Текст книги "Пророчество тьмы"

Глава 7. Соно

Соно не чувствовал вечернего холода. Тело не дрожало, мурашки не бегали по коже, а мокрая одежда лишь тянула его вниз. Оставляя за собой глубокие следы на белом песке, он надеялся сбить с толку смотрителей, которые уже приближались. Доверить Юри Далии было плохой идеей. Она хоть и принцесса, но сама сейчас нуждается в защите. Пытается оправдать убийцу своих родителей, боясь посмотреть правде в глаза. Ничем хорошим это не кончится.

Приближаясь к земле, на которой росли высокие деревья и кусты, Соно почувствовал себя на своем месте. Запах водорослей и соли сменился знакомым холодным ароматом листьев и коры. Зная наизусть все Арасийские леса, Соно понял, что все они одинаковые. Запах, мох, следы диких животных, колючие кустарники и птицы, напевающие свою мелодию. Лишь один раз ему удалось увидеть лес другим – полыхающим ярким огнем.

Тогда ему исполнилось девять. В этот же день Араса праздновала Перерождение дракона. Пока император Комей Ку принимал гостей во дворце, верная свита со стражей и вереницей лошадей одаривала деревни, помогая подготовиться к холодной зиме. Люди же взамен молились им, прося передать их просьбы Ару – тому самому дракону, что окружал дворец. Тогда родители первый раз взяли Соно с собой. Отец был одним из ближайших советников императора, его левой рукой, его голосом и совестью. Вторым после придворного сиафа, которого Соно никогда не видел, но папа говорил, что тот был хорошим человеком и верным другом… Пока не предал весь имперский двор. Его имя нельзя было произносить, обсуждать его самого запрещалось. Отчего-то император держал сиафа в тайне, которую хранил от жителей Арасы весь двор.

В тот день Соно спал на коленях матери в трясущейся на кочках карете. Раньше она оставалась вместе с сыном, не бросала его на попечение нянюшек, а праздновала Перерождение дракона вместе с ним. Но в этот раз отец настоял и пригласил в поездку всю семью.

– Правильно ли мы сделали, взяв его с собой? – липкий сон прорезал тихий женский голос.

– Он уже стал взрослым, Кио. Когда-нибудь он займет мое место, и после праздника дракона я наконец смогу привести его во дворец.

– У меня плохое предчувствие, Такеро. Нам надо было остаться. Мы с Соно пошли бы к Шисуно. Тэмишо был бы рад увидеть своего лучшего друга.

Отец взял ее за руку, оставляя холодный след на животе Соно: ее теплая ладонь больше не согревала его.

– Все будет хорошо. Сиаф предсказал хорошую поездку, да и нас окружает стража. Не бойся ни за себя, ни за Соно – я вас защищу.

– Я не верю ему, Такеро. Прошлый сиаф императора уже предал вас, обокрал своего господина и сбежал.

– Да. И мы никогда ему этого не простим. Но сейчас не думай об этом. Мы наконец-то встретим праздник вместе, помолимся Ару и к ночи вернемся домой.

Соно делал вид, что спит, подслушивая родителей, которые, похоже, начали целоваться. Мерзкий звук смутил его, и, не желая даже представлять это, он неестественно зевнул и потянулся.

– Как ты вовремя проснулся, мы почти подъехали к деревне.

– Я так хорошо поспал. – Кивнув, Соно поклонился матери, а она в ответ потрепала его по волосам.

Ее белое от пудры лицо озарила улыбка, а на щеках появились ямочки, в которые Соно сразу же захотелось ткнуть пальцем. Но отец опередил его, нежно погладив маму по щеке. Она была красива: длинные черные волосы, собранные в высокий пучок, украшали кандзаси[5]5
  Украшения для волос. Сделанные из кости журавля длинные шпильки, декорированные драгоценными камнями или шелковыми цветами.


[Закрыть], а дзюни-хитоэ[6]6
  Женский многослойный костюм арасийских аристократок.


[Закрыть] цвета ириса, сине-зеленое со сливово-розовой подкладкой, идеально подходило ее тонкому телу и белому лицу.

– Мне тоже сложно оторвать от твоей матери взгляд, Соно.

– Спасибо, Такеро, – сказала мама смущенно.

Отец, поправив очки на переносице, отряхнул свой сокутай[7]7
  Костюм арасийских мужчин-аристократов. Многослойный наряд с широкими штанами, длинным подолом и широкими рукавами.


[Закрыть]. Притянув сына к себе, он обнял свою семью, и Соно уткнулся носом в слои шелка. Он любил своих родителей. Ему казалось, что этим всепоглощающим чувством можно затопить Арасу. Сердце полыхало огнем, громко отдаваясь в ушах. Улыбка вот-вот порвала бы его щеки, но повозка остановилась, и дверь в карету открыл один из стражников.

– Мы прибыли, Такеро-асэй[8]8
  Асэй – вежливое обращение в арасийском языке, выражающее максимальное уважение и почтение.


[Закрыть].

Он глубоко поклонился и шагнул в сторону, ожидая, когда они выйдут. Холодный ветер наступающего вечера сразу остудил покрасневшее лицо Соно.

– Не отходи далеко, сын. Держись рядом с матерью и присматривай за ней, пока я буду принимать жителей деревни.

Отец покинул карету и, подав руку маме, помог ей спуститься. Соно нехотя вышел следом. Толпа людей уже ждала их и, окружив повозку, поклонилась советнику императора.

– Приветствуем вас, Такеро Ито-асэй, и благодарим за то, что этот праздник вы встретите вместе с нами, – старик с палочкой, видимо самый старший, заговорил раньше всех.

– Я принимаю ваши приветствие и благодарность, взамен обещаю выслушать молитвы, которые покорно донесу святому Ару и императору Арасы Комей Ку. Это моя супруга, госпожа Кио Ито. – Мама поклонилась всем жителям. – А это мой сын Соно Ито. – Он повторил за мамой, поклонившись так низко, как только мог.

Жители поклонились им в ответ.

– Наши кони загружены подарками от императора, стража отнесет их к вашим домам. А сейчас давайте пройдем в святилище для общего молебна.

Отец, сопровождаемый толпой, ушел в небольшую часовенку. Одни из смотрителей пошли за ними, другие же принялись разгружать мешки и ящики, которые волокли на повозке лошади. Маму сразу окружили женщины. Они восхваляли ее красоту, трогали шелковые пряди волос, гладили ткань одежды и причитали о том, что хотели бы быть хоть немного на нее похожими. Вся деревня пропахла сандалом, и от этого у Соно начинала болеть голова. Запах впитался в одежду, въелся в легкие, и организм пытался избавиться от него, заставляя Соно чихать и кашлять. Эти зажженные палочки виднелись везде. Лучше бы он остался дома и пошел в гости к Тэмишо, с ним было бы гораздо веселее коротать время, воображая, что они императорские шпионы, искатели реликвий или драконьи наездники. Здесь же все дети ушли в храм за его отцом или вовсе разбежались по домам, спеша развязать кули с арасийскими сладостями. Соно же не хотелось ни идти на молебен, ни присоединяться к маме, которая направилась на прогулку с женщинами из деревни. Рассматривая дома и улицу, она медленно удалилась, и силуэт ее слился с огнями, освещающими дорогу. Соно ничего не оставалось, кроме как перехватить один из небольших мешков с подаяниями для людей. Помогая смотрителям, он побежал к одному из домов, двери которого были распахнуты, но внутри все еще хранилось тепло потухшего очага.

– Я Соно Ито, сын Такеро-асэя. Принес вам императорские подарки.

Соно сразу понял, что дома никого нет, но все же решил соблюсти приличия и поздороваться, перед тем как войти. Ему никто не ответил, и, перешагнув сбитый порожек, он зашел в темную комнату. Вещи в ней были разбросаны, а все шкафы открыты – будто кто-то торопился, а то и вовсе сбегал. Мама всегда называла Соно любопытным, и сейчас ему было интересно: куда же делись жители этого дома? Зачем они ушли? Тем более во время праздника.

– Эй, есть кто?

Попытав надежду еще раз, Соно крикнул в пустоту. Тишина.

– Тогда я могу пройти в ваши комнаты?

Он не знал, почему продолжал задавать вопросы, но бурная детская фантазия не на шутку разыгралась. В своем воображении Соно изменился. Стал высоким и сильным искателем в туго затянутой одежде, позволявшей забраться куда угодно. На его поясе висели ножи, которые он мог применить в любую секунду, а впереди ждали монстры – хранители древних реликвий. Они, клыкастые, словно волки, рычали в темных углах. Любопытство пересилило страх, и, пройдя вдоль стены, Соно зашел в комнату. Вероятно, то была детская: на это указывали соломенные игрушки, глиняные куклы и две маленькие заправленные кроватки. Соно представлял, что этот дом был пещерой, в которой когда-то давно жили предки святых.

Стоило Соно услышать рык воображаемых собак, как он перевоплотился в лучшего императорского воина. На его спине висела катана, и, если вдруг чудовища решили бы напасть, он готов был достать оружие из ножен и дать бой. Осматривая полупустую комнату, воин подошел к шкафу. Схватившись за деревянные потертые ручки, он распахнул скрипучие дверцы. Соно думал, что на него выпрыгнет черный волк, сотканный из тьмы, но оттуда лишь вывалились разрисованные бумажки. Странные каракули, какие-то чернильные пятна и несуразные человечки. Соно наклонился и взял один из листов. На нем была изображена маленькая фигурка девочки, состоящая из ручек, ножек и юбки. Девочка держала за руку человечка, подписанного словом «па». Они стояли около воды и, кажется, ловили рыбу.

– Похоже на нас с папой. Он тоже учил меня рыбачить, – с улыбкой на лице прошептал Соно, который вновь стал ребенком, забыв о своем воображаемом обличии. – А это… – Он взял новый рисунок, но уже не такой милый, как первый.

Маленькая девочка держала в руках тарелку. А злая фигура женщины кричала на нее: «Бесполезная девчонка» и «Почему я должна тебя кормить?»

– Бедная малышка… Твоя мама была зла с тобой.

Соно стало интересно, и, сев на колени, он принялся рассматривать остальные рисунки. Он стал свидетелем чужой жизни. Простой, деревенской, не похожей на его. Чудовища в темных углах перестали скалиться, а псы покорно прижали хвосты и, поняв, что останутся сегодня без лакомого ужина, ушли, растворившись во тьме.

Соно, увлеченный картинками, не заметил, как пролетело время и на улицу, будто иней, опустилась ночь. Видимо, люди еще молятся с отцом в святилище и, зачарованные песнопениями, слушают его подготовленную заранее речь. Отец не мог отвлечься от службы, а мама наверняка уже искала сына. Соно не хотел, чтобы она волновалась. Сложив все рисунки в одну стопку, он встал с колен, отряхнув затекшие ноги.

Поклонившись духам, охраняющим этот дом, мальчик поблагодарил их за гостеприимство и извинился, что без спроса нарушил их спокойствие. Они проводили его молчанием и вывели на задний двор. Тут кто-то рубил дрова. На земле лежал топор и бревна, сложенные вдоль стены сарая. Много следов, маленьких и больших, вились кругами, но в итоге уводили в темный лес, который казался бесконечным. Ветки качались от ветра и, переплетаясь листьями друг с другом, шумели. Будто шептали, звали в черную чащу. Монстры вновь появились и, сверкая глазами среди кустов, смотрели прямо на Соно. Но в этот раз они не казались выдумкой. Сейчас мальчик видел яркие огни и чувствовал наступающий страх. Прищурившись, он вгляделся в темноту.

Тогда Соно еще не знал, что эти огни, виднеющиеся в темноте, сожгут деревню и его родителей.

Соно спрятался в небольшом лесу, что рос вдоль берега. Ловко наступая на торчащие корни, ниджай обходил ветки, хруст которых мог выдать его. Огни на берегу стали четче, а голоса смотрителей – громче. Обхватив рукоять катаны, Соно приготовился дать бой. Смотрители были лишними свидетелями, от которых придется избавиться. Соно не терпелось выяснить, что же произошло на пристани, догадки терзали его. Кажется, крышка трюма, скрипнувшая во время их разговора, выдала предателя. С ним Соно тоже придется поквитаться.

Семь огней – столько насчитал Соно на берегу. Ниджай, словно сама тьма, слился с лесом и наблюдал из кустов за смотрителями, ожидая, когда же они попадут в его ловушку. Глупые кролики, которых съест арасийский дракон. Юри была бы против смертей, но чужаки слишком много знают, раз ищут сбежавших с корабля. Он должен убить смотрителей, чтобы спасти Юри и Далию, а может, и отомстить за Эвона. Соно надеялся, что хитрый травник не погиб от того выстрела, а все-таки изловчился и убежал. Скрылся, как трусливый пес, и ускользнул изворотливой лисой.

Наконец смотрители увидели следы на песке, которые Соно специально оставил за собой, и, обрадовавшись такой находке, побежали прямо в лапы к хищному зверю. Ловко взобравшись на дерево, Соно сел на ветку.

– Вы думаете, старик сказал правду? – Один из смотрителей остановился прямо перед лесом. – Ходят слухи, что ее похитили люди Севера или что она… уже давно мертва.

– Главный советник просил не прекращать поиски, – отозвался второй, опасливо оглядывая кусты и деревья.

– Лорд прибыл со Схиалы. Он не мог знать о том, что принцесса пропала. И вообще, о ее пропаже знает только ближний двор и мы, а значит, Паунд соврать не мог. Я ему верю. – Смотритель толкнул одного из товарищей в спину. – Вы просто представьте, как нас вознаградит королевский двор, если мы приведем принцессу. А сверху накинет еще мешок юн за сестру нового правителя.

– А про сына Олафура Скаля? Это правда?

– А в это я уже не верю. Он вроде и не пропадал. Никаких поисков и разыскных листов не было.

– Что встали, болваны?! – Наконец главный смотритель, который вглядывался в воду, ища в ней беглецов, вернулся к своему отряду. – Быстро пошли в лес!

Те замялись и стали коситься друг на друга в ожидании, кто первый шагнет в густую черную чащу.

«Трусы», – подумал Соно.

– Не злите меня! Или хотите каждую ночь драить вонючие полы в темнице? – пригрозил главный.

Смотрители переглянулись и неуверенно шагнули в лес. Медленно обходя кусты и треща ветками, они не давали Соно потерять их. Они разошлись в разные стороны – облегчили ему работу. Охота началась. Бесшумно спрыгнув с дерева на главного смотрителя, ниджай свернул ему шею. И, нападая на оставшихся смотрителей со спины, он быстро и бесшумно убил каждого из них. Так огоньки, мелькавшие среди стволов деревьев, потухли.

Соно спрятал трупы среди колючих кустов. Дикие животные и птицы с удовольствием полакомятся их плотью. Одной проблемой меньше. Осталось разобраться с предателем, который ждет на корабле.

Холодный морской воздух бил в лицо. Ниджай бежал так быстро, как только мог. Плохое предчувствие не отпускало его, и Соно надеялся, что оно не связано с Юри, которую он отпустил с принцессой. Ведь если с Юри что-то случится, он себя не простит. Не в этот раз. Главное – найти травника и как можно скорее отправиться к статуе. Подбегая к пристани, Соно убедился, что на ней никого нет. На мосту в одиночестве стояли бочки, свет от фонарей не мельтешил на палубах, а вход в порт не охраняла дворцовая стража. Вероятно, все смотрители побежали на их поиски, и корабли, стоявшие в очереди, кажется, так и останутся тут до утра.

Забравшись по прогнившим от воды деревяшкам мостовой, ниджай побежал к кораблю. Их небольшой – а по сравнению с судном, на котором они с Юри плыли из клана, крохотный – корабль готовился к отплытию. Трап уже подняли, капитан громко раздавал приказы, и матросы, бегающие по палубе, подчиняясь им, натягивали паруса и вязали узлы. Облокотившийся на фальшборт Берк увидел ниджая на причале и стал громко звать его:

– Помоги! Мой брат… – он истерично плакал. – Помоги! Ресей!

– Берк, неси бинты! Быстро! – Лорд Паунд вскочил с колен.

Он был весь в крови. Его некогда идеально белая рубаха испачкалась, и вышитые на ней золотыми нитями узоры стали багровыми. Соно осмотрел палубу и бегающих по ней моряков. Они были напуганы и, озираясь на раненого Ресея, со страхом оглядывали смотрителя у мачты. Тот обмяк, завалившись на нее. Его густые волосы залила кровь, вытекающая из раны на голове, а закрытые глаза с бледной кожей объяснили причину тревоги всей команды. Соно понял, что смотритель мертв.

– Проваливай отсюда! – крикнул лорд, обращаясь к Соно. – Это все из-за вас! Незримый вас ослепи! – Если бы у него под рукой оказалось ружье, он бы точно выстрелил. – Зачем ты полез защищать этого болвана? Зачем кинулся на ружье? – Паунд начал кричать на сына.

– Отец! – Голова Ресея, лежащего на полу, показалась из-за фальшборта, и взглядом он нашел Соно, которого пытался прогнать отец.

– Лежи, не двигайся. – Паунд не смог сдержать слез, увидев, как его сын мучился от боли.

Корабль медленно отошел от причала, и Соно начал хуже разбирать голоса. Что Паунд бормотал себе под нос, он так и не понял, но признание Ресея все-таки разобрал.

– Это все мой отец! Это он вас выдал! А Берк… он… убил смотрителя. Брат… защищал меня.

– Знаю, – сжав зубы, тихо ответил Соно.

Ярости в его теле было предостаточно, запал остался даже после убийства семи смотрителей. Сейчас он был готов поквитаться с еще одной крысой, вот только на корабль попасть уже не мог. А жаль. Катана так и просила крови предателя.

– Отец бояться. Опасно оставаться нам! – неразборчиво кричал Берк. – Мы плыть в дом дракона. Араса.

– Замолчи и иди в трюм! Не высовывайся оттуда! – Паунд обратился к матросам: – Быстрее! Пока смотрители не вернулись, уплываем отсюда! Плачу каждому по три мешка золотых!

Ресей, держась за кровоточащую рану в груди и опираясь на отца, пошатываясь, поднялся на ноги.

– Где травник? – Соно уже не надеялся получить ответа.

– Эвон… – Ресею было тяжело говорить, изо рта хлынула кровь. – Эвон убежал.

Травник жив. Ниджай облегченно выдохнул, но, поняв, что ему придется искать этого вульгарного лекаря по всему Эвероку, вновь напрягся. Развернувшись, ниджай осмотрел улицу, прикидывая, куда мог побежать Эвон, но Ресей вновь окликнул его:

– Соно!

Ниджай, не поворачиваясь полностью, лишь бросил взгляд в его сторону.

– Передай… Передай Эво… ну, что я… его… най…ду!.. – Кажется, последние слова ветер унес к волнам, шумно разбивающимся о корабль.

А может, Ресей так и не смог договорить. Закрыв глаза, он упал на отца, который, подхватив его, горько закричал. И если бы Соно верил в святых, то помолился бы сейчас за Ресея, пожелав ему светлого пути в ином мире, но, кажется, олхи уже давно от всех них отвернулись. Громкий звук ударившегося о деревянный мост трапа вытянул Соно из мыслей. Прибыл новый корабль, и матросы уже принялись выгружать бочки. Мужчина в черном плаще и капюшоне наблюдал за их работой, спустившись на причал. Соно сразу почувствовал угрозу, исходящую от него. Знакомое чувство тревоги зацарапало сердце, знакомый запах смерти ударил в нос. Ниджай попытался всмотреться в этого человека, но матросы закрыли его бочками, которые оставляли прямо перед ним. Ну и Незримый его ослепи. Надо найти травника как можно скорее.

Расправив плечи и выпрямив спину, Соно вновь посмотрел на перекресток. По главной улице, освещаемой фонарями, медленно шли люди. Вдоль задних дворов низких домиков тянулась узкая темная улочка. А небольшая дорожка вела к пабу, который светился яркими огнями и оповещал всю округу о шумном застолье. Соно огорченно вздохнул. Травник слишком предсказуем. И, шагнув в сторону паба, ниджай вновь слился с тенью домов.

Догадки Соно подтвердились. Лекарь уже сидел на лавочке перед пабом, рядом с напившимся до беспамятства мужчиной. Тот закинул руку на Эвона и громко рассказывал свою историю. Разобрать слова было трудно, но травник с увлечением слушал пьяницу, улыбаясь во все зубы. Соно разозлила его беспечность.

– Эй!

Двое обернулись на окрик. Пьяница обрадовался новому слушателю, а Эвон засиял еще ярче. Соно хотелось схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть. Как можно быть таким ветреным и безответственным?

– Не боишься попасться смотрителям, травник?

– Раз теперь ты нашел меня, то нет. Думаю, ты ловко обращаешься со своей острой палкой, – шутил Эвон, будто специально дразня Соно.

– Мальч… ик… Мальчики, только давайте без драк. Я сегодня не в той форме, чтобы разнимать вас.

Эвон похлопал пьяного мужчину по спине, негромко посмеявшись.

– Мы уходим.

Соно хотелось прийти к статуе как можно скорее. Он волновался за Юри и боялся, что если они придут хоть на секунду позже, то не найдут ее на месте. Будь его воля, ниджай бы бросил лекаря с пьяницей, которого явно заинтересовал их разговор, но без него они не попадут на Север. Вот же угораздило связаться с двумя капризными королевскими особами.

– А где Ресей? Они нас догонят? Я сбежал с корабля и не успел поговорить с ними, – нагнав Соно, спросил травник, а затем, развернувшись, попрощался с пьяницей, который вновь затянул бессвязную песню.

– Они уплыли в Арасу.

– Что? – Эвон остановился, но, поняв, что ниджай не будет его ждать, вновь поравнялся с ним. – Как уплыли?

– Предателям не место рядом с нами.

– Но Ресей не виноват! Это все его отец.

Слушать громкий голос Эвона и искать смотрителей было сложно. Соно никак не мог сконцентрироваться, ругая себя за это. Он пытался ускориться и скрыться где-то в тени деревьев, которые росли вдоль улицы.

– Соно, объясни мне! – не унимался травник.

Эвон схватил его за плечо и развернул к себе. Ладонь Соно сразу коснулась рукояти катаны, и, испугавшись этого, травник попятился.

– Паунд трус. И если его сын не осмелился сойти с трапа вместе с тобой, то и он тоже. Ресей… – Соно замолчал, решив, что не будет говорить Эвону о смерти друга. Он оставит это на потом. Сейчас нельзя отвлекаться.

– Ресей?.. – Травник ждал продолжения.

– Ресей сказал, что найдет тебя.

Эвон поник и замолчал. Соно не мог понять, расстроен он или рад. Да и плевать. Сейчас главное – найти Юриэль и принцессу.

– Я не буду за тобой бегать! Остановись!

Ниджай услышал знакомый голос. Сердце начало отбивать бешеный ритм о ребра, а ноги, не слушаясь его, сами сорвались с места, устремившись вслед за той, кто своим криком оглушил улицу.