Текст книги "Невеста тролля"

– Если вернемся, – сказал я.

– Типун тебе на язык! Не каркай, тролль!

– А что, всякое может случиться!

– Я ведь могу и поцарапать!

– Царапай, но истина дороже!..

– Эй, ты чего там бормочешь, Фплиф? Сам с собой беседуешь? – Передвигалась Бьянка с потрясающей быстротой. Только что она стояла метрах в двадцати от меня, в дальнем углу двора, а теперь уже выросла передо мной, как лист перед травой. – Ну-ка сознавайся!

– В чем?

– Что с твоими мозгами?

Аспарагус, напуганный красивым ревом моей невесты, затих.

– Пока что нормально, – ответил я.

Принцесса произвела осмотр – оттянула мои нижние веки, заглянула в глаза, заставила открыть рог и высунуть язык.

– Кажется, ты прав, – сказала она. – А как я выгляжу?

– В смысле?

– Ну… внешне. Ты здесь единственный тролль, который способен это определить…

– По-моему, ты самая…

– Что?

Я чуть не сболтнул лишнего и мигом прикусил язык. И вообще – кто бы знал, что делать на моем месте. Какие комплименты полагается делать девушке, которая недавно была человеком, а потом стала чудищем? Не знаю. Молодой человек, который был чудищем от самого рождения, не в курсе.

– Странный ты, – сказала Бьянка, качая головой. – Разговариваешь сам с собой и двух слов связать не в состоянии, когда я спрашиваю об элементарных вещах. Или заклинание Чихасора опять рассеялось?

– Нет еще.

– Хорошо. Эх, нелегкая у меня впереди работка. Что смотришь? Я буду руководить, потому я что не отупела. Очень забавно, надо сказать. Теперь я тролль, а мне хоть бы хны.

Аспарагус подергался у меня под курткой. Руководить-то собирался он. Сейчас его пытались свергнуть.

– Ты для меня большая загадка, Фплиф. – Нагрянул момент нежности, и я чуть не упал в обморок. Дом, двор, Рофиррик и магистр поплыли в неизвестном направлении. Бьянка протянула руку и погладила ею меня по щеке. – Но я ее обязательно разгадаю, будь уверен. Пойдем, тролль, у нас много работы.

Я забросил за спину рюкзак, пристроил сверху моток кольчуги и палицу и потащился за принцессой. Меня бросало то в жар, то в холод, мир кружился, словно его помешивали громадной ложкой.

Вспомнились слова Рофиррика о любви, и я подумал, что секредурь неправ. Кажется, этому явлению нормальных слов подобрать вообще нельзя. Они всегда получаются какие-то корявые и не в тему.

Ну и что это значит? Теперь, когда Бьянка стала троллем, я должен ее любить? То есть любить еще сильнее?

Об этом я и размышлял, двигаясь к центру двора. В результате эмоционального потрясения и мозговой встряски мой курс сбился в сторону, и я опрокинул столик Чиквасора. Магические книги повалились на пол. Старикан заплясал передо мной экзотический танец, а Рофиррик дал деру и спрятался в дальнем углу за бочками. Наверное, думал, что у меня поехала крыша. В общем, она и правда поехала, но не в плохом, а в хорошем смысле.

Чиквасор вопил и высоко вздергивал коленки, хотя ему по возрасту не полагалось этого делать. Рука принцессы схватила меня за шиворот и поволокла к центру магического круга, начерченного на булыжниках и украшенного по краям штуками, похожими на светильники. Внутри круга перекрещивались какие-то линии. Магия!

– Да можешь ты идти как человек?! – взвыла принцесса. – То есть… как тролль, лопни кочерыжка! Чего тебя носит из стороны в сторону?!

Она была сильной. Мои конечности подгибались от любовной истомы, и я хотел только одного – чтобы Бьянка таскала меня за шиворот до конца моих дней.

– Смирно! – зарычала принцесса. Этого хватило, чтобы немного прочистить мне мозговое вещество. Я глянул на мир трезвее, чем раньше. – Пришло время свершений, а на твоей морде написано что-то такое, что к этому времени абсолютно не подходит!

В отдалении Чиквасор рвал на себе волосы и очень походил на того старика тролля, который доставал меня и после своей смерти.

– Все, мы отправляемся. Мне придется все время держать тебя за руку, как маленького ребенка, чего мне не хочется, но я буду!

Я хотел спросить, чего она такого умного сказала, но тут мы встали в центр круга, где переплетались всяческие линии.

– Цыц! – фыркнула Бьянка, сжимая мои пальцы. – Смирно! Понял?

– Понял.

Моя невеста попробовала испепелить меня взглядом, но не успела. Чиквасор яростно прокаркал заклинание, будто хотел от нас отделаться, и шваркнул посохом о булыжник двора. Полетели искры, светильники в особых узловых точках рисунка полыхнули ярче солнца. Я закрыл глаза, боясь ослепнуть.

Бьянка взвизгнула, и мы куда-то провалились. Когда стоишь на люке, ведущем в подземелье, и его крышка внезапно проваливается, чувствуешь примерно то же, что выпало на нашу долю. Мы с воем сиганули в пространственную дыру и закрутились в ней, как сливки в чашке с чаем.

Непередаваемые ощущения, вот что я могу сказать, особенно для существа моих размеров и веса. Хорошо, что мы с Бьянкой держались за руки, иначе бы нас разметало в разные стороны, а может, и в разные вселенные. Перенос в логово волшебника не шел с этим кошмаром ни в какое сравнение. Там была просто легкая прогулочка, не грозящая никакими неприятностями.

За все время, пока мы кувыркались с моей невестой в пустоте, я ни разу не открыл даже одного глаза, не говоря уже о двух. Чего я там мог увидеть? Нет, любопытство любопытством, а если мои мозги вытекут из ушей в результате колоссального удивления, мне уже не поможет ни Амулет, ни Бреккелот.

– Фплиф! – крикнула Бьянка, когда мы, кажется, закрутились быстрее. – Это что, так должно быть?

Я и сам себя об этом спрашивал, вот в чем закавыка, и не находил вразумительного ответа. А потом настал момент, когда все ответы стали бессмысленной тратой сил. Я имею в виду момент, когда мы наконец куда-то прилетели. Точнее, приземлились. А еще точнее, грохнулись о землю со всей силы. Я помнил, как соприкоснулся со скалой в результате хорошего тычка со стороны давешнего дракона, помню, как в камне остался отпечаток моего туловища, но это столкновение с твердью превосходило самые мои смелые ожидания. У меня появились вполне обоснованные опасения, что следующий свой день рождения я буду встречать на том свете.

Открыть глаза я не мог, потому что лежал лицом вниз, и мне оставалось слушать, как затихает гром, сотрясший вселенную. Неужели это я? Точнее, мы? Не могли же мы наделать столько шуму? Или все-таки могли?

Предаваясь этим размышлениям, я дождался, пока гул и грохот улягутся, а потом решил проверить, все ли у меня на месте. На этот счет Фплифа одолевали вполне логичные сомнения.

33

После тщательной инвентаризации я понял, что все в порядке, комплектность не нарушена и все части функционируют. Теперь надо было выяснить, где я нахожусь и куда подевалась принцесса. В результате сотрясения мировых сфер мы разомкнули руки, разлетевшись в разные стороны, и это не могло не внушать опасений.

Поднявшись и отряхнув с одежды травинки и пыль, я зыркнул по сторонам. Вокруг меня буйствовала природа. То, что я проделал в ней дыру, формой повторяющую мое тело, ее, кажется, не интересовало. Птички все так же заливались соловьями, а рыбки плескались в прудах юркими лещиками и подлещиками. Глядя на все это великолепие, какой-нибудь поэт сочинил бы стихотворение в пятьдесят строчек и то подумал бы, что тут слова бессильны.

Ваш покорный слуга хмыкнул и подтянул пояс. Вскоре выяснилось: я потерял казенную дубину, выданную мне магистром для смертельного поединка с драконом. Вот жалость-то, теперь небось потребует штраф какой-нибудь заплатить. А чем платить? И что бы сказала мамаша Глибба, узнав, что я разбазарил чужое имущество? Думаю, как всегда: отправила бы своего сыночка в воспитательный нокаут.

Бьянки нигде не было. Были деревья, кустарники, симпатичная полянка с углублением в центре, точкой моего падения, но – никакой принцессы.

Огорчившись, я стал бродить из угла в угол. Куда идти – не знаю. Где я – не знаю. Хорошо хоть из меня не вышибло, кто я есть. Я – Избранный.

В этом месте я хлопнул себя по лбу. Совсем забыл про Аспарагуса! Как там наш высокоумный котяра поживает, интересно?

Аспарагус никак не поживал. Когда я вытащил его из-за пазухи, он походил на мохнатый коврик с двумя выпученными глазами. Мне стало очевидно, что, если на котов всем своим весом падают тролли вроде меня, они, как правило, изменяют свою форму. Теперь Аспарагуса впору было повесить на стенку в качестве панно и приделать рядом табличку «В память о Самом Умном Коте».

Огорчившись еще сильнее, я сел на траву и предался скорби. Какая потеря для всех нас, тех, кто выбрал своей жизненной стезей борьбу с мировым злом! Смерть, как говорится, вырвала из наших рядов во цвете лет… Что теперь я скажу Чиквасору? Не уберег, скажу…

Аспарагус издал какой-то звук. Больше всего он походил на то, как пробка выскакивает из бутылки с. брагой. Нечто вроде «чпок». А потом на моих глазах толстый котяра подскочил и стал самим собой и, хотя все еще напоминал попавшего под лошадь, перестал изображать коврик. Я улыбнулся, а Аспарагус простонал что-то по-кошачьему и без сил свалился на траву. Забравшись в рюкзак, я вытащил копченую рыбку и дал ему кусочек для подкрепления тела и духа. Кот посмотрел на меня, словно я и есть Бреккелот, и съел гостинец.

– Надо будет запомнить и никогда больше не путешествовать за пазухой у таких шкафов, как ты, – сказал котяра, облизываясь.

– Я не виноват. Когда началось перемещение, нас так закрутило-завертело, что я не мог контролировать процесс. Никто меня не предупредил, что придется падать с большой высоты.

– А сам ты не мог догадаться? Или заклинание Чиквасора перестало действовать?

– Вроде не перестало. Но я не маг, у меня нет опыта…

– Ладно, ладно, прощаю.

– Слушай, я и не знал, что коты так умеют. Как?

– Ну… снова надуваться после расплющивания.

– Коты много чего умеют, – встопорщил усы Аспарагус. – А я к тому же необычный кот!

– Понятно, – сказал я.

– Значит, мы неизвестно где?

– Я так думаю, хотя, вероятно, ошибаюсь.

Кот юркнул мне под куртку без предупреждения и появился обратно со сложенной бумагой в зубах. Спрыгнув на землю, он уселся на камень и развернул бесценный документ.

– Это моя карта-инструкция…

– Э? – Я почесался, как делал в периоды полнейшего отупения. Мне пришло в голову, что я впервые вижу это толстое откормленное существо.

Аспарагус мяукнул и несколько раз треснул себя по голове, потом сполз с камня и улегся, издавая стоны, мордой вниз.

– За что мне такое наказание? – завопил он, подскакивая, точно на батуте. – За что?! А-а-а!

С горящими адским огнем глазищами он ринулся на меня. Я струхнул, но ничего не успел сделать. Кот взбежал по мне, точно по склону холма, забрался под куртку и выбрался наружу со штукой, очень напоминающей Амулет. Этот Амулет был у меня когда-то, но я не думал, что есть до сих пор.

– Ну-ка живо! Тролль, слышишь меня?! Живо потри его!!!

– А?

Вы уже догадались. Проклятие Непролазной Тупости решило-таки взять реванш. И не было рядом Чиквасора, чтобы с ним совладать.

– Три, говорю, иначе, клянусь всеми святыми кота, я порву тебя на мелкие кусочки. Я представлю, что ты просто большая, жирная и сочная мышь! И порву, а потом съем, да так, что от тебя и воспоминаний не останется! Так что три!

– Чег-г-го? Че-т-т-тыре?

– Не четыре, а три! И речь идет не о числительном! Каждый волосок на теле Аспарагуса поднялся дыбом.

Уж больно толстячок расстроился, а из-за чего – не возьму в толк.

Пока я тупил по своему обыкновению, кот решил осуществить часть своей угрозы и цапнул меня за руку. Пока до меня дошло, что случилось, Аспарагус успел еще дважды вонзить зубки в мою плоть.

– Проснись, наконец! О!

Я поморгал. Хотя ощущения от Аспарагуса были словно от назойливого комарика, я понял, что он чего-то хочет.

Поднявшись на задние лапки, кот поднял передние и поджал ушки.

– Пожалуйста, Фплиф! Пожалуйста! Просто потри вот эту штучку! Возьми пальчиками…

Я взял Амулет. И ведь чувствовал, что я это уже делал, но не мог вспомнить, когда и зачем.

Котик на задних лапках был очаровательней некуда, и я растрогался. Ну разве можно такой лапочке в чем-то отказать?

В общем, я сделал, как он говорил. И на мою несчастную башку вновь опустили что-то очень тяжелое, отправив вашего любимого тролля в глубокий нокаут. Я успел только подумать, что, если так пойдет и дальше, я вовсе останусь без мозгов.

34

– Я все понял, тролль! Теперь все в порядке!

Словно иллюстрируя эту новость, передо мной светилась миниатюрным солнышком мордочка Аспарагуса.

Я потер свою многострадальную голову.

– Ну, это радует. Когда я слышу «все в порядке», так сразу успокаиваюсь.

Я сел. Мы находились все на той же поляне. Судя по движению солнца, прошло не меньше часа.

– Что же именно у нас в порядке, Аспарагус?

– Мне известно, где мы и куда надо идти! Погляди!

Кот вручил мне каргу. Для моих рук сие произведение было маловато, поэтому я держал его пальцами, боясь порвать.

Карт я в жизни не видел, а эта еще имела признаки инструкции, поэтому я ничего не понял. Бумагу испещрили какие-то корявые надписи, стрелки, пунктирные линии и крестики. Среди этой мешанины выделялись своим безобразным видом какие-то толстые страшилы с большими палками в руках.

– Кто это?

– Ты не узнаешь?

– Нет. А это – похожее на щетку с глазами?

– Это я!

– По-моему, Аспарагус, у тебя нет способностей к живописи.

– А по-моему, кто-то опять умничает.

– Извини.

– Вот смотри. Мы идем сюда, потом сюда, поворачиваем у старого дуба, а там прямиком к замку Бреккелота. Понял?

– Так мы, выходит, на краю земли?

– Что-то в этом роде.

– И откуда ты все это знаешь?

– Я же сказал: в магии я не новичок. Может быть, я единственный кот-волшебник во вселенной!

– Понятно.

– Так вот. Если мы выйдем прямо сейчас, то попадем в замок к вечеру.

– А как же Бьянка? С ней-то что случилось? Где она? Где ее искать?

– Да, это вопрос.

– Твой хозяин порядком напутал. Не мог выбросить нас поближе к месту!

– Ну ты же знаешь, что он ку-ку. Не будь у него маразма, сейчас мы все втроем уже топали бы выполнять свое предназначение. Намаялся я с этим старым пеньком, честное кошачье!

– Тогда надо сначала найти принцессу, – сказал я. – А уже потом идти к Бреккелоту.

– Нет. Надо сначала идти к Бреккелоту, а потому искать Бьянку. Когда все устаканится и проблема решится, мы с удовольствием поищем ее!

– А если не устаканится?

– Тогда и вовсе без проблем, – ответил кот. – Нас уже не будет на этом свете.

– Ты оптимист.

– Реалист. Если что-нибудь неприятное произойдет с нами, великими героями, то с головы Бьянки и волос не упадет. В конце концов, это ради ее же безопасности. Если она потерялась, пускай погуляет, подышит свежим воздухом на лоне природы, полюбуется здешними красотами, смотри, какие они здешние, то есть красивые! Ее превращение в тролля не входило в наш план, ты помнишь? Поэтому считаю, что и ее присутствие в замке Бреккелота нежелательно. Она, конечно, большая и сильная, но это мужское дело. Поэтому мы оставим ее в покое!

Я обдумал эту идею, и она мне не понравилась.

– Бьянка – существо дворцовое, можно сказать, цветок, выращенный в этой… оранжерее, что ли… Она понятия не имеет, что такое дикие места, дебри и чем чреваты для неподготовленного природные красоты. Не забывай об этом, Аспарагус. И какой бы величиной в сравнении с прошлым состоянием она ни обладала, Бьянка все-таки девушка.

– Чего это ты краснеешь? А-а!

– Не «А-а»! Ничего подобного!

– Меня не обманешь!

– Не собираюсь я тебя обманывать, больно надо.

– Влюбился, влюбился, влюбился…

– Некоторые умные коты удивительно напоминают безмозглых недорослей.

– Чего? Попрошу!

– Вернемся лучше к делу, – сказал я, поигрывая бровями. Не хотелось пугать Аспарагуса, брови предназначались для того, чтобы намекнуть о важности поднятой темы.

– Кстати, о девушках. Если ты не забыл, тролль, то напомню: Бьянка сама опасней всех природных опасностей. Вот тебя она в короткие сроки довела до белого каления, разве нет? А своих родителей, придворных, дворцовую челядь? Да не удивлюсь, если они до сих пор празднуют великое событие под названием Избавление От Тирании – ну, или как-нибудь так. После стольких лет, в течение которых Бьянка измывалась над мирными подданными, они наконец поняли, что значит настоящая свобода. Не мне тебе объяснять, какой у нее характер.

– Но в лесу есть разные дикие голодные звери!

– Я не завидую тому зверю, который по глупости вздумает откусить от Бьянки кусочек-другой. Тем более сейчас, когда сила ее и габариты возросли многократно. Таким фуриям, как твоя невеста, поперек дороги не становись, если тебе дороги жизнь и здоровье. Уверен, ей ничего не грозит. И потом – блуждание по девственной природе послужит ей уроком, она научится выживать в лесу, прятаться от дождя, снега и ветра, добывать пропитание, охотиться на мамонтов. Словом, делать все то, что делает самый обычный тролль в этих обстоятельствах. Разве я не прав?

– Ну…

– Знаю, что прав. Ведь если Бьянке предстоит до конца дней своих оставаться троллем, ей без хорошей школы не обойтись.

Кстати, о концах дней я как-то не подумал.

– Значит, ты считаешь, что она…

– Как волшебный кот, полагаю, изменения необратимы.

– А если Бьянка обратно захочет… того…

– Магия вообще-то не парк развлечений – хочу туда, хочу сюда. Эта штука шутить не любит.

По мне поползли мурашки.

– Значит, она так и останется?..

– Скорее всего… Ладно, давай прекратим этот разговор. Твою чокнутую невесту никто не заставлял!

– Но ведь была же причина, – сказал я.

– Вероятно, вероятно, – загадочно отозвался Аспарагус, оглядывая меня и почесывая подбородок. – Ну все, идем. Идем, идем, идем! Да, сначала надеть кольчугу. А где твоя палица?

Я объяснил где.

– Плохо. Мы, конечна, изначально не собирались прибегать к насилию, но обороняться от Неожиданных Опасностей как-то надо!

Я ответил, что при необходимости вырву из земли какой-нибудь дуб.

– Ты можешь, – хмыкнул кот и повел меня вперед. Аспарагус вышагивал как порядочный на задних лапах и держал карту перед собой.

Мне пришлось отстать, соизмеряя свои шаги и темп ходьбы с кошачьими, но все равно, при первой же возможности я обгонял его на пять корпусов. Приходилось возвращаться и начинать заново. В конце концов, котяра завопил, чтобы я остановился. Бедняга умаялся бегать за мной и сверкал глазами в знак того, что тактику следует изменить.

Мы изменили. Аспарагус вскарабкался мне на плечо и устроился там самым лучшим образом. Теперь, по его заверениям, чтобы осматривать окрестности, у него не было необходимости всякий раз забираться на дерево.

– Итак, вперед, тролль! – Аспарагус полководчески взмахнул лапкой. Карта таинственно зашелестела. Мы двинулись дальше. Кот показывал, где поворачивать, а мне оставалось только исполнять его приказы.

Как говорят в сказках – долго ли, коротко ли, но мы дошли до упомянутого старого дуба и остановились на привал. Привалились к дубу, перекусили. Меня беспрестанно что-то мучило, и вскоре я понял, что беспокоюсь за свою невесту. Прямо извелся.

Набив брюхо копченой селедкой, Аспарагус порассуждал некоторое время о мистике, Избранных, неотвратимости выбора судьбы и прочем, таком же интересном. Я слушал его в четверть уха, а сам глазел по сторонам и напрягал слух. Мне казалось, Бьянка вот-вот выступит из-за деревьев и как скажет что-нибудь и сразу станет ясно – жизнь продолжается.

Я сидел, прислонившись к дубовому стволу спиной, и надо мной росла тоненькая веточка. И вот в один прекрасный момент на веточку села маленькая, крохотная птичка. Вначале я не обратил на нее внимания, но потом меня точно стеганули плеткой-семихвосткой.

Птичка что-то говорила. Птицы вообще склонны разговаривать сами с собой, и ничего такого здесь не было, кроме одного обстоятельства.

Я понимал, о чем речь. Вот как звучали ее слова:

– Толстый, толстый, страшный тролль! Посмотрите на него! Расселся! Мы таких видали уже! Не удивишь, не удивишь!

– Аспарагус, – шепнул я коту, который развалился в траве с западной стороны от меня.

– А? Я не трогал сметану! Это не я! – Аспарагус подрыгал всеми конечностями и уставился на меня: – Уф, это ты. А мне приснилось, что… ладно…

– Тише! – сказал я, стараясь не шевелиться и не спугнуть птичку.

– Ты чего?

– Тсс! Она может улететь!

Кот поглядел по сторонам:

– Тебе голову напекло? Кто она? Мы тут одни!

Мне пришлось довольствоваться жестами. Птичка все тараторила всякую несуразицу, а я исполнял пантомиму, пугавшую кота все сильнее.

– Боги, он сошел с ума! – воскликнул Аспарагус. – Амулет вышиб из него последнее серое вещество!

– Сам ты сошел!

Наконец мы нашли общий язык, и кот воздел очи к ветке, где сидела пичуга.

– Она разговаривает. Я ее понимаю!

– Да ты что!! – Аспарагус подпрыгнул. – А что она говорит?

– Не веришь?

– Мм…

– Наверное, это все Амулет, – сказал я.

– Точно, он самый, чтоб мне мышей в глаза не видать! Ну-ка подожди!

– Только осторожней.

Кот полез наверх, используя меня в качестве лестницы, и остановился в районе головы, наблюдая за птицей.

– Чтоб мне окочуриться! – шикнул котяра. – Я тоже ее понимаю! Надо сказать, она просто дура!

Я не успел дать свой комментарий, а Аспарагус уже прыгнул. Птичка пискнула и оказалась в его лапе.

– Вот так, – сказал кот, слезая на землю. – Похоже, она никогда не видела представителей моего племени.

– Должно быть, в этом лесу совсем нет кошек, – ответил я. – Что ты собрался делать?

– Не знаю.

– Не ешь. Вдруг она нам на что сгодится.

Птичка перепугалась, как воришка, застигнутый на месте преступления, и вертела головкой, пытаясь придумать алиби.

– Ну-ка, красотка, отвечай, что ты тут делаешь! – Аспарагус поднес бедняжку к своей морде – для большего устрашения. – Шпионишь? В чью пользу? Чего замолчала?

– Я не шпионю, не шпионю, не шпионю!

– А что?

– Просто сижу на веточке. Нельзя?

– Откуда ты знаешь наш язык?

– Какой язык?

– Аспарагус, она не знает, просто мы ее понимаем из-за магии Амулета.

– Думаешь, я дурак? Еще неизвестно, что она замышляет…

– Аспарагус…

– Кто твои сообщники, птица?

Она не поняла. В ее лексиконе такого слова, кажется, не было.

– Оставь, Аспарагус. Давай лучше спросим, видела ли она где-нибудь поблизости троллей!

Кот задумался. Мысль, посетившая меня, пришла наконец и ему.

– А ведь ты прав, громила. Не зря Амулет наделил нас способностью понимать язык животных. Надо будет проверить на других. Если рассудить здраво, то птицы в этом лесу повсюду, и если завербовать их, можно получать сведения обо всем, что происходит, даже не сходя с места!

– Тебе надо быть финансовым воротилой, – сказал я. – Ты добьешься большого успеха и заткнешь весь торговый люд за пояс!

– А что – и заткну! Так, птичка, колись, видела ли ты поблизости других таких же, как вот этот субъект! Учти, что чистосердечное признание облегчает вину!

Птичка посмотрела на меня.

– Большой толстый тролль! Мы видели таких!

– Кто мы? – спросил кот.

– Я и еще другие, нас тут много. Вас?

– Птиц, наверное, – подсказал я.

– Верно. Ну так где вы видели троллей?

Птица рассказала, но мы не сразу поняли, о чем речь. Понятие о географии у малявки было странным, она мерила этот вопрос своей меркой, и нам пришлось изрядно попотеть, разбираясь в хитросплетениях птичьих смыслов. Аспарагус даже показывал пичуге свою карту, но она чуть не довела крылатое существо до сердечного приступа.

Не выпуская пленницу из лапы, Аспарагус опустился на траву.

– Кажется, понял. Вкратце так – целая куча троллей остановилась лагерем вот тут! Смекаешь, Фплиф! Это совсем рядом с логовом Бреккелота, только если мы пойдем выбранным путем, мы лагерь не увидим из-за этой горы. Но если эта умница не врет, тролли должны быть именно там.

– Интересно, откуда они? Что тут вообще происходит?

– Хотелось бы знать. Подозреваю, у нас объявились конкуренты. Эй, малявка, как давно громилы здесь ошиваются?

– Пришли сегодня утром, рано, – пискнула пленница.

– Какие же тут конкуренты, если Избранный – это я?

– Хороший вопрос.

– Не сгущай краски, лучше пойдем и спросим, что им нужно. Вдруг они смогут нам помочь, вдруг они встречали Бьянку?

Кот вытаращил глаза.

– Ни в коем случае! Ни в коем случае, тролль! Ты не должен раскрывать свое инкогнито!

– А оно у меня есть?

– Есть… Я имею в виду, на пути к свержению зла мы не должны размениваться на мелочи. В конце концов, может быть, эти тролли – просто какое-нибудь кочующее племя и к нашему делу отношения не имеют! Представь – заявляешься ты и начинаешь задавать вопросы, на которые они ответить не в состоянии хотя бы потому, что на них продолжает действовать Проклятие!

– Ты прав. Не подумал!

– Подружись с этой привычкой – думать. Иначе в жизни тебя ждут сплошные неприятности.

И тут к птичке, попавшей в кошачью лапу, пришло подкрепление. Целая стая – голов сто – расселась на ближних ветках и заголосила, чтобы несчастную пленницу отпустили.

– Цыц! – сказал Аспарагус. – Цыц!

Птицы замолкли, удивленные. В этой глуши они никогда не слышали ни одного «цыца», а тут получилось сразу два.

– Отпущу я вашу товарку. Птиц я не ем, терпеть не могу перья. Но вы должны мне кое-что рассказать. Вот ты! Не ты, а ты… а, неважно, вы все одинаковые. Лети сюда.

Одна из птиц расхрабрилась и подлетела, и кот тут же взял ее в оборот, засыпав вопросами. Про замок Бреккелота, про всякие магические фокусы, которые, как предполагается, могут скрываться поблизости, о коварстве вероятных чудищ, которые прячутся в берлогах и пещерах на пути к цитадели зла. Большую часть вопросов птица не поняла, но ее товарки, как могли, ей помогали. В конце концов, от их энергичного гвалта у меня разболелась голова. Кот продержался дольше, но и он наконец заорал, чтобы пернатые прекратили над ним измываться. Они прекратили, только когда Аспарагус сделал вид, что кладет в рот заложницу.

Кое-что прояснилось. По словам пернатых, никаких чудовищ поблизости не было, а сам замок не представлял опасности, ибо из него никто не выходил уже очень долгое время. Что значит «долгое» для этих малявок, трудно сказать, но это сообщение нам с Аспарагусом не понравилось. Если выяснится, что Бреккелота нет дома и он улетел навестить, скажем, больную тетушку, миссия окажется под угрозой. Вопрос насчет Бьянки не прояснился. Женщину-тролля не видела ни одна пичуга.

– Не унывай, Фплиф, проблема с женским полом, в конце концов, решится. Бьянка не из тех, от кого так легко отделаться, – сказал мне кот, забираясь на плечо. Птицы разом снялись с места и полетели навстречу солнцу и вольному ветру, а мы тронулись дальше.

Теперь Аспарагус обрел уверенность и гнал меня вперед, словно скаковую лошадь, стремясь испробовать, на что я способен. В конце концов, подумал я, почему бы не пробежаться. Иногда пробежка очень полезна для разгона застоявшейся в жилах крови, а если кровь движется быстро, она промывает мозги, сообщая им ясность мышления. Вот до чего я дошел.

Мне удалось взять приличный темп. Деревья и даже целые рощицы пролетали мимо меня и сваливались за горизонт, пока Аспарагус не взмолился, чтобы я прекратил безобразие. Котяра держался за мое плечо всеми четырьмя лапами и орал благим матом.

– Стой! Стой! Мы уже на месте! Стой! Тпрруу!

Передо мной возник замок, который вырастал из невысокой горы и походил на крем, украшающий вкусный торт. Выглядел он, впрочем, не так аппетитно.

– Стой, иначе мы в него врежемся! – Аспарагус вцепился мне в ухо и кричал на пределе своих легких.

Затормозить существу с моим весом не так-то просто, но я приложил все усилия. В конце тормозного пути я запнулся за небольшую скалу и рухнул ничком. Сколько раз за последнее время Фплиф проделывал такое, уже и не вспомнить. Видно, такова судьба простого деревенского парня.

– Приехали, – сказал Аспарагус где-то к северу от меня.

Я поднялся, остановил разбегающиеся в разные стороны глаза и огляделся. До массивных, как обычно говорят, ворот замка оставалось всего ничего, и кот был прав, когда опасался, что я врежусь. Я вполне мог снести их на полном ходу, чем, безусловно, прогневил бы хозяина жилища.

– Да, – сказал котяра. – Хоромы-то неважнецкие. Как думаешь, тролль?

Я посмотрел. Замок точно слепил какой-то большой ребенок. Взял, понимаешь, кучу каменных блоков весом в тонну, намесил раствора – и повеселился от души. Покажи это произведение совету умудренных опытом седовласых архитекторов из какой-нибудь академии, их всех свалил бы сердечный приступ. Дом великого волшебника-дракона мне представлялся иначе. Он выглядел заброшенным, поблизости не наблюдалось даже самой маленькой жизни. Гора безмолвствовала, и мне стало казаться, что мы не туда попали. С другой стороны, откуда мне знать о том, как живут Бреккелоты и Креккелогы?

– Что теперь? – спросил я.

– Пришло время действовать. Иди и постучись в ворота. Будь вежливым и смиренным, как я тебе говорил, и тогда тебя ждет успех.

– А если это не поможет и дракон все-таки бросится на меня?

– Тогда план «б». Берешь палицу и…

– Я ее потерял.

– Ну, берешь что-нибудь другое и…

– Я понял. Ладно. Раз я Избранный, делать нечего. Пошел.

Сняв рюкзак, чтобы идти налегке, я спрятал его в подходящую расщелину между камнями и оправил кольчугу. Кот наблюдал за мной повлажневшими глазами.

– Ты чего?

– Да так… Я к тебе привязался, увалень, поэтому мне не хочется тебя терять.

– Что значит – терять?

– Я имею в виду, если ты погибнешь во цвете тролльских лет, я буду скучать и томиться. Или даже мучиться угрызениями совести.

– А что, большая вероятность?

– Немалая. Много ты слышал сказок, где герои живут долго и счастливо после того, как победят чудовище? И это только те, которые победили, но ведь все может обернуться иначе. Будет очень-очень жаль.

Вообще-то я мало чего боюсь на свете, и вы об этом знаете, однако сейчас мою спину сковал холодок.

– А что говорят мистические силы? Ты с ними общаешься. Каковы мои шансы?

– Ну, мистические силы, они такие, никогда не дадут прямого ответа. Скверный у них характер. Подозреваю, им нравится мучить тех, кого они избрали на роль спасителей мира.

– Но я не спаситель мира, мне надо только избавить троллей от Проклятия.

Аспарагус смахнул слезу. Отчего-то мне казалось, что он дурака валяет. Кот есть кот, и что у него на уме, никто не знает.

– Ладно, иди. Долгие прощания меня утомляют, ведь я маленькое существо.

Я покосился в его сторону, он поймал мой взгляд и состроил из себя невинную овечку.

– Выходит, ты со мной не идешь?

– Я? Да ты что? Я тебя здесь подожду, заодно покараулю рюкзак.

– А если мне понадобится твой совет?

– А на что тебе мозги? Амулет работает хорошо, так что можешь не волноваться! Иди! Я в тебя верю. Когда вернешься, расскажешь, как все прошло… – Аспарагус помахал мне лапкой.