Текст книги "Адидас против Пумы. Как ссора двух братьев положила начало культовым брендам"

Глава 11. Бутсы на миллион

Годами Ади Дасслер с изумлением наблюдал за растущим влиянием денег в футбольном мире. Хотя Немецкий футбольный союз уже в 1963 году, создав Бундеслигу, открыл эру профессионального футбола, зарплата и премии игроков еще долгое время оставались довольно скромными – а делегаты иностранных клубов с толстыми бумажниками не заставляли себя ждать. Совершенно невероятное по меркам того времени предложение получил в 1961 году нападающий из Гамбурга Уве Зеелер, которого Ади знал еще мальчиком. С ужасом шеф Adidas узнал, что миланский «Интер» предложил Зеелеру чудовищную сумму в 1,2 миллиона марок, и немедленно схватил трубку телефона. «Подумай, – уговаривал он Зеелера, – здесь тебя все любят, ты же коренной гамбуржец. Здесь ты твердо стоишь на ногах». Чтобы придать веса своим словам, он предложил Зеелеру взять на себя представительство Adidas в Северной Германии. Заманчивое предложение, учитывая, что обувь Adidas тогда практически сама себя продавала. Уве Зеелер недолго колебался и выбрал Adidas. «Так мы и думали», – проворчал Дасслер с явным облегчением.

Прагматичный трудоголик Уве Зеелер соответствовал в глазах Ади образу идеального спортсмена. Звонок положил начало сотрудничеству, длившемуся десятилетия. Верность Зеелера была вознаграждена, когда он перед чемпионатом мира 1966 года в Англии получил растяжение ахиллова сухожилия. Тогда Дасслер спас ситуацию: много часов скрупулезной работы он потратил на изготовление для Зеелера специального ботинка со шнуровкой сзади, фиксировавшего лодыжку.

Четыре года спустя в Мехико в раздевалках снова появились люди с набитыми кошельками. В этот раз у Puma был свой диверсант в немецкой команде. Гюнтер Нетцер, великолепный атакующий полузащитник их Мёнхенгладбаха, выступал на стороне конкурентов. Сведущий в денежных вопросах футболист провел представителей Puma в тренировочный лагерь немцев, и они предложили каждому игроку по 10 000 марок. Эти оферты стали причиной таких беспорядков, что была проведена официальная конференция по рассмотрению данного вопроса. Хотя игроки национальной сборной в то время не были обязаны носить Adidas, было решено сохранить верность трем полоскам.

И все же людям из Puma удалось насолить Adidas на чемпионате мира в 1970-м. Еще за месяцы до мероприятия Армин Дасслер завербовал человека, располагавшего превосходными контактами в южноамериканском футболе. Спортивный репортер Ханс Хеннингсен, проживавший в Рио и писавший на четырех языках, снабжал статьями о южноамериканском футболе самые разные газеты. Его долговязую фигуру можно было часто видеть на тренировочных площадках континента, и благодаря своему бурлящему темпераменту он завязал дружбу с многочисленными игроками сборной. Ему были обещаны щедрые проценты с продаж, и он старался, чтобы как можно больше спортсменов в Мексике носили Puma. Правда, к своему удивлению, он получил строгие указания держаться подальше от Пеле.

Позже он узнал, что Хорст и Армин Дасслеры на фоне всех закулисных интриг сели за стол переговоров и, не в последнюю очередь чтобы избежать эскалации запросов игроков, пришли к некоторым внутренним соглашениям. Среди прочего они договорились не соперничать в вербовке знаковых фигур. Касательно Пеле, самого поразительного нападающего в истории футбола, они заключили еще более нестандартный пакт: они оба не будут его трогать. Кузены опасались, что рекламный договор с Пеле примет такие финансовые масштабы, что вызовет у остальных игроков нежелательные мысли. Таким образом, если они отступятся от борьбы за Пеле, то смогут избежать резкого взлета расценок, который был бы только во вред им обоим.

Вскоре после договоренности с Армином Дасслером Хеннингсен уже мог похвастаться успехами. Он смог убедить двенадцать своих друзей из бразильской сборной носить в Мексике Puma. Герсон, Пауло Сезар, Роберто и Дарио переоделись в Puma за 300 долларов за игру. Пеле, от внимания которого не укрылось данное соглашение, с изумлением обнаружил, что Хеннингсен по возможности избегает разговаривать с ним о Puma. Это недовольство не исчезло, и когда бразильская команда приехала в Мексику и расселилась по номерам. Хеннингсен оказался между двух огней. Ему было неловко оставлять своего друга с пустыми руками – казалось нелепостью, что именно этот исключительный футболист не получит подобающего рекламного контракта. Журналист встретился в Гвадалахаре с Армином Дасслером, чтобы обсудить вопрос, но его снова угостили историей о «пакте Пеле».

Хеннингсен решил просто проигнорировать эту договоренность. Он предложил Пеле контракт на 20 000 долларов за весь чемпионат мира и 100 000 долларов за следующие четыре года и кроме того, тантьему в 10 % на обувь Puma, которая будет продаваться под именем Пеле. Когда Хеннингсен протянул Армину Дасслеру подписанный контракт, предприниматель не стал возражать, хотя точно знал, как разозлится его двоюродный брат. Вместе с Хеннингсеном Армин доставил наличность Пеле в Сантос. По воспоминаниям журналиста их удивило то, с какой небрежностью тот бросил пачку долларов в свой сейф.

Благодаря этому союзу Puma прогремела. Перед финалом чемпионата Хеннингсен предложил Пеле провернуть еще один рекламный трюк. Они договорились, что прямо перед начальным ударом капитан бразильской команды попросит судью чуть-чуть подождать. Тогда Пеле встанет на колено и будет совершенно невозмутимо завязывать шнурки на кроссовках. И действительно, несколько секунд бутсы Пеле были отчетливо видны на миллионах телеэкранов всего мира.

Перед отъездом из Мексики Хеннингсен все же стал участником в высшей степени неприятной встречи. Они с Армином Дасслером неожиданно столкнулись лицом к лицу с возмущенным Хорстом и тремя его телохранителями в костюмах Adidas. «Хорст был вне себя, и эти парни не производили дружелюбного впечатления», – вспоминает Хеннингсен. Кончилось тем, что кузены орали друг на друга, а Хеннингсен делал вид, что не понимает немецкого.

В дискуссию о пагубном влиянии денег подбросил дров большой скандал по делу о взяточничестве, случившийся годом позже в Бундеслиге. Хорст-Грегорио Канелля, президент клуба «Киккерс» (Оффенбах), потряс все немецкое футбольное сообщество, когда с помощью магнитофонной записи разоблачил продажных игроков, повлиявших на исход решающих игр. Это открытие вылилось в волну судебных процессов и возмутило сотни тысяч футбольных фанатов.

Взбудораженный суммами, вращавшимися в Мексике, и скандалом в бундеслиге, Немецкий футбольный союз (нем. Deutscher Fußball-Bund, DFB) обратился к Adidas. Идея была в том, чтобы положить конец темным махинациям с помощью эксклюзивного контракта на 175 000 марок, обязывающего всех выступающих за национальную сборную игроков носить Adidas. На это Puma, конечно же, ответила судебным иском. В августе 1972 года дело оказалось в Федеральном антимонопольном ведомстве в Берлине, где Puma заявляла о «подозрении на злоупотребление господствующим положением на рынке».

Вердикт антимонопольного ведомства был предельно ясен. Блюстители конкуренции разорвали соглашение между DFB и Adidas и предложили каждому игроку выбирать обувь по собственной воле, иначе все должны выступать в черных кроссовках без опознавательных знаков. Хоть во время слушаний было много споров, представители Puma и Adidas были едины во мнении, что немцы в черных одинаковых бутсах станут посмешищем международного футбола. Решение, таким образом, расчистило путь для открытой конкуренции на следующем чемпионате мира.

Немецкая команда тогда блистала выдающимися спортсменами, которые после захватывающей победы в 1972 году над сборной Советского Союза на чемпионате Европы в Бельгии купались в лучах славы. Гюнтер Нетцер восхищал фанатов своей дикой шевелюрой и энтузиазмом. Франц Беккенбауэр, как непревзойденный плеймейкер, получил прозвище «Кайзер». Другими блестящими игроками были Герд Мюллер, Ули Хёнесс, Берти Фогтс, Пауль Брайтнер и Вольфганг Оверат. У всех них были засвидетельствованы необычайные «элегантность», «изобретательность» и «гениальность».

Интересно, что два виднейших футболиста сборной были полными противоположностями. Гюнтера Нетцера считали длинноволосым бесшабашным бунтарем, которому нравились разговоры вокруг его персоны. Задолго до того как это стало атрибутом имиджа звезды футбола, он часто показывался в обществе за рулем шикарного спортивного автомобиля в сопровождении длинноногой блондинки. Бойкий уроженец Мёнхенгладбаха не дорожил симпатиями DFB и проигнорировал рекомендации Хельмута Шёна, просившего всех игроков сборной хранить верность своим немецким клубам. Незадолго до чемпионата мира-1974 друг Puma втихомолку подписал контракт с «Реал Мадрид».

Человек Adidas, напротив, казался немецкой команде абсолютно пресным. Он был предприимчив на поле и полностью отдавался делу, верный незамысловатым принципам «Баварии» (Мюнхен). Многолетняя связь между Adidas и Беккенбауэром была закреплена в начале семидесятых новаторским соглашением. Оно обещало Беккенбауэру щедрую комиссию за обувь, шорты и майки, носившие его имя. Шорты Beckenbauer из глянцевого материала, которые скоро можно было встретить на всех кемпингах, продавались миллионами экземпляров.

Головокружительные суммы, получаемые капитаном команды, наконец, вызвали неудовольствие Кете Дасслер. Требования менеджера Беккенбауэра Роберта Швана по-настоящему ужасали ее. По настоянию Швана Беккенбауэр как минимум дважды получал внушительные выплаты за то, чтобы продолжать сотрудничество с Adidas. Хорст Видманн, личный ассистент Ади, следил за тем, чтобы эти сделки проходили мимо шефа. «Он не хотел ничего знать о таких вещах», – говорил Видманн.

Поэтому Ади был шокирован, когда игроки во время подготовки к чемпионату мира-1974 в Маленте без стеснения запросили коричневые конверты. Уже двадцать лет обувщик сопровождал национальную сборную к тренировочному лагерю. Но в этот раз он чувствовал себя не на своем месте. Игроков больше не интересовали его советы. Очевидно, все теперь вращалось вокруг денег. На тренировках в Восточном Гольштейне и в самом деле случились события, повлиявшие на весь немецкий футбол. Новые игроки мирового класса устроили мини-восстание: они больше не собирались довольствоваться подачками Бундеслиги, пока их коллег в других европейских странах всячески ублажали и щедро вознаграждали. За свои голы они хотели получать такую же плату, как и за ношение брендовых кроссовок. Они практически довели тренера Хельмута Шёна до нервного срыва. Пауль Брайтнер считался зачинщиком, но за требование приличной оплаты стояли также многие его товарищи. Когда DFB отказал игрокам в премии за победу, разразился настоящий бунт, вошедший в историю немецкого футбола как «Ночь в Маленте». Через Франца Беккенбауэра игроки затребовали выплатить как минимум по 100 000 марок на человека, что примерно соответствовало сумме, обещанной голландцам их Союзом. После долгих переговоров стороны, наконец, сошлись на сумме 75 000 марок. От этого разочарования Ади Дасслер, преждевременно покинувший Маленте, так и не смог оправиться.

Пока он в Херцогенаурахе предавался мрачным мыслям, Альф Бенте и Хорст Видманн были отправлены в командировку, чтобы уладить дела с немецкой командой и иностранными игроками. Им удалось с помощью «небольшой дополнительной суммы» заключить мир с национальной сборной. Но они не смогли воспрепятствовать компромисному решению голландцев во главе с их капитаном Йоханом Кройфом. Хотя сборная Нидерландов хотела рекламировать Adidas, для поборника «тотального футбола», только что договорившегося с Puma, было сделано исключение: оранжевая футболка Кройфа была, как и все остальные, украшена голландским львом, однако имела только две полоски на рукавах.

На этом чемпионате немцы во второй раз, спустя двадцать лет после Бернского чуда, завоевали Кубок мира. И снова в финале все делали ставку на их противников, и снова они победили очевидных фаворитов – в этот раз решающим был гол Герда Мюллера. Для Ади Дасслера окончание чемпионата ознаменовало крах практики индивидуального подхода, основанного на личных отношениях, с помощью которого Adidas стал бесспорным лидером футбольного рынка. Между тем дома, в Херцогенаурахе, его брат тоже был вынужден распрощаться с иллюзиями.

В то время как Германия все еще в эйфории праздновала победный гол Герда Мюллера, сильно постаревший Рудольф Дасслер, как и прежде, терроризировал свою семью. Он жил в состоянии постоянной вражды со своим старшим сыном Армином, но и его младший сын Герд не давал поводов для радости, так как на французском дочернем предприятии дела не ладились. С незапамятных времен у Герда были сложности с закреплением Puma на французском рынке. Что бы он ни предпринимал, всегда оказывалось, что Хорст со своим Adidas его опередил. Герда также напрягало, что он не мог конкурировать со славой Auberge du Kochersberg. «Это было феноменально, люди постоянно говорили об этом месте», – вздыхал он.

Частично от фрустрации, частично из любопытства Герд наконец принял приглашение самому осмотреться в Ландерсайме. Когда он ехал обратно, то чувствовал себя еще более скверно: Хорст, охотник до интриг, сообщил ему по секрету, будто Армин что-то замышляет против него. В конце концов выяснилось, что французский филиал несет убытки, с одной стороны, по причине малого оборота, с другой – из-за больших затрат, предположительно обусловленных изысканным образом жизни Дасслеров. Рудольф оплатил долги, но французские банки потребовали отстранить сына от руководства предприятием. «Это была щекотливая ситуация. Они запросили, чтобы Херцогенаурах оплатил долги, из-за этого у нас были неприятности, – рассказывает невестка Герда Ирен Дасслер. – А затем мой муж должен был так или иначе вышвырнуть собственного брата – не самая приятная ситуация».

Таково было положение вещей, когда Рудольф серьезно заболел. В сентябре 1974 года обнаружилось, что речь идет о смертельной болезни – раке легких. Рудольф прервал свой отпуск и поспешно вносил изменения в завещание. В уставе коммандитного товарищества было давно установлено, что Армин после смерти отца получит 60 % акций Puma, а Герд – оставшиеся 40 % вместе с остальным семейным имуществом. Но тяжелобольной Рудольф вдруг захотел изменить свое решение.

В последние часы жизни Рудольфа усердный священник попытался ради упокоения его души примирить его с братом. Оба еще долгое время после разрыва портили жизнь друг другу. Так, после Олимпиады в Мексике Рудольф получил распоряжение об обеспечении иска, заявление на которое Ади, очевидно, подал в день рождения брата. И все же после этого Ади и Рудольф – втайне от большинства родственников и сотрудников – несколько раз встречались, чтобы поговорить. Ассистент Ади Хорст Видманн в начале семидесятых организовал четыре продолжительные встречи, состоявшиеся в нюрнбергском Grand Hotel и франкфуртском аэропорту.

Когда Рудольф лежал при смерти, священник лично позвонил в особняк. Ади отказался зайти, чтобы попрощаться с братом, но велел передать, что он его прощает. Рудольф Дасслер умер короткое время спустя, 27 октября 1974 года. Со своим обычным высокомерным отношением к более слабому конкуренту Adidas сделал лаконичное заявление: «Семья Адольфа Дасслера не хотела бы комментировать смерть Рудольфа Дасслера». Ади и Кете все-таки отправили на похороны Инге Бенте, свою старшую дочь, в качестве представителя семьи.

Несколько дней спустя Армина и Герда пригласили на оглашение завещания. Вздыхая, нотариус зачитывал все сложно поддающиеся расшифровке рукописные поправки. Но еще перед тем как он кончил, намерения Рудольфа стали очевидны: Герд должен стать единственным наследником Puma, а Армин – остаться с пустыми руками. «Мой муж был совершенно разбит», – вспоминает Ирен Дасслер.

После того как Герд отклонил предложение о полюбовном соглашении, Армин и его жена консультировались с несколькими адвокатами, чтобы узнать, на каких условиях можно обжаловать внезапно измененное завещание. Но повсюду их ждал ответ, что они должны уважать последнюю волю Рудольфа. В январе 1975 года состоялась встреча с дюссельдорфским адвокатом Юргеном Вальдовски, чья контора в 1970 году добилась сенсационного оправдательного приговора для сотрудников ответственной за талидомидовую[7]7
  Талидомид – седативное снотворное лекарственное средство; в период с 1956 по 1962 год в ряде стран мира родилось, по разным подсчетам, от 8 до 12 тыс. детей с врожденными уродствами, обусловленными тем, что их матери принимали препарат во время беременности. – Ред.


[Закрыть] трагедию фармацевтической компании Grünenthal. С самоуверенной улыбкой юрист извлек решение Федерального верховного суда. «Вам совершенно не о чем волноваться», – заверил он Армина и Ирен Дасслер, ведь в решении было указано, что устав товарищества имеет преимущество перед завещанием. «Таким образом, все было улажено», – рассказывала Ирен Дасслер. Как и было установлено в неизмененном уставе, Армин с 60 % акций Puma был назначен комплементером, а Герду как коммандитисту достались 40 % акций вместе с прочим семейным имуществом.

После этой ожесточенной схватки Армин, освободившись от придирок отца, наконец мог руководить предприятием по своему усмотрению. Это стало началом беспримерной истории успеха Puma, чей оборот за следующие десять лет вырос в пять раз. И все же Армин не мог сравняться со своим кузеном Хорстом. Хорст намеревался с помощью спорта проникнуть во влиятельнейшие сферы торговли.

Глава 12. Спортивная политика

Хорст Дасслер, чья спортивная империя росла и процветала, иногда удивлял своих сотрудников оригинальными привычками. Джон Болтер, отвечавший в Ландерсайме за международное продвижение спортивных товаров, поехал в начале семидесятых вместе с Хорстом в Лондон, чтобы наладить полезные связи на Уимблдонском турнире. Когда он, бывший участник Олимпиады, решил выйти размяться в Гайд-парке, то в лобби отеля заметил своего шефа, сидящего в полном одиночестве. Когда же он возвращался после продолжительной пробежки, то обнаружил Хорста в том же самом положении, прямо напротив лифта. «Со мной все нормально, Джон, – объяснил Дасслер. – Я сижу тут на случай, если мимо пройдет важная шишка».

Хорст Дасслер хватался за любую возможность укрепить дружбу со спортивными деятелями и завязать новые контакты. В то время как для других светские беседы были утомительной обязанностью, Хорст – согласно своему девизу «Все завязано на отношениях» – с прямо-таки фанатическим усердием упражнялся в этой дисциплине. К тому же он обладал для этого всеми необходимыми качествами: свободно говорил на пяти языках, имел приятные манеры, никогда не задавал неудобных вопросов и был чрезвычайно внимателен. Очевидной целью его неутомимого дежурства в лобби было обеспечение дальнейших заказов для Adidas. Переговоры с различными спортивными союзами спасали его от необходимости завербовывать каждого атлета по отдельности и соглашаться на их стремительно растущие запросы. Кроме того, заключение договоров со спортивными организациями оказалось гораздо прибыльнее для Adidas. От советников Хорста не укрылось, насколько успешной была данная тактика.

Строго говоря, Хорст заложил первые камни в фундамент своего господства на рынке еще в 1956 году, когда вышел из самолета накануне Олимпиады в Мельбурне. Многие молодые спортсмены, с которыми он тогда болтал, распрощавшись с активным спортом, сделали себе карьеру во влиятельных спортивных союзах. И за два десятилетия он так развил это преимущество, что теперь не имел себе равных. Так как спортивные союзы в то время были похожи на провинциальные бильярдные клубы, активность Хорста производила большое впечатление. «Там были такие, знаете ли, генеральные секретари, часто пенсионеры, гнувшие шею на общественных началах, – вспоминает Герхард Прошаска, работавший специалистом по маркетингу в Adidas. – И вдруг в одночасье они оказывались в центре внимания, их обхаживали и уважали. Хорст понял важность таких вещей намного раньше других».

Auberge du Kochersberg становилась центральным пунктом управления проектом. Здесь гостей баловали эльзасскими блюдами и дорогими винами. Справочник гурманов Gault Millau присудил кухне два колпака, гид Мишлен – одну звезду. Сомелье Биллу Зибеншуху завидовали во всем регионе из-за его места работы. Его погреб, в котором насчитывалось до 120 000 бутылок вина, регулярно признавался лучшим в Эльзасе по ассортименту.

Менеджеры в Ландерсайме разработали четкие критерии гостеприимства для различных категорий гостей. Команда регбистов получала стандартное обслуживание, состоящее из нескольких ночей в охотничьем домике, сытной еды и большого количества пива отечественных пивоварен. Особенно важным гостям предоставлялись чудесные люкс-номера на верхних этажах Auberge, а трапезничали они в отдельных кабинках, где им подавали яства на тарелках с золотым декором. «Золотой сервиз стал большим ударом для нашего бюджета», – вспоминает Прошаска. Часто обласканные гости оставались на выходные, и их вывозили на охоту. Особенно сильным был жест, когда им предлагали бутылку вина их собственного года рождения.

Остановка в Auberge стала своего рода ритуалом инициации для каждого, у кого были амбиции в спортивном бизнесе. «Тот, кто еще никогда не получал приглашения в Ландерсайм, был пустым местом», – заявляет один из гостей Дасслеров. Кроме известных спортсменов, в их числе были честолюбивые члены олимпийских комитетов и международных союзов, а также политики всех мастей, занимавшиеся продвижением спорта. Организационной частью занималась корпоративная турфирма, располагавшаяся на первом этаже административного корпуса Adidas France в Ландерсайме. Чтобы забирать гостей из ближайшего аэропорта и доставлять в этот райский уголок, содержали целый автопарк.

В роскошных помещениях Auberge время от времени проходили и конференции организаций, которые, как, например, международный союз тяжелоатлетов, страдали от хронической нехватки денег. «После того как дневные совещания заканчивались, мы проводили вечера за курением сигар в винном погребе Auberge, – рассказывает советник Дасслера. – К концу недели они помогли нам разработать кроссовки Adidas для тяжелоатлетов, а также установить порядок, исключающий эксплуатацию другой обуви. Хоть этот рынок сложно назвать прибыльным, но никогда нельзя знать. Возможно, на следующей олимпийской конференции голос нашего друга из союза тяжелоатлетов сыграет решающую роль».

Иностранных гостей также угощали в отеле Terrasse в Париже, где Adidas была постоянным клиентом. Комнаты отеля, расположенного у подножия Монмартра, были обставлены относительно скромно, но из ресторана на крыше открывался великолепный вид на столицу. А главное, у Хорста была договоренность с барменом по имени Джеки. Когда в полночь отельный бар официально закрывался, Джеки приглашал людей Adidas и их гостей в заднюю комнату, где он часто до раннего утра разливал напитки для Хорста и его собеседников.

Отель Terrasse очень кстати находился в нескольких шагах от «Мулен Руж» и других храмов парижской ночной жизни. Джеки, если требовалось, обеспечивал женское общество и, если что-то было не так, консультировался с Хорстом. «Один из людей Adidas любил выпить лишнего, – рассказывал Джеки. – Он всех нас привел в замешательство, когда, пьяный в стельку, шатаясь, спустился по лестнице и прокричал, что хочет больше шлюх». Как и другие бесчисленные друзья Adidas, Джеки был рад за свои услуги получать коробки, полные спортивной одежды.

В Ландерсайме в распоряжении менеджеров был целый склад подарков для гостей. Презенты часто обходились в круглую сумму, особенно когда получатели без комплексов брали инициативу в свои руки. Например, один олимпийский деятель заявил, что у него семь жен, и забрал соответствующее количество сумок.

Так как гости принадлежали к самым разным культурным кругам, необходимо было к каждому найти правильный подход – и в этом Хорст был силен. «Он удивительно чутко распознавал, как можно повлиять на человека, – заметил один из его торговых партнеров. – Он был крайне обаятелен, в тонусе до раннего утра, пил, говорил, старался узнать людей и понять их. Главным было вовремя обнаружить, где и что может пойти не так, и при этом ни разу никого не обидеть. В одном случае, например, правильным было незаметно сунуть небольшую сумму, в другом требовалось очень много денег».

На случай, если феноменальная память решит его подвести, Хорст вел детальные досье о каждом своем полезном знакомом и постоянно их обновлял. Каждое досье содержало имена ближайших родственников собеседника, его возраст и размер одежды, особые предпочтения и антипатии, темы, которые обсуждались во время последней встречи, подарки, которые он получал. Советники Хорста Дасслера были обязаны таким же образом документировать и собственные контакты. «В конце вечера, когда можно было бы ожидать, что мы заснем, не дойдя до кровати, мы первым делом актуализировали записи в дневниках, – сообщает один из менеджеров Дасслера. – Все сотрудники привыкли делать подробные заметки и бесперебойно снабжали Хорста информацией».

Вначале казалось, что смысл и цель этого сбора данных состоит в том, чтобы во всех отраслях спорта на всех континентах завязать как можно больше стабильных дружеских контактов. Но по прошествии времени обнаружились и скрытые мотивы.

Чтобы еще больше расширить свое влияние, Хорст решил создать команду, которая посвятит себя исключительно развитию отношений с иностранными деятелями спорта. В то время как весь персонал был обязан завязывать и поддерживать контакты, команда, ориентированная на спортивные организации, преследовала совершенно особые цели. Ее действия в конечном счете были направлены на внедрение в важнейшие спортивные союзы.

Вся эта рисковая затея исходила из того, что в больших союзах в распоряжении каждой страны – независимо от ее значительности или величины – есть лишь один голос. Таким образом, решения, важные для Adidas, могли зависеть от голосов нескольких делегатов из маленьких стран. Поэтому дипломаты Хорста стремились к влиянию во всем мире – они предоставляли билеты на самолет и другие ресурсы, чтобы их друзья из отдаленных уголков Земли могли присутствовать на важных конференциях.

Одним из опытнейших лоббистов, завербованных Дасслером, был Кристиан Джаннетт, присоединившийся к Adidas после мюнхенской Олимпиады. Он был заведующим протокольным отделом на Играх в баварской столице, и его расположения добивались бесчисленные фанаты спорта. Так как в его обязанности вменялось распределение входных билетов, некоторые бесстыдно подлизывались к нему, чтобы раздобыть заветные бумажки для родственников и друзей. Людей, обязанных ему за эту услугу, было больше, чем Auberge смогла бы когда-либо принять. Его задача состояла преимущественно в том, чтобы укрепить отношения Хорста с его советскими друзьями.

Благодаря острой наблюдательности и любезным манерам Хорст уже имел такие контакты с закрытым на засов советским режимом, о чем другие могли лишь мечтать. Топ-менеджеры Adidas любили похвастаться тем, что шкура белого медведя в одном из люксов в Ландерсайме – это подарок лично от главы государства Брежнева. Хорст нанял говорящую по-русски ассистентку Угетт Клержиронне, сопровождавшую его во многих поездках. Он владел частной коллекцией русских икон и искренне ценил своих русских друзей. Но интересный аспект отношений с деятелями Советского Союза состоял в том, что на них можно было положиться в голосовании, к тому же они могли диктовать поведение всех делегатов коммунистического блока.

Единственная проблема Хорста в отношении Советского Союза состояла в том, что семейные конкуренты в Херцогенаурахе расценивали Восточную Европу как свою территорию. Пока обе старшие сестры налегали на стимулирование продаж и рекламу, Бригитта Бэнклер, третья дочь Ади и Кете, попросила у своих родителей позволения учить русский язык. Страны восточного блока, прежде всего Россия и Венгрия, восхищали молодую женщину. Общий интерес привел к установлению между Хорстом и Бригиттой особой связи, основанной на взаимном уважении, чего нельзя было сказать в отношении трех остальных сестер. И все же активность немецких Дасслеров в Восточной Европе иногда вызывала раздражение в Ландерсайме. Хорст, к примеру, едва мог сдержать свой гнев, когда Бригитту арестовали в советском аэропорту при попытке вывезти за границу икону. Он много раз предостерегал ее от подобных легкомысленных выходок.

Его связи с советскими деятелями требовали больших затрат. По признанию спортивных дипломатов предприятия, алчность советских людей не знала границ. Кристиан Джаннетт отчетливо помнит, как он с изначально туго набитым бумажником бродил по Вандомской площади в Париже, пока советская делегация опустошала фешенебельные ювелирные магазины. С помощью контрактов на производство и оснащение Дасслеры поддерживали тесные контакты и со многими другими представителями восточноевропейской политической элиты. Эрих Хонеккер лично подписал так называемый «тотальный контракт» с Adidas. Три полоски стали отличительной чертой спортсменов ГДР, выступающих на международных соревнованиях, – в отличие от двух полосок государственной обувной компании Zeha. Торговля в основном состояла из поставки экипировки. Так как жители Восточной Германии очень дорожили престижем своих лучших спортсменов, а Adidas сильно превосходила в качестве их собственную продукцию, они были готовы проигнорировать тот факт, что эти товары капиталистического производства.

Тотальный контракт обладал в числе прочих тем преимуществом, что восточногерманская сторона сама педантично следила за его соблюдением. Георг Вечиск, президент восточногерманского Союза легкой атлетики, объяснял, что спортсмены и спортивные деятели страны не желали рисковать своими привилегиями. «Другим приходилось минимум четыре года стоять в очереди на покупку “Трабанта”[8]8
  Trabant – марка восточногерманских микролитражных автомобилей.


[Закрыть], – говорил он. – Для нас время ожидания было короче».

Все же это не помешало Штази установить наблюдение за Дасслерами. Особенно полезным источником был осведомитель Чайка, он же Карл-Хайнц Вер. Спортивный функционер из Восточной Германии более двадцати лет держал Штази в курсе махинаций приближенных Хорста Дасслера. «По моему мнению, это спортивно-политическое подразделение, возглавляемое лично Дасслером, одновременно является самой влиятельной организацией по спортивному шпионажу, действующей в капиталистических странах», – писал он. Тесные контакты с Восточной Германией Хорст Дасслер, по словам Вера, завязал в семидесятых, когда представители коммунистического блока заняли ведущие позиции в международных спортивных организациях. Он регулярно разговаривал с Манфредом Эвальдом и Гюнтером Хайнце, двумя влиятельнейшими сановниками в спорте ГДР. Чтобы оказать обоим любезность, Дасслер поддержал назначение Вера генеральным секретарем Международной ассоциации любительского бокса.