Текст книги "История гангста-рэпа: от истоков до наших дней"
Автор книги: Бен Вестхофф
Жанр: Музыка и балет, Искусство
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 7
Тинейджер, кэш и пейджер
«Хочешь выжить? Соблюдай понятия улиц», – зачитал Dr. Dre на дебютном альбоме N.W.A., который назывался Straight Outta Compton («Родом из Комптона»). Это был закон, знакомый каждому из них с детства, истина, проверенная на примере сотен жизней. И каждый из них следовал этому закону. Все они, Dr. Dre, Eazy-Е, Ice Cube, МС Ren, DJ Yella, Arabian Prince, были стопроцентными антигероями, рок-звездами для той Америки, какой она стала после Рейгана. Америки, в которой добро и зло больше не делились на черное и белое.
Это была сильная и действительно пророческая строка. И каждый, кто ее слышал, хотя бы немного, но изменился после этого.
Самые запоминающиеся треки с альбома включали бесконечную череду жестких эпизодов, барабанных ударов, цитат из криминальной хроники и рваных битов (выдернутых с пластинок, купленных все в том же магазинчике Roadium). Коктейль оказался удивительно удачным: жесткое звучание альбома идеально соответствовало текстам песен. Слушая его, парни из плохих кварталов молча кивали: «Точно! Все именно так и обстоит». А ребята из кварталов побогаче чувствовали, как страх холодными пальцами щекочет им кожу.
MC Ren говорил мне, что из тринадцати треков десять вышли отличными, а три так себе. Сказано, пожалуй, излишне самокритично. Хотя первые две песни (Straight Outta Compton и Fuck tha Police) и правда получились наиболее сильными. В них нет никакой грани между исполнителем и героем – тот, кто рассказывает нам свою историю, живет в сложном и жестком мире и сам вынужден действовать жестко. При этом на альбоме нет никакого привычного политического призыва. Ни герои, ни исполнители не верят в то, что этот мир можно изменить к лучшему. И не собираются его менять. Они просто выживали в нем – как умели.
Америка к такому готова не была. Да только теперь никакого выбора у нее уже и не оставалось. То, что в лицо ей прокричали парни из Комптона, эхом отдается в ушах и до сих пор. На треке Fuck tha Police Айс Кьюб возмущается:
А чуть ниже добавляет:
Я ведь всего лишь тинейджер —
немного кэша, в кармане пейджер.
Обыскивают машину, ищут товар,
думают, что каждый ниггер – продавец наркотиков[50]50
Fucking with me ’cause I’m a teenager/With a little bit of gold and a pager/Searching my car, looking for the product/Thinking every nigga is selling narcotics.
[Закрыть].
Никакая политика этот мир не спасет. Споры о правах давно превратились в бессмысленное сотрясание воздуха. Герои их песен тратить время и силы на болтовню не собираются. Они действуют – может, не всегда верно, но уж как умеют. На треке Straight Outta
Compton Кьюб читал:
Да, в реальной жизни Айс Кьюб вряд ли хоть кого-то застрелил. Да, ни один из них не был совсем уж отпетым уголовником. Но боль и гнев, которые они пытались выразить, были самыми что ни на есть настоящими.
Привет из гетто
За два месяца до того, как вышел этот их альбом, на противоположном конце страны Public Enemy выпустили собственный великий диск. Назывался он It Takes a Nation of Millions to Hold Us Back – «Нация миллионов возвращается домой». Для любого, кого волновали проблемы чернокожего населения, альбом стал подлинным откровением. Public Enemy с яростью обрушивались на всю прогнившую политическую систему. На меньшее, чем революция, они были не согласны, и именно с того их диска начался золотой век хип-хопа 1980–1990-х. Именно по их стопам позже двинулись такие исполнители, как Tribe Called Quest и De La Soul. Треки, воспевающие тачки и телочек, появятся много позже – пока что на дворе стояла эпоха ярости.
N.W.A. были частью поднимающейся волны, но при этом всегда оставались немного в стороне. Пока в Нью-Йорке боролись за права, эти парни просто колесили по опасным улицам на своих здоровенных автомобилях. Время от времени Айс Кьюб заводил разговоры, что, может, и им тоже высказаться насчет места черных в этом мире, построенном белыми для белых, но Dr. Dre всякий раз прерывал его: «Забудь, чувак: мы не политическая группа. Совсем не политическая».
Борьба за права интересовала их мало. Eazy писал: «Движение в защиту черных – дерьмо. Мне насрать на права черных в Африке. Мне насрать на апартеид и движение за свободу. Почему я должен думать о черных в Африке, если сегодня черных стреляют ни в какой не Африке, а прямо посреди Комптона? Если у нас в Калифорнии белые копы расстреливают черных подростков? За права африканцев я выскажусь только после того, как хоть один африканец выйдет у себя в Африке с плакатом “Хватит убивать парней из Комптона!” или “Свободу чувакам из Калифорнии!”»
Заглавная композиция альбома Straight Outta Compton была свежей и бодрой. Но каждая ее строчка ломала все, что так долго строили рэперы из Нью-Йорка. «Это лучший трек на альбоме, – утверждает DJ Yella. – Он бьет прямо в точку. Он вообще не врет. Ни в чем. Там говорится, откуда мы родом. Вот, прямо так. И этот трек записали очень быстро. Пара дней, не больше».
Каждый из них рассказывал собственную историю. Злой персонаж Кьюб готов был мочить каждого, кто не выкажет уважения. Eazy-E был опасным и хитрым. Горячий MC Ren мог в любой момент слететь с катушек. Dr. Dre в тот момент особо рэп не читал, но эта троица запоминалась сразу. Яркие образы, сильные рифмы – при том, что вообще-то Кьюбу и Рену тогда едва исполнилось по девятнадцать.
Они горели этим делом. Сутки напролет проводили в студии. Могли начать писаться в полночь и проторчать перед микрофоном до следующего утра. И все трое с завистью посматривали на соседей. Если один из них записывал по-настоящему круто, остальные двое могли вернуться в студию и полностью переделать уже записанный собственный фрагмент.
Гордиться белой задницей
Второй трек на альбоме, Fuck tha Police, стал самой протестной песней в истории рэпа и, наверное, самой известной на тот момент. Он был направлен против полицейских злоупотреблений и стал гимном для всех протестных движений – начиная с беспорядков 1992-го в Фергюсоне и до убийства белым полицейским безоружного восемнадцатилетнего Майкла Брауна в 2014-м.
Идея записать песню против полицейского беспредела пришла в голову Айс Кьюбу. Он понимал, насколько она была провокационной, но останавливаться не собирался. «Нам было тошно от унижений. Копы прессовали нас просто потому, что мы были молодыми и черными. Власти объявили войну бандам, и полиция принялась зачищать все, что осмеливалось пошевелиться. Но ведь членом банды был совсем не каждый чернокожий ребенок – так стоило ли объявлять войну детям?»
Дре копов тоже недолюбливал, но сперва идея ему не понравилась. К чему дразнить полицейских, когда у тебя куча неоплаченных штрафов, да и выглядишь ты не то чтобы респектабельно? «Ему не хотелось обо всем этом говорить, – вспоминает Кьюб. – Он считал, что нам еще кататься с гастролями по стране, а песню могут послушать копы в других городах, и как мы потом станем оттуда выбираться? Но я просто дождался правильного момента, и все получилось».
По одной из версий, осенью 1987 года участники группы стояли перед студией в Торренсе, когда совершенно из ниоткуда появилась полиция и без объяснений поставила всех их на колени. «Документы!», – рявкнул старший из патрульных. Именно после этого Dr. Dre и написал Fuck tha Police.
Алонсо Уильямс считает, что все было не так, и песня появилась после совершенно другого инцидента. Он вспоминает, как они все вместе решили прокатиться. По пути то ли Eazy, то ли Dr. Dre пару раз стрельнули по соседним машинам из детских пейнтбольных ружей. Кончилось тем, что машину остановили, к их головам приставили пушки и не отпускали, пока не выяснилось, что ружья игрушечные. «Они вернулись ко мне домой, трясясь, словно деревья на ветру, чуть ли не в соплях, – пишет Алонсо в своих мемуарах. – Чувак, да на хер полицию! Просто на хер ее!» Возможно, Eazy имел в виду именно этот случай, когда в одном из телеинтервью рассказывал о полицейском беспределе: его «вытащили из тачки, приставили ствол к голове и уложили рылом в асфальт».
По сюжету песни Fuck tha Police ситуация переворачивается. Dr. Dre там изображает судью, который рассматривает дело белого полицейского офицера. Он зачитывает вердикт: «Суд постановил, что вы виновны в том, что являетесь тупицей, расистом, гордящимся своей белой задницей, и вообще конченым ублюдком!» Виновного полицейского уводят (его озвучивал D.O.C.), и он кричит писклявым голосом: «Пошел в жопу, ты, черный кусок дерьма!»
Рэп про жизнь
На альбоме парни из N.W.A. предстают дерзкими и отважными. Но в жизни они были совсем иными. Скорее застенчивыми, не очень решительными. Dr. Dre признавался, что комплексы всю жизнь мешали ему заводить новых приятелей. Насчет MC Ren все говорили только одно слово: «Тихоня!» Eazy-E мог часами гулять в компании, но при этом так ни разу и не заговорить. Arabian Prince предпочитал проводить время дома, в одиночестве, а о DJ Yella его приятель Алонсо Уильямс писал:
«Он был из тех тихих парней, которые могут весь вечер просидеть с тобой в одной комнате, а ты об этом даже не узнаешь».
Но, собравшись вместе, эти парни выдали коктейль из настолько агрессивной музыки, что оставили далеко позади и Schoolly D и даже Ice-T. «Что-то случилось с ними, – писал Алонсо Уильямс. – Объединившись, они стали настолько другими, что иногда мне кажется, будто прежде никого из них я толком и не знал». После того как альбом Straight Outta Compton появился на прилавках, рэп навсегда стал иным.
Самого слова «гангста-рэп» в те годы еще не существовало. Тогда этот стиль называли просто «рэп про жизнь». «Мы рассказываем реальные истории о том, как выжить в местах, вроде Комптона. Мы показываем реальную жизнь. Мы – что-то вроде репортеров, просто говорим людям правду. На голову людям ежедневно выливают столько лжи, что правду потом они уже и не воспринимают».
Это была не та прилизанная правда, что показывали по телеку. Их песни были совсем не похожи на то, что пели чернокожие поп-исполнители вроде Принца. Там главной проблемой чернокожего подростка по-прежнему было то, что его не понимают родители. А вовсе не банды, не наркотики, не то, что белые копы могут всадить пулю ему в голову и им за это ничего не будет. «Все, что говорят дрессированные рэперы, такие как Jazzy Jeff[52]52
Джеффри Аллен Таунс (род. 1965).
[Закрыть], на самом деле полная херня, – говорит MC Ren. – Они говорят о том, во что хотят верить белые и их дети. Если ты чернокожий из Комптона, то не станешь переживать из-за того, что тебя не понимают родители. Потому что у тебя может просто не быть родителей. А если они и есть, то папаша обычно плотно сидит на крэке, а мама, чтобы прокормить семью работает проституткой и отсасывает дюжину членов за ночь, чтобы принести домой пятьдесят баксов».
В каждом из интервью Eazy повторял: главное для него – заработать бабла. Только музыка позволила ему уйти из торговли наркотиками, так что теперь это просто его профессия. Он не музыкант, как Dr. Dre или Айс Кьюб, а уж на политику ему и подавно положить. Он пришел зарабатывать, и если таланта у него не много, то умения продавать – хоть отбавляй. Он просто слушал радио, а радио транслировало вовсе не то, что хотелось слушать ему и его приятелям. Так что он решил занять в шоу-бизнесе нишу, которая на тот момент была совсем-совсем пустой.
С годами их отношение к альбому менялось. В 1993-м Dr. Dre сказал, что терпеть не может Straight Outta Compton. «Это просто диск, который я свел за шесть недель, чтобы мы могли хоть с чем-то выйти на рынок. Была б моя воля, вместо всех этих выпендрежных припевов я бы просто скретчил».
Трудно сказать, почему он высказался об альбоме именно так. Потому что полностью цитата должна была бы звучать так: «Это просто диск, который я свел за шесть недель на очень плохой студии, почти без аппаратуры, с бюджетом меньше, чем десять тысяч, а по итогу он стал одним из величайших альбомов в истории хип-хопа». И там, где нью-йоркские рэперы вроде Public Enemy имели опытных звукорежиссеров и аппаратуру самых последних моделей, ему приходилось выкручиваться с микрофонами, которые помнили еще довоенных джазменов.
У Dr. Dre был идеальный музыкальный слух. И огромное желание сказать свое слово в хип-хопе. Он переписывал треки раз за разом, пока не превратит каждый из них в небольшой шедевр, а поскольку денег на этот перфекционизм почти не было, Dr. Dre очень терпеливо уговаривал музыкантов, уговаривал техников, уговаривал всех, от кого зависел выход диска, и даже, кажется, с вечно рвущимися проводами тоже разговаривал с огромным терпением.
Чеки для студии звукозаписи подписывал Eazy, но все понимали: настоящий босс – Dr. Dre. «Он был самым главным, – говорит MC Ren. – Он говорил тебе: “Сделай вот так” или “Пусть тут будет вот этак”. И ты делал. А он просто говорил: “Круто”. Или еще иногда: “Полный отстой”».
В альбом Straight Outta Compton каждый из них внес что-то от себя. Общая идея принадлежала Eazy-E. Тексты писал MC Ren, а Кьюб добавил в эти тексты немного политики. Но все равно: львиной долей успеха альбом обязан всего одному человеку – Dr. Dre.
Как думаешь, белым понравится?
В наше время принято считать, что именно с этого альбома все и началось. Не только для хип-хопа, но и вообще для всего тогдашнего шоу-бизнеса. При этом сам выход диска вообще-то остался почти и незамеченным.
Журнал Rolling Stone не включил его в свой обзор новинок. И вообще, до самого выхода следующего альбома N.W.A. музыкальная пресса делала вид, будто такой группы просто не существует. Многие критики лишь посмеялись тогда над новинкой: «Забавно, что диджеи Dr. Dre и Yella пригласили к проекту нескольких никому не известных эмси и те принялись терзать уши слушателей несусветными историями», – зубоскалил критик Роберт Кристгау. На радио их тоже ставили нечасто, особенно первые недели. Зато альбом хорошо продавался через музыкальные магазины. Сарафанное радио делало свою работу, и скоро не замечать Straight Outta Compton стало просто невозможно.
«Чем жестче была рэп-группа, тем охотнее белые подростки платили за их треки, – говорит Виолетта Браун. – Лучше всего диск продался в штатах с чисто белым населением, вроде Юты».
Дома ситуация тоже менялась. Хотя и медленно, но все же менялась. На автограф-сессии N.W.A., куда раньше заглядывали только несколько их близких приятелей, стали приходить сотни, а потом и тысячи фанатов. Концерт в Skateland собрал уже 2200 поклонников. Самое приятное, что среди них были толпы, просто толпы, визжащих от восторга девушек. Владелец роллердрома Крейг Швайзингер сказал, что шоу было настолько громким, что уши у него закладывало еще несколько дней после того, как оно закончилось.
Не обходилось и без накладок. В одном из клубов на Беверли-хиллз в их честь была устроена вечеринка, но охрана отказалась пропускать группу внутрь: решили, будто парни всего лишь местная шпана. В Нью-Йорке их концерт провалился: стоило Eazy выйти на сцену и начать читать в своей гнусавой калифорнийской манере, как из зала в него полетели стулья и ботинки. Во время шоу в Anaheim Celebrity Theater в зале возникла массовая драка. Приехала полиция, кого-то, говорят, увезли с проникающими ножевыми.
Но все это очень четко ложилось на общий тренд. Телевидение и газеты завывали: Лос-Анджелес на глазах превращается в центр преступности, в мерзкую клоаку, контролируемую бандами и утопающую в наркотиках. Когда в 1988-м на экраны вышел полицейский боевик Colors[53]53
«Цвета», реж. Дэннис Хоппер.
[Закрыть] с Шоном Пенном, его рекламный слоган гласил: «Семьдесят тысяч бандитов. Миллион пушек. Только два копа». Фильм рассказывал о том, что жизнь в некогда солнечном Лос-Анджелесе больше всего напоминает вечный ад, а улицы полностью перешли под контроль негритянских и латиноамериканских банд.
Так что треки N.W.A. вышли в правильном месте и в правильное время.
Когда вышел Straight Outta Compton, мне только-только исполнилось одиннадцать. Я жил в Миннесоте и ходил в Central High School, в Сент-Пол. Но даже там все, с кем я тогда дружил, буквально сходили с ума от этого альбома.
Но лично я N.W.A. невзлюбил сразу. Родители вечером смотрели полицейские сериалы, и то, что полиция защищает обиженных, для меня было аксиомой. Fuck tha Police показался мне не только мерзким, но еще и очень слабым музыкально. Но вы ведь знаете, как это обычно бывает. Чем чаще я слушал этот трек, тем сильнее он мне нравился. А чем сильнее он мне нравился, тем чаще в голову приходила мысль, что, возможно, я чего-то не знаю. Что, может быть, авторы трека правы, а я со своей верой в безгрешность копов в чем-то не прав.
Очень скоро я уже смотрел в сторону власти с изрядной долей скепсиса. Более того: в голову стали приходить и вовсе крамольные мысли насчет того, что, возможно, не все наркоторговцы такие уж уроды, которыми их принято изображать. Парни из моего класса и сами не заметили, как перешли на стиль, подсмотренный в фильмах про гетто: мешком висящие штаны, бутылка дешевого бухла в руке, в автомобильных динамиках басы выкручены на максимум. Большинство из нас вряд ли отыскали бы Комптон на карте, но в душе мы были уже стопроцентные комптонцы.
Вспоминать обо всем этом сегодня уже смешно. Мы выглядели глупо, потому что пытались вести себя, как парни, чей жизненный опыт был совсем иным, не похожим на наш. И единственное, что немного скрашивает мое смущение от подобных воспоминаний: точно так же в те годы вели себя очень многие белые подростки. Тысячи и десятки тысяч белых подростков по всей бесконечной территории Соединенных Штатов.
Тогда это было нормально. Появилось даже особое словечко «виггер», означающее белых, пытающихся вести себя так, будто выросли в гетто. Все мое поколение было немножко гангстерами, хотя, думаю, живого гангстера не видел почти никто из нас, а если бы увидел, то до смерти бы перепугался. Мой тогдашний приятель Эрик Ройс Питерсон вспоминает: «Чтобы нравиться девчонкам и приподняться хотя бы немного в собственных глазах, все мы изображали из себя засранцев. И думали, будто становимся от этого сильнее и круче, чем были».
И знаете что? Такая реакция белых подростков вовсе не была случайной. Заканчивая сведение альбома, Dr. Dre именно на нее и рассчитывал. Один белый сотрудник лейбла, который попросил не называть его имени, утверждает, будто Dr. Dre иногда приглашал его прокатиться после работы, ставил последние треки группы и интересовался:
– Как считаешь, белым подросткам зайдет?
Глава 8
…И начался настоящий ад
Через месяц после выхода Straight Outta Compton свой сольный альбом – Eazy-Duz-It – выпустил Eazy-Е. На тот момент песня The Boyz-N-The Hood звучала из каждой второй тачки на улице, так что из всех участников группы Eazy-E оказался вдруг самым известным. И альбом его вышел не пафосным и серьезным, а скорее дурашливым.
Если Straight Outta Compton был сделан с оглядкой на Public Enemy, то тут была куча цитат из боевиков 1970-х: тачки, бухло, вечеринки, бабы-клубы-шубы-дубы – короче, чуваки вышли повеселиться. Биты для диска писал Dr. Dre, а в записи участвовали почти все члены N.W.A., но тут они будто решили показать себя совсем с иной стороны.
Первый трек на альбоме, Still Talkin’ Shit («Я все еще занимаюсь этим дерьмом»), весь состоит из хвастливых заявлений о том, сколько у парня, героя песни, денег, какой он крутой, и вообще, чтобы его удовлетворить, нужно минимум три девушки.
На треке We Want Eazy («Мы все хотим попроще») девушка из толпы кричит:
– Эй, Eazy! Почему ты носишь свои штаны приспущенными?
– Это чтобы их было легче снимать, крошка.
Некоторые шуточки балансируют на грани. На треке Still Talkin’ Shit он заявляет, что фраза «мочить сучку» означает «хорошенько ее отлупить», а не «вылизать ей между ног». На треке Nobody Move («Всем лежать!») рассказывается, как во время ограбления банка парень решил было изнасиловать симпатичную девушку, а та оказалась трансвеститом:
По поводу бесконечных фраз о том, что сучек нужно бить, газета Los Angeles Times даже записала с Eazy большое интервью. Он отнекивался и утверждал, что просто говорит языком улиц. «Сами мы не бьем женщин. Так просто принято говорить. И девушки это понимают. Они покупают наши записи. Девушки не считают нас совсем уж засранцами».
Правда, в другом интервью он обмолвился, что «уважает девушек, но не уважает сучек». Сразу последовал вопрос: а чем сучка отличается от девушки? «Девушка – это девушка. А сучка портит все, к чему ни прикоснется, – ответил Eazy. – Сучка это та, кто спит со всеми, кроме меня».
Впрочем, в реальной жизни Эрик женщин, конечно, бил. И не только бил. Его девушка Трейси Джернагин рассказала мне, что однажды он даже приставил ствол к ее голове и спустил курок. Но случилось это в тот момент, когда Трейси застукала его с другой девушкой и в отместку в хлам разбила новую BMW парня. Судя по всему, стрелять он не собирался, ситуация была нервная, и палец просто дрогнул, но по итогу Трейси все равно провела несколько недель в больнице.
Штаты снова меняются
На пике популярности N.W.A. обо всем этом как-то не говорили. Но совсем не обсуждать их тексты и поведение было, конечно, невозможно. На спинах этих парней невооруженным глазом была видна мишень.
После того как в 1985-м Рейгана переизбрали на второй президентский срок, крупные лейблы звукозаписи договорились маркировать обложки N.W.A., согласно совету «Музыкального родительского совета» (комитета, созданного Типпер Гор, супругой кандидата в президенты Альберта Гора, чтобы предотвратить покупку подростками «грязной» музыки). На альбом Straight Outta Compton было приклеено предупреждение, а второй трек обозначен __tha Police, с прочерком.
Страна в очередной раз на глазах менялась. Арест за «ненадлежащие» выступления вновь (впервые с начала 1960-х) становится реален. Судебные преследования маячили для группы Skid Row и исполнителя Бобби Брауна. Арканзасская полиция изъяла из музыкальных магазинов все диски с хеви-металом и хип-хопом. Лидер панк-группы Dead Kennedys Джелло Биафа был задержан прямо у себя дома: его доставили в участок и предъявили обвинения в «непристойности» (правда, некоторое время спустя обвинения были сняты).
В 1989 Сьюзан Бейкер, сотрудница центра все той же Типпер Гор, заявила в интервью для журнала Newsweek, что «прослушивание рэпа провоцирует изнасилования». Страна обсуждала случай в Централ-парке Нью-Йорка, когда группа подростков изнасиловала девушку, вышедшую позаниматься йогой, и Сьюзан уверяла, что преступники находились под воздействием «одной популярной рэп-композиции».
На том же самом независимом лейбле Macola, где делали первые шаги парни из N.W.A., записывалась рэп-команда 2 Live Crew. После выхода в 1989-м их альбома As Nasty As They Wanna Be («А нам охота быть гнусными») судья вынес решение, согласно которому песня Me So Horny («Я так похотлив») оскорбляет общественную нравственность, а значит, и владелец музыкального магазина в Форт-Лодердейл, распространявшего альбом, и сами участники группы подлежат аресту. Оспорить вердикт удалось лишь в Верховном суде (и продажи диска после этого, разумеется, резко выросли).
Музыка N.W.A. людей возмущала. Матери ломали отобранные у сыновей кассеты, офицеры полиции отказывалась работать на живых выступлениях группы. По идее, гражданские активисты должны были бы вступиться за них и поднять вопрос о свободе слова и прочих священных коровах американского образа жизни. Да только гражданским активистам группа не нравилась еще больше, чем консервативным блюстителям нравственности. Описания бандитских разборок, призывы бахнуть в голову любому, кто встал на пути, и, разумеется, непрестанное унижение женщин, напрочь отбивали желание возвысить голос в защиту нового музыкального жанра.
Фрэнк Оуэн писал в журнале Spin: «Да, творчество N.W.A. с документальной точностью фиксирует жизнь городских окраин. Но весь этот реализм как-то блекнет на фоне щенячьего восторга по поводу собственной крутизны, который постоянно демонстрируют участники коллектива. Все это больше похоже не на честный и откровенный разговор о бедственном положении чернокожих аутсайдеров, а на дешевые боевики с Чарльзом Бронсоном».
Ему вторил музыкальный критик Джон Мендельсон: «В мире, который описывает группа N.W.A., все мужчины брутальные бандиты, а все женщины соглашаются раздвинуть ноги сразу, как только хорошенько получат по морде. Единственное, чем все они занимаются, это пьют, спариваются и без конца друг друга убивают. Иногда закрадывается подозрение, будто все это написано специально, чтобы белым расистам было за что ненавидеть черных».
Программные директора радиостанций впервые столкнулись с такой ситуацией. Когда Straight Outta Compton только-только набирал популярность, их треки по инерции еще ставили в ротацию, а самих музыкантов приглашали для интервью. В конце концов, именно так все это и работало: как только на горизонте появляется новая звезда, радио сразу начинает ее раскручивать. Даже если творчество звезды спорно и провокативно. Так было с хиппи в 1960-х, с панк-роком в 1970-х, с хэви-металом в 1980-х. Но вот в случае с гангста-рэпом правила все же пришлось поменять.
Первыми сдались KALX (радиостанция калифорнийского университета) и KPOO (общественная радиостанция Сан-Франциско). Они убрали их треки из эфира «в связи с негативным влиянием на молодежь». За ними последовали и большинство иных станций Калифорнии. А когда кого-то из музыкантов N.W.A. все же приглашали в эфир, дело заканчивалось криком и руганью.
В 1989-м ведущий Davey D задал Кьюбу вопрос: чувствует ли он себя ответственным за то, о чем рассказывает в песнях. Тот парировал: песни это одно, реальная жизнь – совсем иное. «В киношках типа “Психо” показывают съехавших психопатов. Эти психопаты кромсают людей и вообще творят черт-те что. Означает ли это, что, выйдя из кинотеатра, детишки тоже возьмутся за мачете и бензопилы?» Davey D не сдавался и объявил телефонное голосование: пусть их рассудят слушатели. Телефон станции раскалился моментально, и большинство звонивших были против треков, воспевавших насилие. Чаще всего они жаловались на засилье Crips и прочих уличных банд. И на этой фазе Кьюб реально не выдержал: «Да что за херня? Эти люди вешают на нас то, к чему мы не имеем отношения! Мы, что ли, создали “крипсов”? Да эти парни существовали еще до того, как я окончил свою долбаную школу! И вообще насилие было всегда. Покажите мне хоть одно место, где люди друг друга не мочат? Я вообще не понимаю слова “мир” – не было на свете никогда никакого мира и не будет. Уж точно не при нашей жизни!»
Крупные ритейлеры просто отказались продавать альбом. Менеджмент MTV заявил, что клип на Straight Outta Compton восхваляет насилие, а значит, никогда не появится в их эфире. В клипе Айс Кьюб и правда позировал с дробовиком, а Eazy-E показывает копам средний палец из окна своего кабриолета. Ситуация была тупиковая: в конце 1980-х музыкальное телевидение было единственным каналом распространения клипов, ведь до повсеместного распространения Интернета оставалось еще долгих полтора десятилетия. А MTV относилось к рэпу очень насторожено. Со временем у них все же появится собственное рэп-шоу Yo! MTV Raps, но треки из Straight Outta Compton так ни разу в нем и не прозвучали.
Бойкот музыкальных телеканалов здорово ударил по группе. Следующий клип Express Yourself («Покажи себя!») они постарались снять в менее провокационной манере. Начинался он с череды рабов, бредущих на плантацию, а потом на экране появлялся ребенок, над которым занесен хозяйский кнут. После чего изображение резко меняется, и Dr. Dre на крупном плане начинает читать:
Невыносимо много копов
В 1989-м представители профсоюза полиции (членами его числились 200 тысяч человек) проголосовали за то, чтобы не обеспечивать охрану на концертах, во время которых звучат угрозы и оскорбления в адрес силовых ведомств. Для N.W.A. это стало проблемой: в том году группа собиралась в тур по нескольким десяткам городов.
Вроде бы о песне Fuck tha Police полицейский профсоюз узнал из материала в популярном журнале Focus on the Family Citizen («Семья и Общество»). Там вышел материал, который назывался «Рэп-группа N.W.A. призывает убивать полицейских». В нем говорилось: «Если у вас есть знакомые среди сотрудников органов охраны правопорядка, предупредите их о трудностях, с которыми они могут теперь столкнуться».
Предупреждения посыпались сотнями. В ответ представители профсоюза разослали текст песни по участкам. После того как было принято решение отказать в предоставлении охраны для предстоящих концертов, выступления стали массово отменяться.
В городе Толедо полицейские власти попробовали представить дело так, что возмущенные горожане сами не желают видеть у себя калифорнийских бандитов. Они попробовали надавить на черного священника, чтобы он озвучил такую позицию. Но тот категорически отказался.
– Мне не нравится эта музыка, – заявил священник. – Еще меньше мне нравятся бранные выражения, которые присутствуют в треке. Но неужели вы думали, будто я и правда выскажусь против законного права каждого гражданина выражать свой гнев и возмущение любым доступным ему способом? Даже столь странным для меня, как у N.W.A.?
Концерт в Толедо все же состоялся. Причем без полицейской охраны. Состоялись выступления и в десятках иных городов. В Канзас-Сити мэр города лично пытался отменить выступление, заявив: «Забирайте этот мусор обратно в свой Лос-Анджелес», но концерт состоялся и там. Когда он закончился, Кьюб сказал со сцены:
– Смотрите-ка: в зале белые, черные, мексиканцы и азиаты. Мы тут все вместе, и никаких драк или беспорядков. Сходите, расскажите об этом вашему мэру.
За время тура их выступления были отполированы до блеска. Все было круто и очень весело. Dr. Dre заводил толпу: «А теперь поднимите руки вверх и качайте их так, будто вам похер на всех!» Хедлайнером считался Eazy. Он выходил на сцену не раньше, чем минут через двадцать после начала шоу. На некоторых афишах так и было написано: Eazy-E и N.W.A.
Насчет того, что люди всех цветов кожи вместе слушают их концерты, Кьюб сказал, конечно, красиво, только в реальности случались и исключения. Однажды, прямо по дороге к первому городу, где был запланирован концерт, парней ссадили с самолета: члены группы разругались с пассажирами. На сцену они выходили с игрушечными пушками, но в жизни имели при себе и настоящие. Алонсо Уильямс кривится, рассказывая об этом: «Накануне тура эти ребята закупились автоматическим и полуавтоматическим оружием. Дерьмовая идея! Где у вас вообще тур проходит? Во Вьетнаме?»
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
