Текст книги "Галерея мужских пороков"

– Духи! – опять воззвала Нина. – Благодарим вас за то, что приняли нашу жертву. Отдаем вам последнюю дань – воспоминание этой женщины.

Нина повернулась к Лиле и положила руку ей на грудь – туда, где находится сердце. Лиля закрыла глаза, поджала губы и, казалось, едва сдержалась от крика. Может, это и называется: вырвать из сердца воспоминание? Когда Нина оторвала руку, в ней что-то мерцало – но что именно, никто так и не понял – Нина опустила это в воду, и оно там растворилось.

Прошла минута. Шумы, шорохи, свисты и стоны исчезли. Стало так тихо, что зазвенело в ушах.

И вдруг над водой появился серебристый дымок – он поднимался все выше и выше, пока не исчез в облаках. Нина с облегчением вздохнула.

– Они приняли жертву… – прошептала одними губами.

– Чего вы хотите? – просвистел неизвестно откуда не самый приятный на свете голос – типичный вампирский такой, как из черно-белого кино про Носферату.

– Говори! – прошипела Нина, уставившись на Алису.

– Мы хотим вызвать Елену, – твердо произнесла Алиса, хоть и ощущалось, что слова стоят ей усилий.

– Впустите нас! – потребовал голос.

Нина затравленно посмотрела на соучастниц, зачерпнула воды и вылила на основание колодца. Знаки, начертанные ею, растеклись.

– Делайте то же самое! – велела она.

Минут через пять все знаки были смыты.

– Задуйте свечи, – сказала Нина.

Только Лиля заслюнявила последнюю свечку, как Нина воскликнула:

– Возьмитесь за руки! – и они сцепили руки. – Ничего не бойтесь! – закричала Нина. – Ничего!

Но было поздно – все уже боялись. Внезапно задул такой пронзительный ветер, что и соболиная шуба бы не помогла – тьма накрыла их волной, и самые мрачные, самые жуткие мысли полезли в голову. Хотелось выть, рыдать, биться головой о камень – но Алиса все же почувствовала, что в потной липкой ладошке сохраняются остатки тепла – и она держалась за руки подруг, как утопающий, и вроде орала:

– Не отпускайте руки! Не бросайте меня!

И она слышала, что другие кричат то же самое, но не могла разглядеть их лица – ветер бил по глазам, трепал волосы и поднял такую пыль, что ей уже казалось – еще секунда, и она задохнется!

Но вдруг все стихло. Некоторое время Алиса так и стояла – зажмурившись, пока Лиля не вырвала руку и не пихнула ее в бок.

– Просыпайся!

Алиса открыла глаза и увидела пять взъерошенных теток, моргающих глазами. Фая вообще раскачивалась, как пьяная – соседки встрепенулись и попытались ее поддержать.

– Можно я упаду уже, а? – простонала Фая, но ответить ей никто не успел.

– Воды нет… – прошептала Марьяна, уставившись в колодец.

И правда – колодец был пуст. Даже стенки высохли.

– Ждем, – произнесла Нина, которая, судя по бегающим глазам, отнюдь не была уверена в успехе. – Можете одеться.

Но лишь тогда, когда взошла утренняя звезда, они услышали низкий женский голос:

– У кого-нибудь есть зажигалка?

Алиса даже подпрыгнула – обернулась и немедленно отшатнулась от пронзительного взгляда, которым ее наградила незнакомая женщина в черной норковой шубе. Шуба была надета на изящное платье из тонкой шерсти, землю дамочка подпирала высоченными каблуками, а в руках держала незажженную сигарету.

Лиля быстро нашлась и протянула женщине обычный «крикет».

Пока незнакомка прикуривала, ее пристально разглядывали: черные, прямые и на вид жесткие волосы до плеч, длинная челка, очень красивые, блестящие, чуть раскосые глаза, прямой нос, идеальной формы губы. Красотка.

– Ты меня звала? – красотка подошла к Алисе и так уставилась на нее своими блестящими раскосыми глазами, что у той в глазах помутилось.

– Я, – призналась она. – А вы Елена?

– Нет, я Кайли Миноуг, – усмехнулась Елена.

Нина открыла рот – видимо, собиралась толкнуть речь, но лишь прохрюкала нечто неразборчивое и закашлялась. Вид у нее был преданный-преданный.

Елена уселась на край колодца и уставилась на дам.

– Ну? – рявкнула она. – Вы меня вызвали, чтобы поговорить о последней коллекции «Дольче&Габбана»? Вы ведь понимаете, что, если дело не достаточно серьезное, я вас в порошок сотру? В прямом смысле слова.

И тут Алису словно что-то ударило. Она совершенно перестала бояться.

– У нас очень важное дело, – заявила она и тоже закурила. – Мы считаем, что с нами обошлись несправедливо, но так как нет такого закона, который бы нас оправдал, мы хотим просить у вас защиты.

– Детка… – Елена растянула губы в улыбке. – Ты наивна, как бабочка. Эй, ты! Да, ты! – она ткнула пальцем в Нину, которая просто позеленела. – Считаешь себя обиженной? Знаешь, почему тебя наказали?

Нины хватило лишь на то, чтобы помотать головой и развести руками.

– Думаешь, ты повлияла на чьи-то планы, изменила судьбы, и все такое? – усмехнулась Елена. – Нет, детка! Я не придумывала законов, которые карают за то, что ты ведьма, за то, что пользуешься своим даром. Мои законы безжалостны к тем, кто перестал быть ведьмой – к тем, кто почувствовал, но еще не понял, что больше ничего не может.

– Вы о чем? – растерялась Алиса.

– Раствориться в мужчине, стать жертвой собственной страсти, отдать все, что у тебя было, человеку, который даже тебя не любит… – Елена покачала головой и, склонив голову, посмотрела на Нину. – Ты хотела быть женой, женщиной, а не ведьмой. И получила то, что хотела. Ты стала обыкновенной. Но тебя же учили – если Бог хочет наказать, он исполняет наши желания.

– Ничего я не хотела… – завелась было Нина, но осеклась.

– Вот-вот, – кивнула Елена.

– А я? – подала голос Маша.

– С тобой даже говорить не хочу! – отмахнулась Елена. – Ты не ведьма, а торговка помидорами – за три копейки устроишь вселенский потоп. Если ты считаешь, что кому-то нужны глупые ведьмы – организуй фан-клуб.

Она снова прикурила и уставилась на исчезающую луну.

– Слушайте меня! – воскликнула она после продолжительного молчания. – Вы ведь понимаете, что любая неуравновешенная девица, от которой ушел любовник – потому, например, что она минет делает с таким выражением лица, будто соль ест ложками, считает себя ведьмой? И что? Мне каждой объяснять, что ведьма – это не она? Ведьма не может быть глупой – это раз. Ведьма всегда думает в первую очередь о себе. В худшем случае – о своем ребенке. Ведьма не позволяет собой манипулировать. Ведьма стремится быть лучше всех. Вы – ведьмы?

Фая, слушавшая Елену, открыв рот, подняла руку – как в школе, – и заявила:

– Я – да!

– Возможно… – улыбнулась Елена. – А ты, Алиса, ведьма? – неожиданно обратилась она к Алисе, которая заскучала и сосредоточилась на том, чтобы хоть как-то согреть пальцы.

Она подняла глаза:

– А у вас есть сомнения?

Полчаса назад она думала, что для общения с Еленой ей понадобится памперс, но почему-то рядом с этой женщиной она чувствовала себя уверенной и сильной. И совсем не было страшно. Наоборот – в ней появилась эдакая лихость – Алисе казалось, что она взлетела, и оттуда, сверху, мир представляется смешным шариком, а ей подвластны время и пространство.

– У меня всегда есть сомнения, – усмехнулась Елена и отпила из Нининой фляжки. – Знаешь, почему я выбрала тебя?

– То есть? – насторожилась Алиса.

– Почему я к вам пришла, почему все живы и зачем мне все это нужно? – продолжала Елена.

Разумеется, никто не проронил ни слова.

– Я хочу предложить тебе сделку, – заявила Елена. – А для этого нам нужны свидетели.

Девицы затаили дыхание.

– У меня была интересная жизнь, – с оттенком грусти улыбнулась Елена. – Но только после смерти я поняла, что не сделала самого важного – не оставила наследницы. Вот вы смотрите на меня, и вам кажется, что я – плоть и кровь, но это иллюзия, хорошая мистификация, а меня нет – я дух, я лишь призрак. Я не ухожу, потому что многое не дает мне покоя, и главное – у меня нет человека, которому бы я передала все, что накопила, – знания. После моей смерти книги разошлись по библиотекам, но в мое время не верили книгам – все свои тайны я храню здесь, – Елена ткнула себя пальцем в лоб. – Долгие годы я искала наследницу, но все они были какие-то… – Елена передернула плечами. – Неоригинальные.

Алиса фыркнула.

– Им всем было, что терять, а тебе терять нечего – ты без пяти минут ведьма, ты – никто, но ты – очень многое, потому что для тебя нет ни правил, ни законов, ты ничего не знаешь, и в этом твоя сила! – с горячностью убеждала Елена. – Я сделаю тебя самой лучшей, и ты начнешь все с нуля! Заманчиво?

– Очень! – подтвердила Алиса. – Я… – она передернула плечами. – Готова.

– Не все так просто-о… – пропела Елена. – Первое испытание ты прошла, теперь очередь второго. У меня на Земле есть враг. Если я отдам тебе свою силу, ты примешь на себя мои долги – и тебе придется расхлебывать эту историю.

– Что за враг? – нахмурилась Алиса.

– Так не годится! – Елена покачала головой. – Тут есть риск, но чего бы ты хотела – править миром или поехать сейчас домой несолоно хлебавши?

Лиля за спиной Елены отчаянно подмигивала и строила рожи, но Алиса, не раздумывая, произнесла:

– Я рискну.

– Отлично! – вроде как искренне обрадовалась Елена. – По рукам!

И она схватила руку Алисы, которая ощутила страшный, могильный холод ледяной ладони и почувствовала, как из нее выходит жизнь.

Ощущение было такое, словно она дотронулась до ледяной металлической ручки, – холод прожигал ладонь, и ей уже хотелось отбиваться ногами – боль была непривычной и оттого совершенно невыносимой. Но она не чувствовала ног: попробовала пошевелить пальцами и не смогла – ступни заледенели, а холод уже подкрадывался к легким. Алиса глубоко вдохнула, и ей показалось, что она подавилась битым стеклом. Попыталась дышать редко и неглубоко, но от этого сердце лишь быстрее билось. Ей стало страшно. Она знала – умирают именно так: ты чувствуешь всем телом и душой, как жизнь оставляет тебя и смерть сдавливает горло. Перед глазами поплыли черные пятна, она уже не слышала собственное сердце, хоть и понимала – со страха оно колотится с частотой тысяча ударов в минуту, в ушах шумело, и наконец Алиса почувствовала, как теряет сознание.

Жизнь началась с того, что она снова ощутила холод. И сырость. Промокшие ноги промерзли, их свело – по ступням будто прошлись бритвой. Алиса села и огляделась.

Кругом снег. Черное небо. Луна, звезды. И все. Только воздух трещал от мороза, и снег искрился, и небо казалось таким бесконечным, что даже голова кружилась.

И тут Алиса что-то почувствовала. Будто некто взял ее за руку и повел за собой. Разумеется, никто ее за руку не держал, но она уверенно шла куда-то на северо-запад, словно знала дорогу, хотя совершенно не понимала, что ее ждет впереди. Чем дальше она шла, тем труднее было дышать – ледяной воздух обжигал легкие.

Она шла и шла, и надежда, что не зря, что где-то впереди есть цель, сменялась отчаянием, ощущением полнейшей безнадежности, тоской и желанием рухнуть в снег и умереть легко, без мучений. В такие мгновения казалось – ее уже никто не держит, и она опять не знает, куда идти, но Алиса сжимала зубы и шла дальше, так как не умела сдаваться. И наконец она увидела! Далеко за деревьями мелькнул свет. Синий крошечный огонек.

Через некоторое время она уже могла разглядеть нечто. Это было ни на что не похоже. И только метров за сто она поняла, что приближается к ледяному дому. Настоящему ледяному дому! Вполне современному коттеджу с крышей, будто выложенной черепицей, нарядным парадным входом, террасой, балконом, мансардой. Дверей, разумеется, не было.

Алиса крикнула:

– Эй! Я пришла! Есть кто живой? – и зашла внутрь.

Она не сразу нашла источник света – лучи, словно издеваясь над ней, преломлялись в ледяных стенах и уводили ее прочь – в пустую гостиную, в странную ледяную кухню, где на столе валялся номер «Вог» за прошлый месяц, в подвал, где было темно и жутко, но в конце концов Алиса поднялась на третий этаж и увидела ее.

В неком подобии камина горел странный малиновый огонь, а в ледяном кресле, покрытом шкурой белого медведя, сидела Елена.

– Вы прямо как Снежная королева, – усмехнулась Алиса.

Но Елена посмотрела на нее с такой тоской – тоской, скопившейся за долгие годы в этом ледяном пристанище, что острить как-то расхотелось.

– Ну, и как тебе мое убежище? – спросила Елена. Голос у нее был простуженный.

Алиса чуть не ляпнула какую-то глупость в стиле «гламурненько», но вовремя себя одернула и сказала:

– Ну, не знаю. Мрачно тут, если честно. И холодно.

– Холодно, – кивнула Елена. – Ты знаешь, что призраки не любят холод?

Алиса покачала головой.

– Призракам и так холодно, если можно так выразиться. Призрак – это энергетическое нечто, поэтому он любит тепло – чем горячее, тем лучше, потому что так он иногда кажется себе живым. Иногда.

Елена выдохнула – у нее изо рта пошел пар.

– Поэтому я и живу здесь – сюда ни одно привидение не прорвется, – усмехнулась она.

– А вы? – тихо спросила Алиса.

– А я сильная, – мрачно произнесла Елена. – Но и мне тяжело. Просто невыносимо! – воскликнула она. – Я так больше не могу!

Алиса скорчила рожицу, которой следовало выразить сочувствие, но вышла довольно мерзкая гримаса – мороз сковал щеки.

– Ты должна спасти меня, – сказала Елена, вставая с кресла. – Я здесь долго не выдержу. Ты, конечно, девчонка, дура, но я тебя научу. Поверь, я щедро расплачусь за помощь.

Алиса хотела было возразить, что она не дура, но передумала.

Елена подошла к ней, взяла за подбородок – ужасный фамильярный жест. Но Алиса не отшатнулась, а лишь с негодованием взглянула Елене в глаза.

– Я отдам тебе часть души, – прошептала Елена. – И мы будем в расчете. Ты уверена, что готова на это? Тсс! – предупредила она ответ. – Ты уже не будешь собой. Не будешь и мной. Ты станешь новой Алисой, в тебе появится нечто незнакомое, и, вполне возможно, это тебе не понравится. Не все умеют быть сильными.

Алиса лишь закатила глаза.

– Я буду приходить к тебе во сне, – продолжила Елена. – Сон, к счастью, твое личное пространство, другие ведьмы не могут проникнуть туда. Но на всякий случай носи амулет. Как его сделать, прочитаешь в «Новой магии для ведьм», восемнадцатого века, второе издание. Главное, перед тем как лечь спать, принимай настой белладонны с лавандой, пропорция один к трем. Мне нужно, чтобы ты спала спокойно. Ну, и во сне знания лучше усваиваются. Запомнила?

Алиса кивнула.

– Садись! – Елена кивком головы указала на кресло. – Нужно скрепить договор. Нас свяжут узы покрепче кровных, ты всегда будешь в моей душе, а я в твоей.

Алиса устроилась в кресле, завернувшись в медвежью шкуру, которая все еще воняла животиной.

Елена подошла к огню и опустила в него руки. Алиса с легким недоумением следила за ней, но вскоре уже не понимала, на что смотрит – на ведьму или на огонь, – она почувствовала, как сильно устала, глаза закрывались.

– Посмотри на меня, – услышала она голос, вздрогнула и с трудом разлепила веки.

Елена присела на корточки, занесла нож – ледяной, и сердце Алисы екнуло так громко, что она чуть не оглохла. Промелькнула мысль: эта сумасшедшая ее убьет, но та лишь сделала себе порез на ладони. Разумеется, никакая кровь не пошла – из раны засочился холодный белый свет. Елена порезала вторую руку. И быстро, не успела Алиса понять, что происходит, полоснула сразу по обеим ее ладоням. Алиса дернулась только по привычке.

– Мне не больно, – с удивлением произнесла она.

– Призраки ощущают лишь холод, – пояснила Елена. – Ну а теперь самое главное.

Она вцепилась руками в ладони Алисы. Поначалу казалось, что ее бьет током – не сильно, как от телефонной розетки, но вскоре Алиса почувствовала, как она наполняется силой. В нее проникал поток чистой энергии – настолько сильный, что она бы, наверное, улетела через окно прямо в небо – если бы Елена ее не держала. Это было здорово! Восхитительно! Кайф!

Алиса прикрыла глаза и расслабилась, как на приеме у массажиста, – она чувствовала энергетические потоки всем своим духом, всеми фибрами души – на этот раз в прямом смысле. Через некоторое время возбуждение прошло, и Алиса погрузилась в блаженство – ее окружали благостные видения и мысли, в этом счастливом состоянии она и заснула, все еще ощущая руки Елены, сжимавшие ее ладони.

Глава 24

Алиса открыла глаза и поняла, что чувствует себя замечательно – как будто выспалась теплой летней ночью в гамаке на берегу Тихого океана.

– Ты как? – поинтересовалась незнакомая девушка.

Девушка выглядела не очень: волосы нуждались в стрижке, коже не помешала бы косметическая маска и чистка лица, а одежду она не меняла, похоже, лет пять. Но голос показался знакомым. Алиса поднапряглась и даже резко поднялась с земли:

– Маша?! – воскликнула она.

Девица кивнула.

– Если ты ничего не скажешь о прыще у меня на лбу, буду тебе очень благодарна, – произнесла Маша.

Алиса, конечно, уставилась на прыщ, но промолчала.

– Алиса! – бросилась к ней Лиля. – Какая же ты глупая! Зачем согласилась?

– А что? – Алиса встала на ноги и исподлобья оглядела родственницу.

Лиля нервничала. Заметно было, что она в замешательстве – то ли не знает, с чего начать, то ли подбирает выражения…

– В чем дело? Что не так? – подбадривала ее Алиса, которую уже раздражала эта немая сцена с кусанием губ и заламыванием рук.

– Пойдем-мте в м-машину! – клацая зубами, предложила Марьяна, переминавшаяся с ноги на ногу. – Башка мерзнет!

Они направились к дороге.

– Лиля! – приставала Алиса. – По-моему, тебе есть что рассказать.

– Есть, – соглашалась Лиля.

– Кто это? – воскликнула Нина.

И все уставились на ярко-красный «Бентли», припаркованный неподалеку от «Хаммера».

Но тут дверь машины открылась и оттуда вышла Римма. В довольно простецком наряде – джинсы, куртка и кожаный бомбер. В кроссовках!

– Живы? – полюбопытствовала Римма.

– Вот эта чучундра… – Лиля кивком головы указала на Алису, – теперь наследница Елены!

– Что? – у Риммы отвисла челюсть.

– Со всеми ее долгами! – добавила Лиля.

– Обалдеть… – растерялась Римма.

Не разозлилась, не пожелтела от зависти, а просто растерялась.

– Ничего себе поворот… – протянула она. – Кто б знал…

– Слушайте, вам не кажется, что это самое настоящее хамство? – вмешалась Марьяна. – Хватит шифроваться! В чем дело?

Римма переглянулась с Лилей и развела руками. После чего полезла на заднее сиденье своего роскошного «Бентли», вынула плетеную корзину, два здоровых термоса, бутылку лимонада, постелила на багажник клеенку и сказала:

– Угощайтесь! Там бутерброды и пирожки.

Алиса собралась было высказать все, что накопилось в душе за время насильственного общения с Риммой, но та ее предупредила:

– Мы хотели позаботиться о тебе.

– Что?! – воскликнула Алиса.

– Все было совсем не так, как ты думала! – вмешалась Лиля. – Понимаешь, тебе тридцать лет, и ты даже в самых смелых фантазиях представить не могла, что ты – ведьма, так что мы решили тебя… гм… кхе-кхе… кха…

– Проверить! – закончила за нее Римма.

– То есть? – Алиса отошла на шаг назад.

– Слушай меня внимательно и не ори раньше времени! – скорее попросила, чем потребовала Римма. – Ты стала ведьмой в той аварии, но трижды сказав «черт», нельзя вызвать дьявола – это был экзамен. Все по правилам – случаи, как с тобой, уже были, есть прецеденты, а задание мы могли придумать сами – на наше усмотрение.

– Но! – все-таки не выдержала Алиса. – Но я все рассказала Маше…

– Маша – наш человек! – отрезала Римма. – Мы обещали ей апелляцию. Алиса! Мы все знаем о наших детях, наблюдаем, как они развиваются, но мы же ничего о тебе не знали! Мы хотели понять, к чему ты склонна, что у тебя получается ради твоего же блага!

– А Елена вмешалась в игру, – кивнула Лиля. – Это была тонкая и красивая интрига. Увы, мы, тупицы, ничего не поняли.

Алиса стояла, уставившись на землю.

– То есть получается, что все было просчитано? Она воспользовалась тем, что я глупая, наивная, неопытная идеалистка, а вы – две такие кумушки, до которых бы ни в жизнь не дошло, что вы – только пешки в чужой игре?

– Не так высокопарно, но, в общем, да! – призналась Римма.

– А почему ты меня не отговорила? – набросилась на Лилю Алиса. – Когда мы сюда собирались? Не могла мне сказать, что это просто дурацкий экзамен?

– Потому что в правилах написано, что весь путь испытания ты должна пройти до конца! – заорала в ответ Лиля.

– Это бы повлияло на их репутацию, – сказала Маша.

– Не только! – буйствовала Лиля. – Да, я не могла тебе отказать – я твоя кровная родственница, я была в замешательстве, да еще и ты… – Лиля ткнула Фаю пальцем в грудь. – Обкурила меня своей адской травой, наркоманка! Да, я была уверена, что у вас ничего не получится! И не получилось бы – если бы Елена не задумала эту аферу!

– А много у Елены врагов? – поинтересовалась Нина.

Все повернулись и уставились на нее.

– Ну… – Римма всплеснула руками. – Мало не покажется, но враг врагу рознь… Почти все ей завидовали, ненавидели, мечтали сжить со свету… Все, как обычно – ничего особенного…

– Но вы же мне говорили про темных и светлых, или как там… – заскулила Алиса, смирившаяся с мыслью, что драки не будет.

– Темных? – усмехнулась Римма. – Светлых? Ты думаешь, большое зло – заработать немного на твоем Олеге? – Римма подошла поближе. – А ты представь себе, детка, какие демоны истязают души убийц, маньяков, камикадзе, какие жуткие, невыносимые муки испытывают эти люди, пытаясь бороться с ними… Вообрази, в какой тьме живут эти создания, какой ад выпустил их наружу, и ты поймешь – мы сами их боимся! А чиновник, который каждый день видит страшное горе и не испытывает ни капли сочувствия к страдающим, но плачет, если его «Мерседесу» поцарапали крыло – как ты думаешь, кто с ним работает? Ты? Я? Она? – Римма ткнула пальцем в Лилю. – Поселить в душе мрак, тоску, безысходность, сделать сердце черствым, как сухарь, провести через несчастья и вывести побежденным, сломленным, толкнуть на преступление, на месть, склонить к непроходимой злости, к отчаянию, к предательству… Ты представляешь, какой ужас всем этим заниматься? Да ты к Тьме даже близко не подошла, да что там – она у тебя даже на горизонте не появилась! Мы придумали уловку – вот и все. Наврали тебе с три короба!

– Мило, – кивнула Алиса.

– Девочки! – между ними влезла Маша. – А давайте отметим! Мы получили все, что хотели!

Лиля и Римма уставились на них с непониманием.

– Что отмечать-то? – насупилась Лиля. – Алиса в ловушке. Надо думать, что делать дальше…

– Да ты уже все придумала! – сорвалась Алиса. – Хватит! Дайте мне, наконец, получить удовольствие от жизни! Езжайте домой! Вы мне надоели со своими происками!

И только тут она заметила, что подруги закрывают уши руками.

– Что? – спросила она.

– Ты так орешь, что мы чуть не оглохли… – поморщилась Маша.

На землю упала ворона. Лиля присела на корточки, убедилась, что птица жива – просто в шоке, и переложила ее подальше – чтобы не затоптали.

– Ну, хоть здесь Елена тебя не обманула, – произнесла она. – Ты поосторожнее с криками и прочими проявлениями чувств. Ладно, поехали, – кивнула она Римме.

– Ну, можете, конечно, остаться… – неохотно предложила Алиса.

– Ладно уж… – отмахнулась Римма. – Мы старые и хотим спать.

Она сложила корзинку, запихнула Лилю в машину, и они уехали. Вопрос, как Римма прорвалась сюда на своем низком «Бентли», так и остался открытым.

Фая преподнесла сюрприз – достала из багажника три бутылки шампанского, которое они пили из горла. Почему-то всем уезжать не хотелось. Ощущение было такое, словно они до конца не переварили то, что случилось, – и стремились остаться на месте событий.

– Тебе страшно? – спросила пьяненькая Маша.

– Я с тобой вообще говорить не желаю, предательница! – Алиса кинула в домработницу – бывшую домработницу – фантиком от конфеты.

– Ничего я не предательница! – надулась Маша. – Все было по правилам! Я же не виновата, что ты такая невежественная!

– Слушай, я, кстати, не знаю, как с тобой рядом стоять – ты ведь у нас теперь крутая, как скала! – неожиданно сообразила Нина. – Наследница самой Елены!

– Это круче, чем быть наследницей Билла Гейтса? – спросила Фая, которая всех сравнивала с Гейтсом – он у нее стал мерилом самой разуспешной успешности.

– Поверь мне, круче… – с важным видом кивнула Нина.

Фая задумалась.

– То есть теоретически у Алисы могут появиться хотя бы пятьдесят миллиардов долларов? – преданно заглядывая Нине в глаза, поинтересовалась она.

Но тут Марьяна отвесила ей неслабую затрещину:

– На чужой каравай рот не разевай! – подытожила она.

– Девочки, – ухмыльнулась Нина, ощутив себя матерым профессором в обществе первокурсниц. – Магия – это глубинная связь с миром. Вот вы посылаете сигналы через спутник, а мы – силой собственной мысли.

– То есть ты можешь говорить без мобильного? – ахнула совершенно пьяная Марьяша, так и не смирившаяся с потерей волос.

– А ты как думала? – приосанилась Нина.

– Алис! – Марьяне требовалось подтверждение, но Алиса только развела руками.

– Дело в том, что знания – это тяжелый груз. Ты все время думаешь – а как ими распорядиться? Ради себя? Ради общего блага?

– Мне кажется, это ты так думаешь! – расхохоталась Фая. – Елена что-то не похожа на рефлексирующую интеллигентку!

– Поэтому Лиля и беспокоится за Алису!

Девицы уже орали друг на друга, и Алисе вдруг очень захотелось остаться одной. Она не устала. Подруги ее не утомили. Просто ей хотелось побыть наедине со своим новым состоянием, новыми мыслями, новыми переживаниями. Она еще не привыкла к себе другой, но знала, что изменилась. И была в этом чувстве сладкая грусть – она уже ждала удивительного завтра, но все еще не могла расстаться с вчерашним днем – тяжелым и прекрасным, и трудным, и увлекательным. Ей хотелось пережить эту потерю – пережить с собой наедине, и она сказала:

– Девчонки, отвезите меня домой.

И, как ни странно, все – даже Марьяна – поняли, что она хочет тишины и покоя.

Фая высадила ее у ворот и забрала Машу – сказала, что будет приводить ее в порядок, и Алиса стояла у ворот, провожая красные габариты, пока те не исчезли из вида, и медленно пошла к дому.