Текст книги "Пожиратель костей"

Я использовал жемчуг третьего уровня и сумел пробудить ядро маны. Что же будет, если я поглощу вот эту красавицу? Я протянул руку, и ладонь Гвоздева тут же сжалась, превратившись в кулак.

– Даже не думай. Все трофеи, полученные при зачистке, принадлежат нанимателю. Мы получаем лишь десять процентов. – Заметив, что я собираюсь что-то спросить, Гвоздев сработал на опережение. – А теперь рассказывай, что за белый доспех на тебе был и почему он рассыпался? И про жабу, бежавшую впереди тебя, не забудь.

– Егор Никитич, дело в том…

– Рассказывай правду. Соврёшь – и я вышвырну тебя из союза к чёртовой матери, не посмотрев на то, что обязан тебе жизнью, – сурово сказал Гвоздев, не оставив мне выбора.

Если откажусь рассказывать, то снова останусь один. Придётся искать учителя, средства к существованию. А вместе с этим ещё и бежать куда глаза глядят, стараясь скрыться от Мышкина. СОХ – моя тихая гавань. Пусть и не такая тихая, но здесь полно людей, близких мне по духу.

– Помните башню, рухнувшую рядом с посёлком Золотой? Это я её зачистил. Авдеев Владимир Константинович, – представился я и продолжил. – Отец продал меня Мышкину для освоения башни. Я её прошёл и сбежал, прихватив с собой вот этот артефакт. – Я поднял вверх Пожирателя костей. – Если клинком прикоснуться к кости, то он расплавит её, создав костяной доспех. Его вы и видели, когда я набросился на орхидею.

Договорив, я посмотрел на Гвоздева, а на его лице были смешанные чувства. И судя по всему, он колебался между желанием прибить меня прямо сейчас или всё же дать возможность дожить до возвращения в Хабаровск.

– Ну а какого чёрта ты мне сразу всё это не рассказал? – спросил старик, сжав кулаки.

– А вы бы меня приняли в союз?

– Конечно! – выпалил Гвоздев, а после не так уверенно добавил: – Не знаю. Нет, не принял бы.

– Ну вот вам и ответ.

Воцарилась тишина. Гвоздев после моих слов позабыл о «жабе», и каждый задумался о своём. Я надеялся, что Никитич не вышвырнет меня из СОХ, ведь я только-только начал приживаться. Спустя пару минут Никитич сказал:

– Спрячь свою железяку и никому не рассказывай о ней. Про то, что ты беглец, тоже молчи. Ох, Володька… До могилы ты меня доведёшь… – вздохнул старик и, встав на ноги, протянул руку.

– Вообще-то я вас только что из могилы вытащил, – хмыкнул я и утёр нос грязной ладонью.

– Вытащил. Тут не поспоришь. Жаль, восемь наших так и останутся лежать в земле. Ну да тут ничего не попишешь. Они знали, на что идут.

Рывком Никитич поставил меня на ноги, и мы отправились в лагерь.

Когда мы добрались на место, я увидел, что прямо на асфальт гвардейцы постелили белую ткань и на неё выложили раненых. Лекари зашивали плоть нитками, сращивали кости магией и вливали в охотников обезболивающие зелья.

На ящике сидел Шишаков, наблюдая за работой лекарей. Увидев меня, он подмигнул. Из здания слева вышел капитан гвардии, которого я узнал по голосу.

– Егор Никитич, вижу, вы справились с поставленной задачей и уничтожили самую опасную тварь. Что ж, вы не зря едите свой х…

Договорить он не успел. Кулак Гвоздева с хрустом врезался в челюсть капитана, отправив его в полёт.

– Чёртов кретин! Почему вы не оповестили нас о том, что здесь существо четвёртого уровня опасности?! Для борьбы с таким требуется намного больше бойцов, чем взял я! В идеале нужно тяжёлое вооружение, которого у нас не было!

– Что ты себе позволяешь, тварь?! Я капитан имперской гвардии! Да я тебя…

Новый поток брани был прерван ударом с ноги в челюсть. Голова капитана качнулась назад, и он обмяк, потеряв сознание.

– Сопляк чёртов. Будет ещё мне угрожать. Я напишу рапорт, и тебя, придурка, понизят в звании, – сказал Никитич и сплюнул на мундир капитана. – Эту ночь отдыхаем в лагере. Завтра раненых оставим здесь, а остальные пойдут со мной на зачистку болот. Разойтись! – рявкнул Гвоздев, и ему подчинились даже гвардейцы.

Следующие два дня Шишаков пытался выяснить, как я здесь оказался и что за доспех был на мне. Пришлось сказать полуправду. Просто увязался следом, а доспех? Ну пока шёл за группой, упал в яму с белой глиной, вот и показалось, что я в каком-то доспехе.

С рассвета и до заката мы ползали по болотам, уничтожая лягух и прочих уродцев. Все добытые жемчужины Гвоздев складывал в мешочек, заставляя меня грустить об упущенных возможностях. Эх. Если бы я сам зачистил болота, то мог бы в кратчайшие сроки стать сильнее. А так…

Когда мы вечером возвращались в лагерь, капитан испепелял нас светом своих фонарей под опухшими глазами-щёлочками. И каждый раз, когда мы приходили, он уходил в дом на окраине деревни и не высовывал оттуда носу до следующего утра.

К концу третьего дня зачистка была завершена. В мешке у Гвоздева по самым скромным подсчётам было около трёх сотен зелёных жемчужин, пятьдесят синих и штук шесть красных. А ещё одна фиолетовая жемчужина.

Проклятье! Как же это несправедливо! Мы проливали кровь, восемь человек погибли, двое стали инвалидами – и всё ради чего? Ради того, чтобы империя наложила лапу на все добытые трофеи?

Десять процентов это просто плевок в лицо. Готов спорить, что позволят нам взять только зелёные жемчужины, а то и вовсе оплатят их рублями, не дав забрать ни единого камня. Но нет, я оказался не прав. Гвоздеву позволили по-честному забрать причитающуюся долю.

Вот только и тут был нюанс. Он забрал тридцать пять зелёных жемчужин, пять синих и… И всё! Капитан посмеялся и самодовольно заявил: «Шесть красных не делится на десять, поэтому все красные жемчужины отойдут в пользу империи».

Гвоздев не стал спорить, ведь это было бесполезно. Таковы правила, ничего не попишешь. Капитан повернулся к магу в чёрном плаще и отдал приказ открыть портал в глубине одного из зданий. У входа расположились шесть охранников.

– Господа, прошу вас на досмотр. Вдруг кто-то из вас по глупости или случайно прихватил то, что принадлежит империи. Мои люди живо это обнаружат и решат это недоразумение, – усмехнулся капитан так, что гематомы под глазами расплылись, увеличив его харю вдвое.

– В первую очередь обыщите раненых, и мы внесём их в портал, – сказал Гвоздев, подзывая гвардейцев.

Проклятье! К такому раскладу я был не готов. Да и делиться добытым жемчугом я не собираюсь. Но что же делать? Очередь обыскиваемых охотников стремительно уменьшалась. Ещё пять минут, и настанет моя пора выворачивать карманы…

Глава 16

Охотники сперва внесли в портал трупы и раненых. После выстроились в ряд для прохождения проверки. Обыскивали тщательно. Заставляли выворачивать карманы, прыгать, на случай если украденные жемчужины звякнут, а некоторых и вовсе раздевали до трусов.

Для того чтобы охотники не имели возможности спрятать трофеи, капитан согнал больше сотни гвардейцев. Бойцы окружили плотным кольцом дом, в котором был открыт портал, а заодно нас. Смотрели буквально за каждым.

Наблюдая за таким дотошным обыском, я обильно потел от осознания, что мой пухлый кошелёк непременно найдут. Отдать содержимое и жить спокойно? Пф-ф-ф. Ещё чего! Я пару раз чуть не сдох, пока ползал по болотам. Это моя заслуженная награда! Кстати, что там Гоб говорил?

 
«Когда ты жемчуг растворил,
То мир мой светом озарил.
Поляна там, и есть река!
А ещё дверь, она крепка».
 

В голове тут же родился план, и я рванул в ближайшую подворотню, но добежать туда я не успел. Гвардеец с лицом, исписанным шрамами, поймал меня за руку и сурово сказал:

– Стоять. Приказано никого не выпускать с площади. Вас обыщут, а потом валите на все четыре стороны. – Боец придавил меня злобным взглядом, будто в любую секунду был готов снести мне голову, если это потребуется.

– Дяденька! Миленький, пусти за кустик присесть. Что-то съел, живот крутит, нет сил терпеть.

– Не положено, – рыкнул боец.

– Я же в штаны наложу, – жалостливо пропищал я, хватаясь за живот.

– Да мне плевать.

– Ну сам смотри. Тогда я прямо здесь нагажу, – хмыкнул я и потянулся расстёгивать ремень.

– Фу, твою мать! Мерзость малолетняя! – с отвращением скривился боец. – Иди в проулок, но только так, чтобы я твою морду и руки всё время видел. Понял?

– Ага! Спасибо большое! Ой-ой-ой! Разойдитесь! Сейчас прыснет! – заголосил я, держась за задницу и расталкивая гвардейцев.

Забежав за угол, я стянул штаны и присел. Слева меня прикрывала телега, из-за которой торчала только моя голова и вытянутые вперёд руки. А справа стоял глухой забор. Мысленно ускорив ритм Гоба, я прошептал:

– Забери кошель из моего кармана…

– Чё ты там шепчешь?! – выкрикнул гвардеец, наблюдающий за мной.

– Говорю, я слишком молод, чтобы умирать так рано, – прокряхтел я, как будто тужусь.

– Нечего дерьмо всякое жрать, – скривившись, буркнул солдат.

– Ваша правда.

Позади возникла зелёная когтистая лапа и, вытянув из кармана кошель, исчезла в тени. Надеюсь, что жемчужины исчезли не навсегда, и Гоб мне их вернёт при случае. Хотя пусть лучше жемчуг бесследно исчезнет, чем я его просто так отдам этим солдафонам.

Радует, что Гоб не стал читать свои стихи, уж очень неподходящий для этого момент. Натянув штаны, я встал, вышел из-за телеги и вытер лоб, как будто вспотел.

– Фух! Огромное спасибо! Думал, лопну, – сказал я и протянул гвардейцу руку, которую тот мгновенно оттолкнул.

– Вали отсюда, – фыркнул он с брезгливостью.

– Как скажете, господин гвардеец.

Когда я вернулся к дому с телепортом, в очереди на обыск остались лишь Шишаков и Гвоздев.

– Где ты шляешься? – недовольно спросил Никитич.

– Живот прихватило.

– Бегом на обыск, – покачал головой старик и толкнул меня в заботливые лапы гвардейца.

Обыск был похож на извращённый массаж. Солдат не только прощупывал одежду, а старался промять её до самой кости.

– Дяденька, а вы массажисткой подрабатываете? У вас такие нежные руки, – пошутил я и, напоровшись на озлобленный взгляд гвардейца, был мгновенно заброшен в портал.

Вот чёрт! Можно было не извращаться с призывом Гоба, а просто нахамить – и меня бы пропустили? Хотя, конечно, могли леща отвесить и ещё пристальнее обыскать. Хорошо, что перебдел.

Попав на территорию СОХ, я наткнулся на напряжённые лица охотников, выстроившихся в ряд. Все они глазели на меня, как будто ждали чего-то.

– Мужики, всё хорошо? – спросил я, не понимая, что происходит.

За спиной послышался хлопок, и из портала вышли Шишаков и Гвоздев.

– Смирно! – рявкнул Никитич, и бойцы вытянулись по струнке. Я собирался встать в строй, но старик ухватил меня за плечо. – А ты куда собрался? Стой здесь. – Повернувшись к Шишакову, Гвоздев сказал: – А ты топай в строй.

Воцарилась звенящая тишина. Егор Никитич прошёлся через строй, заглянув каждому в глаза, а после встал рядом со мной.

– Разбор полётов я устрою позже. Проработаем ошибки и очень тяжело потренируемся. Очень тяжело, – повторил Никитич с нажимом. – А пока скажу вам одну вещь. Вы все обязаны жизнью вот этому парню. – Рука старика легла мне на плечо. – Если бы Владимир не увязался за нами, все мы были бы мертвы.

– Егор Никитич… – попытался встрять Шиша.

– Да, Саша, я знаю, что гвардейцы нас дезинформировали. Но это не отменяет того факта, что парень спас ваши жизни. И мою жизнь тоже. Поэтому прошу любить и жаловать нового охотника союза, Владимира! – выкрикнул Гвоздев и толкнул меня вперёд.

Сделав пару шагов, я остановился. Один за другим ко мне подходили охотники и с благодарностью на лицах жали руку, говоря:

– Союз един. Жизнь друга важнее собственной.

Последним подошёл Шишаков, пожал руку и, заглянув в глаза, улыбнулся, а после тихонько шепнул: «Сегодня я проставляюсь». Вот только его слова услышал не я один.

– Конечно проставишься, Сашенька, – ласково сказал Гвоздев и добавил: – Если к вечеру сможешь на ногах стоять. Все в тренировочный зал! Быстро!

И мы рванули исполнять приказ старшего. Этот изверг гонял нас четыре часа. Я сдох раньше всех, но Никитич нашёл способ, как выжать из меня ещё немного сил.

Хлёсткий удар хворостиной промеж лопаток взбодрил так, что я следующие десять минут бежал как в последний раз. Потом были ещё удары, но каждый новый бодрил всё меньше. В итоге мужики бегали с брёвнами по кругу, пока не рухнули, а я плёлся позади них без груза.

Когда истязание завершилось, все рухнули без сил и уставились в потолок, шумно дыша. Никитич с жалостью посмотрел на нас и объявил:

– Свободны. Завтра жду всех к восьми утра в тренировочном зале. Тренировки будут проходить дважды в день. Утром боевая, вечером физуха, – сухо сказал Гвоздев и мягче добавил: – Да, вы не виноваты в случившемся. Но если бы мы были сильнее, то не потеряли бы столько бойцов. Понимаете, ребятки? Мы должны сделать шаг за пределы своих возможностей, иначе подохнем как собаки. Гвардейцам на нас насрать, мы расходный материал. Выкладывайтесь по полной, и это однажды спасёт вам жизнь.

Договорив, старик посмотрел нам в глаза и ушёл. Воцарилась тишина. Каждый обдумывал сказанное.

Никитич чертовски прав. В прошлой жизни я требовал того же самого от своих подчинённых. А сейчас сам с радостью утону в бесконечных тренировках. Хорошо, что у меня есть небольшой запас жемчуга, иначе тело при всём желании не успело бы восстановиться к утру.

Отдышавшись, первым с пола поднялся Шишаков.

– Мужики, вы как хотите, а я в «Пьяного гуся». Нужно помянуть ушедших, – печально сказал он и приложил кулак к сердцу.

Охотники его поддержали.

– Да, нужно помянуть. Хорошие ребята… Были…

– Я с вами.

– Нужно гулять и за себя, и за тех, кто ушёл. Напьёмся как в последний раз.

Мы вызвали такси и поехали в кабак «Пьяный гусь». Атмосфера стояла праздничная. Орали песни, плясали, вспоминали смешные истории про ушедших.

Одним словом, никто не собирался лить слёзы. Наоборот, старались запечатлеть в памяти лучшее, что было связано с умершими.

Однорукий старик залез на барную стойку и тут же схлопотал от Софьи полотенцем по лысине. Но это не помешало ему петь.

 
– Я был однажды молодым,
Да, я был сильным и дурным!
Собрал друзей, поплыл в поход,
Но утонул наш пароход!
Шторма хотели нас убить,
Не получилось, будем жить!
Прибило нас незнамо где,
И понял я, что быть войне!
Лишь выбрались на берег мы,
Везде кишат одни враги!
Рубились год мы или пять,
Сражений тьма, не сосчитать!
Домой вернулся на щите,
Теперь лежу в сырой земле.
Но петь я всё ж не перестал,
Даже когда я в ад попал!
Пусть колют вилами, иль бьют,
Мой дух задорный не сомнут.
Неважно, где я и кто враг,
Клинок покажет путь, словно маяк.
 

Песню старика подхватил весь кабак. Когда слова закончились, охотники подняли вверх кружки и, ударив ими о барную стойку, осушили их до дна.

Я сидел за дальним столиком и смотрел на лица бойцов. Никакого сожаления. Только задорное веселье. Жизнь коротка, а у охотников особенно. Вот они и хотят насладиться ей по полной, оставив после себя лишь радость да горстку весёлых историй.

Пока все надирались пивом, я потягивал морс из непрозрачного бокала. Софья по моей просьбе заменила хмельной напиток на компот, и теперь я мог быть спокоен. Сколько бы я ни пил, в этот раз шанс проснуться с похмелья на лавке равен нулю.

– Парень! А я смотрю, тебя пиво не берёт, – усмехнулся однорукий старик.

– Да его и тварь четвёртого уровня не смогла взять, – хмыкнул Шишаков.

– Иди ты! – удивлённо выпалил дед и потребовал: – Чё пялишься? Живо выкладывай, как всё было!

Шишаков собрал вокруг себя охотников и принялся рассказывать историю. Историю, которой не было. Безбожно наврал, часть заслуг забрал себе, но и меня не обделил. К концу его рассказа весь кабак восторженно смотрел на меня, а потом ещё и нахваливал полвечера.

– Смотрю, ты стал главной звездой, – сказала Софья, лучезарно улыбнувшись и поставив на стол новый бокал с морсом.

Я залюбовался её глазами. Они блистали, словно зелёные жемчужины.

– Чего так смотришь? Влюбился? – стрельнула глазами блондинка.

– Ты спрашиваешь или хочешь, чтобы это было так? – ответил я вопросом на вопрос.

Девушка закусила нижнюю губу и сказала игриво:

– Ты хоть и звезда сегодняшнего вечера, но не думай, что я из-за этого стану вешаться тебе на шею.

– А ты думаешь, я позволил бы тебе повиснуть у меня на шее? – спросил я, улыбнувшись.

Девушка задержала на мне взгляд. Софья не поняла, я её поддеваю специально или так говорю, что она мне не нравится?

– Софа! Мы тут трезвеем! Неси ещё пива! – выкрикнул Шиша, привлекая внимание.

– Наслаждайся вечером, охотник. Другого может и не быть, – прохладнее сказала девушка и ушла.

Я приклеился к ней взглядом. Софья виляла бёдрами, как будто пыталась загипнотизировать меня. И я поддался. На такие формы было невозможно не смотреть.

Подойдя к барной стойке, она попыталась налить пива, но бочка оказалась пуста. Тогда девушка скользнула в подсобку и попыталась вытащить новую кегу. Как настоящий джентльмен, я последовал за ней, чтобы помочь.

Софья вцепилась в пятидесятилитровую бочку и силилась её утащить. Я положил руку поверх её крохотной ладошки и заглянул в глаза девушки.

– Ты чего здесь делаешь? Это помещение только для служащих, – возмутилась она с лёгким испугом в голосе.

Моя рука скользнула по талии Софьи, и я рывком повернул её к себе лицом.

– Ты… ты чего? – робко прошептала она, пряча взгляд.

Её щёки покраснели, а дыхание участилось. Венка на шее начала пульсировать, и я не смог себя сдержать. Положив ладонь на шею девушки, я мягко притянул её к себе и поцеловал.

От удивления её глаза широко распахнулись, но Софья вместо того, чтобы меня оттолкнуть, лишь плотнее прижалась. Пылкие губы впились в меня, взвинчивая темп и делая поцелуи всё более рваными и грубыми. Девушка начала распаляться и тяжело дышать, когда…

– Софья! Ну долго там?! Не порти нам вечер! – выкрикнул Шиша.

– Болван. Это ты портишь вечер, – разочарованно буркнула Софья и добавила громче: – Сиди и жди!

– Мужики, чё это с ней? – не понимая, спросил Шишаков и утонул в море новых историй.

– Я помогу, – сказал я, отстранив Софью от кеги.

Как только я потянул бочку на себя, то в душе рассмеялся. Помощник чёртов. Да эта бочка весит столько же, сколько и я. Нет, без покрова маны мне её не поднять. Распределив ману по телу, я закинул бочонок на плечо и бодро потопал на выход из подсобки.

– Кто заказывал выпивку?! – выкрикнул я, и кабак одобрительно загудел.

– Володька спасает не только от монстров, но и от трезвости!

– Славься, Владимир!

Весь вечер мы обменивались взглядами с Софьей, а после она исчезла. Вместо неё за барную стойку вышел какой-то бородатый мужик. Я подошёл к Шише и, толкнув его в бок, спросил:

– А где Софья?

– Чё? А, так это. У неё отец болеет, она порой уходит пораньше со смены, чтобы с ним посидеть, – заплетающимся языком буркнул Шишаков и продолжил возлияния.

Попойка завершилась в третьем часу ночи. Вызвав такси, мы разъехались кто куда. У кого был дом, поехали домой, у кого не было – отправились в барак СОХа. Я и Шиша отправились в СОХ.

Я с трудом дотащил пьяную тушу наставника до койки и, сбросив балласт, отправился искать местечко и для себя. Осмотревшись по сторонам, выбрал кровать в самом конце барака.

Почему я забился в самый угол? Да потому что в проклятом бараке стояла такая вонища от пота, что хоть нос затыкай. В дальнем углу я надеялся спрятаться от этого аромата.

А помимо аромата меня напрягал оглушительный храп, раздававшийся со всех сторон. Правда, даже в дальнем углу было очень громко. Схватив вторую подушку с соседней койки, я рухнул на матрас и накрылся ей сверху. Стало немного тише, но уснуть всё равно не удалось.

Провалявшись до самого утра, я понял одно. Спать в бараках невозможно. Нужно срочно арендовать жильё. Хорошо, что есть деньги с продажи кинжалов.

Из-за недосыпа, вчерашней тренировки и трёхдневного похода я чувствовал себя невероятно разбитым. Сил не было даже для того, чтобы встать с кровати. Кругом были такие же сонные мухи, как и я. Правда, Шиша выглядел бодрым. И это после всего выпитого им вчера?

– Вставай, Владимир, через десять минут начало тренировки, – сказал Шишаков, сев на край койки.

– А можно выйти из союза и не идти? – простонал я, с трудом поднимаясь.

– Ха-ха! Теперь уже поздно. Если вступил в союз, то в нём и помрёшь.

– Какая-то жуткая присказка. Вы что, мафия? – спросил я, зевнув.

– Почти, – хмыкнул Шишаков и, встав с кровати, двинул на выход. – Догоняй.

А догонять я не спешил. В таком состоянии заниматься совершенно не вариант. Поэтому я доковылял до душевой и заперся внутри, предварительно убедившись, что в помещении больше никого нет. Из тени появилась зелёная морда.

 
– Камни в сохранности, мой друг.
Как хорошо, что все вокруг
Не знают вовсе про меня…
 

Договорить ему я не дал. Выхватив кошель, я затолкал голову гоблина обратно в тень.

– Спасибо, но болтать не стоит. – Выудив из кошеля одну зелёную жемчужину, я сжал её в руке, поглощая заключённую в ней ману.

Приятная прохлада прокатилась по телу, смыв боль и усталость. Кошелёк с оставшимися камнями я швырнул на пол, и он тут же утонул в тени. Хм-м-м… Удобно. Интересно, сколько всего я смогу запихнуть в пространство Гоба?

– Гоб, возьми на хранение, – сказал я и, отстегнув меч, опустил его в тень, а после отправился на тренировку.

Я пришёл в тренировочный зал за минуту до начала занятия. Гвоздев оценивающе посмотрел на меня и спросил:

– Ты чего такой бодрый?

– Отлично отдохнул, – улыбнулся я и встал в строй.

– А может, я вчера недоработал и оставил у тебя излишек сил? – почесал бороду Никитич и крикнул: – Разбились на пары!

Следующие три часа мы бесконечно рубились на мечах, то и дело меняясь противниками. Я чувствовал себя жуликом. Впрочем, я таким и был. Пока охотники подыхали от вчерашней тренировки, я с лёгкостью порхал по залу и осыпал их градом ударов.

К концу занятия я, конечно, вымотался, но мои товарищи пали смертью истощённых куда раньше. Единственное, что меня раздражало, так это нежная кожа рук, которая после первого часа превратилась в кровавые мозоли. Ну да ничего страшного, жемчужины такие раны вмиг исцеляют.

Никитич завершил тренировку и, посмотрев на нас, сказал, что от вечернего занятия мы освобождены.

– Выглядите жалко. Даже Володька на вашем фоне кажется бывалым охотником, хотя только вступил в союз, – недовольно сказал Гвоздев и, покачав головой, отправился на выход. – Идите отдыхать.

Как только Никитич вышел из зала, ко мне потянулись улыбающиеся мужики.

– Вовка, спасибо! Спас от вечерних пыток. Может, хоть сегодня не будет судорог в мышцах. – Охотник со шрамом на переносице пожал мне руку.

– Да, после похода нужно отдыхать. А старик вечно со своими тренировками.

– И что, хотите сказать, что он не прав? – хмуро спросил Шишаков.

– Да не, так-то прав, конечно. Просто ты и нас пойми. От работы кони дохнут и всё такое, – стыдливо буркнул шрамированный.

– А мне-то чего вас понимать? Я так же, как и вы, пашу. А тварям башни наплевать, устал ты или ещё что. Как столкнёшься с ними, расскажешь, что был уставший и из-за этого недостаточно подготовился. – Вытерев пот, Шишаков добавил: – Ладно. Хватит о пустом. У нас товарищи погибли, нужно семьям помочь. По две сотни рублей скидываемся, остальное Гвоздев докинет.

Мужики без вопросов полезли в карманы и передали Шишакову деньги. Он перевёл взгляд на меня и сказал:

– Ты можешь не скидываться. Новенький, ещё ничего не заработал. Тем более тебе за вылазку не заплатят, так как в договоре твоё имя не указано.

Это заявление меня немного задело. Я теперь состою в союзе, и все погибшие, можно сказать, мои братья. Хотя я половину из них вживую не видел. Но это не мешает мне верить в то, что каждый из них рискнул бы ради меня жизнью. И две сотни рублей не такая большая плата за чувство братского плеча.

– Нет, так не пойдёт. Я тоже скинусь, только за деньгами схожу, – сказал я и собирался отправиться на выход, но вспомнив кое-что, хитро улыбнулся и повернулся к Шише. – А ещё ты задолжал мне пару монет. Их тоже закинь в общий котёл.

– Хе-хе! А малец-то не промах! Шиша тут всем должен. Да, Саня? – усмехнулся шрамированный и хлопнул Шишакова по плечу, тут же съёжившись от колючего взгляда.

– Давай, давай, Саша. Раскошеливайся, пока всё заработанное на массажистку не спустил, – хихикнул охотник с отрубленным ухом. – И мне соточку не забудь вернуть.

– Да верну я! Чё вы накинулись? – возмутился Шишаков.

Тем временем я забежал в раздевалку и, получив кошель от Гоба, выгреб всю наличность. Двухсот рублей не набралось. Но с тем, что мне задолжал Шиша, будет примерно нужная сумма.

Я передал деньги, и когда охотники разошлись, понял, что сегодня мне снова предстоит ночевать в проклятом бараке. А этого я чертовски не хочу. Нужно до ночи успеть заработать денег. Хотя бы рублей двадцать. Мои мысли прервал громогласно заурчавший живот, намекнув, что я давно ничего не ел.

Выйдя из зала, я направился в столовую СОХ и оказался в просторном помещении с десятками длинных столов, рядом с которыми стояли лавки. Слева располагалась выдача. Можно было выбрать понравившиеся блюда и получить их совершенно бесплатно.

Пахло замечательно. Взяв поднос, я подошёл к стеклянной витрине, из-за которой на меня смотрели картофельное пюре, макароны с мясным соусом, греча, перловка и куча разнообразных гарниров. Слюнки потекли сами собой.

– Новенький? – спросил пухлый поварёнок моего возраста.

– Да. Я Владимир. Можно мне пюре? – Я ткнул пальцем в стекло, не сводя взгляда с пюрешечки.

– А я Валёк. Можно, конечно. Только ты это, витрину не лапай, а то мне её опять натирать придётся.

– Да, конечно. А ещё вон ту отбивную, салатик из молодой капусты, морс. И рыбку тоже положи. Ах да, и супа чашку. И солянку. И хлеба три куска, – стал я перечислять, так как глаза разбегались от обилия угощений.

– Ха-ха! Как ты с таким аппетитом умудрился остаться таким тощим? – захохотал поварёнок.

– Хороший метаболизм и зверские тренировки Гвоздева, – не задумываясь, ответил я и как заворожённый пошёл следом за поваром, накладывающим рыбу в новую тарелку.

Спустя пару минут я получил свой заказ, который пришлось уносить в два захода. Поблагодарив Валентина, я принялся работать челюстями. Не знаю, куда всё это помещалось, но мне всё время было мало.

Сначала в ход пошла восхитительная пюрешечка с отбивной. Следом влетели рыбка с салатиком. Суп и соляночка восхитительно легли сверху, а шлифанул всё это я ледяным морсиком. С трудом выбравшись из-за стола, я отправился в барак.

К моему счастью, там не было ни одного охотника. Упав на койку, я моментально вырубился. А когда проснулся, на улице уже стемнело. Смотря в черноту неба, я тут же понял, где смогу заработать. Правда, этот заработок может затянуться на пару дней, но зато дополнительно потренируюсь.

Выйдя из бараков, я двинул в сторону проулка, где Крапивин проводил отбор желающих поучаствовать в подпольных боях.