Текст книги "Нежданное счастье"

Едва она успела облокотиться о поручни, как к ней присоединился шталмейстер.

– О чем задумались, мисс Брук? – осведомился он.

За ужином она узнала, что его зовут Дарий.

– Я думала о том, как славно вновь оказаться в море, но мне хотелось бы, чтобы я направлялась в страну, о которой знаю хотя бы что-нибудь.

– И что бы вы хотели узнать о Велидосе? – полюбопытствовал Дарий.

– Все, что вы можете мне рассказать, – с жаром воскликнула Титания. – О его истории, людях и, разумеется, короле. О нем я почти ничего не знаю.

– Он представляется мне необычайно интересным человеком, – медленно проговорил Дарий, словно тщательно подбирал слова. – Но при этом он остается практически неизвестным народу Велидоса.

Титания с удивлением взглянула на него.

– Что вы имеете в виду? Наверняка, будучи королем, он играет важную роль в развитии своей страны.

– Боюсь, что нет, – отозвался Дарий. – Король Алексиус – очень мудрый человек, но он крайне сдержан, и поэтому его подданным известно о нем совсем немного. Даже тем, кто, подобно мне, служит ему, очень трудно преодолеть барьеры, которыми он окружил себя.

Титания почувствовала, как в ней просыпается интерес.

– Как странно. Никогда бы не подумала, что король может быть таким. Собственно говоря, в большинстве стран они очень заняты и постоянно пребывают в центре внимания общества.

– К сожалению, не могу сказать того же о Велидосе. Король Алексиус – сущий затворник.

– Чем же он занимается? И каковы его интересы?

– В настоящее время он пишет книгу по истории Велидоса, каковая, как вы только что заметили, практически не известна остальному миру.

– Что ж, это весьма полезные сведения, во всяком случае, – согласилась Титания. – Но, раз он пишет книгу о своей стране, она должна быть интересна ему?

– Полагаю, в том, что касается его книги, он находится в самом начале пути, когда много веков тому Велидос был еще частью Греции.

– А я и понятия об этом не имела.

– Это правда, и, разумеется, в то время наш народ, совершенно очевидно, принял философию греков, равно как и их веру в богов и богинь.

– А я и сейчас готова поверить в них, – сообщила ему Титания. – Это именно то, что должен дать ваш король своим подданным.

Дарий рассмеялся.

– Сомневаюсь, что его величество согласится с подобным предложением, даже если вам представится возможность озвучить его.

– Вы хотите сказать, что увидеться с королем необычайно трудно?

– Торжественные обеды и ужины, которые устраивают во дворце, представляются ему ужасно скучными и утомительными. Он предпочитает обедать со мной или другим шталмейстером, оказывая нам великую честь, да и нам всегда очень интересно бывать в его обществе. Правда, мне иногда хочется, чтобы те, кто подвергает его критике, сумели понять его чувства и то, как он относится к своей стране.

Титания была заинтригована. Она никак не ожидала услышать что-либо подобное. Правитель страны, в которую она направлялась, явно отличался от тех особ королевской крови, с которыми ей доводилось встречаться во время заграничных вояжей ее отца и матери.

– Расскажите мне еще что-нибудь о вашем короле, – взмолилась она.

– Я не хочу, чтобы вы сначала проявили к нему интерес, – отозвался Дарий, – а потом разочаровались. Я полагаю его исключительной личностью, но, на мой взгляд, избегая обычных людей, он совершает ошибку в том, что касается управления Велидосом.

– А вы никогда не говорили королю об этом? – полюбопытствовала Титания.

– Сомневаюсь, что он станет меня слушать. Он выбрал свой образ жизни, предоставив кронпринцу взять на себя множество тех обязанностей, которые должен был исполнять сам.

Титания была девушкой чрезвычайно проницательной, и по тону Дария она догадалась, что шталмейстер недолюбливает принца Фридриха.

– Полагаю, – неуверенно предположила она, – вы хотите сказать, что раз у вашей страны нет королевы, то моей кузине предстоит много дел.

– Быть может, она станет получать от этого удовольствие. Мне же хочется лишь одного – чтобы король вновь взял на себя часть своих обязанностей и ближе узнал тех людей, которые живут в Велидосе сейчас, а не сотни лет тому.

– Как мне представляется, проводимые им исследования захватили его целиком, – заметила Титания. – Мой отец тоже старался узнать побольше о тех странах, которые интересовали его. И я, как только достаточно повзрослела, помогала ему в этом.

– А потом вы вместе с ним посещали их?

– Я побывала во многих уголках мира и поэтому не думаю, что мне будет так уж трудно овладеть языком вашей страны.

– В таком случае мы начнем заниматься уже завтра, – пообещал Дарий, – и, разумеется, я буду очень строгим учителем. А вам придется изрядно потрудиться, если вы рассчитываете свободно говорить на нашем языке к тому моменту, как мы прибудем в порт.

Титания поняла, что он лишь беззлобно подшучивает над ней. Он явно полагал, что она не сумеет выучить язык за столь короткое время, и оттого девушка лишь еще сильнее преисполнилась решимости во что бы то ни стало заговорить по-велидосски.

Она смотрела на морскую гладь, посеребренную лунным светом, и ночь для нее таила в себе очарование, которое трудно выразить словами.

Она уже совсем забыла о Дарии, как вдруг заметила, что он пристально смотрит на нее.

– Вы очень красивы, мисс Брук, – смущенно пробормотал шталмейстер, – а мы в Велидосе любим и ценим красоту, и потому я обещаю, что в моей стране вы будете пользоваться успехом.

Титания улыбнулась в ответ.

– Очень любезно с вашей стороны подбадривать меня таким образом, но я сомневаюсь, что мне будет позволено встретиться со многими людьми в вашей стране или, чего я бы очень хотела, вволю поездить по ней.

– А что же вам может помешать? – спросил он.

Титания решила, что было бы ошибкой дать ему понять, сколь унизительно ее положение в семье, членом которой она является.

– Полагаю, – после долгой паузы сказала она, – что мне пора идти к себе, чтобы отдохнуть. Моя тетя будет недовольна, если узнает, что я нахожусь на палубе, да еще и разговариваю с вами в отсутствие дуэньи.

– А теперь вы сами создаете себе трудности, – запротестовал Дарий. – Уверяю вас, в море большинство людей склонны закрывать глаза на подобные нарушения этикета, забывая о тех социальных ограничениях, которые столь неукоснительно соблюдаются на суше.

– Мне остается лишь надеяться, что вы правы и мне не запретят брать у вас уроки. Но сейчас мне пора – я должна спросить у тети и кузины, не нужно ли сделать для них чего-либо, прежде чем я отправлюсь в постель.

С этими словами она протянула ему руку и добавила:

– Покойной ночи. Благодарю вас за то, что пообещали научить меня всему, что мне хочется узнать.

– Почту за честь и буду весьма польщен этим, – отозвался Дарий.

К изумлению Титании, он поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Покойной ночи, мисс Брук. С нетерпением жду нашего первого урока завтра.

Титания оставила его, думая, что встретила в его лице очень доброго и дружелюбного человека. Если все жители Велидоса похожи на него, то жизнь ее может стать куда легче, нежели она полагала, хотя ей по-прежнему придется ублажать тетку и Софи.

Сначала она наведалась в каюту, которую занимала герцогиня.

– Я пришла пожелать вам покойной ночи, тетя Луиза, – с порога заявила девушка.

– Ты должна была прийти ко мне намного раньше, – резко ответила герцогиня. – Чем это ты занималась все это время? Я слышала, что ужин закончился по меньшей мере час тому.

– Я была на палубе.

– Одна?

– Перед тем как спуститься вниз, со мной заговорил шталмейстер.

– Я приказываю тебе вести себя прилично, раз уж я прикована к постели и не могу присматривать за тобой. Если окажется, что ты флиртуешь с этим молодым человеком или с кем-либо еще, я запру тебя в твоей каюте до самого конца путешествия. Понятно?

На мгновение Титанию охватило неудержимое желание заявить тетке, что она не позволит разговаривать с собой в таком тоне.

Будучи достойной дочерью своего отца, она прекрасно знала, как следует вести себя, но при этом сознавала, что спорить с теткой бесполезно.

И девушка ограничилась тем, что ответила:

– Уверяю вас, тетя Луиза, что я знаю, как должна вести себя, поскольку неоднократно бывала на море вместе со своим отцом.

При упоминании лорда Руперта герцогиня негодующе фыркнула, но ничего не сказала. Она лишь окинула каюту пристальным взором, словно выискивая, к чему можно придраться.

Наконец после долгой паузы она потребовала:

– Подай мне мои очки. Они лежат на туалетном столике, а потом отправляйся к себе и ложись спать. Я уже сказала Марте, когда меня следует разбудить завтра утром.

Титания подала тетке очки и направилась к двери.

– Покойной ночи, тетя Луиза. Желаю вам хорошо отдохнуть и выспаться.

Герцогиня не снизошла до ответа.

Титания аккуратно притворила за собой дверь и зашагала к каюте Софи.

Кузина, очевидно, уже успела воздать должное вкусному ужину, поскольку пребывала в куда более благостном расположении духа, чем когда они только поднялись на борт.

– Что происходит? – поинтересовалась она. – Тебе, наверное, было ужасно скучно в обществе этих уродливых старух?

– Да, было не очень весело, поскольку трое мужчин разговаривали исключительно между собой и явно не собирались пригласить женщин присоединиться к ним.

– Именно этого я и ожидала, – проворчала Софи. – Дорога будет очень утомительной до тех самых пор, пока я не встречусь с Фридрихом.

Немного помолчав, она вдруг осведомилась:

– А что представляет собой этот шталмейстер? По крайней мере, он молод и недурен собой.

– Полагаю, его прислали для того, – медленно проговорила Титания, – чтобы до прибытия обучить тебя велидосскому.

– Если он приехал только ради этого, то его ждет неминуемое разочарование. У меня нет ни малейшего желания учить их глупый язык, и даже если бы я не возражала против того, чтобы поболтать с ним, мама пришла бы в ужас при одной только мысли о том, что он будет сидеть подле моей кровати.

Титания рассмеялась.

– Боюсь, так оно и случится!

– В таком случае его миссия закончится провалом, – фыркнула Софи. – Как я уже говорила, я не собираюсь учить никакой язык помимо того, которым владею.

Титания окинула каюту рассеянным взглядом.

– Тебе ничего не нужно? – спросила она. – Потому что я собираюсь лечь спать.

– Полагаю, что утром мне понадобится много чего, – отозвалась Софи, – но сейчас ты можешь быть свободна. Как только услышишь, что тебя зовут, приходи немедленно, Титания, чтобы ухаживать за мной. Было бы ошибкой позволить тебе бездельничать, пока мы находимся в открытом море.

– Да, конечно. Покойной ночи, Софи, и приятных тебе снов.

Кузина не удостоила ее ответом, и девушка направилась к себе в каюту, которая оказалась вполне уютной и очень походила на ту, что занимала Софи.

Титания решила, что капитан счел ее достаточно важной особой, что бы при этом ни думали ее родственницы.

Раздеваясь, она горько жалела о том, что в этом путешествии с ней не было ни отца, ни матери.

Они могли отправиться в страну, где существовал монастырь, в котором еще не бывал ни один англичанин, или в какой-либо город, где недавно обнаружились сокровища, созданные на заре человеческой цивилизации.

Всегда неизменно находилось что-либо захватывающее, что приковывало к себе внимание лорда Руперта и вызывало его интерес. И тогда он принимал решение, что должен увидеть это первым, чего бы ему это ни стоило.

«Поэтому в Велидосе я должна обращать внимание на все необычное, как сделал бы папа, – раздеваясь, думала Титания. – Надеюсь, мне представится возможность увидеть короля, который кажется мне интересным человеком, пусть даже он отгородился от современного мира».

Забираясь под одеяло, она вспомнила Меркурия и подумала, что на следующее утро он будет ждать ее и сочтет странным, что она не пришла в конюшню в семь часов, как всегда.

Правда, она объяснила ему, почему вынуждена уехать, и надеялась, что он понял ее.

«Теперь у меня нет никого, кроме няни и Меркурия, – сказала она себе. – А этот корабль уносит меня все дальше и дальше от них».

Титания почувствовала, как глаза ее наполнились слезами, и лишь поистине нечеловеческим усилием воли удержалась от того, чтобы не расплакаться.

«Я должна быть храброй, – сказала она себе. – Мне предстоит знакомство с новой страной, и я должна буду начать новую жизнь, невзирая на Софи, которая попытается помешать мне и не дать получить от этого удовольствие».

И тут она вспомнила, что добилась разрешения положить пятьсот фунтов на счет в одном из банков в Велидосе.

Она не сказала дяде всей правды о том, для чего ей понадобились эти деньги. Реальная же причина заключалась в том, что она хотела иметь возможность уехать из чужой страны и вернуться домой, если вдруг ей станет там невыносимо одиноко.

«Это всего лишь разумная предосторожность!» – сказала она себе, сознавая при этом, что обеспечивает себе путь к спасению.

Глава третья

Средиземное море встретило их безмятежной синевой и полным штилем.

Но, несмотря на это, герцогиня заявила, что предпочитает остаться в собственной каюте, а Софи поддержала мать, хотя Титания сочла несусветной глупостью с их стороны то, что они не пожелали хотя бы одним глазом взглянуть на окружающую красоту.

Вот вдали показалась Гибралтарская скала[9]9
  Гибралтарская скала – монолитная известняковая скала высотой 426 метров, расположенная в южной части Пиренейского полуострова, в Гибралтарском проливе. Скала находится на территории Гибралтара, британской заморской территории. В древности была известна как один из Геркулесовых столбов.


[Закрыть], за которой появилось северное побережье Африки, сменившееся, в свою очередь, видами острова Мальта, и наконец после многочисленных греческих островков в Эгейском море взорам путешественников предстало восточное побережье Греции.

Все эти виды приводили Титанию в неописуемый восторг.

Даже когда броненосец раскачивали штормовые волны в Бискайском заливе, она умудрялась не пропускать уроки с Дарием.

Они смеялись, когда книги соскальзывали со стола, и с удивлением обнаружили, что в такую погоду проще сидеть на полу, нежели в кресле.

Дарий был поражен тем, как быстро Титания усваивала основы языка Велидоса, и стоило ему один раз поправить ее, как она более уже не повторяла ту же ошибку.

Когда же он похвалил ее, она призналась:

– Честно говоря, я жульничаю, Дарий, поскольку действительно владею греческим и вижу, что буквально каждое второе слово в вашем языке имеет греческое происхождение.

– Пожалуй, его величество не поверит, когда я расскажу ему о том, что одна из гостей со стороны невесты может свободно говорить на нашем языке, – сказал Дарий.

– Таково было пожелание короля?

– Он полагает очень важным, чтобы леди Софи сумела овладеть родным языком своего супруга, но при этом, разумеется, он не подозревал о вашем присутствии на борту.

Титания подумала, что в любом случае не заинтересовала бы короля своей персоной.

Но вслух она произнесла:

– Надеюсь, что по прибытии мы произведем хорошее впечатление.

– Уверяю, вы можете быть спокойны на этот счет, – заявил Дарий.

Она улыбнулась ему, думая, что он ужасно мил и добр, но при этом девушка все время опасалась, что герцогиня узнает о том, что она берет у него уроки.

Титания ничуть не сомневалась: узнай тетка о том, что она часами просиживает одна в обществе молодого человека, она немедленно положила бы этому конец, но сейчас герцогиня чувствовала себя слишком слабой, чтобы беспокоиться о чем-либо еще, кроме собственного здоровья.

Софи пребывала в аналогичном состоянии, что давало Титании возможность целые дни проводить в обществе Дария.

После уроков они поднимались на палубу. Дарий позаимствовал у одного из моряков макинтош[10]10
  Макинтош – непромокаемое пальто, прорезиненный плащ.


[Закрыть] и укутывал ее им с головы до ног.

Все это было очень забавно, они часто смеялись, и Титания уже не так остро ощущала разлуку с Меркурием.

Однако же девушка опасалась, что все переменится, когда они окажутся в Средиземном море.

Обе фрейлины с трудом добрались до кают-компании. Они выглядели очень бледными и явно страдали от морской болезни.

– Как такое может быть, – поинтересовался у Титании государственный министр, – что вам нравится море и придает вам сил, а не валит с ног, как случилось с вашими родственницами?

– Тот образ жизни, что я вела, разительно отличался от их времяпрепровождения, – отозвалась Титания. – Я чуть ли не с колыбели привыкла путешествовать с мамой и папой. И потому у меня развился иммунитет к тем трудностям и проблемам, с которыми сталкиваются другие, когда покидают твердую и надежную английскую землю.

Ее слова заставили его рассмеяться, и по тому, как он стал поглядывать на нее, девушка заключила, что он восхищается ею. От этого она даже обрела некое ощущение счастья, чего не случалось с ней с тех самых пор, как она переселилась в особняк дяди.

Пока они шли вдоль северного побережья Африки, Титания продолжала брать уроки у Дария, и они постепенно стали все больше напоминать дружеские беседы, нежели унылую зубрежку грамматики и фонетики.

– Как вы думаете, – обратилась она однажды с вопросом к своему наставнику, – у нас будет возможность побывать в Греции? Мне бы очень хотелось вновь повидать те места, которые я полюбила настолько, что чувствую себя там как дома.

Дарий улыбнулся.

– Я рад, что вы испытываете подобные чувства, которые, несомненно, доставят удовольствие и королю.

– А он тут при чем?

– Я полагал, что вам известно о том, – ответил Дарий, – что мать короля – гречанка по происхождению.

– Мне об этом никто не говорил, но мне показалось, будто принц Фридрих ничуть не похож на грека.

– В его жилах нет ни капли греческой крови.

– В таком случае я ничего не понимаю, – растерялась Титания.

– На самом деле все объясняется довольно просто, – сказал Дарий. – Король Стелос, отец нынешнего короля, женился на греческой принцессе. Она была настоящей красавицей, и они были счастливы вместе, но, к большому несчастью, она скончалась, когда их сыну Алексиусу исполнилось всего три года.

Титания внимательно выслушала все, что сообщил ей Дарий, и сочла, что дядя обязательно должен был поделиться с ней и Софи этими сведениями еще до того, как они отправились в путешествие.

– Под давлением премьер-министра и кабинета, – продолжал Дарий, – король Стелос женился вновь, на сей раз – на германской принцессе, которая, насколько я могу судить по тем портретам, что я видел, особенной красотой не отличалась, зато оказалась особой властной и деспотичной, подобно многим тевтонам.

Только теперь Титания поняла, почему ей не понравился принц Фридрих и почему она решила, что он незаслуженно важничает.

Поскольку мать его была немкой, ей стало ясно, отчего он так любит хвастать своими успехами и обращается со всеми так, будто полагает их существами низшего порядка.

– Думаю, – продолжал тем временем Дарий, – что у нашего нынешнего короля было несчастливое детство, чем, очевидно, и объясняется тот факт, что он поступает по собственному разумению, не принимая во внимание мнение кабинета министров.

– Не сомневаюсь, что они настоятельно советуют ему чаще появляться на публике и произносить прочувствованные речи, – заметила Титания. – Членам королевской фамилии подобные вещи обычно нравятся, но я всегда думала, что они могут изрядно прискучить.

Дарий ничего не ответил, и спустя несколько мгновений она добавила:

– Но если народ нуждается в нем, властитель должен попытаться помочь ему.

Дарий коротко рассмеялся.

– А вот теперь вы говорите как истая англичанка, примеряя на себя роль матери по отношению к маленьким и бедным странам, подобным нашей, которые вы взяли под свою защиту. Кроме того, вы намерены приложить все усилия к тому, чтобы мы проявили себя с наилучшей стороны и добились успеха.

– Вот, значит, чем, по-вашему, обеспокоены все англичане?

– Мне уже приходилось иметь с ними дело, – отозвался Дарий, – и, как вам наверняка известно, лучше всего это получается у вашей королевы Виктории!

– Я слышала, ее называют европейской свахой, – заметила Титания. – Полагаю, что в некотором смысле, благодаря ее возрасту и влиянию, некоторые страны и впрямь воспринимают ее как мать-заступницу.

– Вы употребили очень правильное слово, – согласился Дарий, и они дружно рассмеялись.

* * *

Броненосец миновал Сицилию и уже приближался к Греции.

Наконец-то герцогиня и Софи нашли в себе силы, чтобы одеться и появиться на обеде. И только тогда они впервые попросили обеих фрейлин познакомить их с процедурами, разработанными для свадебной церемонии.

Государственный министр объяснил дамам, кто будет встречать их по прибытии.

– Разумеется, будет присутствовать и его королевское высочество принц Фридрих, – сообщил он Софи, – а также премьер-министр, лорд-камергер и члены совета.

Выдержав короткую паузу, он продолжил:

– Прозвучат две речи, после чего, леди Софи, маленькая девочка, одетая в наш национальный костюм, вручит вам букет цветов.

– Надеюсь, мне не придется ничего говорить при этом, – заметила Софи, на лице которой отобразилось некоторое беспокойство.

– Было бы очень желательно, если бы вы произнесли несколько слов, – отозвался государственный министр. – Не сомневаюсь, что, если я напишу их для вас, вы легко сумеете повторить их.

– Если я и буду говорить, то только по-английски, – заявила Софи, тряхнув головой. – А если люди не смогут меня понять, то сами будут виноваты в этом.

Поскольку государственный министр выглядел обескураженным, в разговор вмешался Дарий:

– Позвольте мне помочь вам, миледи, и научить, как сказать хотя бы «благодарю вас» по-велидосски.

Софи заколебалась, но потом, сочтя Дария достаточно привлекательным молодым человеком, предложила:

– Давайте выйдем на палубу, присядем где-нибудь в тени, и тогда я попробую выучить два или три слова, хотя и полагаю это совершенно излишним.

– Уверен, что если вам это удастся, – тактично заметил Дарий, – то наши люди будут от вас в полном восторге. Вы должны отдавать себе отчет, миледи, что в порту вас будут встречать толпы людей, которые выстроятся и вдоль улиц, чтобы приветственными криками проводить до самого дворца.

Его слова заставили Софи задуматься о том, как она выглядит.

В результате Титании пришлось извлечь из сундуков великое множество всевозможных шляпок и платьев, поскольку Софи вознамерилась по прибытии в порт произвести на встречающих сногсшибательное впечатление.

Согласно плану, броненосец должен был появиться на рейде ровно в одиннадцать часов. С учетом времени, необходимого на то, чтобы пришвартоваться и перебросить на берег сходни, церемония приветствия должна была начаться в половине двенадцатого.

Герцогиня озаботилась своей внешностью ничуть не меньше Софи, и потому в ее каюте тоже началась суета.

При этом никому и в голову не пришло задуматься о том, что наденет по такому случаю Титания, но девушка в который уже раз мысленно поблагодарила няню за то, что та настояла на покупке нескольких красивых и дорогих платьев в Лондоне.

– Первое впечатление всегда должно быть благоприятным, – однажды сказала ей мать.

И потому Титания надела свое лучшее платье и самую очаровательную шляпку, украшенную цветами.

– Как я выгляжу, Марта? – поинтересовалась она у горничной герцогини, зная, что больше никто не проявит к ней ни малейшего интереса.

– Если хотите знать мое мнение, – отозвалась та, – то вы выглядите чересчур хорошо, мисс Титания, чтобы это доставило удовольствие ее светлости.

Титания улыбнулась.

– Она в полной безопасности, Марта. Я не в том положении, чтобы похитить у нее то, что ей по праву принадлежит!

– А вы попытайтесь хоть немного развлечься и получить удовольствие, – материнским тоном посоветовала ей горничная, – раз уж теперь оказались в новой стране. Стыд и позор, как они обращаются с вами. Я пообещала няне присмотреть за вами. Поэтому если попадете в беду – приходите ко мне.

Титанию очень тронули слова горничной, поскольку она и подумать не могла, что Марта, оказывается, подмечает происходящее и обращает на нее внимание, ведь горничная не отходила от тетки ни на шаг и редко обменивалась с девушкой парой слов.

– Вы очень добры, Марта, и, как вы можете догадаться, я ужасно скучаю по няне.

– Я знаю, что и она скучает по вас, но при этом она тоже хочет, чтобы вы здесь хорошо провели время. Вы еще слишком молоды, чтобы переживать из-за того, что другие люди важничают и гребут все под себя. Вот, например, ваши отец и мать никогда так не поступали.

– Большое спасибо вам за все, что вы только что сказали, Марта. Мне будет жаль расстаться с вами, когда вы вернетесь в Англию с тетей Луизой.

– Хорошенько запомните все, что я вам сказала, – продолжала Марта, – и не вздумайте печалиться из-за того, что оказались в чужой, незнакомой стране. Вот, кстати, ваш батюшка всегда получал от этого удовольствие, хотя его светлость частенько и говорит в его адрес всякие неприятные вещи, поскольку он много странствовал по миру, вместо того чтобы сидеть дома.

– Для папы это всегда превращалось в приключение, – признала Титания, – и няня посоветовала мне относиться к этой поездке точно так же.

– Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Быть может, хотя сейчас вам это представляется невероятным, нынешние неприятности обернутся для вас благодеянием.

– Очень на это надеюсь, и позвольте еще раз поблагодарить вас за добрые слова.

Она вышла из каюты и уже не видела, как Марта покачала головой после ее ухода.

«Стыд и позор, – повторила про себя горничная, – как его светлость и ее милость обращаются с мисс Титанией. Но с ее-то внешностью она непременно найдет себе того, кто сумеет утешить ее».

На следующее утро все проснулись пораньше и стали готовиться к прибытию.

Герцогиня взялась наставлять дочь, при этом изводя придирками Титанию, поскольку пребывала в дурном расположении духа из-за того, что ее заставили встать с кровати в столь неурочный час.

Софи уже успела отвергнуть полдюжины шляпок.

– Уверена, все сочтут, что ты выглядишь просто великолепно, – сказала ей Титания в надежде поддержать.

– Я беспокоюсь из-за Фридриха, – ответила Софи. – В конце концов, за ним наверняка охотились многие женщины, желающие выйти за него замуж, а ведь, как говорит папа, молодые и симпатичные кронпринцы на дороге не валяются! Собственно, мне просто повезло, что я сумела заполучить его.

Мимо внимания Титании не прошли слухи, ходившие в Старбрук-холле, будто изначально принц Фридрих просил у королевы Виктории руки какой-нибудь английской принцессы, но та сочла подобное поведение с его стороны чересчур самонадеянным.

– Я нахожу невозможным, – сообщила она герцогу, который как раз находился на дежурстве, – обеспечить принцессами всех правящих монархов Европы, а нынешний кронпринц даже не может рассчитывать занять трон, поскольку его брат еще совсем молод.

– Полностью с вами согласен, мадам, – согласился герцог.

Выдержав паузу, он нервно заметил:

– Позволю себе напомнить вам, мадам, что моей дочери Софи уже исполнилось восемнадцать и в этом сезоне она будет представлена вашему величеству.

Королева изумленно воззрилась на него:

– Ну разумеется, герцог, вы совершенно правы. Принц Фридрих может полагать себя счастливчиком, если по праву женитьбы станет членом вашей фамилии, которая считается одной из самых родовитых в Англии, к тому же, как я слышала, ваша дочь чрезвычайно привлекательна.

Титания узнала об этом со слов няни, которой, в свою очередь, поведала эту историю Марта, случайно услышавшая, как герцог пересказывает супруге свой разговор с королевой.

Они совсем забыли о том, что в комнате присутствует еще и горничная, или, что куда вероятнее, решила Титания, просто сочли, по обычаю многих господ, что их слуги слепы, глухи и тупы.

История эта, вполне естественно, быстро разошлась среди старших слуг поместья, которые пришли к выводу, что повезло именно леди Софи, раз она сумела заключить столь выгодный брак.

И лишь одна Титания пожалела Софи, которая, образно говоря, стала утешительным призом для принца, не сумевшего заполучить себе в жены принцессу крови.

Принц Фридрих, обряженный в роскошный мундир, сплошь увешанный орденами, уже ожидал их, когда броненосец вошел в порт.

Он первым поднялся на борт, где в кают-компании его дожидалась Софи.

На несколько минут их оставили одних, после чего к ним присоединились государственный министр, фрейлины и Дарий.

Герцогиня совершила поистине драматический выход в самую последнюю минуту перед тем, как они должны были сойти на берег, милостиво позволив Титании следовать за собой.

Принц Фридрих поцеловал герцогине руку и коротко кивнул Титании, когда она присела перед ним в реверансе.

Затем он помог Софи сойти по трапу туда, где их уже дожидались премьер-министр и прочие вельможи, чтобы приветствовать ее. Только им было дано разрешение приблизиться к помосту, на котором принимали Софи.

И только когда они расселись в открытые экипажи и направились ко дворцу, Титания смогла рассмотреть город и людей, которые в нем жили.

Он оказался столь же прекрасен, как она себе и представляла, а вдоль улиц тянулись ряды цветущих деревьев.

Толпы вокруг размахивали флагами Велидоса и «Юнион Джеком»[11]11
  «Юнион Джек» – разговорное название британского национального флага.


[Закрыть], а дети, держа в руках маленькие букетики, наперегонки бросались к Софи, чтобы подарить их ей. Когда же экипажи ускоряли ход и дети не могли угнаться за ними, то попросту швыряли их вслед процессии.

Кавалькаду возглавляли эскадрон гусар и конный оркестр.

Церемония выглядела впечатляюще, и Титания не сомневалась, что принц Фридрих лично занимался ее организацией.

Она ожидала, что и дворец будет выглядеть роскошно, но тот оказался поистине великолепен. Он располагался на склоне небольшого холма, чуть в стороне от делового центра столицы, и к нему вела длинная лестница с фонтанами по обеим сторонам.

Чего Титания не ожидала увидеть, так это высоких гор на заднем плане, вершины которых по-прежнему были укутаны в снеговые шапки.

Почему-то она решила, что Велидос – равнинная страна, но теперь, когда взору ее предстали грозные пики, девушка поняла, что страна выглядит куда более впечатляюще, нежели она полагала.

Дворцовые сады утопали в разноцветье, а поскольку и деревья вдоль дороги тоже стояли в кипени лепестков, поездка получилась поистине захватывающей и волшебной, особенно под звуки едва слышной мелодии, которую наигрывал оркестр впереди.

Софи сидела в первом экипаже вместе с кронпринцем, премьер-министром и лордом-камергером, тогда как герцогиня ехала следом в обществе двоих сановников и государственного министра, который сопровождал их из самой Англии.

Титания же оказалась в одной карете с Дарием и обеими фрейлинами.

– Сейчас, – сказал ей шталмейстер, – вы видите Велидос в самом выгодном свете. К сожалению, в городе имеются и настоящие трущобы, где живут бедняки, с трудом сводящие концы с концами.

– Но вы же наверняка производите здесь какие-нибудь товары, которые можно продавать в другие страны, – заметила Титания.

– Нам трудно придумать, чем занять свой народ, а то, что здесь растет, экспортировать не так-то легко.