Текст книги "Любимая ведьма"

– Мам… – тихо позвала она. – Мама…

– Ну что еще? – расстроенная женщина подняла голову.

– Я все вижу… Без очков лучше.

– Ну что ты говоришь… – Ее мать положила на стол газетку с собранными осколками. – Теперь придется новые покупать.

– Я действительно вижу, – не сдавалась девочка. – Хочешь, я тебе почитаю? – Она вгляделась в лежащую на столе газету, затем стала медленно читать: – «Фестиваль потребует значительных финансовых средств, это может лечь дополнительным грузом на городские финансы». Дальше стекло мешает, а вот еще, внизу: «Этот случай – крупнейшая утечка британских государственных секретов с тех пор, как десять лет назад у одного из военачальников Королевских военно-воздушных сил украли из машины компьютер с секретными планами войны в Персидском заливе, как раз накануне этой войны». Видишь, мама, я все вижу!

Женщина медленно повернула к себе газету, ее взгляд скользнул по строкам. Затем она повернулась к девочке и тихо прошептала:

– Настенька…

Глаза ее были полны слез…

* * *

Наверное, ему действительно повезло с работой. Сергей понял это окончательно, когда получил свою первую зарплату. Был день получки, и хотя к тому времени он проработал всего восемь дней, полученная сумма его приятно удивила. Тем не менее, особой радости по этому поводу Сергей почему-то не чувствовал. Просто было у него какое-то подспудное впечатление, что все это чужое, что это не его жизнь, что он просто спит и вот-вот проснется. Чтобы как-то отвлечься от горьких дум, он сосредоточился на практических аспектах своего нового существования.

Для начала Сергею пришлось разобраться с военкоматом. Для этого он прежде всего сходил в наркологическую клинику и с боем получил справку о том, что состоял и состоит у них на учете, но в настоящее время – на такое-то число – совершенно здоров, признаков употребления наркотиков у него не наблюдается. Затем взял на работе справку о том, что с такого-то числа действительно работает в такой-то фирме. Лишь заручившись этими документами, рискнул отправиться в военкомат.

Сказать, что его приняли плохо, значит не сказать ничего. Суровый мордастый полковник распекал его больше четверти часа, обещая самые жесткие кары за уклонение и дезертирство, вплоть до уголовной ответственности. Говорил, сжимая в руках военный билет Сергея, что обязательно проверит, где тот мотался полтора года после службы и служил ли вообще, что проверит в военном билете каждую печать, каждую закорючку и обязательно пошлет запрос по месту службы. Особо отметил тяжелую ситуацию на Кавказе – мол, в то время, когда там, в горах, парни гибнут за Родину, подлецы вроде стоящего перед ним негодяя отсиживаются в разных тараканьих клоповниках. И ему, полковнику, приходится вылавливать всех этих паразитов и заставлять их отдать Родине свой долг…

По прошествии пятнадцати минут праведный гнев полковника малость поутих, Сергей смог наконец-то открыть офицеру свои карты. Тихий голос, полный раскаяния взгляд, упор на былую наркоманию, а также явное нынешнее исправление и вступление на путь истинный все же сделали свое дело. Особенно благоприятное впечатление произвела справка с места работы – взгляд полковника оттаял, он снова просмотрел военный билет. Спросил паспорт, Сергей с готовностью протянул красную книжицу. Обнаружив отсутствие прописки, полковник снова нахмурился, но Сергей тут же сказал ему, что не может прописаться без регистрации в военкомате. И что прямо отсюда побежит оформлять прописку, благо твердо встал на путь исправления.

В конце концов полковник все же сжалился и распорядился поставить Сергея на учет, предложив ему через неделю явиться в военкомат снова. Сергей с радостью согласился…

Выйдя из здания военкомата, Сергей облегченно вздохнул – вроде бы пронесло. Нехорошо отзываться дурно о покойниках, но если бы встретил сейчас бывшего хозяина этого тела, то с удовольствием набил бы ему морду.

Теперь можно было подумать и о нормальном жилье: жить в том самом, выражаясь языком полковника, тараканьем клоповнике, где он сейчас обитал, ему не хотелось. Не то чтобы Сергей отличался особо большими запросами, просто ему ужасно не нравилась царившая в общежитии атмосфера. Он готов был жить хоть в келье, но в тишине и спокойствии. Кроме того, Сергей все еще надеялся по-настоящему заняться живописью, а для этого нужна была все та же тихая и спокойная обстановка. Одним словом, сомнений в необходимости поиска другого жилья у Сергея даже не возникало.

В течение трех вечеров он просматривал газеты, ездил по городу, оценивая возможные варианты. Итогом его поисков стала маленькая однокомнатная квартира на пятом этаже старой панельной пятиэтажки. Квартира требовала ремонта, но это Сергея не слишком смущало. Еще раньше он договорился с хозяином фирмы, в которой теперь работал, о небольшой ссуде, ему с готовностью пошли навстречу. Оплатив аренду квартиры за месяц вперед, Сергей в тот же вечер последний раз пришел в общежитие. Не для того, чтобы что-нибудь оттуда взять, – там не было его вещей. Зайдя в комнату Люды, вернул ей сто рублей, занятые его предшественником, в придачу отдал и ключ.

– Ты что, Андрей, уезжаешь? – Людмила явно была удивлена и заинтригована.

В облике стоявшего перед ней человека появилось что-то новое, но вот что именно, она никак не могла понять.

– Да. – Сергею не хотелось посвящать ее в подробности.

– Что, больше не колешься?

– Нет. Вылечился.

– Да брось ты… – хмыкнула девица. – Это сказки. От наркоты еще никто не уходил.

– А я вылечился. Это просто, если есть желание.

– И совсем не тянет?

– Нет. Да, и еще. – Он взглянул на Людмилу. – Можешь забрать все, что найдешь у меня в комнате. Все твое. Прощай.

Сергей повернулся и собрался уйти, но Людмила остановила его, схватив за руку.

– Постой… Что, так и уйдешь?

Девушка посмотрела ему в глаза и лишь сейчас догадалась, что именно ее беспокоило. Не первый год знала она Андрея Звонарева – или Звонка, как называли его приятели, – и никогда не обращала на него внимания. Не на что было обращать: обычный щуплый паренек, слабак, вечно у кого-то на побегушках. Заглядывался на нее, но даже предложить толком ничего не мог. Потом еще и колоться начал – кому такие нужны? Но вот стоит перед ней человек, вроде тот же самый – и все же совсем другой. Изменился взгляд, изменилось поведение, в облике теперь чувствовалась странная сила, совсем не соответствующая его внешности. Словно повзрослел он за последние дни…

Сергей тоже внимательно смотрел на девушку. Сколько ей сейчас? Лет двадцать, не больше. А выглядит на все двадцать пять. Укатали Сивку крутые горки… Все правильно: что она видела в жизни? И что увидит, кроме этой грязной общаги да шляющихся к ней по ночам кавалеров? Да ничего. Чтобы что-то изменить в этой жизни, мало одного желания. Из грязи да в князи – это только в сказках. Мир принадлежит другим – тем, у кого есть деньги, связи. Когда шел к общежитию, увидел стоящий у ювелирного магазина роскошный синий «опель» с горделиво восседавшей за рулем длинноногой девицей. Передние колеса машины были эффектно вывернуты, дверь распахнута. Юное создание, закинув ногу на ногу, весело болтало по мобильному телефону. Да, здесь явно чувствовались большие деньги. Но неужели эта девушка заработала их сама? Вряд ли. Удачно выскочила замуж, или папа далеко не последний в этом мире человек. Эта девушка наслаждалась жизнью и явно чувствовала себя важной персоной. Но что из всего этого она заслужила, заработала? И работала ли она вообще хоть один день в жизни? Но вот она сидит в своей роскошной машине и окидывает прохожих надменным взглядом. Она – элита. И хуже всего то, что она действительно в это верит…

– У тебя странный взгляд. – Голос Людмилы вывел его из задумчивости. – Не смотри на меня так.

– Извини. – Сергей едва заметно вздохнул.

Все правильно: одним – Канары, другим – пыльные цеха завода.

– Да ладно, – отмахнулась Людмила. – Ты бы хоть адрес оставил. Мало ли что.

Сергей на секунду задумался. Да, ему хотелось навсегда порвать с этим миром. Но не всегда все получается так, как мы хотим.

– Хорошо, – сказал он. – Листок бумаги и ручка есть?

– Конечно. – Людмила буквально выпорхнула – а точнее, впорхнула в комнату. Затем снова появилась с блокнотом в руках и обгрызенным карандашом. – Ручку не нашла, напиши карандашом…

Сергей нашел в блокноте чистый листок, записал адрес. Затем, подумав, написал и телефон. Когда есть телефон, не бывает неожиданных визитов, которых он терпеть не мог.

– Держи… – Он отдал девушке блокнот и, с некоторым сожалением, огрызок карандаша. Хороший карандаш, мягкий. Таким только рисовать. – Звони, если что. До встречи…

Кивнув на прощание, он повернулся и пошел к лестнице, его походка была спокойной и уверенной. И пока он не начал спускаться, Людмила стояла у двери своей комнаты и задумчиво смотрела ему вслед.

* * *

За прошедшие дни люди Гены проделали огромную работу. Началось все довольно удачно, видеокамеры ресторана и в самом деле запечатлели облик Татьяны. Качество изображения оставляло желать лучшего, но тут им повезло снова: один из охранников вспомнил, что существуют компьютерные программы обработки изображений. Остальное было делом техники, и к исходу следующего дня в распоряжении Гены оказалась вполне приличная фотография. Ее быстро размножили и раздали всем, кто мог помочь в данной ситуации, с одним-единственным приказом: найти…

Дело сильно осложнялось тем, что фамилии Татьяны никто не знал, да и настоящее ее имя, скорее всего, тоже было совсем другим. Существовала вероятность, что эта девушка – некая гастролерша, поэтому в первую очередь стали проверять гостиницы – вдруг да повезет? И точно, в одной из гостиниц на предъявленной фотографии опознали свою постоялицу. К сожалению, она съехала три дня назад, и куда именно, неизвестно. Зато по журналу регистрации удалось узнать не только ее имя и фамилию, но и данные паспорта. «Кинувшая» Гену незнакомка оказалась Еленой Андреевной Глушенковой, уроженкой города Таганрога. Обрадованный Гена тут же послал в Таганрог своих вассалов, благо ехать было совсем недалеко. Увы, по адресу последней прописки Елены не оказалось. У родителей смогли выяснить, что она недавно уехала в Ростов, и пока от нее не поступало никаких известей. Стало ясно, что Татьяна-Елена не настолько глупа, чтобы возвратиться домой.

Пришлось вернуться в Ростов и начать все сначала. Проверили списки пассажиров, выехавших с вокзала за последние дни, – это оказалось просто: начальник одного из райотделов милиции был хорошим знакомым Гены. И, к своей великой радости, отыскали-таки след беглянки.

Гена был доволен, радовались и его люди – им удалось оправдать доверие шефа.

– Сделаем так, – сказал Гена, с удовлетворением глядя на стоящих перед ним боевиков. – Отправим за ней для начала трех человек. Поедешь ты, Сева, еще двоих выберешь сам. А уж когда вы ее найдете, тогда подъеду и я. Уверен, наша милая Танюша очень обрадуется встрече.

Гена тихо засмеялся, захихикали и его люди. Затем улыбка Гены исчезла, в глазах появилась злость.

– Но учти, Сева. – Он в упор посмотрел на своего помощника. – Если ты упустишь ее, я лично поставлю крест на твоей могиле.

Глава седьмая

Утро выдалось пасмурным. Над городом висели тучи, с неба изредка срывались мелкие дождевые капли. Шел девятый час утра, когда из подъезда новой кирпичной многоэтажки вышел высокий статный мужчина. На вид ему можно было дать лет тридцать пять, он был одет в светлые брюки и светлую же рубашку, на руке красовались дорогие золотые часы. Весь его вид говорил о солидности и достатке. Достав из кармана рубашки пачку сигарет, мужчина не спеша закурил, взглянул на мрачное небо. Спрятав сигареты и зажигалку, выпустил облачко дыма и неторопливо пошел по дорожке. Казалось, он был полностью погружен в себя и совершенно не обращал внимания на окружающих. Изредка его блеклые, почти бесцветные глаза скользили по лицам прохожих, при этом те почему-то ускоряли шаг и жались к краю тротуара. Даже собаки при его приближении скалили зубы и тихо рычали, испуганно поджимая хвосты.

Впрочем, идущего по тротуару мужчину все это абсолютно не волновало. Дойдя до подземного перехода, он кинул в сторону окурок, спустился вниз, миновал ряд торговых лотков и снова поднялся по ступенькам с другой стороны перехода. Мельком глянув по сторонам, повернул налево и пошел по тротуару вдоль длинного ряда тополей. Минут через пять свернул в сторону, к большой тенистой роще.

Здесь, в тишине аллей, он бродил минут десять, его и без того неулыбчивое лицо стало совсем хмурым. Наконец ему надоело ходить, он закурил очередную сигарету и устало опустился на влажную от ночной сырости скамейку.

Шорг был мрачен и зол. Он понимал, что на поиски Татьяны снова уйдут годы, и это бесило его. Нет, он умел ждать – если надо, он будет ждать вечность. Просто это ничего не решало. Ну, найдет он ее, и что? Эта стерва научилась сбрасывать шкуру, теперь ей ничего не стоит уйти от него снова. По сути, он может причинять ей лишь временные неудобства, не более. Нечем ему зацепить ее, она как вода – сколько ни хватай, все равно уйдет сквозь пальцы. Ни одной слабости, ни одной зацепки. На что в этот раз удачно получилось: выловил ее с кавалером, к стенке припер – так и тут выкрутилась. Наверняка дала ему новую шкуру, теперь до него не добраться.

Шорг скрипнул зубами. Стерва… И ведь хуже всего то, что ей самой Браслет не нужен. Не для нее это, не справится она с ним. Хотя наверняка пробовала – не может быть, чтобы не попыталась. Уж слишком она любопытна…

Вот уже который раз Шорг приходил в эту рощу, здесь хорошо думалось. Было ясно, что погоня за Татьяной потеряла смысл, требовалось придумать что-то новое. Да, найдет он ее снова, а дальше? Как заставить ее вернуть Браслет? Чем прижать ее, на чем поймать? Ведь даже смертью ее не запугаешь – знает, что не убьет он ее, ведь тогда Браслет будет потерян навсегда. Проклятая воровка…

Тогда что? Надавить на Каина? Во-первых, не получится: Каин и сам кого хочешь в порошок сотрет. А во-вторых, бессмысленно: с Каином у этой дряни уже давно разлад. С тех самых пор, как она взяла у него Браслет.

Но ведь не может быть, чтобы не отыскалось какой-нибудь зацепки… Шорг выпустил струйку дыма, его глаза сузились. Не может быть, чтобы не нашлось выхода. Даже Каин говорил, что выход есть всегда и из любой ситуации. Вопрос в том, как его найти.

В сознании мелькнула глупая мысль, Шорг тут же ее отбросил как не заслуживающую внимания. Через мгновение она вернулась снова, Шорг задумался.

Заколдованный лес. Любимое место Татьяны – там, в Тонком мире. Когда-то он пытался его искать, но вскоре бросил это занятие: уж слишком оказалось сложно да и небезопасно – наверняка эта тварь понаставила там ловушек. Конечно, вряд ли они его удержат, но нервы могут попортить изрядно. Что, если попытаться отыскать его снова? Не может быть, чтобы Татьяна его не посещала. Там, в своем колдовском лесу, она наверняка чувствует себя в безопасности. Именно на этом и можно было бы сыграть. Вопрос в том, как этот чертов лес найти…

Шорг бросил окурок на тротуар, устало вздохнул. До чего же все сложно…

Впрочем – Шорг вгляделся в появившиеся в конце аллеи девичьи фигурки, – не все в этом мире так плохо. Да и тот же Каин когда-то говорил ему: чтобы найти ответ на сложную задачу, просто забудь про нее на время. Ответ придет сам собой. Может, он действительно был плохим учеником?

Девушки приближались – прищурив глаза, Шорг внимательно следил за ними. Вероятно, студентки, весьма недурны собой. Итак, ответ придет сам по себе, если этот старый осел Каин был прав. А уж как ему отвлечься, он знает и сам…

Вот и они – веселые, о чем-то щебечут. Наверняка о тряпках-шмотках, косметике и прочей ерунде. Все они одинаковые…

– Эй, красавицы, – поднявшись навстречу, Шорг окинул девушек взглядом. – Развлечься не желаете?

– Пошел ты… – огрызнулась одна, он быстро схватил ее за руку.

– Не так быстро, милая. – Шорг заглянул ей в глаза, девушка вздрогнула, ее взгляд поплыл.

Шорг улыбнулся – так-то вот…

– Отцепись от нее! – Вторая девица попыталась вырвать подругу из рук нахала – и замерла, наткнувшись на жесткий взгляд незнакомца. Затем расслабилась, по губам ее скользнула улыбка.

Шорг тихо засмеялся. Господи, до чего они все слабы!

– Ну так как, красавицы – прогуляемся? У меня тут квартирка неподалеку. Выпить и закусить тоже найдется…

Он наклонился к одной из девушек и жадно поцеловал ее, вторая потянулась к нему сама, с ее губ сорвался тихий стон вожделения.

– Тише, милая, тише, еще не время.

Шорг усмехнулся, затем обнял обеих девушек и повел их к выходу из рощи. На губах его играла улыбка, однако глаза по-прежнему были блеклыми и холодными.

* * *

Шел десятый час вечера. В новой квартире Сергея пока не было ни телевизора, ни радио, вся обстановка сводилась к ужасно скрипучему дивану, столу, книжному шкафу и паре стульев. Пока приходилось довольствоваться этим; лежа на диване, Сергей уныло смотрел в потолок. Да, все налаживается – по идее, он должен прыгать от счастья. Хорошая работа, приличная зарплата. Квартира. Живи и радуйся…

Радости не было. И хуже всего было то, что Сергея даже не тянуло к рисованию. Лежала на столе папка с бумагой, в металлической банке из-под пива веером выстроились карандаши. А работать не хотелось. Не хотелось до такой степени, что Сергей невольно приходил в ужас. Он пытался вернуть утерянное чувство, несколько раз за вечер брал в руки карандаши, вспоминал свои былые задумки. Тупо сидел над листом бумаги – и откладывал все в сторону.

Ушло, пропало, исчезло. Исчезло то, с чем у него раньше никогда не возникало проблем. Пропало вдохновение, ушла радость творчества – то, без чего немыслима настоящая работа. Казалось, сознание наполнилось пустотой, ужасающим безразличием ко всему окружающему. Да, у него и раньше бывали трудные времена. Но именно работа всегда помогала выдержать, выстоять, помогала забыть о проблемах, наполняла радостью и силой. Ведь было все это, было. И сколько раз он смотрел на свои работы, не веря, что перед ним плод труда его рук, его таланта? Он никогда не считал себя гением, хотя и сознавал, что многие его работы действительно хороши. Даже создал теорию в оправдание своего таланта, гласившую, что в минуты творческого подъема художник подключается к неким высшим сферам, откуда и черпает неуловимое и вечное, преображающее собственно технику в нечто особенное, неописуемое.

И вот теперь он утратил это. Катастрофа – назвать произошедшее как-то по-другому просто не получалось. Верил, хотел верить, что все вернется, что это временное состояние, вызванное свалившимися на него переменами. Но где-то в глубине души тлело понимание того, что вернуть потерянное невозможно…

Чтобы уйти от тяжелых мыслей, Сергей пытался думать о работе – о той, другой работе. Ненастоящей. Но там все было просто, встававшие перед ним вопросы решались автоматически. Умение, техника, особая хватка человека, в руках у которого спорится любая работа, – все это осталось. Да, он не пропадет, всегда заработает на кусок хлеба. И может, все еще наладится. Надо просто подождать, привыкнуть. Дать себе время…

* * *

Нет ничего проще, чем устроиться в незнакомом городе – если в кейсе у тебя лежат тугие долларовые пачки. Проблем действительно не возникло, и к исходу третьего дня Татьяна стала владелицей престижной трехкомнатной квартиры в центре города. Имея деньги, не поскупилась на обстановку, к тому же было из чего выбрать. Нет, она никогда не привязывалась к вещам и при случае легко с ними расставалась. Но комфорт любила и не видела ничего дурного в том, чтобы пользоваться плодами цивилизации. Именно эту черту в ней так не любил Каин.

Что ж, она никогда не считала себя совершенством – блаженствуя в наполненной горячей водой ванне, Татьяна улыбнулась, вспомнив своего учителя. Правда, к воспоминаниям примешивалась грусть – жалко, что все так получилось…

Кстати, к вопросу о совершенстве… Татьяна с профессиональным интересом оглядела свое тело. Неплохо, но пора над ним и поработать, благо время теперь есть. Чуть-чуть нарастить здесь, немного убрать там. Волосы жидковаты – девушка провела рукой по мокрой голове. Ножки слегка кривоваты. Все это надо теперь исправлять.

Это не так сложно, как может показаться, – выбравшись из ванны, Татьяна внимательно оглядела себя в зеркале. Как много девчонок считают себя некрасивыми, не зная, что все поправимо, что нет в этом мире ничего невозможного. Особенно если знаешь, как это сделать…

Вечер она провела у большого нового телевизора. Пыталась отвлечься от грустных мыслей – и не могла. Смотрела на экран, но думала о своем. О Шорге, о Сергее. Сергей где-то здесь, в этом городе, она без труда сможет найти его. Только нужно ли это? Зачем она вообще сюда приехала?

Спать Татьяна легла очень рано – просто потому, что время тянулось невыносимо медленно. Некоторое время лежала, думая о том, что Шорг обязательно ее отыщет, это опять лишь вопрос времени. Увы, она не в силах с ним совладать. И даже Браслет, вожделенная мечта Шорга, этому не поможет. Пробовала уже, пыталась использовать заключенную в Браслете силу – и чуть не погибла. Не для нее это…

Хватит о грустном – Татьяна попробовала отвлечься от неприятных мыслей. В конце концов, в этом мире много хорошего. Сейчас, например, можно заняться своей внешностью.

У нее всегда это отлично получалось. Успокоив дыхание, Татьяна сконцентрировалась и плавно поднялась над кроватью. Осмотрелась, затем медленно опустилась на пол.

На свое спящее тело она старалась не смотреть, это зрелище всегда вызывало у нее неприятные ощущения. Повернувшись, пошла в ванную.

Из ванной лился яркий свет – Татьяна специально оставила дверь открытой, чтобы иметь ориентир. Зайдя внутрь, взглянула на лампочку – ее свет не причинял глазам никакого вреда. Потом посмотрела на себя в зеркало.

На ней был все тот же сарафан, перепоясанный плетеным кожаным ремешком, – сила привычки. Взглянув на свое отражение, Татьяна снова ощутила грусть. Там, в зеркале, она была такой, как много-много лет назад. Ее настоящего тела уже давно нет, а память о нем все еще жива.

Она задумчиво смотрела на свое отражение. Да, она никогда не была красавицей и признавала это. Тем не менее, любила свой прежний облик. И очень жалела, что уже никогда не сможет вернуть его.

Что ж, приходится довольствоваться тем, что есть. У нее теперь новое тело.

Сконцентрировавшись на своем новом облике, Татьяна следила за тем, как меняется отражение в зеркале. Постепенно растворяясь, исчез скрывавший наготу вышитый сарафан, волосы стали заметно длиннее. Черты лица смазались и снова проявились. Оглядев свой новый облик, Татьяна вынуждена была признать, что поработать придется как следует, это растянется на пару месяцев. Начать лучше с ног и волос – на них мужчины обращают внимание в первую очередь.

Татьяна медленно провела руками по волосам, затем тряхнула головой, представляя себе волосы такими, какими они должны быть. Волосы стали чуть гуще, Татьяна улыбнулась.

Мысль – это все. Так говорил Каин, а он знал, что говорил. Наше физическое тело зависит от тела тонкого, или второго, как предпочитал называть его Каин. А на второе тело можно воздействовать силой мысли – Татьяна пристально смотрела в зеркало, волосы становились все гуще и гуще. Нормально… Убедившись, что густота волос ее устраивает, девушка занялась ногами.

Изменить тонкое тело просто. Гораздо сложнее закрепить полученные изменения. Сейчас они еще очень неустойчивы – стоит расслабиться, и все вернется на круги своя. Так будет сегодня, так будет завтра и послезавтра. Но постепенно информация об изменениях будет накапливаться – до тех пор, пока новый облик тонкого тела не станет привычным. Тогда вслед за ним начнет меняться и облик физический…

Татьяна вздрогнула, вспомнив Шорга. Когда-то, еще будучи учеником Каина, он ради эксперимента превратил себя в настоящее чудовище. Ему это нравилось, он приходил в восторг от подобных опытов. Мог бы пойти дальше, но Каин заставил его принять нормальный облик: по деревне и так уже поползли нехорошие слухи.

Мысль действительно может все. Посмотрев на свое новое тело, Татьяна удовлетворенно улыбнулась. Быть ведьмой – это не так уж и плохо…

На сегодня все. Подумав, Татьяна «надела» красивое зеленое платье, на ноги нацепила изящные черные босоножки. Изумрудные серьги и такое же колье дополнили ее гардероб. Женщина всегда должна быть красивой. Независимо от того, где она находится.

Выйдя из ванной, Татьяна по привычке потянулась к выключателю, но, вспомнив, что она в тонком теле, отдернула руку. Прикосновение к электричеству всегда болезненно, даже в тонком теле. Правда, в этом случае тебя током не убьет, но приятного все равно мало.

Она вошла в зал, из-за стенки доносилась музыка – у соседей что-то праздновали. Лукаво улыбнувшись, Татьяна подошла к стене, коснулась ее – и плавно шагнула вперед.

Ей нравилось проходить через стены, ощущения всегда были приятными и очень необычными. Еще немного вперед – и лицо Татьяны оказалось по ту сторону стены.

За стеной был зал, такой же, как в ее квартире. Прямо под собой она увидела диван, на нем сидели и смотрели телевизор два мальчика лет десяти. Чуть особняком от них сидела девочка, на коленях у нее разлегся большой белый кот.

Взрослые собрались за богатым праздничным столом. Их было семь человек – трое мужчин и четыре женщины. Все уже слегка навеселе, одна из женщин громко смеялась.

Татьяна не знала этих людей, но искренне им позавидовала. В ее жизни таких посиделок никогда не было. Она всегда была одна…

Девушка встретилась глазами с котом – увидев ее, он громко зашипел.

– Ну что ты, Кузька… – Девочка прижала к себе кота, тот продолжал шипеть, глядя на Татьяну.

– Глупый ты кот, – сказала ему Татьяна, затем протянула к коту руку. Он зашипел сильнее, потом вырвался из рук девочки и спрятался под столом.

– Дурачок, – сказала Татьяна. – Я тебя погладить хотела…

Она не боялась, что кто-нибудь может ее заметить, – зрение людей в обычных условиях на такие подвиги не способно. Другое дело – кошки…

Это был не ее праздник. К тому же подглядывать нехорошо… Вздохнув, Татьяна снова вернулась в свою квартиру. Осмотрелась – увы, здесь ей делать нечего. Кроме того, она хотела навестить Сергея.

Комната затянулась туманом, появилось ощущение движения. Мгновение – и туман расступился, Татьяна обнаружила себя в небольшой комнате. Прямо перед собой она увидела сидевшего к ней спиной человека.

Это был Сергей. Он сидел за столом, перед ним лежал лист бумаги. Сергей что-то рисовал карандашом, Татьяна невольно потянулась посмотреть, что именно.

Это был волк в окружении своры собак. Оскалив зубы, он отступал перед натиском псов, шерсть на его загривке встала дыбом. Сергей рисовал короткими быстрыми движениями, картина схватки с каждой минутой становилась все более отчетливой. Это было красиво – может, именно поэтому Татьяна вскрикнула, когда Сергей бросил карандаш, смял рисунок и со злостью швырнул его в угол. Потом опустил голову на руки и замер.

– Ну что ты, – произнесла Татьяна. – Не надо так…

Он ее не слышал, да и не мог услышать. Вот Сергей поднял голову, устало вздохнул, Татьяна вгляделась в его лицо. Да, ему тяжело сейчас, очень тяжело. Но он еще найдет себя, у него все будет хорошо. По крайней мере, ей очень хотелось в это верить.

– Прости, Сережа. И держись. Такова твоя судьба… – Коснувшись губами его губ, Татьяна взмыла под потолок и исчезла.

* * *

Новая работа дала ему и новых друзей. Сергей не отказывался от общения с появившимися приятелями: это помогало задавить поселившуюся в душе грусть. Пару раз он даже побывал на их вечеринках. Увы, это не принесло ему облегчения. Очень трудно радоваться жизни, когда потерял то, ради чего жил. Он потерял талант, потерял нечто неуловимое, некогда дарованное ему Богом. И боль от утраты только усиливалась.

Было утро субботы. Проснувшись, Сергей долго лежал в постели, думая о том, что ему снилось. Что-то очень приятное, светлое. Потом вспомнил: ему снилась Татьяна.

Это воспоминание оказалось очень болезненным. Сергей с тоской подумал о том, что Татьяну ему уже никогда не отыскать. Как узнать, где она? Или и в самом деле – сходить к гадалке?

О гадалке он услышал два дня назад от Юли, невысокой смешливой девушки, работавшей в соседнем отделе. Она с подругами уже несколько раз ходила к этой женщине – кажется, гречанке – и была в восторге от встреч. По ее словам, эта женщина действительно многое знала и умела.

Сергей никогда не верил в гадание. Не раз видел бродивших у вокзалов и в прочих людных местах цыганок, обманывающих доверчивых простачков. Но может, не все они такие? Именно эта мысль и заставила его вчера спросить у Юли адрес той женщины.

Шел одиннадцатый час утра, когда Сергей отыскал наконец старый двухэтажный бревенчатый дом на окраине города. Нужный подъезд можно было узнать сразу: на скамейке сидели люди.

– Извините, – Сергей взглянул на одну из женщин, – вы к гадалке?

– За мной будешь, касатик, – отозвалась сидевшая на краю скамейки бабка. – Я крайняя.

– Да, хорошо. Спасибо…

Ждать пришлось больше часа. Наконец подошла и его очередь; поднявшись по стертым деревянным ступенькам, Сергей отыскал седьмую квартиру. Толкнув обитую коричневым дерматином дверь, вошел внутрь.

Его встретила сухонькая пожилая женщина. Приветливо глядя на Сергея, улыбнулась.

– Плата – пятьсот рублей.

– Да, конечно… – Сергей вынул пятисотрублевую купюру и протянул женщине, думая о том, что гадалка совсем не похожа на гречанку, да и вообще вид у нее какой-то непрезентабельный. Похоже, он зря сюда пришел.

– Проходи в ту комнату. – Женщина указала на скрытый тяжелой шторой дверной проем. – Она ждет.

– Спасибо…

Выходит, это была не гадалка. Отодвинув штору, Сергей шагнул в комнату.

Та, к кому он шел, сидела за небольшим круглым столиком. Едва взглянув на нее, Сергей сразу понял, что попал по адресу.

Гадалка действительно оказалась гречанкой. У нее были черные с сединой волосы, густые брови и типичный греческий нос. Лицо избороздили глубокие морщины, взгляд темных глаз показался Сергею на редкость суровым. Укутанная в серую вязаную шаль, она сидела в удобном кресле, на столике перед ней лежало зеркальце.

– Сядь… – Гадалка указала на стул рядом с собой, ее голос был полон силы.

– Здравствуйте… – Сергей послушно сел, думая о том, сможет ли ему помочь эта женщина. – Я ищу одну девушку… Так получилось, что мы расстались, и я теперь не знаю, где она. У меня нет ни ее адреса, ни даже фотографии. Ее зовут Татьяной.