Текст книги "Избранные труды"

Часть первая
Общее учение о преступлениях против человечества

I

Буржуазная теория не уделяла и не уделяет должного внимания проблемам борьбы с преступлениями против человечества[515]515
  За последние годы в связи с международными конфликтами: агрессивными войнами США против корейского и вьетнамского народов, общей активизацией агрессивного курса внешней политики США – в зарубежной международно-правовой литературе усилилось внимание к проблеме ответственности за международные преступления. Одновременно с усилиями реакционных буржуазных международников найти оправдание агрессивной политике США все более активно выступают в литературе многие ученые-юристы, подвергающие критике и разоблачению эту политику.
  Обстоятельством, обострившим борьбу вокруг проблем уголовной ответственности за международные преступления, явилось стремление реакционных кругов ФРГ применить общеуголовные сроки давности к нацистским военным преступникам.
  Следует отметить, что многие буржуазные ученые-юристы, которые совсем недавно еще выступали в поддержку своих правительств, ныне заняли резко критическую позицию разоблачения агрессивной политики. Этот процесс особенно обозначился в связи с захватнической войной США во Вьетнаме. Попыткам реакционно настроенных юристов (М. Макдугала, Н. Мура и др.) подвести юридический базис под агрессивную политику США ныне противопоставлены труды многих прогрессивно настроенных американских ученых-юристов (К. Райта, Э. Фрида, В. Фридмана, Р. Фолка и др.), выступающих с разоблачением этой политики, особенно во Вьетнаме. Знамение времени – факт создания и активной деятельности Комитета американских юристов по вопросам политики США во Вьетнаме. Включающий в себя многих крупных ученых-юристов, комитет этот развил весьма активную деятельность по разоблачению американской агрессивной политики; члены его Консультативного совета публикуют научные труды, с прогрессивных позиций исследуя международно-правовые проблемы ответственности за преступления против человечества. – Прим. ред.


[Закрыть].

Игнорирование большинством буржуазных теоретиков проблемы борьбы с преступлениями против человечества осуществлялось в двух формах. С одной стороны, буржуазные юристы пытались подменить важнейшие задачи борьбы с преступлениями против человечества второстепенными вопросами борьбы с некоторыми преступными действиями (подделкой денег, торговлей порнографическими произведениями и т. п.), давно предусмотренными международными конвенциями. С другой стороны, вместо анализа и оценки тягчайших посягательств, образующих круг преступлений против человечества, многие буржуазные юристы занялись конструированием абстрактных, оторванных от политической действительности определений понятия так называемого международного преступления. Попытки заменить изучение преступлений против человечества анализом деликтов, предусмотренных заключенными ранее международными конвенциями, неоднократно делались на конференциях по унификации уголовного законодательства отдельных стран.

Так, I Международная конференция по унификации уголовного законодательства капиталистических стран, происходившая в 1927 г. в Варшаве, отнесла к международным преступлениям следующие деликты: 1) пиратство, 2) подделку металлических денег и государственных ценных бумаг, 3) торговлю рабами, 4) торговлю женщинами или детьми, 5) умышленное употребление всякого рода средств, способных породить общественную опасность, 6) торговлю наркотиками, 7) торговлю порнографической литературой и 8) иные преступления, предусмотренные международными конвенциями, заключенными данным государством[516]516
  “Conference international d’unification du droit pénal (Varsovie, 1–5 novembre, 1927). Actes de la Conference”, Paris, 1929, p. 132.


[Закрыть].

В этом перечне международных преступлений (délits des gens) отсутствует даже упоминание о главнейших преступлениях против человечества. Так, в приведенном списке, несмотря на то что он был составлен уже после первой мировой войны, совершенно не упоминается в качестве международных преступлений агрессия и нарушение законов и обычаев ведения войны.

Конференция предпочла остановиться на борьбе с такими международными преступлениями, как торговля наркотиками и порнографической литературой[517]517
  Проблемы координированной борьбы всех государств с преступлениями неоднократно рассматривались на пенитенциарных конгрессах. Но и здесь ставились лишь незначительные вопросы, частью полицейского, частью статистического характера.
  Так, на Лондонском пенитенциарном конгрессе в 1872 г. рассматривался вопрос о международной пенитенциарной статистике и выдаче преступников; на Стокгольмском (1878 г.) – о создании союза полицейских учреждений различных государств для облегчения и обеспечения ареста преступников; на Римском (1885 г.) – об обмене справками о судимости между правительствами разных государств и снова о выдаче преступников; на Парижском (1895 г.) – об унификации антропометрических измерений в целях установления тождества (идентичности) преступников; на Брюссельском (1900 г.) – о выдаче государствами своих граждан; на Вашингтонском (1910 г.) – о силе приговоров иностранных судов и др. Все это – вопросы технической взаимопомощи государств в борьбе с некоторыми видами преступлений.


[Закрыть].

Комиссия международного права ООН, разрабатывая проект кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, с полным основанием не сочла нужным внести в него постановления о пиратстве и т. п.

«…В проекте кодекса, – говорит введение, – не трактуется никаких вопросов, относящихся к коллизиям разноместных законов и юрисдикционным конфликтам в международных уголовных делах. В нем нет также и постановлений о таких явлениях, как пиратство, торговля опасными лекарственными веществами, торговля женщинами и детьми, рабовладение, подделка денежных знаков, повреждение подводных кабелей и т. д.»[518]518
  «Организация Объединенных Наций. Генеральная Ассамблея. Официальные отчеты. Шестая сессия», 1951, Дополнение № 9 (А/1858), стр. 13. – Даже профессор Пелла, организатор и руководитель унификационного движения, годами настаивавший на отнесении пиратства, подделки денег и т. п. к международным преступлениям, был вынужден недавно отвергнуть такое утверждение (V. Pella. La codification du droit pénal international. – “Revue generate de droit international public”, 1952, p. 341).


[Закрыть]

Разумеется, интересам мирного сотрудничества народов наиболее соответствовало бы заключение международных конвенций по борьбе в первую очередь с преступлениями против человечества.

Советский Союз последовательно и твердо выдвигал предложения о координированной борьбе против пропаганды агрессии, против атомного оружия и др. Однако эти усилия пока не увенчались полным успехом. В результате образовался глубокий разрыв между деликтами, относимыми к так называемым международным преступлениям, и действительными преступлениями против человечества.

Значение и масштаб этого разрыва с особенной силой раскрылись после второй мировой войны: ни одно из преступлений, отнесенных унификаторами и их единомышленниками к категории международных, не было предусмотрено уставами международных трибуналов – Нюрнбергского и Токийского; и, наоборот, ни одного из посягательств, караемых этими уставами, нет в списке международных преступлений, разработанном унификаторами.

Таким образом, попытки свести международные преступления к перечню преступлений, предусмотренных международными конвенциями по борьбе с отдельными видами преступлений, оказались теоретически беспомощными и политически вредными: в период между первой и второй мировыми войнами они отвлекали внимание народов от борьбы с преступлениями против мира, против законов ведения войны и с другими тягчайшими преступлениями против человечества.

Уход буржуазной правовой науки от борьбы с преступлениями против человечества совершался, как было отмечено выше, и другим путем: игнорируя факты и требования реальной действительности, некоторые буржуазные юристы пытались построить общее «естественное» понятие международного преступления, приспособив учение школы естественного права к специальным задачам уголовного правосудия. Сторонники этого направления проводили идею, что среди международных преступлений существует особая группа посягательств, международных в особом, так сказать, «квалифицированном» смысле. Такие «ультрамеждународные» посягательства, по мнению этих теоретиков, характерны тем, что обращены не против того или иного политического строя, а против всякого культурного общения, против самого существования современного государства. При помощи подобной конструкции эти теоретики пытаются представить себя как монопольных хранителей современной культуры и борцов против разрушительной, «антикультурной» стихии. Образцом этих ложных конструкций может служить концепция профессора Сальдана, выдвигающего «философское понятие интернационального деликта».

«С точки зрения философской, – говорит он, – международный деликт – естественный и всеобщий деликт, посягающий на “естественное право” народов».

Чтобы рассеять «философский» туман этих рассуждений, необходимо, прежде всего, отметить, что «философское», «естественное» и «всеобщее» понятие международного преступления имеет весьма реальное и четко выраженное политическое содержание. Так, итальянский профессор Горофало в докладе об интернациональной юрисдикции, сделанном им на Брюссельском конгрессе Международной ассоциации уголовного нрава в 1926 г., выдвигал на первый план посягательства «на социальные устои, составляющие основу нашей цивилизации»[519]519
  «Revue internationale de droit pénal», 1926, N 2–3.


[Закрыть].

Картон де Виард на III конференции по унификации уголовного законодательства говорил также о международном преступлении как о «бедствии не национальном, а социальном»[520]520
  Ibid., 1930, N7.


[Закрыть].

Выступления некоторых других буржуазных юристов вносят еще большую четкость в «философскую» конструкцию понятия международного преступления, когда пытаются раскрыть, что имеется в виду под социальными устоями.

В 1926 г. на Брюссельском конгрессе Международной ассоциации уголовного нрава тот же Горофало в докладе, сделанном от имени итальянской делегации, призывал к созданию международной уголовной юстиции, прежде всего для борьбы с «преступлениями» коммунистов[521]521
  Ibid, 1926, N2-3.


[Закрыть].

С таких же позиций апологета реакции и фашизма выступал в 1931 г. румынский профессор Радулеску, официальный докладчик на IV конференции по унификации уголовного законодательства в Париже.

Таким образом, «философия» Сальдана, Горофало, Радулеску и их единомышленников была подчинена совершенно конкретной политической задаче – организации координированной борьбы капиталистических стран с коммунистическим движением, с демократией. Эти ученые усиленно расчищали путь для заключения антикоминтерновских блоков, которые ранее были использованы гитлеровской Германией, а ныне играют значительную роль в политике насаждения агрессивного антикоммунизма.

Попытка обойти вопросы борьбы с преступлениями против человечества выражается и в бессодержательных формальных определениях международного преступления. Так, профессор Пелла в монографии, посвященной проблемам международного уголовного права, выдвигает следующее определение международных деликтов: «Международный деликт есть действие или бездействие, влекущее за собой наказание, устанавливаемое и применяемое именем союза государств». Это определение, воспроизведенное профессором Пелла в 1945 г., совершенно беспредметно; оно ни в какой степени не вскрывает и не стремится вскрыть, какие именно «действия или бездействия» являются международными преступлениями; ими, по формуле Пелла, одинаково могут быть и порнография, и агрессия, и любые иные действия, если только они влекут за собой наказание, провозглашаемое и применяемое именем союза государств.

Нетрудно установить источник и этого формального, беспредметного определения международного преступления: здесь в «международном масштабе» используется хорошо известная формула уголовного права капиталистических стран: преступление есть действие или бездействие, караемое уголовным законом.

Однако бесплодность формального определения международных преступлений совершенно очевидна. Действительно, борьба с так называемыми международными преступлениями только развертывается, поэтому задача здесь непосредственно в том и заключается, чтобы определить, какие деликты следует – в законе и конвенциях – признать преступлениями против человечества и в качестве таковых карать.

После окончания второй мировой войны и создания Организации Объединенных Наций благодаря твердой и последовательной политике Советского Союза было заключено несколько конвенций, служащих делу борьбы с преступлениями против человечества. Таковы Женевские конвенции о защите жертв 1949 г., такова Конвенция по борьбе с геноцидом 1948 г.

Но продвинулось ли в ООН разрешение общей проблемы о существе и круге преступлений против человечества?

В резолюции Генеральной Ассамблеи об образовании Комиссии международного права от 21 ноября 1947 этой Комиссии были даны два поручения: во-первых, сформулировать принципы международного права, признанные Уставом Нюрнбергского Трибунала и нашедшие выражение в его приговоре; во-вторых, составить проект кодекса законов о преступлении против мира и безопасности человечества, ясно указав место, которое должно быть отведено этим принципам.

Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 12 декабря 1950 г. был образован Комитет представителей 17 стран для разработки проекта международного уголовного суда. В августе 1951 г. проходили заседания Комитета. Были разработаны процедура проектируемого суда, порядок избрания судей, система наказаний. Однако основной, важнейший вопрос – вопрос о круге преступлений, подсудных Международному суду, – был обойден полным молчанием.

«Учреждается, – говорит ст. 1 проекта, – Международный суд для отправления правосудия над лицами, обвиняемыми в международных преступлениях, как может быть предусмотрено в конвенциях или специальных соглашениях между государствами – участниками настоящего статута»[522]522
  Документ ООН А/АС 48/4 от 5 сентября 1951 г.


[Закрыть]

Таким образом, определение существа и круга международных преступлений, преступлений против человечества, и поныне остается нерешенной задачей.

II

При определении понятия преступлений против человечества необходимо иметь в виду два основных требования. Понятие преступлений против человечества должно быть определено, во-первых, с учетом конкретных исторических фактов, и, во-вторых, оно должно охватить весь круг преступных действий, посягающих на мир и безопасность народов.

Идея защиты мира неоднократно находила выражение в международных актах. Еще в средние века были попытки заключения межгосударственных соглашений, направленных к охране мира, мобилизации для этой цели средств уголовного правосудия.

История показала подлинную цену всевозможных деклараций мира[523]523
  Профессор Пелла приводит следующие данные о соотношении мирных и военных лет: в течение 3421 года войны продолжались 3153 года, мирное сосуществование народов – 268 лет. 800 мирных договоров, генеральных и региональных, призванных обеспечить мир на вечные времена, действовали в среднем два года.


[Закрыть]. После каждой войны декларации «вечного мира» служили, прежде всего, средством успокоения народных масс, понесших в войне тяжкие жертвы.

Показательно, что ни один период истории не изобиловал таким количеством деклараций мира и обязательств соблюдать мир, как период между первой и второй мировыми войнами.

Все народы жаждут мира. Мир нужен странам народной демократии, занятым великим социалистическим строительством. Мир нужен Советскому Союзу – строителю коммунистического общества. Мир нужен всем странам.

Поэтому посягательства на мир, на мирное сотрудничество народов являются первым и основным видом преступлений против человечества.

История учит, что агрессивные державы не только организуют и провоцируют войны, но и превращают войны в систему массовых убийств и разрушений. Этот неоспоримый исторический факт требует внимания к средствам и методам ведения периодически возникающих войн.

Все достижения человеческого гения империалистические державы использовали и используют для усовершенствования оружия массового уничтожения людей и угрозы «тотальным» разрушением веками создававшихся ценностей.

Преступления империалистов в войне 1914–1918 гг., страшные злодеяния, совершенные гитлеровцами в войне 1939–1945 гг., неотложно поставили вопрос о борьбе с преступлениями, нарушающими законы и обычаи ведения войны.

Угрозы империалистических держав использовать оружие массового уничтожения людей, атомную и водородную бомбы, придают этому вопросу особенно серьезное значение.

В Комиссии международного права ООН при обсуждении проекта кодекса преступлений против мира и безопасности человечества Хадсон (США) и за ним Спиропулос (Греция) пытались доказать, что нарушения законов и обычаев войны не задевают мира и безопасности человечества. Но это были лишь попытки обеспечить безнаказанность нарушителей этих законов и обычаев. Явным извращением действительности является утверждение, что применение атомных и водородных бомб, несущих гибель десяткам миллионов людей, не задевает безопасности человечества.

Поэтому необходимо с полной определенностью установить, что нарушения законов и обычаев ведения войны представляют собой тяжкие преступления против человечества.

Преступления против мира и преступления против законов и обычаев ведения войны не исчерпывают всех преступлений против человечества.

Кровавый гитлеровский режим и злодеяния гитлеровцев в ходе войны поставили перед народами неотложную задачу борьбы с новыми формами посягательств на основы цивилизации и мирного сотрудничества наций.

Злодеяния, совершенные гитлеровцами в войне 1939–1945 гг., вышли за пределы преступной агрессии и нарушения законов и обычаев войны. Одним из существенных звеньев гитлеровской системы государственного бандитизма явился новый вид тягчайших злодеяний против человечества – попытка поголовного истребления целых наций и народов: поляков, чехов, евреев и др. Приговор Международного Военного Трибунала в Нюрнберге установил: «Из представленных доказательств явствует, что, во всяком случае, на востоке массовые убийства и зверства совершались не только в целях подавления оппозиции и сопротивления германским оккупационным войскам. В Польше и Советском Союзе эти преступления являлись частью плана, заключавшегося в намерении отделаться от всего местного населения путем изгнания и истребления его для того, чтобы колонизировать освободившуюся территорию немцами»[524]524
  «Нюрнбергский процесс…», т. VII, стр. 384.


[Закрыть].

Как было установлено приговором Трибунала, «только в одном лагере Освенцим за этот период времени (с 1 мая 1940 г. и по 1 декабря 1943 г. – А. Т.) было истреблено 2500 тысяч человек, помимо того, что 500 тысяч погибли от болезней и голода»[525]525
  Там же, стр. 401.


[Закрыть].

Общее число мирных граждан, расстрелянных гитлеровцами и замученных в душегубках и газовых камерах, достигает чудовищных размеров – 12 млн человек.

Поэтому, наряду с агрессией и преступлениями против законов и обычаев войны, третьим видом преступлений против человечества является преступление против человечности (геноцид). Ответственность за эти преступления была также предусмотрена Уставами Нюрнбергского и Токийского трибуналов и нашла прямое отражение в их приговорах.

Исчерпывается ли этим третьим видом посягательств, посягательством против человечности, круг преступлений против человечества? Ответ на этот вопрос требует специального рассмотрения.

* * *

Образование и расцвет Советского социалистического государства, образование и развитие стран народной демократии произвели глубочайший переворот в жизни народов. Родился новый политический строй – социалистическая демократия. Родилась новая культура – социалистическая культура. Создано новое право – социалистическое право.

В новых исторических условиях рождаются новые всечеловеческие ценности, требующие координированной правовой защиты; рождается и новое понимание преступлений против человечества.

Как известно, развитие явлений и понятий обычно находит свое выражение в их дифференциации: вначале однородное понятие, все более раскрываясь в процессе своего развития, расчленяется на виды и подвиды. Понятие и, следовательно, круг преступлений против человечества также не остаются неизменными. Круг преступлений, установленный Уставом Нюрнбергского трибунала в 1945 г. (преступления против мира, законов войны и человечности), уже не полностью отражает современный этап борьбы за мирное сотрудничество народов. С другой стороны, и ранее предусмотренные уставами Нюрнбергского и Токийского трибуналов виды преступлений против человечества в современных условиях осложнились и видоизменились. Этот процесс особенно четко выступает при анализе тягчайшего преступления против человечества – агрессии.

В 1933 г. Советское правительство внесло в Генеральную комиссию Конференции по разоружению проект декларации, дававший определение нападающей стороны – агрессора. Это было первое подробное определение агрессии, воспринятое рядом международных договоров и вошедшее в литературу по международному праву.

С тех пор прошло около четверти века, и в это определение были внесены новые черты. В течение истекших лет, особенно в период после окончания второй мировой войны, агрессивные силы делали и делают попытки новыми политическими, экономическими и идеологическими средствами взорвать мир; поэтому определение агрессии, внесенное советской делегацией в ООН в августе 1953 г., содержит новую, развернутую формулировку агрессии, охватывающую различные ее виды: рядом с основным видом агрессии, прямой военной агрессией, советское определение предусматривает различные формы косвенной (экономической и, наконец, идеологической) агрессии. Для понимания новой природы и новой структуры преступлений против человечества важно подчеркнуть, что к идеологической агрессии проект советского определения относит не только пропаганду войны и орудий массового уничтожения, но также пропаганду фашистско-нацистских взглядов, расовой и национальной исключительности, ненависти и пренебрежения к другим народам. Эта последняя форма идеологической агрессии весьма существенна для конструкции системы преступлений против человечества в настоящее время.

При этом если пропаганда фашизма представляет собой посягательство на мирное сосуществование и сотрудничество народов, то тем более таким посягательством является практическое насаждение фашизма, проведение террористической фашистской политики.

Необходимо учесть, что между посягательствами на мир и нарушениями законов ведения войны, с одной стороны, и фашистским террором – с другой, нет различия по существу: это различные внешнеполитические и внутриполитические формы единой враждебной человечеству преступной политики фашизма.

Органическую связь внутренней и внешней политики империалистических стран, направленной к двуединой цели – подавлению демократических сил внутри и вне страны и подготовке таким путем войны, начинают все яснее сознавать и некоторые представители прогрессивных кругов буржуазных стран.

Эту же связь политики агрессии с политикой реакции отметил председатель Комитета сторонников мира Канады Джеймс Эндикотт, выступая 8 марта 1950 г. в Москве на пресс-конференции: «Борьба за мир в Америке… превратилась в борьбу за гражданские свободы и за гражданские права».

Бесспорный и значительный факт – связь подготовки агрессии с наступлением на основные права человека и гражданина – неизбежно приводит к выводу, что последовательная борьба с поджигателями войны должна включать и решительную борьбу против фашистской реакции. Поэтому в круг преступлений против человечества ныне должны быть включены не только преступления против мира, законов войны и человечности, но и неразрывно связанные с этими преступлениями фашистские посягательства на основы демократии.

Преступления против человечества могут быть, таким образом, определены как посягательства на основы существования и прогрессивного развития народов[526]526
  В «Курсе уголовного права» генерального секретаря Международной ассоциации уголовного права, французского юриста Буза, опубликованном в 1951 г., проводится грань между «собственно международными преступлениями и действиями, образующими международные преступления “по исключению”». Эта «грань» лишь смешивает разнородные явления и понятия (Р. Bouzat. Traite theorique et pratique de droit pénal, Paris, 1951, p. 1091).


[Закрыть].

III

Преступления против человечества существенно отличаются от преступлений, предусмотренных национальным уголовным законодательством: кражи, разбоя, изнасилований, убийства и т. д.

Прежде всего необходимо учесть, что преступления против человечества иногда не являются преступлениями по действующему национальному уголовному праву империалистических стран. Порой действия, образующие преступления против человечества, осуществляются в империалистических странах на основании акта Государственной власти или приказа органа власти, формально претендующих на законность.

Устав Международного Военного Трибунала в Нюрнберге в ст. 6 объявил наказуемыми «преступления против человечности, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылку и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам с целью осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет».

Некоторые специфические черты должны быть отмечены и в уголовно-правовой конструкции преступлений против человечества. Конечно, принципы и нормы, определяющие борьбу с преступлениями против человечества, органически связаны с принципами и нормами, регулирующими борьбу с другими посягательствами против государства и личности. Эта органическая связь выражается в том, что содержание и система преступлений против человечества развиваются в кругу понятий и институтов (виновности, соучастия и т. д.), известных национальному уголовному праву.

Было бы, однако, заблуждением делать отсюда вывод, что это родство институтов и понятий переходит в их полное тождество и что преступления против человечества – это лишь разновидность общеуголовных преступлений. Напротив, необходимо подчеркнуть, что такие институты национального уголовного права, как состав преступления, соучастие, приготовление и другие, приобретают в борьбе с преступлениями против человечества некоторые новые черты.

В соответствии с этим исследование проблем борьбы с преступлениями против человечества связано с решением двух задач: с одной стороны, следует определить то основное, общее, что связывает преступления против человечества с другими преступлениями, а с другой – установить то специфическое, что составляет особенность преступлений против человечества.

Уголовный закон, описывая состав того или иного преступления – кражи, клеветы и пр., указывает их конкретные черты: кража есть тайное или открытое похищение чужого имущества, клевета есть распространение заведомо ложных сведений, порочащих другое лицо, и т. п. Здесь каждый элемент состава выражает одну его характерную черту – тайность, заведомость и т. д.

Состав преступления против человечества обычно сложнее. Эта сложность выражается в том, что элементами состава преступления против человечества являются не отдельные конкретные признаки, а порой целые составы общеуголовных преступлений, предусмотренных уголовным законодательством: кражи, убийства и др. Правда, и общеуголовному законодательству известны сходные случаи. Так, насильственное похищение чужого имущества, по существу, включает два состава: похищение и насилие. Однако в сфере общеуголовного законодательства такие случаи очень редки, менее сложны и притом являются обычно квалифицированным видом основного состава.

В преступлениях против человечества, особенно когда речь идет об агрессии или о нарушении законов и обычаев войны, имеется в виду значительная и разнородная группа деликтов, объединенных в едином понятии, едином составе преступлений против человечества. Так, военные преступления в смысле п. «в» ст. 6 Устава Нюрнбергского Трибунала охватывают убийства, истязания, увод в рабство, ограбление, разрушения, разорение и, добавляет Устав, «другие преступления». Следовательно, в качестве элементов состава преступлений против человечества здесь фигурирует весьма обширный круг самостоятельных общеуголовных составов.

Если, как было указано выше, состав военных преступлений охватывает целые группы общеуголовных преступлений (убийства, грабежи и т. п.), то война как элемент состава агрессии, в свою очередь, также глубоко отлична от действия как элемента состава каждого преступления, ибо война – это сложная система действий. Именно поэтому п. «а» ст. 6 названного Устава дает перечень различных форм деятельности, связанной с войной: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны.

В таком понимании преступлений против человечества находит отражение глубокий и значительный процесс, характеризующий общее развитие уголовно-правовых понятий в социалистическом уголовном праве, – процесс материализации этих понятий. Социалистическое уголовное право раскрыло содержание преступления как действия общественно опасного. Социалистическое уголовное право наполнило конкретным содержанием понятие войны, соучастия и другие уголовно-правовые понятия. В подобном понимании преступлений против человечества также раскрывается материальное существо этих преступлений как посягательств на основы существования и прогрессивного развития народов.