Текст книги "Посланница любви"

– Да, ваше величество, – сказала Андора. И ее сердце упало. Сэр Хенгист был сейчас последним человеком, которого она хотела бы видеть, и она надеялась, так как королева направилась к своему письменному столу позже обычного, что ей не придется встретиться с ним.

Тем не менее ей не оставалось ничего другого, как выполнить поручение. Она только размышляла, как она сможет после всего происшедшего вчера посмотреть в лицо сэра Хенгиста. Она все еще не могла забыть его насмешливый голос, сердитое выражение и, как ей казалось, отвращение, написанное на его лице.

И неудивительно, думала она. Если бы он только знал, как она оттирала губы, потому что их целовал лорд Брей, как она мыла холодной водой шею, и плечи, и все свое тело, чувствуя, что она никогда не сможет смыть память о том, что произошло.

Прошлой ночью она уже почти решила сбежать. Как легко было бы приказать подать ей карету, объяснив, что она получила плохие вести из дома и должна немедленно вернуться. И все-таки она знала, что, раз ее отец был солдатом и раз уж он доверял ей, она не должна так поступать.

Что бы он сказал, если бы узнал, что она попала в беду только по своей вине? Как часто он предупреждал ее об интригах и сплетнях двора! Женщина может потерять репутацию за одну ночь, а мужчина покроет себя позором только потому, что не выхватит шпагу так быстро, как нужно.

Вообще-то пространные рассуждения ее отца о былых временах всегда казались Андоре не имеющими к ней никакого отношения. Он никогда не говорил об известных ей людях, и только сейчас она поняла, какую могла бы извлечь пользу из его мудрости и опыта, будь она чуть повнимательнее. Она вышла в переднюю и остановилась на мгновение сказать мисс Перри, что она уходит по распоряжению королевы.

– Не задерживайтесь, Андора, – напомнила мисс Перри.

– Хорошо, мадам, – ответила Андора и через открытую дверь прошла в коридор. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как услышала шепот позади себя:

– Андора!

Она обернулась. Мэри Говард вышла следом за ней и стояла у двери в переднюю.

– Что случилось? – спросила Андора, замедляя шаг.

– Возьми эту записку, – сказала Мэри, вкладывая сложенный листок бумаги в ее руку. – Отдай это сэру Хенгисту вместе с посланием ее величества и скажи, что обе они для лорда Эссекса.

– Но, Мэри, я не могу сделать это, – тихо сказала Андора, боясь, как бы их не услышали.

– Ты должна. Я все тебе потом объясню. Я думала, что королева пошлет меня сегодня, тогда все было бы проще. Делай, что тебе говорят. Скажи сэру Хенгисту, что обе записки для лорда Эссекса.

– И о чем этот шепот? – Голос сзади заставил обеих девушек вздрогнуть. Королева открыла дверь, пока они беседовали, и они не заметили ее. Теперь она стояла рядом, великолепная в своем зеленом шелковом платье, вышитом золотой нитью и украшенном хрусталем.

– О чем вы говорили? – повторила она. Ответа не было. Елизавета подошла ближе и длинными, в кольцах, пальцами взяла обе записки у Андоры, которая была не в силах пошевелиться.

– Как я и подозревала! – воскликнула она. – Леди Мэри посылала кому-то записку. Кому это?

Вопрос поверг их в ужас. Леди Мэри вспыхнула, когда королева, распечатав послание, взятое у Андоры, вслух прочитала:

«Я хочу видеть вас, так как многое должна сказать вам. Если вы будете ждать меня у пруда с лилиями сегодня вечером, в 5 часов, я смогу ускользнуть туда. Пожалуйста, придите, потому что я не сплю, мечтая увидеть вас. Мэри».

Королева выговаривала каждое слово каменным голосом, и они, как отточенные стрелы, впивались прямо в сердце. Затем угрожающим тоном она спросила:

– Кому это адресовано? Говори, или, клянусь, я выпытаю у тебя это на дыбе, если будет необходимо.

Румянец, который заливал щеки леди Мэри, исчез. Она мертвенно побелела и задрожала так, что едва могла стоять. Андора не удивилась состоянию подруги. Гнев королевы был ужасен, и ее горящие глаза заставили бы дрогнуть и более храброе сердце.

В голове Андоры пронеслись все истории о том, что происходило, если королева была оскорблена какой-нибудь фрейлиной. Тауэр! Ссылка! Гонения! Но даже тогда никто не признавался в увлечении мужчиной, который был фаворитом королевы.

Андора вспомнила, как добра была к ней леди Мэри с той самой минуты, как она появилась во дворце. Как она одолжила ей платье; она вспомнила и ее дружелюбие, ее желание посвятить Андору во все тайны дворцовой жизни, чтобы та не чувствовала себя лишней.

Повинуясь внутреннему побуждению, прежде чем Мэри смогла заговорить, она выпалила:

– Можно, я объясню, ваше величество?

– Так как леди Мэри, кажется, проглотила язык – что неудивительно, – ледяным тоном сказала королева, – можно, если у вас есть объяснение, мисс Блэнд.

Андора глубоко вздохнула:

– Леди Мэри влюбилась, ваше величество. Мы говорили ей, что это безумие; но она сгорает от любви к человеку, который не только не давал ей повода для такого чувства, но, я думаю, едва ли замечает ее.

– Как же зовут этого джентльмена, которого она одарила такой привязанностью? – поинтересовалась королева.

Андора перевела дыхание:

– Это… сэр… сэр Хенгист Вейк, ваше величество.

– Сэр Хенгист!

Она услышала удивление в голосе королевы и увидела, что ее нахмуренные брови чуточку разгладились.

– Но сэр Хенгист никогда не обращал внимания на моих фрейлин.

– Я знаю, ваше величество, – ответила Андора. – Конечно, это глупо со стороны леди Мэри, мы все объясняли ей; но, если по правде, это не больше чем игра – попытаться завоевать расположение мужчины, который не обращает внимания ни на одну из нас.

– Так вот как обстоят дела, – сказала королева уже другим тоном. – Но он, должно быть, дал вам повод для написания такого письма?

Леди Мэри все еще молчала. Испугавшись, что она может сказать что-нибудь не то, Андора быстро вмешалась:

– Мне кажется, ваше величество, что большинство женщин скорее влюбятся в мужчину, который игнорирует их, чем в того, который добивается их расположения. Это дух противоречия, – так, бывало, говорила моя мать.

– Сэр Хенгист! Вы уверены, что эта записка сэру Хенгисту?

Королева пристально посмотрела в глаза Андоре, как будто желая вытянуть всю правду из ее души.

– Д-да, ваше величество. Именно ему леди Мэри просила передать письмо, и поэтому я знаю, что ему отдала она свое сердце, – хотя, без сомнения, через неделю это может оказаться кто-нибудь другой.

– Я не раз говорила, что не потерплю фрейлин, флиртующих с мужчинами или заводящих любовные приключения подобного рода, – резко сказала королева, но теперь в ее тоне не было той кипящей ярости, которая сквозила в каждом слове еще минуту назад.

– Отправляйтесь в свою спальню, леди Мэри, и ждите моего решения, что с вами делать, – приказала она. – Я очень, очень недовольна, что вы уронили свое достоинство, бегая за мужчиной таким бесстыдным образом. В будущем ведите себя более осмотрительно.

Она снова взглянула на записку, затем порвала ее на мелкие кусочки и бросила на пол.

– Подберите это, – сказала она, – и не показывайтесь мне на глаза сегодня вечером. А вы, мисс Блэнд, будьте любезны запомнить, что вы мой посыльный, а не чей-нибудь еще. Вы тоже будете наказаны, если будете передавать записки, устраивая тайные свидания. Такие вещи недопустимы среди тех, кто имеет честь служить мне.

– Простите меня, ваше величество.

Андора присела в реверансе, и королева, бросив последний неодобрительный взгляд на леди Мэри, вернулась в свои апартаменты. Когда дверь закрылась за ней, Мэри подняла глаза на Андору. Весь ужас пережитого пронесся перед ними.

– Спасибо тебе! Спасибо! – сказала леди Мэри задыхающимся голосом, и, не дожидаясь продолжения, Андора заторопилась по коридору.

Она пробежала через лужайку и достигла розового сада, заметив сэра Хенгиста, разгуливающего с нахмуренным видом. Она была так потрясена и напугана всем, что произошло, что, только подойдя к нему, вспомнила свои собственные беды и то, что она боялась встретиться с ним лицом к л ицу.

– Вы опоздали, – укоряюще сказал он. – Я не могу прохлаждаться здесь весь день.

– Извините, – сказала Андора. – Ее величество задержалась с письмом, а потом… еще кое-что произошло.

Она остановилась и судорожно глотнула воздух. Она вдруг осознала, что ей придется рассказать сэру Хенгисту о случившемся, и в первый раз подумала, как он отнесется к ситуации, в которую она втянула его.

– Ну так что же? – спросил он.

В том, как он строго посмотрел на нее, было что-то такое, что заставляло ее чувствовать себя слишком юной, застенчивой и совершенно неподготовленной к тому, чтобы вести те дела, в которые она была вовлечена во дворце.

Как будто поняв ее сомнения, он добавил более мягким тоном:

– Что беспокоит вас? Давайте присядем на минутку в беседке. Что-нибудь опять с Бреем?

– Нет, нет, я не видела его, – сказала Андора. – Это не имеет к нему никакого отношения.

– Тогда что? – спросил сэр Хенгист.

Они достигли беседки, и Андора села, сцепив руки.

– Да вы дрожите! – сказал он. – Неужели королева узнала, что с вами произошло?

– Нет, это не имеет отношения ко мне, – отвечала Андора, – хотя я… это касается меня. – Она запнулась и умолкла. Сэр Хенгист протянул руку и накрыл ее дрожащие пальчики.

– Успокойтесь, Андора, – мягко сказал он тоном, которого она раньше не слышала. – Не нужно так бояться. Что бы ни случилось, мы можем разобраться с этим вместе, правда?

– Надеюсь, что так, – жалобно ответила она. Тепло и сила его руки успокоили ее, так же как и звук его голоса. Но она была уверена, что его отношение сразу изменится, когда он узнает, что она натворила.

– Я должна рассказать вам быстро, – сказала она тихо. – Королева не велела мне задерживаться.

– Начинайте, – подтолкнул он ее.

– Леди Мэри Говард дала мне записку в коридоре, возле королевских апартаментов, – сказала Андора. – Она просила меня передать ее вам, но, когда я брала ее, появилась королева и прочитала ее.

– Записка для меня! – воскликнул сэр Хенгист.

– Нет, не для вас, – ответила Андора, – для другого мужчины.

– Для лорда Эссекса? – спросил сэр Хенгист. Андора кивнула.

– Эта девушка, должно быть, сошла с ума! – вырвалось у сэра Хенгиста. – И что сказала ее величество?

– Она очень рассердилась, – отвечала Андора. – Записка была без имени, и, прочтя ее вслух, ее величество спросила, кому она адресована.

– Я думал, что это очевидно, – сказал сэр Хенгист, – а что ответила леди Мэри?

– Она не ответила, – объяснила Андора, – она была слишком напугана.

– Так что же произошло? – заинтересовался сэр Хенгист.

– Я… я сказала королеве, что леди Мэри дала мне записку для… вас, что было правдой.

– Да, и дальше?

– Я… я сказала, что она… влюблена в вас.

– В меня?! – поразился сэр Хенгист.

– Я должна была спасти ее. Вы не понимаете. Я должна была! – в отчаянии закричала Андора.

– То есть вы рассказали ее величеству, что упомянутая леди писала мне письма, потому что влюбилась в меня, – подытожил сэр Хенгист.

– Я виновата, ужасно виновата, – ответила Андора. – Но что я могла поделать?

Она опустила голову, боясь встретиться с ним взглядом, ожидая бури. Но вместо этого, к ее удивлению, он начал хохотать – тем самым ненавистным Андоре смехом, громким и неудержимым, наполнявшим весь пустой сад.

– Андора, вы маленький дьявол! – задыхался он. – Ничего себе положение. И все же я допускаю, что это был единственный выход.

Она в изумлении подняла голову:

– Вы не сердитесь на меня?

– Я просто в ярости, – ответил он, но губы его улыбались. – Но я согласен с вами, что рассказать настоящую правду было бы катастрофой.

– Я думала, что вы разозлитесь на меня, – пробормотала Андора.

– Я намного больше разозлился на эту маленькую дурочку, Мэри Говард, – возразил сэр Хенгист. – Я не раз видел, как она строит глазки лорду Эссексу, и можете передать ей от моего имени, что он ею ни капли не интересуется.

– Я думаю, она не может не любить его, – сказала Андора.

– Любить! Но это не любовь! – вскричал сэр Хенгист. – Все эти страдания и сердечные муки, позы и томный вид – это не любовь, дитя мое, и вам следует понять это. Любовь – это нечто серьезное и зрелое; и когда она возникает меж двух людей, то это настолько великолепно и волшебно, что от нее нельзя отказаться.

Андора удивленно смотрела на него. Она никак не ожидала услышать от него такую речь.

– Тем не менее, – продолжал он, – Мэри Говард нужно лучше следить за своим поведением и извиниться перед королевой со всевозможной скромностью.

– А что вы будете делать? – спросила Андора.

– Я? – переспросил сэр Хенгист. – Ровным счетом ничего. Что тут поделаешь, если сердечко глупенькой девушки бьется быстрее, чем надо.

Он снова засмеялся, и это было так заразительно, что Андора не выдержала и засмеялась тоже. Затем оба вдруг замолчали.

– Если бы ее величество узнала правду! – с тревогой сказала Андора.

– Мы бы все оказались в Тауэре или на плахе, – мрачно ответил сэр Хенгист. – Я ведь говорил вам, маленькая Андора, что здесь много опасностей, о которых вы не подозреваете.

– Теперь я понимаю, – сказала, вставая, Андора. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей не хочется терять это ощущение силы и тепла, исходящее от его руки, но она высвободилась и теперь стояла, глядя на него снизу вверх в ярком солнечном свете.

– Спасибо вам! Спасибо, что вы так добры и понимаете меняя – прошептала она и убежала, прежде чем он успел ответить. Только у двери во дворец она подумала, что, переживая и беспокоясь о Мэри Говард, она совсем забыла о своем волнении перед встречей с сэром Хенгистом.

А всего две ночи назад она клялась, что ненавидит и презирает его.

VII

В комнатах королевы было очень жарко, и пчелы, жужжавшие у оконных переплетов, наводили дремоту на фрейлин.

Андора видела, что Элизабет Трокмортон клевала носом над своей вышивкой, а голос Маргарет Эджекомб, которая громко читала, становился все тише и тише. Даже королева слегка расслабилась в этот полуденный час, и когда Маргарет запиналась, поправляла ее спокойно, без того мгновенного раздражения, которое так часто возникало у нее, когда кто-нибудь, по ее мнению, делал глупость или бестактность.

Андора убедилась, что чтение не интересовало ее, и она предалась воспоминаниям о том, как вечером мисс Бланш Перри гадала ей на картах.

«Вы будете счастливы, дорогая, – говорила она. – Смуглый, красивый мужчина покорит ваше сердце. Вы влюбитесь и будете любить его до конца своих дней».

Она помолчала, вглядываясь в карты своими старческими, выцветшими глазками до тех пор, пока смутная тревога не овладела Андорой. Напрасно она убеждала себя, что все это – шутка, что нельзя верить и половине того, что предсказывает мисс Перри, что каждой девушке говорит одно и то же.

«Что вы видите? – вскричала Андора. – Плохие новости?»

Ее мысли устремились к отцу. А вдруг он болен, и она не в силах помочь ему? Как часто она удивлялась тому, почему никто не понимал, до какой степени отец был слаб.

«Странная вещь, – сказала мисс Перри, вглядываясь в карты. – Есть какое-то препятствие вашему счастью, дитя мое. На вашей дороге я вижу тень, нет, не тень – кровь, опасность… и смерть!»

Старушка говорила еле слышно, как будто сама с собой. Потом, слегка вздрогнув, она взглянула на Андору и увидела ее широко открытые глаза.

«О чем я говорю? Это же смешно. Нет, нет, я ничего не видела. Я просто бормотала сама с собой, как обыкновенная старуха. Ничего, кроме счастья, нет для вас в картах, дитя мое, – счастья, долгой жизни, богатства».

Андора поднялась из-за стола, чувствуя, как холодная рука сжала ее сердце. Ни на минуту не обманули ее эти торопливые уверения. Когда мисс Перри говорила этим своим едва слышным голосом, она видела правду или верила в то, что видела.

А сейчас она просто произносила те готовые фразы, которыми она отделывалась от девушек, надоедавших ей целыми днями:

«Мисс Перри, он мне улыбнулся! Он влюблен в меня?» – «Я купила новое платье. Принесет оно мне счастье?» Подобные вопросы звучали каждый день в гостиной, и Андора отлично разбиралась в интонациях ответов мисс Перри. Она обещала счастье, любовь и свадьбу с их «предметами». Но когда она заговорила о смерти и крови, ее голос стал совершенно другим. В нем было нечто такое, что Андора могла определить только одним словом – безнадежность.

Возможно, сэр Хенгист был прав, думала она, и ей не следует соваться в такие дела, которые лучше делать мужчинам.

Но лорд Берлей верил, что жизнь королевы в опасности и что шпион находится в самых интимных кругах дворца.

Андора мысленно оглядела людей, с которыми познакомилась во дворце. Еще недавно они казались ей огромной толпой, потом она поняла, что далеко не все находятся в контакте с королевой или имеют счастье присутствовать на заседаниях королевского совета.

Но кроме государственных деятелей, были еще и люди в свите лорда Эссекса, и военные, чьей привилегией было формирование личной королевской охраны.

Все это были члены семей, которые целыми поколениями преданно служили короне, подобно семье лорда Мертона, чей отец был в свите отца королевы, Генриха VIII.

Андора начинала узнавать их с первого взгляда. Старые или молодые – все они посвятили свои души и сердца ее королевскому величеству и были готовы сражаться или умереть за нее по первому требованию.

После приключения с лордом Бреем она уже не пыталась подозревать всех и каждого. Она понимала, что это было глупостью и что обыкновенный здравый смысл был ей нужнее, чем подозрительность и фанатичные поиски предательства в каждом слове и жесте ни в чем не повинных людей.

Она не могла не думать и о том, что информация может передаваться и одним из слуг, которые свободно ходят по всему дворцу.

Не выказывая особого интереса, она расспросила леди Говард о тех лицах, которые, как и она – хранительница драгоценностей королевы, – имеют своего часового у дверей апартаментов.

– Скажи, Мэри, может ли не быть воров среди сотен слуг дворца? И особенно среди новых лиц; не посланы ли они врагами королевы, чтобы завладеть ее драгоценностями, а может быть, и государственными тайнами?

– Подобные идеи тревожат головы и более мудрые, чем твоя, – Отвечала леди Говард. – Все слуги в королевских апартаментах лично известны Особому комитету. Они или уже служили в королевском хозяйстве целыми поколениями, или если появляется новый человек, о нем ведется тщательное расследование: откуда он, его частная жизнь, родственники. Его досье должно быть безупречным.

– А слуги леди и джентльменов двора?

– Они, естественно, вне контроля, – сказала леди Говард. ~ Но им практически невозможно незаметно войти в королевские апартаменты. Поверь, Андора, глаза и уши есть в любой части дворца.

Это было убедительно. И все-таки не было ответа на вопрос лорда Берлея о том, как секреты королевы попадали во Францию раньше официального королевского посыльного. Лорд Берлей не мог ошибаться. Он говорил: новости не раз, не два – постоянно утекали и были известны за границей раньше, чем королева соглашалась отправить гонца.

Вопрос был и в том, какое именно количество информации утекало из дворца? Сколько секретов армии и флота Елизаветы уже достигли ушей Филиппа Испанского?

Андоре казалось, что испанский король был похож на огромного паука, который улавливал людей в свою паутину и запутывал их так, что они уже не могли спастись и должны были работать на него, подобно тому как неутомимо работал он сам для падения Англии и ее королевы.

Должно быть, Андора заснула, потому что вдруг ей показалось, что она в Испании и Филипп простирает к ней руки, неумолимо притягивая ее к себе, и она, как ни борется, не может освободиться от него. Он притягивает ее все ближе и ближе, и вот она уже видит выражение его лица – лицо демона.

Она вздрогнула с такой силой, что проснулась. Она не сразу поняла, где находится, затем увидела солнечный свет, льющийся через окно на ее белое платье, и услышала мужской голос:

– Флот снялся с якоря первого июня. Сэр Франсис эскортировал нас на запад до мыса и затем, когда мы взяли направление на север, ваше величество, он отплыл в Атлантику, направляясь на заход солнца.

– Он должен был изменить свои планы, – резко сказала королева. – В своем последнем письме он писал, что стоит около мыса Святого Винсента. Прочтите адмиралу, что пишет сэр Франсис.

Андора услышала шорох бумаги и затем голос сэра Франсиса Волшингэма, низкий и глубокий:

«Богу угодно было снабдить нас провизией для еды и питья, и если ветер и погода позволят нам, вы скоро услышите о нас около мыса Святого Винсента, где мы будем ежедневно ждать дальнейших распоряжений ее величества и вашей чести. Мы благодарим Бога, что ее величество послала вовремя эти несколько кораблей».

– Это было написано двадцать четвертого мая, – вмешалась королева. – Что заставило сэра Франсиса изменить свое намерение?

– Он не доложил мне об этом, ваше величество, – ответил адмирал. – Но я думаю, что пленный, которого мы уже заставили заговорить, поможет нам найти ключ к разгадке.

– Что сказал пленный? – нетерпеливо спросила королева.

– Он сказал, ваше величество, что король Филипп боялся, что сэр Франсис Дрейк мог услышать о «Святом Филиппе».

– О святом Филиппе? Кто это? Полководец?

– Нет, – вмешался лорд Берлей. Андора знала его спокойный, внушительный голос. – «Святой Филипп» – это корабль, один из самых крупных во всем испанском флоте. В это время года он направляется домой из Гоа с годовым грузом пряностей и товаров из Восточных империй Португалии.

– Ценный груз? Который, может быть, стоит захватить? – спросила королева.

– Очень ценный, – отвечал лорд Берлей, – из рапортов людей, которые знают, что обычно перевозит «Святой Филипп», известно, что его трюмы переполнены перцем, гвоздикой, корицей, шелком и слоновой костью, кроме того, огромным количеством золота, серебра и драгоценных камней.

– Великий Боже! Если сэр Франсис захватил бы его – это был бы неплохой трофей! – вскричала королева.

– Да, ваше величество, – согласился сэр Волшингэм.

– Мы можем только молиться, чтобы сэр Франсис повел свою флотилию в Атлантику, потому что кораблю с сокровищами дует попутный ветер, – сказала Елизавета. – Мы всегда доверяли ему, джентльмены, и он никогда не подводил нас. Теперь мы должны преклонить колени и молить Господа Бога, чтобы он послал нам удачу.

С внезапным страхом Андора поняла, что она подслушивает. Она чувствовала такое изумление после пробуждения от своего кошмара, что прислушивалась к голосам в другом конце комнаты, не понимая, что она делает.

И теперь, полностью проснувшись и оглядевшись вокруг, она увидела, что все фрейлины удалились, как обычно, когда ее величество давала личную аудиенцию. Никто не заметил ее присутствия, потому что она сидела позади огромного кабинета из черного дерева и слоновой кости, который полностью скрывал ее.

Она услышала, как королева отпустила адмирала, и, когда за ним закрылась дверь, она встала и вышла из-за кабинета. Королева издала внезапное восклицание:

– Черт побери! Что ты здесь делаешь, дитя?

– Я должна просить прощения у вашего величества, но я заснула, – объяснила Андора.

– Мисс Перри следовало проследить, чтобы вы ушли со всеми, – сердито сказала королева. – Меня когда-нибудь будут обслуживать, как положено?

– Умоляю не гневаться на мисс Перри, ваше величество, – попросила Андора. – Это полностью моя вина.

– Что же вы успели услышать? – спросил лорд Берлей.

– Я слышала, что адмирал делал рапорт о действиях сэра Франсиса Дрейка, – сказала Андора, заливаясь краской стыда. – Я понимаю теперь, что сразу должна была заговорить, но я ничего не соображала после странного сна и слушала, почти не понимая, что делаю.

Лорд Берлей положил руку на ее плечо.

– Вы понимаете, что вы подслушали величайшую тайну королевы Англии? – спросил он. – Если испанские шпионы узнают, куда направляется сэр Франсис Дрейк, они смогут перехватить его и не только лишить его богатого трофея, но и разгромить его маленькую флотилию и взять в плен.

– Я скорее умру, чем расскажу о том, что я услышала, – ответила Андора.

– Вы говорите, как дочь своего отца, – сказал лорд Берлей. Он посмотрел на королеву.

– Да, да, мы можем доверять ей, – твердо сказала королева. – Но в следующий раз, мисс Блэнд, не спите в присутствии королевы.

– Я обещаю вашему величеству быть более осмотрительной, – сказала Андора, приседая.

Она выскользнула из комнаты, чувствуя, что легко отделалась и что ей осталось только вытерпеть суровый выговор от мисс Перри.

– Подумать только, заснула! – фыркнула мисс. – Я в жизни не слышала ни о чем подобном. Вам просто повезло, что королева не наказала вас за такую дерзость. Не вздумайте повторить это еще раз, а то я сама накажу вас как следует!

Но Андора не боялась ни мисс Перри, ни кого другого. Она уже упорхнула с девушками. Трудно было все время отказывать лорду Мертону во встрече, в то время как другие фрейлины постоянно бегали на свидания и отчаянно кокетничали с кавалерами, которые передавали им записочки под самым носом у мисс Перри.

Наконец на следующий день, оставя отговорки, Андора очутилась у реки наедине с лордом Мертоном. Королева была на скачках, и это было самое лучшее время во дворце: кошка была далеко, и мышки могли порезвиться. Они не шили и не читали, как положено им было в этот час полуденной жары. Если даже кто-то из них и предавался подобным занятиям, другие фрейлины смеялись над бедняжкой и дразнили ее маленьким академиком, ведь она казалась такой серьезной среди всеобщего озорства.

– Вы пришли наконец! – сказал лорд Мертон, ожидая ее под тенью гигантской смоковницы.

– Я не могу долго оставаться, – сказала Андора с легким беспокойством.

– Не бойтесь, – отвечал он. – Сегодня ее величество будет кататься несколько часов.

– Кто вам это сказал? – спросила Андора.

– Один из джентльменов лорда Эссекса, – отвечал он. – Ведь я должен знать, сколько времени я могу провести наедине с вами, Андора. Вы были так жестоки со мной и так далеки от меня, что я должен считать каждую минуту, которую я могу провести с вами.

– Я умоляю вас не писать мне так много писем, – строго сказала Андора. – Вы смущаете меня. Подруги смеются надо мной.

– Я не стану смущать вас ни за что на свете, – отвечал он. – И все же я хочу сказать всем, что я люблю вас. Вы так прекрасны, Андора. Улыбнитесь мне. Мне так хочется увидеть ямочки на ваших щеках.

Она не смогла сдержать улыбки при этой настойчивой просьбе. Он славный, подумала она. Ей вспомнились слова мисс Перри: «Смуглый, красивый человек завоюет ваше сердце».

Лорд Мертон был смуглым и красивым, но когда он попытался поцеловать руку Андоры, она убрала ее.

– Кто-нибудь может увидеть нас, – тревожно сказала она.

– Давайте уйдем отсюда, – предложил он. – В озерном саду есть уютная скамейка, где мы сможем поговорить.

Она позволила ему отвести ее в один из самых красивых садов, который был огорожен глухой изгородью. Причудливые водоемы сада были окружены желтыми ирисами и покрыты большими зелеными листьями водяных лилий.

– Никто не увидит нас здесь, – улыбнулся лорд Мертон. Действительно, здесь было так тихо и уединенно, и Андора немного передохнула. Она не знала почему, но она боялась быть наедине с лордом Мертоном. Она боялась, что их увидят, и боялась чего-то еще, чего она не могла выразить словами.

– Когда я впервые увидел вас, – сказал лорд Мертон, – я понял, что вы – женщина, которую я искал долгие годы, нет, всю мою жизнь. Вы выглядели такой потерянной той ночью, Андора, потерянной, но такой прекрасной, что мое сердце рвалось к вам из груди, и с тех пор оно ваше.

– И все же вы заставляете меня рисковать, – сказала Андора. – Я не должна быть сейчас с вами.

– Да, это ужасно, – отвечал он. – Но ваша красота свела меня с ума. Я забыл обо всем, кроме того, что увижу вас и скажу вам, что влюблен в первый и последний раз в жизни.

– Вы так уверены в этом? – с улыбкой спросила Андора.

– Уверен, – отвечал он. – Я любил многих женщин, Андора. Мне двадцать пять лет, я далеко не мальчик. Но впервые в жизни я действительно влюблен. Я не могу заснуть, когда думаю о вас. Я не могу есть. Я живу только мыслью увидеть вас, но проходит день за днем, и вы не приходите.

– Это невозможно, как вы не понимаете? Я нахожусь здесь, чтобы служить ее величеству.

– Так же как и другие фрейлины, но они не считают для себя невозможным встречаться со своими друзьями.

– Но я, – начала Андора, колеблясь.

Она готова была сказать: я – другая, затем поняла, что эти слова были бы опасны.

– Что же? – спросил он, когда она замолчала. – Вот видите, вам нечего сказать. Андора, не будьте жестоки со мной. Вы делаете меня таким несчастным, таким жалким.

– Я бы не хотела так поступать с вами, – сказала Андора, тронутая искренностью его тона.

– Тогда давайте видеться хотя бы раз в день, – предложил лорд Мертон. – Если б вы знали, какой это ад – видеть вас в танцевальном зале или стоящей позади кресла ее величества и не иметь возможности коснуться и сказать, как безгранично люблю вас.

– Вы не должны любить меня так сильно, – сказала Андора.

– Я ничего не могу с этим поделать, – отвечал лорд Мертон. – Андора, вы выйдете за меня замуж? – Она не отвечала, и спустя мгновение он продолжал: – Я не должен был спрашивать вас об этом. Есть причины, по которым моя семья не позволяет мне жениться в настоящее время. Но я знаю, что я не смогу жить без вас. Выйдите за меня замуж тайно, а потом, когда положение в нашем доме изменится, мы расскажем все вашим родителям и моему отцу.

Андора отняла свою руку.

– Я думаю, милорд, – сказала она, – что такое предложение оскорбительно. Я не собираюсь выходить замуж вообще, и, могу вас уверить, тем более я не выйду замуж тайно, без согласия моих родителей.

Лорд Мертон встал и с минуту стоял глядя на реку. Его лицо было бледным, он тяжело дышал. Внезапно он повернулся и упал к ее ногам:

– Если вы только разрешите, я сегодня же ночью поскачу к вашему отцу и буду просить его благословения. Я не могу жить без вас. Если ваш отец даст согласие, я буду говорить с моим отцом и заставлю его согласиться. Мне больше нечего сказать вам.

– Пожалуйста, встаньте, – сказала Андора. – Я очень тронута честью, милорд, которую вы мне оказываете, но я должна подумать. Я ничего не знаю о вас. До этой минуты я даже не знала, что ваш отец жив.

Лорд Мертон глубоко вздохнул и сел рядом с ней.

– Я думал, что кто-нибудь уже рассказал вам, – сказал он. – Мой отец поссорился с лордом Берлеем пятнадцать лет назад по какому-то ничтожному поводу – я даже не помню по какому; он покинул дворец и сказал, что никогда не вернется сюда. И он не вернулся. – Он улыбнулся и снова взял ее за руку. – Мой отец, граф Танет, – продолжал он, – ведет уединенную жизнь в замке нашего поместья. Моя мать уже умерла, все эти годы она болела; она так и не смогла привыкнуть к жизни без роскоши и блеска дворца, она была очень красива, и когда они уединились в это добровольное изгнание, то долго сердилась на отца.