Текст книги "Почтовая контора Фенимора"

Игра во флаги

Утром кто-то распевал в кустах:

– Чижик-Пыжик, где ты был?

На Фонтанке кофе пил!

Выпил я стаканов пять,

И эклером закусил!

– Нескладно, – сказал Мухин, протирая тряпочкой фюзеляж «Василька». – Я лучше пою.

– Да и пожалуйста, – ответил Чижик-Пыжик.

– А вот кофейку я бы выпил, – заметил Мухин.

Он подышал на стекло и протер его, любуясь, как оно засверкало под солнцем. Вылил воду, подумал и набрал еще ведро. Хоть Фенимор и заверил, что морская болезнь от микробов не зависит, но лучше перестраховаться и вымыть «Василек» еще раз. Кто его знает…

– Пошли к Семену, – предложил Чижик-Пыжик. – Он хозяйственный. Если только опять куда-нибудь не уплыл.

– А ты к Семену не придирайся, – сказал Фенимор. – Нормальный он таракан…

– Вообще мы с Семеном старые приятели, – ответил Пыжик. – Но иногда он любит что-нибудь учудить. Как-то вот развесил перед музеем кучу морских флагов. Музей решил украсить, а потом догадайтесь, что произошло?

– Флаги унесло ветром? – спросил Мухин. – Потому что он их плохо укрепил?

– И они потом летали по улицам? – тоже спросил Фенимор. – Как белье с веревок?

– Нет! К музею сбежалось много людей! Одни прибежали тушить пожар, другие чинить поломку, третьи привезли бутерброды, – Чижик почистил клювом перья. – А потом выяснилось, что каждое сочетание флагов что-то да означает. А Семен-то думал, что флаги просто для красоты придуманы. И он своими флагами, получается, написал: «Горю, помогите!», «Сломался!», «Нужен водолаз», «Срочно врача» и «Хочу есть». Можете такое представить? Ну, потом-то Семен все флаги наизусть выучил.

– Надо же, – с интересом заметил Фенимор. – А я и не знал!

– Хорошо придумано! – одобрил Мухин. – Я себе тоже такой порядок заведу. И красиво, и со смыслом.

– Только справочник где-нибудь достань, где все обозначено, – посоветовал Чижик-Пыжик. – Чтобы тоже водолазов случайно не назвать.

Завтракали на поляне перед музеем. Кофе у Семена не оказалось, зато он варил вкусный чай и сушил на морском ветру сухари. За завтраком Семен рассказывал, как устроены маяки, где и зачем их ставят. А Мухин попросил объяснить значение флагов.

– А, это международный свод сигналов, – ответил таракан. – Минуту, сейчас справочник принесу…

Семен уполз в музей и скоро вернулся, таща на спине книгу.

– Вот. Здесь описаны все-все флаги. С их помощью на универсальном морском языке можно написать все, что угодно.

Флагов на картинках было нарисовано множество. Тут были флаги:

– просто розовый и просто желтый;

– синий с белым прямоугольником в середине,

– белый с розовым ромбом в середине;

– в бело-синюю клетку,

– и еще много-много других.

– На заплатки похожи, – заметил Чижик-Пыжик.

– Сам ты на заплатку похож, – обиделся Семен. – А это морские флаги!

– А можно с помощью флагов написать название моего самолета? – спросил Мухин.

Семен задумался и полистал справочник.

– Как, ты сказал, зовется воздушное судно?

– «Василек».

– Так-так… Это будет: «Викта» – «Альфа» – «Сиэра» – «Индиа» – «Лима» – «Эко» – «Кило».

– Как же мне все это раскрасить… – пробормотал Мухин. – Очень уж пестро получится! Нет уж, пусть остается, как есть. А я тогда как буду называться?

– Гм… «Майк» – «Юниформ» – «Хотел»… Минутку…

– Индиа, – подсказал Фенимор, который запомнил название. Оно походило на название страны. – Кажется, я понял – каждой букве соответствует флаг и его наименование!

– Да. «Н» будет «Новембер».

– Все равно сложно, – вздохнул Мухин. – Хотя звучит и неплохо. По-морскому!

Семен снова перелистнул несколько страниц.

– Можно и попроще, – сказал он. – Вот, есть сочетания флагов, и каждое обозначает несколько слов сразу. Ваш самолет может назваться «Юниформ» – «Уиски». Это значит «Желаю счастливого плавания».

– Подходит, – кивнул Мухин.

Чижик-Пыжик подскакал ближе.

– А я как буду?

Семен посмотрел на него и даже справочник листать не стал.

– Ты будешь «Фокстрот».

– Совсем непонятно, – чирикнул Чижик. – Какой такой «Фокстрот»? У меня в имени буквы «Ф» нет. Вон, пусть Фенимор будет «Фокстрот», раз они начинаются одинаково.

– Фенимор не может так называться, – возразил Семен. – Видишь, тут значение указано! «Фокстрот» обозначает – «Я не управляюсь, держите связь со мной». Это флаг годится тем, кто прилепляется к памятникам в самое неподходящее время и потом не управляется, да еще и других дразнит!

– Ах ты, вредный таракан! – возмутился Чижик-Пыжик. – Я тебя вот тоже как-нибудь обзову! Сейчас… ты, этот, как его… – он поскакал вокруг них и выдал: – Балбес!

– Нет такого флага, – ответил Семен. – Я точно знаю. И сигнала такого нет.

– Теперь есть! – отрезал Чижик-Пыжик. – Я его изобрел!

Так они завтракали и разглядывали картинки с флагами. Только Чижик-Пыжик все возмущался.

Когда завтрак был окончен, на кусте рядом оказался прилеплен лист бумаги с нарисованной на нем смешной рожей и тараканьими усами.

Это и был Чижиков флаг «Балбес».

Субтропический маршрут

– А на самолете точно нельзя? – спросил Мухин.

– Точно нельзя, – ответил Фенимор.

Мухин еще раз перечитал расклеенные объявления. На объявлениях были написаны часы работы, цены на билеты, правила поведения, еще какие-то циферки. Про самолеты не было ни слова.

– Так ведь этого нигде не написано, – заметил Мухин. – Ты случайно ничего не путаешь, дружище?

– Конечно, не написано! – сказал Фенимор. – Потому что никому и в голову не придет летать в Ботаническом саду на самолете. Про это даже объявления писать странно.

– Ну и порядки, – недовольно ответил Мухин. – Никакого уважения к авиации! Ладно, пешком так пешком…

Выходные Фенимор с Мухиным решили провести культурно и с пользой: отправились в Ботанический сад.

Правда, Мухин охотнее бы покатался на каруселях и поел сладкой ваты в парке аттракционов, но Фенимор сказал, что карусели никуда не денутся.

– Так ведь и Ботанический сад никуда не денется, – возразил Мухин. – Он же круглый год работает! Там даже зимой лето.

– Это да, – кивнул Фенимор. – Но скоро в саду зацветет совсем особенный кактус. Он распускается раз в году и всего на одну ночь. Его так и зовут – «Царица ночи». Представляешь? Одна ночь – и все, привет. До следующего года.

Мухин задумался.

– Царский кактус? – переспросил он. – И всего на одну ночь?

– А еще в саду собраны растения со всего света, – добавил Фенимор. – Знаешь, сколько идей для самолета ты там найдешь? Хоть каждый день перекрашивай…

Последняя мысль на Мухина подействовала.

– Ладно! – решился он. – Но в следующие выходные катаемся на каруселях!

– Идет, – ответил Фенимор.

Так они и пошли в Ботанический сад.

– Надо же, а красиво, – нехотя признал Мухин. – Я-то думал – деревья да кусты, чего на них смотреть…

Деревья и кусты начались сразу за воротами. И были деревья будто бы знакомые, а будто и не совсем, словно тут собрались близкие и дальние родственники всех известных нам елей, сосен, тополей и дубов. С веток свисали мхи светло-зеленые, темно-зеленые, бурые и сизые, разные зеленые завитушки, рогульки и диковинные соцветия. А иголки на хвойных деревьях были такие, каких на обычных елях и соснах не встретишь.

Фенимор подобрал одну иголку – она была легкая, но размером даже больше него самого! Так он стоял и удивлялся, как вдруг услышал, что в зарослях кто-то кряхтит.

Из зарослей папоротников показался Мухин, который тащил на спине громадную шишку от какой-то заморской сосны.

– Ох и тяжелая… – прошипел он. – Это я на память. В ангаре… поставлю…

– Так ведь для самолета места не останется!

– Тогда… рядом… поставлю…

– Давай на обратном пути заберем, – предложил Фенимор. – Нам еще тут гулять и гулять, как ты с ней ходить будешь?

– Ладно, – сказал Мухин и с облегчением бросил шишку.

У каждого дерева и куста крепилась специальная дощечка с названием – чтобы посетители могли удивляться кустам-травам, и их именам.

– Снежноягодник, – прочитал Мухин на одной дощечке. – Это что за снежноягодник такой?

– Куст с белыми шариками, – ответил Фенимор, – которые мы осенью хлопаем.

– А где же сами белые шарики? – спросил Мухин.

– Так ведь не осень еще!

– Надо же, – удивился Мухин. – Красиво называется – тут тебе и ягода, и снег.

Он приостановился и задумался. Первое название уже есть.

Выходило, что покрасить самолет под снежноягодник проще простого, надо всего-то его побелить. Гм… Но ведь белых самолетов и так пруд пруди, как тогда поймут, что имелся ввиду именно снежноягодник, а не ландыш, например, или подснежник. Да и название длинновато, к такому еще привыкнуть надо.

– «Снежноягодник», даю посадку, – вслух размышлял Мухин. – «Снежноягодник», заходите на вторую полосу… Нет, неповоротливо звучит.

– Не беда, – заметил Фенимор. – Мы ведь только-только пришли. Вон на клумбе еще что-то колышется. Пошли посмотрим…

А на клумбе в стороне и впрямь колыхалось что-то необычное. С первого взгляда даже не скажешь, что и это было растение. Будто кто-то вырезал из бумаги листья фигурными ножницами – есть такие специальные ножницы с зазубринами – а потом эти листья еще и раскрасил. Посредине нанес бледно-зеленую краску, а узорную кайму закрасил зеленой краской потемнее.

– Ишь ты, – одобрительно сказал Мухин. – Вот это дело!

Расцветка ему понравилась, и он уже прикидывал, как покрасит пропеллер, когда увидел табличку с названием.

– Ко-че-дыж-ник, – по слогам прочитал он и переспросил: – Кочедыжник?

– Кочедыжник, – тоже прочитав, подтвердил Фенимор.

– Нет, на «Кочедыжнике» летать как-то не очень, – заметил Мухин. – Нет изящества в названии. А как, кстати, зовется твой таинственный кактус?

Фенимор вытащил бумажку из кармана, развернул. Собрался с духом и произнес:

– Селеницереус.

– Нет, это вообще ни в какие ворота не лезет, – ответил Мухин. – Меня с таким именем ни один аэропорт к себе не пустит. Так и скажут: посадку не разрешаем, потому что название самолета не выговорить. Ладно, и на «Ромашке» отлично летается. Идем дальше…

Как можно заключить из названия, лопасти самолета Мухин в этот раз покрасил в белый цвет, а середину пропеллера – в желтый.

Так они и дошли до оранжерей. Так называются большие залы со стенами и крышами из стекла, в которых царит вечное лето, и произрастают таинственные деревья и травы со всей Земли.

Здесь даже Мухину сказать было нечего. А что тут скажешь, если попал в настоящие джунгли! Тут вам даже не снежноягодник и кочедыжник, а целые тропические пальмы и гигантские кувшинки, на которых можно сидеть, как на зеленой лодке.

Правда, кое-какие здешние порядки Мухину пришлись сильно не по душе. Мало того, что на самолете летать воспрещалось, так еще и ходить следовало только по специальным дорожкам. Не допускалось срывать цветы и пробовать плоды с деревьев. Хотя плоды висели!

– По-моему, все эти правила написаны просто из вредности, – пробурчал Мухин.

Фенимор достал из кармана блокнот с карандашом и ответил:

– Вовсе нет.

– А из чего тогда? – упорствовал Мухин.

– А представь, что каждый утащит отсюда по цветку или ветке! Что тогда?

– Но я-то не каждый, – заметил Мухин. – Я пилот!

– Вот и подавай пример! – сказал Фенимор.

Не то чтобы Мухину надо было хулиганить и портить все вокруг, но утащить с собой на память что-нибудь тропическое или экваториальное очень хотелось. Чтобы утащенное напоминало о путешествиях в дальние страны. Ведь взаправду добраться до них пока не получалось ни на «Шмеле», ни на «Васильке», ни даже на «Ромашке».

А Фенимор ходил со своим блокнотом и делал разные пометки – когда слышал или читал на табличках что-то уж совсем из ряду вон. Например, что бананы, оказывается, растут вовсе не на пальмах, как все привыкли думать. И вообще не на дереве!

– Фенимор, я сейчас что-то услышал, – изумленно прошептал Мухин, – но мне, наверное, показалось…

– Нет, не показалось, – тоже удивленно ответил Фенимор. – Банан-то, оказывается, трава! Надо же, – и Фенимор записал в блокнот. – Никогда бы не подумал…

– А по-моему, ерунда это, – сказал Мухин. – Вон сколько травы на любом газоне, и хоть бы на одной травинке банан вырос!

Но банан, как выяснилось, и вправду деревом не являлся. У него ствол не древесный, как положено деревьям, а сплошь состоит из листьев, которые растут, накладываясь друг на друга. Со временем листья темнеют и становятся издали похожи на кору. Вот и весь банановый секрет.

Далее выяснилось, что из некоторых кактусов делают вкусные напитки.

На одних деревьях растет кофе. На других – какао.

Из третьих деревьев можно получить каучук.

Из четвертых – и вовсе корицу. Ту самую, которую кладут в пироги с яблоками.

– Корица – это что же, кора? – снова изумился Мухин. – А если мы, например, от тополя немного отколупаем и положим в ватрушку, что выйдет? Как думаешь, вкусно?

Фенимор с сомнением поскреб карандашом за ухом.

– Вряд ли… Это все-таки какая-то особая кора, а не от любого дерева. Хотя надо уточнить.

– Послушай, дружище, а нас случайно не дурят? – встревожено спросил Мухин.

– Не думаю, – ответил Фенимор. – Люди вроде серьезные.

– Ну ты все равно потом проверь на всякий случай, – велел Мухин. – Мало ли что напутали! Я тоже один раз литры с сантиметрами перепутал, и чуть без топлива не остался! А то все у них на деревьях растет – и кофе, и корица, и каучук всякий… А дальше скажут, что и пробки с бутылками на деревьях созревают? Ой… Гляди!

Перед ними было дерево, с которого на нитках свисали пробки – самые настоящие пробки от бутылок! Оказалось, что и пробки тоже делают из коры. Бутылок, правда, пока не было видно – наверное, бутылочно-стеклянное дерево пряталось в зарослях кофейных и лимонных деревьев.

Диковины сыпались за диковинами, Фенимор еле успевал записывать и зарисовывать. Он так увлекся пометками, что когда снова обернулся что-то сказать Мухину, то увидел… что его нет!

Мухин пропал в тропиках.

Здесь надо сказать, что Фенимор, несмотря на свое самообладание, здорово напугался.

Кто знает, что может случиться с Мухиным в этих зарослях? Вдруг в тропическом лесу случайно обитают еще и тропические звери или насекомые? А вдруг Мухин съест по незнанию что-нибудь ядовитое и отравится? А если его самого съест какое-нибудь местное растение – им рассказывали и про такие штуки! Или Мухин просто потеряется, да так и будет годами бродить по зарослям бамбуков, кактусов и пальм?!

Фенимор схватился было за свою корзину – вдруг там найдется какой-нибудь чудодейственный компас для поиска заблудившихся друзей – но вспомнил, что корзину он оставил дома, потому что находился на отдыхе и решил, что в этот раз она ему не понадобится.

– Мухин, Мухин… – пробормотал Фенимор и ускорил шаг, а потом и побежал по каменистой дорожке между кофейными, лимонными и пробковыми деревьями.

А ходить и бегать тут было ох как нелегко – ведь в саду, как в настоящих южных лесах, было жарко и влажно. Скоро Фенимор даже взмок.

Но на тропинках не было и признаков пилота, будто Мухин бесследно растворился в зелени.

Наконец Фенимор присел у пруда отдохнуть, напиться и осмотреться. И только он зачерпнул из пруда воды, как услышал под собой гулкие звуки, словно кто-то стучал в своды глубокой пещеры. Фенимор вскочил.

Оказалось, что уселся он вовсе не на камень или скамейку, а на огромную морскую раковину. Ее на берег пруда положили как украшение. Было у раковины две волнистые створки, а между ними зазор. Оттуда и доносились таинственные звуки.

– Кто там? – спросил Фенимор.

– Это я, – гулко ответила раковина.

– Гигантский моллюск? – уточнил Фенимор.

– Нет, пилот Мухин!

– Мухин! – воскликнул Фенимор. – Я тебя по всему саду ищу! Ты как туда забрался?

– Я искал жемчуг, – пробумкало внутри раковины. – Думал – раз она такая громадная, то и жемчужина в ней размером с дом. А теперь не выбраться! Она гладкая изнутри, и ухватиться не за что…

– Хватайся! – крикнул Фенимор, просунув руку между створок.

Из раковины показалась сначала рука Мухина, которой он зацепился за раковину, потом нога, а потом и весь Мухин.

– Нету там ничего, – с досадой сказал пилот. – Никаких признаков жемчуга! Сплошное надувательство! – он похлопал глазами и спросил: – А что это ты на меня так смотришь, дружище?

– Мухин! – всплеснул руками Фенимор. – У тебя на голове вместо волос трава!

– Что же это такое? – Фенимор ходил туда-сюда по каменистому берегу пруда и раздумывал вслух, пока Мухин разглядывал себя в воде.

– Самая настоящая трава, – заметил он. – Зеленая!

– Это понятно, что зеленая, – ответил Фенимор. – Она на тебя не с деревьев насыпалась?

Мухин выдернул травинку и поморщился.

– Нет, прямо так на голове и растет. Да еще ягодки какие-то виднеются. Если, например, это малина или земляника, то может, и хорошо… – Мухин вздохнул. – Хотя все равно плохо.

Фенимор остановился и спросил:

– А что ты делал, пока тут бродил?

Мухин насупился и ответил:

– Ничего. Просто гулял. Сначала по одной тропинке, потом по другой… Потом по третьей.

Фенимор покачал головой.

– Точно?

– Ну ладно… Сорвал я с какого-то куста ягодку. Одну-единственную, просто попробовать. Подумаешь!

– Но ведь говорили же ничего не рвать и не есть! – воскликнул Фенимор.

– Я помню, – ответил Мухин. – Но я решил, что с одной ягоды ничего не будет.

– Пойдем искать твой куст! – решительно сказал Фенимор. – Надо понять, что за ягоды это были, а потом решим, как быть дальше…

Они пошли по субтропическому маршруту обратно. К счастью, Мухинский куст оказался неподалеку. На нем болталось множество объеденных ягод и всего две-три целые («одну-единственную съел!» – вздохнул Фенимор), а рядом с кустом была воткнута табличка со сложносочиненным латинским названием. Ниже было приписано уже обычным языком:

«Внимание!

От поедания ягод на голове вместо волос вырастает трава.

Будьте осторожны!»

– Ты это не читал? – спросил Фенимор.

– Я рвал ягоды с другой стороны, – ответил Мухин. – А там ничего не было написано. Я же говорю – сплошное надувательство…

– Будем искать противоядие!

Они обошли еще несколько кустов и деревьев, внимательно прочитывая таблички и пояснения. Через несколько деревьев противоядие было найдено – около раскидистой пальмы висела табличка с надписью:

«Пальмус необыкновеникус.

Помогает от травы, выросшей на голове»

Все дерево было обвешано плодами, похожими на мелкие зеленые яблоки. Мухин тут же сорвал одно и зажмурился, приготовившись есть.

– Погоди! – воскликнул Фенимор. – Давай поищем ученых и спросим!

Но Мухин уже отважно отгрыз половину яблока. Прожевал.

– Кислое, – заметил он. – Но есть можно…

Трава тут же завяла, пожухла и с шорохом осыпалась. На голове у Мухина показались его обычные волосы.

– Кажется, теперь все хорошо! – ощупывая макушку, сказал Мухин.

– Не все, – медленно ответил Фенимор.

– А что такое? – Мухин продолжал трогать макушку, и тут нащупал большие выросшие уши – гораздо больше, чем его собственные!

Теперь его уши походили на слоновьи.

А надпись на обратной стороне таблички гласила еще и следующее:

«Помогает от травы, выросшей на голове.

Но отрастают большие уши.

Будьте внимательны!»

– Это просто свинство какое-то! – возмутился Мухин. – Теперь нам нужно противоядие от больших ушей!

Теперь отыскать нужное дерево оказалось сложнее. Но и оно обнаружилось – за зарослями папоротников. Называлось дерево, как следовало из надписи, «Кактус хитрющий» и было увешано колючими сливами.

– Стой! – снова завопил Фенимор. – Погоди!

Но Мухин уже съел одну сливу, и на голове у него в тот же миг вырос маленький кактус!

А между тем вечерело… На улицу спускались легкие летние сумерки. В городе было еще светло, а под сводами тропических пальм уже темнело. Читать надписи становилось все сложнее и сложнее. Еще немного – и ни одного названия будет не разобрать в потемках.

Мухин в отчаянии сел на берег пруда и обхватил голову руками.

– Не буду больше ничего пробовать! – заявил он. – Пусть остается как есть!

– Что же, ты так и будешь с таким носом ходить? – спросил Фенимор. – Ну уж нет! Отдохни немного, а пойду искать дальше! Эх, корзины нет… Наверняка что-нибудь бы подсказала…

Тут Фенимор от спешки запнулся и упал в пруд.

А когда вынырнул, увидел, что на него с любопытством смотрят два больших круглых глаза.

– Здравствуйте, – опешив, поздоровался Фенимор.

– Добрый вечер, – ответила местная лягушка. Она сидела на камне и разгадывала кроссворд. – Так-так, – добавила лягушка, увидев Мухина. – Опять ягод наелись?

– Почему это опять? – насупился Мухин. – Мы здесь впервые!

– Может быть, – согласилась лягушка и отложила кроссворд. – Но здесь столько любителей ходить там, где просят не ходить, и рвать то, что просят не рвать! Просто безобразие… Каждый день кто-нибудь вот так и разгуливает – то с травой на голове, то с таким носом. А то и со всем вместе.

– Виноват, – вздохнул Мухин.

– Ладно, – снизошла лягушка. – Сейчас вы все основательно запутали, и обычным путем распутывать будет долго. Проще сразу отправиться к «Царице ночи». Только поторопитесь – уже вечер, она вот-вот зацветет!

– Спасибо за совет, – с горечью сказал Мухин. – Сейчас мне самое время цветами любоваться!

А Фенимор подошел поближе, чувствуя, что дело здесь непросто.

– А при чем тут «Царица ночи»?

– Так это одно из главных и старейших растений сада, – ответила лягушка. – У нее целебная пыльца! От таких случаев и помогает.

Мухин вскочил с камня.

– Расскажите, пожалуйста, что именно нужно сделать, – торопливо попросил Фенимор.

– А вот что. Как станут распускаться цветы, обсыпьтесь их пыльцой, и все как рукой снимет. Только торопитесь, «Царица ночи» ждать не будет, на то она и царица! И будьте так любезны, в следующий раз не нарушайте наши правила.

– Спасибо! – сказал Фенимор. – Но успеем ли? Она наверняка уже зацвела, а мы далеко забрались!

– Лианы видите? – спросила лягушка. – Можете раскачиваться на них, как на качелях, и лететь вперед. Так получится гораздо быстрее.

– Как настоящие туземцы! – воскликнул Мухин. – Вперед!

– Спасибо! – крикнул Фенимор. – Еще раз большое спасибо!

И они забрались на ближайшую пальму, вцепились в лиану.

– Готов? – спросил Фенимор.

– Готов! – ответил Мухин. – Поехали!

Они оттолкнулись от одного дерева и полетели к другому. Получилось у них не так ловко, как у настоящих туземцев – все же с первого раза не у всех выходит – да и в темноте толком не видно, куда лететь. Но вышло и вправду быстрее!

Так они раскачивались между деревьями, а волшебного кактуса все не было и не было!

Под сводами деревьев стемнело. Наступил тропический вечер.

– Держи на тот фонарь! – крикнул Мухин.

– Это не фонарь! – обрадовался Фенимор. – Это и есть «Царица ночи»!

Золотистый свет стоял под зелеными сводами. Царица ночи раскрывала свои волшебные цветы. Большущий кактус был осыпан золотыми лучистыми цветками, словно с неба нападало звезд. А с них струилась мерцающая волшебная пыльца.

Вот «Царица ночи» была совсем рядом, и Мухин увидел, как они летят прямо в дерево!

– Берегись! – завопил он и даже подпрыгнул.

И проснулся.

– Что такое?

– Ш-ш-ш, – прошептал Фенимор. – Мы же тут не одни…

– Я что, заснул? – изумленно спросил Мухин.

– Видимо, да, – ответил Фенимор. – Целый день по саду гуляли, все оранжереи обошли. Да я еще за тобой бегал повсюду, ты ведь то одно хотел сорвать, то другое, – и Фенимор укоризненно посмотрел на Мухина.

– Ну… может быть, – виновато сказал Мухин. – Хотя может и не быть. А потом что случилось?

– Потом ничего. Сели под куст около кактуса отдохнуть. Ты и задремал.

Мухин тщательно ощупал свою голову.

– Скажи, Фенимор… А у меня случайно трава на голове не растет? А?

Фенимор удивленно посмотрел на него.

– Не растет. А разве должна?

– Ага… А уши? – беспокойно продолжал Мухин. – Уши у меня какие?

– Обыкновенные, – еще более удивленно ответил Фенимор. – Уши как уши!

– А вообще что-нибудь необычное ты у меня замечаешь? Странное?

– Совершенно ничего! – ответил Фенимор.

Мухин с огромным облегчением вздохнул.

– Как же это замечательно! Ты знаешь, дружище, мне такое приснилось… Потом расскажу, сейчас давай на кактус посмотрим. А я, пожалуй, больше не буду нарушать ботанические правила. И вообще не стану нарушать. Кто знает – может их, эти правила, не просто так понаписали…

– Тут я с тобой согласен, – заметил Фенимор.

Они сидели и смотрели, как распускались цветы на кактусе. Были они похожи на золотые звезды на зеленых колючих ветках. Но вряд ли пыльца их была волшебной и могла помочь, скажем, если на голове вдруг вырастали кусты или слоновьи уши.

Так они снова задремали под камнем, а потом крепко заснули. Проснулись ранним утром, когда сад еще был закрыт для посетителей, и в оранжереях безлюдно и тихо.

– Фенимор, – тревожно тряс Фенимора Мухин. – Просыпайся!

Фенимор полусонный сел.

– Что опять случилось?

– Мы как-то оказались в джунглях! Ничего не понимаю!

– А чего тут понимать, – сонно сказал Фенимор. – Мы вчера ходили на экскурсию в Ботанический сад, задержались допоздна, тут и заснули.

– А трава у меня на голове не растет? – снова спросил Мухин.

– Опять за свое…

– Ох, – с облегчением прошептал Мухин. – А я-то думал – то ли мне опять что-то приснилось, то ли мы влипли в какую-то историю!

Так в субтропиках они встретили рассвет. Потом еще раз обошли таинственный кактус, который уже закрыл свои цветы-звезды до следующего года, и теперь выглядел как самый что ни на есть обыкновенный кактус – из тех, что растут в горшках почти на каждом окне. Разве что этот был очень большой. Под такой еще не всякий горшок сгодится.

А когда Фенимор с Мухиным шли мимо пруда, то увидели лягушку. Она сидела на листе кувшинки и разгадывала кроссворд.

– Доброе утро! – поздоровался Фенимор.

– Доброе утро! – вежливо кивнула в ответ лягушка. – Как вам наша «Царица ночи»? Понравилась?

– Еще бы, – ответил Фенимор. – Настоящий, гм, как его… Селеницереус!

– Очень рады, – сказала лягушка. – Приходите еще, тут много интересного. За один раз всего не увидишь. Кстати, не знаете ли, случайно, как называется флаг международного свода сигналов, обозначающий букву «Ф»?

– Совершенно случайно знаем, – ответил Фенимор. – Это «Фокстрот».

Лягушка посчитала карандашом клетки в кроссворде.

– Подходит, – сказала она. – Большое спасибо!

Мухин выглянул у Фенимора из-за спины.

– Простите… а мы этой ночью не встречались?

Лягушка глянула из-за страниц журнала и подмигнула Мухину.

– Идите уже, – сказала она и снова уткнулась в кроссворд.

Как-то вечерком я сидела на берегу залива, перечитывала рукопись и раздумывала, как бы закончить эту книгу. Понятно, что приключений у Фенимора, Мухина, котов, улиток, Семена-таракана, Чижика-Пыжика, морской крысы и прочих друзей было превеликое множество, и в одну книгу они ну никак не поместятся. Но эту ведь закончить как-то надо.

Потом я решила просто написать:

КОНЕЦ

Просто и понятно. Я представила, как слово будет смотреться в книге, и написала его на песке.

И только я это написала, как что-то заскрежетало, загремело, и на меня словно спикировал здоровенный жук. Только это, конечно, был не жук. Не станет ведь жук так вопить:

– Мухин! Ты чего творишь! Пропеллер расквасишь!

– Ничего, дружище! Все равно перекрашивать! Какие же полеты на «Арбузе»!

Прямо по моей надписи проехалось что-то красно-зеленое. И песчаная надпись стала выглядеть примерно так:

КОНЕЦ

Тогда стало понятно, что книгу так просто не закончишь. И пришлось написать:

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ