Текст книги "Донесения из Константинополя. 1860–1865"

5. Письмо А. П. Толстого митрополиту Московскому Филарету.

29 марта 1861 г.

Имею честь при сем представить на усмотрение Вашего Высокопреосвященства список с письма архимандрита Антонина от 6 марта. Меня и в прежних сообщениях о. Антонина по временам удивляли некоторые весьма странные мысли, а в настоящем письме показалось совершенно неожиданным предположение его сделать от Святейшего Синода запрос Великой Церкви о симонии. Покорнейше прошу Ваше Высокопреосвященство сообщить мне мнение Ваше: уместно ли приводить в исполнение сие предположение и что Вы изволите признавать полезным по поводу оного написать архимандриту Антонину.

Ф. 797. Оп. 27. 2 отд. 2 ст. Д. 426. Ч. III. Л. 251. Копия.

6. Письмо митрополита Московского Филарета А. П. Толстому

2 апреля 1861 г.

С замечанием Вашего Сиятельства соглашаюсь и я, что у архимандрита Антонина встречаются иногда мысли, которых не надлежало ожидать от его способности и образованности.

Так, он предложил Патриарху дать болгарам управление, какое есть на Ионийских островах, которое составляет четыре митрополита, так что главным бывает один из них по ежегодной очереди. Этого нет ни в правилах, ни в примерах Православной Церкви. Только в Иудейском Синедрионе был ежегодно сменяемый архиерей: архиерей лету тому (Ин. 11, 49). И не много ли для архимандрита давать Патриарху совет в столь важном деле? Это еще и потому неприятно, что Патриарх мог почесть невероятным такое дерзновение как личное и мог подумать, что такая странная мысль подана архимандриту из России.

Мысли мои о письме архимандрита Антонина от 6 марта излагаются в прилагаемой при сем записке.

РГИА. Ф. 797. Оп. 27. 2 отд. 2 ст. Д. 426. Ч. III. Л. 252– 252об. Копия.

7. Записка митрополита Московского Филарета

2 апреля 1861 г.

Об особенностях письма архимандрита Антонина от 6 марта 1861 года.

I. Достойно одобрения и полезно то, что архимандрит Антонин в письме своем представил вниманию духовного начальства довольно полный вид болгарского дела в важный момент его. Но он очень свободно расширяет свои воззрения и соображения, когда, например, предлагает совет Святейшему Синоду.

II. Сказав, что писатель Византийской газеты не отрицает действительности подарков или приношений, делаемых рукополагаемым архиереем Патриарху, архимандрит приходит отсюда к заключению: «Было бы уместно по поводу ее (газетной статьи) поручить кому-нибудь от имени Святейшего Синода спросить Его Святейшество, признает ли Великая Церковь справедливыми положения означенной статьи; а если существует действительно в ней соблазнительный обычай давать и принимать приношения за рукоположение, то…»

Что же Вы, о. архимандрит, не договорили? А если бы захотели договорить, то, вероятно, признались бы, что не знаете, что тут делать.

По поводу газетной статьи, на основании слов газетного писателя Святейшему Синоду начать обвинение Вселенского Патриарха – основательно ли? Прилично ли? Возможно ли? Прилично ли Святейшему Синоду послать к Вселенскому Патриарху, например, архимандрита Антонина допрашивать Его Святейшество, берет ли он подарки при рукоположении архиереев?

Положим, что архимандрит сделал допрос Патриарху; и что сей дал ответ, конечно, не письменный, за своим подписанием, а словесный, и архимандрит донес о сем Святейшему Синоду. Что может сделать в сем случае Святейший Синод? – Ничего.

Архимандрит, кажется, думает, что, по допросе, можно будет обвинить Патриарха в симонии. Кто же будет судить его? Не иной кто может, как только Вселенский или, по возможности, Великий собор из Православных Церквей. Есть ли возможность устроить такой суд? Для чего же допрашивать того, кого нельзя судить?

Действием предлагаемого архимандритом допроса было бы только оскорбление Патриарху и нарушение мира Церквей.

III. Но архимандрит уже судит Патриарха.

Писатель газеты в оправдание Патриарха приводит акт 1324 года о приношениях Патриарху от каждой епархии. Архимандрит на сие возражает: «К сожалению, акт говорит о другом роде приношений, а не о плате новопоставляемых архиереев Патриарху». В слове плата есть порицание, но не улика. Коронующий английского короля или королеву архиепископ, по короновании, получает кошелек с золотом: англичане не говорят, что это плата за коронование.

Но на возражение архимандрита вот как отвечает Патриарх: по акту 1324 года епископ каждый год должен делать определенное приношение Патриарху на содержание Патриархии, которая не имеет содержания от правительства, как бывает в христианских государствах. Но, по времени, ежегодное приношение, по нуждам ли Патриархии, для удобства ли епархиальных архиереев, превращено в единовременное приношение Патриарху при вступлении епископа в епархию.

Итак, дело не так ясно, чтобы архимандрит мог осудить Патриарха без опасения апелляции.

Архимандрит возражает еще, что Патриарх имеет другие источники содержания. Но, может быть, они недостаточны для потребностей Патриархии. Архимандрит не видит приходо-доходных книг Патриархии. Дело и здесь не ясно.

Если бы отношения между Святейшим Синодом и Вселенским Патриархом были самые близкие, вполне доверенные и откровенные с обеих сторон, тогда только можно было бы тихо сказать Его Святейшеству, не найдет ли он способа устроить хозяйство Патриархии так, чтобы отнять всякий повод к нареканию в симонии.

IV. Примечательные слова письма, что теперь только Великая Церковь «открывает в церквах Константинополя славянское богослужение». В Константинополе считают 15 000 греков и 50 000 болгар: итак, для 15 000 греков 50 000 болгар лишены были доныне богослужения на понятном для них языке. Только недавно для 50 000 болгар открыта была одна церковь Св. Стефана, которая теперь в расколе. Судите после сего раскольничествующих болгар!

V. Сказав о том, что болгары римско-униаты ссылаются в свою пользу на 3, 4 и 5 правила Сардикийского собора, которыми якобы верховный суд во Вселенской Церкви предоставлен римскому епископу, архимандрит Антонин позволил себе следующие рассуждения:

«Упомянутые правила Сардикийского собора, как и самый собор весь, не лишены значения в вопросе болгарском. Из них вытекает одно из двух: или римский епископ действительно имел право окончательного суда во всей Церкви, или – Иллирик в то время действительно подлежал его ведению. И тот, и другой вывод не может нравиться, но едва ли возможен какой-нибудь третий вывод, напр[имер] тот, что в Сардике обсуживали дела, чуждые и месту собора, и интересам Востока».

Это значит, что архимандрит не находит никакого способа истолковать означенные правила в православном смысле и находит их сильными в пользу Западной Церкви.

В греческом Пидалионе (Кормчей){21}21
  Пидалион (Кормчая) – сборник по каноническому праву, составленный в 1793–1800 гг. афонскими монахами Никодимом и Агапием. Название происходит от сравнения у свв. Отцов Церкви с кораблем, который управляется кормилом-канонами. В Пидалион входит каноничекий свод Восточной Церкви с комментариями Зонары, Вальсамона и Аристина, правила, приписываемые Иоанну Постнику, правила Патриарха Никифора и ответы Патриарха Николая Грамматика. Особый интерес представляют комментарии к этим текстам самих авторов, отражающие церковную практику эпохи туркократии. Первое издание Пидалиона вышло в Лейпциге в 1801 г. Последнее, 4-е фототипическое издание вышло в Фессалонике в 2003 г.: Πηδάλιον τῆς νοητῆς νηὸς τῆς μίας ἁγίας καθολικῆς καὶ ἀποστολικὸς ἐκκλησίας ἢτοι ἃπαντες οἱ ἱεροὶ καὶ θείοι κανόνες πρς κατάληψιν τῶν ἁπλουστέρων ἑρμηνεθόμενοι παρὰ Ἀγαπίου ἱερομονάχου καὶ Νικοδήμου μοναχοῦ. Θεσσαλονίκη, 2003.


[Закрыть], изданном по благословению Вселенского Патриарха, под 3 правилом Сардикийского собора (то же и в отношении к двум следующим) сказано:

«Заметь, что сие правило не должно разуметь о епархиях не подведомых Папе, а только подведомых ему, по толкованию Зонара»{22}22
  Иоанн Зонара – знаменитый византийский церковный писатель и юрист XI–XII вв., наряду с Аристином и Вальсамоном, один из трех наиболее авторитетных толкователей канонического свода Восточной Церкви. Кроме толкований на каноны, Зонара написал всемирную хронику до вступления на престол императора Алексея Комнина (1080–1118).


[Закрыть].

В книге правил Апостольских и Соборных, изданной по благословению Святейшего Синода, сделано подобное замечание, и притом с указанием на 6 правило первого Вселенского собора, которого не мог отменить Сардикийский собор, как не вселенский, а только поместный.

Итак, архимандрит Антонин не оказывает доверия ни знаменитому церковному законоведцу, ни толкованию греческой кормчей, одобренной Вселенским Патриархом, ни толкованию книги правил, изданной святейшим Синодом, а держится своего мнения, что «едва ли возможен какой-нибудь вывод» из вышеозначенных правил неблагоприятный Риму и благоприятный Православию.

Нимало не думаю, чтобы архимандрит Антонин был наклонен к неправославию. Но так могло случиться с человеком, который получил образование не под твердым руководством, а более собственными усилиями и не очень осторожно доверяет мудрованию собственному.

РГИА. Ф. 797. Оп. 27. 2 отд. 2 ст. Д. 426. Ч. III. Л. 259– 262об. (Опубликовано: Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского по делам православной церкви на Востоке. С. 261–265)

8. Письмо архимандрита Антонина А. П. Толстому

3 апреля 1861 г.

Сиятельнейший граф!

Честь имею препроводить при сем к Вашему Сиятельству экземпляр переведенного на греческий язык султанского указа, в коем находятся скрепленными от имени султана известные уже уступки Константинопольского Патриарха в пользу болгарского населения его Патриархата. Вместе с тем препровождаю и отпечатанное в конце истекшего года сочинение бывшего главного секретаря Константинопольского Синода (ныне митрополита Хийского) Григория{23}23
  Речь идет о книге [Γρηγόριος, μηρτοπολίτης Χίου]. Διευκρίνησις τοῦ Βουλγαρικοῦ Ζητήματος. Υπὸ τοῦ Μ. Χ. Γ. Ἐν Κωνσταντινουπόλει, 1871 (2-е издание).


[Закрыть] о правах Константинопольского Патриарха на болгарские области и о незаконности притязаний болгар на церковную независимость.

Нового в положении церковных дел здесь ничего не произошло. Низложенные архиереи-болгаре до сих пор не сосланы в заточение, хотя и перестали уже служить в болгарской церкви. Поджидаются здесь народные представители из болгарских областей. Обе спорящие стороны на них рассчитывают, но, конечно, успех будет там, где сила.

В газете Βυζαντίς (№ 453 от 18 марта) помещен в греческом переводе берат, данный султаном Е[го] С[вятейшеству] Патриарху Иоакиму при возведении его на Вселенский престол. Зная, что означенная газета получается Вашим Сиятельством, я не счел нужным посылать к Вам нарочно любопытный документ ни в подлиннике, ни в переводе.

Болгаро-унитская Церковь отправила от себя депутацию к Папе, состоящую из архимандрита Иосифа и Цанкова{24}24
  Иосиф Сокольский (1786–1879) родился в с. Нова Махала Габровской области, постриженик Троянского монастыря, с 1826 г. игумен Калоферско го монастыря. В 1832 г. основал монастырь под названием Сокола рядом с с. Этыр, открыл там школу для мальчиков. Был привлечен своим земляком Николой Сапуновым к униональному движению, в ноябре 1860 г. переехал в Константинополь и 18 декабря 1860 г. вошел в состав делегации, направившейся к папе Пию IX с просьбой о создании Болгарской Греко-Католической Церкви. 15 марта 1861 г. вместе с Д. Цанковым отправился в Италию и 2 апреля в Сикстинской капелле состоялось его рукоположение в архиепископа и назначение апостольским викарием для болгарских униатов. Боясь потерять влияние на болгарские церковные круги, русская дипломатия разрабатывает план похищения Иосифа, который был осуществлен Петко Славейковым и Найденом Геровым. 6 июня 1861 г. Иосиф был увезен на пароходе «Эльбрус» в Одессу и помещен в Киево-Печерской лавре. Его воссоединение с Православной Церковью так и не состоялось; после восстания 1863 г. в г. Холм с разрешения императора Александра II он рукоположил 72 униатских священника. См. литературу в Бонева В. Българското църковнонационално движение. С. 301–302; 508–511.
  Драган Цанков (1828–1911) – выдающийся болгарский политик и государственный деятель. Окончил Одесскую семинарию и гимназию в Киеве, учился в Вене. Учитель в Галаце, Константинополе и Рущуке; был помощником управляющего Видинского санджака. Основатель Болгарского книжного общества. В 1860-е гг. предводитель унионистской партии в болгарском национально-церковном движении. После освобождения Болгарии один из лидеров либеральной партии, сторонник конституционализма и русофильства. Премьер-министр Болгарии (1880, 1883–1884). В 1886–1895 гг. в эмиграции в России. В 1901–1903 гг. председатель Народного собрания.


[Закрыть] в сообществе с начальником здешних лазаристов Боре{25}25
  В начале 1840-х гг. в монастыре св. Бенедикта в Галате была основана миссионерска я станция лазаристов во главе с иезуитом аббатом Боре. Наряду с основанием католической школы для болгарских детей в предместье Константинополя Бебеке, это было одним из актов усиления католического прозелитизма среди болгар, искавших церковно-национального освобождения от Константинопольского Патриархата. Лазаристы – основанная в XVII в. католическая конгрегация, общество апостольской жизни, члены которого не приносят монашеских обетов. Главные направления деятельности конгрегации – проповедь Евангелия среди бедных, католическое образование и миссионерская деятельность.


[Закрыть] с тем, чтобы достать первому из них епископский сан. В Адрианополь отправились унитами здешними известный священник Феодор для совращения тамошних болгар в унию. В Филиппополе, по рассказам, противление Патриарху в полной силе, хотя бывший у меня вчера архимандрит Ласкарис уверял, что низложенный митрополит скоро будет доставлен сюда за конвоем, а посылаемый на его место новый митрополит, болгарин родом, утишит волнение народное. О наклонностях унитских, вопреки печатным органам унизма, там и не слышно; но с высылкою бывшего митрополита они могут проявиться. В вышедшем сегодня прибавочном листке Courrier d’ Orient напечатано: Une grande fraction des Bulgares de Kazanlik vient de d’unir a` l’ Eglise catholique[98]98
  Большая группа болгар только что вошла в унию с католической церковью (фр.)


[Закрыть]. Известия газеты этой не всегда оправдывались, а потому и сообщенному сегодня можно не доверять.

Относительно «нощеденственной» молитвы «Господи, не лиши мене…» и пр., помещаемой в наших «Утренних молитвах»,[99]99
  В Киевском Акафистнике она помещается между утренними. (Прим. о. Антонина.)


[Закрыть] я узнал от одного греческого священника, что она под этим же самым именем известна и на Востоке и что священник этот видел ее напечатанной в одном старом издании Псалтиря с тропарями и молитвами после одной из кафизм, не припомнит которой. Приписывается ли она св. Иоанну Златоустому, он сказать не мог. Он же осведомил меня, что на родине его (Каппадокии), отходя ко сну, читают три молитвы, одну Спасителю («Господи, Господи, избави нас…» и пр.), одну Пресвятой Богородице и одну – Ангелу-Хранителю.

Его святейшество Патриарх Иоаким убедительно просил о присылке славянских архиерейских служебников.

Моля Господа о здравии и благополучии Вашего Сиятельства, с глубочайшим почтением и преданностию честь имею быть Вашим, Сиятельнейший граф, покорнейшим слугою архимандрит Антонин.

Константинополь,

3 апр[еля] 1861.

РГИА. Ф. 797. Оп. 27. 2 отд. 2 ст. Д. 426. Ч. III. Л. 306– 307об. Копия.

9. Письмо архимандрита Антонина А. П. Толстому

1 мая 1861 г.

Сиятельнейший граф!

Честь имею поздравить Ваше Сиятельство с праздником Воскресения Христова и пожелать, чтобы слова радости и мира, коими приветствовал Воскресший своих «братий», не переставали отселе доноситься с юга на север и тем же утешительным отзвуком возвращались снова на бедствующий юг.

Что предвиделось всеми здесь, то случилось в минувшую субботу. Правительство турецкое во исполнение султанского приказа приняло решительные меры к высылке низложенных болгарских архиереев. После обеда в этот день отряд солдат, расставленных в прилегающих церкви св. Стефана улицах прекратил сообщение их с кварталом, где находились подлежавшие ссылке лица. Чиновники правительства спокойно и вежливо объявили осужденным, что воля государя их должна быть исполнена. Когда же те, в свою очередь, объявили, что они давно готовы к тому, немедленно все вместе пересели в лодки и отправились на пароход, унесший изгнанников в тот же день в Никомидию, где они, по всей вероятности, и останутся, по крайней мере до времени. По отбытии их болгары, в числе 70–100 человек, собрались к церкви св. Стефана. К ним послан был из Патриархии один иеромонах (Рыльского монастыря) с объявлением, что служить вечерню в тот день и литургию на завтрашний день прибудет к ним софийский митрополит Дорофей (болгарин), на что они объявили, в свою очередь, что, если митрополит придет, его прогонят с бесчестием. Им сказано было вслед за тем, что богослужение в их церкви запрещается, но они заставили служить своего священника и в тот день, и назавтра.

Перед отбытием бывших владык из Константинополя приходил на пароход к ним Цанков и предлагал [митрополиту Илариону – Л.Г.] объявить себя унитом, обещая ему не только немедленное освобождение, но и место теперешнего «наместника апостольского» Иосифа, на что тот отвечал, что он умрет честным человеком.

Болгарские представители подавали Порте прошение о независимости их Церкви, но в[еликий] визирь (или Аали-паша, не знаю верно), говорят, разорвал их прошение, объявив, что если они еще будут настаивать на том же, то будут сочтены мятежниками.

Между тем предполагается составление смешанной комиссии из греков и болгар для обсуждения и умиротворения дел церковных. Болгаре от комиссии сей не ожидают для себя ничего выгодного, наперед будучи уверены, что члены ее из болгар будут держать сторону греков.

С августа месяца архимандрит Антиохийского Патриарха о. Гавриил{26}26
  Архимандрит Гавриил вступил в заведование Антиохийским подворьем в Москве в 1862 г. вместо отозванного Патриархом Иерофеем архимандрита Анфима.


[Закрыть] живет здесь в ожидании позволения отправиться в Москву для управления тамошним Антиохийским подворьем. Он неоднократно приходил ко мне, осведомляясь о своем деле. Будучи сам сириянин родом, он высказывает ревность к просвещению своих соотчичей и в последний раз говорил мне, что довольное количество юношей из Дамаска желали бы поступить в русские школы для образования, но что он не знает, угодно ли будет правительству русскому оказать бедным сирийцам этого рода вспоможение. Судя по словам его, большая часть молодых людей желала бы получить духовное образование.

Некто г. Ирофил также давно ожидает от Святейшего Синода утвердительного или отрицательного ответа на его предложение поднести Русской Церкви (на условиях денежного вознаграждения) отпечатанное им на турецком языке армянскими буквами в числе 2000 экземпляров сочинение покойного Патриарха Константия о воссоединении Армян с Православной Церковью. Издатель уверяет, что он предложением этим выполняет только предсмертную волю блаженной памяти Патриарха.

Приношу Вашему Сиятельству живейшую признательность за присланные мне книги, коих оказалось гораздо более, нежели сколько я мог надеяться получить.

Препровождаю при сем для любопытства Вашего «Возглас к болгарскому народу», составленный унитской партией и раздаваемый ею бесплатно приходящим в Константинополь болгарам.

Моля Господа о здравии и благопоспешестве Вашего Сиятельства, с глубочайшим уважением и совершенною преданностью честь имею быть Вашим, Милостивый Государь, покорнейшим слугою архимандрит Антонин.

1 мая 1861.

Константинополь.

Ф. 797. Оп. 27. 2 отд. 2 ст. Д. 426. Ч. III. Л. 338–339об. Копия.

10. Записка архимандрита Антонина в Святейший Синод

12 мая 1861 года.

В Святейший Правительствующий Синод

В исполнение данной Святейшим Правительствующим Синодом настоятелю константинопольской посольской церкви инструкции, коей копия сообщена была мне здешнею миссиею немедленно по прибытии моем в Константинополь, я лишь только в состоянии был собрать достаточные сведения о церковных делах здешних, не замедлил обратиться рядом донесений о них то к первенствующему члену, то к обер-прокурору Святейшего Синода, согласно с III статьей инструкции. Исполняя сей прямой долг свой, я не имел права надеяться услышать какой-нибудь отзыв Святейшего Синода о своих донесениях, хотя важность предмета их делала для меня в большой степени желанным такой отзыв, долженствовавший служить мне руководством в моих неизбежных сношениях с двумя дружественными нам, но враждебными одна другой сторонами. Не имея прямого наставления и такого уполномочения со стороны своей духовной власти для принятия участия в спорном деле болгарском, я старался уклоняться от него, не зная, впрочем, и самое уклонение входило ли в виды Святейшего Синода.

Вследствие вышеизложенных обстоятельств, сообщенных мне от 19 апреля текущего года Е[го] С[иятельством] господином обер-прокурором Святейшего Синода пять замечаний Святейшего Синода на одно из моих донесений (от 6 марта) я встретил с живейшей радостью и глубокой признательностью. Из них я получил лестное для себя убеждение, что донесения мои удостоены высокого внимания Святейшего Синода, признаются им полезными и одобряются, если не все, то некоторые. Утешения этого достаточно к тому, чтобы и строгий наказательный приговор тому, что в них усматривается погрешительного также принят был мною с благодарным чувством.

В сладкой уверенности, что слово мое приносит хотя самую малую пользу, я осмеливаюсь просить благосклонного внимания Святейшего Синода к некоторым дополнительным объяснениям на сказанное мною в означенном донесении, вызываемым частию замечаниями, частию не зависимыми от них обстоятельствами.

По поводу сделанного мною указания на статью «Византиды» о денежном взносе Патриарху новопоставляемыми архиереями предложенной на благоусмотрение Святейшего Синода мере к желанному прекращению его – во избежание неприятного нарекания на нашу Церковь со стороны неправославных, мера эта в замечаниях отождествлена с прямым обвинением Патриарха и вследствие того не одобрена. Предположивши, что на желание Святейшего Синода увериться в действительности пререкаемого взноса получится утвердительный со стороны Его Святейшества ответ, Святейший Синод признает невозможным сделать что-нибудь более. Замечание ставит мне в вину, что я не досказал на что бы мог решиться Святейший Синод по получении сего ответа. Честь имею изъяснить пред Святейшим Синодом, что я от всякого проектирования дальнейших действий Святейшего Синода удержался, потому что считаю это делом высшим своего значения и положения. Но если замечание приглашает меня к высокой чести договорить недосказанное, я охотно делаю это, повергая на благое усмотрение Святейшего Синода следующие свои соображения Его Святейшеству в замене взноса от новопоставляемых архиереев можно было:

а) рекомендовать восстановление прежнего обычая ежегодного пособия престолу Вселенскому отепархиальных архиереев, не подающих повода к соблазну и нареканию, и гораздо более приличного, справедливого и человеколюбивого, чем теперешний;

б) указать на уважительные, выгодные и безопасные стороны определенного содержания от гражданской власти, до сих пор отрицаемого греческим клиром Турции по страху якобы подчинения Церкви правительству, в самом же деле по одному страху новизны, которой долгое время страшились и элладские святители, пока не убедились опытно, что в жаловании для них есть верный залог их свободы перед властью;

в) навесть на мысль открытия каких-нибудь новых источников содержания и поддержания Вселенского престола, каковыми могли бы быть, например, расширение Константинопольской епархии, включающейся теперь в пределах одного Константинополя (с упразднением Деркской на Босфоре – и может быть, еще других нескольких ближайших епархий), приписка к Патриархии мало– или совсем не населенных монастырей, покупка земель и разных угодий и пр.

Нет сомнения, что Святейший Синод с высоты своего положения может открыть и много других исходов к отклонению Его Святейшества от системы, навлекающей на него и на все Православие тяжкий и, конечно, незаслуженный упрек. Может быть, он нашел бы возможным и удобным предложить Первосвятителю Христовой Церкви свое братское вспомоществование глухим или гласным сбором пособий в его пользу – отводом в пользование Вселенского престола каких-нибудь земель, учреждением в Петербурге или Москве подворья Патриарха Константинопольского по примеру подворий других Патриархов{27}27
  Для помощи Православному Востоку в XVII–XIX вв. русским правительством были дарованы следующие подворья в Москве: в 1654 г. царем Алексеем Михайловичем был дарован в подворье Иверскому монастырю на Афоне Никольский Иверский монастырь; подворья Александрийского, Антиохийского (1848 г.) и Иерусалимского Патриархатов, сербское подворье (1870 г.). Подворье Константинопольского Патриархата было открыто в 1881 г. См.: Герд Л. А. Константинополь и Петербург: церковная политика России на православном Востоке (1878–1898). М., 2006. С. 396–416.


[Закрыть] и т. п.

Недоумение как и что сделать, или, лучше, признание невозможности действования, смею думать, высказывавшееся замечанием потому, что предложенной мере осведомления дается вид судебного исследования. Предположительно делаемый Его Святейшеству вопрос в замечании называется допросом, намерение узнать от него истинное положение дела обвинением его и последствие спроса судом над ним. Полагаю, что взгляд сей на означенную меру не есть единственно возможный. Донесение мое не касалось предмета с судебной точки зрения. Оно равным образом представляло возможным смотреть на него и просто осведомительно, не вызывая Святейший Синод ни на какой суд, и в не обвинение или оправдание Патриарха, а важно при этом в прекращение злоупотребления.

Предполагается ли необходимо нужным дальнейшее действование Святейшего Синода по получении от Его Святейшества ответа? Не достаточно ли ему только заявить пред Патриархом свое желание увериться в справедливости того, что гласно утверждалось печатным органом Великой Церкви (газетой «Византидой») о существующем в ней пререкаемом обычае.

Если в замечании справедливо утверждается, что не для чего допрашивать того, кого судить нельзя, то им, конечно, не отрицается возможность спроса у того, кто – вследствие сего спроса – придет к необходимости сам судить себя. Долговременное наблюдение дел на Востоке подает мне основание думать, что здесь вообще склонны подводить действия Русской Церкви, в отношении к другим Церквам Православия, к трем категориям, а именно думают, что мы: или

1. не знаем того, что делается в других церквах, или

2. знаем и все одобряем, или, наконец,

3. знаем и ко всему остаемся равнодушными. Полагаю, что все три предположения относительно

Церкви Русской несправедливы. Полезно потому было бы убедить иноплеменных братий наших во Христе, что мы составляем в ряду их живое и необходимое звено: сколько держимся, столько и держим в общем составе Церквей Господних. Великой Церкви небесполезно просто показать, что мы следим за всем, что происходит в ней, небезразлично смотрим на ее дела и положение и, соглашаясь с нею во всем, прежде соглашения[100]100
  На полях отчеркнуто и помечено: «хорошо».


[Закрыть] желаем увериться, правильно ли мы ее понимаем, это будет для нее уроком великой важности.[101]101
  Прошу позволить высказать пред Святейшим Синодом свое, выданное из многочисленных и, можно сказать, беспрерывных наблюдений, заключение о наилучшем свойстве наших отношений к грекам. Они сколько возможно менее должны быть формализованы. Одна вежливость, почтительность и дипломатическая сдержанность в сношениях с греками недостаточны для водворения или поддержания между ними и нами вожделенного церковного мира, потому что не внушают потребного для того доверия их к нам, равно как не свидетельствуют о нашем к ним, и потому, что делают весьма удобным переход к отталкивающей холодности с нашей стороны при первом неудовольствии нашем на греков и тайной злобе с их стороны. Два зла, причиною коих опять весьма часто бывает то же самое натянутое обращение наше с ними, вводящее их в заблуждение насчет нашего охотно ими до беспредельности увеличиваемого великодушия, и нашей, весьма нередко до простоты низводимой доброты. По смиренному мнению моему, самый пригодный для греческого характера, соответственный нашему племенному типу, приличный нашему политическому положению, законный в деле веры и полезный Христовой Церкви образ сношений наших с греками есть путь совершенной прямоты и откровенности с ними – путь безбоязненного и бесцеремонного вступления с ними во всякое обследование всякого предмета, занимающего их и нас, путь называния предметов их собственными именами, по древнему и любимому присловью греческому: σῦκα σῦκα καὶ σκάφην σκάφην (букв. «Называй смоковницу смоковницей, а корыто корытом», то есть «называй вещи своими именами». Я почти не встречал грека, который бы на чистосердечный от имени истины и в строгой определенности предложенный ему вопрос не ответил признанием правды. Грек всегда и на все требует отчета. У него это не дерзость, а основной склад жизни. Зато, получив отчетливый ответ, он остается совершенно удовлетворен. С своей стороны, не видя себе возражения от других, он вправе считает себя думать, что и другие вполне остаются довольны его словом или делом. Не могу думать, чтобы византийский грек слишком далеко расходился с этим общим типом. (Прим. о. Антонина.)


[Закрыть] Греческий клир поставлен будет в спасительную необходимость думать, что над действиями его есть поставленный нравственный контроль, дружески и братски заботливый, но тем самым и строго внимательный. Заявление подобных скрытных претестаций не может повести к нарушению мира, потому что всегда будет проникнуто истинным участием к Великой Церкви, чистотою намерений и правотою дела, перед которыми не может стоять долго никакое раздражение. Если оно в свою очередь вызовет подобные же заявления и со стороны Великой Церкви, то это будет именно то, чего только пожелать можно, т. е. живое и действенное единство Православия. В сказанном духе составленное и предложенное и осведомление о статье «Византиды» не представлялось бы ни неосновательным, ни неприличным, ни невозможным.

В замечании III осуждается донесение за мой незаконный суд над действиями Великой Церкви, поводом к чему служит слово: плата, по-гречески φιλότιμον, то, что внушается чувством чести, – исходит из любочестия, употребленное мною в означении патриаршего побора с новопоставляемых архиереев. Выражение плата признается порицательным. Еще порицательнее явилось бы оно, если бы в точности передало смысл греческого, выразивши собою ненравственный расчет рукополагающего на честолюбие рукополагаемого. Если бы и желалось, трудно приискать одобрительное слово для выражения действия, в котором именем чести призывается будущий святитель к уплате 30–100 тыс. пиастров за свое достоинство. Оправдать подобную сделку не может пример коронального подарка Английского короля архиепископу, частию потому, что в короновании не может быть сделано ни законно, ни незаконно сближение с симонией, а частию и потому, что греки, по крайней мере с трудом согласились бы искать, объяснить или извинить свои какие бы то ни было церковные порядки или беспорядки обычаями чуженародными и иноверными. Напротив того, недавно, в защиту своего обычая, греки сослались на свои греческие указы императоров Константина (Мономаха), Исаака и Алексия (Комниных), коими уставляется получать архиерею от рукополагаемого священника три золотых монеты, от диакона столько же и от чтеца одну монету (ἡ φωνὴ τῆς ἀληθείας).

Видно из сего последнего обстоятельства, что соблазнительный обычай существовал в Греческой Церкви гораздо прежде турецкого порабощения – сего голословного виновника всех церковных нестроений на Востоке, – и что имел вид даже государственного закона. С другой стороны, видно также, что болгаре своим порицанием Великой Церкви в симонии не склонны придавать каноническую важность древним императорским определениям относительно распорядка церковного. Предположивши возможное посредничество наше между спорящими сторонами, что можно сказать нам той и другой из них?

Великой важности представляется для меня то, что содержится в конце III замечания. Там видится прямое признание Святейшим Синодом неблизости и неоткровенности сношений его с Вселенским Патриархом. Никак не решаясь признать такое положение дел фатальным, я дерзаю спросить: отношения двух важнейших и могущественнейших Духовных Властей православного мира должны ли оставаться еще надолго в том виде, в каком они изображены замечанием? Мыслится ли возможность другого порядка вещей? Желается ли, наконец, она – эта измена нынешних неудовлетворительных отношений на другие, более свойственные духу Церкви Христовой, на любви основанной, любовию зиждемой и в любви совершенствующейся?[102]102
  На полях отчеркнуто и помечено: «очень хорошо».


[Закрыть] Без опасения обмануться, можно верить в последнее и, нудясь печальным положением Православия на Востоке, смиреннейше вопросить ту из властей, к которой можно обратиться с вопросом: не пришло ли уже время сойтись в один живой, органический союз бытия и действования всем частям Православия? Что препятствует тому? Отчего мы отрицаемся принадлежащей нам, по нашему независимому положению, инициативы? Зачем до сих пор не восстановлен досточтимый, спасительный обычай древности иметь церквам одной при другой своих апокрисиариев{28}28
  Поиск форм более активных контактов между Православными Церквами неоднократно заставлял задумываться русских церковных политиков и греческих иерархов. Для Русской Церкви здесь на первом месте была необходимость в назначении постоянного духовного представителя в Константинополе в качестве начальника Духовной Миссии, подобной Иерусалимской. Эта идея, выдвигавшаяся в качестве предмета обсуждения митрополитом Филаретом (Дроздовым), неоднократно обсуждалась в последующие годы, однако, так и не была осуществлена. Константинопольский Патриарх Иоаким III (1878–1884, 1901–1912) также поднимал вопрос о назначении постоянных представителей для церковных контактов, подобных древним апокрисиариям.


[Закрыть]? По отзывам иноверия Православная Церковь представляется остальному христианству как бы без души, в качестве которой и рекомендуется ей, с одной стороны, Папа, а с другой – реформа. Вместо надежного утешения, что нас не понимают и на нас клевещут, не было бы утешительнее действительно одушевиться нам, и одушевить с собою стольких других, средством простым и легким: деятельным и беспрерывным участием всего Православия в делах всего Православия? Если бы потребовался к тому повод и побуждение, мы их имеем в неотразимой очевидности в деле болгарском.[103]103
  Присматривающемуся ко всем важным и неважным разностям в церковной практике всех частей Православия, явившимся большею частию вследствие прекращения живого союза между ними, становится очевидным, что «болгарские вопросы» вырастают на почве, засеянной множеством других подобных терний, выращаемых невниманием одной части Православия к другой. В последнее время мы, странившись великого раздора церковного на Востоке, пожелали войти в посредничество между греками и болгарами справедливо канонически, но вполне ли справедливо исторически? Мы давно как бы вовсе отказались от подачи голоса в делах Церкви Греческой, следствием чего и было, что мы в болгарском деле вынуждаемыми нашлись ограничиться одним неопределенным советом Великой Церкви, в то время как она ожидала от нас полного одобрения своих действий, а сторона ей противная – полного их суждения. Несбыточность тех и других надежд была бы ясна с первой минуты появления «Вопроса», если бы Русская Церковь давно, постоянно и внятно гласила о себе в слух болящего Востока. (Ее также давнего, постоянного и внятного сочувствия к Греческой Церкви отрицать нельзя. Но сие сочувствие ограничивалось по большей части одними всесочувственными пособиями ей. Если же и выражала заботу об интересах высших, то всегда скрывалась за действиями правительства.) Желается ли еще больший и законнейший так сказать повод? Вот он. Отвечая на выставляемую болгарами незаконность упразднения Великой Церковью в 1767 г. независимой Архиепископии Охридской, Великая Церковь сослалась (Πραγματεία περὶ τῆς κανονικῆς δικαιοδοσίας κ. τ. λ. σελ. 95) на то, что против Акта упразднения не протестовала в свое время Русская Церковь. Горький и обязательный урок нам! (Прим. о. Антонина.)


[Закрыть] Да не будет сочтено неуместным выступлением за границы долга, если я почтительнейше испрошу внимания Святейшего Синода к следующим соображениям. У нас есть без прямой нужды украшенный степенью святительскою начальник Русской Церкви в Иерусалиме{29}29
  Епископ Мелитопольский Кирилл (Наумов, 1823–1866) – в 1857–1863 гг. начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Присутствие в Иерусалиме второго, наряду с Патриархом, православного архиерея создавало незаконную с канонической точки зрения ситуацию двух архиереев в одном городе. См.: Титов Феодор, свящ. Преосвященный Кирилл (Наумов), епископ Мелитопольский, бывший настоятель Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Очерк из истории сношений России с Православным Востоком. Киев, 1902.


[Закрыть]. Представляется весьма благоприятный случай воспользоваться его отличной пригодностью для Востока, назначив его апокрисиарием Святейшего Синода при Вселенском Престоле и устранив вместе с тем несправедливое, конечно, нарекание на нас в том, что мы только из чистого подражания другим послали своего архиерея в Иерусалим. Апокрисиарий, дружески поставленный в отношении к Вселенскому Патриарху, не затруднится, конечно, найти случай высказать Первосвятителю Православия то, что Святейшим Синодом будет признано полезным сказать. Есть основание думать, что Его Святейшество Патриарх Иоаким сам признает восстановление апокрисиариатства мерою желанною.[104]104
  Для России по разным причинам она должна казаться еще желательнее. Полезное замечание относительно древних апокрисиариев можно видеть на стр. 15 τῆς φωνῆς τῆς ἀληθείας. (Прим. о. Антонина.)


[Закрыть]

Замечание IV дает мне возможность засвидетельствовать пред Святейшим Синодом неточность сведений, доставленных ему о греческом населении Константинополя. Несмотря на трудность статистического осведомления вообще в Турции, общий голос греков полагает численность их в своей бывшей столице за 100000 человек. Допустив некоторую преувеличенность этой цифры, ни в каком, однако же случае нельзя уменьшить ее далее 10000. Что касается болгарского населения, то действительно численность оного восходит к 30000, но в это число надобно включить сербов и хорватов, вообще всех славян.

Последнее замечание (V) падает на меня тяжким обвинением неведения, суемудрия, неуважения к власти Вселенского Патриарха и Святейшего Синода и наклонности к неправославию. Святейший Синод, смею надеяться, не сочтет неуместным желания моего оправдаться.

В силу замечания, я не нахожу способа истолковать в православном смысле 3, 4 и 5 правила Сардикийского Собора. Собственно говоря, я не предлагал от себя истолкования правил: указал только на два вывода из них, из коих ни один не считал выразителем идей православия и неправославия на том основании, что во время составления означенных правил Вселенская Церковь была православной, и вопрос сводился тогда только к безразличному для Православия обычаю церковному апеллировать обвиненному в чем-нибудь к епископу против своих обвинителей к предстоятелям старейших престолов Вселенской Церкви. Если теперь связываются с сими правилами понятия православия и неправославия, то на основании сей случайности было бы несправедливо отнимать у них истолкования в их историческом смысле единственно приличный ему характер верности или неверности и переводить его на случайные для собора представления нынешнего православия или неправославия.

Замечание предполагает возможным третье истолкование Сардикийских правил не только возможным, но настолько известным, что отрицание его, по справедливости должно предполагать или неведение, или упорство в отрицающем. Но сего третьего православного толкования не открывается, при всей ссылке Замечания на «Пидалион» и Книгу правил апостольских и соборных. Примечание Пидалия, с достойной удивления простотой, считает совершенно ясным и определенным упоминанием им подведомство, тогда как здесь только и затруднение! То, что было подведомо Папе во время составления Пидалия или примечания к нему составитель считает находившимся в подведомстве Папы и во время Сардикийского собора. А было ли так? Мало того, своею глухою и несправедливой ссылкой на непонятого Зонару он ввел в прискорбное заблуждение и руководствовашееся Пидалионом замечание. Что же говорит Зонара? Вот конец с примечанием к 3-му правилу Сардикийского собора: «В то время подлежали Великой Церкви все почти Западные Церкви. т. е. Македонские, Фессалоникские, Иллирика, Эллады, Пелопонниса и т. н. Материка (Эпира), которые впоследствии подчинены были константинопольскому епископу, на которого посему перешло и право суда апелляционного» (Σύνταγμα τῶν θείων καὶ ἱερῶν κανόνων[105]105
  Ράλλη Γ. Α., Ποτλῆ Μ. Σύνταγμα τῶν θείων καὶ ϊερῶν κανόνων τῶν τε ἁγίων καὶ πανευφήμων Άποστόλων, καὶ τῶν ἱερῶν οἰκουμενικῶν καὶ τοπικῶν συνόδων καὶ τῶν κατὰ μέρος ἁγίων Πατέρων. Τ. 1–6. Ἀθῆναι, 1852–1859.


[Закрыть] Том III, стр. 241). Итак, Зонара уверяет, что Иллирик в то время, т. е. во время составления Правил, подлежал ведению Папы, т. е. предлагает именно (далее три слова неразборчиво. – Л. Г.), коим замечание придает смысл неправославных. Не более виновен я и в неуважении к «Книге правил апостольских и соборных»[106]106
  Книга правил святых апостол, святых соборов вселенских и поместных и святых отец. СПб., 1839.


[Закрыть], относящихся к предмету нашему. Примечание а) (стр. 193 изд. 1839 г.) ограничивается простым упоминанием подчинения[107]107
  О котором говорится и в 6-м правиле Первого Вселенского собора, не уничтожаемом правилами Сардикийского не ради только его поместного характера, а и потому, что правила того и другого собора говорят об одном и том же (судя по толкованию Сардикийских Пидалионом и замечанием). (Прим. о. Антонина.)


[Закрыть] римскому епископу многих епархий, на Западе. Что же такое надобно разуметь под Западом? Оно проясняет, а тем самым отстраняет возможность судить того, кто бы придал слову сему несколько отличный от высказанного в замечании смысл. На той же неопределенности след[овательно] стоит оно, на какой примечание Пидалия.