Текст книги "Последнее дело Дрюри Лейна"

Глава XXV
УБИЙСТВО

За ночь дым рассеялся. Только обугленные бревна и доски да опаленные деревья, окруженные выгоревшей травой, напоминали о том, что здесь вчера бушевало пламя. Пожарные и полицейские деятельно копались в грудах потухших головешек и серого пепла. Хмурый, молчаливый человек с пристальным, пронизывающим насквозь взглядом руководил операцией. Полицейские, видимо, стремились как можно скорее добраться до засыпанного пеплом подвала. Боллинг, стоявший в сторонке, на этот раз только следил за работой.

– Это наш эксперт по взрывам, – пояснил он, указав на человека с пронизывающим взором. – Он наверняка дознается, почему и как все это произошло.

– Вы думаете, он что-нибудь обнаружит? – спросил Роу.

– Для этого его и вызвали.

Вскоре земля кругом была очищена от обломков. Обнаружилась яма, служившая, очевидно, погребом. Молчаливый эксперт по взрывам не стал дожидаться дальнейшей расчистки и спрыгнул в яму. Минут через десять он вылез со странным предметом в руках. То было скрученное месиво проволок, металлических пластинок, стекла и резины.

– Ну? – вопрошающе рявкнул Боллинг.

– Вот вам и доказательство, шеф, – небрежно произнес эксперт, – бомба замедленного действия.

– Интересно, – воскликнул Лейн, дотрагиваясь до остатков похожего на часы аппарата.

– Грубая самоделка, сэр. Но заряд солидный. ТНТ… тринитротолуол, – пояснил эксперт, заметив недоумение на лицах слушателей.

– Когда была заложена бомба? – в один голос спросили Роу и Пэт.

– Часы поставлены на шесть. Очевидно, их завели на сутки. Значит, считайте, что бомбу положили сюда в воскресенье в шесть вечера.

– В шесть вечера в воскресенье, – задумчиво повторила Пэтэнс. – Значит, еще раньше, чем ворвались к Максвеллу.

Роу свистнул.

– Сдаюсь, Пэт. Видимо, правы вы, а не я. Если тот, кто закладывал бомбу, знал о том, что документ находится в доме, значит, он хотел уничтожить его. А где находится тайник, он не знал.

– Но второй гость – тот самый, который открыл тайник, знал. Следовательно, он не приносил сюда бомбы. Таким образом…

Ее перебил крик полицейских, раскапывающих погреб.

– Что еще? – заинтересовался Боллинг.

Бледный, взволнованный полицейский поднялся из ямы.

– Там… там… тело, шеф. Кого-то убило взрывом. Все подбежали к яме. Роу взглянул вниз и оттолкнул запоздавшую Пэтэнс.

– Не надо, Пэт. Не смотрите.

Пэт вздрогнула, но послушно отошла в сторону. Мужчины же глядели на дно ямы, как загипнотизированные. То, что они видели, было обугленными изуродованными останками человека. Ноги и руки не было. Одежда сгорела.

– Вот вам и жертва взрыва, – сказал Боллинг.

– Боюсь, что не взрыва, шеф, – покачал головой эксперт. – Он не так обгорел, чтобы не видеть дыр.

– Каких? – воскликнул Роу.

– От пуль, конечно. Видите, их три. Все в области живота.

Часом позже Лейн, Роу и Пэт сидели в кабинете прокурора в Уайтплейнз. Тут же присутствовал и Боллинг. Тело убитого уже было осмотрено, но никаких новых следов обнаружить не удалось. Было просто удивительно, что сохранился в целости труп. «Поистине – чудо, шеф, – умилился эксперт. – Взрывом такой силы тело должно быть разнесено на мельчайшие кусочки…»

Единственное, что нашли на обгоревшем теле, были ручные часы. От них ничего не осталось, кроме корпуса с циферблатом и осколков стеклышка, очевидно, разбитого при падении. Часы были не американского, а британского производства. Еще одна деталь привлекла внимание. Стрелки остановились на половине первого, а на циферблате была глубокая вмятина, задевшая цифру десять.

Остатки часов лежали перед прокурором, и все молча рассматривали их, силясь проникнуть в их тайну.

– Кажется, вы говорили, Боллинг, что убитый лежал лицом вниз? – спросил шефа полиции районный прокурор, молодой человек с усталыми глазами. – А рука с часами была придавлена телом?

– Абсолютно точно.

– Значит, вмятина эта отнюдь не результат взрыва.

– Конечно, нет, – вмешалась Пэтэнс, – ведь взрыв произошел в шесть часов, а на часах половина первого.

Районный прокурор посмотрел на девушку с восхищением.

– Верно! Из вас, мисс, получится первоклассный следователь. Вы дочь инспектора Тэмма?

Появление медицинского эксперта помешало Пэт ответить. Лысый человек с красным лицом подошел к столу.

– Вы ждете приятных известий, – усмехнулся он, – вскрытие закончено.

– Он был убит? – не вытерпел Роу.

– Именно. Думаю, что в воскресенье, в полночь. Пэтэнс и Роу переглянулись. Лейн молчал, не поднимая головы.

– Правильно, – согласился прокурор, – вполне согласуется с часами. Половина первого, точнее двенадцать часов двадцать шесть минут. Вот вам и время убийства.

– Он был расстрелян на очень близком расстоянии, – продолжал лысый, – тремя пулями. Но есть еще один след.

– Какой?

– Разрез на руке у запястья. Он как бы продолжает вмятину на часах.

– Иными словами, и вмятина, и разрез – это следы одного удара? – спросил Роу.

– Совершенно верно.

– Вот и опять появился наш погромщик с топором, – весело адресовался Роу к своим спутникам. – Как вы считаете, доктор, этот удар мог быть нанесен топором или топориком?

– Конечно. Только не ножом. Каким-нибудь орудием а широким лезвием.

– Ясно, – буркнул Боллинг. – Убийца сначала ударил топором, попал по руке, сломал часы, а потом выстрелил.

Доктор вынул из кармана небольшой ключ, аккуратно завернутый в бумагу.

– Есть и еще кое-что, шеф. Один из ваших людей нашел его в остатках обгорелого брючного кармана. Ключ от входной двери дома.

– Почему вы так думаете?

– Один из свидетелей опознал его. Старик-лакей или привратник.

– Максвелл?!

– Кажется. Он сказал, что это первый ключ.

Боллинг подошел к столу и вызвал по телефону полицейское управление в Тэрритауне. Он коротко поговорил с кем-то и положил трубку.

– Верно, – сказал он. – Максвелл утверждает, что этот ключ принадлежал его хозяину. Ключ, который отобрал у него человек в маске, был дубликатом.

– Тогда можно предположить, – произнес до сих пор молчавший прокурор, – что убитый – это доктор Алес.

– Вы думаете? – загадочно спросил Дрюри Лейн.

– А вы?

– Ключ еще не определяет владельца. Хотя это, конечно, вполне вероятно.

– Вам, видимо, понадобится подробное описание убитого, – сказал доктор, обращаясь к прокурору. – Я кратенько набросал эти данные. Рост пять футов, одиннадцать дюймов, блондин, вес примерно сто пятьдесят фунтов, возраст между сорока пятью и пятьюдесятью. Особых примет не обнаружено.

– Седлар, – прошептала Пэтэнс.

Абсолютно верно, – подтвердил Роу. – Один англичанин, явно замешанный в этом деле, загадочно исчез из своего отеля в субботу вечером. Описание подходит к нему в точности.

– Кто еще? – рявкнул Боллинг. – Как вы сказали?

– Хэмнет Седлар. Мы давно подозревали, что он и Алес одно лицо.

– А если нет? – усмехнулся Лейн.

– Тогда они до странности похожи. И тогда… – Роу запнулся и развел руками, – возникает вопрос, кто же из них…

– Вот именно, – перебил Боллинг, – мне и нужно знать, чье тело мы нашли на развалинах дома. Доктора Алеса или вашего Седлара, черт бы его побрал!

На другой день утром произошли два важных события. Вернулся инспектор Тэмм, блистательно завершивший дело о пропавших бриллиантах, и была разгадана наконец тайна сверхъестественного сходства двух без вести пропавших людей.

Глава XXVI
ВОСКРЕСЕНИЕ ИЗ МЕРТВЫХ

Все сидели в тени густого сада, обрамлявшего удивительную виллу Гамлет. Теперь их было четверо.

– Ну что ж, у вас много новостей, но и у меня кое-что есть, – усмехнулся инспектор Тэмм и извлек из кармана длиннейшую телеграмму. – Сегодня утром пришла. От доброго старого Трэнча из Скотленд-Ярда.

Инспектор откашлялся и прочел:

«Дальнейшее расследование деятельности 'Хэмнета Седлара позволило установить интересные подробности. Я уже сообщал вам, что у Хэмнета Седлара был брат Уильям, местопребывание которого неизвестно. Сейчас выяснилось, что Хэмнет и Уильям – близнецы. Следы Уильяма затерялись в Соединенных Штатах, куда он убежал из Бордо на маленьком пароходе в марте этого года. Его разыскивает полиция Бордо по обвинению в том, что он проник в библиотеку богатого французского библиофила из Блэ с намерением похитить редкую книгу – „Влюбленный пилигрим“ Шекспира в издании Джаггарда 1599 года. Хозяин библиотеки был найден сильно избитым: он застал похитителя в тот момент, когда англичанин пытался разодрать кожаный переплет книги. Это тем более удивительно, что Уильям Седлар человек достаточно состоятельный. Он, как и его брат Хэмнет, выдающийся библиофил и историк литературы, причем свои статьи он подписывает.

псевдонимом доктор Алес. В Англии он часто выступал экспертом на аукционах редких книг и старинных изданий и пользовался покровительством покойного сэра Джона Хэмфри-Бонда. Отпечатков пальцев обоих Седларов – и Уильяма и Хэмнета – у нас не имеется. Если вы нападете на след беглеца, сообщите префекту полиции Бордо. Желаю успехов.

Трэнч»

– Ну вот, все и объяснилось, – безапелляционно заявила Пэтэнс, – они, как два боба в одной тарелке. Потому мы их и смешивали.

Лейн, который за последние дни больше молчал и слушал, откликнулся лаконичной репликой.

– Только одно неясно: чье тело нашли в развалинах дома – Хэмнета или Уильяма.

– С какой последовательностью, однако, искал он эту книгу, – наклонился Роу к опять замолчавшему Лейну. – Вы ведь знаете этого француза из Блэ. Пьер Гревиль – его имя. Он был владельцем второго экземпляра джаггардовского «Влюбленного пилигрима», у Сэксона был третий. А где остальные – только Бог знает.

– И мы теперь кое-что знаем, – засмеялся Тэмм, – не так ли, детка?

– Хотите узнать, кто убил человека, найденного в погребе? – неожиданно спросила Пэтэнс.

Все посмотрели на нее, она рассмеялась.

– О, я могу назвать вам любое имя. Ведь это – алгебраическая задача со многими неизвестными. Но я уверена в одном: убийца был тем самым человеком, который пришел с топором.

– Гм, – пробурчал Роу.

– Опять сомневаетесь? Подумайте хорошенько. В полночь он был в кабинете – об этом свидетельствуют дедовские часы. В двенадцать двадцать четыре крушил все в спальне: и там это засвидетельствовали разбитые часы. В двенадцать двадцать шесть он напал на человека, пришедшего позже, и нанес ему удар топором. Это легко объяснимо: ведь топор был у него в руках.

– Понятно, – сказал Лейн и почему-то посмотрел на небо.

– Разве это не так? – вспыхнула Пэтэнс.

Но Дрюри Лейн не смотрел на ее губы. Казалось, он был весь поглощен созерцанием проплывающих по небу облаков.

Позвольте, – вдруг вспомнил Роу, – а монокль? Помните, осколки его нашли в коридоре дома. Значит, там был Седлар. Но оказался ли он жертвой или убийцей? Описание трупа…

– …подходит к обоим – и к Хэмнету, и к Уильяму, – подхватила Пэт.

– Сыщики! – усмехнулся инспектор. – А кто же бомбу тогда подложил?

Наступившую паузу прервал Квоси, внезапно появившийся на повороте дорожки. За ним шел человек в полицейской форме.

– Мне нужен инспектор Тэмм, – сказал он, – меня прислал шеф Боллинг из Тэрритауна.

– Да-да, – вскочил Тэмм, – я звонил ему утром. А что случилось?

– Между Ирвингтоном и Тэрритауном на дороге подобрали неизвестного. Истощен до крайности. Не называет своего имени и только бормочет что-то про синюю шляпу…

– Синюю шляпу? – вскрикнула Пэтэнс.

– Да, мисс. Его отправили в госпиталь в Тэрритаун. Если хотите видеть его, говорит шеф, так приезжайте немедленно.

Они нашли Боллинга в приемной госпиталя. Он возбужденно шагал из угла в угол, явно нервничая.

– Давно не встречался с вами, инспектор, – он сердито потряс руку Тэмма. – Ну, что скажете? Что ни час, то новые неприятности. Хотите повидать его?

– Конечно. Кто это?

– Убей меня Бог, если я знаю. Пожилой, крепко скроенный, но так отощал, что ребра пересчитать можно.

Они последовали по коридору за Боллингом, возбужденные и заинтригованные.

Боллинг открыл дверь палаты. Неизвестный лежал вытянувшись на узкой больничной койке. Исхудавшее лицо его было исчерчено морщинами и обросло рыжей короткой бородкой.

Челюсть у инспектора Тэмма отвисла.

– Донохью! – закричал он.

– Это тот ирландец, который пропал без вести? – тихо спросил Боллинг.

Пэтэнс кивнула.

Дрюри Лейн подошел к постели, но Донохью безразлично скользнул по нему взглядом. Он слегка повернул голову, и внезапно лицо его оживилось.

– Инспектор… – прошептал он и облизал пересохшие губы.

– Он самый, старина, – ласково сказал Тэмм и присел рядом. – Где ты пропадал, чертов Майк? Ну и задал ты нам гонку!

Легкий румянец появился на щеках Донохью.

– Долгая история, инспектор… Потом как-нибудь… Да вы скажите им, чтоб покормили меня как следует. А то накачивают желудок какой-то бурдой через кишку. Все бы отдал за сочный бифштекс!

Он вздохнул.

– А как вы нашли меня, инспектор?

– Чудак-человек, да мы тебя ищем с того самого дня, как ты улизнул из музея. Можешь рассказать, так расскажи, не тяни.

И Донохью рассказал совершенно фантастическую историю.

В тот самый день, когда группа учителей из Индианы прогуливалась по залам Британик-музея, он обратил внимание на долговязого субъекта с большими усами в смешной синей шляпе, который слишком уж поспешно шествовал к выходу с большим пакетом под мышкой. Пакет этот был явно похож на завернутую книгу. Донохью не стал поднимать тревоги, а последовал за незнакомцем. Тот вскочил в такси, а Донохью помчался за ним на другой машине. Преследование продолжалось и за городом, пока долговязый не остановился у ветхого деревянного дома где-то в стороне от шоссе между Ирвингтоном и Тэрритауном. Донохью отпустил такси и спрятался в кустах, наблюдая за незнакомцем. Тот открыл дверь и скрылся в доме. Как бывший полицейский, Донохью внимательно осмотрел дом снаружи, прочел имя доктора Алеса на медной дощечке у двери и позвонил.

Дверь открыл тот же долговязый субъект, но уже без усов: усы, оказывается, были фальшивые, что еще более усилило подозрения Донохью. Открывший дверь оглядел ирландца с ног до головы и молча пригласил его следовать за собой. Когда они очутились в кабинете, где Донохью прежде всего бросились в глаза книги на полках, он не стал ждать и сразу же предъявил хозяину обвинение и краже книги из Британик-музея.

Тот, к великому удивлению Донохью, ничего не опровергал, а лишь заявил, что готов полностью возместить все убытки, причиненные музею. Донохью так растерялся, что выронил трубку, которая тут же разбилась. Смущенный, он пошел к выходу, рассчитывая все же добраться до ближайшего полицейского управления и рассказать о случившемся. Хозяин дома все так же молча проводил его до двери, Донохью пошел по дорожке к шоссе, и тут произошло нечто совсем непредвиденное. Что-то тяжелое обрушилось сзади на его голову, и он потерял сознание.

Очнулся он в темной комнате на полу со связанными руками и с кляпом во рту. Он все время думал, что доктор Алес напал на него, и что находится он в его доме. Но когда сегодня утром он выбрался наконец на свободу, то, несмотря на слабость и головокружение, все же убедился в своей ошибке. Дом, где все время его держали взаперти, нисколько не походил на дом доктора Алеса.

– Значит, это был не доктор? – спросил Тэмм.

– Не знаю. Еду мне приносил один раз в день какой-то человек в маске. Был это доктор или кто-то другой, не могу утверждать. Говорил он тоже как англичанин, я-то ведь хорошо знаю их произношение: сколько раз у себя на родине слышал.

– Что он хотел от тебя?

– Какой-то документ требовал. Даже пытками грозил, если не скажу, где я его спрятал. Одно время совсем кормить перестал, я уж думал, что сдохну.

Донохью приподнялся на подушках, взволнованный и возбужденный.

– Однажды я услышал какой-то шум по соседству: сначала тяжелые шаги, потом падение тела на пол, будто кого-то втащили и бросили. Потом хлопнула дверь, и все стихло. Я пытался кричать, стучать ногами, чтобы привлечь внимание соседа по несчастью, но безрезультатно. Кричать мне мешал кляп во рту, а стук получался слабенький и тихий.

Прошло еще три дня. Донохью теперь вовсе не кормили, его тюремщик в маске не появлялся. Сегодня утром, наконец, ему удалось освободиться от веревок. Он с трудом поднялся, открыл дверь и очутился в темном грязном коридоре. Ни звука не раздавалось кругом, дом казался необитаемым. Донохью попытался отыскать комнату, где бросили еще одного человека, но двери, попадавшиеся на пути, были заперты, а на стук никто не откликался.

Ослабевший, он едва добрел до выхода. Боясь, что тюремщик может вернуться в любую минуту, Донохью выбрался из дома и пошел по дороге.

– Слушай, Майк, – сказал инспектор, – а ты бы мог найти эту чертову дыру?

– А вы как думаете? Я ее всю жизнь помнить буду.

– Одну минутку, господа, – вмешался человек в белом халате, все время стоявший в дверях, – больной слишком слаб. Ему нельзя двигаться.

– Вот еще, – засмеялся Донохью и попытался сесть на постели, но тут же со стоном повалился на подушки. – Трудно, правда. Укатали сивку крутые горки.

Он приподнялся на подушках и улыбнулся врачу.

– Дайте мне еще вашей бурды, доктор, и тогда все будет в порядке. Я поеду с вами, инспектор. Совсем как прежде, когда мы с вами служили в полиции…

Машина Дрюри Лейна, за которой ехал Боллинг со своими людьми, остановилась там, где утром нашли Донохью. С помощью Тэмма ирландец вышел на дорогу и осмотрелся.

– Прямо, – сказал он и влез в машину.

Дромио медленно повел ее вперед. Показалось несколько коттеджей, стоявших в стороне от дороги, пустырь, обнесенный колючей проволокой, затем Донохью приподнялся и крикнул:

– Здесь!

Это был крохотный, старый дом, более похожий на лачугу и стоявший в одиночестве, словно археологический экспонат. Никаких признаков жизни ни в доме, ни в окружающем его дворике не замечалось. По-видимому, здесь давно уже никто не жил.

Полисмены Боллинга быстро разделались с трухлявым бревном, перегораживавшим покосившиеся ворота. Легко подалась и дверь дома, оказавшаяся не запертой. Полицейские с револьверами наготове, а за ними Тэмм, в сопровождении Роу и Лейна вошли в дом. Всюду было пусто и грязно, и нигде не слышалось ни звука, кроме стука тяжелых полицейских ботинок и скрипа старых половых досок. Рядом с комнатой, где находился в заключении Донохью, был небольшой чуланчик. Старая дверца его вылетела после первого же удара, и все увидели койку, на которой без движения лежал человек.

Он был без сознания.

Когда его вынесли и положили на траву во дворе, Пэтэнс едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Изможденное, осунувшееся лицо изголодавшегося человека было ей хорошо знакомо. Это был Седлар, Хэмнет или Уильям, но, несомненно, один из братьев-близнецов, причинивших им столько хлопот и волнений.

Прибывшая вскоре санитарная машина увезла едва державшегося на ногах ирландца и еще более ослабевшего англичанина.

– Он здоров, – констатировал врач, – только ослабел от недостатка пищи и свежего воздуха. Скоро придет в сознание.

– Ладно, – буркнул Боллинг, – завтра потолкуем с этой особой.

Когда санитарная машина уехала, появился репортер, атаковавший Боллинга и Тэмма градом вопросов. Оказывается, он уже слышал и об исчезнувшем докторе Алесе, и о трагической истории Донохью, и о таинственных братьях-близнецах.

– Это – ваша ошибка, инспектор, – заметил по этому поводу Лейн. Старый джентльмен был явно недоволен вмешательством прессы.

Один из полисменов, обыскивавших дом, подошел к Боллингу и доложил, что в доме никого не обнаружено. Загадочный человек в маске, терроризировавший Донохью, бесследно исчез.

– Я связался с Тэрритауном, – докладывал полисмен, – и нашел владельца этого дома. Он утверждает, что здесь никто не живет по крайней мере три года.

Уехали молча. Говорить не хотелось. Только Роу сказал, занимая свое место в машине:

– Вы думаете, это – конец? Нет, господа, таинственные загадки еще не кончились.

Глава XXVII
ПРЕСТУПЛЕНИЕ ТРЕХСОТЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ

– Первое, что мы хотим выяснить, – произнес инспектор Тэмм, – кто вы такой?

Они собрались вокруг постели англичанина на следующее утро в Тэрритаунском госпитале. Больной уже оправился настолько, что мог разговаривать, не утомляясь. Усиленное питание, успокаивающие лекарства, хороший сон сделали обычное чудо. На щеках его появился румянец, а глаза смотрели осмысленно и серьезно. Когда они пошли в палату, он уже полусидел на постели и беседовал с Донохью.

Вопрос инспектора Тэмма, казалось, его удивил. Брови англичанина поднялись, и он произнес недоуменно:

– Разве у вас есть какие-либо сомнения? Я доктор Хэмнет Седлар.

– Какая превосходная новость для доктора Чоута.

– Конечно! Он, должно быть, сильно беспокоился, когда я исчез, – мягко проговорил англичанин. – Чудовищное переживание! Ваш друг Донохью думает, что это был тот же человек в синей шляпе, которого он преследовал. Сходство действительно весьма примечательное, – он вздохнул. – Знаете, ведь это мой родной брат. Мы близнецы.

– Значит, вы знаете, что его нет в живых? – воскликнула Пэтэнс.

Лейн укоризненно посмотрел на инспектора, а тот неожиданно покраснел до ушей.

– Меня уже с утра осаждали репортеры, – улыбнулся англичанин, – и все рассказали. По их описанию тела я понял, что это мой брат, Уильям. Он подписывал свои статьи псевдонимом доктор Алес – может быть, слышали?

– Так, – протянул инспектор Тэмм, – кажется, это дело решенное, доктор Седлар. Но черт меня побери, если я знаю это решение. Теперь ваш брат мертв и нет нужды скрывать правду.

– Вы правы, инспектор, – вздохнул англичанин, – пожалуй, лучше будет, если я расскажу вам все.

Он закрыл глаза, голос его был еще слаб.

– Вы уже обратили внимание на то, что я скрыл фактическую дату моего приезда в Нью-Йорк? Дело в том, что я приехал на неделю раньше, чтобы предотвратить один бесчестный поступок. Да, это именно так, инспектор. Предотвратить бесчестный поступок моего брата Уильяма… – он смущенно оглядел присутствующих. – Здесь слишком много посторонних, инспектор.

– Доктор Седлар, – вмешался Роу, – мы все замешаны в этом деле. А если говорить о Донохью…

– Я глух и нем, – усмехнулся ирландец.

Не очень охотно, но Седлар рассказал все. Несколько лет назад он познакомился и подружился с сэром Джоном Хэмфри-Бондом, выдающимся английским библиофилом. Уильям Седлар был посредником в переговорах о продаже американскому миллионеру Сэксону одной из книг Хэмфри-Бонда, а именно третьего существующего экземпляра «Влюбленного пилигрима» Шекспира в джаггардовском издании 1599 года. Несколько месяцев спустя Уильям, занимавшийся в огромной библиотеке Хэмфри-Бонда, обнаружил старинную рукопись, совершенно неизвестную библиофилам. В рукописи этой, относящейся к 1758 году и принадлежавшей перу какого-то анонимного шекспиролога, содержался намек на собственноручное письмо Шекспира, оставшееся после его смерти и, однако, не обнаруженное исследователями. Письмо это, якобы проливавшее свет на какую-то тайну, было будто бы спрятано в толще переплета джаггардовского издания «Влюбленного пилигрима», вышедшего в свет в 1599 году. Убедившись, что сэр Джон не знаком с этой рукописью и даже не знает о ее существовании, Уильям Седлар, взволнованный своим открытием, купил у Хэмфри-Бонда книжку с вклеенной в нее рукописью и таким образом стал единственным обладателем заключенной в ней тайны. Он, впрочем, познакомил с этой рукописью своего брата Хэмнета, но тот отнесся к ней весьма скептически и в сообщение о письме Шекспира не поверил.

Тогда Уильям, опьяненный мечтой об открытии, историческая и денежная ценность которого была бы колоссальна, решил сам найти это письмо. Ему было известно о существовании трех сохранившихся экземпляров джаггардовского издания 1599 года. Два из этих экземпляров ему удалось обследовать, причем второй, принадлежавший французскому коллекционеру Пьеру Гревилю, повлек за собой крупные неприятности. Уильяму Седлару. захваченному хозяином библиотеки на месте преступления, пришлось бежать из Франции и скрываться под чужим именем. Это не остановило, однако, его дальнейших поисков. Из Франции он перебрался в Соединенные Штаты с целью во что бы то ни стало добыть третий существующий экземпляр джаггардовского издания, который с его помощью был продан Сэмюэлю Сэксону.

– Он сам написал мне об этом, – слабым голосом рассказывал Седлар, – и об избиении Гревиля, и о бегстве от полицейских, и о намерении обокрасть Сэксона. Я понял, что это – маньяк, и решил помешать ему. Именно с этой целью я и принял предложение директоров Британик-музея, приехал в Нью-Йорк и поместил в газетах объявление, по которому брат довольно быстро нашел меня в одном из дешевых отелей. Он рассказал, что снял дом в Вестчестере под именем доктора Алеса и уже сделал одну попытку добыть искомую книгу. Но книга, украденная мошенником Виллой из библиотеки Сэксонов, оказалась подделкой, а подлинник джаггардовского издания 1599 года находился в Британик-музее. Уильям твердо решил во что бы то ни стало пробраться в музей. Ситуация становилась, попросту говоря, отчаянной – ведь я был уже утвержден куратором музея, и моя ответственность за преступление брата особенно повышалась. Но как я ни уговаривал его, как ни просил, он был непреклонен. Мы ни о чем не договорились.

– Затем вы сами посетили его, не так ли? – спросил Лейн. – Тот замаскированный человек, о котором нам рассказывал слуга вашего брата, это были вы, конечно?

– Да. Но это ни к чему не привело. Мое положение было весьма незавидное. А когда джаггардовский экземпляр был украден, я сразу понял, кто такой человек в синей шляпе. В ту же ночь Уильям радостно сообщил мне, что овладел документом, спрятанным в книге, и отсылает книгу обратно в музей. Вором он себя не считал, потому что вместо украденной книги оставил другую – не менее редкое издание 1606 года, внешне очень похожее на похищенное. Но, сами понимаете, меня все это не утешало.

– Но как же вы оказались взаперти? – нетерпеливо прервал инспектор Тэмм. – Что же в конце концов произошло?

Доктор Седлар тяжело вздохнул.

– Я никак не предполагал, что он пойдет на это. Родной брат! Он поймал меня совершенно неожиданно. В прошлую пятницу я получил от него записку: он назначал мне свидание неподалеку от Тэрритауна. Я помчался, конечно, а когда прибыл на место… Даже вспомнить неприятно!

– Он напал на вас?

– Именно. Связал меня, заткнул рот кляпом и втащил в чулан. Остальное вы знаете.

– Но зачем, зачем ему это понадобилось? – воскликнула Пэтэнс. – Не вижу никакого смысла в его поступках.

Седлар пожал плечами, словно хотел сказать, что и он видит в этом не много смысла.

– Вероятно, боялся, что я его выдам. Думал убрать меня с дороги и бежать из Америки.

– В доме доктора Алеса были найдены осколки разбитого монокля. Это был ваш монокль? – спросил Тэмм.

– Монокль? – почему-то удивился Седлар. – Да-да, конечно. Он отобрал у меня его, когда связал меня. Зачем? Не понимаю. Потом, должно быть, выронил его из кармана, вероятно, когда боролся с убийцей. Нет никакого сомнения в том, что он был убит из-за этого письма. Кто-то еще охотился за тайной.

– Вы думаете, что письмом завладел убийца?

– Несомненно.

Пэтэнс и Роу переглянулись. Обоим пришла в голову одна мысль.

– А тайна, доктор Седлар? В чем же тайна письма?

Англичанин посмотрел на них с еле заметной улыбкой.

– Значит, вы хотите знать тайну?

Пэтэнс и Роу ответили умоляющим взглядом. Лейн и Тэмм молчали.

– Думаю, что теперь уже нет смысла скрывать эту тайну, – мягко сказал Седлар. – Она связана со смертью Шекспира.

– Со смертью Шекспира?! – недоуменно произнес Роу и посмотрел на Пэт.

– Что же он мог сказать о собственной смерти? – удивилась та.

– Очень уместный вопрос, – улыбнулся Седлар и приподнялся на постели. – Вы знаете, от чего умер Шекспир?

– Никто этого не знает, – сказал Роу, – догадок и домыслов очень много, даже делались попытки поставить научный диагноз. В журнале «Ланцет», например, был приведен целый список болезней, от которых мог умереть Шекспир. Тут и артериосклероз, и хронический алкоголизм, и тиф, и эпилепсия и вообще, Бог знает что.

– Любопытно, – вежливо заметил доктор Седлар, – но, судя по найденному письму, Шекспир умер не своей смертью. Он был умерщвлен.

Гробовое молчание было ему ответом.

– Если не ошибаюсь, – продолжал он, насладившись произведенным эффектом, – письмо было написано Шекспиром человеку по имени Уильям Хэмфри…

– Хэмфри? – удивленно переспросил Роу. – Уильям Хэмфри! Единственный Хэмфри, о котором я слышал в связи с Шекспиром, был Джозайя Хэмфри, которому Мэлен в 1783 году заказал карандашный портрет поэта. Вам приходилось слышать об этом Хэмфри, мистер Лейн?

– Нет.

– Мне тоже, – сказал Седлар, – но…

– Боже мой! – воскликнул Роу, внезапно что-то вспомнивший. – У. X.! Вы знаете эти инициалы?

Англичанин смотрел на него вопросительно.

– Простите, но я не понимаю…

– У. X.! У. X. из сонетов Шекспира!

– Вот как? – удивился Седлар. – Вполне вероятно.

И знаете, этот Уильям Хэмфри был прямым предком сэра Джона Хэмфри-Бонда.

– Теперь понятно, как эта книга оказалась в его библиотеке, – вмешалась Пэтэнс.

– Совершенно верно. Видимо, Уильям Хэмфри был близким другом поэта.

Роу нагнулся над постелью. У него горели глаза.

– Каким годом датировано письмо? Когда оно было отправлено?

– 2 апреля 1616 года.

– Бог мой! За день до смерти Шекспира! А вы… вы видели это письмо?

– Увы, – вздохнул англичанин, – но брат подробно рассказал мне о нем. Шекспир писал Хэмфри, что «быстро идет ко дну», что «жестокий недуг» подтачивает его силы и что он подозревает в этом злой умысел: кто-то медленно отравляет его. А на следующий день он умер.

– Отравлен? – пробормотал инспектор, смысл рассказанного, казалось, только что дошел до него. – Кто же, черт побери, решился отравить старика?

Англичанин молчал.

– Как странно, – задумчиво проговорила Пэтэнс. – Нам приходится разыскивать виновника убийства, совершенного триста лет назад, прежде чем… найти…

– Кого? Договаривайте, Пэт, – спросил Дрюри Лейн. Голос его прозвучал глухо, глухо…

Пэтэнс вздрогнула и отвернулась.