Текст книги "Тень Арднейра"

– Но не может быть такого сходства!!! – Ланс и сам не понял, что выкрикнул эти слова. И тут же, опомнившись, постарался внушить Миоле, что он не буйный сумасшедший.

– Вы действительно очень похожи, точно близнецы, – уже спокойнее сказал он, торопливо подбирая нужные слова, – это не просто так.

– Возможно, – она бросила настороженный взгляд в сторону лавки, – позволь мне уехать.

А потом вдруг шепотом добавила:

– Если ты обернешься, то поймешь, что лучше держаться от меня подальше.

Ланс оглянулся – «Еж» пристально наблюдал за их беседой. Рядом бестолково переминался с ноги на ногу здоровяк в латах.

«Вот, значит, как…» – его взгляд затравленно метнулся к Миоле, которая уже была в седле.

– Позволь хотя бы поговорить с тобой.

– Нет. Иди, проспись. Ты, кажется, слегка перебрал…

И, припустив поводья, она двинулась прочь. Не оглядываясь.

Ланс постоял-постоял, и лениво побрел следом, рассматривая витрины, отставая, но не теряя из виду золотую лошадку и ее всадницу. Те двое, что следили за их беседой, вернулись в лавку; Ланс ускорил шаг. В висках туго стучало одно-единственное имя.

– Теперь я не потеряю тебя, – пробормотал он, – это выглядит небывалым, но никому не ведомы истинные пути судеб… Что, если правда все то, что было сказано о мирах-близнецах?

А пирамиды – они подождут. Миола, его Миола была в беде, это ясно читалось в ее чистых серых глазах. И если ему придется сделать выбор между местью старшим и благополучием Миолы… Ланс ни мгновения не ломал голову над тем, что должно выбирать в первую очередь.

* * *

Вейра приехала в лавку Тоэса Мора к вечеру, от всего сердца надеясь, что тот еще не покинул Айруна. Иначе – где искать следы иххорца а заодно и загадочного Учителя? Она привязала Рыжуху, немного помедлила, размышляя над своей ролью мученицы – и вошла, с головой окунувшись в плотный мрак, напитанный запахами пряностей.

За прилавком было пусто. Мрак и сложное плетение запахов, да еще дрожащий огонек масляной лампы.

«И где же ты прячешься, Тоэс?»

Маленькая дверца, ведущая в задние комнаты, оказалась незаперта, и Вейра неслышно шмыгнула туда. Она пошла по коридору, осторожно заглядывая во все двери; повсюду – тишина, темень и пустота.

«Неужели уехал?!!»

Она лишь мотнула головой, отгоняя тревожную мысль. Если Тоэс Мор еще был в Айруне утром, несколько дней спустя после неудавшегося покушения на лорда, отчего он должен взять и внезапно скрыться? Хотя… Вот еще вопрос: почему он не уехал сразу? Был уверен в том, что Тиорин не сможет его найти? В том, что не явится отряд таверсов к лавке с пряностями? Или же иххорец был слишком самоуверен и полностью полагался на мудрость неведомого учителя?

Вейра добрела до открытой кладовки. Красноватые отблески метались по полу, из чего девушка пришла к выводу, что кто-нибудь там да есть – и не ошиблась.

…Тоэс Мор сидел за столом и раскладывал товар по маленьким мешочкам. Он сидел спиной к двери, а потому, погруженный в свое занятие, не заметил бесшумно вошедшей Вейры. Она несколько минут помедлила, рассматривая торчащие во все стороны пегие волосы, сгорбленную спину и поникшие под ярким халатом плечи.

«О чем же ты думаешь, Тоэс Мор? Неужто гибель тех, кто пошел к могильнику, так проняла тебя?»

Вейра прислонилась к дверному косяку.

– И ты просто так сидишь здесь? После того, что случилось?!!

Леди Саквейра едва сдержала довольную улыбку: торговец пряностями едва не упал со стула. Затем его взгляд затравленно метнулся к ней.

– Ты?!!

Через считанные мгновения Тоэс отшвырнул мешочки и оказался рядом. Его пальцы неприятно впились в плечи, встряхнули зачем-то.

– Ты, Вейра?!!

– А кто же? – она резко освободилась, прошла внутрь кладовки, – или не думал меня увидеть, а?

Он смутился, но всего на миг; а затем в глубоко посаженных глазках вспыхнуло недоверие.

– Я думал, что ты, оставшись с Жильером, последуешь за ним. За Небесный Круг.

– Чему бы ты, несомненно, обрадовался? – Вейра непринужденно подхватила щепоть толченой кожуры цитрона, с наслаждением вдохнула терпкий и свежий аромат.

– Нет. Я бы не обрадовался, – глухо ответил Тоэс, – но, Вейра… Твое появление здесь кажется весьма странным. Порождение Бездны должно было тебя убить.

«Вспоминай, Вейра. Вспоминай… Жильера, и все то хорошее, что у вас было и могло быть… Потому как только тогда игра твоя будет хотя бы выглядеть пристойно».

Слезы набежали на глаза, и лицо Тоэса Мора поплыло, размазываясь акварелью.

– Убить?!! Поглоти тебя Бездна, Тоэс Мор! Уж лучше бы он меня убил… Да, убил! Но этот выродок придумал кое-что получше… Посмотри на меня!

И, резко сдернув платок, она подошла вплотную к Тоэсу, нырнув в кружок света.

– Что… – он попятился, – что с твоими глазами?..

– Он меня пытал! – выдохнула Вейра в побелевшее лицо торговца, – он заставлял меня пить всякую мерзость, противную Небесному кругу… Тебе даже не снились те мучения, которые мне пришлось пережить… А это, – она небрежно указала на собственные глаза, – это случилось, когда я выпила яд… Я думала, что умираю, но чудовище, вдоволь насладившись моими воплями, влил мне исцеляющее снадобье…

Ее речь, казалось, впечатлила Тоэса Мора. Он хмуро почесал затылок.

– И как же ты сбежала?

– Владыки тоже спят, – вдохновенно выпалила она, – владыки спят… а таверсы падки на женщин… Но теперь – что нам делать? Я чувствую, он знает про нас, знает слишком много чтобы медлить… Возможно, потеряв власть над собой, я кое-что сболтнула, Тоэс. Но – видит Небесный Круг – не моя вина…

Воцарилось длительное молчание. Тоэс Мор уселся обратно и принялся задумчиво перебирать товар. Время от времени он поглядывал на Вейру, и порой ей казалось, что он не верит. Ни единому ее слову.

«Вспомни Возрождающую купель. Свою боль. Свой страх».

– Мне… да и тебе тоже нужно скрыться на время, бежать из Саквейра… – голос Вейры дрогнул, – где мы можем найти приют, как не под сильным крылом Учителя?

Взгляд Тоэса Мора стал подобен стали; взрезая с легкостью верхние слои души, он пытался добраться до самого сокровенного… Но Вейра не опустила глаз. Уступить – значило так и не узнать, кто стоит за шкатулкой, за смертоносным для эрга талисманом…

– Я хочу окунуться в свет его мудрости, – прошептала она, – я верю, что там, рядом с ним, мы с тобой будем в безопасности.

И тут же задумчиво добавила:

– Если, конечно, Учитель существует на самом деле, а не только в твоем воображении.

– Конечно же, нет! – вспылил Тоэс Мор, – как ты смеешь сомневаться? Как можешь даже допускать саму мысль о том, что тот, кто борется за свободу людей от демонов, всего лишь плод моего воображения?!!

– Я ни разу не видела его, – Вейра невинно улыбнулась, – помоги мне, Тоэс. Я… я правда боюсь… Очень боюсь, что он опять будет проделывать со мной все это.

В лавке повисло молчание. Время застыло, увязнув в пряных ароматах и мягком сумраке. Тоэс Мор испытывающе глядел на Вейру.

– Почему ты молчишь? – мягко спросила она, – разве мало пришлось мне страдать?

Он вдруг пожал плечами. И уж совсем обыденно сказал:

– Выезжаем в полночь. Ты можешь пойти и собрать все необходимое.

Слишком легко… слишком.

…Она с облегчением вдохнула полной грудью, радуясь тому, что навязчивые ароматы пряностей отпустили.

– Я хочу уехать, – раз за разом повторяла она, – слишком опасно оставаться…

Тоэс Мор хмуро кивнул и побрел обратно в лавку. Рыжуха тихонько заржала, приветствуя хозяйку, задорно тряхнула гривой. У Вейры же под сердцем зашевелился скользкий червячок предчувствия. И – вот вам, пожалуйста. За спиной раздался мужской голос, приятный, как говорится, «бархатный», но с каким-то странным выговором.

– Почтенный, я бы хотел купить эту лошадь. Я заплачу столько, сколько скажешь.

Она только порадовалась тому, что нарядилась юношей. Да еще платок, скрывший тщательно обритую голову…

– Кобыла не продается, – Вейра не торопилась поворачиваться. Может быть, покупатель быстро поймет, что ему здесь ничего не светит и уберется восвояси? Однако она ошиблась.

– Но я могу заплатить так много, что на эти деньги ты купишь десяток таких.

Мысленно обозвав незнакомца «прилипалой», девушка сказала:

– По-моему, я достаточно ясно дал понять, что эта лошадь не продается.

И в этот миг его изящные, но на вид довольно крепкие пальцы нагло вцепились в уздечку Рыжухи. Та-ак… еще немного – и придется позвать на помощь Тоэса Мора. Неужто он не вступится за боевую подругу, пострадавшую во имя Саквейра? Вейра резко обернулась.

– Да что ты себе позволяешь!

Рядом, почти вплотную, стоял молодой мужчина. Похоже, чужестранец – слишком бледное лицо, на котором яркие синие глаза кажутся едва ли не кусочками лазурита, и коротко остриженные черные волосы – никто в Саквейре так не стригся. Ну, разве что бедняки… А этот совсем не был похож на человека, зарабатывающего на хлеб тяжелой поденной работой.

– Миола!!!

Вейра в недоумении уставилась на него. И почувствовала, что этот странный незнакомец не на шутку взволнован.

– Миола, – повторил он, продолжая цепляться за уздечку, как утопающий за соломинку.

Было что-то в его голосе такое, отчего Вейру бросило в холодный пот. Потом у нее возникло ощущение неправильности всего происходящего. Она – не Миола. Она – Вейра Лонс, а ныне еще и леди Саквейра. Но почему этот чужестранец смотрит на нее так, словно вновь обрел утраченную святыню?

– Ты ошибся, – в замешательстве пробормотала девушка, – я не та, за кого ты меня принимаешь. И, Небесный Круг, да позволь же мне уйти. А лошадь я не продам, она мне самой пригодится…

По молодому и – что уж себе лгать – красивому лицу пробежала короткая, как вспышка молнии, судорога. Он отпустил узду, но никуда не уходил, буквально пожирая Вейру глазами. Той стало совсем неуютно.

«Ох, знал бы ты, на кого изволишь глазеть!»

Она легко забралась в седло, подобрала поводья.

– Я… прошу прощения… – вдруг прошелестел незнакомец, – ты очень похожа… очень… На женщину, которая была мне дорога, и которую я потерял. Скажи, как давно ты живешь в этих землях?

Ну надо же! Вейра хмыкнула. Теперь, оказывается, она на кого-то там очень похожа…

– Я родилась в этом городе. И еще раз повторяю – ты принял меня за другую.

– Но не может быть такого сходства!!!

«Только не хватало мне сейчас помешанного», – она с надеждой посмотрела в сторону лавки. И не зря – едва заслышав громкий разговор, Тоэс Мор выбрался поглядеть – а что же, собственно, происходит. За ним вышел один из «гончих ордена», неповоротливый, но на вид довольно мощный малый по имени Хакк.

– Вы действительно очень похожи, точно близнецы, – извиняющимся тоном забормотал прилипчивый красавчик, – это не просто так.

– Возможно, – она бросила еще один взгляд в сторону лавки, – позволь мне уехать.

А потом решилась – и быстро шепнула:

– Если ты обернешься, то поймешь, что лучше держаться от меня подальше.

Чужестранец последовал ее совету. И Вейре показалось, что присутствие Тоэса и Хакка его впечатлило.

– Позволь хотя бы поговорить с тобой, – умоляюще прошептал он.

Она покачала головой. Ох, уж эти мужчины… Никогда не поймешь, что у них на уме.

– Нет. Иди, проспись. Ты, кажется, слегка перебрал…

И Рыжуха зацокала подковами по мостовой, а странный незнакомец остался позади.

* * *

Размашисто шагая за золотистой кобылой и стараясь не терять ее из виду, Ланс чувствовал себя так, словно за спиной выросли крылья. Огромные и белые, как у лебедей; взмахнешь – и останутся внизу и аккуратненькие плитки мостовой, и холеные, чистые домики с черепичными крышами, и пышные кусты плетущихся роз…

Он отбросил прочь сомнения, заставил утихнуть свой вечно бубнящий голос здравого рассудка. Да, Миола погибла в Арднейре год назад. Да, он сам видел ее останки посреди пепелища. Ну и что с того? В конце концов, неисповедимы пути миров, и что мешало, к примеру, той же погибшей Миоле заново родиться в Дхэттаре? А что, если Дхэттар – и есть тень Арднейра ? Да, да, та самая, мир-близнец, в котором избранные смертные второй раз проходят свой жизненный путь? Все эти предположения никоим образом не противоречили известным учениям об астральном теле смертного и многочисленным трактатам о течении времени в различных слоях Сущего, а, следовательно – имели право на жизнь. К тому же, не бывает просто так столь невероятной схожести, и не только внешней. В этой девушке все – и голос, и походка, и жесты – все было от Миолы. Да и сама она была Миолой, только не могла этого вспомнить. Пока что…

Ланс торопился, и ему казалось, что он ступает по воздуху. А перед глазами все еще стояло ее бледное личико, со свежей ссадиной на скуле.

«Я больше не потеряю тебя. Никогда. Пусть даже это будет стоить целого мира…»

И он глупо улыбался встречным прохожим, а те оборачивались вслед и перешептываясь, принимая его за умалишенного. Но, само собой, Лансу не было до них никакого дела.

«Пожалуй, Цитрония будет удивлена», – с усмешкой подумал он, – «все они… будут весьма удивлены и вряд ли рады… Ну да наплевать. Главное, что теперь…»

Золотистая кобыла, махнув пышным хвостом, свернула в неприметный переулок; Ланс бросился следом, ничего не видя перед собой, кого-то толкнул… Но когда завернул за угол, в переулке никого не было.

От отчаяния захотелось взвыть. Как же так? Она ведь не могла провалиться сквозь землю. Значит, либо спряталась, почувствовав слежку, либо – где-то здесь ее дом.

Ланс медленно пошел вперед, пристально вглядываясь в густое плетение теней – а здесь розарии были особенно пышными.

Тихое ржание.

Он ускорил шаг.

И вдруг, проходя мимо благоухающего куста, ощутил холодок стали, которая весьма красноречиво уперлась ему в бок.

– Зачем ты меня преследуешь? – зло спросила Миола.

Оказывается, она просто стояла за розовым великолепием и поджидала его. В ее тонкой, но сильной руке была шпага.

– Миола…

– Меня зовут Вейра. Вейра Лонс… чужестранец, – ему вдруг показалось, что в серых глазах вспыхнули и погасли алые искорки. Так бывает, если подуть в угасающий костер, огненные звезды на серой золе.

– Ты не помнишь меня? – Ланс все смотрел на нее и не мог наглядеться. Глупо, конечно, спрашивать; если бы помнила, он бы первый узнал об этом. Но все же…

– Я тебя вижу впервые в жизни, – заверила его девушка, – прости, что разочаровываю, но это так. И тебе лучше уйти.

Шеннит покачал головой. Эти тонкие, с изломом брови, пушистые ресницы, изящный, волевой нос с чуть заметной горбинкой и совершенный абрис губ. Как он вообще столько жил без всего этого?

– Я никуда не уйду. И тебя больше не оставлю одну, в беде…

Казалось, совсем безобидные слова – но Миола вдруг подобралась, как рысь перед прыжком. И снова эти странные алые искры в глазах… Игра света?

– С чего ты взял, что я в беде?

– Надо быть слепым, чтобы этого не увидеть.

Он осторожно отвел острие шпаги в сторону.

– Ты впуталась в игру, проиграть в которой значит умереть.

Все-таки он был богом, хоть и младшим, и если чтение мыслей оставалось далеко не совершенным в его исполнении, то уж собственным оущениям Ланс доверял. Да и как можно было читать мысли Миолы? Это казалось грязным, недостойным… он никогда не делал этого раньше и не собирался начинать теперь.

Ее губы дрогнули. И оружие бессильно ткнулось в мостовую.

– Даже если и так, то все равно… Ты ничего уже не сможешь сделать. В полночь меня уже не будет в Айруне.

– Я могу сопровождать тебя, – шепнул Ланс и сделал крошечный шажок. К той, по которой истосковался.

– Не понимаю, зачем я вообще с тобой разговариваю, – Миола улыбнулась, – уходи, чужестранец. Мне уже никто не поможет, и ты даже представления не имеешь, кто я такая.

– Ты – та, кого я любил более всего. Звучит, конечно, не ахти как… но для меня вполне достаточно.

Еще один маленький шаг.

Миола попятилась было, но опоздала на неизмеримо крошечный миг; Ланс обнял ее, прижал к себе, словно сокровище всех миров Сущего…

– Да ты совсем рехнулся! – ее шипение опустило его с небес на землю. Миола ловко вывернулась из его объятий, отскочила на безопасное расстояние. – Убирайся! Пока я тебя не убила!..

И тут она умолкла. По лицу скользнула тень сомнения, легкое дыхание иного прошлого в ином мире…

Ланс подошел, осторожно обнял ее за плечи.

– Ты позволишь мне следовать за тобой? – мягко спросил он, – куда ты отправишься?

– Я… сумасшедшая, наверное… – Миола посмотрела на него снизу вверх, – хорошо воспитанная девушка в темном переулке с незнакомым мужчиной… Но ты уже не причинишь мне вреда, я знаю…

– Значит, ты вспомнишь.

Она отошла в сторону, задумчиво поглядела на него.

– Я уезжаю. И не могу позволить, чтобы ты шел за мной.

Глава 7. Орден и старшие боги

…Сон богини был неспокоен. Порой она выныривала на поверхность багрового омута грез, открывала глаза – но вокруг была кромешная темнота, пропитанная запахом разложения. Тогда она пыталась подняться, и раз за разом понимала, что грудь пробита огромным гвоздем, и сама она – всего лишь бабочка, приколотая булавкой к бархатке. А позже снова наползал сон, и она плыла по огненной реке, и земля вокруг горела, и не было большего удовольствия, чем чувствовать разлитое повсюду вечное пламя.

Она спала и пребывала в твердой уверенности, что все будет так, как в ее снах.

Она слабо помнила, какие события предшествовали столь долгому сну.

Единственное, что удерживалось в памяти – это имя. Тэут-Ахи. И – ненависть к тем, кто пронзил ее грудь и лишил возможности быть самой могущественной богиней для смертных.

…А потом видения схлынули прочь. В который раз Тэут-Ахи открыла глаза, пошевелилась без всякой надежды на то, что гвоздь исчезнет из груди. И, к собственному удивлению, поняла, что ее более ничто не держит.

Всего на миг она усомнилась – а не было ли происходящее очередным сном? Но нет. Сны ее купались в пламени, а вокруг было темно и холодно.

Тэут-Ахи с трудом села, прислушиваясь, как хрустят высохшие суставы. Затем ее пальцы нащупали копье, сжали твердое и столь приятное наощупь древко.

Она попыталась вспомнить, что было до сна, но прореженная, словно решето, память оставила только ощущения от последнего визита Врага… Он был тут, затем… на него напали. Но, похоже, предпринятая попытка убить эрга оказалась безуспешной.

А ее братья? Где они, доблестные владыки пламени, которым много веков подряд поклонялись жалкие и беспомощные смертные? Тэут-Ахи заскрипела зубами. Они спали, три доблестных воина, и она могла коснуться их сновидений – но отнюдь не освободить. И спали они где-то недалеко, к восходу солнца…

Что ж, пробил час возвращения богов.

Тэут-Ахи не стала даже пытаться подняться наверх. Обретя свою истинную форму, свободная, как огонь, стекающий по склонам вулкана, она начала прокладывать себе дорогу вбок, чтобы выйти на поверхность подальше от места заточения и тем самым запутать следы. Если, конечно, ее будут искать.

…Позже, сидя на поросшем травой пригорке, она тоскливо рассматривала свою высохшую плоть и размышляла над тем, какую казнь придумать Тому-кто-предал. Впрочем, все способы умерщвления младшего эрга сводились к тому, что нужно было либо убить его в чужом, человечьем обличье, либо разнести по кусочкам в ипостаси демона огня. Иного способа не существовало; но, раздумывая, Тэут-Ахи удивилась тому, отчего их поколение не было уничтожено, а всего лишь сковано предвечным сном.

«Впрочем, у меня еще будет время поразмыслить над этим», – подумала она, – «точно так же, как и время сразиться с врагами».

Тэут-Ахи поднялась и, покрепче сжав любимое копье, зашагала туда, где ждала ее месть, к потухшему Айрун-ха, который был когда-то ее домом.

…Она шла недолго, день только единожды сменил ночь, и, добравшись до ворот, шагнула в облик демона.

– Выходи! Выходи, предатель! И сразись, если не боишься!

Тишина. Только чугунные завитки плавятся от жара ее гнева.

Тэут-Ахи пожала плечами и шагнула вперед, сквозь ажурную створку; даже само существование ворот, построенных предателем, раздражало – и она, взревев, одним взмахом пламенеющего копья разнесла их в груду оплавленного лома.

– Выходи, Тиорин Элнайр! – ярость Тэут-Ахи взметнулась к самому небу дымным огнем, слизнула неведомо как выращенное на камнях дерево…

Но предатель не спешил явиться пред ее очи, а потому Тэут-Ахи просто пошла вперед, сжигая все на своем пути.

… К вечеру дворец был охвачен пламенем. Но этого казалось мало; возможно, Враг затаился в подземельях? И она смело шагнула в уцелевший портал, несколькими взмахами копья отделалась от надоедливых таверсов.

– Что, предатели, получили?

Один из них, крупнее прочих, трусливо поджал хвост и бросился наутек. Вот вам и предводитель клана… Тэут-Ахи даже не стала его догонять, ей ли бояться хвостатого ящера? Еще некоторое время она наслаждалась, круша все подряд, затем остановилась над возрождающей купелью.

И рассмеялась.

Мог ли Тиорин Элнайр подумать, что последней в его драгоценную купель шагнет та, от кого он в свое время отделался?

– И больше никого здесь не будет. Никогда.

Тэут-Ахи с головой погрузилась в исцеляющее пламя; оно бурлило в ней, возвращая силы… Ей казалось, до былого могущества – рукой подать. А вынырнув и ступив на горячий базальт, она росчерком копья отвалила тонкую перепонку, которая защищала купель от застывшей далеко внизу лавовой реки.

И то, что жило в купели, с тихим мелодичным звоном потекло вниз, застывая мертвыми наплывами на черной корке лавы.

Удовлетворенная, Тэут-Ахи присела на гранитную глыбу и задумалась. Безусловно, дворец Тиорина получил сполна. Но где сам предатель? И не замышляет ли чего против нее и ее беззащитных пока братьев?

Будущее снова было туманно, словно скрылось за дымной завесой.

И Тэут-Ахи, спохватившись, решила действовать. Теперь ее путь лежал к восходу солнца, туда, где спали неспокойным сном три старших эрга. Три огненных бога.

* * *

Севетр, закусив удила, стрелой летел на восток. Позади остались и Айрун-ха, и нарядный, привыкший к роскоши Айрун. Впереди жемчужной сетью сверкали ручьи и темнела высокая кромка Ирвингова леса. А там, если следовать по широкому тракту, по правую руку мирно расположилось имение герцогини де Гиль.

Тиорин Элнайр и сам толком не знал, отчего ему вновь хотелось повидаться с Кайриной: одна его половина твердила, что не следует лишний раз беспокоить больную и старую женщину, другая же нашептывала, что отпущенное герцогине время стремительно истекает, и что, возможно, это будет их последняя встреча. К тому же, на серебряной цепочке приютился у сердца заветный рубин с каплей крови младшего эрга, и, вопреки здравому смыслу, лорд Саквейра собирался оставить его своей давнишней любви. Чтобы до самого последнего часа она могла согреть немеющие пальцы о твердые и чистые грани драгоценности.

Потом его мысли вернулись к Вейре Лонс, новорожденной леди Саквейра, отчаянной попытке убийства эрга и неведомому талисману, который смог воспрепятствовать переходу.

За Вейру он почти не тревожился. Разумеется, замысел ее простому смертному показался бы весьма рискованным, но ведь она больше не была обычной девушкой, она была эргом, пусть и совсем молодым. Как бы не сложились обстоятельства, убить эрга – весьма и весьма сложно… Даже в человеческом обличье, на которое она так рассчитывала.

Совсем другое дело – талисман. Были на этот счет у Тиорина соображения; но он все еще гнал их от себя, пытался скрыться, словно от осиного роя. Потому как, окажись его догадка верной… Тогда нешуточная опасность угрожала и Вейре, и младшим эргам, и всем Серединным землям.

– И если это так, то нам всем придется несладко, – пробормотал он, направляя Севетра к парадному подъезду особняка Кайрины.

…Ничего не изменилось в спальне герцогини. Все та же огромная кровать с обвисшей пеной кружева, тяжелый запах лекарских снадобий, напрочь забивший даже запах немощного тела, все та же девушка в изголовье, трясущимися руками наливающая в ложечку нечто темное и остро пахнущее. Едва завидев эрга, она засуетилась, расплескала лекарство на подушку, принялась наливать снова… Но он только кивнул ей на дверь.

– Иди.

Эрг склонился над Кайриной де Гиль.

И с внезапным, продирающим по позвоночнику страхом понял, что ее красота умирала, так же, как и она сама.

Отблески того огня, что горел внутри Кайрины, слабели с каждым хриплым, натужным вздохом. Восковое лицо под серебряным венцом когда-то густых волос уже застыло неподвижно, и только легкий трепет ресниц еще говорил о том, что герцогиня жива.

Тиорин осторожно взял ее руку в свою, сжал непривычно холодные пальцы. Кайрина уже омыла руки в реке вечности, и теперь холод медленно поднимался вверх, к сердцу. Темные, жалкие стрелки ресниц дрогнули.

– А… Это ты…

Он попытался улыбнуться, проклиная собственное неумение лгать.

– Посмотри, что я тебе принес.

Свободной рукой Тиорин стянул с шеи цепочку.

– Видишь, не стоило тебе так волноваться. Я разыскал Око Пламени, и теперь возвращаю его тебе.

И он вложил горячий рубин в руку Кайрины.

Складочки в углах ее рта обозначились чуть резче. Герцогиня улыбалась.

– Это… он… Я узнаю тепло…

– И теперь никто уже не покусится на него, – заверил ее Тиорин, – он твой, как и раньше.

Кайрина непонимающе поглядела на него, а затем устало закрыла глаза.

– Зачем он мне… теперь?

«Действительно, зачем?» – он в панике рыскал по лабиринтам того, что называют здравыми рассуждениями, и не мог найти ответа. А она – ждала, с терпением последних часов, словно в ответе на этот вопрос заключалось то самое важное, ради чего стоит дышать. И, стараясь даже не смотреть в лицо умирающей, Тиорин пробормотал:

– Он будет тебя согревать.

– За небесным… Кругом… всегда тепло… – хрипло выдохнула Кайрина.

Потом, открыв глаза, испытывающе уставилась на своего нестареющего возлюбленного.

– Ты вовремя приехал, Тиорин, – голос ее зазвучал тверже, – могу я попросить тебя?.. Ради того, что когда-то было?

Он молча кивнул, все еще сжимая пальцами сухую руку старушки.

– Мне так…так холодно. Обними меня.

И снова он поразился тому, какой легкой стала Кайрина.

«Время – ветер-суховей, который высушивает наши тела, не оставляя ни капли влаги… И ни капли надежды».

Ее худые руки сомкнулись кольцом на шее, белые, мягкие, как пух, волосы коснулись щеки…

– Тень над нами, – вдруг прошептала герцогиня, – она идет за тобой, Тиорин. Будь осторожен… Тень… Огонь… Я вижу…

– Тебе померещилось, – пробормотал эрг, – тебе…

И вдруг понял, что больше не чувствует биения ее сердца.

* * *

…Большую часть времени Тоэс Мор молчал. Порой Вейра ловила на себе его раздраженные взгляды, словно предводитель заговорщиков и верный последователь Учителя видел в ней досадную обузу и для себя, и для их небольшого отряда. Даже во время небольшого привала он лишь обронил «иди, поешь». И все. Что было совершенно непохоже на словоохотливого иххорца.

Впрочем, настроение Тоэса Мора вполне можно было понять: ты полагаешь, что неудачное нападение на Тиорина Элнайра бесследно кануло в вечную реку времени, и не осталось никого, кто мог бы привести лорда к оставшимся в живых заговорщикам, а тут – является девица, которую эрг должен был зарубить сразу же, как только расправился с несостоявшимся палачом. И не просто является, взбаламутив уже улегшийся ил беспокойства, а еще и ноет, требуя спрятать ее под крылом самого Учителя! Вот уж вправду – хорошая причина для дурного настроения…

Поначалу Вейра даже старалась не попадаться Тоэсу лишний раз на глаза, но он коротко приказал ей быть все время рядом, она даже подумала, что он видит в ней лазутчицу лорда Саквейра… А потому не стала перечить, послушно отпустила поводья Рыжухи, давая ей возможность догнать приземистую иххорскую кобылу Тоэса.

Путь их лежал на юго-восток от Айруна, в Даншес, где – опять-таки, по рассказам иххорца, жил и мыслил великий Учитель, основатель Ордена. Далеко позади остался Ирвингов лес, впереди зеленела долина, обвеваемая хладником и увитая горными речками, что брали начало в ледниках хребта Покоя Солнца и подобно лозам дикого плюща расстилались по низине.

И снова – как только солнце начало шустро сползать к пикам гор, купая их в перламутровой дымке, Тоэс Мор объявил привал.

Четыре «гончих ордена», составившие их отряд, тут же развели небольшой костерок, приладили распорки и повесили греться воду в котелке. Вейра, не доверяя никому, сама расседлала и стреножила Рыжуху, а затем устроилась у огня. Появилось желание омыть руки в ярком пламени, ощутить расползающийся по жилам жар…

«Стой, стой… только этого не хватало, перепугаешь всех насмерть – да и себя выдашь с головой».

Она зевнула, бросила взгляд на алую кромку солнца над черным телом горы. Осторожно покосилась на дверь из жидкого пламени и печально подумала о том, что уже никогда не почувствует себя просто человеком.

– Как твое здоровье? – Тоэс Мор неслышно возник за спиной, – ничего не болит?

Вейра пожала плечами.

– Сердце у меня болит, Тоэс. После того, что случилось с Жильером…

– Но он всегда будет с нами, – резко перебил иххорец, – и когда настанет время, и мы низвергнем демонов в бездну… Где, кстати, им самое место… Все мы будем вспоминать жертвы, которые были принесены на алтарь свободы.

– Ты красиво говоришь, – смиренно заметила Вейра, – я надеюсь, что найду утешение в словах Учителя…

Не говоря ни слова, Тоэс бросил ей на колени просяную лепешку и кусок вяленой конины. Алый шарик солнца окончательно спрятался за горной грядой, и долина наливалась темнотой, как зреющее яблоко сладким соком.

Позже, когда все легли спать, Вейра долго смотрела на темно-синее небо, забрызганное звездами, и на круглую, самодовольную луну-паучиху, что прядет серебристые нити, опутывая ими свои ночные владения.

Тоэс Мор посапывал в трех шагах, кутаясь в одеяло; можно было бы порыться в его вещах – вдруг найдется та шкатулка из красного ясеня?.. Вейра прикусила губу. Отгоняя подальше соблазн. Еще не время…

Затем – уж совсем некстати – она вспомнила того странного чужестранца, с красивыми синими глазами. Что он хотел от нее на самом деле? Разумеется, это был не внезапно проснувшийся старший эрг, но и обычным человеком его трудно было назвать. В какой-то миг Вейра даже ощутила странную, чужую силу, пульсирующую в теле незнакомца и готовую при первом же его желании вырваться за пределы хрупкой оболочки… Если бы на ее месте оказался Тиорин Элнайр, и если бы не сложная миссия, которую она на себя взвалила, то привести бы этого странного мужчину в глубины Айрун-ха, и допросить как следует… Но – увы. Тиорин Элнайр в тот миг находился далеко, а миссия Вейры Лонс казалось ей самой чрезвычайно важной, чтобы отвлекаться на пустяки.

Вейра повернулась набок, так, чтобы видеть догорающий костер. Маленькие язычки пламени еще плясали свой последний танец на черных поленьях, и смотреть на это Вейре было чрезвычайно приятно.