Текст книги "История гангста-рэпа: от истоков до наших дней"

Глава 5
На старте

«Я тогда был наивным, – говорит Дон Макмиллан. – В новых музыкальных стилях мало что понимал».

Только такой наивный человек, как Дон, и мог пригласить в офис своего лейбла бывшего комптонского барыгу. Сам он, познакомившись с Эриком, обратил внимание, разве что, какого тот низенького роста. Но окружающие видели в Eazy-E не только это. Стоило парню зайти в помещение, как оно сразу пустело. Даже те, у кого было неотложное дело, предпочли собрать вещички и исчезнуть.

– Вы чего? – удивлялся Дон.

– Ты что, не видишь, насколько он опасен? – отвечали ему. – Не удивлюсь, если по окончании переговоров он тебя просто пристрелит.

И все-таки Дон выслушал нового знакомого. Ему все еще казалось, будто перед ним просто очередной начинающий исполнитель. Вопрос, который они собирались обсудить, касался нового трека: посетитель желал предложить Дону заняться продвижением The Boyz-N-The Hood.

Вряд ли вы назвали бы Макмиллана мастодонтом хип-хопа. Молодым этот канадец прошел через многое, и как-то даже служил капитаном буксира, на котором доставляли продовольствие нефтяникам в Заполярье. Но все это было далеко в прошлом. Последние четверть века Дон жил в теплой и улыбчивой Калифорнии и вел вполне себе размеренную жизнь. Когда на его пороге возник Eazy-E, он был уже седым человеком в тщательно начищенных ботинках и аккуратной рубашке.

Лейбл, на котором он работал, был хорошо известен среди черных музыкантов. Еще в 1970-х тут записывались BB King и Тина Тёрнер со своим тогдашним мужем Айком. В те годы лейбл назывался Cadet: это был крупный холдинг, принадлежавший крупным игрокам. Но потом компания разорилась, а Дон сумел выкупить ее остатки и создать на руинах небольшую собственную контору, названную Macola. Зарабатывать он продолжал на выпуске виниловых пластинок. В эпоху кассет и первых компакт-дисков шли они не очень, но пока что на жизнь хватало.

Офис Macola располагался в Голливуде, в самом конце бульвара Санта-Моника. Райончик был облюбован геями-проститутками, зато аренда тут стоила смешные деньги. Сам офис был тесный: чуть ли не все пространство занимали коробки с готовой продукцией. Дон сидел за столом и прикуривал одну сигарету от другой. Непроданные пластинки, вернувшиеся из магазинов, он разрешал за треть цены выкупить музыкантам. Все, что выкупить не успевали, безжалостно отправлялось в переработку.

К середине 1980-х основную прибыль Macola давали молодые черные парни. Самоучки из района к югу от центра города. Условия, которые предлагал Дон, их устраивали: тут можно было и записаться, и напечатать небольшую партию пластинок, которые дальше Дон сам же и продавал. Стоит всего-ничего, и не нужно ждать, пока тебя заметят парни из крупного лейбла.

Готовый альбом, напечатанный тиражом в пятьсот экземпляров, обычно обходился музыканту в тысячу баксов. Дальше Макмиллан сам раскидывал пластинку по магазинам и брал с каждой проданной копии небольшой процент. Все это давало независимым исполнителям отличный шанс. Можно было сочинить песню, записать ее за свой счет и на выходе получить общенациональный хит. «Macola брала всех, – говорит промоутер Рэй Кеннеди. – Каждый день перед нашими дверями выстраивалась очередь из парней, которых в крупных корпорациях никто не стал бы даже и слушать».

Например, тут записывался Грег Буссар, более известный как Egyptian Lover. Он издал на Macola свой ремикс Egypt, Egypt, и весь тираж быстро разошелся. Буссар оплатил выпуск еще пятисот копий, а потом еще пятисот. После такого успеха Дон предложил диджею работать в доле: выпустить пластинку с хорошей обложкой и начать продавать ее не только в Калифорнии, а по всей стране. Для обложки Грега даже сфотографировали в костюме египетского фараона, но наряд, если честно, выглядел на нем ужасно нелепо.

После этого диджеи и эмси повалили на лейбл толпами: MC Hammer, Too $hort, Ice-T, Digital Underground… А один из записанных Macola треков (Rumors[43]43
  «Слухи».


[Закрыть] группы Timex Social Club) даже попал в престижные чарты журнала Billboard. Но вот сам Макмиллан во всех этих новых веяниях не разбирался совершенно. «Он не мог отличить хороший хип-хоп от плохого. По крайней мере до тех пор, пока не взглянет на результаты продаж, – говорит юрист Макмиллана Джеральд Уиннер. – При этом ему хватало ума не ориентироваться на собственный вкус, а верить, что молодежь сама разберется, что ей слушать».

Без слухов, конечно, не обошлось. Поговаривали, будто Дон нечист на руку: печатает большее количество копий и всю разницу забирает себе. Но никаких доказательств жульничества не было. «Не могу представить, чтобы Дон стал с этим морочиться, – говорит Чак Фассерт, менеджер по продажам и продвижению. – Ну, просто не такой он человек».

Болтали также, что у Макмиллана бандитская «крыша». Алонсо Уильямс утверждает, будто ему как-то звонил человек, разговаривающий с нью-йоркским акцентом; он требовал долю за песни, которые Алонсо использовал в своих в ремиксах. «Он сказал: жил бы ты, чувак, в Нью-Йорке, за такие косяки тело твое давно бы кормило рыб в Гудзоне». Но Макмиллан о таких звонках никогда не рассказывал и наличие «крыши» отрицал.

«Как по мне, то сама мысль, будто Дон может обманывать музыкантов, является полной брехней, – говорит Джеральд. – И дело даже не в абстрактной честности, а в том, как тут все устроено. Дон записывал сотни, если не тысячи исполнителей. Если бы вы спросили его, сколько всего записей он продает на данный момент, Дон просто пожал бы плечами. Вряд ли он стал бы нелегально допечатывать тираж: прибыль будет курам на смех, а проблем потом не оберешься».

Когда в марте 2015-го я навестил Дона в его доме, он просто махнул рукой: пусть болтают, что хотят. Ему было больше восьмидесяти, память ни к черту, да и передвигался он с трудом: ему ампутировали часть ноги ниже колена. Сам он считает, что условия для артистов были справедливые. Когда Eazy-E и рэпер Ron-De-Vu подписали договор на выпуск пластинки с песнями The Boyz-N-The Hood и Fat Girl, он выплатил им авансом тысячу, а всю прибыль они делили поровну, за исключением 15 %, которые Macola забирала для оплаты накладных расходов.

Сделка выглядит и правда неплохо. Однако конкретные цифры прибыли, которую предстояло «делить поровну», непонятны, а значит, взаимные подозрения тут вполне возможны. Но в любом случае, именно Макмиллан открыл миру целую кучу новых талантов. Каждый из которых бросил его, как только стал звездой, чтобы дальше работать с лейблами посерьезнее.

«Он ничего не понимал в этой музыке, но старался как мог, – говорит промоутер Дуг Янг. – Он был человеком совсем из другого мира, но сделал для хип-хопа больше, чем многие реальные хип-хоперы».

«Безжалостные»

Eazy-Е напечатал на Macola десять тысяч копий и вложил в это почти все деньги, заработанные на торговле наркотиками. В начале 1987-го винил начали развозить по магазинам.

Остатки тиража Эрик хранил в доме родителей на Саус-Мюррей-Драйв. По этому же адресу был прописан и основанный им лейбл Ruthless Records. Вроде бы сначала новая звукозаписывающая контора должна была называться Rockhouse Records – «Дом-На-Скале» (неплохое название для наркопритона, не правда ли?), однако рэпер Yomo увидел в газете рекламу комедии Ruthless People («Безжалостные люди») с Денни ДеВито и Бетти Мидлер и прибежал к Эрику: «Смотри, какое классное название! Давай назовем так лейбл!» По крайней мере сам он рассказывает эту историю именно так.

Eazy и его парни пытались распихать тираж по магазинам и оптовым рынкам. Еще они сделали небольшой тираж кассет с теми же самыми песнями и по выходным бесплатно раздавали их на бульваре Криншоу, где тусовались самые авторитетные меломаны. Но какими были продажи в первые недели, сказать сложно. Решающую роль в успехе альбома сыграла Виолетта Браун, белая женщина, любившая хип-хоп. Она работала на Wherehouse Records – это целая сеть, которая была связана с тысячами мелких музыкальных лавочек по всей стране. Именно Браун первой из продавцов поверила в Boyz: с ее подачи новый трек Эрика стал звучать в каждом магазине. «А ты знаешь, что происходит с записью, если начать крутить ее в магазине? – говорит она. – Запись быстро станет популярной».

Еще одним местом, где в Эрика сразу поверили, было радио KDAY – совсем небольшая станция, вещавшая на средних волнах. Ловился сигнал отвратительно, звук шипел и пропадал. Зато на KDAY крутили рэп – крутых чернокожих чуваков, которых любили парни из Южного Централа. Еще в 1979-м тут прозвучал легендарный трек Rapper’s Delight трио Sugarhill Gang, а уж к концу 1980-х станция превратилась в первое полностью хип-хоп радио в США.

Это было заслугой их программного директора, которого звали Грег Макмиллан. Родился он в штате Техас и, перебравшись в Лос-Анджелес, еще долго не мог избавиться от манеры носить дурацкие ковбойские сапоги. Непонятно, как такой парень смог получить работу на радио, вещавшем на Южный Централ, но он смог. Рейтинги KDAY уже какой месяц ползли вниз, и Грег предложил начать крутить в эфире новую, только-только появившуюся музыку хип-хоп. Ход был простенький, но сработал. Теперь все подростки района только и делали, что крутили колесико настройки на своих радиоприемниках, чтобы поймать постоянно ускользающую волну. «Меня уважали даже члены банд, – вспоминает Грег. – Они настолько верили, что я один из них, что иногда звонили на станцию, чтобы по дружбе рассказать, где сегодня купить новой забористой дури».

Отныне KDAY звучала везде: на скейт-площадках, школах, в клубах. Сам Грег вел итоговый хит-парад «Великолепная пятерка»: в субботу вечером ставил пять самых популярных треков уходящей недели. В перерыве между песнями любой желающий мог позвонить в прямой эфир, чтобы блеснуть умением рифмовать. Звонили в основном подростки: им хотелось зачитать о том, какая крутая у них школа, и плюнуть в сторону школ-соперниц. «Это было главное шоу недели, и, конечно, все только его и ждали, – вспоминает диджей Crazy Toones. – Как-то один парень из школы в соседнем квартале так нас с братом разозлил, что утром в понедельник мы прибежали к их забору, залезли повыше и долго выкрикивали всяческие оскорбления. А когда на школьном дворе собралась толпа, слезли и бегом бросились обратно».

Звезд своего эфира KDAY отправляла в рекламные поездки по торговым моллам, школьным вечеринкам или общественным центрам. Иногда они выступали с небольшой программой, порой просто раздавали автографы или могли поиграть с подростками в баскетбол. Денег за эти выступления артисты не получали, участие в поездках было вроде как добровольным (правда, те, кто ездить за бесплатно отказывался, больше никогда не попадали в чарты радиостанции, но, возможно, это просто совпадение). Грег работал не только с молодыми черными, но и с латиносами, которые, по его словам, составляли чуть ли не половину его аудитории.

Для начинающих рэперов станция была манной с небес. «Если бы не было KDAY, не было бы ничего, – говорит Айс-Ти. – Ты мог за свои бабки записать трек, а потом просто прийти к ним и отдать пластинку лично в руки Грегу. И он ставил его в эфир. Твой трек! Прямо в эфир!»

Сам Грег вовсе не считал Boyz выдающимся треком. Скорее даже наоборот: при первом прослушивании песня ему не понравилась. Но он несколько раз поставил ее в эфир, и вдруг выяснилось, что в их вечерней программе по заявкам чаще всего заказывают именно ее. И всего через несколько дней Boyz стали звучать отовсюду. Так что Грег позвонил и предложил выступить на мероприятии, организованном станцией.

Выступать предстояло 4 сентября 1987-го. Это было вообще первое живое выступление Eazy-Е. И, разумеется, он нервничал. Хотя прошло все отлично: в зал набилось больше восьмисот подростков, каждый из которых знал текст песни наизусть и активно подпевал. Эрик мог вообще не открывать рот: зал все сделал за него сам.

Прежде чем выйти в тот вечер на сцену, Eazy решил немного поработать над внешним видом. Все-таки он принадлежал к The Crips, а выступать предстояло в квартале, который контролировали The Bloods. Поэтому цвета банды из гардероба он убрал и вообще оделся максимально нейтрально: широкие джинсы, кроссовки Nike. Кто мог знать, что его облик на том выступлении на десятилетия вперед определит, как именно должен выглядеть рэпер?

Арабский Принц

Папа Кима Нэйзела был вроде как писателем. На жизнь он зарабатывал, публикуя тексты в диапазоне от порно-рассказов до пафосных произведений о правах меньшинств с названиями типа «Имя мне – Черный!» А сам Ким вырос в Комптоне и любил музыку Принца. Он слушал Принца, одевался под Принца и даже представлялся как DJ Prince.

Как-то он тусовался с приятелем и попробовал склеить телочку, которая катила мимо на роликовых коньках. Приятель Кима был известным диджеем и пользовался этим.

– Я Egyptian Lover, – промурлыкал он телочке, и телочка сразу заулыбалась.

– А я DJ Prince, – попробовал влезть в их разговор Ким.

Девочка пристально посмотрела на него и сказала:

– Раз ты постоянно тусуешь с Египтянином, почему бы тебе не стать Арабским Принцем?

Так все и вышло. Новое прозвище Киму понравилось: DJ Arabian Prince. Как диджей, прежде он крутил простенькое электро, но, сменив имя, стал добавлять в треки всякие экзотические арабские эффекты.

Иногда он играл на тех же площадках, что и Dr. Drе. Оба они закупались пластинками в Roadium, а дни проводили на пляже, поближе к телочкам. Как-то эти двое вместе ездили в Сан-Бернардино, чтобы послушать девушек-рэперш, выступавших под названием J. J. Fad. Девушки ставили условие: сперва парни помогут им записаться, а уже потом все остальное.

В итоге Дре махнул на них рукой и быстро переключился на девушек с меньшими запросами. А вот Arabian Prince помочь с записью согласился и свел им несколько треков. Один из них – Supersonic – даже пользовался некоторой популярностью. Eazy-E как-то послушал выступление девушек в местном клубе и был впечатлен.

Супергруппа

В те годы крупные звукозаписывающие лейблы постоянно выпускали альбомы «супергрупп». Брали самых известных музыкантов из нескольких разных коллективов, придумывали им громкое название, писали для них стопроцентный хит и зарабатывали на этом миллионы. У Eazy-E была идея сделать то же самое в хип-хопе. Объединить всех, кто уже добился хоть какой-то популярности (DJ Arabian Prince, Ice Cube, Dr. Dre и DJ Yella), и тоже срубить бабла. У самого Eazy уже был очень успешный трек, но в свои силы он верил все же не до конца. Считал, что в группе, среди реальных звезд хип-хопа, двигаться дальше ему будет проще, чем одному.

Момент оказался вполне подходящим. Прежние проекты Дре и Кьюба себя исчерпали, так что парни были не прочь попробовать что-нибудь новенькое. Договорились встретиться в доме родителей Кима в Инглвуде и сели придумывать новой группе крутое название.

Трое из пяти участников были преданными фанатами Принца. И им хотелось, чтобы в названии была какая-нибудь отсылка к его творчеству. Но с другой стороны, почти все они выросли в Комптоне. И если в Нью-Йорке крутые парни всегда называют группу в честь своего квартала, то, может, и им стоит поступить так же?

Arabian Prince кричал, что круто было бы сделать обложку альбома: они такие, все с пушками, и подпись: «Из Комптона с любовью». В ответ кто-то из них сказал, что такая картинка выглядит слишком провокативно. На что Дре рассмеялся:

– Вы только посмотрите: ниггер с убеждениями!

И неожиданно это выражение всех очень зацепило: ниггеры с убеждениями! Вот кем они являются! Название было найдено: N.W.A.: Niggaz With Attitudes.

«А что? Отличное название, – позже напишет Айс Кьюб. – Публика-то уж точно стала бы возмущаться. Этим словом люди пытались чернокожих оскорбить, а мы берем его и используем для своей выгоды».

Ход был гениальным: кто-то был в восторге, кого-то название смущало, но равнодушным не оставался уж точно никто.

«Я помню первые интервью парней, – вспоминает Джонатан Голд. – Они произносили это слово – nigger – раз в несколько секунд. И заставляли репортеров, включая меня, повторять это слово за ними. Прежде никому такое и в голову бы не пришло, а теперь это было вроде как игра по их правилам. Если ты поддавался на провокацию и говорил это слово, то превращался в расиста. Если не поддавался – а я не поддавался, – то тебя считали ссыклом. А промежуточного варианта тут просто не было».

Рулил процессом Eazy. К этому моменту он уже полностью вышел из наркобизнеса и сутками не вылезал из студии. Их первый сингл назывался Panic Zone и вышел в 1987-м: всего три песни, две из которых войдут в историю, а третья нет.

Первый трек назывался 8 Ball – «Восьмерка-По-Шарам». Так на улицах называли дешевое пойло Olde English 800, которое предпочитали местные забулдыги. При этом ни Eazy, ни Айс Кьюб (который написал текст) алкоголь в то время не употребляли. Сэр Джинкс утверждает, что даже во время выступлений, когда Eazy выходил на сцену, прихлебывая из литровой бутылки, налит там был всего лишь яблочный сок.

Второй трек назывался Dope Man, и его тоже написал Айс Кьюб. На нем Dr. Dre впервые использовал примочку funky worm (пронзительный звук синтезатора Moog). В тексте речь шла про наркодилера:

 
Ты продал моей сестренке дозу,
Ей хреново, ее крючит в различных позах.
Если она сдохнет, то дальше простой расклад:
Засуну 38-й калибр тебе, придурок, в зад![44]44
  You sold crack to my sister and now she’s sick/But if she happens to die because of your drug/I’m putting in your culo a.38 slug!


[Закрыть]
 

«Отвечаю, ты станешь богат»

Как только стало ясно, что сингл будет хитом, их прежний издатель – Macola – тут же подсуетился и выпустили сборник всех старых работ участников группы. Сделано это было без их ведома и, узнав об этом, парни принялись возмущаться. На фоне их новых треков прежние записи и правда выглядели простовато, а это могло сказаться на популярности нового коллектива. Зато пиратский диск стал подведением итогов: вот с чего мы начали, и смотрите, куда в итоге пришли.

Сегодня рассматривать пластинку даже смешно. Обложка – чисто в стиле восьмидесятых: парни в хулиганских позах стоят на фоне разрисованной стены, и у каждого в руке зажата литровая бутылка бухла.

Один трек на том сборнике был записан талантливым новичком Трейси Карри, рэпером из Далласа, который выступал вместе с группой Fila Fresh Crew. В сборник вошел их трек Drink it Up, пародирующий известную песню Twist & Shout. Читал Карри лихо, да тексты у него были, пожалуй, покруче, чем у кого бы то ни было на Западном побережье.

С парнями из N.W.A. Карри познакомился через лосанджелесского диджея Dr. Rock. На вечеринке в Далласе тот увидел живое выступление Карри. «И меня просто унесло, – рассказывал он позже. – Я подумал: вот чувак, которого нужно обязательно засунуть в альбом». Первое время Карри называл себя Doc: сестра его знакомого работала лаборанткой, и ему казалось, что он хорошо смотрится в ее белом халате. Со временем псевдоним превратился в D.O.C.

Дре новичок понравился. D.O.C. вспоминает: «Он говорил: “Да, ниггер, эта тема чисто для тебя. Если ты привезешь все это дерьмо к нам на Западное побережье, то, отвечаю, ты станешь богат”».

Некоторое время спустя D.O.C. и правда решил переехать. К тому времени Дре подкопил денег и на пару с DJ Yella снял двухкомнатные апартаменты в Парамаунте, к востоку от Комптона. Карри он разрешил спать на полу в комнате, еще не обставленной мебелью. Из вещей у того был только спальный мешок. Жили бедно, зато дружно. «Именно тогда я стал реально общаться с Дре. Сошлись на том, что из всего коллектива выпить любили только он, да я», – вспоминает D.O.C.

Просыпались поздно и сразу ехали на студию. Тогда у Дре была битая Toyota Corolla, а в колонках на полную громкость играли Public Enemy. Сама студия находилась в Торрансе, в одном здании с мексиканским рестораном. Владельцем и звукорежиссером был вечно улыбающийся, длинноволосый Донован «Грязный Байкер» Смит.

На студии D.O.C. был быстро посвящен во всю тему с Ruthless и по итогу стал неофициальным членом N.W.A. Его первым заданием стало написать текст для трека Eazy-E, который назывался We Want Eazy («Хотим попроще»). Именно D.O.C. придумал для Eazy образ «плохого гангстера», под которым он и прославился. Ну и большую часть текстов для дебютного альбома N.W.A. «Straight Outta Compton» написал тоже он.

В этом есть ирония: D.O.C. вырос в Техасе и о культуре улиц Лос-Анджелеса знать просто не мог. Но свою инородность он превратил в преимущество. Со стороны он мог увидеть то, что местные давно перестали замечать. «Когда я только приехал в Лос-Анджелес, хип-хоп пугал ведь не только белых, но даже и черных среднего класса. Они всего этого ниггерского дерьма жуть как боялись», – писал он.

Ну а раз публика хотела пугаться, D.O.С. решил ее напугать. Eazy-Е подходил для этого идеально. Он был именно таким, как положено: жесткий наркодилер, гроза района, вечно окруженный толпой телочек. Типичный комптонский бандит. В треке No More он говорит:

 
Ввалил в двери с криком: «Это ограбление!»
Выгребать бабки из касс – крутое развлечение.
Заполни сумку, чувачок, и не медли тут, ОК?
Мне нужны бабос, пивас и куча самокруток[45]45
  Walked in, said: «This is a robbery»/Didn’t need the money, it’s just a hobby/Fill the bag, homeboy, don’t lag/I want money, beer, and a pack of Zig-Zags.


[Закрыть].
 

N.W.A. называли себя «самой опасной группой». Но кроме этого они были еще и очень веселой группой. Теперь с ними был D.O.C., который умел мастерски рифмовать. Так что их успех был почти гарантирован.