Текст книги "Тень Арднейра"

Глава 12. В тени последней схватки

– И что мы будем делать, когда доберемся до Шенду-ха? Просто так постучимся и скажем – отдайте лорда Саквейра, который отправился к вам семерик тому назад?

Вейра пожала плечами, не оборачиваясь. Она ехала чуть впереди на Рыжухе, словно знала дорогу. Хотя, несомненно, поездка в Шеззар была для Вейры Лонс первой.

– Ты ведь даже не знаешь, там ли он…

– Мы спросим эргов, навещал ли их владыка Саквейра, – предложила она, – а если ложь будет очевидной… что ж, тогда придется пробраться в замок и выяснить все самим. Понимаешь, Ланс, если бы с Тиорином было все хорошо, он обязательно бы поговорил со мной…

Шеннит пришпорил свою лошадку, купленную в Айруне, и, поравнявшись с Вейрой, сказал:

– Я не понимаю, откуда у тебя такая уверенность. Я лишь вижу, что мы едем в Шеззар сами не зная зачем, из-за одного лишь твоего дурного предчувствия.

– Ты мог бы остаться в городе.

Вот вам и все. Ланс – уже в который раз – подумал, что нет дела более безнадежного, нежели спор с женщиной. Особенно если эта женщина – любимая.

– Расскажи мне про Миолу, – вдруг попросила Вейра, – если я – это она… Быть может, твой рассказ разбудит во мне ее память? А заодно и поможет скоротать время.

Миола…

Сердце дрогнуло и вмиг налилось сладкой болью, какая бывает только если мелкими глотками пить яд воспоминаний.

Ланс покачал головой.

– Думаю, не стоит. Да и зачем ворошить старые и сухие листья, когда на ветвях уже распускаются новые?

На этот раз Вейра обернулась и с удивлением посмотрела на него.

Вылитая Миола. Даже приподнятая и капризно изогнутая бровь – все ее, потерянное и вновь обретенное.

– Ты веришь в новую весну? – тихо спросила Вейра.

И он кивнул.

– Нет смысла цепляться за прошлое. И ты сама вспомнишь, когда настанет время.

– А если оно настанет, когда я стану древней старухой? – она вдруг улыбнулась, – то-то смеху будет…

– Даже если и так…

Потом они долго ехали молча, по широкому торговому тракту, ведущему на юг. Хладник шлепал по спине мягкими ладонями, ерошил волосы и трепал полы плащей.

– Все-таки это неправильно, – пробормотала Вейра, – ты любишь не меня, а Миолу.

– Ты же и есть Миола, – поправил Ланс, – и значит, я люблю тебя.

– Глупо… – девушка провела пальцами по отрастающим ярким локонам, – почему ты такой, Ланс? Что бы ты подумал, если бы я, к примеру, сказала «люблю не тебя, но ты есть кто-то, кого я любила, а потому все-таки люблю тебя»?

– Я был бы счастлив. Потому как это все равно, что меня. Законы сущего гласят, что нет конца воплощениям, и одна и та же смертная душа может воплотиться во множестве подобных тел. А еще в некоторых древних текстах говорится, что сущее похоже на застывший в бесконечном мгновении ливень, где каждая капля – целый мир. И не было в начале времени одиноких миров, и сотворено было каждому миру по брату-близнецу. Велик был замысел Творца, и полагал он, что из двух миров один будет другому тенью и отражением… Но потом запутался Творец и, разгневавшись, перемешал Сущее. Так были разделены навсегда миры-близнецы. …Но даже спустя эоны времени их судьбы схожи. А избранные смертные, пройдя свой путь в одном из миров, вновь рождаются в мире-близнеце, чтобы, не помня себя, прожить отпущенный срок заново.

Вейра фыркнула и скривилась, но ничего не ответила. Так и молчали до самого вечера, и Лансу было немного неприятно – потому как наверняка все это время его любовь думала о лорде Саквейра…

Сложная ситуация, не так ли, Ланс? Та, что судьбой предназначена тебе, похоже, все-таки неравнодушна к другому. Что ты будешь делать, если она не захочет покидать эрга?

Они развели костерок и, пока огонь жадно облизывал еловые ветки, расседлали и стреножили лошадей. Затем Вейра принялась раскладывать на полотенце съестное, а Ланс установил котелок и быстро наполнил его водой. Естественно, сотворив ее на месте…

На небе засверкали первые звезды. Вейра сидела, подтянув к груди острые коленки, и смотрела в багровую глубину пламени. Время от времени она брала кусочек солонины, отправляла в рот, а затем пережевывала с отсутствующим видом. Словно мысли ее были очень, очень далеко и от костра, и от шумящих за спиной деревьев, и от молочных хлопьев тумана, липнущих к траве…

Ланс попивал кипяток с брусничными листочками. Неприятное, скребущее чувство в груди постоянно напоминало о себе, шевеля когтистыми лапками.

– Вейра, могу я спросить еще раз?

– Что? – она неохотно оторвалась от созерцания огня, но жаркие блики все плавали в серых глазах.

– Ты бы отправилась со мной на край мира? Если я сделаю все, чего хочет лорд Саквейра?

– Сперва надо его разыскать, – уклончиво ответила девушка.

– Ты так и не ответила…

Вейра вдруг вскочила на ноги.

– Бездна тебя возьми! Чего ты хочешь от меня?!! Чтобы я сказала «да»? Но ведь… Ты же совсем меня не знаешь! А вдруг… – тут внезапно ее голос упал до шепота, – вдруг я покажу себя с такой стороны, что ты и видеть меня не захочешь?

– Ты сама-то веришь в то, что говоришь?

Больше никто не сказал ни слова. Молча расстелили одеяла и легли по разные стороны костра.

Ланс долго не мог уснуть, все глядел и глядел на небо с крупными, словно набухшими светом каплями звезд и был готов поклясться, что Вейра тоже не спит, а лежит тихо-тихо, не шевелясь – и тоже смотрит на далекое небо. Потом по темному полотну словно мазнули белым; падающая звезда исчезла где-то за горизонтом.

– Говорят, на счастье, – вдруг сказала девушка, – хорошо увидеть падающую звезду.

Шеннит промолчал. И дело вовсе не в том, что он не очень-то верил в приметы; просто в тот миг, когда мелькнул игольчатый хвост метеора, что-то дрогнуло в самой ткани Дхэттара, и раздался хруст разламываемого пополам яблока. Это было… странным. И неожиданным. Мир пребывает в покое, если никто не вмешивается в его жизнь извне, само собой, ничего подобного не должно происходить, если только не… Он вспомнил алмазную пирамиду Цитронии в Арднейре. Зачем она ее строила?

«Ты становишься не в меру подозрительным и впечатлительным, Ланс. Цитрония не глупа, чтобы самой пробовать прорваться в Дхэтар. Даже если на нем – тень Арднейра».

…Девушка ничего не слышала и не почувствовала, повернулась набок и закрыла глаза. Потом и к Лансу подкрался сон, оборачивая мутной дымкой забытья.

«Надо будет посмотреть на протоки Силы», – подумал он, проваливаясь в цветную круговерть сновидений.

****

Тиорин молчал, пока такой же немногословный таверс спиливал цепь, что от стены к ошейнику, между прочим, оставив последний нетронутым. Молчал, пока его волокли по бесконечным коридорам, пронизавшим склон Шенду-ха. Пока раздевали, мыли в пенной воде с лавандовым маслом… Силы понемногу возвращались, и это радовало. Вдруг их хватит на то, чтобы сбежать?

Тиорин вздохнул. Игра, которую он затеял, была смертельно опасной. И вполне могло случиться так, что от лорда Саквейра в конце концов останется кучка дымящихся угольков.

«Но кем-то все равно придется пожертвовать», – подумал он, здоровой рукой поправляя ворот чистой рубашки, – «и я вряд ли смогу придумать нечто лучшее».

Потом ему на плечи набросили шерстяную куртку, какие носят пастухи в горах, и повели дальше. Опять в переплетение коридоров, кое-как освещенных чадящими факелами.

… И снова он оказался в трапезной владык Шеззара. Лийа Донтра окинула его рассеянным взглядом; так иной раз смотрят на порядком надоевшую, но очень хорошо вышколенную прислугу – и надоела, и выгнать жалко. И уже через удар сердца взгляд леди Шеззара вернулся к тарелке. Мевор Адрейзер проявил куда больше интереса.

– Присаживайся, Тиорин. Легкая трапеза перед дорогой… И, возможно, перед битвой.

– Ты ничем не рискуешь, – повторил Тиорин, – я знаю, как убить чужака…

– Так, может быть, ты нам скажешь? – промурлыкала Лийа Донтра, – чтобы знать заранее? Тебя-то мы с собой возьмем, поскольку ты берешь на себя смелость утверждать, что тебе ведомо, как выглядит чужак. Но мы бы хотели знать, как его убить.

– Огненным мечом, разумеется.

Воцарилось тягостное молчание. Затем Мевор Адрейзер улыбнулся, но улыбка эта не сулила ничего хорошего.

– Ты изволишь шутить?

Тиорин пожал плечами и уселся за стол.

– Чужой бог смертен. Все, что нужно – это напасть неожиданно, и убить его до того, как он применит свою силу. Исходя из того, что я знаю его, а он, соответственно, меня, вы можете притворяться моими друзьями. И нанести удар в тот момент, когда он будет не готов защитить себя.

Наколов на позолоченную вилочку жареный грибок, Тиорин отправил его в рот. Играть так играть… Уж ему-то терять нечего, кроме треклятого ошейника.

– И где это пересеклись ваши пути? – язвительно поинтересовалась Лийа.

– В Айруне, – за грибом последовал ломтик изумительной ветчины – мы отправимся в Айрун, и я помогу вам расправиться с чужаком… Как и договаривались.

– У меня есть блуждающий портал, – начал было Мевор, но осекся. Толку-то с него теперь, когда некому принимать их в Айрун-ха!

Тиорин молча жевал отбивную, запивал вином, не забывал при этом поглядывать на своих врагов… И все задавался вопросом – сколько же силы они вытянули у спящих старших и каким образом сумели воплотить ее в камень, давящий могущество младших эргов. Безусловно, Мевор Адрейзер был очень силен… И не отвернется ли в нужное время удача?

…Пополудни они покинули замок на Шенду-ха и отправились на восток, к иххорским границам – ответвление хребта Покоя Солнца раз и навсегда обрубило прямой путь на север. Ехали молча; Лийа время от времени подозрительно поглядывала на Тиорина, так что Мевор наконец сварливо заметил:

– Зря ты беспокоишься. Ничего он не сможет сделать… Или мне не доверяешь?

Леди Шеззара хмыкнула и отвернулась, но Мевор не унимался:

– Пока на нем ошейник, дорогая, он в нашей власти. Что захочу, то и сделаю. Вот, гляди.

На груди Мевора Адрейзера поблескивал тяжелый медальон. Эрг подцепил ногтем крышечку, открывая его…

Тиорину показалось, что его голова зажата между двумя жерновами. Свет померк, и крик застрял в горле, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Когда зрение вернулось, он обнаружил себя уже на земле.

– Вот так, – заключил Мевор, – я могу отбирать его силу.

Тиорин Элнайр поднялся, и, пошатываясь, добрался до своей лошади. Было во всех действиях Адрейзера нечто странное, что никак не вязалось с певым законом Бездны.

Вот оно – то, что следует узнать. Обязательно.

– Интересно, как это сочетается с провозглашенным законом эргов? – прохрипел Тиорин, с трудом переводя дыхание, – прямой вред. И как ты жив еще после этого?

– Ничего подобного, – Мевор дружелюбно улыбнулся, – никаких прямых повреждений. Твое замечательное ожерелье связано с моим и, изменяя поток твоей силы, скармливает его прямехонько Бездне. Твое любопытство удовлетворено?

Тиорин кивнул и забрался в седло.

Похоже, Мевор оказался противником еще более опасным, нежели Тэут-Ахи с ее детскими мозгами и грубой силой.

* * *

…Вейре снился огонь. Чистое и благословенное Первородное пламя, частицу которого несет в себе каждый эрг. Оно окружало высокой косматой стеной, приятно ласкало кожу и нашептывало истины – столь древние, что жизнь человеческая казалась песчинкой. А потом внезапно круг огня сжался горячим коконом, словно пытаясь защитить, и…

– Вот так сюрприз! А я-то думала, что все это порождение твоего воспаленного воображения, Ланс. И правда, Миола… Ну, почти. Та не была такой рыжей…

Вейра открыла глаза и, сама дивясь своему спокойствию, начала разглядывать нависающего над ней зверя.

У чудовища была заросшая черным мехом морда, маленькие глазки, недобро сверкающие из глубоких глазных впадин, мощные челюсти и замечательные кривые клыки. Вместе со следующим ударом сердца Вейра была подхвачена под мышки и легко поставлена на ноги.

– Ты не посмеешь!

Голос Ланса. Озлобленный и… испуганный.

Как странно. Еще ни разу за всю историю их знакомства голос чужого бога не сочился страхом так, как сейчас…

Сам он стоял между тремя огромными волосатыми хищниками, один из которых и поднял Вейру с земли. Всклокоченные волосы, полубезумный взгляд и лицо… почти серое. Руки Ланс сцепил в замок, наверное, только потому чтобы не показать, как дрожат пальцы.

– Еще как посмею, предатель. Или не ждал меня здесь? Пирамида, Ланс, пирамида. Ты ведь видел ее, а?

Они говорили на общем наречии серединных земель. Похоже, специально, чтобы Вейра тоже все понимала.

Леди Саквейра перевела взгляд на женщину. Спору нет, она была красавицей: бледная кожа, яркие синие глаза, такие же, как у Ланса, и иссиня-черные косы, уложенные короной вокруг головы. Губы незнакомки кривились в усмешке.

– Только попробуй, Ланс. Одно движение, и твоя… Миола… Если, конечно, это она – сразу отправится к предкам.

Шеннит как-то сразу обмяк. Но продолжал смотреть не на нежданную гостью, нет… Он смотрел только на Вейру.

– Что ты хочешь, Цитрония? – наконец хрипло спросил он, – зачем ты здесь? Я бы остался в Дхэттаре, и никто бы…

– Да мне плевать, узнали бы прочие или нет! – огрызнулась та, – я бы объяснила… Как ты думаешь, кому бы поверили скорее – предателю, оставшемуся в Дхэттаре, или мне, которая возложила всю тяжесть миссии на свои плечи? Но дело есть дело, не люблю оставлять сор после себя.

Ланс молчал. И смотрел на Вейру.

– Оставь ее, – с трудом выталкивая слова, наконец проговорил он, – оставь… Ты можешь разделаться со мной, но она здесь не при чем. Неужели… вы убьете Миолу во второй раз?

Вейра растерялась. Она совершенно не понимала, что происходит; похоже, эта женщина явилась за Лансом… И, наверное, потому что он не сделал то, что был должен… Что же там, собственно, было нужно? А, построить пирамиды! Ланс сказал, что больше не будет их возводить, и что решил остаться в Дхэттаре… Поглоти их всех Бездна! Видать, интриги, в которых Ланс запуталася, как мотылек, оказались на редкость опасными…

– Отпусти ее, Цитрония, – повторил Ланс, – все, что сейчас происходит, касается только нас с тобой. Она здесь не причем. Она даже не знает, кто такая Миола!

Вместо ответа Цитрония шагнула к Вейре; холеная рука нежно легла на плечо.

– Ну что, моя милочка? Ты только посмотри, как твой герой печется о твоем здоровье… Готова ли ты отправиться на небеса вместе с ним?

От Цитронии пахло сладкими благовониями; запах был приторным, навязчивым. Вейра взглянула на чужачку – видать, та о чем-то сосредоточенно размышляла. В уголке красивого рта спряталась ироничная морщинка.

– Ну же, Цитрония! – шепот Ланса затерялся в шорохе листвы, – К чему тебе убивать Вейру? Послушай, может быть, мы еще договоримся, и я закончу эти проклятые пирамиды? Сам же останусь здесь, чтобы успеть заткнуть пробоины и спасти Дхэттар? Я могу быть полезен, но только… если только хоть один волосок упадет с ее головы…

– Это звучит весьма занятно. Значит, ты все-таки готов пожертвовать своим поколением, лишь бы эта пигалица осталась жива?

Ланс кивнул. Лицо его по-прежнему было землистого оттенка, словно сердце уже давно остановилось, перестав гнать кровь…

Рука Цитронии скользнула на талию Вейры и обняла. Теперь они стояли рядом, как близкие подруги.

– На колени, предатель.

Сердце Вейры сжалось. Она молча стояла и смотрела, как Ланс, ее Ланс , медленно выполнил приказ. Чудовища заурчали, будто предвкушая хороший обед.

– Вот так-то лучше, – промурлыкала Цитрония и, уже обращаясь к Вейре, добавила, – видишь, в кого ты соизволила влюбиться, маленькая дурочка? Да он же… слабак и размазня.

– Наверное, он меня любит, – не стала отмалчиваться Вейра.

– Наверное, – согласилась шеннита, – и сделает все, чтобы я ничем не навредила тебе, моя крошка. А что, если я заберу тебя в Арднейр, и верну Лансу только тогда, когда он завершит начатое здесь?

Плечи Ланса дрогнули. Но глаза он все-таки поднял и ненавидяще уставился на Цитронию.

– Ох, как же я люблю, когда ты так смотришь! Точно также ты смотрел на старших, когда сгорела твоя Миола… хорошо она горела, слов нет.

Шеннит посмотрел на Вейру. Пристально, прямо в глаза, и…

Слабое дуновение в лицо. Теплое прикосновение чужих ладоней к щекам.

«Весы, моя любимая. Всего лишь весы. На одной чаше, похоже, лежит твоя жизнь. Я не успею спасти тебя, если ввяжусь в драку с Цитронией. На другой – жизни моих братьев в Арднейре, которым я мог бы дать отсрочку, погибнув здесь и сейчас. С тобой».

Вейра вздрогнула и непонимающе уставилась на Ланса. Тот, в свою очередь, только кивнул – мол, все правильно, ты услышала мои мысли.

«Тебе решать. Как скажешь, так и будет».

Он говорил это очень спокойно и обстоятельно. Будто опасался, что Вейра не сразу поймет.

«И мне жаль… Я так хотел, чтобы все было по-иному»…

– Ну что ты там надумал? – Цитроиня вульгарно хохотнула, словно публичная девка, – смотри, смотри на своего избранника, жалкая смертная! Я же говорила, что он – ничтожество, неспособное что-либо сделать?

Вейра бросила последний взгляд на Ланса. На замерших в ожидании чудовищ. А затем очень нежно обняла Цитронию за шею, прижимаясь всем телом к богине чужого мира.

– Наверное, он на самом деле меня любит, – прошептала леди Саквейра, – и тебе этого не понять…

Шаг. Всего лишь шаг сквозь льющееся жидкое пламя. Вейра ощутила, как тело наливается силой. И еще сильнее прижала к себе чужачку, вдавливая ее в раскаленный панцирь.

Кажется, Ланс кричал что-то, но Вейра не слышала. Выронив на горячую землю дымящиеся останки, она выхватила пылающий меч. И ведь даже не поняла толком, откуда он взялся, просто вспыхнул в руке, сложенный из волнистых язычков пламени…

Взмах. Багровый росчерк в блеклом свете утра. И обугленный череп покатился по дымящейся земле.

Ведь боги далеко не всесильны, а чужие боги уязвимы за пределами мира, в котором родились. И Цитрония видела в ней всего лишь простую человеческую женщину. Не более.

А Вейра уже разворачивалась к ближайшему чудовищу, позорно улепетывающему, но – слишком медленно для того, чтобы скрыться от дочери Бездны и Первородного пламени.

* * *

… Он и в самом деле хотел, чтобы все было по-иному, хотел всем сердцем… Ланс мечтал о том далеком и бесконечно счастливом дне, когда в сердце Вейры проснется любовь Миолы, и они уедут куда-нибудь на самый краешек Дхэттара, и будут жить в маленьком домике на лесной опушке.

И снова все его мечты были беспощадно растоптаны, и лежали мертвыми розами в пыли, а злая судьба в лице младшей шенниты торжествовала.

Ланс опустился на колени. Выбор, будь он трижды неладен. Схватиться с Цитронией значило погубить Вейру, наверняка старшая успеет разнести хрупкое тело смертной в клочья. Достроить пирамиды предполагало воплощение в жизнь замысла Цитронии и Старших, и гибель младшего поколения. Зиннур, Лирри… Все они погибнут, так и не узнав, в чем же было дело.

Он с отчаянием взглянул на Вейру, удивился тому, что она не выглядела до смерти испуганной.

«Что же мне делать?»

Спроси у нее… И пусть она решит, как быть дальше.

Ланс очень надеялся, что здесь, в Дхэттаре, смертная сможет услышать и понять его мысли. Он задал вопрос; Вейра нахмурилась, как-то странно посмотрела на него.

«Теперь она может меня ненавидеть», – обреченно подумал он, – «да и разве я достоин ее любви? Я, который и защитить-то ее не в состоянии?!!»

Если это так, то уж лучше сцепиться с Цитронией и на самом деле погибнуть в горячей битве…

Брови Вейры решительно сошлись на переносице.

«Что она там задумала, моя вечная любовь?»

И в этот миг Вейра повернулась к Цитронии и нежно… нет, даже страстно обняла ее.

Дыхание комком стало в горле.

«Да что же ты делаешь?!!»

Он хотел выкрикнуть это в бледное личико Вейры… Но не успел.

Огненный вихрь взвился едва ли не до макушек деревьев, оставив на ветвях жирную гарь. И Вейра… она исчезла, а на ее месте…

Ланс вдруг ощутил себя глупцом и полным ничтожеством. Ты искал ответ на вопрос – почему Вейра так привязана к эргу? Вот тебе, получай! Потому что Вейра, хрупкая и беззащитная, сама была эргом. Возможно, Тиорин Элнайр даже принимал участие в ее рождении, или был ее супругом…

Но почему же она ничего не сказала сразу?!! Опасалась огласки? Боялась, что он отвернется от огненного демона, забыв о своих высокопарных словах?

Обугленный череп Цитронии подкатился к ногам и уставился в утреннее небо черными провалами глазниц.

Вот и все, что осталось от мудрой шенниты.

А Вейра, одним прыжком настигнув слугу старших, взмахнула пламенным мечом, разваливая тело надвое и моментально обращая его в жирный пепел. Метнулась обжигающим вихрем к следующему чудовищу… там, где проходился меч огненного демона, оставались лишь угольки. И хлопья жирного пепла, кружащиеся в воздухе подобно черному снегу.

…Потом она остановилась в десятке шагов от Ланса – чистый огонь, на котором чудесным образом держатся доспехи, темно-багровые, в паутине мелких сияющих трещинок. Сквозь прорези в шлеме просачивалось рыжее пламя, и за спиной вился плащ из серного дыма. Вейра опустила меч, выкованный в неведомых безднах Дхэттара и словно сплетенный из живых языков пламени. Просто стояла – и смотрела на Ланса, склоняя голову то к одному плечу, то к другому. А потом…

Шеннит не понял, каким образом на месте демона бездны снова оказалась худенькая девушка. От одежды остались обожженные лохмотья, сквозь которые просвечивала белая кожа, меч бесследно испарился, и только пальцы продолжали удерживать невидимую рукоять.

– Ланс…

Вейра протянула ему руки, но он не шевельнулся, будучи не в силах двинуться с места.

Сможешь ли ты принять это, Ланс иль Фрейна ар Молд?

Шеннит стиснул зубы. Да, сможет. Ведь это по-перженму была его… Вейра.

Она истолковала эту неторопливость по-своему. И тогда, упав на горячую землю, расплакалась.

– Вейра!

Пальцы прикоснулись к горячему плечу.

А потом он подхватил ее на руки, прижал к себе и закружился по присыпанной пеплом и выжженой поляне.

… – И тебе на самом деле все равно? – серые глаза покраснели, но теперь уже просто от слез.

– Я же тебе говорил уже. Жаль, что ты не сказала раньше.

– Но я… когда ты смотрел на меня, видя только Миолу… Я ей позавидовала, потому что меня никто так не любил. Я не хотела говорить, потому что боялась… Что ты отвернешься от того, кто я есть.

– А кто ты есть? Вейра Лонс.

– А ты – бог из чужого мира… Может быть, потом мне расскажешь все-все? И то, кто была эта стерва, которую я заобнимала до смерти…

– Конечно, расскажу. Всю правду, без утайки.

Вейра рассмеялась.

– Помнишь, ты спрашивал, пойду ли я за тобой? Пойду. Куда скажешь.

Позже… Они остались олько вдвоем. И Дхэттар сжался до размеров проплешины в лесу, и в этом мире не было места никому, кроме них.

Между стволами молодых сосен замаячил силуэт призрака с пожарища, а потом исчез, рассыпался бесполезной трухой в свете дня.

* * *

Вечерело. Закатное солце глядело в спину, расстилая под ноги коням полотнища теней. По одну сторону от дороги тянулся чахлый лесок, сплошь увитый плющем, по другую легла вогнутая чаша долины. И сквозь вечернюю тишь доносились людские голоса вперемешку с развеселым собачьим лаем.

Лийа Донтра приподнялась в седле, всматриваясь вперед. Мевор хмыкнул.

– Придорожная корчма, дорогуша, не более.

Вплоть до этих слов Тиорин с преувеличенным вниманием разглядывал придорожные валуны и, положа руку на сердце, был готов разглядывать даже густую и белую, как толченый мел, пыль под лошадиными копытами… Все, что угодно, лишь бы избавить себя от созерцания Мевора Адрейзера и Лийи Донтры.

Он молча ехал позади эргов Шеззара, и в голове крутились далеко не самые светлые мысли. О том, к примеру, что весь его план был шит белыми нитками и мог попросту расползтись в любой момент. Или о том, что в серединных землях не осталось эргов, которые бы могли противостоять и старшим, и тем, кто нарушил скрепленный жертвенной кровью договор, возомнив себя новыми богами. Правда, в Айруне ждала своего лорда молодая леди, но она была еще так юна, и сила Первородного пламени только-только зарождалась под ее тонким и хрупким панцирем…

Упоминание о корчме заставило его встрепенуться. Все-таки любое заведение подобного рода – это люди. А ему, Тиорину, всего-то и был нужен один человек… Кто угодно, хоть служка, хоть свободный охотник, хоть девица для развлечения приезжих.

Тиорин осторожно пощупал быстро заживающую руку. Хорошо бы к последней битве иметь обе руки здоровыми…

– Было бы неплохо передохнуть, – пробурчал эрг себе под нос, – и я бы не отказался от баранины с капустой.

Лийа Донтра презрительно хмыкнула. Похоже, она просто недоумевала, как Тиорин вообще может есть, в столь унизительном положении.

– Я все забываю, кем ты был, Тиорин, до купели, – леди Шеззара величественно выпрямилась в седле, – только тот, кто был человеком, может позабыть о всякой гордости и, находясь в руках врага, жрать, как свинья из кормушки.

Тиорин улыбнулся ей, развел руками.

– Лийа, дорогая, я могу тебе напомнить. Я был одним из верховных вождей рода Эл-На’р, любил хорошо поесть, а потом развлечься с тремя своими женами.

– Вот уж в самом деле, стоит ли удивляться…

– К тому же, – он строго посмотрел на демоницу, – я не считаю вас врагами. Вы – всего лишь эрги, не тратившие даром отпущенного времени.

Она замолчала и отвернулась. А Мевор, хлопнув по плечу Тиорина, объявил о своем решении заехать и отужинать.

– Будет тебе и баранина в капусте, и танцовщицы, Тиорин. В конце концов, даже приговоренный к смертной казни имеет право на последнее желание.

…Корчма оказалась низким строением с неряшливой тростниковой крышей. У крыльца, на травке, мирно спал здоровяк и, судя по выражению давно небритой физиономии, счастье от общения с бутылкой снизошло на его душу.

– И мы пойдем туда ? – глаза Лийи полыхнули раскаленными углями, – Мевор, прошу тебя…

Тот подмигнул ей и толкнул рассохшуюся дверь.

Внутри жизнь пямо-таки кипела. Весело опрокидывались глиняные кружки; пышнотелые подавальщицы носились с подносами, подобно пиратским парусникам в Акульем заливе; охотники тут же устроили торг, потрясая добытыми шкурками; ярко накрашенные и до неприличия оголенные девицы прохаживались между столами, и их взгляды то и дело опускались к поясу того или иного посетителя – исключительно, чтобы оценить величину кошелька.

– Фу, – сказала Лийа Донтра, – какая мерзость. Может быть, они в нас еще и эргов не признают?.. что-то они не торопятся падать ниц…

– Тем лучше, – Мевор огляделся в поисках свободного стола.

Тут же подскочила бойкая рыжая девчонка, с грохотом поставила на давно немытую столешницу кувшин и три кружки.

– Хочу баранины с капустой, – капризно сказал Тиорин, за что получил еще порцию ледяного презрения от леди Шеззара.

– Есть только телятина с кашей, – безапелляционно заявила подавальщица, – и гороховая похлебка, если желаете.

– И это все?!! – Тиорин помаленьку входил в роль и даже начинал ею наслаждаться. Пусть себе эрги Шеззара видят в нем человека, не думающего ни о чем другом, кроме как о собственном желудке… Авось, да поверят…

Рыжая уперла руки в бока.

– Если не нравится, валяйте в «Черного хряка», в пяти дизах отсюда.

– Неси, что есть, – Мевор развалился на лавке, – да поскорее.

– Я не могу здесь находиться, – зашипела Лийа, – здесь воняет! Эти… эти грязные животные…

– Это же те, кто будет тебе поклоняться, – заметил Мевор, – ого… А вот и первая…

Тиорин внимательно оглядел подошедшую деваху. На вид ей было… за белилами, румянами и сурьмой никогда не разглядеть истинного возраста. Одежда ее занимала вызывающе мало места, оставляя для обзора гладкие ноги до колен снизу и плечи и грудь сверху. Когда она последний раз мылась, тоже было неясно.

«Впрочем, какая разница?»

И Тиорин, помигнув Лийе, с размаху шлепнул «прекрасную деву» чуть ниже спины.

Леди Шеззара нервно дернула щекой и отвернулась.

– Мевор, я тут подумал…

– Догадываюсь, о чем, – лорд Шеззара с интересом смотрел… нет, вовсе не на шлюху. На Тиорина. – Хочешь подарить даме одно из своих колечек?

– Котик хочет приятно провести время? – просипела девица, обдавая сидящих первосортным перегаром.

Тиорин поморщился. Бездна… Похоже, не будет с нее толку… Но другого выхода пока что нет. Надо сделать так, чтобы Мевор поверил…

– Угу. Котик весь твой, – и, повернувшись к Мевору, улыбнулся, – мы отлучимся на часок, ты не против? А пока что мне принесут телятину.

– Если не вернешься через часок, сам знаешь, что будет. За это время ты далеко не уйдешь, – лениво ответил эрг и отхлебнул из кружки.

– Договорились.

И Тиорин отправился следом за виляющими бедрами.

… За корчмой воняло. Просто неимоверно. В подступающих сумерках эрг оглядел двор и увидел отменную гору помоев, где с удовольствием копались две откормленные хрюшки.

– А что подарит мне мой котик?

Тиорин сгреб девицу в охапку и поставил к стене. А затем, пристально глядя в ее темные глаза, сказал:

– Котик подарит тебе… – посмотрел на свои перстни, – вот это, с изумрудом. Нравится?

Она плотоядно заурчала, как кот над миской сметаны, и начала быстро расшнуровывать корсет.

– Если сделаешь кое-что для меня. Не нужно раздеваться.

В мутных от вина глазах появилось недоумение.

– Значит, слушай.

– Э…

– Заткнись и слушай. Если сделаешь все, как я скажу, будешь до конца жизни одеваться в такие наряды, какие себе жены наместников шьют. Хочешь так жить?

Она нерешительно кивнула, все еще не совсем понимая.

– Отправляйся в Айрун. Найди там девушку по имени Вейра Лонс… с ней сейчас мужчина, у него черные волосы и ярко-синие глаза… слушаешь? Хорошо. Передай, что… Я во власти врагов, и что мы направляемся в Айрун. Тот мужчина, Ланс, если увидит меня в компании, должен будет немедля убить тех, кто со мной. Все поняла? Повторяй.

Повторить пришлось ему. Потом еще раз. Наконец взгляд девахи начал проясняться.

– Это нужно сделать так быстро, как только сможешь, – Тиорин снял еще один перстень, – возьми лучшего коня и отправляйся. Честное слово, ты – моя единственная надежда. Если все сделаешь так, как я прошу… Получишь все, о чем только могла мечтать.

– Новое платье? Много новых платий?

– Тьфу. Много. Из шелка и парчи.

Она торопливо замотала перстни в грязный носовой платок и спрятала за корсет.

– Да не потеряй, – буркнул Тиорин, – и никому не говори, о чем мы говорили, поняла?

…Мевор был уже навеселе, и Лийа брезгливо жалась на край лавки.

– А, Тиорин… Ты быстро управился. А я уж думал, открывать или не открывать свой медальон?

И лорд Шеззара пьяно хихикнул, представив, очевидно, что бы за этим последовало. Тиорин плюхнулся на лавку и подвинул к себе тарелку с кашей. Теперь – есть, есть и есть, с отменным аппетитом.

– Отлучусь на минутку, – Мевор поднялся, – не уезжайте без меня.

И, чуть пошатываясь, побрел к выходу.