они? За что со мной так?

– А, это… Никогда не любил аристократов. Большинство ленивы, не умеют думать и верят во всякий вздор почище сельских бабок. – Колдун помотал головой. – Ладно. Пойдем, провожу тебя.

– Сама справлюсь.

– А вот рыжий, который караулит у лестницы, так не считает.

Я зябко поежилась, вспоминая липкий взгляд приятеля Гектора. Удивительно неприятный человек, отталкивающий одним своим видом.

– Ничего по-настоящему плохого он тебе не сделает, потому что трус. Но перепугает до смерти. Хотя, если тебе этого и хочется…

– Нет-нет. – Я протянула руку и помогла колдуну подняться на ноги. – Уговорил. Провожай.

Рыжий примостился в тени лестницы, но увидел меня с Фэрфаксом и поспешил притвориться, что что-то потерял. Было видно, что он, как и Гектор, колдуна побаивается.

– Да что с этих разбойников взять, – отмахнулся от моего вопроса колдун.

– Разбойников?

– А ты думаешь, вся эта шумная компания – начитанные умные сыны короны? – пьяно расхохотался Фэрфакс. – Разве что в своих мечтах. Нет, это разбойники – опасные, преданные своему атаману и с такой дурной славой, что твои недруги трижды подумают, прежде чем сюда соваться.

– Очаровательно, – выдохнула я сквозь зубы, заходя в спальню. – То есть ты меня не просто похитил и продал, ты меня продал в замужество разбойникам?

– Бывшему разбойнику, – сделав последний глоток, поправил колдун. – Гектор и его люди официально чисты перед законом, пока исполняют волю короля.

– Вот утешил. А не мог найти кого-нибудь более достойного? – от горечи защипало в глазах, и я поспешила съязвить, чтобы колдун не заметил слезы. – Да хоть бы в темнице оставил до смерти.

– А их бы и это не остановило. Видишь ли, когда невежда начинает думать, что ему открылась некая истина, никакие доводы он слушать не станет. В Ниверии до сих пор популярна секта, считающая, что если обратишься к магическому лекарю за помощью, то тот непременно поставит скрытую метку, чтобы тебя подчинить. До смешного доходит: умереть готовы, но от лекарства отказываются, к шарлатанам ходят… Король даже пытался вести просветительскую работу, да толку не было. Они, видите ли, единственные правду знают, а остальных Ковен дурит… Вот и твои доброжелатели вбили в голову, что тебе напророчено великое будущее на троне, с которого ты сбросишь прекрасного Лоренца и станешь ужасным пятном на древнем роду… Им недостаточно было тебя убрать подальше – опальная принцесса прав на трон не теряет. А вот мертвая – вполне.

– И ты из лучших побуждений?

– А мы с Делайлой рассудили так, – не без толики бахвальства продолжил колдун. – Вопрос ведь не в твоей жизни, а в твоем праве на трон. Принцесса, выданная замуж в Ниверии за какого-нибудь мелкого князька, такого права лишится вообще. А если подобрать жениха посолиднее да поопаснее, никто к тебе в ближайшие лет десять точно не сунется. А там… – Фэрфакс усмехнулся, – ты уж как-нибудь сама разберешься: яд в вине, отравленная булавка в перине, несчастный случай на охоте… У вас, дворян, такие умения в крови.

Оплеуха вышла на удивление звонкой. Колдун умолк на полуслове.

– Ты идиот, – прошипела я. – И наниматели твои идиоты. У меня и так не было никаких прав на этот королевский стул!

Может быть, в раннем детстве я и представляла, что однажды стану королевой – какая принцесса об этом не мечтает, но никогда, даже в самом жутком бреду, не пошла бы против семьи.

– Уходи. Я хочу спать. – Я отвернулась, украдкой смахивая слезы. В любой другой день колдун бы так просто мою выходку не оставил, но в этот раз смолчал. С минуту или две он сверлил мою спину горящим взглядом. В отражении окна я видела, что Фэрфакс разрывается между желанием отвесить мне ответную затрещину и… стыдом, что ли.

– Спокойной ночи, Риланна.

Я лишь неопределенно пожала плечами, что можно было истолковать как ответное пожелание. Мысли были уже далеко, и, признаться, я порядком удивилась, когда через несколько минут отошла от окна и обнаружила, что колдун все еще мешкал у порога.

– Я бы на твоем месте не пренебрегал возможностью выспаться, – как-то смущенно произнес мужчина. Сказал и пристально на меня уставился, словно выжидал.

Если бы не мрачные мысли, я бы не сдержала улыбки, догадавшись, чего ждет Фэрфакс. В какой-то степени мы друг к другу привыкли. Примирились кое с чем в своих характерах, да так, что даже появились традиционные пожелания. Хорошо это или плохо, не знаю, но на душе было так паршиво, что на колкости не осталось никакого запала.

– Спокойной ночи, – я помедлила, но все же добавила, – Кэллиан.

Фэрфакс дернулся, как будто я не имя произнесла, а страшное проклятие. Что угодно готова поставить, но всегда собранный, уверенный в своем превосходстве колдун просто растерялся. Взялся за ручку, открыл дверь, но так никуда и не ушел.

– Я действительно не мог отказаться, – глядя на дверь, не на меня, он пробормотал тихо, икнул и на этот раз переступил порог.

Опасаясь, что колдун вернется, я закрыла дверь и для пущей уверенности подперла стулом. Признаниями за сегодняшний вечер я была сыта по горло. Кем бы ни были мои недруги, они понятия не имели о клятве, которую я произнесла шесть лет назад. Кто-то может подумать, что это все пустое, так, набор слов, от которого можно отказаться или «забыть», если придет время обещание исполнить. Какая разница? Королева мертва и точно не восстанет наказать за предательство. И вообще, что с десятилетки взять? Сказала да забыла. Вот только я помнила. Тот вечер врезался в память в мельчайших деталях…

В покоях королевы темно, жарко и пахнет травами. Сама Витория, бледная, покрытая испариной, с лихорадочно блестящими глазами, лежит среди вороха подушек и одеял. Окровавленные простыни в беспорядке валяются на полу. Бафшан подталкивает меня вперед и закрывает двери, оставаясь в комнате.

Я не понимаю, что произошло. Еще каких-то пять месяцев назад мы отмечали мои именины в летнем дворце. Было скромное торжество, по меркам королевских традиций, но мне большего и не требовалось. А главный подарок – улыбку, которую впервые подарила мне мать – я и вовсе вспоминала чуть ли не каждый день. Я была так счастлива снова увидеть семью, что даже появление непрошеной гостьи, бабки королевы, не испортило настроения. Прощаясь, мне пообещали, что в свои полные тринадцать лет, как того и требуют традиции, я все-таки смогу переехать в столицу. А тут вдруг за мной посылают карету посреди ночи…

– Кто здесь? – слабо спрашивает женщина, пытаясь приподняться на локтях. Я подхожу к кровати и замираю. Понятия не имею, почему королева за мной послала. – А, это ты…

Приличия требуют обратиться к ней как к матушке, упасть на колени перед кроватью, сокрушаться ее страшной и скорой болезни, но я не чувствую горечи. Только страх. Бафшан сухо кашляет, нарушая тишину.

Женщина закрывает глаза и несколько минут молчит. Мне кажется, она уснула, и я уже подумываю о том, чтобы сесть в кресло у окна, но тут Витория резко выдыхает и хватает меня за локоть. Ее пальцы очень холодные, мокрые, рука похожа на обтянутую серой кожей кость.

– Поклянись… поклянись, что никогда не будешь выступать против Лоренца… поклянись, что откажешься от трона, если… если… с ним тоже это случится… – Она не может произнести свой страх вслух, ее ногти больно врезаются в кожу. Я пытаюсь вырваться, но для умирающей она очень сильна.

– Поклянись!

Мне страшно. Я поспешно повторяю за ней слова, даже не понимая их смысл. Витория как будто успокаивается и отпускает меня, откидываясь на подушки. В дверь робко стучат, и слышится высокий, с надрывом, голос Лоренца. При первых звуках королева подрывается на кровати, с ужасом смотря куда-то в пустоту.

– Впустить вашего сына? – интонация, с которой Бафшан задает этот вопрос, удивляет. Она холодная и жесткая. – Рано или поздно он просто войдет сам.

– Ты не посмеешь, я уже расплатилась сполна, – сипло шепчет женщина, а потом оборачивается к двери. – Убирайся! Я не хочу тебя никогда видеть!

Обида за брата заполняет сердце: он же не сделал ничего плохого. Облизываю пересохшие губы и тихо обращаюсь к женщине:

– Моя королева, Лоренц…

Мои слова делают только хуже: Витория закрывает лицо руками, мерно раскачиваясь из стороны в сторону.

– Ты свидетель ее клятвы, Бафшан. Если в тебе осталось хоть что-то, ты проследишь, чтобы она не была нарушена. А я выполню свою.

– Как прикажет моя королева.

– Ты хорошая девочка, – ее последние слова достигают меня уже возле порога. – Однажды ты поймешь меня.

И однажды, уже после ее смерти, я поняла, что Витория так сильно любила своего мужа, что не просто не удавила незаконного ребенка, а приняла. Поняла и очень быстро посчитала это как должное, как поступок, за который и благодарить не надо. Вот только, если верить словам колдуна, многочисленные родственники Витории с таким унижением, похоже, не смирились и на многое были готовы, лишь бы меня больше не видеть.

* * *

Все пригодное для побега имущество уместилось в крохотный мешок: чистая одежда, пара посеребренных безделушек и простых украшений, которыми я намеревалась подкупить какого-нибудь путника на тракте, несколько яблок и единственный предмет, которым можно было колоть: вилка. Нашлось место и для книжки Б. Ф. – на растопку. По-хорошему нужно было пробраться на кухню, чтобы добыть припасы и острый нож, но я очень боялась попасться кому-нибудь на глаза и была согласна в случае чего поголодать. Сколько идти через лес до тракта? Полдня, день? На первое время хватит того, что есть, а там посмотрим.

Пир давно закончился, но я предпочитала выждать еще пару часов, чтобы наверняка все те, кто потенциально мог помешать, погрузились в крепкий сон. И чего таить: решиться действовать было сложно. Я раз за разом перебирала сумку, пересчитывала яблоки, нервно мерила комнату шагами и прислушивалась к каждому шороху за дверью.

Около трех по полуночи поместье окончательно уснуло. На цыпочках, медленно, замирая при любом скрипе, я спустилась по лестнице. Долго не решалась пройти мимо приоткрытой двери главного зала – оттуда доносился храп и чье-то бормотание. Замок на входной двери оглушительно щелкнул, но никто, кроме меня, этого не услышал.

Ночь была лунной, светлой, стрекотали сверчки. Где-то далеко ухнула птица. Прячась в тени кустов и постоянно оглядываясь на темные окна дома, я добралась до фонтана. Сделала небольшую передышку, умылась холодной водой и уже было собиралась продолжить путь, как вдруг замерла: в саду кто-то был. Шел по главной дорожке, разбрасывая мелкий гравий и цепляясь за трещащие кусты. И, кажется, он был как будто не один, и не только на центральной аллее.

Кто в такое время решил прогуляться по саду, я не представляла, но из любопытства дождалась, когда луна скроется за небольшой тучкой, подползла к кусту и выглянула. Увиденное мне совершенно не понравилось: человек волочился, подворачивая ноги, кое-как находя опору, дрожал всем телом, и то и дело замирал, вскидывая голову и громко принюхиваясь. За ним брел еще один, а за ними еще.

Нас разделяло метров пятьдесят, когда лунный свет упал на лицо незнакомца, позволяя разглядеть серую, изъеденную рытвинами кожу, перекошенный рот и глаза с красноватыми прожилками, подернутые мутной пеленой.

Я не закричала только потому, что от страха забыла, как это делается. Плохо помню, как добралась до главного зала, как в панике пыталась растолкать кого-нибудь из спящих друзей графа, но проснулся только один – осоловело сел, переспросил, чего мне надо, и похабно потянул руки. И если мои попытки разбудить пьяных гостей были тщетными, то яркая вспышка в саду, громкий треск и разлетевшееся в мелкое крошево окно перебудили точно не меньше половины дома.

А истошный крик служанки «Убивают!», зловеще оборвавшийся на самой высокой ноте, точно разбудил остальных.

Глава 9

Несмотря на поднявшуюся кутерьму и панику, у меня получилось рассмотреть напавших существ. Это были разномастные воины в самом расцвете своей загробной жизни – тот период, когда кожа и глаза уже основательно подгнили, а вот кости и мышцы все еще крепки. Они, как и любые порядочные мертвяки, не стали ввязываться в «честные поединки», а ввалились в зал скопом, оглядели проснувшихся гостей, как-то синхронно потянули носами, захрипели и потащились вперед с невероятной для их состояния скоростью. Еще больше всех поразили их ловкость и удивительно крепкие зубы, которые они, не стесняясь, пустили в ход. Кто-то громко заорал.

Я не стала дожидаться исхода битвы: при первой же возможности, оценив количественный и качественный перевес не в нашу сторону, рванула в коридор в надежде успеть запереться в спальне раньше, чем нападающие разделаются с первой партией обитателей дома. Учитывая, что в зале были те, кому сил добраться до своих комнат не хватило, времени было не так уж и много.

Главный холл не пустовал: там вопила полураздетая, забившаяся в угол служанка, а в центре коридора застыл сгорбленный коренастый монстр. Никаких попыток подойти к истерично кричащей девушке он не делал, просто стоял и с шумом шмыгал носом, присвистывая и изредка припадая к паркету. Я попятилась на цыпочках, не отводя взгляда. Мне повезло: чудовище меня не заметило, и я благополучно нырнула в боковую оранжерею, беспрепятственно пробежала мимо напыщенных портретов родни Хёрстов и взлетела по тесной лестнице на третий этаж. На этом везение и закончилось.

Коридор, ведущий к моей спальне, был занят. Фэрфакс стоял ко мне спиной, вскинув руки и удерживая двух мертвяков на расстоянии трех шагов. Те напирали, но как-то без энтузиазма, лениво, поэтому у колдуна все было под контролем. Почти. Еще один мертвец, видимо, прошел тем же путем, что я, и сейчас бесшумно, медленно плелся в сторону Фэрфакса. До мужчины ему оставалось метра три, а нас разделяло еще пять.

Во мне боролось искушение тихонько уйти, позволив ненавистному колдуну самому разбираться с еще одним врагом, и какая-никакая, но симпатия. В последний момент совесть все-таки одержала верх:

– Обернись!

Оба вняли моему призыву и повернулись. Фэрфакс охнул, выбросил вперед руку, но то ли сделал что-то неправильно, то ли магия не сработала – мертвец рванулся ко мне и почти поймал. Взвизгнув, я отшатнулась, вжалась в стену и, едва монстр проскочил мимо, что есть силы толкнула его на пол, а затем бросилась бежать по лестнице вниз. Последние ступеньки я перепрыгнула, едва не расшибившись. Преследователь кубарем скатился за мной, с отвратительным влажным шлепком впечатался в стену, отшвырнул повалившийся на него столик, но даже не подумал останавливаться.

Дом окончательно проснулся: где-то голосили женщины, с первого этажа доносились яростные звуки битвы. Мертвые не говорили, но вот друзья Гектора не скупились ни на комментарии, ни на подбадривающие возгласы. Мой преследователь не отставал – хромая, он упорно бежал за мной, нелепо вытянув руки, изредка спотыкаясь, но не снижая темпа. Когда я все-таки решила оглянуться, нас разделяло не более полутора метров, и этот факт придал мне дополнительной скорости.

– Сюда!

Я не стала привередничать и резко свернула в боковой коридор, проскользив на пятках.

– Стой, – Севилла поймала меня за руку, когда я была примерно на середине.

– Да ты с ума сошла! Он же меня догонит. – Я вырвалась, но старуха лишь хмыкнула. Я повернулась как раз вовремя: рыжий щегол, притаившийся за дверью, стремительно выпрыгнул из своего укрытия и одним сильным взмахом обезглавил живой труп – тот еще сделал несколько шагов, прежде чем рухнуть бесформенной кучей на пол. Мужчина осторожно пошевелил тело носком сапога, словно ожидая, что оно оживет.

– Вот вам и способ от них избавиться, – пробормотал он себе под нос. Я мысленно добавила, что отрубленная голова успокоит кого угодно. Тоже мне открытие.

Севилла же подозрительно оглядела меня с ног до головы:

– Скажи-ка, милочка, ты всегда спишь в походной одежде?

– Не в ночнушке же принцессе бегать. – Я стиснула зубы, выдержав долгий пристальный взгляд. Если Севиллу ответ и не устроил, то она не подала виду. Сама старуха была облачена в бархатный халат, а в руках держала трость с тяжелым латунным набалдашником. Тот был уже слегка помят, и я очень живо представила, как Севилла яростно замахивается и разбивает им полусгнившую голову.

– Где Гектор? – Я спросила машинально, на самом деле мне было не особо интересно, что там происходит с моим женишком.

– Откуда я знаю? – сварливо отрезала женщина. – Магистр где?

– Был на третьем. – Я закусила губу, на секунду сердце кольнул страх, что Фэрфакс из-за меня не справился, растратив остатки сил на третьего монстра, и теперь его косточки обгладывают под дверью моей спальни. И, что самое ужасное, теперь с магической нечистью придется как-то справляться самим.

– Отведи девчонку в безопасное место, – коротко приказала старуха, а сама, поудобней перехватив трость, пошла в центральный коридор. – И запри, чтоб под ногами не путалась.

Повинуясь ее приказу, рыжий подхватил меня под руку и быстрым шагом направился вперед. Я не сопротивлялась, лишь вздрагивая, когда где-то поблизости раздавался шум. А его было немало: то ли монстры имели какую-то особую тягу к разрушениям, то ли защитники поместья бросались всем, что попадется на пути, но в доме то и дело что-то звенело, трещало и громко разбивалось. Готова поклясться, целых окон на первом этаже уже не осталось.

Рыжий остановился перед дверью, условно постучал, и та открылась. На меня взглянула пара хорошеньких, но заплаканных глаз – я узнала девушку, давеча просившую колдуна повеселить всех фокусами. Сейчас она куталась в ночную рубашку, растрепанная и перепуганная.

– Сидите тихо, – рыжий не церемонясь втолкнул меня в комнату. – За вами, ваш-величество, придут, когда все закончится.

– Ты собираешься нас просто запереть?! – Я сердито сбросила его нахальную руку, одарив напоследок возмущенным взглядом.

– Да. Они не охотятся за теми, кого не видят, – пожал плечами мужчина. – Но если принцесса так хочет, то может пойти со мной. Мне как раз понадобится приманка.

Выслушав мое мнение насчет его идеи, рыжий хохотнул и ушел, а я осмотрелась: средних размеров комнатушка, немного мебели, несколько шкафов да камин. Дверь казалась крепкой, но я все же подтащила к ней кресло.

– Ты видела бабушку? – громким шепотом спросила девушка. Я с трудом вспомнила, что ее звали Фиона, а ее бабка – закадычная подружка Севиллы – была одной из тех немногих женщин, что пили на равных с друзьями графа. Едва в зал ввалились чудовища, она одной из первых забралась под стол.

– Я уверена, с ней все хорошо, – вышло не очень искренне, но Фиону это будто бы устроило.

– Ты видела, что там произошло? – Она взобралась на стол, с любопытством меня оглядывая.

– Я была в зале, когда они напали, – коротко ответила я. – А ты как тут оказалась? Спальни в другом крыле.

Фиона замялась и предпочла отмолчаться. В тишине мы просидели недолго: в коридоре, совсем недалеко, раздался короткий, душераздирающий крик, а следом – грохот. Мы обе вздрогнули, и я на всякий случай отошла к большому, почти до пола, окну. До земли было не слишком высоко, карниз достаточно широкий, а по густой зеленой стене плюща можно было спуститься, если уж совсем не останется другого выхода. Правда, в саду было не лучше: к дому стекался еще десяток ковыляющих теней, а на самой границе парка, возле северной калитки, что-то сияло голубыми холодными всполохами. Я пригляделась и с мрачным удовлетворением определила это как портал.

– Как думаешь, мастер Фэрфакс сможет их всех…

Фиона не успела договорить – кто-то поскреб дверь, аккуратно, ненастойчиво, просто пробуя на прочность. Я закусила губу, глядя на мерцающую под дверью полоску света: тень двигалась резко, дергано, словно принадлежала вовсе не человеку, а…

Удар вышел несильным. Чудовище раздраженно заворчало и попробовало снова. Фиона пискнула, зажала ладонью рот, но ее все равно услышали и атаковали дверь с удвоенным рвением.

Я огляделась и схватила стальной кривой прут, которым обычно перемешивали угли в камине, выставила его вперед наподобие меча и крепко сжала губы, во что бы то ни стало решив не кричать. С каждым новым ударом паника нарастала. Если я еще держалась, то Фиона голосила во всю силу, чем только раззадорила монстра, вторившего ей глухим, булькающим рыком.

Дверь поддалась и с громким треском приоткрылась. В комнату ввалился мертвяк. Пожалуй, это был самый уродливый из всех, что я повидала за сегодняшнюю ночь. Нижняя челюсть съехала набок, через рваную дыру в щеке виднелись пеньки зубов и фиолетовый распухший язык, серая кожа вся в рытвинах и язвах, зато глаза были очень яркого, неестественного желтого цвета. Он замер, принюхался остатками носа. Дернул головой, когда Фиона, стоявшая всего в полуметре от него, окончательно лишилась рассудка и зашлась в истеричной икоте. Я уже приготовилась к худшему, но монстр почему-то повел себя неправильно: вместо того, чтобы заняться уже готовой, почти на блюдечке, девицей, выбрал меня. Ощерился, рыкнул и бросился сломя голову.

У меня получилось увернуться, но второй раз удача оставила меня, и ледяные пальцы цепко ухватились за волосы, едва не оторвав. Взвыв от боли и ужаса, я забилась, пытаясь вырваться: ткнула локтем наобум, и что-то влажное попало на шею, а в нос ударил тяжелый гнилостный запах. Мертвяку мои попытки были… как мертвому припарки – безразличны. Не разжимая холодных влажных пальцев, он потянул меня к себе, словно собираясь закинуть на плечо. Это проявление разума испугало настолько, что придало решимости: я, не глядя, всадила прут куда-то себе за спину. И, что удивительно, попала.

Мертвец разжал пальцы и попытался вытащить прут из груди, но я оказалась быстрее: перехватила оружие на манер пики и сильнее насадила на него монстра, оттесняя назад. Получалось плохо – напавший на нас труп принадлежал некогда плотному и рослому человеку весом килограммов сто. Он покачнулся, сделал несколько шагов, но устоял. Я почти отчаялась, но тут на помощь пришла Фиона: с громким ревом она бросилась на врага, всем своим весом толкнув того вперед.

Окно не выдержало. Секунду мертвяк балансировал на карнизе, удерживаемый прутом, а потом я разжала пальцы, и он полетел вниз.

Побледневшая Фиона осторожно подошла к разбитой раме:

– Он шевелится, – с отвращением пробормотала девушка, поманив меня пальцем. Мертвяк действительно шевелился: он приземлился на невысокую кованую оградку, клиновидное навершие которой сейчас торчало у него из груди.

– Надо уходить. – Я с сожалением оглядела раскуроченную дверь. Замок не просто вылетел из пазов, а разлетелся на куски. И думать нечего, чтобы как-то починить.

– Сказали тут ждать, – Фиона поправила сползающую с худеньких плеч ночнушку. – Да и как я в таком виде…

– Я думаю, им все равно, в каком ты виде. На вкус будешь одинаково сытной.

Фиону этот довод удовлетворил ровно на полсекунды:

– А ведь он не на меня напал!

– Кого первого увидел, на того и бросился, – пробурчала я, вытаскивая из камина еще один прут. – Пошли.

– Не пойду. – Она уперлась, с вызовом сложив руки на груди.

– Ну и не иди, – геройствовать ради едва знакомой девчонки я точно не собиралась.

Коридор и лестница оказались пусты. Опустив кочергу, я перегнулась через перила, прислушиваясь к звукам с первого этажа. Судя по всему, защитникам удалось отбиться: до меня доносились обрывки фраз, чьи-то наполненные болью стоны, но вот рычащего хрипа мертвых слышно не было.