Текст книги "Нежданное счастье"

Тон голоса Дария показывал, что сложившееся положение вещей изрядно его беспокоит, и шталмейстер, спохватившись, поспешно добавил:

– Но, разумеется, вас это никоим образом не касается, мисс Брук, и я не должен утомлять вас или вашу кузину подобными материями.

По тону его голоса Титания догадалась, что он полагает решительно бесполезным обсуждать эту тему с Софи.

Она заметила, что, как только Софи стала бывать на людях после морской болезни, Дарий то и дело поглядывал на нее и прилагал нешуточные усилия, дабы заговорить с ней при первой же возможности, но понял, что Софи не слушает никого, кто говорит не о ней самой или ее заботах.

После нескольких попыток рассказать ей о стране, в которой ей предстояло жить, Дарий отступился и оставил ее в покое.

Процессия медленно двигалась вперед, и Титания обратила внимание на то, что многие дети, выстроившиеся вдоль дорог, одеты очень бедно. Некоторые были босиком, а у других лохмотья едва прикрывали тело.

– Ваша страна небогата? – спросила она у Дария, думая о том, что ей следовало бы задать ему этот вопрос намного раньше.

– Кажется, нам вечно не хватает денег на наши нужды, но здесь нелегко добиться каких-либо перемен. Я разговаривал об этом с королем, но, подобно всем остальным, он не в состоянии придумать, что же мы можем поставлять на экспорт. Нам остается лишь пытаться хоть как-то прокормить себя.

«Надо непременно что-нибудь придумать», – сказала себе Титания и остро пожалела, что рядом с ней нет отца.

Она вспомнила, как он делал конкретные предложения правителям стран, которые они посещали, о том, как улучшить их благосостояние и добиться процветания, и те часто претворяли его идеи в жизнь, обнаруживая, что добиваются успеха.

Она подумала, что кронпринц, в жилах которого течет германская кровь, должен быть достаточно амбициозным и желать, чтобы Велидос выгодно выделялся на фоне остальных небольших стран Балканского полуострова.

Однако у нее сложилось отчетливое впечатление, что он слишком занят собой и собственными удовольствиями, чтобы беспокоиться о бедняках и безработных.

«Пожалуй, я слишком строга к нему, – поправилась она, – но, боюсь, Софи вскоре обнаружит, что он слишком эгоистичен, чтобы заботиться о ком-либо еще, кроме себя».

Наконец они достигли дворца, и принц Фридрих повел Софи вверх по длинной мраморной лестнице, устланной ярко-алым ковром, а остальная процессия последовала за ними.

Фонтаны показались Титании очаровательными, а цветы, растущие вокруг них, оказались куда живописнее и ярче тех, что можно было встретить в садах Англии.

Но внутри дворца ее ждало разочарование.

Он был расположен очень удачно, и из него открывался величественный вид на столицу и горы вдалеке, но внутреннее убранство было унылым и обыкновенным. Прекрасных картин и изделий из фарфора и серебра оказалось куда меньше, чем она ожидала.

Ей часто доводилось бывать в тех или иных королевских дворцах, и большинство из них, особенно в Индии, буквально утопали в роскоши, радующей глаз, а многими сокровищами, выставленными на обозрение, ей хотелось бы обладать самой.

Этот же дворец, напротив, выглядел едва ли не аскетически, но она вовремя вспомнила о том, что последняя королева была немкой.

Теперь она поняла, что все, что видит вокруг, выполняет свою сугубо утилитарную роль, без излишеств, которые так радуют глаз и воображение.

Процессия проследовала в тронную залу, где уже собралось множество гостей, чтобы приветствовать их.

Принц Фридрих провел Софи на возвышение в центре комнаты и, когда все присутствующие расселись, произнес долгую приветственную речь.

Впрочем, решила Титания, ничего оригинального он не сказал. Кронпринц совершенно недвусмысленно дал понять, что полагает себя чрезвычайно умным и удачливым мужчиной оттого, что ему удалось завоевать сердце столь знатной невесты из Англии, заручившись при этом поддержкой и одобрением самой королевы Виктории.

Затем он рассыпался в похвалах герцогине и ее аристократическому семейству, что было бы вполне уместно, если бы он вновь не подчеркнул, что только благодаря его усилиям они оказались в Велидосе. Собственно говоря, он явно рассчитывал на то, что страна выразит ему благодарность за столь эпический подвиг.

Речь получилась очень долгой, и, вслушиваясь в его монотонный голос, Титания нашла его чрезвычайно утомительным, но хуже всех приходилось Софи, которая не понимала ни слова из того, о чем он говорил.

Неудивительно поэтому, что на лице кузины отображалась неприкрытая скука и ближе к концу речи она начала ерзать и озираться по сторонам.

Наконец принц Фридрих закончил перечислять собственные достижения и поклонился под вежливые аплодисменты присутствующих.

Затем с приветственной речью выступил премьер-министр, и его примеру последовали еще несколько сановников.

К тому времени Титания окончательно преисполнилась жалости к кузине.

Все они говорили на языке, из которого та выучила буквально пару слов и которые уже пробормотала, когда девочка вручила ей букетик цветов.

Сама же Титания, впрочем, пребывала в полном восторге оттого, что понимает все, что говорилось вокруг. Тем не менее она сочла речи чересчур торжественными и чрезмерно долгими.

Наконец вступительная часть завершилась, и Титания задалась вопросом, что же будет дальше.

Но вот затрубили фанфары, в дальнем конце тронной залы отворилась дверь и появились двое шталмейстеров.

Судя по реву фанфар, стало понятно, что сейчас в залу войдет король, дабы приветствовать невесту своего брата.

Титания вытянула шею, с нетерпением ожидая его появления.

С того самого дня, когда Дарий рассказал ей, что его величество окружил себя книгами, уединившись в собственном мире, она представляла его себе невысоким и невзрачным.

Но, к ее удивлению, он оказался высоким, широкоплечим и исключительно привлекательным мужчиной.

В отличие от кронпринца, одет он был в простой мундир, а на его белом кителе поблескивали острыми лучиками всего две бриллиантовых звезды по обеим сторонам груди.

Когда он вошел в тронную залу, мужчины приветствовали его поклонами, женщины – реверансами, и он поднялся на возвышение.

Сначала принц Фридрих представил его Софи, а затем и герцогине, но вот о том, чтобы познакомить его с Титанией, и речи быть не могло. Она так и осталась сидеть в отдалении, позади двух престарелых фрейлин.

Обращаясь к Софи, король произнес очень короткую приветственную речь, пожелав ей счастья и всяческих успехов в новой стране, которая отныне становилась для нее домом.

И вновь, когда король сошел с возвышения, мужчины поклонились, а женщины присели в реверансе.

Его величество покинул тронную залу.

После его ухода принц Фридрих принял командование на себя и вместе с Софи повел гостей в банкетную залу.

Шампанское за здоровье жениха и невесты лилось рекой, а некоторых изысканных блюд Титании до этой поры ни видеть, ни пробовать еще не доводилось.

Все присутствующие в тронной зале возжелали немедленно свести знакомство с Софи, и принц Фридрих без устали представлял их друг другу. У каждого находилось для нее несколько хвалебных и льстивых слов, но только один из десяти мог сделать это по-английски.

Что до остальных, то Софи оставалось лишь непонимающе смотреть на них да улыбаться.

«Разумеется, она могла хотя бы попытаться выучить язык», – думала Титания.

Однако сейчас было уже слишком поздно, и она была уверена, что после свадьбы Софи не сочтет нужным прилагать для этого ни малейших усилий.

Титания вспомнила, как Дарий рассказывал ей о том, что это была идея короля – отправить его с ними в путешествие на линкоре, дабы научить Софи языку тех людей, которыми она будет править.

Она задалась вопросом, не будет ли он теперь разочарован тем, что Дарий потерпел неудачу, или же, что более вероятно, ему просто не было до этого никакого дела.

Ей вдруг захотелось встретиться с королем немного погодя.

Черные волосы и глаза недвусмысленно свидетельствовали о том, что в жилах его течет и греческая кровь, но при этом он явно превосходил ростом среднего грека, что объяснялось, как она прекрасно понимала, велидосскими корнями.

Глядя на мужчин в тронной зале, она отметила, что почти все они отличались шириной плеч и богатырским сложением, что было несколько необычно для балканских государств, которые она посещала вместе со своим отцом.

Во внешности мужчин не было, впрочем, ничего особенно примечательного, тогда как женщины, напротив, поражали исключительной красотой. Правда, сейчас среди гостей во дворце их было совсем немного, и Титания заподозрила, что приглашение получили лишь те, кто обладал нужными связями, особенно в правительстве.

Однако те немногие, коих она успела рассмотреть, отличались несомненной привлекательностью и были довольно хорошо одеты.

Среди них наверняка отыщутся и те, кто, как полагала Титания, станут для Софи добрыми друзьями, и она надеялась, что у кузины достанет благоразумия быть с ними вежливой и обходительной.

Софи во многом походила на своего отца, считая всех, кто не мог похвастать голубой кровью, недостойными того, чтобы снизойти до них в разговоре.

Приглашение погостить в поместье Старбрук получали лишь самые важные персоны в лондонском высшем обществе, и большинство друзей дяди были или герцогами, подобно ему самому, или младшими членами королевской фамилии.

Официальные и помпезные приемы, которые дядя устраивал для подобных гостей, представлялись Титании унылыми и скучными по сравнению с теми вечеринками, что ее отец с матерью организовали во многих странах во время своих поездок.

Тогда она была совсем еще маленькой, но одну из них запомнила особенно хорошо.

Их сосед, владевший большими земельными территориями, устраивал званый ужин, и его поместье буквально заполонили несколько цыганских семейств, чувствовавших себя здесь как дома. Чтобы развлечь родителей Титании, хозяин попросил цыган спеть и станцевать для них после ужина, и после этого те преспокойно уселись за стол вместе с гостями.

Они мирно болтали о том и о сем, гадая о будущем всем желающим.

Вечеринка получилась просто замечательной, и Титания думала, что навсегда запомнит музыку, которую играли на своих необычных инструментах цыгане, равно как и то, как они пели и танцевали.

Но она и представить себе не могла, чтобы Софи и кронпринц развлекались подобным образом.

Они бы сочли унизительным для себя присоединиться к странным вечеринкам, на которые отец водил ее в Константинополе, где необычайной популярностью пользовался танец живота, а арабы демонстрировали методы своей национальной борьбы, не причиняя вреда тем, кому они бросали вызов.

Титания тихонько вздохнула.

Она не сомневалась, что любой прием, который будет устроен во дворце, окажется очень правильным и столь же неизбежно скучным.

Тем не менее она понимала, что Софи, обретя в замужестве силу и власть, несомненно, будет счастлива. Каждая женщина считала своим долгом присесть перед ней в реверансе, а мужчины почтительно целовали ей руку.

* * *

Титания испытала нескрываемое облегчение, когда они смогли наконец разойтись по своим комнатам, потому что принц Фридрих заявил:

– Завтра, в день моей свадьбы, никто не должен чувствовать себя усталым!

«Что ж, – подумала Титания, – это будет и впрямь знаменательное событие».

Пусть даже, как она подозревала, Софи начнет раздраженно жаловаться по любому поводу и без оного, а сама она будет сбиваться с ног, пытаясь угодить ей.

Выделенная ей спальня оказалась уютной и хорошо обставленной, но в то же время скучной и обыденной, как и все остальные комнаты во дворце.

Окна ее выходили на фасад, и она увидела ступеньки, по которым они поднимались ко дворцу, а на горы вдали вид открывался потрясающий.

«Как бы мне хотелось подъехать к ним поближе», – сказала она себе, будучи уверенной, что у подножия их раскинулась плоская равнина, по которой можно мчаться галопом, как в венгерских степях, где она каталась верхом вместе с отцом.

Титания глубоко вздохнула.

Софи ведь наверняка не захочет сесть в седло, а ее одну никто не отпустит, в чем можно не сомневаться.

Она вновь вернулась мыслями к Меркурию, спрашивая себя, как он там. Она все еще думала об этом, когда в дверь ее спальни постучали и в образовавшуюся щелочку просунула голову Марта.

– Ее милость своим криком подняла на ноги весь дом и срочно требует вас к себе, – взволнованно сообщила горничная. – Поскольку я не могу покинуть ее светлость, вам придется ухаживать за ней.

– Хорошо, Марта, я сейчас же отправлюсь к ней, но скажите мне, как вам показался дворец?

Марта пожала плечами.

– Обыкновенно, как все дворцы, – отозвалась она, – но, если хотите знать мое мнение, то я предпочла бы ютиться в заброшенной хижине дома, чем в роскошном особняке на чужбине.

Титания звонко рассмеялась, потому что именно такого ответа и ожидала.

А потом она поспешила к Софи, комната которой располагалась чуть дальше по коридору.

– Куда это ты запропала? – встретила ее сердитыми упреками кузина, когда она вошла к ней. – Ты ведь наверняка понимаешь, что нужна мне безотлагательно. Мне надо переодеться, но я не имею ни малейшего представления о том, что должна надеть. И я не понимаю ни слова из того, что говорят женщины, которые распаковывают мой багаж.

Титания обрадовалась тому, что у нее обнаружились помощницы и что ей не придется все делать самой.

Она поинтересовалась у кузины:

– Чем мы будем заниматься сегодня вечером? Тебе никто ничего не говорил об этом?

– Полагаю, вечером состоится званый ужин, – ответила Софи, – но в котором часу и где, я не имею ни малейшего понятия.

Она разочарованно вздохнула и добавила:

– Ты наверняка можешь сделать что-нибудь. Раз уж ты говоришь на их языке или думаешь, что можешь говорить, то спроси у них, что происходит.

– Спрошу немедленно.

Выйдя из комнаты кузины, Титания с облегчением заметила, как в комнату напротив входит одна из фрейлин, и немедленно устремилась к ней.

– Прошу прощения за то, что вынуждена потревожить вас, но моей кузине никто ни слова не сказал о том, что будет дальше, и она пребывает в полной растерянности относительно того, что ей следует надеть.

– Ах, вскоре состоится большой званый ужин, – ответила фрейлина. – Как мне представляется, все надеются, что на нем будет присутствовать сам король, хотя это и маловероятно.

– Так что же надеть моей кузине?

– Одно из своих лучших платьев и, разумеется, тиару на голову.

Титания чуть ли не бегом вернулась в спальню Софи.

Когда она рассказала кузине о планах на вечер, та заявила:

– Именно этого я ожидала. Тем не менее какой-нибудь aide-de-camp[12]12
  Aide-de-camp (фр.) – адъютант, личный помощник.


[Закрыть] или один из тех мужчин, что слоняются повсюду, должен был сообщить мне о том, что запланировано на нынешний вечер и в котором часу состоится званый ужин.

– Я уверена, что у кого-нибудь наверняка имеется программа мероприятий.

Титания вновь выскочила в коридор и почти сразу наткнулась на взмыленного aide-de-camp, спешащего вверх по лестнице.

Поскольку в руке он сжимал какой-то лист бумаги, Титания осведомилась, когда он приблизился к ней:

– Это случайно не программа ли для леди Софи? Она обеспокоена, поскольку никто не счел нужным уведомить ее о планах на нынешний вечер.

– Прошу прощения, мне очень жаль, – ответил aide-de-camp. – Полагаю, во всем обвинят меня. Но мое начальство решительно не знает, с чего нужно начинать, а тут еще и его королевское высочество принц Фридрих в самый последний момент пожелал изменить всю программу и нам пришлось спешно отпечатывать ее заново.

Титания рассмеялась.

– Я вполне понимаю ваши трудности. Так всегда бывает, когда проходит по-настоящему большой прием.

Aide-de-camp вымученно улыбнулся.

– Я получил грандиозный нагоняй, – сообщил он ей, – и мне остается лишь поблагодарить Господа за то, что свадьбы у нас играют не каждый день!

– Полагаю, следующей вам придется ждать довольно долго. Не могли бы вы снабдить меня одним экземпляром программы, иначе у меня, как и у вас, будут серьезные неприятности?

Aide-de-camp взглянул на нее так, словно увидел в первый раз, и пробормотал:

– Уверен, что никто не в состоянии рассердиться на такую красавицу, как вы.

Эти слова он произнес на родном зыке, и Титания улыбнулась.

– Благодарю вас, сударь, за любезный комплимент. Как вам наверняка прекрасно известно, нет ничего хуже, чем опаздывать, но при этом делать вид, будто явился вовремя.

– Я сообщу вам обо всем, что происходит, как только узнаю об этом сам, – пообещал aide-de-camp. – А вот если бы вы сумели как-нибудь успокоить принца Фридриха… а то он буквально рвет и мечет.

Титания взглянула на него расширенными от удивления глазами, но ничего не сказала. Она лишь подумала, как это похоже на германцев – впадать в бешенство, если что-либо идет не так. Наверное, тевтонская кровь в жилах принца Фридриха дает о себе знать, раз он ведет себя столь неподобающим образом.

Однако было бы ошибкой терять время, и потому она поспешила к Софи с программой.

– Ты как раз вовремя, – резко бросила Софи, завидев ее. – Фридрих говорил мне, что, если ему представится такая возможность, он добьется, чтобы эта страна управлялась более эффективно. Но, насколько я понимаю, они намерены в этом помешать ему только из-за того, что их вполне устраивает нынешний расслабленный и ни к чему не обязывающий образ жизни.

Титания предпочла промолчать.

Она лишь подумала, хотя и не отважилась высказать столь крамольные мысли вслух, что крайне недолюбливает принца Фридриха и что ей очень жаль, что Софи придется теперь мириться с таким супругом до конца жизни.

Глава четвертая

День свадьбы начался крайне неудачно.

Софи ударила Титанию щеткой, потому что волосы ее под вуалью были уложены не так, как ей того хотелось.

Она впервые позволила себе подобную грубость, отчего Титания разозлилась на нее, но решила сдержаться, поскольку сочла неудобным устраивать сцену в столь знаменательный день.

Поэтому она сделала Софи новую прическу, хотя и подумала про себя, что она ничем не отличается от прежней.

Затем они спустились в холл, где их уже дожидался лорд-камергер, чтобы сопроводить Софи в кафедральный собор, поскольку принц Фридрих заранее отправился туда.

Софи недовольно заметила, пока Титания помогала ей облачаться в платье:

– Меня должен был передать[13]13
  Имеется в виду следующее. Первым по проходу в церкви к алтарю идет жених. Там он ждет невесту, которую подводит к нему отец для свершения брачной церемонии. В отсутствие отца эту роль выполняет друг семьи или самый важный из гостей.


[Закрыть] ему сам король, но он отказался. И теперь я полагаю унизительным для себя удовольствоваться для этой роли лордом-камергером.

– Какая жалость, что дядя Эдвард не смог приехать! – вставила Титания.

– Папа был бы крайне недоволен, – проворчала Софи, – поскольку со мной обращаются далеко не с тем почтением, которое он полагал бы обязательным.

Титания и представить себе не могла, чтобы кого-нибудь могли принимать еще почтительнее, нежели Софи, которая и так была главной гостьей и самой уважаемой особой на любом мероприятии, да и в соборе внимание всех присутствующих будет обращено именно на нее.

Но девушка уже давно поняла, что бесполезно спорить с кузиной, стоило той вбить что-нибудь себе в голову. Софи неизменно настаивала, что она права, а остальные ошибаются.

Лорд-камергер в придворном платье выглядел чрезвычайно величественно, и, поскольку он был представительным и привлекательным мужчиной, пусть и пожилым, Титания подумала, что Софи должна быть довольна.

Их уже ждал роскошный экипаж со стеклянными дверцами, запряженный четверкой белых лошадей, чтобы отвезти в собор, и Титания проследовала к нему, как обычно, вслед за фрейлинами, а не в обществе Дария.

Теперь-то она понимала, что присутствие Дария на линкоре было уступкой со стороны короля, который считал, что Софи должна обязательно выучить язык своей новой родины.

Потому он на время согласился разлучиться с Дарием, который был его доверенным шталмейстером.

Из разговоров Титания узнала, что сейчас Дарий уже должен входить в собор вместе с Кастри, своим визави, еще одним личным конюшим короля.

У Софи спросили, не желает ли она, чтобы по проходу в церкви ее сопровождали в качестве подружек невесты маленькие девочки, но она наотрез отказалась.

– В церкви дети всегда только путаются под ногами, – заявила она, – а я вовсе не желаю, чтобы они отвлекали внимание собравшихся от меня.

Титания предполагала, что матери девочек уже наверняка сшили для них праздничные платьица, и сейчас им не терпится увидеть, как их дочурки принимают участие в свадебной церемонии. Теперь они явно расстроятся до слез, но это, похоже, нисколько не беспокоило Софи.

Негромко пожаловавшись Титании на свой букет, она поднялась в экипаж, поджидавший ее на заднем дворе.

Если бы она вышла через парадный вход, ей пришлось бы спускаться по ступенькам, от чего кузина отказалась категорически.

Титания услышала, как она говорит принцу Фридриху:

– Я ничуть не возражаю против того, чтобы подняться по лестнице после того, как мы поженимся, но я не намерена спускаться по ней в одиночестве, когда поддержать меня будет некому.

– У вас будет лорд-камергер, – отозвался принц Фридрих, на лице которого отобразилось удивление.

– Я буду опираться или на вашу руку, или вообще обойдусь без поддержки, – заявила Софи, гордо вскинув голову.

Поначалу Титания решила, что принц Фридрих остался доволен сделанным ему невольным комплиментом, но потом заметила, как губы его плотно сжались, словно его первым порывом было заявить Софи, чтобы она поступала так, как ей было велено.

Титания не смогла удержаться от мысли о том, что после свадьбы ему будет очень трудно справиться с Софи, но потом сказала себе, что жены у немцев обычно спокойные и невозмутимые, и заподозрила, что принц, вероятно, ожидает от Софи именно такого поведения.

Как только Софи отбыла в своем сказочном экипаже, Титания села в следующую карету и улыбнулась пожилым фрейлинам, которые явно были взволнованы происходящим.

Очевидно, Софи без обиняков заявила пожилым дамам, что не желает, дабы они вмешивались, и что на приеме, который должен был состояться после церемонии, и в самом соборе они не должны попадаться ей на глаза.

В подобном тоне она неизменно разговаривала с Титанией, а вот фрейлины разволновались и сочли себя оскорбленными в лучших чувствах.

Солнце ярко сияло на небосводе, и дорога к собору, отчасти повторявшая вчерашний маршрут, была очень красива.

Те же толпы людей вновь размахивали флагами, с любопытством разглядывая свадебный кортеж.

Процессия двигалась довольно медленно, поэтому Титания получила возможность бросить взгляд поверх голов собравшихся на магазины и лавки позади и удивилась тому, сколь они немногочисленны и как мало товаров выставлено на витринах, поскольку, как ей говорили, это была главная улица города.

Титания знала, что Софи будет разочарована, если не сможет пройтись по ним, поскольку это занятие доставляло ей настоящее удовольствие.

Собственно, только вчера кузина заявила Титании:

– Как только у нас появится свободное время и меня перестанет донимать унылое сборище местных дам, мы с тобой отправимся по магазинам. Я уверена, что нас ждут замечательные покупки.

При этом Титания прекрасно понимала, что «нас» – всего лишь фигура речи.

Она не собиралась тратить деньги, которые привезла с собой, на всякие безделушки, поскольку они могли ей понадобиться для того, чтобы уехать отсюда или для какой-нибудь иной, действительно разумной цели.

Но девушка подумала, что побывать в местных магазинчиках и лавках и впрямь было бы интересно, поскольку, как и во многих балканских странах, женщины пряли, шили и ткали прелестные вещи для продажи туристам.

«Надо привезти няне какой-нибудь замечательный подарок, – решила Титания, – ведь больше никто не ожидает, что я подарю им что-либо».

Затем она с грустью задумалась о том, сколько еще пройдет времени, прежде чем она сможет вернуться в Англию. Ей отчаянно хотелось вновь вскочить на Меркурия и ощутить заботу няни.

В распоряжение Софи, разумеется, предоставили горничную из числа дворцовой прислуги, но, поскольку ни разговаривать, ни отдавать ей распоряжения она не могла, Титания вынуждена была все время находиться при ней.

По дороге в собор Титания вдруг обнаружила, что вздыхает.

И хотя для нее было внове присутствовать на свадьбе венценосной особы, после этого знаменательного события ее, без сомнения, ожидала масса забот и хлопот.

Собор оказался чрезвычайно красивой постройкой и выглядел куда изящнее, нежели предполагала Титания, – он был битком забит теми, кого она не без оснований полагала элитой Велидоса, а перед входом собралась огромная толпа простых людей, пришедших поглазеть на торжества.

Стоило появиться Софи, как они приветствовали ее восторженными криками, и Титания подумала, что это, по крайней мере, должно доставить кузине несомненное удовольствие.

К главным вратам собора вели несколько ступеней, и Софи медленно поднялась по ним, дабы все собравшиеся могли вволю полюбоваться ее изысканным свадебным нарядом. На голове у нее красовалась бриллиантовая тиара, а вуаль была подобрана с таким расчетом, чтобы ни в коем случае не закрывать ее подвенечного платья.

Титания и обе фрейлины медленно приблизились, не делая даже попытки подняться по ступеням, пока Софи не скрылась внутри через западные врата.

Места для них были выделены на скамьях, отведенных королевской фамилии, и Титания смогла свободно осмотреть собор и насладиться зрелищем свадебной церемонии.

Король уже прибыл и восседал на чем-то наподобие трона, окруженный епископами и прочими сановными особами церкви.

Титания сочла, что выглядит он чрезвычайно впечатляюще.

«Вот сейчас он в точности похож на настоящего короля, – подумала она, – пусть даже и ведет себя не так, как подобает полновластному правителю».

Обряд венчания был выбран, как ей говорили, при непосредственном участии принца Фридриха.

Он оказался чрезвычайно долгим и зрелищным, и когда наконец архиепископ благословил новобрачных, взревели фанфары.

Пение хора и искренность, с которой архиепископ вел церемонию, произвели на Титанию неизгладимое впечатление.

Впрочем, ей оставалось лишь пожалеть, что Софи не понимает ни слова, особенно из того, что негромко произнес епископ, обращаясь к ней и принцу Фридриху перед тем, как обвенчать их.

По выражению лица кузины она поняла: та очень гордится тем, что стала супругой принца, да и сам он буквально лучился самодовольством.

Прошло много времени, прежде чем главные действующие лица покинули собор.

Титании и обеим фрейлинам пришлось ждать у подножия паперти никак не менее четверти часа, прежде чем до них смог добраться их экипаж.

Все это время она рассматривала толпу, отметив про себя, что очень многие были одеты бедно, а дети так и вовсе щеголяли сущими лохмотьями.

На лицах женщин лежала печать неизбывной тревоги, как если бы их терзало беспокойство о своих семьях, и она решила, что многие выглядят так, будто постоянно недоедают.

«Наверняка король может что-нибудь предпринять в этом плане», – подумала она и задалась вопросом, не стоит ли поговорить на эту тему с Софи и попытаться заставить кузину понять, что от нее требуется, но потом решила, что это бесполезно.

Софи не только откажется выслушать ее, но и решительно заявит, что она не намерена забивать себе голову проблемами простолюдинов, и что если они будут работать тяжело и упорно, то смогут прокормить себя.

Возвращаясь во дворец, Титания получила возможность вновь полюбоваться горными пиками, увенчанными снежными шапками.

«Эта страна настолько красива, – размышляла она, – что кто-нибудь должен постараться сделать ее процветающей».

Под этим «кто-нибудь» она, конечно же, имела в виду короля.

Тем не менее если все, что она слышала о нем, – правда, то его интересовало одно лишь прошлое, а отнюдь не будущее.

И еще одно обстоятельство угнетало ее несказанно: в будуаре, куда можно было попасть непосредственно из ее спальни, не оказалось книжного шкафа, хотя поначалу она даже обрадовалась тому, что у нее будет собственная гостиная. Но потом девушка сообразила, что, если только она не соберется написать кому-либо письмо, делать в этой комнате ей решительно нечего.

«Но ведь где-то же во дворце должны быть книги», – резонно сказала она себе.

За ужином она поинтересовалась у aide-de-camp, сидевшего рядом с ней, есть ли где-нибудь поблизости библиотека.

– У нас действительно есть большое и очень известное собрание книг, – ответил тот, – правда, я сомневаюсь, что вы когда-либо увидите его.

– Вот как? Отчего же? – с удивлением осведомилась Титания.

– Потому что в библиотеке работает его величество, – ответил aide-de-camp. – Обычно он раскладывает книги, с которыми сверяется, вокруг себя, а это означает, что ему никто не должен мешать.

– Но ведь наверняка книги есть и в других местах дворца.

– Знаете, сейчас как-то ничего не приходит на ум, – заметил адъютант, – но для вас я постараюсь навести справки. А вы, судя по всему, завзятый читатель.

– Я люблю читать, – подтвердила Титания.

При этом она подумала, что в отсутствие книг ей будет решительно нечем заняться, разве что выслушивать бесконечные жалобы Софи или пытаться развеселить удрученных фрейлин.

Она вспомнила о том огромном количестве книг, которое было собрано дома у ее отца, и что они могли бы теперь принадлежать ей, не реши герцог продать их вместе с особняком, хотя и вынуждена была признать, что библиотека в Старбрук-холле тоже была обширной.

Титания решила, что в самом худшем случае ей придется покупать книги в Велидосе, пусть даже это означает трату ее драгоценных сбережений.

Сопровождаемая приветственными криками, колышущимися флагами и цветами, которые бросали им вслед дети, процессия в конце концов достигла дворцовой лестницы.

И вот теперь, опираясь на руку принца Фридриха, Софи с превеликой радостью и готовностью стала подниматься по ступеням. На середине лестницы молодожены остановились и обернулись, дабы помахать толпе, прежде чем продолжить подъем.

Прочие экипажи, возвращающиеся из собора, объехали дворец и остановились на заднем дворе, но короля, к большому удивлению Титании, среди участников процессии она не заметила.

Ей сказали, что он покинул собор через боковой придел и вернулся во дворец другой дорогой, на которой не было толп народа.

«Скорее всего, – подумала Титания, – он не хочет отбирать у брата почитания толпы и романтического ореола».

Правда, при этом она не могла отделаться от мысли, что король руководствовался иными мотивами и, не исключено, просто устал от шума и суеты предсвадебных и свадебных хлопот.

Титания решила, что последнее ее умозаключение недалеко от истины.

По прибытии во дворец молодожены проследовали в тронную залу, дабы принять там гостей, но короля по-прежнему нигде не было видно.