Текст книги "22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война"

Решающие события развернулись утром 18 января. В акте о соединении двух фронтов говорилось: «18 января 1943 г. в 9 часов 30 минут на восточной окраине Рабочего поселка № 1, прорвав блокаду Ленинграда, встретились 1-й стрелковый батальон 123-й отдельной стрелковой бригады Ленинградского фронта во главе с заместителем командира политчасти майором Мелконяном, старшим лейтенантом Калугиным, сержантом Анисимовым; с другой стороны – 1-й стрелковый батальон 1240-го стрелкового полка 372-й стрелковой дивизии Волховского фронта во главе с начальником 1 – го отделения штадива 372 майором Мельниковым и командиром 440-й разведывательной роты старшим лейтенантом Ишимовым». Акт был подписан командирами соединений полковником П.И. Радыгиным и подполковником Ф.Ф. Шишовым.

Бойцы ведут наступление на занятый немцами перелесок. На переднем плане – обломки сбитого немецкого самолета

Юрий Борисович ЛЕВИТАН (1914-1983) – легендарный диктор Всесоюзного радио СССР, обладатель уникального по тембру голоса, ставшего одним из олицетворений Великой Отечественной войны. Именно ему было доверено сообщить жителям Советского Союза о взятии Берлина и зачитать Акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил от 8 мая 1945 года. Вопреки знаменитой фразе «Говорит Москва!», которой Левитан начинал каждый свой эфир, сводки «От Советского информбюро» он читал не из столицы, а из специально оборудованной в Свердловске (ныне – Екатеринбурге) радиостудии. Оттуда по кабелю сигнал передавался на ретранслятор «РВ-96» у озера Шарташ – самый мощный радиопередатчик СССР военных лет. Широкоизвестные благодаря фильмам, теле– и радиопередачам аудиозаписи сообщений Совинформбюро не являются аутентичными, поскольку в годы Великой Отечественной они не сохранялись на магнитных лентах, а были специально – «для истории» – заново прочитаны Левитаном в 50-х годах.

Помимо сугубо военного, прорыв блокады Ленинграда имел огромное политическое значение. Когда около полуночи 18 января 1943 года по радио прозвучали слова диктора Совинформбюро Юрия Левитана – «после семидневных боев войска Волховского и Ленинградского фронтов 18 января соединились и тем самым прорвали блокаду Ленинграда!» – мало у кого из граждан Советского Союза еще оставались сомнения в том, кто выиграет эту войну. Наконец произошло то, о чем мечтали, начиная с первой военной зимы, те, про кого корреспондент газеты «Фронтовая правда» 377-й стрелковой дивизии Волховского фронта поэт П.Н. Шубин написал знаменитую песню «Волховская застольная»: «Выпьем за тех, / Кто командовал ротами, / Кто умирал на снегу, / Кто в Ленинград / Пробирался болотами, / Горло сжимая врагу!»

Чтобы исключить возможность повторного выхода немецких войск к Ладожскому озеру войска 67-й и 2-й ударной армий перешли к обороне. Это спасло жизни многим оставшимся в Ленинграде жителям и создало предпосылки для полного снятия блокады ровно через год, в январе 1944-го.

* * *

Зима 1942/43 года стала временем решительного перелома в ходе Великой Отечественной войны. Прорыв блокады Ленинграда и особенно разгром 6-й армии Фридриха Паулюса и двух румынских армий под Сталинградом заставил Третий рейх содрогнуться от ужаса. По всей Германии был объявлен трехдневный траур, который рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс превратил в своеобразный «Вагнеровский фестиваль» – из каждого репродуктора звучала высокая и трагическая музыка любимого композитора Гитлера. Сталинград стал для немцев катастрофой, постигшей их на вершине могущества. Для Вермахта этот разгром означал то же самое, что для Красной Армии разгром под Воронежем и Миллеровом летом 1942 года. В казавшемся незыблемым советско-германском фронте образовалась гигантская брешь, которая была немедленно использована для широкомасштабного наступления советских войск. Жертвой этого наступления последовательно стали итальянская и венгерская армии на Дону, началось поспешное отступление немцев с Кавказа. До бакинской нефти Гитлер так и не добрался. К моменту, когда Паулюс капитулировал, Красная Армия уже практически вышла на те же позиции, которые потеряла летом 1942 года. Зимнее наступление советских войск остановилось только в марте 43-го, после освобождения Курска.

Захваченная Красной Армией немецкая 305-мм мортира vz. 16 (M16) чешского производства, использовавшаяся немцами для обстрела Ленинграда. Январь 1943 г. Всего на вооружении чехословацкой армии перед войной состояло 17 мортир vz. 16. Все они были захвачены немцами и поступили на вооружение под обозначением 30,5 см Morser (t)

БИТВА ЗА КАВКАЗ

Немецкие танки дошли до Кавказа. 1942 г.

Цель – нефть

Солдаты Вермахта вновь в Ростове-на-Дону. Июль 1942 г. В первый раз немцы вошли в город 20 ноября 1941 г. Через неделю, 28 ноября, советские войска под командованием маршала С.К. Тимошенко в ходе контрнаступления отбили Ростов

Захват кавказской нефти всегда была одной из тех целей, которые преследовал Третий рейх в войне с Советским Союзом. Недостаток нефтепродуктов вынуждал немецкое руководство развертывать масштабное производство синтетического горючего и ставил немецкое руководство в зависимость от владеющих нефтью союзников – Венгрии и Румынии. Впервые идея похода на Кавказ за нефтью была озвучена Гитлером еще 31 июля 1940 года, на начальных стадиях планирования «Барбароссы». Прорыв через Кавказ в Иран был одним из вариантов развития операций Германии в случае успешного завершения «Барбароссы». Однако переход от общих замыслов к детальному плану произошел только осенью 1941 г. В октябре оперативный отдел ОКВ подготовил первый план Кавказской операции. План предусматривал шесть этапов, начиная с ноября 1941 г. (захват северных подступов к Кавказу) до сентября 1942 г. Последние три фазы (июль-сентябрь 1942 г.) уже предполагали действия в Закавказье, Иране и Ираке. План был в целом одобрен 24 октября 1941 г. Считалось, что прорыв через Кавказ станет простым вариантом решения проблем германской стратегии на Среднем Востоке.

В беседе с фельдмаршалом Браухичем 7 ноября 1941 г. Гитлер высказал мысль, что захват нефтяных полей придется отложить на следующий год.

28-го июня немецкие войска начали операцию «Блау», основной задачей которой стал выход к Бакинской нефти.

История не сохранила имени неизвестного советского героя, который 27 июля 1942 года подорвал плотину Веселовского водохранилища на реке Маныч уже после ее захвата вражескими диверсантами из полка «Бранденбург-800». Этот взрыв привел к резкому повышению уровня воды и затруднил переправу немецких войск. Маныч шириной всего сорок метров ниже плотины превратился в настоящее море, разлившись на три-четыре километра. Вместо переезда по плотине танки с ломаными крестами немцы по одному перевозили на паромах. Разлив Веселовского водохранилища также дал время на отход двум армиям советского Северо-Кавказского фронта.

В тот же день, когда на воздух взлетела плотина на Маныче, в Москву отправился доклад командующего Северо-Кавказским фронтом маршала С.М. Буденного, в котором тот предложил Сталину отвести войска на рубеж Главного Кавказского хребта и реки Терек. 28 июля Верховный Главнокомандующий подписал приказ № 227, более известный как «Ни шагу назад», и одновременно утвердил предложение Буденного об отходе. Общая стратегия «Ни шагу назад!» не означала забвения советским руководством военной целесообразности. Обрывистые берега Терека и высокие горы давали надежную опору обороне. Своевременный отход на них обещал сохранение войск и удержание Кавказа. Промедление же могло привести к их окружению и разгрому. Основная масса резервных армий к тому моменту уже была задействована под Сталинградом, и восстанавливать фронт на Кавказе было бы нечем. После получения ответа «добро» на отход началась подготовка рубежа Терека к обороне. Части Красной Армии должны были выйти на готовый укрепленный район и дать на нем бой вражеским танкам. Буденный имел все основания просить Сталина об отходе к горам Кавказа. Горы словно гигантская стена преграждали немцам дорогу к бакинской нефти. Главный Кавказский хребет протянулся огромной грядой на 1200-1300 километров от Каспийского до Черного моря. Хребет условно делится на три части: Восточный Кавказ – от Апшеронского полуострова до горы Казбек (500 километров), Центральный Кавказ – от Казбека до Эльбруса (около 200 километров) и Западный Кавказ – от Эльбруса до Анапы (500 километров). Выше 3200 метров на Кавказе – круглый год царство снега и льда. Грозненские нефтепромыслы были прикрыты быстрым Тереком.

Первоначально Эвальд фон Клейст планировал вместе с главными силами горнострелковых соединений прорываться танками через Орджоникидзе (ныне – Владикавказ) по Военно-Грузинской дороге к Тбилиси. Перевалы Западного Кавказа немецкий генерал-фельдмаршал считал нужным только перекрыть. Такой план означал следование главному правилу стратегии: сосредоточению усилий на главном направлении. Однако германское Верховное командование отклонило план Клейста. Горный корпус у него изымался и направлялся для прорыва через перевалы Западного Кавказа. «Важнейшей задачей» группы армий «А» по директиве Гитлера стало «овладение всем восточным побережьем Черного моря, в результате чего противник лишится черноморских портов и Черноморского флота». И без того ограниченные из-за поворота 4-й танковой армии Германа Гота на Сталинград силы группы армий «А» распылялись на три разных направления.

Немцы ведут бой за перевал в горах Кавказа. Сентябрь 1942 г.

Переодетые в униформу Красной Армии диверсанты «учебного полка Бранденбург-800»

Тем не менее наличие в составе группы армий «А» 1-й танковой армии Клейста позволяло обогнать танками и отрезать от переправ отходящие советские войска. Напротив, в распоряжении Буденного имелись только небольшие танковые части для поддержки пехоты. Однако он мог противопоставить натиску немецких моторизованных войск авиацию.

Еще одним козырем в руках маршала С.М. Буденного были бронепоезда. Всего в распоряжении командования Северо-Кавказского фронта их находилось около 30. 23 августа бронепоезд № 20 занял позицию у станции Моздок и открыл огонь по занятым немецкими войсками населенным пунктам Русский 1-й и 2-й, а примерно через два часа к железной дороге северо-запад нее Моздока подошло до 50 вражеских танков. Капитан С.Н. Бородавко принял решение внезапным на летом отбросить «панцеры» и тем самым дать за крепиться подходящим к Моздоку частям 11-го гвардейского стрелкового корпуса.

Первым вступил в бой бронепоезд № 20, открывший по немецким танкам огонь прямой наводкой, которые начали переходить железную дорогу западнее города. Артиллеристам бронепоезда удалось подбить 7 «панцеров», но к этому времени состав сам получил ряд попаданий – в орудийную башню, топливный бак на тендере и командирскую рубку, в которой погиб командир Моздокской группы бронепоездов капитан С.Н. Бородавко. Загорелась одна из бронеплощадок, и комиссар 20-го бронепоезда политрук Г.Р. Абрамов приказал команде покинуть гибнущий состав. В это время на помощь 20-му подошел 19-й бронепоезд капитана И.П. Кучмы, уничтоживший еще три вражеских танка. Ответным огнем противника были выведены из строя бронепаровоз, вторая бронеплощадка и одно орудие первой площадки, после чего команда покинула состав.

Еще одна фотография «бранденбуржцев». Обратите внимание на то, что одетые в советскую форму диверсанты Вермахта вооружены немецким оружием

Мост через реку Белая под Майкопом, захваченный немецкими диверсантами из полка «Бранденбург-800»

После боя в живых осталось 19 человек из команды 20-го бронепоезда и 23 из состава 19-го. Огнем бронепоездов было подбито и уничтожено 14 немецких «панцеров», наступление противника задержано на несколько часов. В своем приказе от 28 августа 1942 года командующий Северной группой войск Закавказского фронта генерал-лейтенант И.И. Масленников объявил благодарность всему личному составу 19-го и 20-го бронепоездов и отметил их действия как «пример храбрости и геройства, проявленных в бою личным составом броне поездов». Многие были награждены орденами и медалями, а командир Моздокской группы бронепоездов капитан Бородавко и политрук Абрамов посмертно удостоены высшей награды Советского Союза – ордена Ленина.

По следам отступающих к перевалам Западного и Центрального Кавказских хребтов частей Красной Армии шли специально подготовленные и экипированные для действий в горах немецкие части, которые состояли из уроженцев Тироля и других гористых районов Южной Германии и чувствовали себя в горах как дома. Немецкие горные егеря располагали вьючными животными и особой облегченной горной артиллерией. Помимо натасканных в Альпах егерей, на Кавказ направили два «высокогорных» батальона 4-й горнострелковой дивизии генерала Эгельзеера, входившей в 49-й горнострелковый корпус генерала Конрада, закаленные в боях во Франции и Югославии. Перед этими горными частями была поставлена амбициозная задача «пробиться через Кавказ западнее Эльбруса и в случае успеха выйти к Тбилиси». Для прорыва через горы у немцев было всего несколько недель до закрытия перевалов с наступлением холодов. В любом случае даже их выход к Черному морю через перевалы означал бы окружение и разгром советских войск на побережье.

Немецкие генерал-полковники Эвальд фон Клейст и Рихард Руофф совещаются во время боев за Ростов-на-Дону. Июль 1942 г.

Пехотинцы элитной дивизии Вермахта «Великая Германия» в уличном бою в Ростове-на-Дону. Июль 1942 года

Командование Закавказского фронта на тот момент считало, что горные вершины и высокогорные перевалы сами по себе непреодолимое препятствие. Маршал А.А. Гречко впоследствии вспоминал: «Большинство командирского состава войск фронта не имело опыта боевых действий в горах, оборона и система ее огня организовывалась, как правило, только непосредственно на перевале, вместо того чтобы выносить огневые средства на ближние и дальние подступы к нему. Ряд направлений, допускавших подход к перевалам не только отдельных групп, но и целых подразделений противника, не был обнаружен и никем не оборонялся». Основные силы назначенных для обороны Кавказского хребта соединений расположились у его подножия, ближе к морю. На перевалы выдвинулись лишь небольшие отряды, которыми оборонялся фактически только сам перевал. Марухский перевал защищала всего одна усиленная стрелковая рота, а Клухорский перевал прикрывался двумя стрелковыми ротами и саперным взводом. Более того, не велась даже разведка на северных склонах перевалов. За эту беспечность вскоре пришлось заплатить высокую цену кровью.

Удар через Клухорский перевал последовал уже 15 августа. Здесь немецкими горными егерями был предпринят замысловатый обходной маневр. В многочасовое восхождение были отправлены два отряда со станковыми пулеметами и минометами. Преодолев скалистые склоны, егеря сумели обойти с фланга советские части на перевале. Красноармейцы неожиданно обнаружили врага у себя в тылу, на господствующих над ним склонах. Угроза с тыла и атака с фронта заставила их оставить седловину перевала и отступать вверх по ущельям. В результате советские бойцы попадали в боковые ущелья, заканчивающиеся отвесными скалами, крутыми снежными склонами и нагромождениями ледников. Такие участки могли преодолеть только опытные альпинисты. Преследуемые врагом красноармейцы гибли в трещинах ледников, от пуль немецких егерей и камнепадов.

В НЕБЕ КАВКАЗА

Советские войска на подступах к Кавказу поддерживала недавно сформированная 4-я воздушная армия сорокадвухлетнего генерал-лейтенанта авиации К.А. Вершинина. В августе 1942 года от его летчиков зависело выживание фронта маршала С.М. Буденного. Самолеты армии засыпали бомбами и ракетами идущие по пятам отходящих частей Красной Армии колонны войск группы армий «А». Немецкий историк Вильгельм Тике так писал об этих днях: «Необычная активность советской авиации создавала помехи выдвижению немецких соединений. Советские самолеты <…> кружились над районами сосредоточения и демонстрировали подавляющее превосходство в воздухе». Кроме того, авиация 4-й воздушной армии стала глазами отступающего фронта. Самолеты-разведчики отслеживали передвижения немцев и позволяли контролировать обстановку. В эти первые дни Битвы за Кавказ К.А. Вершинину пришлось выстраивать отношения с генералом И.И. Масленниковым, командующим северной группой войск фронта. Однако даже у мрачного бериевского протеже Вершинин получил высокую оценку, приказ Масленникова от 23 августа гласил: «Только благодаря эффективным боевым действиям авиачастей 4-й воздушной армии противнику не удалось реализовать план захвата г. Нальчик, а 37-я армия <…> получила возможность привести себя в порядок и перейти к активной обороне». Сражавшаяся на подступах к Кавказу 4-я воздушная армия К.А. Вершинина также не осталась обойдена поставками импортной авиатехники по ленд-лизу. Она одной из первых освоила перегоняемые по «южной трассе» ленд-лиза из Ирана американские двухмоторные бомбардировщики А-20 «Бостон». Советские пилоты любили эти крылатые машины, о «Бостонах» говорили: «Самолет, приятный в пилотировании, устойчивый». Летчики также оценили хорошее навигационное оборудование А-20, облегчавшее полеты в обычных для горной местности сложных метеоусловиях. Тем временем 8 сентября 1942 года К.А. Вершинин был назначен командующим ВВС Закавказского фронта. Под его руководством объединялись 4-я и 5-я воздушные армии и авиация Черноморского флота. В руках Вершинина оказалась вся советская авиация на Кавказе. Горный рельеф создавал особые условия для действий военно-воздушных сил. Практика показала, что устаревший биплан И-153 «Чайка» как нельзя лучше подходит для использования в качестве штурмовика в горах. Небольшая скорость и феноменальная маневренность этих самолетов облегчала пилотирование в ущельях и на перевалах. Вооруженные реактивными снарядами «Чайки» стали неизменным участником высокогорных баталий.

Расчет пулемета MG-34 немецкой горной части

Оборона Кавказа. Июль-декабрь 1942 г.

На грань катастрофы ситуацию поставило отсутствие у Красной Армии надежной связи. О боях на Клухорском перевале советское командование узнало только через двое суток, 17 августа. К перевалу тотчас же отправились резервы, включая курсантов Сухумского училища и отряд НКВД. 20 августа 1942 года телеграфный аппарат из Ставки Верховного Главнокомандования отбил в адрес командования Закавказского фронта грозное предупреждение: «Враг, имея специально подготовленные горные части, будет использовать для проникновения в Закавказье каждую дорогу и тропу через Кавказский хребет <…> Глубоко ошибаются те командиры, которые думают, что Кавказский хребет сам по себе является непроходимой преградой для противника <…> непроходимым является только тот рубеж, который умело подготовлен для обороны и упорно защищается». К сожалению, телеграмма из Ставки стала не предупреждением, а описанием уже свершившегося факта. Подкрепления к Клухорскому перевалу подошли только через неделю после первой атаки – 22 августа. Немецкие горные егеря к тому моменту уже спустились на южные склоны перевала. Дальнейшее их продвижение было остановлено, но отбросить немцев с перевала контратаками не удавалось.

Разбитый советский бронепоезд, один из многих, ставших трофеями немецкого 3-го танкового корпуса

БРОНЕПОЕЗДА В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

Бронированные подвижные железнодорожные составы, предназначенный для ведения боевых действий в полосе железной дороги, широко применялись в вооруженных конфликтах первой половины XX в., особенно в странах, обладавших развитой сетью железных дорог. В Великой Отечественной войне их использовали обе воюющие стороны. С началом войны строительство бронепоездов было развернуто на заводах Наркомата путей сообщения. Бронепоезда строились с двухосными бронеплощадками. Необходимые для строительства материалы, за исключением брони и вооружения, использовались те, что имелись на местах. Броневые детали поставлялись с ближайших металлургических и танковых заводов. Часть бронепоездов вообще изготовили не из броневой, а из обычной стали: ее листы устанавливались с зазором, в который заливался цементный раствор. На вооружение ставили старые отечественные и иностранные орудия. Каждый бронепоезд состоял из бронированного паровоза серии Ов, или, как его ласково называли, «Овечка». Спереди и сзади к паровозу прицеплялись бронеплощадки. Каждая бронеплощадка вооружалась орудием, установленным во вращающейся башне шестигранной формы, и пятью пулеметами (один в башне и четыре по бортам). Кроме того, на открытых небронированных площадках устанавливались зенитные орудия и пулеметы для отражения атак с воздуха. Всего в годы войны на фронте действовало около 200 советских бронепоездов.

Немецкие горные егеря вышли на южные склоны Эльбруса и 18 августа овладели туристскими базами «Кругозор» и «Приют одиннадцати». Похожий на дирижабль трехэтажный «Приют» – самая высокогорная гостиница в мире – стал опорным пунктом для броска на сам Эльбрус. 21 августа в 11 часов утра специальная группа альпинистов из горных частей водрузила над высочайшей европейской горной вершиной – Эльбрусом флаг со свастикой и флажки двух горных дивизий. Эта акция не имела абсолютно никакого военного значения, однако широко освещалась пропагандой Третьего рейха. В немецкой прессе утверждалось, что подъем флага символизирует «покорение Кавказа и его народов». Сам же Гитлер был в ярости. Один из самых приближенных к фюреру нацистских бонз рейхсминистр вооружений и военной промышленности Альбер Шпеер вспоминал: «Даже несколько дней спустя он перед всем и каждым поносил «этих сумасшедших скалолазов», которых «следовало бы отдать под военный трибунал», которые в самый разгар войны играют в свои честолюбивые игрушки, занимают этот идиотский пик, когда он приказал сосредоточить все силы на прорыве к Сухуми».

Потеря перевалов и опорных пунктов на Эльбрусе вызвала серьезное беспокойство в Москве. 23 августа в Сухуми в качестве члена Государственного Комитета Обороны прибыл всесильный нарком внутренних дел Л.П. Берия. По его указанию командующий занимавшей перевалы 46-й армией генерал-майор В.Ф. Сергацков был отстранен от командования. 46-я армия обороняла государственную границу Советского Союза от Черного моря до горы Уч-Тапаляр и побережье Черного моря на участке Сухуми-Поти, а частью сил горные перевалы Главного Кавказского хребта. Для того чтобы освободить Марухский перевал от немецких горных егерей, Сергацков самостоятельно снял часть своей армии с госграницы с Турцией, которая не представляла непосредственной угрозы для Советского Союза.

Еще один уничтоженный бронепоезд. Кавказ, октябрь 1942 г.

В 1930-е годы едва ли не ежегодно проводились совместные советско-германские экспедиции альпинистов-спортсменов в Кавказские горы. Это позволило немцам хорошо их изучить и дополнить и без того подробные карты. Каждый горный стрелок Вермахта проходил основательную подготовку в условиях, приближенных к боевым. СССР встретил войну с частями, которые только назывались горнострелковыми. От простой пехоты они отличались лишь наличием горных пушек и мулов для их перевозки. Специальная подготовка в этих частях не проводилась. Не имели они ни специального горного снаряжения, ни обмундирования. Обычным был и их рацион питания. Командир боевого отряда альпинистов А.М. Гусев вспоминал: «Мы, альпинисты, еще до войны не раз обращались с предложением использовать наш опыт для горной подготовки войск. Но нередко слышали в ответ: «Нам на Эльбрусах не воевать!»

Немецкие горнострелки на Кавказе

Горят нефтехранилища Майкопа

Немецкие солдаты на бронетранспортере SdKfz 251 на фоне дыма от горящих нефтяных скважин Майкопа, подожженных защитниками при отступлении советских войск. Август 1942 г.

Среди тех, кто слушал сообщения о водружении нацистского флага над Эльбрусом, был Эвальд фон Клейст. Газета «Panzer, voran!» его 1-й танковой армии, захлебываясь от восторга, повествовала о героическом штурме горной вершины в бушующую снежную бурю. В конце августа 1942 года соединения армии Клейста вышли к рубежу реки Терек. Обрывистые склоны и быстрое течение представляли серьезное препятствие для форсирования. Под покровом темноты на штурмовых лодках немецкие пехотинцы под огнем пересекли Терек и все же захватили плацдарм на его южном берегу под Моздоком. Этот плацдарм похоронил карьеру командующего фронтом маршала С.М. Буденного. Легендарный герой Гражданской войны был отстранен от командования войсками на Кавказе. Остаток Великой Отечественной он провел в должности командующего кавалерией Красной Армии.

Однако расширение немецкого плацдарма на Тереке сразу же столкнулось с непреодолимыми трудностями. Советская артиллерия с господствующих высот без промаха била по переправе и плацдарму. Атакующие подразделения немцев сталкивались со шквалом огня «катюш», противотанковой и гаубичной артиллерии. Атаки врага захлебывались. Выбранная маршалом С.М. Буденным стратегия обороны выгодных рубежей, наконец, принесла свои плоды. Отвлечение главных сил Люфтваффе под Сталинград также позволило свободнее себя чувствовать на Кавказе ВВС Красной Армии. Авиация играла важную роль в борьбе за плацдарм. Оплаченный огромной ценой опыт первых месяцев войны выразился в реформе ВВС Красной Армии. Еще в марте 1942 года командующим ВВС Красной Армии стал генерал Новиков. Он сразу же предложил объединить воздушные силы, подчиненные наземным фронтам и армиям, в воздушные армии. Это заметно упрощало управление и координацию действий авиации. Существенно изменилась тактика действий советских истребителей. Перенимался и опыт противника. ВВС отказались от использования смешанных авиационных соединений – вместо них создавались однородные истребительные, штурмовые и бомбардировочные дивизии и корпуса. Устаревшие И-153, И-16 и СБ-2 постепенно заменялись на новые «Яки», «Илы» и «Лавочкины».

Самолеты с красными звездами на крыльях и фюзеляжах из армии Вершинина интенсивно бомбили наведенный немцами через Терек понтонный мост, топили понтоны. «Пехотное» прошлое командующего 4-й воздушной армией сыграло положительную роль, поскольку заставляло его уделять особое внимание взаимодействию с наземными войсками. На совещаниях он часто повторял простую и ясную мысль – «мы для них, а не они для нас», то есть авиация должна воевать не сама по себе, а оказывать поддержку наземным войскам. Вершинин напутствовал так своих летчиков: «Надо знать замысел общевойскового командира, разобраться в его задаче. Тогда только поймешь, как наилучшим образом использовать свои силы». В первые дни Битвы за Кавказ К.А. Вершинину пришлось выстраивать отношения с генералом И.И. Масленниковым, командующим северной группой войск фронта. Однако даже у мрачного бериевского протеже Вершинин получил высокую оценку, приказ Масленникова от 23 августа гласил: «Только благодаря эффективным боевым действиям авиачастей 4-й воздушной армии противнику не удалось реализовать план захвата г. Нальчик, а 37-я армия <…> получила возможность привести себя в порядок и перейти к активной обороне».

Снятый Л.П. Берией с должности командующего 46-й армией генерал-майор В.Ф. Сергацков. Дальнейшей расправы над ним не последовало, был понижен в должности до командира дивизии и воевал на Кавказе до 1943 года, а в 51-м даже стал генерал-инспектором Инспекции стрелковых и воздушно-десантных войск

Средние танки PzKpfw III немецкой 23-й танковой дивизии на марше

Немецкие горные егеря на марше. Вьючные животные по штату входили в немецкие горные части

ВЕРШИНИН Константин Андреевич (1900-1973) – советский военачальник, генерал-полковник авиации (1943), Главный маршал авиации (1959), Герой Советского Союза (1944). Красный командир Гражданской войны, Вершинин начинал службу в пехоте и только в 1930 г. его судьба сделала неожиданный поворот – он был направлен в авиацию, в Военно-воздушную академию им. Жуковского. Поначалу будущий Главный маршал авиации воспринял этот перевод без восторга. Вершинин не был летчиком, с детства мечтавшем о небе, наоборот, мастерство пилота он освоил уже зрелым человеком, в середине 30-х. Вместе с тем именно «пехотное» происхождение помогало ему управлять авиачастями прежде всего как инструментом воздействия на наземную обстановку. После освобождения Крыма 4-ю воздушную армию перебросили в Белоруссию, на 2-й Белорусский фронт. Летчики армии и ее командующий приняли участие в операции «Багратион», штурме Восточной Пруссии, сражении за Данциг и Померанию. Великую Отечественную Вершинин завершил в Западной Померании. После войны он стал главнокомандующим ВВС и заместителем министра обороны СССР. Главной заботой главкома было перевооружение советской авиации на реактивную технику. В 1953-1954 гг. Вершинин возглавлял ПВО страны, а с 1957 по 1969 г. вновь был главкомом ВВС.

ЛЕНД-ЛИЗ – государственная программа правительства США, согласно которой американцы передавали своим союзникам боеприпасы, технику, продовольствие и стратегическое сырье, включая нефтепродукты. Американская помощь в ходе Второй мировой войны оказывалась правительствам 42 стран. При этом Великобритания получила поставки на сумму более 31 миллиарда долларов, а Советский Союз – на сумму около 11-12 миллиардов (то есть более 150 миллиардов долларов в пересчете на сегодняшние курсы валют). Важность поставок по ленд-лизу для СССР была огромной. Как впоследствии отмечал председатель Комитета продовольственно-вещевого снабжения Красной Армии А.И. Микоян: «Осенью 1941 года мы все потеряли, и, если бы не ленд-лиз, не оружие, продовольствие, теплые вещи для армии и другое снабжение, еще вопрос, как обернулось бы дело». Естественно, важность ленд-лиза постепенно начала снижаться, когда за Уралом развернулись эвакуированные советские заводы. Но тем не менее каждый шестой советский истребитель и каждый пятый бомбардировщик были получены по программе ленд-лиза. Радиолокационные и гидроакустические приборы в массовом порядке в СССР практически не производились. Более того, согласно многочисленным свидетельствам советских ветеранов, большая часть фронтовых автотранспортных перевозок осуществлялась на американской технике. Маршал Г.К. Жуков впоследствии отмечал: «Американцы нам гнали столько материалов, без которых мы бы не могли формировать свои резервы и не могли бы продолжать войну <…> Получили 350 тысяч автомашин, да каких машин! <…> Американцы по-настоящему выручили нас с порохом, взрывчаткой <…> А разве мы могли бы быстро наладить производство танков, если бы не американская помощь сталью».