Текст книги "Тень Арднейра"

Лансу хотелось прикоснуться к щеке Вейры (Миолы?), но он не решился. Вдруг испугается и сбежит?

– Здесь уже было подобное, – с важным видом кивнула она, – с тех пор правят младшие эрги, и в серединных землях воцарился покой. Только вот…

И Вейра замолчала, о чем-то задумавшись.

– Почему они хотели тебя убить?

Она вскинула на него испуганный взгляд.

– Неважно. Тебе… все равно не понять. Да и какое дело чужому богу до этого?.. Кстати, надеюсь, деньги у бога имеются? Нам скоро платить за ночлег в этом замечательном месте.

Стоило ей договорить, как ветхая дверь затряслась от мощных ударов.

– А вот и хозяйка.

И вдруг, по-ребячьи прищурившись, Вейра поинтеерсовалась:

– Или будем удирать через окно, как бедные любовники?

«Почему бы и нет?» – подумал Ланс.

А сам пошел открывать.

… На пороге стояла та самая женщина, что встречала их ночью, облаченная в нечто прозрачное и позволяющее беспрепятственно разглядывать выставленные на обозрение пышные формы. Взмахнув приклеенными ресницами, она протаранила себе дорогу в комнату, огляделась и презрительно хмыкнула. Похоже, любовнички-то и вправду были бедны.

– Что, голубки? Платить будем?

Ее мощный голос прокатился по помещению, выплеснулся в коридор, и Лансу показалось, что весь бордель испуганно замер, ожидая продолжения.

– И сколько мы вам должны? – пропела Вейра, спуская ноги с подоконника, – честно говоря…

Декольте хозяйки заведения начало медленно багроветь.

– У нас есть, чем заплатить, – невинным голосом закончил Ланс, выуживая из кошелька остатки тех монеток, которые он так удачно прикарманил еще в Айруне.

Вейра метнула на него убийственный взгляд, а деньги перекочевали в крепкие женские пальцы, унизанные дешевыми кольцами.

Ланс как-то узнал, что некоторые смертные верили в возможность читать судьбу по ладоням; он добыл пухлый фолиант с надписью «Трактат о трех линиях», ознакомился и, посмеявшись, вскорости забыл. А тут, глядя на золотые кружки в обрамлении розовой плоти, вдруг вспомнил когда-то читанное – и пришел к выводу, что обладательница столь мясистых ладошек наверняка отличалась тяжелым нравом, а выпуклый бугор у основания большого пальца прозрачно намекал на страстность и любвеобильность натуры.

– Этого достаточно? – осторожно спросил шеннит, подмигнув Вейре.

– Вполне, – хозяйка борделя ловко подбросила монеты и также ловко припрятала их в кошель, – вполне, голубки.

И, словно ладья по водной глади, двинулась к выходу. Чуть ниже спины, поверх пышнй юбки, был повязан огромный бант алого шелка.

Миола… То есть Вейра хихикнула ей вслед. А потом подошла и остановилась за спиной, и Ланс ощутил, что она и хотела бы подойти чуть ближе, но – боится.

Он вздохнул.

– Куда пойдем?

– Если у бога не переводится золото, то я бы что-нибудь съела.

…Как оказалось, город, называемый Даншесом, буквально кишел тавернами, кондитерскими, просто пивнушками и борделями с обедом из трех блюд. Пока они шли по узким и грязноватым улочкам, Вейра даже придерживалась за его локоть – вполне невинный жест, учитывая сутолоку. И Ланс вновь начал возвращаться в то время, когда он был счастлив, когда хорошо и легко становилось на сердце оттого, что кто-то очень близкий сжимает твою руку.

– Ты ведь никуда не убежишь? – тихо спросил он, но Вейра промолчала, прикусив губу.

Потом сказала:

– Ты из-за неба. Значит, когда-нибудь вернешься туда.

– Но я постараюсь, чтобы мы вернулись туда вместе. Или я навсегда останусь здесь, с тобой.

Она недоверчиво покачала головой и торопливо отвернулась.

– Пойдем туда, Ланс. Кажется, там тихо и довольно чисто.

Заведение и впрямь оказалось скромной кондитерской, с маленькими столиками, плетением ароматов и неумело намалеванными изображениями сладостей на чисто выбеленных стенах.

Тотчас подлетела смуглая девчонка и принялась нахваливать сладкие пирожки с изюмом и орехами, а также напиток горячий шоколад, приготовленный из бобов замечательного южного дерева. Ланс не стал мучить бедняжку расспросами; шлепнул о стол двумя монетками, и служка унеслась на кухню.

– А откуда у бога деньги? – шепотом осведомилась Вейра, – я-то думала, боги выше подобных мелочей…

– Я их украл, – также шепотом ответил шеннит, – еще в Айруне.

И он было хотел объяснить, каким образом это сделал, как объявилась разносчица.

– Ваш заказ!

Вейра с воодушевлением потерла руки и ловко поддела первый пирожок.

– Расскажи мне о вашем мире, – попросил Ланс. Горячий шоколад оказался на диво хорош.

– Мм… Им с начала времен правят эрги, дети Первородного Пламени и Бездны.

– Так тот, кого я заморозил, был эргом?

– Угу. Но это старший эрг. Вообще-то они спят в могильниках… Они в свое время сошли с ума все разом и решили предать Серединные земли огню. И тогда, – она торопливо сделала несколько глотков, – тогда люди заключили договор с младшими эргами чтобы те избавили их от старших и потом правили до конца дней. Были принесены великие жертвы, и… По сей день старшие спят под курганами. Один, правда, ухитрился выбраться, но ты его успокоил уже навеки.

– Могильники, говоришь…

Память назойливо возвращала его к кургану, сложенному из костей. И та страшная мумия с копьем… Ланс нахмурился. Уж не повредил ли он порядку вещей в этом мире?..

«Ну, ну, прочь сомнения… Если вдруг еще один старший эрг проснется, то и его заморожу… Главное – Миола рядом, со мной. И вторая пирамида скоро будет».

– Могильники. – Вейра сделала большие глаза, – жертвы приносятся раз в десятилетие. Чтобы укрепить сон старших.

«Так вот откуда свежие останки!»

Тайна кровавого захоронения начинала развеиваться. Но, само собой, от этого не стало легче, скорее, наоборот.

– А что ты должен сделать в Серединных землях? – как бы невзначай поинтересовалась Вейра, – может, расскажешь? Нет, я, конечно, не могу настаивать… Я должна гордиться хотя бы тем, что разговариваю с высшим созданием, но все же?

– Я должен построить шесть пирамид, чтобы они помогли уничтожить старших безумных богов в моем мире, – ответил Ланс. Вдаваться в подробности совершенно не хотелось. Мало того, странно, что Вейра так запросто поверила в его нелюдское происхождение, и в то, что в своем далеком мире – он младшее божество.

– А что будет с нашим… миром? – в серых глазах прыгал огонек любопытства.

– Ничего страшного не случится… Что с тобой?!!

Она испуганно замерла на табурете. Затем, приложив к губам палец и тем самым призывая к молчанию, повернулась к огню, весело пляшущему в камине.

– Что такое? – Ланс сжал ее горячие пальцы; казалось, у Вейры жар.

– Погоди, – она быстро высвободилась и на цыпочках двинулась к камину. По пути обернулась и строго приказала:

– Пожалуйста, оставайся там, где сидишь.

* * *

…Эрг, чтобы успокоиться, мысленно досчитал до десяти. И только затем повернулся к застывшему в священном ужасе хозяину дома.

– Как тебя зовут, человек?

– Мм… Мильор… Лонс, милорд…

Он бросил – как показалось Тиорину – опасливый взгляд в сторону двух отправившихся в Бездну мерзавцев и побледнел так, что, казалось, именно из него выпустили всю кровь.

– Милорд…

– Да?

Мильор Лонс судорожно взохнул. И его тело вдруг обмякло, повиснув на веревках. Острый подбородок уткнулся в хилую грудь.

«С чего бы?» – эрг все еще стоял посреди зала, задумчиво перебирая пальцами по эфесу. Затем его взгляд упал на босые ступни маленького человека, изрытые багровыми пятнами ожогов.

«Все правильно. А ты, лорд Саквейра, уже и забыл, что людям бывает больно от огня? Себя-то вспомни…»

А по странной прихоти Бездны и Первородного пламени, даже пребывая в человеческом теле, эрги могли не бояться ни огня, ни каленого железа, ни кипящего масла. Эрги были уязвимы, но со стороны пламени опасность им не грозила ни в одном из обличий.

Вздохнув, Тиорин разрезал веревки, перетягивающие хрупкие запястья Мильора Лонс, огляделся в поисках куда бы уложить раненного. У стены, прикрытая сильно потертым и побитым молью гобеленом, притаилась кушетка; на нее-то и перекочевал страдалец. Старушка была определена в объятия старого кресла, после чего в голову эргу пришла мысль о необходимости избавиться от двух убитых им грабителей.

Будь под рукой таверсы – он, не раздумывая, угостил бы их человечинкой, потому как слуги эргов были всеядны. Но теперь и верный Юдин, и его клан остались глубоко под землей, в ожидании развязки… Хмыкнув, Тиорин подволок оба тела к камину, а затем и вовсе отправил их в огонь. Пусть себе горят… Подстегиваемое волей огненного демона, пламя взвилось столбом, на миг повисло, простерши когти над новой пищей, а потом с гулким стоном рухнуло вниз, обращая плоть в жирный пепел, а кости – в обугленные головешки.

Вот и все. Правда, на полу остались уродливые багровые разводы, но такие мелочи уже мало интересовали владыку Саквейра.

Он огляделся еще раз, удостовериться, все ли в порядке, и направился к двери. Вернее, к зияющему оскалом щепок дверному проему.

Самое время покинуть Айрун и продвигаться дальше, к могильнику – или что там от него осталось…

Потом остановился, с удивлением поймав себя на том, что имя Мильора Лонс упорно крутится в голове.

«Любопытно, а много ли семейств Лонс живет в Айруне?»

И остался, усевшись на единственный свободный табурет, в сердитом скрипе которого ясно читалось: «я не разваливаюсь только потому, что на мне сидит лорд Саквейрских земель. Любой другой уже очутился бы на полу».

На некоторое время в доме воцарилась обманчиво-сонная тишина, прерываемая лишь тяжелыми вздохами приходящей в себя старухи. Эрг ощутил прилив мутного, неясного беспокойства за Вейру.

«Но она же эрг, что с ней может случиться?»

И тут же, беспощадно давя собственные увиливания, ответил:

«С ней может случиться все, что угодно. Да, ты привел эту девушку к купели, возродив ее в обличье эрга. Но она еще так молода и так беззащитна. А если она столкнется с Тэут-Ахи? Или твои предположения насчет того талисмана верны, и он действительно создан кем-нибудь из старших? Что тогда?»

Тиорин покачал головой. Тогда… Он всего лишь не простит себе гибели молодого эрга. И, Бездна, как было бы хорошо услышать Оракула!

Близился рассвет, рисуя серые квадраты в оконном проеме.

«Новый рассвет над свободным Саквейром», – усмехнулся эрг, – «что бы сказала Вейра, увидев всю эту столь желанную свободу?»

…Мильор Лонс плакал, беззвучно глотая слезы, время от времени громко шмыгая покрасневшим носом. Старуха, на диво быстро оправившаяся от испуга, суетилась над его обожженными ногами, прикладывая чистые тряпочки с вонючей мазью, между делом успевая наведываться на кухню и проверять, скоро ли закипит вода. Тиорин Элнайр расхаживал из угла в угол, хмурился при виде трясущегося Мильора и думал над тем, что люди стали какими-то мягкотелыми, если даже мужчина позволяет себе лить слезы от каких-то ерундовых ожогов на пятках. Ведь пройдет совсем немного времени, и при таком уходе от ран не останется и следа; знаки, оставленные на теле лорда самой Тэут-Ахи, даже спустя столетия выглядели весьма внушительно.

– Ми… милорд…

– Я тебя слушаю, – Тиорин остановился и повернулся к распластанному на кушетке человечку.

– Во имя Небесного Круга, простите мою непутевую дочь.

«А, так моя догадка оказалась верной!»

Эрг нахмурился.

– Ты ее видел? После того, как…

– После того, как ваша милость даровала этой глупой женщине жизнь, вместо того, чтобы отобрать в назидание остальным… Как у моего приемного сына, Жильера…

«Да тут целое гнездо недовольных! Может, и старший Лонс в этом был замешан? Впрочем, теперь уже все равно…»

– Но разве то, что она живой покинула мой дворец, не говорит о помиловании? – сухо поинтересовался он, – кстати, Мильор Лонс, а ты-то сам не против моего правления?

Страдалец замотал головой так, что, казалось еще немного – и тонкая шея, хрустнув, не выдержит подобного обращения.

– Что вы, милорд… да как я могу… если бы не вы…

– Так ты видел Вейру? Что она тебе рассказала?

Маленький архивариус задумался.

– Она… она приходила. Сказала, что понесла должное наказание… – тут Лонс запнулся и побледнел, – милорд… скажите… ей было очень больно? Все-таки она – мое единственное дитя.

– Когда ты говорил с ней, она выглядела достаточно здоровой, – Тиорин продолжил свою бесконечную прогулку от стенки к стенке, – тебе лишь слегка поджарили пятки, а ты уже стонешь, как женщина. Пораскинь мозгами, человек, и подумай, пришла бы Вейра самостоятельно домой, подвергни я ее надлежащим пыткам? Как полагается в подобных случаях?

Некоторое время в комнате висело напряженное молчание. А потом…

– Но почему, милорд? Я… я ничего не понимаю. Она – никто, она для вас безродная девка. Вы должны были наказать ее…

– У твоей дочери любопытная судьба, – обронил Тиорин, – и странное предназначение, как было предсказано. Я не мог ей рисковать.

Мильор судорожно сглотнул комок, плотно засевший в горле.

– Но тогда… милорд… отчего она покинула Саквейр?

– Она скоро вернется. И будет править вместе со мной до конца дней этого мира.

Снова молчание. Мильор Лонс, казалось, перестал даже дышать.

Потом, громко шаркая, появилась старая служанка с закопченным чайником и видавшими виды чашками.

– Завтрак, милорд.

Похоже, главным достоинством этой особы прежде всего было непробиваемое спокойствие.

– Так… значит… – едва слышно выдохнул Мильор Лонс.

– Этого не принято говорить вслух, – оборвал его Тиорин, – храни в себе то, что узнал, человек.

– Но… это невозможно!

– Хотелось бы мне знать, почему?

И, не дожидаясь ответа, эрг сказал:

– Я хочу услышать о том, что происходило в Айруне в последние дни.

Архивариус не посмел ослушаться. То ли вздохнул, то ли всхлипнул и – приступил к повествованию.

Пожар во дворце случился вот уже три дня назад. Полыхало так, что ночью над Айрун-ха стояло алое зарево. Айрунцы недоумевали; ходили странные слухи о хвостатой комете, обрушившейся на дворец владыки, а порой ветер разносил испуганный шепот, что-де иные боги сошли с Небесного круга и спровадили эргов в Бездну, туда, где те родились. Все это произошло после того, как Вейра уехала из Саквейра.

Когда пожар приутих, собрались смельчаки, и сам Мильор Лонс был с ними (ведь архивариус должен собственными глазами увидеть очередную веху истории людской); дворец выгорел дотла, и ни одного таверса не охраняло покои владыки…

Тогда наместник объявил о том, что, судя по всему, неведомая сила сразила Тиорина Элнайра, и, следовательно, власть над Саквейром переходит к наместнику. Ознаменовав начало правления заказом короны у гильдии ювелиров, новоявленный лорд заперся у себя во дворце, но тем же вечером был отравлен. Следующим правителем стал его племянник; ювелиры сняли новые мерки для короны и продолжили свое дело.

А жители Айруна ликовали. Это было так ново, так необычно – то, что отныне и навсегда ими будет править человек , и что за спиной наместника не будет маячить огненная тень! Те, кто не разделял подобную точку зрения, попрятались в своих домах; пока что их не трогали, но никто не знал, что будет дальше. В одночасье мир перевернулся с ног на голову, и казалось совершенно предсказуемым, что через некоторое время он снова начнет переворачиваться, потому как положение вроде «ноги вверху, голова на полу» – довольно неустойчиво. Попробуйте жить, балансируя на собственном черепе!

– Многие бродили по улицам, как пьяные, – скорбным шепотом сообщил Мильор Лонс, – да, верно, они и были пьяны. От того, чего раньше не знали… От свободы.

– Но разве мало было той свободы, что давал я?

Архивариус только покачал головой и не ответил. А Тиорин отхлебнул горячего чая и уставился в окно, словно ответ на его вопрос мог быть записан на дешевых стеклах.

Впрочем, все, что поведал сейчас несчастный маленький человечек, на самом деле было не так уж и важно. Долгие века жизни научили эрга скрупулезно отделять «главные» цели от второстепенных, как крупинки золота из серого песка…

То, что жители Саквейра вообразили себе гибель лорда, было сущей мелочью по сравнению с разгуливающей на свободе Тэут-Ахи, которая сперва наберется сил, а затем… Тиорин вздохнул. Не взирая ни на что, он любил эти земли, и был к ним привязан, как ребенок к матери.

Его мысли, обежав полный круг, снова вернулись к Вейре. Оракул, предсказания, и хрупкое создание Бездны…

«Отчего ты думаешь, что рядом с тобой она будет в безопасности? Разве ты сможешь защитить ее от старших?»

– Но сама она сможет сделать еще меньше, – пробормотал эрг, делясь соображениями с чашкой.

– Вы что-то сказали, милорд? – мильор Лонс испуганно уставился на владыку.

Тиорин отмахнулся от него, как от надоедливой мошки.

Он спокойно отставил чай и подобрался к камину. Язычки пламени весело вгрызались в смолистые поленца, исполняя свой вечный и прекрасный танец. Эрг закрыл глаза, протянул к огню руку; не слушая предостерегающего вопля за спиной, погрузил пальцы в самое сердце жара…

«Вейра… Где же ты?»

Тиорин надеялся, что она услышит и быстро ответит. Потому как Тэут-Ахи тоже могла в это время сидеть у огня, и при желании ей ничего не стоило подслушать их разговор.

Рисунок углей сложился в испуганное личико.

– Я здесь, милорд.

– Возвращайся в Айрун. Даже если ничего не выяснила про талисман.

Ее тонкие брови удивленно изогнулись.

– Что-нибудь еще случилось, Тиорин?

– Да. Возвращайся. Тебе опасно быть так далеко от меня.

– Но…

В голосе юной леди ему послышалась неуверенность. И грусть.

Может быть, за ее спиной появился новый силуэт, мужская тень? Ведь не зря же она спрашивала тогда…

– Я добыла талисман, – вдруг сказала она, – он похож…

– Нас могут слушать. Возвращайся, и поговорим в Айруне. Я буду ждать… В доме твоего отца.

Тиорин Элнайр был просто уверен в том, что ему лучше не показываться на Айрун-ха. Даже старшему эргу трудно отыскать затерявшегося в серединных землях младшего, а что может быть лучше, чем на время стать невидимым для врага и действовать?

* * *

Вейра медленно поднялась и вернулась за стол. Почти нетронутые пирожки жалобно смотрели на нее с тарелки, надув румяные щеки, но аппетит как будто унесло весенним разливом реки.

Чужестранец, бог иного мира и просто Ланс напряженно катал по столешнице свернутую валиком салфетку. В необыкновенных ярких глазах бурлило яростное синее пламя, лицо же оставалось спокойным, словно ничего не произошло.

Ее почти не удивило признание в собственном высшем происхождении, его – разговоры с огнем…

– Мне нужно возвращаться в Айрун, – растерянно сказала Вейра и уточнила, – туда, где мы встретились в первый раз.

– Это тебе камин рассказал? – он попробовал улыбнуться, но вместо этого уголки губ судорожно дернулись и на миг утонули в язвительных морщинках.

Вейра лишь пожала плечами. Что ж, ей нет смысла лгать чужому богу, который не только спас ей жизнь, но и выказывает горячее желание заботиться и оберегать. Пожалуй, только не стоит говорить до конца всю правду…

– Меня призывает эрг, которому, можно сказать, теперь принадлежит моя жизнь.

– То есть… ты хочешь сказать, что он почти твой хозяин, – теперь крепкие пальцы нервно комкали салфетку, словно кусочек ткани был в чем-то виноват.

– Вроде того. Прости, Ланс, ты хороший… – назвать его человеком как-то язык не поворачивался, и Вейра помедлила, спешно подыскивая нужное слово, – ты настоящий друг, но… Я не могу ослушаться.

– Одно твое слово, и я убью его так же, как убил этого, ночью.

– Нет! – Вейра стиснула его руку, – даже не думай! Если ты… только помыслишь… Я первая стану между вами, понимаешь?

И тут ее пальцы словно в капкан попали. Ланс подтянул девушку ближе, к себе, встревожено заглянул в глаза.

– Этот эрг… он что, твой избранник? Но ведь мы принадлежим только друг другу… понимаешь? Это – судьба, с ней невозможно спорить, она найдет тебя… повсюду… так же, как и меня.

Последние слова он уже прошептал. И Вейра вдруг почувствовала, что Лансу больно. Очень. Словно она прошила его сердце кривыми стежками и, забавляясь, тянет за нитку. Сказать ему всю правду до конца?..

Но она не успела. Ланс отпустил ее и, едва слышно вздохнув, пробормотал:

– Я не могу тебя удерживать против твоей воли. Прости. Но – хочешь ты того или нет – мне придется последовать за тобой…

Тут он впал в глубокую задумчивость, что-то взвешивая, перечеркивая найденные решения и обмысливая все заново.

– Послушай, Ланс… Мне бы тоже не хотелось с тобой расстаться раз и навсегда. Но, видишь ли, меня и того эрга многое связывает. Не любовь, нет… и он мне не хозяин. Это не объяснишь так вот сразу. Я бы сказала, мы заботимся о Саквейре, это эргство, где стоит гора Айрун-ха. И если хочешь, мы можем отправиться туда вместе.

А про себя Вейра подумала о том, что еще ни разу не предлагала почти незнакомому мужчине путешествовать совместно. И от этого слегка покраснела.

«Почти незнакомому? Фи, не смешите! Ты же, можно сказать, провела с ним ночь в доме удовольствий…»

Он потерял сознание на пороге, Вейра едва дотащила его до кровати. Еще несколько минут ушло на то, чтобы зажечь старинную и, как выяснилось чуть позже, невероятно коптящую лампу.

– Эй, эй… Что это ты?

Вейра легонько похлопала Ланса по бледным щекам. Пощупала пульс на шее, и, к собственнмоу ужасу, поняла, что жизнь едва теплится в этом таком крепком на вид теле.

«Еще не хватало, чтобы он помер у меня на руках», – зло подумала она. Да и – к чему лгать себе? Ведь дело вовсе не в том, что этот чужестранец мог отправиться за Небо в ее присутствии, а в том, что…

«Я хочу, чтобы ты жил», – призналась себе Вейра, – «Бездна, дай ему сил, пусть он придет в себя».

Она огляделась и, заприметив в углу столик с графинчиком, метнулась туда. Затем долго и старательно вливала ликер в посиневшие губы, капля за каплей; ее усердие не пропало втуне – Ланс слабо шевельнулся, дыхание стало глубоким и размеренным.

Вейра же утерла пот со лба и залпом допила остатки ликера. Еще раз пощупала пульс своего подопечного, пришла к выводу, что беспамятство перешло в глубокий сон.

– Вот и прекрасно, завтра поговорим. Ведь нам есть о чем, поговорить… чужестранец.

Трепещущий свет лампы выхватывал из темноты лицо спящего. И Вейре это лицо показалось знакомым… Но в то же время она была абсолютно уверена в том, что увидела Ланса впервые только у лавочки Тоэса Мора. К слову, наверняка уже отправившегося за Небо Тоэса Мора…

– Но я не могу ехать сейчас с тобой, – сухо обронил Ланс, – к сожалению, на меня тоже возложена весьма важная миссия по спасению моего мира. Я должен построить пирамиду неподалеку отсюда, а следующую – в двух днях пути на юго-восток.

– Тогда я могу тебя дождаться в Айруне, – несмело предложила Вейра, в душе ругая себя последними словами. Что она, в конце концов, скажет Тиорину Элнайру?!! Вот, мол, знакомьтесь, милорд, это мой дружок, который спас мне жизнь и который с каждым часом мне все больше нравится…

«Нравится?!!»

Она обреченно вздохнула. Совершенно неясно, в чем заключалась сила этого чужака, но чем дольше он находился рядом, тем больше Вейре казалось, что они знакомы вот уже Бездна ведает сколько лет. И, что самое любопытное, ей на самом деле было хорошо и легко с этим существом из далеких земель.

«И правда, что я скажу Тиорину Элнайру?..»

Ланс сидел, сцепив пальцы замком, и хмуро разглядывая оставшиеся пирожки.

– Да, ты могла бы дождаться меня в Айруне, – задумчиво проворчал он, – раз уж иного выхода нет. Но прежде чем мы расстанемся…

Он быстро сунул руку в кошель на поясе и извлек оттуда золотую булавку с головкой из розового сердолика.

– Я хочу дать тебе вот это.

Вейра повертела в пальцах украшение. Подарок на долгую память? Но к чему?

– Носи на одежде, – Ланс улыбнулся и, взяв с тарелки пирожок, надкусил. Румяная корочка радостно захрустела. – Пока эта булавка будет с тобой, я всегда смогу пощупать нить и знать, не угрожает ли что твоей жизни. Вот и все.

Она молча приколола подарок к вороту куртки.

– Надо бы лошадью разжиться… Не думаю, что найду Рыжуху.

… Им пришлось немало побродить по узким и душным улицам Даншеса. Даже ветер здесь был горячим, гонял по дорогам пыль, иной раз подбрасывая ее к самым крышам домов, так что на зубах хрустело. Правда, иххорцев жара ничуть не смущала: крикливые и шустрые, катались колобками торговцы, зазывая в лавочки прохожих; причем последних было куда меньше, чем первых. Чумазая и полуголая ребятня путалась под ногами, Вейра пару раз едва успела спасти кошель на поясе, хлопнув по смуглым лапкам воришек. В душе она, конечно же, возмущалась: уж Теш Кион мог бы навести порядок…

«Но, быть может, он считает, что все это – дело иххорцев, как и чем жить? А с него достаточно того, что никто не нападает на эргство?»

– Вот тебе и лошадь, – Ланс прервал ее размышления, – любопытно, сколько здесь за нее попросят?

– Где?

Вейра повертела головой и… Под навесом, добросовестно стреноженная и привязанная, стояла ее Рыжуха. Наверное, развязалась ночью во время суматохи, а то и просто досталась добрым соседям, что пришли поутру чем-нибудь поживиться.

– Иди, иди, о деньгах не беспокойся, – пробурчал Ланс в ответ на умоляющий взгляд Вейры, – я бы тоже себе лошадку присмотрел… Во-он та выглядит достаточно резвой…

Новый хозяин Рыжухи объявился подобно застрявшему под Небесным Кругом духу: только что никого не было – и вот, полюбуйтесь, низенький и круглый со всех сторон иххорец, довольно потирающий ручки. Окинув покупателей проникновенным и почти влюбленным взглядом, он запросил за Рыжуху ну просто невероятных денег, тут же принявшись расхваливать чудесные скаковые качества лошади, небывалую резвость и редкую масть.

– Да ты-то сам на нее садился? – не удержавшись, съязвила Вейра, – небось, она у тебя не дольше, чем с утра!

Впрочем, вогнать иххорца в смущение оказалось так же сложно, как, скажем, заставить наместника Саквейра признать полную неосведомленность в вопросах качества корицы.

– Не лошадь – ветер! Продаю себе в убыток, дорогие мои, стоит она куда как дороже! А попробуйте найти лучше в Даншесе? Башмаки до дыр стопчете! Ай-ай, да за такую лошадь… Вдесятеро больше просить надо!

Девушка махнула на подпрыгивающего торговца рукой. А Ланс, вцепившись тому в широкий рукав и разбрасывая по улице вороватые взгляды, принялся объяснять, что, мол, денег у них нет – но зато ка-акой камешек имеется!

– А ну, покажи, – иххорец бодро зашуршал кафтаном, извлекая откуда-то увеличительно стекло.

– Да вот. Смотри, сколько хочешь.

Вейра сама не удержалась, взглянула. На ладони Ланса миролюбиво переливался гранями изумруд чистейшей воды размером с перепелиное яйцо.

Иххорец закашлялся и, надув щеки, занялся изучением камня. Затем, прищурившись, оглядел странную парочку.

– А еще такой есть? Могу к одному чудесному человеку отвести… Ему все равно, откуда вы камни берете…

– Так, значит, по рукам?

И Ланс с торжествующим видом отправился осмотреть товар, то есть приглянувшуюся лошадку.

Вейра, ожидаючи его, гладила по шее столь нежданно обретенную Рыжуху и на ухо обещала ей самое большое яблоко, какое только найдется на айрунском базаре.

… И, когда солнце только-только начало клонить жаркую свою голову на западный край неба, они выехали из Даншеса.

– Тут нам придется отправиться в разные стороны, – глухо изрек Ланс, придерживая поводья, – ты меня будешь ждать в Айруне?

И посмотрел на Вейру так, что у той вдруг больно сжалось сердце. Она прочистила горло и торопливо проговорила:

– Я тебя дождусь. Обязательно. Но как мы найдем друг друга там?

Ланс кивнул на булавку с сердоликом.

– Ты не снимай ее, хорошо?

Повисло молчание. Только какая-то птица суматошно орала в небе.

– До встречи, Ланс.

Он удивленно приподнял брови, словно Вейра сказала что-то совсем неуместное.

– Это просто вопиющая неблагодарность. Я спас тебе жизнь, буквально вытащил из рук сумасшедшего с ножом. И – «до встречи, Ланс» – это все, что я заслужил?

В синих глазах плавали искорки веселья. Но где-то на донышке затаилась грусть.

– А что… что я должна сделать? – девушка растерялась.

«Неужели не догадываешься?»

И осознала, что начинает медленно краснеть.

Ланс усмехнулся, оглядел ее с головы до ног.

– Увидимся в Айруне, Вейра.