Текст книги "Посадочные огни"

К счастью, Маргарите что-то понадобилось на террасе, она вышла и ликвидировала очаг – высыпала на огонь песок, приготовленный для укладки плитки, и все было закончено.

Когда пожар был потушен, Галкина выглянула с террасы и обнаружила белобрысую голову соседа.

– А, так это ты устроил мне тренировочный полет, – определила Галкина, едва взглянув на парня.

– Я думал, вы пожарную вызовете, – с разочарованием признался одиннадцатилетний поджигатель.

– Я сама себе пожарный, – напустила солидности Маргарита, – нас учили не паниковать во время возгорания.

– Где учили?

– На курсах бортпроводников, – объяснила соседу Галкина, чем окончательно покорила юное сердце.

– Никита, – попросила Маргарита, когда парнишка подбежал к ней, – сгоняй, посмотри, на нашей площадке стоит мужчина или нет? Вернешься, скажешь мне. Только не засветись!

– Что, клеится? – посочувствовал Никита, демонстрируя редкую для своего возраста сообразительность.

– Точно, клеится.

– Хотите, я скажу кому надо, и ему бока намнут? – вышел с предложением нечаянный покровитель.

– Пока не нужно, а там посмотрим, – окоротила парня Галкина.

Никита убежал.

Дождь опять припустил. Маргарита, не глядя, поставила пакет на землю, пошевелила пальцами – пальцы посинели и не разгибались.

Какое, оказывается, это счастье – без страха подходить к подъездной двери, набирать код и возвращаться домой, где тебя ждут и любят, где горит торшер и пахнет жареной курицей с чесноком. Даже если не ждут, а курицей с чесноком и близко не пахнет, все равно счастье, потому что ты никого не боишься. Потому что тебя не тревожит совесть.

«Меня что, тревожит совесть? Разве я виновата, что в экономике происходят такие обвалы?» – уговаривала себя Маргарита.

– Стоит, тетя Рита!

Галкина вздрогнула, возвращаясь в реальность. Неприятные мысли о нечистой совести пришлось отложить на потом.

Никитка докладывал оперативную обстановку:

– Между этажами, нашим и восьмым, стоит дядька противный. Лысый червяк такой. Тетя Рита, где вы его выкопали?

– Да он сам выкопался, – оправдывалась Маргарита, – как же я домой попаду?

– Я знаю, где этот прилипала машину поставил, – снова проявил инициативу Никита, – давайте, я ее стукну, она завоет, мужик выбежит из подъезда, а вы не зевайте, бегите домой! Только поближе к подъезду встаньте, а то не успеете.

– Ай ты, умница моя! – растрогалась Маргарита. – Давай я обойду дом, спрячусь за мусоркой и махну тебе.

Через пять минут Галкина была на позиции и выглядывала из-за мусорного бака. Никита, получив отмашку, пнул со всей дури белое авто возле угла дома.

Оправдывая возложенные на нее надежды, машина взвыла, как потерпевшая, – у Маргариты уши заложило и живот скрутило.

Балконы ожили, на них показались наспех одетые владельцы транспортных средств.

– Эй, – заорал, свесившись, лохматый парень, – кому там делать нечего?

– Сейчас выйду, настучу! – поддержал лохматого пузатый дядька.

Маргарита видела пузатого однажды с вертлявой, членистоногой девочкой-подростком.

Машина коллектора продолжала подвывать, хозяин не появлялся, и Маргарита уже пала духом, когда дверь подъезда отлетела в сторону и в проеме обозначилась жидкая фигура Толяна.

Прикрываясь зонтом и ударяя себя грязным пакетом по ногам, Галкина рванула к двери, за спиной у Толяна прошмыгнула в подъезд, не помня себя, взбежала по ступенькам и ввалилась в квартиру. Уф!

Маргарите понадобилось время, чтобы отдышаться. Отдышавшись, внесла пакет на кухню, не зажигая свет, рассовала в пустой холодильник продукты и прислушалась.

Во дворе все еще выла сигнализация. Это означало, что Галкина могла передвигаться по дому без опасения быть услышанной. На всякий случай Маргарита выглянула в глазок и обозрела лестничную площадку – никого. Только услышала, как ухает собственное сердце в межреберном пространстве.

– Чистый маниакал, – призналась себе жертва ипотечного долга, доставая из пакета упаковку яиц.

От телефонного звонка Галкина чуть не выронила яйца:

– Черт, черт! – кинулась к сумке, выловила телефон, попятилась из прихожей. – Да?

– Диктуй телефон твоего банка, – велела трубка голосом Валентины.

Прижимая трубку к уху, Маргарита нащупала фонарик, посветила на бумаги на компьютерном столе, продиктовала адрес и номер телефона.

– Это не банк, это ипотечное агентство, – предупредила сестру Маргарита. Она берегла эту новость на закуску.

– Та-ак, – протянула Валентина, – чего-то в этом роде я и ожидала. Ладно, разберусь. Привет тебе от Ильющенкова, до завтра.

Трубка замолчала, и Маргарита вернулась на кухню.

– Привет от Ильющенкова, – пробормотала узница, – привет от этой инфузории, от этого подкаблучника Ильющенкова. Что бы это значило?

Маргарита не жаловала Николашу.

За пятнадцать лет Валькиного брака Галкина с зятем общий язык так и не нашла. Не зять, а овощ какой-то – ни рассказать, ни послушать. Все потому, что адвокатесса после работы в собеседники выбирала тишину. Николаша не навязывался, существовал незаметно – единственный, кто не создавал, как все остальное человечество, проблем жене и обществу.

Подсвечивая себе фонариком, Галкина соорудила бутерброд с листьями салата, помидором, сыром и докторской колбасой, прихватила начатый детектив и направилась в ванную.

С момента осады квартиры ванная комната была единственным местом, где можно было, ничего не опасаясь, включать свет.

Щелкнул выключатель, кафельно-стеклянно-никелированное пространство осветилось, приглашая хозяйку. Маргарита повернула кран, под шум воды разделась, обнажив узкое женственное тело, не испытавшее тягот беременности и родов, и с наслаждением погрузилась в воду.

Сегодня у нее были пена для ванны, гель для душа, молочко для тела. Надо признать, пенная ванна, книжка, бутерброд и собственный адвокат меняли жизнь до неузнаваемости.

Толян, матерясь, возился с сигнализацией – ее, наверное, заклинило, потому что, едва умолкнув, машина опять принималась, как паралитик, подмигивать габаритными огнями и выводить что-то похожее на слово «караул». Совсем отбилась от хозяйской руки, старая рухлядь. Того и гляди, жильцы дома вызовут патрульно-постовую службу, приняв хозяина за угонщика. Хотя кому нужно угонять это корыто?

Кое-как справившись с замком, Толян плюхнулся на водительское место и сразу услышал трель звонка.

– Слушаю.

В разговорах с этим абонентом интонации Толяна варьировались от преданных до очень преданных.

– Ты где? – поинтересовался голос с мягким кавказским акцентом.

– Еду домой.

– А баба?

– Баба так и не появилась, прикинь? Свалила куда-то, точно. Надо потрясти родственников, друзей, мужей.

– Это не твое дело. Твое дело дождаться ее. Рано или поздно она проявится. Скорее всего, дома сидит, чихнуть боится.

Толян отвлекся: он как раз выехал со двора и теперь встраивался в крайний правый ряд. Ему уступили место, Толян в потоке машин выехал на шоссе.

– Зря теряем время, – высказал он свое мнение.

– Ты чего-то не понял? Тебе еще раз объяснить?

– Да понял я, понял!

– Будешь завтра там с утра. Придумай что-нибудь, вымани ее из квартиры, возьми на понт.

– Понял, – послушно ответил Толян и затосковал от предложения «взять на понт». В его представлении любой понт заканчивался сроком.

Однако в семь утра коллектор уже был на рабочем месте – под дверью с номером 86.

На звонок квартира ответила тишиной. Пришлось вызывать помощь.

– Санек, подымайся, – велел Толян в трубку.

Облаченный в комбинезон с аббревиатурой МЧС, Санек обнимал электродрель и выглядел точь-в-точь как электрик (сантехник, лифтер) жилконторы.

Потревоженная ранним звонком, Маргарита вылезла из постели и замерла под дверью, наблюдая в глазок за действиями Толяна.

Ассенизатор (коллектором его назвать язык не поворачивался) настроен был решительно. Он еще раз нажал на кнопку звонка. Галкина, затаив дыхание, еще раз прослушала электронную версию серенады Моцарта. Разделенные дверью, жертва и хищник чувствовали друг друга.

Подождав пару минут, Толян позвонил уже знакомой старушенции – Ольге Амбарцумяновне, прабабушке Никитки.

Когда старушка открыла замки, представитель коллекторской фирмы протянул ей какую-то бумагу.

Ровесница Каплан навела диоптрии, изучила документ, вернула Толяну и уставилась на мужчин:

– От меня-то вы чего хотите?

– Бабуля, подключиться надо бы. – Толян показал соседке удлинитель.

Старушка вновь скрылась в квартире, а подъезд наполнился невыносимым звуком работающей дрели.

Маргарита Галкина поняла, что сегодня ей не отсидеться, и заметалась в поисках мобильной трубки. Черт! Где она ее вчера бросила?

Трубка нашлась на кухонном столе, но оказалась разряженной! Черт!

Маргарита нашла зарядное устройство, трясущимися руками не с первой попытки вставила штекер в разъем, дождалась, пока появится на дисплее батарейка, и, пританцовывая от нетерпения, набрала Валентину.

Валентина находилась за рулем и ответила не сразу.

Звук дрели в подъезде к этому моменту стал нестерпимым, ввинчивался прямо в мозг.

– Валька, – заскулила Маргарита, когда сестра ответила, – они меня расчленить хотят!

– Как они выглядят? – следя за дорогой, поинтересовалась Валентина. Впереди маячила Audi Quattro, перекрывала обзор, и Валентина пошла на обгон.

– У них дрель.

– Елки-палки, дождалась! Я уже подъезжаю к этому гребаному агентству, буду плющить банкира, чтобы отозвал своих псов! Значит, вот что. Открывай дверь, включай камеру на телефоне и пиши все, что они скажут и сделают!

Валентина выжала газ, ее женственная малолитражка подрезала какой-то танк на колесах, раздался визг тормозов и комментарий на матерном русском. Не обращая внимания на неврастеника, Валентина продолжила:

– Если будут вежливыми, покажи кукиш, язык – что угодно, только выведи их из себя! Зови на помощь соседей, требуй постановление суда! Если не поможет, значит, коллекторы «белые», тогда дело дрянь. Все, я в агентстве, действуй по ситуации! – И Валентина отключилась.

Как в дурном сне, Маргарита оказалась в прихожей, протянула руку, повернула замок и распахнула дверь.

Дрель стихла, в подъезде установилась оглушительная тишина.

Толян уставился на Маргариту Галкину: она держала в вытянутой руке мобильную трубку, как солдат гранату. С памятью на лица у Толяна была просто беда – сокамерников запоминал только по татуировкам, и Галкину Толян не узнал.

– В чем дело? – Маргарита устала быть жертвой.

– Маргарита Михайловна Галкина?

– Да, это я.

– Вот постановление мирового судьи, – Толян, паясничая, протянул Маргарите копию, – вы должны освободить залоговое имущество, то есть квартиру.

И тут случилось то, чего никак не ожидали ни сама жертва, ни хищник: Галкина, не читая, разорвала бумагу, швырнула половинки постановления Толяну в растерянную рожу и сложила фигуру из трех пальцев:

– А вот это ты видел? – Помирать, так с музыкой!

– Ах ты сучка! – Растерянность на физиономии Толяна сменилась злобой, он подался к Маргарите, Маргарита, взвизгнув, захлопнула дверь.

Но окончательно добило Толяна не столько наглое поведение заемщицы, сколько сакраментальная фраза, которую уловило его чуткое ухо.

– Сейчас мой адвокат приедет! – прокричала Галкина из-за сейфовой двери.

Коллектор даже не заметил, как Санек слинял в неизвестном направлении с его (личной, между прочим!) дрелью.

С самыми мрачными предчувствиями Толян сбежал на несколько ступенек, набрал шефа и постарался отвести от себя удар:

– Алик, она бешеная, да еще и прошаренная! К ней на кривой козе не подъедешь! Ты Станиславу сам объясняй! Она адвоката вызвала, встречный иск накатала! Век свободы не видать!

Из трубки понесся текст, от которого Толян, давно перепутавший ненормативную лексику с русским языком, растерялся.

Маргарита из состояния угрожающей депрессии без единой остановки перемахнула в состояние такой же угрожающей эйфории.

Сначала она казалась себе тореадором и мурлыкала строчку из арии Хосе: «Тореадор, смелее в бой». Потом она решила, что укротительница предпочтительнее. Укротительница тигров. Те же аплодисменты публики, поклонники, цветы, но только на родной почве – какие-то смутные образы ожили в памяти, Галкиной пригрезились лавры героини фильма «Полосатый рейс».

Звонок мобильного вернул Марго в действительность.

– Как у тебя там?

Валентина беспокоилась напрасно.

– Тихо, как после остановки двигателей, – доложила новоявленная укротительница.

– Я скоро буду, ты пока набери на компе и распечатай объявление о сдаче квартиры в аренду, – напомнила Валентина.

– Угу, – кивнула трубке Маргарита и поставил джезву на плитку.

Заварила кофе, урча от удовольствия, сделала глоток и включила компьютер.

Устроилась с кофе за столиком, напечатала: «Сдам квартиру» – и задумалась.

Зачем люди сдают квартиры? С целью получения прибыли.

Нужно было решить, с какой целью собирается сдавать квартиру она, Маргарита Михайловна Галкина. С целью получения прибыли? Да, безусловно! Но… Фраза «сдам квартиру» звала и обещала, помимо прибыли… приключение!

Валентина так и застала сестру за составлением текста объявления. Не простое это оказалось дело – сформулировать неясные намерения или скрыть очевидные…

После экспериментов со словами «серьезный», «одинокий» и «самостоятельный» в конце концов текст родился. Он был коротким и содержал максимум допустимой информации: «Сдам квартиру одинокому, самостоятельному, интеллигентному мужчине», – Маргарита полюбовалась результатом. Объявление вполне могло сойти за брачное. Кому чего не ясно?

Валентина заглянула через плечо сестры и фыркнула:

– Все интеллигенты – алкаши.

– Глупости, – не согласилась Маргарита, – наш отец был интеллигентным непьющим мужчиной.

– Наш отец – исключение. Пора бы уже понять. Добавь хотя бы: «без вредных привычек».

– А цвет глаз и рост не надо указывать? – съязвила Маргарита, как потом оказалось, совершенно напрасно.

Когда окончательный вариант был одобрен и отправлен в печать, Валентина спохватилась:

– Ты сделала снимки этих мошенников?

– Да. – Маргарита подсоединила мобильник к процессору, на рабочем столе один за другим всплыли три jpg-файла.

– Чего так мало? – Валентина уже выстраивала линию защиты, и теперь ей всего было мало: свидетелей, фактов, документальных подтверждений и вещественных доказательств.

– Ты сама попробовала бы снимать в прифронтовых условиях! Я все-таки не военный корреспондент!

Маргарита открыла файлы с фотографиями: на одной коллектор с перекошенным от злости лицом, на другой его напарник с дрелью, а на третьем оказался добротный кукиш.

– А это что? – Валентина вздернула подбородок.

– Это – мой, – не без гордости призналась Маргарита, – этот тип на кукиш знаешь как обозлился! Сучкой меня обозвал – все как ты просила.

– А запись где? – забеспокоилась Валентина.

– Вот.

Маргарита нашла на корпусе мобильника кнопочку, нажала. Комната огласилась звуками подъездной стычки. Валентина сестру одобрила:

– Не хило. Тебя в горячую точку можно отправлять. Ладно, пойдем расклеим объявления. Да! – вспомнила Валентина. – Маргоша, ты мне паспорт свой на всякий случай отдай. И свидетельство на квартиру, и договор тоже: от этих персонажей из агентства всего можно ждать…

Маргарита вынесла адвокатессе паспорт, кредитный договор и свидетельство, и они с Валентиной отправились расклеивать объявления.

Дворы тонули в темноте, фонари горели, как водится, через раз. Наступая в лужи и бормоча проклятия, Валентина с Маргаритой обрывали объявления конкурентов, наклеивали свое сверху.

– Представляешь, вхожу в кабинет, – вполголоса рассказывала между делом Валентина, – а там этого «банкира» посетитель вытаскивает из-за стола за шиворот и орет: «Я тебя, упыря, без суда и следствия сейчас! Тройки ВЧК на тебя нет, душегуб!» Я вовремя охрану позвала, дядьку оттащили, все обошлось. А этот… банкир твой, так перетрусил, что быстренько долг пересчитал! Теперь тебе платить нужно будет вдвое меньше, по семь тысяч в месяц. Кстати, Марго, как тебя занесло в эту контору? Где твои глаза были?

– Мне эту контору Игорь подогнал. У них условия привлекательные. Были привлекательными, – отозвалась Марго. В темноте она не видела лица Валентины и очень надеялась, что Валентина тоже не видит ее лица: было стыдно.

– И сотрудники тебе, видимо, тоже показались привлекательными, – уколола Маргариту адвокатесса, зная слабость сестры к красивым мужчинам. – Почему сразу не сказала, что это твой Игорь подогнал банкира?

– А что?

– А то, что это сговор и организованная группа.

– Но ведь это не они устроили кризис?

– У них мозгов хватает, только чтобы отправлять к людям карателей и чужую собственность отнимать.

– Валь, – на Маргариту нахлынули воспоминания, – если бы не кризис, все было бы отлично. Я бы выплатила кредит.

– Как ты не понимаешь, – закипела Валентина, – это ты не знала, а Игорь знал, что ипотечные банки ложатся. Он должен был тебя отговорить от сделки, а он мало того что уволил по собственному желанию, так еще и подтолкнул к сделке. А сейчас коллектор считай что рейдер. За долги квартиру отнять – не фиг делать. Это с тобой у них не получилось, а с другими?

– И что теперь? – Валентина действовала на Маргариту отрезвляюще.

– Теперь сдадим квартиру за десятку, три получим в остатке. Сечешь?

– И что? Куда мне эти три? Не выход…

– Никто и не говорит, что выход! Но лучше, чем ничего! Дальше будешь искать работу, а пока я окажу тебе посильную помощь!

– Спасибо, Валька.

Сестры обнялись, постояли в темноте. Подгулявший мужик наткнулся на две женские фигуры.

– Вот до чего обнаглели эти лесбиянки, – плюнул хранитель вечных ценностей в сторону обнявшихся сестер.

Валентина с Маргаритой разразились хохотом. Хохоча, расклеили остаток объявлений и вернулись во двор, где стояла машина адвокатессы.

– Марго, – уже сидя за рулем, попросила Валентина, – ты завтра все-таки дай объявление в «Из рук в руки».

– Дам.

Маргарита помахала Валентине и поднялась домой с забытым ощущением благополучия. Вот уж правда, чтобы человек почувствовал себя счастливым, надо сначала сделать ему плохо, а потом вернуть, как было…

Дать объявление в газету Галкина не успела: бравый моряк, с которого и начались все неприятности в жизни Марго, спутал все планы.

После короткого знакомства (Адам – Ева) Маргарита махнула рукой, смирившись с появлением этого субъекта.

– Осматривайтесь, – предложила Галкина, – там ванная, здесь туалет.

Адам топтался на месте, не решаясь пройти.

– Можно не разуваться.

Рудобельский проследовал за хозяйкой.

Маргарита открыла ближайшую дверь – в туалет, зачем-то спустила воду в унитазе:

– Итальянская сантехника, все новое, все работает. Идемте на кухню.

Маргарита прошла вперед, что-то говоря об удачном расположении дома и тихих соседях.

Галкина ждала от будущего постояльца вопросов – их не было, и они продолжили экскурсию.

Далее следовало знакомство с бытовой техникой (новой, для себя купленной). Адам слушал голос Марго, не вникая в смысл. Густой, томный, голос вел моряка за собой, как дудочка крысолова. Украдкой разглядывая хозяйку, Адам с сожалением подумал: «Полкурицы, а не женщина» – и опять заслушался напевным звуком ее голоса. Голос удивлял вдвойне, потому что в его низких нотах Адаму слышались афроамериканские или мексиканские страсти, а бортпроводница поражала холодностью и бестелесностью, и звук не накладывался на визуальный ряд. По представлению подполковника, такая пигалица должна была чирикать воробьем, что, кстати, идеально подошло бы ее задиристому, вздорному характеру.

Закончив показ, Маргарита решилась заговорить о цене:

– Мне нужно десять тысяч. Вас цена устроит?

– А? – Адам вышел из задумчивости. – Да, вполне.

– Паспорт у вас с собой?

Рудобельский похлопал себя по карманам, нащупал корочки:

– Да, с собой.

– Покажите. – Маргарита протянула ладонь, пошевелила длинными, аристократическими пальцами.

– Да, конечно. – Адам запустил два пальца в карман.

Вместе с паспортом в кармане оказались водительские права и военный билет, пришлось достать все вместе. Адам так и протянул Маргарите все скопом. Галкина подслеповато прищурилась, оглянулась на очки на компьютерном столике, но надевать их почему-то не стала.

«Откормить бы ее, может, и получилась бы нормальная баба», – пришел к выводу Рудобельский.

– Так, – с видимым удовольствием произнесла Маргарита, листая паспорт возможного постояльца, – Адам Францевич Рудобельский. Песня с припевом, а не имя. Разведен? Какая жалость!

– Да, знаете.

– С кем не бывает, – подбодрила моряка Марго и продолжила: – Место прописки – город Магадан? Далековато забрались, Адам Францевич. Цель приезда?

– Командировка.

Марго повертела в руках военный билет, хотела вернуть владельцу, но передумала и заглянула в исписанные мелкими буквами и цифрами проштампованные страницы.

– Командир БЧ?

– Боевой части, – пришел на помощь даме Рудобельский, – в запасе.

– Это в смысле – на пенсии? – Галкина не собиралась миндальничать с человеком, о которого споткнулась ее карьера старшей бортпроводницы.

– Флот сокращает численность! – гаркнул Адам, втягиваясь против воли в игру, которую вела эта интриганка. «Ну и вляпался же ты, Адам, – сказал себе запасник ВМФ, – и чего сразу не ушел?»

– Ладно, давайте подпишем пакт о мирном заглоте. – Восемь месяцев в агентстве недвижимости «Гуд-риелт» не прошли для Галкиной бесследно.

– Не понял, – насторожился Адам.

– В смысле подпишем договор найма помещения, – поспешила успокоить Рудобельского Маргарита и протянула моряку экземпляр договора: – Читайте.

Едва начав читать, Адам застрял в первом же абзаце договора и поднял на Маргариту недоумевающий взгляд:

– Так это что, не ваша квартира?

– Бог с вами, с чего вы взяли? Конечно моя!

– Здесь написано: «Маргарита Михайловна Галкина». А вы только что сказали, что вы Ева!

– Какой вы, однако, Адам Францевич, бдительный! Это была шутка! Понимаете, шутка! Ну, если вы – Адам, то я – Ева! – объяснила Галкина Адаму.

– Нет уж, показывайте паспорт! – Адам проявил лучшие качества мужчины и офицера – решительность и твердость. Нашлась шутница, видели мы таких.

– Нет ничего проще! – Марго уже направилась к своей сумке, но вспомнила, что отдала паспорт Валентине, хлопнула себя по лбу. – Фу, черт! Забыла совсем: паспорт сестра забрала… Но вы можете мне верить: я и есть Маргарита Михайловна Галкина.

– Зачем?

– Что – зачем? Зачем верить?

– Зачем сестра забрала ваш паспорт?

Маргарита была не готова к этому вопросу и в полной растерянности уставилась на Адама.

Бирюза в глазах потемнела, замутилась. Рассказывать моряку о своих отношениях с банкирами? О том, что квартира заложена? Галкина молчала, обзывая себя последними словами. Моряк сбежит, не дослушав историю до конца, – это ясно как божий день.

«Ну конечно, вляпался, дурак, – ругал себя Адам, – тебя предупреждали, что здесь на каждом шагу черные риелторы, а ты не верил. Эта рыжая бестия – не иначе черная риелторша».

Адам сгреб документы со стола:

– Ева, а давайте я зайду, когда сестра вернет вам паспорт… Завтра…

– Да не Ева я! – разозлилась Маргарита.

«Тупой вояка, дубина стоеросовая, черт бы тебя побрал!» – можно было прочитать в ее взгляде.

Адам попятился. «Злишься, что не удалось развести лоха?» – можно было прочитать в его взгляде.

Вчерашняя победа над коллектором с тюремными наколками вдохновила Маргариту, она пошла в атаку:

– Вы мне что, не верите?! Мне – не верите?!

– Знаете, Ева, сейчас развелось столько мошенников, – пятясь, бормотал Рудобельский, проявляя лучшие качества офицера и мужчины – благоразумие, бдительность и твердость духа, – свое выдают за чужое и не морщатся…

«Сейчас эта дикая кошка бросится на меня, – подумал Адам, отступая, – тощие – они злые».

– Сами вы мошенник! – наступала Галкина.

– Я вам сейчас деньги отдам, вы исчезнете, как парус в тумане… а тут явятся настоящие хозяева и… баковых – на бак, ютовых – на ют, по местам стоять, со швартовых сниматься!

Вот она, спасительная дверь. Адам, стоя спиной, пытался нашарить замок.

Маргарита настигла морячка:

– Чувствуется, у вас богатый опыт общения с мошенниками! Где только набрались? На каком плавсредстве? Пират!

Галкина без церемоний подвинула Рудобельского, раздувая ноздри, открыла замок и выпустила морского офицера на свободу.

…Маргарита, все еще сердясь, пересказывала эту дурацкую историю сестре.

Валентина хохотала до слез.

– «Не Ева я!» – очень похоже передразнила она Маргариту и достала из сумки паспорт. – Держи, мошенница, а то вдруг твой капитан дальнего плавания вернется.

– А вот это вряд ли. По-моему, он бежал, не останавливаясь, пару кварталов.

Сестры сидели в том же кафе напротив суда.

Перерыв в заседании затягивался, Валентина ждала звонка и поглядывала на часы – крохотный золотой корпус в бриллиантовой россыпи.

– Скорее всего, отменят, – вслух подумала адвокатесса, глядя на здание суда в водянистой мгле.

Опять шел дождь, мимо витражных окон кафе сновали зонты, по тротуару бежали мутные потоки, неся листву и мусор, стекали по водостоку в ливневку, образуя воронку. Маргарита задержала взгляд на одной из воронок: вот так же сбегала в ливневку ее жизнь.

– Смотри, какой экземпляр, – показала в окно Валентина.

Застигнутый дождем, по тротуару бежал Адам Францевич Рудобельский. Никаких сомнений – он направлялся в кафе. Маргарита, распахнув глаза, наблюдала, как Рудобельский укрылся от дождя под козырьком у входа, отряхнул пиджак и вошел в заведение.

Галкина побледнела и пересела на соседний стул, оказавшись спиной к выходу. Валентина с недоумением наблюдала, как жестом трагической актрисы сестра прикрыла пол-лица ладонью и осталась сидеть театральной позе, в которой принято восклицать «ах!» и изображать легкий обморок.

Валентина профессиональным взглядом обшарила кафе:

– Что? Коллекторы?

– Хуже! Пират!

Адам уже высматривал свободный столик. Его взгляд выхватил рыжую, как апельсин, голову Маргариты из сумрачного интерьера. Уловив в сведенных детских лопатках, линии руки и посадке головы что-то знакомое, моряк направился прямиком к столику, за которым сидели дамы.

– Здравствуйте, – услышала Маргарита за спиной спокойный, уверенный и теплый мужской голос – голос, в котором можно было запросто увязнуть, не принадлежи он этому отвратительному субъекту.

– Здравствуйте, – согласилась Валентина, с интересом разглядывая выдающиеся надбровные дуги и тяжелый подбородок Пирата.

– Адам Рудобельский, подполковник ВМФ в запасе, – отрекомендовался Адам, – разрешите присесть?

Валентина небрежным жестом перебросила роскошную сумку на свободное место, освобождая Адаму стул.

Маргарита отняла руку от лица и теперь сидела с видом оскорбленной невинности.

– У меня к вам дело, – взял быка за рога Рудобельский.

– Я вся внимание. – Адвокат Ильющенкова стала серьезной.

– Это ваша сестра? – кивнув на Галкину так, будто она была недееспособной, спросил Адам.

Маргарите пришлось вмешаться:

– Познакомься, Валентина, это Адам Францевич Рудобельский. Это, – Маргарита светским жестом указала на сестру, – адвокат по уголовному праву Ильющенкова Валентина Михайловна. Моя сестра.

Валентина протянула Рудобельскому визитку. Адам прочел и с почтением привстал:

– Очень рад.

– Взаимно, – зарделась Валентина.

«Ах ты господи, – изумилась Маргарита, – Ильющенкова-то, старая вешалка, совсем спятила! Это при живом-то муже?!»

– Как вы здесь оказались? – Галкина решила помешать прогрессирующему сближению сестры с моряком.

– Так, в суде кое-какие бумаги забирал. – Адам избегал смотреть на Маргариту, обращался исключительно к Валентине. – Простите, если помешал. Я, собственно, извиниться хотел.

Адам замолчал, рассматривая адвокатессу. Вот это женщина, с грудью – полный порядок, не меньше пятого размера. У Адама не было возможности рассмотреть всех достоинств фигуры этой аппетитной дамочки, но он не сомневался, что они были. Не то что у сестры.

– Продолжайте, продолжайте, – поддержала офицера Валентина.

– Вчера я, кажется, обидел вас. – Рудобельский мазнул Галкину быстрым взглядом. – А сегодня подумал, вдруг вы говорили правду и паспорт действительно забрала сестра.

Адвокатесса одарила Адама такой улыбкой, что Маргарита фыркнула.

– Знаете, да! – кивнула Валентина и получила под столом носком остроносого ботиночка.

«Если и дальше так пойдет, они прямо здесь начнут совокупляться», – чувствуя себя лишней, вспыхнула Галкина и отхлебнула сока, чтобы охладить разгоряченные нервы.

Валька дернулась, Рудобельский заглянул под стол и расстроился, увидев ноги Маргариты: они были такие, что команда противолодочного корабля умерла бы от спермотоксикоза.

– Так что, паспорт Евы на самом деле у вас? – все еще под впечатлением от женственных коленок и щиколоток Галкиной спросил Адам Валентину.

Валька выпучила глаза и прыснула, совсем как школьница.

Маргарита пошла пятнами и полезла в сумку за удостоверением личности.

– Читайте, – открыв паспорт на первой странице, с раздражением разрешила она Адаму.

– Маргарита Михайловна Галкина, – прочитал Адам и с недоумением посмотрел Маргарите в глаза: – Тогда зачем выдавали себя за Еву?

Глаза рыжей аферистки оказались близко, были они бирюзовыми, с невероятными изумрудными вкраплениями. Марианская впадина! «Япона мать!» – подобрался Рудобельский, как от команды «прямо по курсу торпеда». Действуя профессионально, столкновения можно избежать – это Рудобельский знал наверняка. Только какие действия в этой ситуации будут считаться профессиональными? Вот вопрос. Если бы его спросили об этом друзья-сослуживцы во время стоянки на рейде, он, не задумываясь, ответил бы, что нужно тащить бабу в койку. Чтобы не дискредитировать высокое звание офицера российского морского флота. И чтобы избавиться от наваждения – отличное, многократно проверенное средство.

В случае с рыжей совет мог сыграть злую шутку: от сексуального желания избавишься, зато получишь геморрой.

– Я – не выдавала! Я – пошутила! Понимаете разницу? Или с вами так никто никогда не шутил? – С этим тупым моряком без чувства юмора и воображения Маргарита не могла разговаривать спокойно.

Шутников на флоте – как грязи, но шутить над командиром боевой части Адамом Рудобельским – такое в голову никому не приходило. Разве только после списания на берег.

– Шутки у вас странные, – попенял Рудобельский, стараясь не смотреть в бирюзовые, с изумрудными вкраплениями глаза, – не смешные. Я еще тогда заметил…

– Все? Больше вы ничего не заметили? – Маргарита вышла из себя и уже не беспокоилась о том, что потеряет время на поиск следующего постояльца. – Выяснили, как меня зовут? Можете быть свободны!

– Ну зачем ты так, Марго? – вмешалась Валентина, опять удивив сестру несвойственной мягкостью. – Господину офицеру нужна квартира, если я правильно поняла, а ты сдаешь в аренду свою жилплощадь. Так? – Адам и Маргарита послушно кивнули. – Значит, ваши интересы совпадают на все сто.