Текст книги "Письма Старка Монро. Дуэт со случайным хором. Романтические рассказы (сборник)"

Глава XI
Затруднения

Однажды вечером Франк вернулся домой чем-то озабоченный. Жена его ничего не сказала, но после обеда уселась на маленькой скамеечке возле него и стала ждать. Она знала, что если бы новости были хорошие, то он уже давно рассказал бы их ей, и потому догадывалась, что случилось что-нибудь неладное. Наконец Франк заговорил.

– Должен сообщить тебе неприятную вещь, Мод.

– Я вижу, дорогой, что что-то неладно. Что же случилось?

– Помнишь, я еще до свадьбы рассказывал тебе, что поручился за одного человека?

– Отлично помню.

– Его фамилия Фаринтош. Он служит страховым агентом, и я поручился за него, чтобы спасти его от разорения.

– И очень хорошо сделал, дорогой.

– Сегодня утром я встретил его на станции, и как только он меня увидел, то сейчас же отвернулся и поспешил уйти. По его глазам я понял, что что-то опять неладно. Очевидно, у него снова недочеты.

– О, неблагодарный человек!

– Несчастный парень, ему нелегко живется. Но с моей стороны было безрассудно не отказаться от поручительства. Все это было не так страшно, пока я был холостым. Но теперь я, женатый человек, являюсь поручителем на неограниченную сумму, не имея ни копейки в запасе. Не знаю, что с нами будет, Мод.

– Как велик недочет, Франк?

– В том-то и дело, что я этого не знаю. Это и есть самое худшее.

– Едва ли правление общества будет очень притеснять тебя.

– Да, но он служит у Хотспуров. Это совсем другое общество.

– О боже! Что же ты думаешь предпринять теперь?

– Сегодня я зашел к ним в контору и потребовал, чтобы они отправили своего служащего для проверки книг Фаринтоша. Завтра я буду свободен целый день и утром жду к себе этого служащего.

Им предстояло провести целую ночь в мучительной неизвестности относительно того, что готовит им завтрашнее утро. Франк был действительно очень горд по природе, и мысль, что он будет не в состоянии выполнить принятых на себя обязательств, глубоко оскорбляла его самолюбие. Его охватила нервная дрожь. Но прекрасная, сильная душа его жены стояла выше боязни, и в ее чистой любви, ее вере в лучшее он находил твердую опору. Самое дорогое, что у него было, – ее любовь, – он не мог потерять. Не все ли равно, будут ли они жить в хорошеньком домике с восемью комнатами или в простой лачуге? Все это были пустяки, не менявшие сущности жизни. Тихой, нежной лаской она успокоила Франка, и эта печальная ночь превратилась в одну из самых прекрасных во всей его жизни. Он благословлял несчастье, давшее ему возможность познать всю силу любви, дружбы и преданности.

Вскоре после завтрака к Франку явился мистер Вингфилд, доверенный фирмы Хотспур. Это был сухой, корректный господин высокого роста.

– Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас, мистер Кросс, – сказал он.

Франк пожал плечами.

– Ничего не поделаешь, – проговорил он.

– Будем надеяться, что недочеты не очень велики. Мы предупредили мистера Фаринтоша, что придем сегодня проверять его книги. Если вы готовы, мы можем отправиться сейчас же.

Страховой агент жил поблизости. К двери его маленького домика была прибита медная дощечка. Их впустила какая-то женщина с печальным лицом. Сам Фаринтош, угрюмый и бледный, сидел среди кучи конторских книг. При виде этого беспомощного и жалкого человека досада Франка сменилась жалостью.

Они уселись у стола – доверенный посередине, Фаринтош по его правую руку, Франк по левую. В продолжение двух часов тишину нарушал только шелест поворачиваемых листов. Изредка слышались короткие, отрывистые вопросы и ответы. Сердце Франка упало, когда он увидел, какие громадные суммы проходили через руки этого человека. Как велик мог быть недочет? От ответа на этот вопрос зависела вся будущность Франка, вся его молодая жизнь. И было странно смотреть на маленькую грязноватую комнатку и на кучу синих книг – на все эти прозаические условия, при которых решается судьба современного человека.

– Могу я положиться на эти цифры? – спросил, наконец, Вингфилд.

– Безусловно.

– В таком случае поздравляю вас, мистер Кросс. Недостача не превышает пятидесяти фунтов стерлингов.

Этой суммы было как раз достаточно, чтобы поглотить все сбережения, сделанные Франком до сих пор. Тем не менее это было лучше, нежели можно было ожидать, и Франк облегченно пожал руку, протянутую ему доверенным.

– Я останусь здесь еще на час, чтобы окончательно проверить цифры, – сказал Вингфилд. – Но вам здесь нет больше необходимости оставаться.

– Надеюсь, вы зайдете к нам позавтракать?

– С удовольствием.

– До свидания, значит.

Франк почти бегом бежал всю дорогу домой, чтобы поскорее успокоить жену: «Дела не так уж плохи, дорогая, – всего пятьдесят фунтов».

Они, как дети, прыгали от радости по комнате.

Однако Вингфилд явился к завтраку нахмуренный и торжественный.

– Мне очень жаль разочаровывать вас, – сказал он, – но дело, оказывается, серьезнее, чем я думал. Некоторые суммы, которые мы внесли в книги как еще невыданные, были им в действительности получены, но он попросту удержал расписки. Таких сумм наберется еще на сто фунтов стерлингов.

Слезы подступили к глазам Мод, когда она, взглянув на Франка, заметила, каких усилий ему стоило оставаться спокойным.

– Это, значит, сто пятьдесят?

– Наверное, не меньше. Я выписал все это на листе бумаги, чтобы вы могли сами проверить цифры.

Франк опытными глазами пробежал по ряду цифр, являвшихся результатом утренней работы доверенного.

– Вы предоставили в его распоряжение свой кредит в банке в сумме ста двадцати фунтов стерлингов?

– Да.

– Как вы думаете, успел ли он воспользоваться ими?

– Это вполне возможно.

– Я думаю, нам лучше будет самим сходить в банк и удостовериться.

– Отлично.

– И если эти деньги еще находятся в банке, их следует, во всяком случае, немедленно передать правлению общества, которому они принадлежат.

– Безусловно.

За завтраком все чувствовали себя неловко и были рады, когда он, наконец, кончился.

Они снова направились к дому страхового агента. Лицо последнего, и без того уже бледное, побелело еще более, когда они объяснили ему, зачем пришли.

– Неужели это необходимо? – обратился он с мольбой к Вингфилду. – Я даю вам свое честное слово, что деньги целы.

– Мне очень неприятно говорить вам это, но мы и так уже чересчур много доверяли вам.

– Деньги находятся в банке, клянусь вам!

– Эти деньги принадлежат обществу, и мы должны сейчас же передать их ему.

– Если я по вашему принуждению выну всю сумму из банка, мне повсюду закроют кредит.

– Тогда пусть он оставит в банке десять фунтов, – сказал Франк.

Все трое направились к банку. У дверей Фаринтош остановился и обратился к доверенному с новой просьбой:

– Позвольте мне войти туда одному, господа. Иначе мне будет стыдно показаться здесь впоследствии.

– Я ничего не имею против. Идите и получите деньги сами.

Неизвестно, зачем ему понадобились эти лишние пять минут. Может быть, у него была безумная надежда уговорить директора банка открыть ему кредит на новые сто двадцать фунтов стерлингов. Если да, то отказ был, вероятно, категорическим, потому что Фаринтош появился с мертвенно-бледным лицом и направился прямо к Франку.

– Все равно, мистер Кросс, я могу сознаться вам, что у меня в банке нет ничего.

Франк свистнул и направился домой. Упрекать этого несчастного человека у него не было сил. К тому же он был сам виноват. Он шел на риск с открытыми глазами, и не в его характере было ныть и жаловаться, когда на него надвинулась беда. Вингфилд шел вместе с ним, сказав ему на пути несколько слов сочувствия. У ворот дома Франка они расстались, и доверенный направился к станции.

Итак, сумма, которую им предстояло выплатить, возросла с пятидесяти фунтов стерлингов до двухсот семидесяти. Когда Мод услышала это, даже у нее на минуту похолодело сердце. Если продать всю обстановку, то и тогда вырученных денег едва ли хватит, чтобы покрыть эту сумму. В их жизни это был самый тяжелый день, и, как ни странно, оба они в глубине души ощущали почти радость, потому что чувствовали, что несчастье еще теснее сблизило их, слило их воедино.

Они кончили обедать, когда у дверей кто-то позвонил.

– Вас хочет видеть мистер Фаринтош, – доложила горничная Джемима.

– Пусть войдет.

– Не находишь ли ты, Франк, что мне лучше уйти?

– Нет, дорогая. Я не просил его приходить. Если он пришел, то пусть говорит в твоем присутствии.

Вошел Фаринтош, смущенный, с опущенной головой. Он положил шляпу на пол и сел на кончик стула, предложенного Франком.

– Что скажете, Фаринтош?

– Видите ли, мистер Кросс, я пришел к вам, чтобы выразить вам и вашей супруге свое сожаление по поводу того, что мне пришлось быть причиной вашего несчастья. Я все время надеялся, что мне удастся свести концы с концами, но пришлось сразу уплатить много старых долгов, и я опять запутался. У меня положительно никогда и ни в чем не было удачи. Но мне очень жаль, что именно вы, который всегда были так добры ко мне, должны пострадать из-за меня.

– Словами делу не поможешь, Фаринтош. Мне только одно досадно: почему вы вовремя не пришли и не предупредили меня?

– Я все время надеялся, что мне удастся поправить дело. И по обыкновению дела пошли все хуже и хуже, и я опять очутился в безвыходном положении. Но что я хотел спросить у вас, мистер Кросс, это – что вы намерены теперь делать?

Франк пожал плечами.

– Вам, кажется, известно, что я являюсь ответственным лицом за вас, – сказал он.

– Значит, вы намерены уплатить эти деньги?

– Должен же кто-нибудь уплатить их.

– Помните ли вы текст условия, мистер Кросс?

– Точно не помню.

– Я посоветовал бы вам обратиться к адвокату с этим делом. По моему мнению, вы вовсе не обязаны платить обществу этой суммы.

– Не обязан? – Сердце сильно забилось у Франка. Он в недоумении смотрел на своего собеседника. – Почему вы думаете, что не обязан?

– У вас, мистер Кросс, еще нет надлежащей опытности в делах этого рода, и, может быть, вы прочли условие, подписанное вами, менее внимательно, чем это сделал я. В этом условии есть параграф, по которому общество обязуется часто и периодически производить проверку книг и счетов, чтобы таким образом предупредить возможность слишком крупного недочета.

– Верно, там это было! – воскликнул Франк. – Ну и что же, они это не делали?

– Именно, они этого не делали.

– Боже мой! Мод, ты слышишь это? В таком случае они сами во всем виноваты. Неужели они ни разу не проверяли ваших книг?

– О нет. Они проверяли их четыре раза.

– В продолжение какого времени?

– В продолжение одиннадцати месяцев.

Сердце Франка упало.

– Мне кажется, что этого вполне достаточно.

– Нет, господин Кросс, это вовсе недостаточно. «Часто и периодически» ни в коем случае не может означать четыре раза в одиннадцать месяцев.

– Судьи могут не согласиться с этим.

– Примите во внимание, что цель, которую преследовал данный параграф, заключалась в том, чтобы ваша ответственность была ограничена. За это время тысячи фунтов прошли через мои руки, и поэтому четыре проверки являются, безусловно, недостаточными для той цели, которую имел в виду указанный параграф подписанного вами условия.

– Безусловно так! – воскликнула Мод с убеждением. – Завтра мы непременно посоветуемся с кем следует.

– А пока, мистер Кросс, – сказал Фаринтош, вставая, – будет меня преследовать судебным порядком общество или нет, я всегда готов быть вашим свидетелем. И я надеюсь, что это хоть немного загладит мою вину перед вами.

Казалось, луч света, хотя еще очень слабый, озарил воцарившуюся было темноту. Но он едва ли засиял сильнее от письма, которое Франк нашел у себя на столе вскоре после этого. Оно гласило так:

«Контора Хотспурского страхового общества.

М. Г. – По прибытии в Лондон я немедленно отправился в нашу главную контору и сверил отчеты Фаринтоша с нашими главными книгами. Мне очень неприятно известить Вас, что мы обнаружили дальнейшие неправильности, выразившиеся в новом недочете в сумме семидесяти фунтов стерлингов. Таким образом, общая и окончательная сумма равняется тремстам сорока фунтам, и мы были бы очень рады получить от Вас при первой возможности чек на вышеозначенную сумму, дабы как можно скорее покончить с этим неприятным делом. – С совершенным почтением

Джемс Вингфилд».

Франк и Мод составили следующий ответ:

«М. Г. – Ваше письмо с предложением уплатить 340 фунтов стерлингов мною получено. Мне сообщили, однако, что с Вашей стороны допущены некоторые неправильности в этом деле. Ввиду этого я нахожу нужным ознакомиться с ним более подробно, прежде чем уплатить вышеозначенную сумму. – С совершенным почтением

Франк Кросс».

Тогда со стороны Хотспурского страхового общества последовало следующее:

«М. Г. – Если бы Ваше письмо заключало в себе только просьбу об отсрочке платежа, мы, вероятно, согласились бы подождать.

Но так как Вы, по-видимому, склонны оспаривать Вашу ответственность в этом деле, то нам не остается ничего другого, как судебным порядком принудить Вас уплатить следуемую сумму. – С совершенным почтением

Джонс Уотэрс, секретарь».

На это Франк ответил:

«М. Г. – Мой поверенный А. К. Р. Оуэн, живущий в Лондоне, Шерлей Лэн, № 14, будет рад иметь с Вами дело».

Говоря попросту, это означало: «Можете убираться к черту!»

Но мы немного забежали вперед. Пока же, получив первое письмо и ответив на него, Франк, как всегда, отправился в город, между тем как на долю Мод выпала более трудная роль – оставаться дома и терпеливо ждать. В городе Франк зашел к своему другу и поверенному, который взял отпуск на целый день, для того чтобы иметь возможность изучить договор, заключенный между Франком и обществом, и вернулся с озабоченным лицом.

– Дело ваше очень спорное, – сказал он, – все зависит от того, как на него посмотрит суд. Я думаю, нам лучше всего будет посоветоваться с адвокатом. Я сниму копию с договора и покажу ее Маннерсу, так что сегодня вечером вы уже будете знать его мнение.

По окончании занятий в конторе Франк снова зашел к Оуэну и нашел его в самом мрачном расположении духа, потому что их отношения были более близкими, нежели отношения простого поверенного к своему клиенту.

– Дело плохо, – сказал Оуэн.

– Мнение против нас?

– Безусловно.

Франк старался выглядеть спокойно.

– Покажи мне.

Это был длинный синий документ, озаглавленный: «Хотспурское страховое общество против Франка Кросса».

«Я исследовал дело и документы, приложенные к оному, – писал ученый юрист, – и, по моему мнению, Хотспурское страховое общество имеет законное право требовать с мистера Кросса, согласно заключенному им условию, уплату трехсот сорока фунтов стерлингов, каковая сумма была получена мистером Фаринтошем и не выплачена им вышеуказанному обществу». Там было написано еще много другого, но это уже были несущественные подробности.

– Что же нам теперь делать? – спросил Франк беспомощно.

– На вашем месте я не стал бы сдаваться. Небольшие шансы все-таки есть.

– Слушайте, мой друг, мне кажется, я могу быть с вами откровенен. Если мне придется платить эти деньги, я буду разорен. Поэтому бороться надо во что бы то ни стало.

– Конечно, ведь Маннерс может ошибаться. Давайте посоветуемся с адвокатом Голландом.

На следующий день Франк нашел Оуэна сияющим, с другим синим листком в руках.

– На этот раз мнение всецело за вас. Слушайте!

И он прочел следующее:

– «Я тщательно рассмотрел это дело и документы, приложенные к оному. Но моему мнению, Хотспурское страховое общество по закону не имеет право получить требуемой суммы или какой-либо части ее с мистера Кросса, так как общество, несомненно, нарушило одно очень существенное условие, заключающееся в договоре».

– Слова «Часто и периодически» он понимает именно так, как понимаем их мы, – продолжал Оуэн, – и поэтому он всецело стоит на вашей стороне.

– Что, если потребовать третьего адвоката? – сказал Франк.

– Это слишком дорогое удовольствие. Но-моему, мы можем положиться на Голланда, на суде его мнение будет иметь большой вес. Я думаю, что у нас теперь достаточно данных, чтобы начать дело.

– И вы уверены, что мы выиграем?

– Нет, нет, в судебных делах никогда не бывает ничего наверняка. Но у нас теперь, во всяком случае, достаточно сил, чтобы начать борьбу.

Теперь Франку предстояло познакомиться с этой запутанной, громоздкой старой машиной, изобилующей всякими нелепыми формальностями, невероятно сложной и в то же время невероятно могущественной. Игра началась тем, что Франк получил письмо от самой королевы, – честь, которой он никогда не добивался раньше и которой, наверное, никогда не будет добиваться впредь.

Виктория, милостью Божией Королева и Защитница Чести Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, в довольно резких выражениях объявила Франку Кроссу из Уокинга следующее: «Мы приказываем вам в течение восьми суток со дня получения этого извещения, включая день получения, явиться на суд в качестве ответчика по иску, предъявленному к вам Хотспурским страховым обществом». Далее Ее Величество добавляла, что если он не явится вовремя, то его ожидает масса всяких неприятных вещей, а мистер Стенлей, граф Галсбэрийский, подтверждал сказанное Ее Величеством.

Увидев этот документ, Мод ужасно испугалась: она чувствовала себя так, как будто они с Франком в чем-то тяжко провинились перед британской конституцией, но Оуэн объяснил ей, что все это маленький фейерверк, предвещавший кое-какие неприятности в будущем.

– Так или иначе, – сказал Франк, – но это значит, что через восемь дней все будет кончено.

Оуэн только рассмеялся подобной наивности.

– Это значит, – сказал он, – что через восемь дней мы будем надеяться, что когда-нибудь впоследствии мы начнем готовиться к тому, что случится в более отдаленном будущем. Вот приблизительно что значит это извещение. Лучшее, что вы можете теперь делать, это – быть философом и предоставить все остальное мне.

Но как может быть философом человек с капиталом в пятьдесят фунтов стерлингов, когда ему предстоит борьба с противником, обладающим состоянием в три миллиона фунтов? В разговоре с Мод Франк старался показать, что он с легким сердцем относится к этому делу, она отвечала ему тем же, но оба они страдали невыносимо, и оба знали, что переживает другой. Иногда все это казалось им каким-то сном, и они уже начинали верить, что ничего этого нет, но скоро какой-нибудь пустяк возвращал их к действительности, и они снова начинали мучиться.

Прежде всего им нужно было подать заявление о том, что они начинают вести дело судебным порядком. Затем другая сторона под присягой подтверждала свой иск. Затем суд обсуждал вопрос, будет ли он решать дело немедленно или же даст предварительно сторонам высказать свои соображения. Суд решил последнее. Затем каждая сторона требовала, чтобы ей были предъявлены документы, имеющиеся в распоряжении противной стороны, и делали к ним свои замечания, после чего обе стороны настаивали на оглашении замечаний, сделанных противниками. Затем поверенные общества подали письменное изложение своего иска, и когда Мод прочла это изложение, она расплакалась и сказала, что дело бесповоротно проиграно. Тогда поверенный Франка письменно изложил свои соображения о неправильности иска, и когда Франк прочел их, то воскликнул:

– Боже, какое глупое дело! Неужели общество может хоть сколько-нибудь надеяться выиграть этот процесс?

И только после всей этой долгой процедуры стороны начали проявлять некоторые признаки того, что дело будет, наконец, слушаться. Вскоре был назначен день суда. Случайно этот день совпал с днем рождения Франка, и Мод увидела в этом хорошее предзнаменование.

Первым вестником приближающейся битвы был какой-то поношенный, обтрепанный человек, сунувший в руку Франка, когда он выходил из дома, лист бумаги. Это было другое письмо от Ее Величества, в котором Франку приказывалось явиться в суд для дачи показаний по его делу с Хотспурским страховым обществом.

Франк был очень напуган этим вызовом, но Оуэн только рассмеялся.

– Это сущие пустяки, – сказал он. – Мне даже кажется, что они начинают колебаться. Они просто хотят напугать вас.

– И им это, по правде сказать, удалось.

– Нет, нет, наоборот, надо им показать, что мы их вовсе не боимся.

– Каким же образом?

– Вызвать все правление общества в суд для дачи показаний.

– Великолепно! – воскликнул Франк.

Вскоре после этого сторож принес в контору общества целую пачку повесток и вручил их по принадлежности. И через два дня должно было произойти сражение.

Глава XII
Благополучный исход

Тревога все более охватывала их, по мере того как близился день суда. Если суд решит дело не в их пользу – а как бы оптимистически ни был настроен Оуэн, он все же допускал возможность этого – им придется платить двойные судебные издержки, помимо исковой суммы. Всего их имущества не хватит на это. С другой стороны, если они выиграют дело, богатое общество может перенести его в высшую инстанцию и вовлечь их таким образом в дальнейшие непосильные расходы. Так или иначе, но опасность была серьезная. Франк говорил мало, спал еще меньше.

Однажды вечером, незадолго до суда, к Франку неожиданно явился Вингфилд, доверенный страхового общества. Его визит был чем-то вроде ультиматума.

– Мы все еще готовы сами уплатить свои судебные издержки, – сказал он, – если вы согласны удовлетворить наше первоначальное требование.

– Не могу согласиться на это, – сказал Франк угрюмо.

– Эти издержки растут с неимоверной быстротой, и кто-нибудь да должен же будет их уплатить.

– Надеюсь, что это будете вы.

– Смотрите, не говорите потом, что я не предупреждал вас. Дорогой Кросс, уверяю вас, что вы просто введены в заблуждение. У вас нет ни малейших шансов выиграть это дело.

– На то и существует суд, чтобы решить это.

Франк держался стойко во время визита, но после ухода Вингфилда Мод увидела, что уверенность мужа сильно поколебалась.

– Они, кажется, очень уверены в себе, – заметил Франк, – иначе Вингфилд едва ли бы стал говорить так.

Но Мод взглянула на дело иначе.

– Если они так уверены в том, что выиграют дело, то зачем же им посылать Вингфилда с подобными предложениями.

– Он славный парень и хочет просто избавить нас от лишних расходов.

– Нет, он заботится об интересах своей стороны, – возразила Мод, – это его обязанность, и мы не можем винить его за это. Но если он нашел нужным переговорить с тобой, какой оборот примет дело на суде. Может быть, мы можем предложить им какой-нибудь компромисс.

– Нет, – сказал Франк, – мы уже слишком далеко зашли, чтобы остановиться. Ведь и половины требуемой суммы мы все равно не в состоянии заплатить, так уж надо бороться.

Быть может, в первый раз Мод не согласилась с мнением мужа. Она не спала всю ночь, раздумывая, и в голове ее возник новый план действий. Ей так хотелось поскорее приступить к его выполнению, что она с нетерпением ждала наступления утра.

За завтраком она сказала Франку:

– Сегодня я пойду с тобой в город.

– Очень рад, дорогая.

Когда ей нужно было сделать кое-какие закупки, она часто отправлялась в город вместе с Франком, и поэтому он вовсе не удивился. Но он был бы очень удивлен, если бы знал, что прежде чем уйти из дома, Мод при помощи Джемимы отправила три телеграммы следующего содержания:

«Джону Сельби, 53 Фэнчор-стрит, Лондон. Зайду одиннадцать часов. Важное дело. – Мод».

«Поручику Сельби, Кентербери. Пожалуйста, приезжайте следующим поездом, встречай Фэнчор-стрит половина двенадцатого. Очень нужно. – Мод».

«Оуэну, 14, Шэрлей Лен, Лондон. Зайду к вам двенадцать часов. Очень нужно. – Миссис Кросс».

Так она приступила к выполнению задуманного плана.

– Кстати, Франк, – сказала Мод, идя вместе с суженым в город, – завтра день твоего рождения.

– Да, дорогая, – сказал он довольно уныло.

– Что же мне подарить моему милому мальчику? Тебе ничего не нужно?

– У меня есть все, что мне нужно, – сказал Франк, взглянув на нее.

– Мне думается, что-нибудь можно будет найти. Я поищу сегодня в городе.

Ее поиски начались визитом к отцу. Для мистера Сельби было ново и неожиданно получить телеграмму от дочери. Он с удивлением встретил ее у дверей дома.

– Ты выглядишь превосходно, дорогая. Все ли благополучно в Уокинге? Надеюсь, что вторая кухарка оказалась на высоте своего призвания.

Но Мод пришла сюда не для того, чтобы болтать о пустяках.

– Милый папа, – сказала она, – я пришла к тебе за помощью, потому что нахожусь сейчас в затруднении. Только, пожалуйста, взгляни на это дело с моей точки зрения, не возражай и делай все, что я попрошу. – Она обняла отца и звонко поцеловала.

– Ну, это я называю незаконным давлением, – сказал мистер Сельби, освобождая свою седую голову. – Если подобные вещи допускаются теперь в Лондоне, значит, дело плохо. – Но глаза его с любовью остановились на дочери. – Итак, сударыня, чем могу быть вам полезен?

– Я буду говорить с тобой самым деловым образом. Слушай, папа, ты даешь мне пятьдесят фунтов стерлингов ежегодно, верно?

– Дорогая девочка, я не могу дать больше. Джек в гусарском полку стоит мне…

– Я и не прошу у тебя этого.

– Что же ты хочешь?

– Насколько я помню, ты говорил, что эти пятьдесят фунтов составляют проценты с капитала в тысячу фунтов стерлингов, положенного на мое имя в банк.

– Совершенно верно, по пяти процентов в год.

– А если бы я удовольствовалась двадцатью пятью фунтами вместо пятидесяти, то могла бы взять пятьсот фунтов из банка, и никто от этого не пострадал?

– Кроме тебя самой.

Мод рассмеялась на это:

– Мне эти деньги нужны на один день. И даже не все, а меньше. Но мне необходимо знать, что я имею столько, сколько мне нужно. Только, пожалуйста, дорогой папа, не задавай мне сейчас никаких вопросов и будь так добр, объясни мне, как я могу получить эти пятьсот фунтов стерлингов.

– И ты мне не скажешь, зачем они тебе нужны?

– Мне не хотелось бы говорить этого, но если ты настаиваешь, то, конечно, скажу.

Старик взглянул на честное, открытое лицо своей дочери и не стал настаивать.

– Слушай, – сказал он, – у тебя ведется свой банковый счет. Ведь так?

– Так, папа.

– Отлично; не смешивай его со счетом твоего мужа.

Он написал чек.

– Предъяви его в банке, и ты получишь пятьсот фунтов стерлингов. Когда ты вложишь их обратно, ты снова будешь получать пятьдесят фунтов в год.

Мод расписалась, где нужно. Затем, поцеловав еще раз отца, распростилась с ним.

Джек Сельби курил папиросу у дверей дома.

– Что случилось, Мод? К чему вызваны резервы? В чем дело? Хорошо, что я сегодня свободен. Вы все думаете, что солдату и делать нечего. Было так раньше, да прошло это время. Нет, благодарю, не пойду к отцу. Он подумает, что я пришел за деньгами, и это испортит ему весь день.

Мод усадила брата с собой на извозчика и рассказала ему историю несчастья, постигшего Франка, и свои соображения по этому поводу. Джек очень заинтересовался:

– Что же думает обо всем этом отец?

– Я ничего не говорила ему. Это, вероятно, огорчило бы Франка.

– Прекрасно. Ну а против меня он едва ли что будет иметь. Я кое-что понимаю в этих делах. Много, должно быть, хлопот и неприятностей Франку.

– Вот уже несколько месяцев, как мы не знаем покоя.

– Это не годится для молодых людей. Но пустяки, не надо только падать духом. Смелость города берет. Мы с тобой оборудуем это дело, Мод. Я вполне одобряю твой план.

Они застали Оуэна дома. Мод объяснила ему, в чем дело.

– Я убеждена, мистер Оуэн, что им нежелательно доводить дело до суда. Визит Вингфилда доказывает это. Мой муж слишком горд, чтобы торговаться с ними, но я не так щепетильна. Не думаете ли вы, что лучше всего будет, если я сама схожу к Вингфилду и уплачу эти триста сорок фунтов, чтобы навсегда покончить с этим делом?

– Как юрист, – сказал Оуэн, – я нахожу это очень неправильным. Но как человек, я думаю, что ничего худого из этого выйти не может. Но ни в каком случае не следует предлагать им всю сумму. Скажите им, что вы готовы пойти на уступки и спросите, какова наименьшая сумма, которую общество согласится принять, чтобы покончить дело.

– Предоставьте это мне, – сказал Джек. – Я отлично понимаю вас и буду следить за сестрой. Я знаток в таких делах и умею говорить с этими людьми. Идем, Мод!

В такие минуты он был для нее превосходным компаньоном. В его присутствии она не могла долго оставаться серьезной, и сама заражалась его веселостью. Вскоре они приехали в контору Хотспурского общества и спросили Вингфилда. Последний оказался очень занятым, и к ним вышел секретарь Уотерс, очень толстый и важный господин.

– Мне очень, очень жаль, миссис Кросс, – сказал он, – но теперь уже слишком поздно для какого бы то ни было компромисса. Мы уже настолько втянулись в расходы, что другого выхода, кроме суда, нам не остается.

Бедная Мод чуть не расплакалась.

– Но если бы мы предложили вам…

– Один час на размышление, – перебил ее Джек.

Господин Уотерс покачал головой:

– Не думаю, чтобы мы изменили принятое нами решение. Впрочем, мистер Вингфилд скоро освободится, и он, конечно, будет очень рад выслушать вас. Пока же прошу извинить меня, у меня очень много работы.

– Глупая девчонка! – воскликнул Джек, когда за секретарем закрылась дверь. – Ведь ты чуть не испортила всего дела. Хорошо, что я вовремя остановил тебя. Счастлива ты, что у тебя под рукой имеется такой опытный деловой человек, как я. Однако этот господин совсем мне не понравился. Разве ты не поняла, что он просто хотел запугать нас?

– Почему ты это знаешь?

– Да я его насквозь вижу. Неужели ты думаешь, что человек, столько времени занимавшийся покупкой лошадей, не будет знать всех этих торгашеских приемов? Тебе нужен именно такой человек, как я, для этого дела. Ага, вот идет еще один из их компании. Смотри, держись крепче!

Вошел Вингфилд, и его обращение было совсем другое, чем Уотерса. Он вообще относился дружески к Кроссам, к тому же ему вовсе не хотелось перебирать всякие дрязги общества на суде. Поэтому он был очень не прочь прийти к какому-нибудь соглашению.

– По правде говоря, мне следовало бы иметь дело с вами не лично, а только через адвокатов, – сказал Вингфилд.

– Ведь вы уже приходили к нам, – заметила Мод. – Я думаю, что если мы переговорим лично, мы скорее придем к соглашению.

– Уверяю вас, что это мое самое искреннее желание, – отвечал Вингфилд. – Мы будем очень рады принять к сведению все, что вы нам предложите. Но, во-первых, признаете ли вы вашу ответственность?

– До некоторой степени, – сказала Мод, – если общество также признает, что оно действовало неправильно.

– Мы, пожалуй, готовы согласиться с тем, что книги следовало бы проверять чаще, и мы очень сожалеем, что доверяли нашему агенту слишком много. Мне кажется, это должно удовлетворить вас, миссис Кросс. И так как вы теперь признаете отчасти свою ответственность, то это уже большой шаг вперед. Мы не хотим быть слишком требовательными, но до тех пор, пока вы отрицали вашу ответственность, нам не оставалось другого пути, кроме судебного. Главный вопрос заключается, конечно, в том, в каком размере вы признаете свою ответственность. Я лично нахожу, что каждая сторона должна заплатить свои издержки по этому делу, и что вы должны, сверх того, уплатить обществу…