Текст книги "Посланница любви"

– Я вижу, что поступила… очень глупо, – смиренно сказала Андора.

– Глупо! – взорвался сэр Хенгист. – Вы подумали, что стало бы с вашей репутацией, заметь вас какая-нибудь важная персона в холостяцком крыле?

– А как вы узнали, где я? – спросила Андора.

– К счастью, вас заметил мой слуга и, посчитав это достаточно странным, рассказал мне, что видел вас входящей в апартаменты лорда Брея.

Ужас всего пережитого снова захлестнул Андору.

– Вы пришли как раз вовремя, – пробормотала она, запинаясь. – Я… я не знала… что мужчины… могут быть такими. Но хуже всего… он подумал… что я шла за ним… потому что влюбилась в него.

– У этого самоуверенного дурака хватит ума поверить в такое! – усмехнулся сэр Хенгист. – Теперь слушайте меня. Вы больше никогда, понимаете, – никогда не пойдете одна в комнату мужчины, кем бы он ни был. Вы забудете этот дурацкий план разыскивания шпионов и предателей в окружении ее величества. Их здесь нет, уверяю вас. Вся эта идея – плод воображения лорда Берлея. Он стареет, и ему чудятся испанцы в каждом дымоходе. Оставьте врагов воинам и служите королеве положенным вам способом.

Его слова, произнесенные строгим, менторским голосом школьного учителя, казалось, разбили в Андоре последние остатки гордости и самоуважения. Она почувствовала, как слезы подступают к глазам, и поняла, что сейчас просто разрыдается.

– Простите меня, сэр, – сказала она прерывающимся голосом. – Пожалуйста… пожалуйста, не говорите ничего больше. Я знаю, что поступаю глупо и безрассудно, но не ругайте меня больше, я этого не вынесу.

Она подняла глаза, полные слез. Ее лицо было бледным, а губы кривились, как у ребенка, которого наказали слишком строго.

Сэр Хенгист посмотрел на нее, и выражение его лица смягчилось.

– Андора, – произнес он изменившимся тоном, – это только потому…

Он не успел закончить, так как поблизости раздался чей-то высокий, веселый и желанный голос:

– Хенгист! Не верю своим глазам! А я-то ищу тебя по всему дворцу!

Андора быстро обернулась. По саду к ним шла самая красивая женщина из всех, виденных ею в жизни. Она блистала драгоценностями, и пышные атласные юбки были цвета спелого персика, черные волосы высоко подняты и убраны сапфирами и бриллиантами.

Она протянула сэру Хенгисту свои изящные, в драгоценных камнях, руки и притворно надула алые губки.

– Ты просто ужасный и злой человек! – провозгласила она. – Я приехала вчера вечером и думала, ты ждешь меня Когда ты не пришел, я не могла поверить, что ты забыл своего старого друга.

– Лилиан! – воскликнул сэр Хенгист. – Я и понятия не имел о твоем возвращении во дворец.

– Год траура – достаточно большой срок, уверяю тебя, – ответила она. – Останься я в деревне подольше, клянусь, я бы умерла от скуки. Но я вернулась. Боже, какое облегчение и радость!

– Мы все разделяем эту радость, – сказал сэр Хенгист, низко поклонившись и коснувшись губами ее пальцев.

Поверх его головы вновь прибывшая взглянула на Андору и отметила каждую деталь в ее растрепанной внешности – следы слез на щеках, порванное платье, которое она безуспешно пыталась прикрыть руками, спутанные белокурые локоны, раздуваемые летним ветерком.

Когда сэр Хенгист выпрямился, он, должно быть, заметил, что две женщины обменялись взглядами, и быстро сказал:

– Лилиан, могу я представить тебе мисс Андору Блэнд? С ней случилось… неприятное происшествие, и я как раз сопровождаю ее к мисс Перри. Андора, это графиня Малверн, без которой наш двор был бы невыносимо скучен.

– Происшествие? – удивилась леди Малверн. И Андоре показалось, что подозрение, ясно читавшееся в ее лице, исчезло. – Бедное дитя! Что случилось?

– Ее карета потеряла колесо, – объяснил торопливо сэр Хенгист. – И так как она ушиблась, я полагал, нам лучше всего отвести ее в покои фрейлин.

– Да-да, конечно, – сказала леди Малверн. – Мы все пойдем туда. Ужасно неприятная история для мисс Блэнд! – Она помолчала и затем добавила тихим голосом на ухо сэру Хенгисту: – Я сначала было подумала, Хенгист, что ты опять взялся за старое.

– Как ты могла так ошибиться во мне? – спросил он, и она рассмеялась высоким, мелодичным смехом, похожим на звон колокольчиков.

– Расскажи мне обо всем, что здесь происходит, – попросила она. – Если бы ты только знал, каково это – сидеть в доме с задернутыми шторами, носить этот отвратительный черный цвет, который мне никогда не шел, и слушать вздохи и причитания свекрови – самой унылой и скучной женщины на свете.

– Но теперь ты спасена, – улыбнулся сэр Хенгист. Все трое шли по зеленой лужайке, которая вела к другой стороне дворца. Если бы Андора осмелилась, она бы побежала вперед. Но она в отчаянии шла рядом с сэром Хенгистом, мечтая провалиться сквозь землю или даже умереть, чтобы только он или кто-нибудь другой не сравнивал ее с очаровательной леди по другую сторону.

– Итак, ты в свите лорда Эссекса, – говорила леди Малверн. – Какое ненадежное положение, мой дорогой, но увлекательное – пока оно существует.

– Он полностью предан ее величеству, – сказал сэр Хенгист.

– А она – ему, судя по всему, – небрежно заметила леди Малверн. – Но он не первый, хотя, может быть, он окажется последним. Какие новости о Лестере?

– Он в Нидерландах.

– Там ему лучше и остаться, – засмеялась леди Малверн. – Я слышала, что королева просто в ярости из-за той суммы денег, которую он растратил, а также из-за того, что дворец его жены соперничает в великолепии с Гринвичем Уайтхоллом и Хэмптоном, вместе взятыми.

– Я вижу, ты уже узнала все сплетни за последние двадцать четыре часа, – сказал сэр Хенгист.

– Я не услышала всего, чего хотела, – ответила леди Малверн. – Ты же знаешь, Хенгист, что на самом деле меня интересуешь только ты.

Ее голос смягчился. Уголком глаза Андора заметила, как леди Малверн положила свою руку на запястье сэра Хенгиста – интимным и страстным жестом одновременно.

К этому времени они подошли к двери, ведущей в королевские покои. Андора узнала дорогу, быстро повернулась и сделала реверанс сначала леди Малверн, затем сэру Хенгисту.

– Благодарю вас, – сказала она. – Теперь я дойду одна.

Когда она заговорила, слезы опять совершенно неожиданно наполнили ее глаза, и ее голос дрогнул. Она чуть было не разрыдалась.

– Подождите, Андора! Подождите! – слышала она голос сэра Хенгиста, но она уже повернулась и вбежала в открытую дверь, вверх по лестнице, находя дорогу почти вслепую. Слезы застилали ей глаза, и она больше не могла сдерживаться.

Она не помнила, как добралась до своей комнаты. К счастью, она никого не встретила по пути и, захлопнув за собой дверь, бросилась на кровать и зарылась лицом в подушку. Она плакала так, как не плакала уже давно, с детства, отчаянно и безутешно.

Ей казалось, что весь мир померк и опустел. Ужас нападения лорда Брея; унижение и презрение в голосе сэра Хенгиста; манера, с которой он отчитывал ее. Все это она могла бы пережить, если бы она, по своей глупости, сама не разрушила ту дружбу, которую, она чувствовала, он предложил ей после разговора в розовом саду.

Она поняла только сейчас, что с того момента стала доверять ему. Теперь же он презирал ее, и более того, с горечью

твердила она себе, он и думать о ней не будет, раз вернулась его подруга – блестящая красавица графиня Малверн.

Спустя долгое время, измученная, Андора встала с постели и позвонила, чтобы пришла служанка Грейс. Как бы она ни переживала, она должна быть в порядке к возвращению королевы, и что-то нужно сделать с платьем.

Грейс вбежала в комнату и, увидев Андору, в ужасе воскликнула:

– Что вы сделали с собой, госпожа! Вы выглядите так, как будто на вас напали разбойники!

– Я думаю, именно это и произошло, – грустно сказала Андора. – Ты починишь мое платье, Грейс?

– Это можно починить, – отвечала Грейс, – но надо еще позаботиться о вашем лице и волосах. Вы плакали из-за мужчины?

Это прозвучало невежливо, но Андора прекрасно знала, что Грейс не хотела быть невежливой. Она была просто деревенская девушка, которая говорила то, что приходило ей в голову.

– Меня расстроил не один мужчина, а целых два, – ответила Андора. – О Грейс! Ты была права. Это место полно зла. Я не понимала раньше, какие мужчины на самом деле.

– Я предупреждала вас, госпожа, – сказала Грейс. – Они все одинаковы. Женщине трудно оставаться чистой и непорочной в королевском дворце; и несмотря на это, ее величество ухитрилась остаться девственницей до пятидесяти лет.

Андора сняла платье, и Грейс налила холодной воды в таз, чтобы она могла вымыть лицо.

– У вас царапины на плече, мисс, – показала Грейс.

– Я знаю. Они заживут, – отвечала Андора. – Но я не думаю, что смогу теперь когда-нибудь доверять мужчинам.

Грейс не успела ответить, как раздался стук в дверь. Девушка пошла открывать. Послышался приглушенный разговор, и она вернулась с букетом цветов и запиской.

– От милорда Мертона, – сказала она.

– Верни это обратно, – довольно резко сказала Андора. – Я не хочу ничего. Я не хочу принимать цветы от кого бы то ни было.

Грейс уже закрыла дверь и положила цветы на стол.

– Ведь не его светлость так расстроил вас, мисс, – сказала она сварливо.

Андора плеснула водой на глаза и покачала головой.

– Я думаю, что нет, – продолжала Грейс. – Чем больше я слышу о его светлости, тем больше уверяюсь, что он порядочный джентльмен и его слову можно доверять. И богатый к тому же! Не пожалеет та, которая выйдет за него замуж!

Андора обернулась:

– Грейс, я надеюсь, ты не сватаешь меня?

– А почему бы и нет? – с вызовом спросила Грейс. – Женщине лучше всего выходить замуж, когда она молода. Те, кто остаются во дворце слишком долго, становятся испорченными или влюбляются в кого не следует.

– Что ты имеешь в виду? – полюбопытствовала Андора.

– Ну, например, леди Мэри Говард, – сказала Грейс. – Ее служанка рассказала мне, что она без ума от милорда Эссекса, шепчет во сне его имя. Если бы ее услышала королева, она бы пострадала от своей любви, как и многие до нее.

Андора испугалась. Она тоже слышала истории о фрейлинах, которые влюблялись в знатных дворян, чье поведение королева не одобряла и которые были или сосланы в Тауэр, или жестоко наказаны каким-либо другим способом.

– Затем леди Элизабет Трокмортон, – продолжала Грейс. – Хорошо известно, что она положила глаз на сэра Вальтера Релея.

– О нет! Не может быть! – воскликнула Андора.

– Так говорят, – отвечала Грейс. – И королеве это тоже не понравится, ведь она считает сэра Вальтера одним из своих самых преданных поклонников.

– Я только надеюсь, что все это неправда, – сказала Андора, усаживаясь за туалетный столик, чтобы привести в порядок волосы.

– Вот почему для вас было бы лучше поскорее выйти муж, мисс, – сказала Грейс. – Пока вы еще не стали необходимой ее величеству. Потому что если королева привяжется к какой-нибудь фрейлине, то будет чинить ей всяческие препятствия, чтобы та не вышла замуж.

– Ты говоришь так, как будто мне кто-нибудь уже сделал предложение, – ответила Андора. – Ведь я едва знаю лорда Мертона и подозреваю, что комплименты, которые он отпускает мне, он говорит еще дюжине других девушек.

– О нем хорошо отзываются внизу, в людской, – упрямо сказала Грейс. – Прочитайте его записку, мисс, и узнайте, чего он хочет.

Она принесла записку и положила перед Андорой. Андора взяла ее, но не чувствовала большого желания разворачивать.

– Я ненавижу всех мужчин, – сказала она вслух при воспоминании о горящих глазах лорда Брея и его полных, страстных губах.

– Может быть, – сказала Грейс. – Но женщина не может жить без мужчины, и всем нам, независимо от положения, нужен муж.

Андора засмеялась немного неуверенно.

– Ты полна здравого смысла, Грейс, – сказала она. – Ты почти уговорила меня против моего собственного желания.

Она взглянула на записку. Там было только несколько слов:

«Я молюсь, чтобы вы иногда думали обо мне, так как я не могу думать ни о чем другом, кроме вас. Мертон».

Андора бросила записку на туалетный столик и встала. Всего несколько дней назад она жила в деревне без всех этих проблем и сложностей. Она была свободна и независима. Любила гулять вдоль ручья, журчащего по камням, или сидеть около заросшего водяными лилиями пруда, наблюдая, как рыбы хватают мошек, садящихся на воду. Все было так мирно и спокойно, так не похоже на сумятицу и хаос, которые окружали ее сейчас.

Дверь внезапно распахнулась, и на пороге появилась мисс Бланш Перри.

– Говорят, что с вами произошел несчастный случай дитя мое.

– Нет, мэм, – ответила Андора.

– Но леди Малверн утверждает, что встретила вас с сэром Хенгистом и что ваше платье было порвано, а вы плакали. Что случилось?

– Я… я уверяю вас, это пустяки. Я… Меня сбила карета, подъезжающая ко дворцу, – неуверенно солгала Андора, зная, что покраснеет. Даже ребенком она убедительно не умела соврать.

– Я говорила королеве, что этот внутренний двор узкий, – кареты въезжают слишком быстро, и кучера не могут удержать лошадей. Ничего, мы переезжаем в Хэмптон в следующем месяце. Здесь не хватает места и для половины людей, которые пытаются втиснуться во дворец.

Она поглядела на Грейс, которая зашивала белое с серебром платье.

– Для вашей госпожи готово еще одно платье. Его закончили несколько часов назад. Пусть она наденет его.

Грейс встала.

– Я пойду и принесу его, мисс, – вежливо сказала она, делая маленький реверанс.

Когда она вышла, мисс Перри закрыла за ней дверь.

– Леди Малверн сказала, что вы были с сэром Хенгистом, – обратилась она к Андоре.

– Да, сэр Хенгист нашел меня, – ответила Андора.

– Так как вы здесь новенькая, я думаю, что должна предупредить вас, – строго сказала мисс Перри. – Держитесь подальше от сэра Хенгиста.

Андора распахнула глаза.

– Чем же он плох? – спросила она.

– Он ничем не плох, – едко ответила мисс Перри. – Но эти пираты все одинаковы – сэр Франсис Дрейк, сэр Хенгист Вейк, Джек Хокинс, сэр Вальтер Релей. Я бы не доверяла никому из них, встреться я с ними темной ночью. Вы слишком молоды, Андора, чтобы общаться с мужчинами подобного рода.

– Я не думаю, что сэр Хенгист хоть чуть-чуть интересуется мной, – ответила Андора, чувствуя, что это была единственная правда, которую она сказала мисс Перри.

– Никто не знает наверняка, – мрачно заметила та. – Вы хорошенькая девушка и новое лицо при дворе. Я всегда отмечала, что эти два обстоятельства имеют неотразимую привлекательность для головорезов. – Она взглянула на цветы на столе: – Еще один букет от лорда Мертона? – Мисс Перри знала все. Она так долго находилась рядом с королевой и была так близка со всеми фрейлинами, что ничто, даже самый пустяк, не ускользало от ее внимания.

– Я думаю, у его светлости привычка посылать букеты незнакомым людям, – сказала Андора.

– Он раньше этого не делал, – сказала мисс Перри. – В отличие от сэра Хенгиста, например.

– Сэр Хенгист интересуется графиней Малверн? – спросила Андора.

Она не поняла почему, но вопрос показался ей очень важным.

Мисс Перри помедлила с ответом.

– Миледи Малверн, будучи очень молодой, вышла замуж за старика. Без сомнения, ей было трудно сочетать свою молодость с размеренным шагом ее супруга и повелителя. Теперь его светлость в царстве Божьем, и миледи Малверн смогла возвратиться к нам.

– Вы не ответили на мой вопрос, – настаивала Андора.

– О сэре Хенгисте? – переспросила мисс Перри. – Что же, я не удивлюсь, если у них завяжется настоящий роман. Они бы очень подошли друг другу. Лилиан Малверн держала бы сэра Хенгиста в узде, но он был бы очень счастлив, если бы она снизошла до этого. Многие знатные мужчины при дворе отдали бы правую руку за одну улыбку леди Малверн – и намного больше, если бы получили шанс жениться на ней.

– Она очень красива, – без энтузиазма сказала Андора.

– Красива, очаровательна и очень умна – все в ней одной, – с восторгом сказала мисс Перри. – Похоже на то, что одно из моих предсказаний сбудется, а? Это напомнило мне, Андора, что я должна погадать вам на картах. Девочки все время умоляют меня погадать новеньким. Они говорят, что всего интересней, когда я гадаю человеку, которого знаю очень мало.

– Сомневаюсь, что вы найдете мое будущее особо привлекательным, – вздохнула Андора.

– Не унывайте! – засмеялась мисс Перри. – Может быть, что-нибудь захватывающее ждет вас прямо за углом, кто знает? – И она направилась к двери. – А как же лорд Мертон? – шутливо спросила она, поднимая щеколду.

Андора не ответила, мисс Перри вышла, тихо прикрыв за собою дверь.

Андора взяла в руки букет роз. Она вдохнула аромат и неожиданно швырнула цветы на пол.

– Будь проклят, лорд Мертон! – закричала она. – Прокляты все мужчины! Я ненавижу их! Ненавижу их всех!

И слезы снова заструились по ее щекам.

VI

Леди Малверн примерила рубиновое ожерелье и с раздражением бросила его на туалетный столик.

– Рубины не идут к моему новому платью, – сказала она служанке. – Принеси мне жемчуг.

Она говорила резко, надменным тоном, который так хорошо знала вся ее прислуга.

Служанка принесла ей нитку жемчуга, и леди Малверн обернула ее вокруг шеи.

– Можешь идти, – сказала она. – Передай лакеям, чтобы дали мне знать, когда приедет мистер Кирк.

– Хорошо, миледи.

Служанка присела в реверансе и удалилась.

Леди Малверн принялась разглядывать в зеркале свое лицо – поправлять локоны, припудривать щеки кроличьей лапкой, подмазывать губы. Затем она задумалась, глядя невидящими глазами на свое прекрасное отражение в зеркале.

Она сделала глупость, позволив Джулиану Кирку приехать во дворец, размышляла она. Он помогал ей скоротать время в деревне, и не ее вина, что он так влюбился. Сколько раз он угрожал покончить с жизнью, если снова не увидит ее! Этот глупый юнец без будущего, и она не собирается рисковать своей репутацией, встречаясь с ним в Лондоне, как на деревенских задворках.

Голос свекрови все еще звучал в ее ушах.

«Ты просто уличная девка, – бушевала старая леди. – Ты свела моего сына в могилу своей неверностью и бессердечием. Убирайся в городские трущобы, там твое место а не здесь, среди мирных рощ и полей».

Леди Малверн только дерзко смеялась над старухой. Она прекрасно знала, что у высокопоставленной вдовы нет возможности причинить ей неприятности, ибо никто не подтвердит ее обвинений. Их опровергли бы все в округе, за исключением слуг, да и то только самых близких свекрови.

Леди Малверн была слишком умна, чтобы раздражать дородных деревенских сквайров и их неряшливо одетых скучных жен. Встречаясь с ними, она всегда была мила и очаровательна, говорила тихим, нежным голосом о своем больном муже, о его престарелой матери и о том, как она счастлива, ухаживая за ними и помогая им поправиться.

Если кое-кто замечал, что жизнь в замке скучна, она с неизменной улыбкой говорила, что время летит незаметно в заботах о ее дорогих больных.

Только ее личная горничная знала, что все утро она проводит в постели и почти всегда отказывается пойти к своему мужу, когда он посылает за ней.

«Его светлость хочет видеть вас, миледи „ – „Скажи его светлости, что я сплю“. – „Но его светлость знает, что это неправда. Он спрашивал меня час назад, звонили ли вы, чтобы я принесла вам шоколад в постель“. – «Ну тогда скажи ему, что у меня болит голова или что я ушла – придумай, что хочешь, только не беспокой меня его постоянными просьбами“, – огрызалась леди Малверн.

Служанка уходила с поджатыми губами выполнять приказ.

Год с постоянно недовольным, раздражительным мужем, который не желал умирать. Затем год траура наедине с противной старой каргой, которая была ее свекровью.

«Почему я должна так мучиться в самом расцвете своей красоты?» – тысячу раз спрашивала себя Лилиан. И это могло бы тянуться еще дольше, если бы не некоторые обстоятельства – например, настойка опия вместо прописанного врачом лекарства… или подушка, прижатая ко рту спящего.

Лилиан Малверн вздрогнула и вскочила на ноги. Она же поклялась не вспоминать об этом. Это была тайна, глубоко запрятанная в ее сердце. Нет нужды ворошить прошлое. С ним покончено. Теперь впереди новая жизнь.

Она подошла к окну и глубоко вдохнула воздух. Слава Богу, в нем не было аромата цветов или скошенного сена. Нет, это был прекрасный, пыльный, грязный воздух Лондона, смешанный с запахом дворца – старинным, влажным и немного затхлым. Как хорошо она знала эти запахи – и как любила их!

Она отошла от окна и стала расхаживать взад и вперед по натертому полу. Она избавится от Джулиана Кирка. Он принадлежит прошлому, и она больше не желает видеть его обожающие глаза, как у преданного спаниеля, и эти молодые, чувствительные губы, которые дрожали, если она бывала жестокой.

Она призналась себе, что, когда ей нечем было заняться, было восхитительно выскользнуть ночью из дома и встретиться с ним в темном лесу на границе обоих поместий. Было так забавно спускать вниз веревочную лестницу, по которой он забирался к ней в окно, когда весь дом спал. Было уморительно приезжать к нему домой и говорить его напыщенной матери:

«Какой у вас красивый и очаровательный сын! Он так быстро вырос, что, клянусь, я едва узнала его».

Как ненавидела ее леди Кирк, потому что, не зная ничего наверняка, материнским чутьем понимала, что происходит неладное.

Лилиан Малверн улыбнулась своему отражению в одном из длинных зеркал, висевших между окон. Что ж, леди Кирк получит своего сына обратно. Она сможет послать его в Кембридж, как и планировала, и Джулиан больше не будет возражать и увиливать. Дом не покажется ему столь привлекательным без своей очаровательной соседки.

Теперь что касается будущего.

Лилиан Малверн опять села за столик и внимательно изучила свое лицо. Ей было тридцать два – хотя она не признавалась никому, даже своей горничной, что ей было больше двадцати пяти. И все же время мало помогало ее скрытности. В уголках глаз появились крошечные, слабые морщинки, которых, она могла поклясться, не было еще в прошлом году. И если она не ошибалась, линия подбородка уже не была такой безупречной, как тогда, когда она покидала двор в 1585 году.

– О Боже! Не позволяй времени лететь так быстро. – Она произнесла эти слова скорее как проклятие, чем как обращение к Всевышнему. На самом деле она не верила в Бога и уже два года не была в церкви.

Об этом тоже нельзя забывать теперь, когда она вернулась ко двору. Королева требовала от каждого посещать службы, на которых она присутствовала. Кроме того, как вспомнила леди Малверн, воскресенья были отличной возможностью продемонстрировать новые платья.

Было только одно утешение в том, что она провела столько времени в деревне. Она сэкономила достаточно денег, чтобы купить себе роскошное приданое – новую и модную одежду. Но как быстро меняется мода!

– Я должна выйти замуж! – сказала она вслух и почти невольно дотронулась пальцами до крошечных морщинок в углах глаз.

За ней ухаживали многие мужчины перед тем, как она была вынуждена уехать в деревню. Но, как светская женщина, она прекрасно понимала, что те мужчины, которые вздыхали и грустили, когда она была замужем, теперь, когда она свободна, могли быть совсем не так настойчивы в своих намерениях.

Она припомнила имена тех, кто скорее всего заинтересовался бы ею теперь, по ее возвращении. Их было не так уж много, и некоторые, к сожалению, уже женились, пока она отсутствовала. Но все это время она просто закрывала глаза на правду, потому что с ее стороны выбор был уже сделан. Она решила, кого она хочет. Она твердо знала, кто будет ее мужем.

Она влюбилась в него с того первого дня, когда он размашистым шагом вошел в зал для аудиенций позади сэра Франсиса Дрейка. Королева была чрезвычайно милостива. Она поблагодарила сэра Франсиса – что было неудивительно, учитывая, что прибыль от его последнего путешествия была просто фантастической.

«Мы прекрасно осведомлены, сэр Франсис, – сказала она тогда, – о ценности вашего груза и, более того, о престиже, который вы заработали для страны, уничтожая врагов и укрепляя положение Англии везде, где бы вы ни появлялись».

«Все, что я смог сделать, – отвечал сэр Франсис, – было по поручению вашего величества и благодаря тому вдохновению, которым вы одарили меня лично и моих спутников перед отплытием. Мы все сражались вместе, как один человек, неся в сердце любовь и ту улыбку ее величества, которой она благословила нас и пожелала попутного ветра».

Королева была довольна и протянула сэру Франсису руку для поцелуя. Когда он поднялся, то попросил:

«Могу ли я представить вашему величеству мистера Хенгиста Вейка, который сопровождал меня в этом путешествии и был не только неоценимым помощником, но яростным и решительным защитником дела Англии».

Королева повернулась к большому рыжеволосому мужчине, стоявшему позади сэра Франсиса.

«Я наслышана о вашей доблести, мистер Вейк, – сказала она. – На самом деле лорд Берлей уже рассказал мне о многих ваших подвигах и приключениях. Поэтому мы решили, что такая преданность и мужество должны быть вознаграждены».

Лейб-гвардеец подал королеве шпагу. Хенгист Вейк встал перед ней на колени, и королева коснулась шпагой его плеча.

«Поднимитесь, сэр Хенгист Вейк!»

В первый раз Лилиан Малверн видела, как человека посвящают в рыцари, но ее больше заинтересовал тот, кто принимал эти почести, чем сама церемония.

Оказалось нетрудно добиться того, чтобы их представили друг другу. Также было несложно побольше разузнать о нем. Он происходил из старого и знатного рода Сомерсетов – его отец был дальним кузеном герцога Девонширского, а мать была из нортумберлендских дворян. В его жилах текла голубая кровь, но он редко говорил об этом и предпочитал, чтобы его ценили за его собственные дела и поступки.

«Кому нужна вся эта субординация, эти китайские церемонии дворцовой жизни?» – сказал он однажды, когда Лилиан Малверн упрекала его за то, что какой-то щеголь, только прибывший в Уайтхолл, прошел впереди него на одном

из приемов.

«Мне нужны! – бушевала она. – Я хочу, чтобы ты был важной персоной. Разве ты не понимаешь, что мне нравятся только удачливые люди. Мне не нужны неудачники».

Он смеялся над ней.

«В тот день, когда я стану неудачником, я поселюсь на каком-нибудь милом маленьком островке в Вест-Индии и проведу остаток моей жизни, слушая песни местных девушек. Они совершенно очаровательны, между прочим».

«Ты вернешься», – сказала она самонадеянно, уверенная в своей власти над ним.

Она вздохнула, вспомнив, как была уверена в том, что он любит ее – целиком и полностью. Но когда она уехала в деревню, он не написал ей ни одного письма и не предпринял никаких попыток встретиться.

А она писала ему – длинные, грустные письма, рассказывая, как скучна жизнь в деревне и как ей плохо без него и без придворной жизни. И хотя однажды он прислал ей подарок с одним старым другом, заехавшим в Вилтшир, там не было письма, а только формальная отписка, выражающая надежду на ее хорошее самочувствие и скорое выздоровление мужа.

– Хенгист Вейк! – произнесла она вслух, и ее дыхание чуть участилось. Она задумалась, как часто она шептала это имя, засыпая ночью, а иногда глаза ее были полны слез, потому что после приступов гнева и ярости она плакала от бессилия.

– Я люблю его, – сказала она своему отражению. – Я всегда любила его. Не было еще такого человека, как Хенгист.

Она была достаточно умна и знала, что мужчины ненавидят быть связанными. Однажды, во времена их первого упоения страстью, он сказал ей:

«Я никогда не женюсь. Единственная женщина, на которой я мог бы жениться, уже занята, да к тому же холостяку легче сражаться – он знает, что после него не останется вдова и семья».

Теперь она с раздражением думала, что это был единственный раз, когда он упоминал о браке. Но она заставит его сделать предложение. Это не будет уж очень сложно. И не такие мужчины, как Хенгист Вейк, теряли голову и свободу, когда красивая женщина улыбалась им и оказывала свое расположение.

«Я не должна торопиться, – сказала себе Лилиан. – Пусть все идет своим чередом. Если он поймет, что я хочу заполучить его, – он просто убежит. Ему нравится быть охотником – всегда нравилось. Я должна с умом разыграть карты».

Она на секунду прикрыла глаза, и внутренняя дрожь пробежала по телу.

– Хенгист, Хенгист! – прошептала она. – Я не могу ждать слишком долго.

Открыв глаза, она цинично усмехнулась своим чувствам. Не только ее тело не могло жить без Хенгиста Вейка, но и ее кошелек.

Раздался стук в дверь.

– Кто это? – спросила Лилиан Малверн.

– Мистер Джулиан Кирк, миледи.

– Скажите ему, я сейчас буду, – ответила она.

Она поднялась из-за столика, сознавая, что в своем новом платье, с жемчужинами вокруг длинной шеи, с темными волосами, причесанными по самой последней моде, она выглядит просто захватывающе прекрасно.

Теперь ей следует отделаться от своего безрассудного кавалера. Но почему бы ей не предстать перед ним в последний раз во всей своей красоте, чтобы он навсегда сохранил в душе образ той, которую потерял.

Она взяла платок с туалетного столика и отметила, как изящно смотрятся ее длинные пальцы на фоне тонкого батиста и кружев. Да, без сомнения, правы были многие мужчины, говорившие ей, что каждая линия ее тела совершенна.

«Я должна заказать свой портрет маслом, когда выйду замуж, – подумала Лилиан. – Хенгист может себе позволить лучшего художника в стране».

Она удовлетворенно вздохнула. Приятно было осознавать, что мужчина, за которого она решила выйти замуж, не только очень привлекателен, но и очень богат.

В другой части дворца еще один человек думал о Хенгисте Вейке. Королева, сидя за столом в своих личных апартаментах, только что закончила писать записку.

– Где моя деревенская мышка? – спросила она окружавших ее фрейлин. – Я хочу, чтобы это было немедленно доставлено лорду Эссексу.

– Андора в передней, ваше величество, – ответила Мэри Рэдклиф.

– Пойдите и приведите ее сюда, – приказала королева.

– Не могу ли я услужить вашему величеству? – спросила Мэри Говард.

Королева покачала головой:

– Нет, моя деревенская мышка – очень хороший посланник. Она не задерживается по пути, и мои записки достигают цели так быстро, как только возможно. Кроме того, я подумала, что немного музыки не повредит нам, и хочу, чтобы леди Мэри и Элизабет Трентам спели дуэтом.

Фрейлины выглядели испуганными. Когда королева решала послушать их пение и посмотреть, как они танцуют, она была очень критически настроена, и представление чаще всего заканчивалось тем, что их громко отчитывали и приказывали немедленно брать дополнительные уроки.

Андора, которую привели из передней, подбежала к ее величеству.

– У вас поручение для меня, ваше величество?

– Да, дитя мое, – ответила королева. – Отнесите это сэру Хенгисту, так же как вы делали раньше, а потом вернетесь сюда с тем, что он вам передаст.