Текст книги "Неизбежный поцелуй"

Келси была уверена, что он действительно мог выгнать ее и кота на улицу в дождь. Она крепче прижала к себе Толстячка.

Алекс отвернулся, отводя луч фонаря в сторону. Келси моргнула и услышала, как открывается дверь. Затем послышались шаги – Алекс стал спускаться в подвал.

– Позаботьтесь о том, чтобы утром он ушел, – проворчал Алекс. – А если он оставит на моем пороге «следы благодарности», убирать их будете вы!

Келси изогнула губы в улыбке. Она одержала маленькую, но все же победу. Может быть, Алекс Маркофф не настолько бессердечный человек, каким хотел казаться?

Хотя Келси выиграла битву за права Толстячка, ей не следовало рисковать и дальше, так как Алекс действительно мог выставить ее из дома, наплевав на угрозы Стюарта Лефковица. Келси уже дважды выводила Алекса из себя. Решив не испытывать судьбу, Келси отнесла Толстячка в свою комнату на ночь, чтобы он не попадался Алексу на глаза.

– Чем реже он тебя видит, мой друг, тем лучше, – сказала она коту.

Толстячок, естественно, не возражал. Он просто развалился на ее одеяле и начал вылизываться.

На следующее утро она проснулась на рассвете и выставила возмущенного Толстячка из дома, прежде чем отправиться в город. Следовало отослать деньги на погашение кредита бабушки Роузи, и Келси решила отправить денежный чек заказным письмом.

Ливень с грозой закончился несколько часов назад, оставив напоминание о себе в виде разбросанных повсюду веток деревьев и луж. Выехав на главную дорогу, она увидела грузовик электриков, которые восстанавливали линию электропередачи, и почувствовала легкое разочарование. Но почему? Вне сомнения, она не хотела провести еще одну ночь в темноте с Алексом, будучи во власти таинственной интимности. Или она этого хотела?

Келси свернула на Мейн-стрит, радуясь тому, что в столь ранний час было много места для парковки. Стокбридж являлся одним из тех сонных городков, которые полностью преображались летом. Будучи местом отдыха и развлечений туристов в конце XIX века, город был впоследствии преобразован в центр искусств, где были устроены площадки для выступления симфонических оркестров, возведены оригинальные художественные галереи. Жители близлежащих городов стекались в Стокбридж, желая насладиться пасторальной атмосферой, которую сами же и нарушали. Для местных обитателей присутствие туристов было палкой о двух концах: они относились к ним одновременно радушно и с презрением.

За исключением Алекса. Он туристов просто не выносил.

Посмотрев на табло над окошком почтового отделения, Келси поняла, что ее очередь подойдет минут через пятнадцать. Поэтому она направилась вдоль по улице к магазину «Кустовая фасоль». В здании магазина, принадлежавшего Фарли, располагались продуктовый отдел, кафе, зал продажи деликатесов. В его магазине продавалось все, начиная от импортного миндального масла и заканчивая английской домашней выпечкой. И еще, делая заказ, Келси обнаружила, что в магазине имеется огромный выбор кофе.

Когда она вошла в магазин, над дверью прозвенел латунный колокольчик, возвещая о ее прибытии. Фарли стоял за прилавком, в большом зеленом фартуке, закрывающем его дородное тело. Его перчатки и запястья были испачканы в муке.

– Доброе утро, Фарли, – поздоровалась с ним Келси, удостаиваясь в ответ его ворчания. – Сильная буря была прошлой ночью, да? В Наттингвуде не было электричества.

– Чего же ждать еще, когда имение находится у черта на куличках?

– Вот поэтому имение нравится мистеру Маркоффу. Там очень уединенно.

– До того уединился, что живет отшельником, – пробормотал в ответ Фарли.

Отшельник из Наттингвуда. Отличное прозвище! Одновременно печальное и загадочное. Теперь, зная историю Алекса или хотя бы ее часть, она не могла осуждать его за желание отстраниться от людского общения. Хотя одинокая жизнь здесь, в одиноко стоящем на склоне горы доме, в течение пяти лет казалась Келси немного опасной. В конце концов, она знала, как никто другой, что жизнь редко бывает справедливой. Заказное письмо, лежащее в ее сумке, тому доказательство. Люди все время используют друг друга. Ничего не остается, как научиться приспосабливаться к тому, что тебе подкидывает жизнь.

Не говоря уже о необходимости соблюдать дистанцию. И необходимости не совать свой нос в чужие дела. Не стоит слишком привязываться к кому-либо и строить планы на будущее. Для людей, которые не могут позволить себе роскошь укрыться в доме на склоне горы, эти правила – единственный способ выжить. Келси знала об этом наверняка, потому что следовала им четыре года.

Но на этой неделе все изменилось. Что же такого было в Алексе Маркоффе, отчего она забыла о своих правилах?

– Лучше пейте кофе, пока он еще есть, – сказал Фарли, наливая по чашке кофе Келси и себе. —

Как только туристы проснутся, выпьют весь кофе без остатка.

Она расценила его слова как комплимент:

– Вам нравится заниматься вашим бизнесом?

– Мой бизнес – моя постоянная головная боль, вот что это такое, – отвечал Фарли. – Покупатели всегда ищут какой-то продукт с необычным ароматом или спрашивают, не являются ли мои бобы контрабандным товаром. Ведь на ценнике все написано! Читать, что ли, они не умеют?

Келси улыбнулась поверх края чашки:

– Наверное, не умеют.

Пожилой мужчина был готов еще что-то сказать, но зазвенел колокольчик над дверью. Появилась группа из двух мужчин и трех женщин – явно туристы. На мужчинах были рубашки пастельных тонов и шорты цвета хаки. Женщины были одеты в льняные платья. У всех на голове красовались либо соломенные шляпы, либо бейсболки.

– У вас есть капучино? – спросила одна из женщин, когда они приблизились к прилавку.

– Все, что у нас есть, выставлено на прилавке, – ответил Фарли, бросая на Келси многозначительный взгляд: мол, что я вам говорил?

– Мне нужен кофе, и поскорее! – требовательно сказал один из мужчин. Он был высоким и атлетически сложенным, со светло-каштановыми волосами. Улыбаясь Келси, он прибавил: – Жаль, что нельзя поставить мне капельницу, по которой кофе будет впрыскиваться в кровь.

– Тогда вам не удастся добавить сахар, – улыбнулась Келси.

– Ерунда! Главное, чтобы кофе струился по моим жилам. – Незнакомец усмехнулся, затем, помолчав, указал на нее пальцем: – Выставка в галерее Нельс Бердгартен, верно? Я пытался вспомнить, где мы встречались. Ваше лицо мне знакомо.

Если бы Келси брала монетку в пять центов с каждого незнакомца, который заявлял ей, что они где-то встречались, ей не пришлось бы сейчас беспокоиться о погашении задолженности.

– Может быть, наши пути пересеклись где-то в городе? – предположила она.

– Может быть. Или считайте, что я нашел глупый повод с вами познакомиться. Меня зовут Том Форбс.

По крайней мере, он признался, что его уловка была глупой. Келси пожала его руку и представилась.

– Значит, вы из Нью-Йорка, – продолжал он. – Часто приезжаете в Беркшир?

– Я здесь впервые. У меня работа на все лето. А вы?

– Приезжаю сюда каждое лето с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Мои родители живут на берегу озера. Неплохое местечко для любителей тишины.

«Что такое оглушающая тишина, вы явно не знаете», – подумала Келси.

Стоящий за кассой Фарли закашлялся. Не обращая на него внимания, Том поднес чашку к губам.

– Том! – послышался женский голос. – Мы идем в магазин декоративно-прикладного искусства.

– Ты иди, Мойра. Я собираюсь допить свой кофе. Может быть… – он лучезарно улыбнулся Келси, – мне удастся уговорить вас позавтракать со мной в гостинице?

Келси внимательно взглянула на Тома. Она должна была возвращаться в Наттингвуд. С другой стороны, ей льстил интерес со стороны незнакомца. Ведь Алекс даже не улыбнулся ей ни разу…

Она потянулась к пластиковому контейнеру с кофе и улыбнулась:

– Почему бы нет? Я с вами позавтракаю.

Келси вернулась в Наттингвуд гораздо позже, чем планировала. Том оказался приятным собеседником: очаровательным, разговорчивым, веселым. Немного напыщенным, но все равно милым. Он называл себя социальным критиком, который занимается всем понемногу:

– Я внештатный разработчик интернет-проектов, веду блог о городских событиях.

Другими словами, он был достаточно богат, чтобы не работать.

Когда они расставались, он настаивал на том, чтобы Келси назвала ему номер своего телефона, и откровенно заявил, что хочет снова с ней встретиться.

Если бы Келси была в Нью-Йорке, возможно, с интересом отнеслась бы к предложению Тома, но здесь, в нынешних обстоятельствах, она засомневалась. И сомнение это никак не было связано с нелюдимым боссом, как она себя убеждала. И не важно, что почти все время, пока завтракала с Томом, Келси задавалась вопросом: понравится ли ей завтракать с Алексом?

Когда Келси вернулась в Наттингвуд, Алекса, как всегда, в доме не оказалось, зато Толстячок был на своем месте. Балконная дверь в сад осталась открытой, поэтому кот вполне комфортно расположился на стуле у письменного стола Келси.

– А я думала, что искушаю судьбу, – сказала она. – Ты знаешь о том, что живучесть кошек не миф, не так ли?

Толстячок перевернулся на спину, доверчиво подставляя Келси свой пушистый живот.

– Тебе легко рассуждать! На тебе не висят обязательства выплачивать долги. – Келси внесла очень большой платеж в этом месяце. На ее счете осталось денег только на еду и мелкие расходы. А долг бабушки Роузи был по-прежнему огромным…

Таким образом, если Толстячок был готов рисковать и вызывать гнев Алекса, Келси этого сделать не могла. Она должна была работать.

– Извини, приятель, вчера вечером я уже испытала терпение своего босса.

Она взяла Толстячка на руки, вышла на улицу и осторожно опустила кота на каменный пол террасы.

– Вот. Почему бы тебе не поискать уютный куст и не поспать под ним, пока тебя не увидел мой босс?

– Слишком поздно. – Алекс появился из ниоткуда, угрожающе размахивая тростью.

Как же ему удалось подкрасться к ней так тихо? Нет, он действительно ведет себя как призрак. Он сердито посмотрел на Толстячка, которому явно не было до него никакого дела.

– Это создание все еще здесь, как я погляжу?

– И вам доброе утро, – ответила она. Мало того, что Алекс подкрался к ней, как призрак, он еще и выглядел сегодня утром необычайно привлекательно. На нем были шорты и рубашка цвета хаки, которые очень ему шли. Келси покосилась на его мускулистые икры. – И у этого создания есть кличка. Его зовут Толстячок.

– Вы дали кличку бездомному коту?

– Даже бездомным кошкам нужны клички. – Она опустилась на колени, чтобы почесать Толстячку голову. – Всем хочется осознавать, что они хотя бы что-то значат в этой жизни.

– Если только они не вводят окружающих в заблуждение или не заставляют их думать, будто намного важнее других.

– Потому что они могут к этому привыкнуть.

– Или поплатиться за это.

Говорит ли он о коте? Не зная наверняка, Келси промолчала. Тишину наполняло только мурлыканье Толстячка.

– Где вы были сегодня утром?

– Вы за мной следите?

– Я видел, как вы уезжали на автомобиле.

Келси не знала, то ли ей обижаться, то ли чувствовать себя польщенной его пристальным вниманием.

– У меня были кое-какие дела в городе, – ответила она.

– Дела, – повторил он, и она услышала явный скептицизм в его голосе.

– Да! Ну, я была на почте, в продуктовом магазине… У Фарли появились свежие пирожки с абрикосами. Я привезла несколько штук. Попробуйте, если захотите.

Алекс, казалось, слушал ее вполуха, потирая затылок. Его глаза были полуприкрыты, он крутил головой туда-сюда, словно желая снять напряжение.

– Болит шея? – спросила Келси.

Естественно, он одарил ее подозрительным взглядом:

– А почему вы спрашиваете?

– Вы потирали шею вчера вечером. Я просто сделала предположение…

– Вы не должны делать никаких предположений.

– А вы не должны тереть шею так сильно, если не хотите, чтобы люди делали предположения.

Ее комментарий вызвал у него гримасу.

– У меня голова болит. Ничего особенного, я справлюсь.

– Вы уверены? – При ближайшем рассмотрении она увидела темные круги под глазами и только сейчас заметила, что обычно румяное лицо Алекса было слегка бледным. Внезапно Келси захотелось позаботиться о нем. Недолго думая она протянула руку и прикоснулась к его лбу. Его кожа была прохладной и мягкой. От прикосновения у нее стало покалывать подушечки пальцев. – Вы приняли какое-нибудь лекарство?

– Я в порядке. – Выражение его лица оставалось сдержанным, но в голос закрались напряженные нотки.

Келси сделала шаг вперед и встала почти вплотную к Алексу. Ее рука по-прежнему касалась его лба.

– Вы бледны, – прошептала она.

– Вы не должны беспокоиться.

– Я знаю, что не должна. Может быть, я…

Послышалась тихая джазовая мелодия – это зазвонил телефон Келси. Как и ожидалось, в тот момент, когда заиграла мелодия, Алекс отступил назад, а рука Келси осталась парить в воздухе. Сжав покалывающие пальцы в кулак, она полезла в карман юбки, чтобы выудить оттуда телефон.

– «Морские деликатесы»! – послышалось в трубке.

Келси потребовалось мгновение, чтобы узнать голос звонящего:

– Том?

– Похоже, мне удалось произвести на тебя впечатление. Ты запомнила мой голос.

– Мы расстались меньше часа назад. Трудно не запомнить твой голос. – Келси повернулась спиной к Алексу, чувствуя, как он буравит взглядом ее спину. – Что ты хочешь?

– Я уже сказал тебе. «Морские деликатесы» – лучший ресторан, где подают самые изысканные морепродукты, по крайней мере в этом регионе. Я заказал столик на двоих, но мне нужна спутница. Я надеялся, что ты ею станешь.

– Ты хочешь поужинать? Сегодня вечером? – Краем глаза она увидела, как Алекс уходит.

– В семь часов тебе подойдет?

– Что? – Ее внимание было по-прежнему приковано к мужчине, исчезающему за деревьями.

– Я про ужин. Семь часов вечера тебе подойдет?

– Я… э-э-э… – Не то чтобы у нее были другие планы. Том хороший, приятный парень, который хочет отвести ее в модный ресторан поужинать. Но по некоторым причинам Келси не слишком хотелось отправляться на свидание с ним.

Она снова посмотрела на деревья, за которыми скрылся Алекс:

– Мы можем поужинать как-нибудь в другой раз?

Следовало отдать Тому должное. Он не обиделся на ее отказ:

– Конечно. Но ты знай, что я обязательно свожу тебя поужинать.

– Как скажешь, – произнесла Келси, хотя уже знала, что откажется и от следующего приглашения Тома поужинать.

Они поговорили еще несколько минут, в основном на отвлеченные темы, а потом Келси принялась за работу. В течение следующих нескольких часов она сосредоточенно расшифровывала рукопись Алекса. Когда глаза начало саднить от усталости, она сохранила документ на компьютере, взяла чашку кофе и направилась в гостиную.

То, что она там увидела, заставило ее замереть на месте.

Глава 4

Алекс сидел в кресле у балконной двери.

Но он не просто сидел. Казалось, он рухнул в кресло от изнеможения. Келси бросилась к нему.

– Вы в порядке? – спросила она, уже зная ответ. Его глаза были закрыты, лицо бледнее, чем прежде. Он сидел подавшись вперед и прижав руку ко лбу. Трость лежала у его ног. – Болит голова, да?

– Уходите, – простонал он сквозь стиснутые зубы. – Я в порядке.

– Лжец. Вы выглядите так, словно сейчас упадете в обморок!

Он посмотрел на нее остекленевшими глазами, подтверждая ее точку зрения.

– Я звоню вашему врачу. Как его зовут?

– Никаких врачей!

– Вы с ума сошли? Это может быть осложнением после травмы.

– Это не осложнение, а мигрень. – Алекс снова закрыл глаза. – Мне просто нужно посидеть. Обрести душевное равновесие.

Келси вспомнила, как ее вторая приемная мать по имени Рошель мучалась от мигрени. Когда у нее начинала болеть голова, она выставляла всех своих детей на улицу, вне зависимости от погоды. И еще она приказывала детям не шуметь.

Но даже во время самых сильных приступов мигрени Рошель не выглядела такой несчастной, как сейчас Алекс.

– Вы что-нибудь принимаете? Какое-нибудь лекарство?

Алекс тихо проворчал:

– Наверху. В ванной комнате.

Он продолжал говорить, стиснув зубы, словно ему было больно.

– Вы хотите, чтобы я помогла вам подняться наверх? – спросила Келси, протягивая к нему руку. – Так, обопритесь о…

– Нет! – с трудом выдавил он, тут же вздрогнул и заговорил шепотом: – Мне нужно посидеть. Одному. Пожалуйста, уйдите…

– И позволить вам страдать от боли? Я не согласна. Где наверху вы храните ваше лекарство?

– Моя ванная комната. В аптечке.

– Не двигайтесь. Я сейчас вернусь.

Она бросилась наверх и прошла в комнату Алекса, находящуюся рядом с ее спальней. Комната оказалась именно такой, какой Келси ожидала ее увидеть: шикарной, темной и поистине мужской. Она была оформлена в бежево-коричневых тонах. Журналы и книги были разбросаны на большой двуспальной кровати.

Келси прошла в ванную комнату, светлую и современную. В воздухе витал древесно-гвоздичный аромат лосьона после бритья, говоря о том, что в ванной комнате Алекс был совсем недавно. Коврик у душевой кабины был еще влажным. Внезапно Келси представила себе, как Алекс стоит под струями воды, сбегающими по его телу…

Келси покраснела, поняв неуместность подобных мечтаний, и тут же отмахнулась от образа. Сейчас не время предаваться странным, бесполезным фантазиям. Она нашла в аптечке пузырек с лекарством. Взяв его и налив в стакан воды, она направилась вниз по лестнице.

Алекс не двигался. Если бы он с трудом не шевельнулся, когда она вернулась в комнату, Келси решила бы, что он спит.

– Наверное, немного поздно для того, чтобы полностью избавить вас от боли, но ее можно немного уменьшить. Протяните руку.

Он проворчал, но сделал то, о чем она просила. Она положила ему на ладонь таблетку и улыбнулась, радуясь своей победе над ним, когда он выпил лекарство.

– Теперь как насчет того, чтобы лечь? Как думаете, сможете дойти до дивана?

– У меня головная боль, а не паралич.

Было приятно осознавать, что головная боль не лишила Алекса сварливого характера. Келси наблюдала, как Алекс поднимается и принимает вертикальное положение. Согнувшись, с напряженными плечами и шеей, он передвигался, словно старик, страдающий артритом. Ей пришлось приложить массу усилий, чтобы не обнять его за талию и не помочь подойти к дивану. На самом деле Келси так бы и поступила, если бы была уверена, что он не рассердится на нее.

Поэтому Келси спокойно шла следом за Алексом, который пересек комнату и опустился на диван.

– Вы уверены, что не хотите пойти в свою комнату? Вам было бы комфортнее в постели.

– Придется подниматься по лестнице, – пробормотал он. – Мне и здесь неплохо.

Диван был слишком маленьким для Алекса, но он все-таки улегся на него, опустив одну ногу на пол. Руку с гипсовой повязкой он положил на грудь, а здоровой рукой закрыл глаза. При виде его беспомощности у Келси сдавило сердце.

– Теперь уходите, – сказал он.

Она могла уйти. Но не ушла. Подойдя ближе, Келси заметила, что кожа Алекса покрылась мурашками. Он дрожал, несмотря на то что сквозь окна проникали лучи послеполуденного солнца, нагревая комнату.

– Вы все еще здесь, – сказал он тихим голосом.

– Вы замерзли, – ответила она. – Хотите, я накрою вас одеялом?

– Нет.

До чего же упрям этот человек! Что он собирается делать дальше: лежать и дрожать? Знал бы он, до чего жалко выглядит! Она оглядела комнату, отыскивая что-нибудь способное заменить одеяло. Перед ее глазами была дюжина подушек и ни одного покрывала. Вспомнив о том, что в ее комнате имеется дополнительное одеяло, она сбегала за ним, затем осторожно накрыла им Алекса, заботливо подоткнув со всех сторон.

– Почему вы это делаете? – спросил он.

– Потому что вы дрожите.

– Я имею в виду, почему вы не уходите?

– Ах, это…

Действительно, почему она не уходит? По правде говоря, Келси никак не могла объяснить свое поведение, кроме как состраданием к этому человеку.

– Что я могу сказать? У меня комплекс спасателя.

– Иными словами, я для вас сродни коту…

Лекарство начинало действовать. Тем не менее даже сквозь сонливость в тоне Алекса слышалось неверие в то, что Келси может искренне о нем заботиться. Это заставило Келси вспомнить ту ночь, когда он наблюдал за дождем и грозой.

Ее сердце болезненно сжалось.

– Нужно ли вам что-нибудь еще? – спросила она. – Вода? Телефон?

– У меня все будет в порядке. Можете уходить с чистой совестью.

– Спасибо за разрешение.

Он не ответил, погружаясь в сон. Келси наблюдала, как постепенно выравнивается его дыхание.

Два часа спустя она по-прежнему сидела в комнате, наблюдая за спящим Алексом. Она сказала себе, что останется всего на несколько минут, чтобы убедиться в том, что он действительно спит, прежде чем отправиться в свою комнату. Но чем дольше она сидела рядом с Алексом, тем меньше ей хотелось уходить. Она рассматривала его лицо и не могла оторваться от этого занятия. Во сне морщины на его лбу разгладились, губы были чуть-чуть разомкнуты. Лежа среди подушек, он казался спокойным и умиротворенным. Бодрствуя, он будто постоянно прятался от окружающих.

Не в силах сдержаться, Келси плотнее подоткнула вокруг него одеяло. От Алекса пахло гвоздикой и лесом. Ей хотелось погладить пальцами его щеку. Да, Алекс действительно красивый мужчина. В привлекательности ему нельзя было отказать. Но Келси понимала, что он нравится ей не только физически. Она не могла объяснить, что еще притягивало ее в Алексе. В душе бушевали противоречивые эмоции, полностью осознавать которые Келси пока боялась. Слишком боялась. Потому что не была уверена, захочет ли, чтобы эти эмоции и ощущения ее покидали.

Алекс проспал остаток дня и половину вечера. В какой-то момент Келси подумала о том, чтобы разбудить его, чтобы он отправился спать дальше в свою комнату на удобную кровать, но не сделала этого. Он выглядел слишком уставшим, поэтому она решила его не беспокоить. Кроме того, пока он лежит в комнате внизу, она имеет возможность за ним наблюдать.

По крайней мере, именно так говорила себе Келси.

Она пошутила насчет комплекса спасателя. Истина состояла в том, что она не понимала, откуда в ней проснулся материнский инстинкт. Будучи ребенком, она иногда помогала младшим детям с домашними заданиями и прочими делами, но подобное поведение было естественным в большой семье. Однако, переехав в съемную квартиру, где поселилась одна, Келси стала заниматься только собой.

Очевидно, в воздухе Наттингвуда присутствовало нечто такое, что снова пробудило в ней материнский инстинкт.

Что-то? Или в этом виноват конкретный человек?

После ужина, который, по мнению Келси, был совсем не таким шикарным, каким мог быть в ресторане «Морские деликатесы», она вернулась в гостиную и обнаружила, что Алекс пошевелился во сне.

– Эй, – тихо сказала она, и его веки разомкнулись. – Вы проснулись?

«И явно лучше себя чувствует, судя по ясности в его взгляде».

– Вы все еще здесь. – Его голос был хрипловатым ото сна. – Я думал, вы уехали ужинать в ресторан.

«Правильно, Алекс не слышал окончания моего телефонного разговора с Томом».

– Я перенесла ужин на другой день.

– О!

Его ответ прозвучал довольно странно, она не могла понять, что он хотел сказать.

– Я правильно сделала, что не пошла на ужин, – сказала она.

– Почему?

Он медленно сел на диване. Его волосы были взъерошены с одной стороны, на щеке образовалась вмятина, но он все равно выглядел восхитительно. У Келси засосало под ложечкой.

– Ну, во-первых, если бы я пошла на ужин, вам пришлось бы просыпаться в темном и пустом доме.

– Эка невидаль! Я просыпаюсь так в течение многих лет. Такова жизнь отшельника.

Лекарство по-прежнему оказывало на него действие, так как речь Алекса была замедленной и немного невнятной. Келси едва сдержала улыбку.

– Забавно. Отшельником вас назвал Фарли.

Привлекательная сонливость на лице Алекса сменилась угрюмостью.

– Я уверен, что меня по-всякому называют.

– Почему вы решили, будто все только и делают, что вас обсуждают?

– А как насчет четырехсот тысяч девяноста четырех поисковых запросов? – ответил он. – Или вы уже забыли?

– Нет, я не забыла, – отрезала она. Когда Алекс сел, одеяло соскользнуло на пол. Она машинально подняла его. – Но не все настолько…

– Надоедливы?

– Любопытны, – парировала она, – как я. – У нее покраснели щеки, когда она вспомнила, как искала информацию об Алексе в Интернете. Возможно, он прав. Если один раз станешь жертвой сплетен, они будут преследовать тебя всегда. Она задрапировала одеяло вокруг его ног. – Хотя, если вы спросите мое мнение, я вам скажу, что, живя в особняке у черта на куличках, вы привлекаете к себе всеобщее внимание.

– Я живу здесь потому, что люблю уединение, – категорично ответил он, намекая на то, что разговор окончен.

Келси заметила, как он трет глаза.

– Голова все еще болит? – Она вспомнила о том, что мигрени Рошели иногда длились по нескольку дней. Когда становилось совсем невыносимо, Рошель ложилась в больницу, где ей ставили капельницу с морфием.

Алекс тут же воспользовался тем, что переменилась тема разговора:

– Немного, но мне определенно лучше. Лекарство помогло. И сон. Еще несколько часов сна, и я буду в порядке.

Намекает ли он на то, что она должна уходить в свою комнату?

– Вы подниметесь наверх?

Он покачал головой, потом закрыл глаза и опустил голову на подушку:

– Пока нет. Мне комфортно здесь.

– Ну хорошо, увидимся завтра утром.

– Келси?

Он протянул руку и схватил ее за запястье, чего ему и не нужно было делать, так как она остановилась, лишь только он ее позвал.

– Что? – спросила она.

– Спасибо.

Алекс произнес всего одного слово, но выражение его лица стало мягким и искренним, а глаза перестали быть сурового темно-серого цвета, а приобрели приятный голубоватый оттенок. Он крепко и одновременно осторожно держал ее за запястье. Келси чувствовала прикосновение каждого его пальца к своей коже. Ее окутало приятное тепло, и она улыбнулась.

– Не за что! – С неохотой Келси высвободила запястье и направилась вверх по лестнице.

– Неужели я действительно ожидала изменений? – спросила Келси Толстячка на следующее утро. – Я имею в виду, что помогла ему справиться с головной болью. Ну и что в этом такого? – То, что Алекс в знак благодарности коснулся ее руки, ничего не значит. – Всего на мгновение, – сказала она, ощущая, как при воспоминании о прикосновении пальцев Алекса у нее начинает покалывать кожу, – я почувствовала, что мы понимаем друг друга, представляешь? Словно мы с ним связаны… Я понимаю, что у меня разыгралось воображение.

Во-первых, у Келси было правило – никаких увлечений. А во-вторых, сегодня утром Алекс снова был мрачным и отчужденным, как в день ее приезда к нему. Вернее, он был еще мрачнее, если такое вообще возможно.

– Парень прошел через множество испытаний, это точно, – сказала она, сохраняя документ в компьютере. – Я бы на его месте вела себя точно так же, если бы пережила подобное. Отсюда вопрос: что он будет делать, когда выйдет его новая книга?

Если эта книга все-таки выйдет. Она оглядела сокращающуюся стопку желтых блокнотов. Сегодня утром мистер Лефковиц прислал Келси письмо по электронной почте, в котором попросил предоставить отчет о проделанной работе. Келси не хотела ничего ему отвечать. На данный момент она перепечатала треть книги. Роман был по-прежнему не закончен. Редактору такая медлительность явно не понравится.

– Если Алекс не начнет писать роман в ближайшее время, я застряну здесь до Рождества, – сказала она Толстячку.

Интересно, празднует ли Алекс Рождество? В ее мозгу возник образ мрачного Наттингвуда, без всяких праздничных украшений, и у нее сжалось сердце. Разве справедливо, что Алекс должен проводить праздники в изоляции и уединении?

– Ты когда начнешь слушать свой рассудок, а? – сказала она вслух. – Тебе не все равно, как Алекс Маркофф проводит Рождество?

Вот прекрасный пример того, почему она не желает никаких романтических отношений. Как только возникает влюбленность, сразу на первый план выходят глупые и неуместные понятия – вроде уютного дома, большой семьи и праздничных дней…

И мечтания о родственной душе, обладающей суровым взглядом темно-серых глаз.

– Вот и все. Пора сделать перерыв, – произнесла Келси, чьи мысли окончательно вышли из-под контроля.

Лежащий на террасе Толстячок потянулся и начал вставать. Взяв пустую кружку, Келси с притворной свирепостью посмотрела на кота через открытые балконные двери.

– Даже не думай о том, чтобы войти в дом, пока я варю себе кофе, – сказала она ему, прекрасно понимая, что кот не будет ее слушать.

Кофе было единственным пристрастием, объединявшим Алекса и Келси. Очевидно, оба были одержимы кофе, потому что по негласному соглашению в кофейнике всегда был свежий и горячий кофе. Обычно первым его варил Алекс, а в полдень – Келси.

Существовала только одна проблема. Алекс поставил кофемолку на верхнюю полку. Обычно он оставлял кофемолку на кухонном столе, но сегодня, должно быть, что-то его отвлекло и он забыл об этом. Вероятно, у него в голове слишком много других мыслей…

Она поставила кофейную кружку на кухонный стол, затем подтащила стул к столу, решив напомнить Алексу, что он обещал держать кофемолку в пределах ее досягаемости. Не у всех такой большой рост, как у него.

– Вы стоите на моем кухонном столе, – сказал Алекс, стоя за ее спиной.

– Что еще?..

Келси чуть не уронила кофемолку. Хуже того, она чуть не сбила со стола свою кружку.

– На днях я собираюсь купить вам колокольчик, – проворчала она.

– Я не знал, что мое появление так для вас важно.

– При вашем внезапном появлении у меня каждый раз сердце чуть не выскакивает из груди.

Держа кофемолку в руках, она спрыгнула со стула, в результате чего оказалась к Алексу ближе, чем ожидала. Она снова уловила исходящий от него древесно-гвоздичный аромат. Они стояли друг против друга несколько минут не двигаясь. Келси с внезапным интересом стала рассматривать щетину на щеках Алекса, его сухие, но мягкие на вид губы. Подняв глаза, она поняла, что он тоже ее изучает. Или так ей показалось? У Алекса был такой взгляд, какого она никогда не видела прежде.

– Я… я хочу сварить свежий кофе, – наконец ответила она, заикаясь. Почему в его присутствии у нее путаются мысли? – Как ваша голова?

Он коснулся виска рукой, будто вспомнив, что она имела в виду. У нее возникло сумасшедшее желание тоже к нему прикоснуться.

– Лучше. Осталась только тупая боль.

– У вас есть что-нибудь перекусить? Пустой желудок не поможет унять головную боль.

Он отошел в сторону, разрушая атмосферу очарования.

– Вы всегда так обеспокоены благополучием других людей? – спросил он, открывая холодильник. – Или только моим?

– А вы всегда так подозрительно относитесь к мотивам людей? Не берите в голову. Притворитесь, что я вас об этом не спрашивала, – прибавила она, поглядывая на него через плечо.

Так как атмосфера между ними изменилась, Келси вернулась к первостепенной задаче. Она тщательно отмерила порцию кофейных зерен, загрузила их в кофемолку, включила ее, и кухня наполнилась громким шумом.